Текст книги "Закон бумеранга (СИ)"
Автор книги: Марк Шнайдер
Соавторы: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
И всё-таки Ника ему понравилась. Вон как охотно с ней разговаривал, и в кафе пошёл, и даже чмокнуть на прощание себя позволил. Да и сама Ника писала, что Сашка «на крючке», хотя он ещё какое-то время будет отрицать очевидное, но пары недель ей хватит, чтобы его «раскрутить». Максимум месяц.
Да, я тоже так думала. Какие такие обещания, когда рядом молоденькая влюблённая девчонка, вся из себя заинтересованная в интиме? Естественно, Сашка сорвётся. Потом, может, и пожалеет, но это будет потом.
А мне необходимо знать всё, чтобы не питать напрасных иллюзий. Не подведёт он… Я ведь действительно его люблю. И больно оттого, что уезжает завтра. И разводиться… да, не хочу, хоть и понимаю, что надо. И в любые обещания поверить готова, закрыть глаза на то, что они насквозь лживые.
Поэтому я написала Нике, чтобы продолжала, и перечислила ей очередной «аванс». Сразу после этого стало мерзко и противно, затошнило, будто я съела что-то тухлое, захотелось вернуть всё обратно, поверить в сказку. Это же так просто – верить в то, что тебя никогда не предадут.
Я знаю, верила уже. Поэтому и отчаянно боялась сейчас повторить свою прежнюю ошибку, вновь остаться в дурочках.
Я хотела быть умнее. И оказаться на шаг впереди, узнав о Сашкином предательстве не через семь лет, как в прошлый раз, а гораздо раньше.
Но не зря говорят: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах».
Хотя сомневаюсь, что Бог нашёл бы в нашей ситуации хоть что-то смешное.
72
Сашка
Ночью я отвратительно спал, и точно знаю, что Марина тоже. Несколько раз хотел плюнуть, развернуться и обнять её, но каждый раз останавливал себя. Невозможно всё время идти навстречу, навязываться, настаивать на своём. Любому человеку надоедает. Мне пока не надоело, я всё же надеялся получить от Марины отклик, когда съеду и мы какое-то время поживём раздельно – моё отсутствие должно помочь жене принять окончательное решение и прекратить метаться, как сейчас. Вот я и ждал. Но обнимать Марину этой ночью – значит, в очередной раз навязывать свою близость и, возможно, получить гневную отповедь, из-за которой я только расстроюсь.
Нет, хватит.
Уснул я только под утро, но почти сразу проснулся. Посмотрел на часы – семь. Значит, девчонки скоро встанут. У них же режим, привыкли вставать не позже восьми.
Поднялся, покосился на Марину – спит. А рядом с ней, на тумбочке, лежит её телефон.
Хм…
Соблазн был невероятный, похлеще Ники и моей бывшей однокурсницы – те просто левые бабы, промелькнули перед глазами и ладно, а тут реальная возможность выяснить, какого чёрта происходит с моей женой, самым родным на свете человеком. Просто протянуть руку, разблокировать экран и залезть в мессенджер. Наверняка в переписке с Антоном что-нибудь да обнаружится.
Я аж зажмурился и зубы сжал, пытаясь перетерпеть приступ сильнейшего эмоционального любопытства и желания стать более информированным. Это же безумно просто, да и кто меня осудит в данной ситуации? Я ведь не для того, чтобы за женой проследить от ревности, – я за неё беспокоюсь. Не знаю, как помочь. Не факт, что я что-то найду в переписке, но попробовать-то можно.
Я сделал шаг по направлению к тумбочке… и остановился.
Нет. Хватит, надо это прекращать. Если Марина не может перестать бесконечно шуровать в моём телефоне – пусть хоть зачитается, но я не должен повторять за ней. Неважно, беспокоюсь я или банально ревную, – у любого человека должно быть личное пространство, и если тебя туда не пускают – значит, так надо и не следует лезть. В конце концов, я несколько часов назад не решился обнять Марину, чтобы не показаться в очередной раз слишком навязчивым, и вот – опять сомневаюсь в том же самом, по сути.
Марина сама не хочет ничего рассказывать, не желает быть откровенной со мной. Значит, я не должен вмешиваться, а должен ждать. Как созреет – поговорим.
Решив так, я поскорее сбежал в душ, прочь от соблазнов.
Теперь я отлично понимал Марину, которая, единожды привыкнув ковыряться в моём телефоне, никак не могла от этого отвыкнуть. Прям как я от просмотра порнухи. Знаешь же, что лучше этого не делать, потому что лучше не будет, а вот хуже – почти наверняка, но всё равно открываешь и смотришь. После противно до тошноты, обещаешь, что ни-ни, больше никогда, но проходит несколько дней – и опять срываешься.
Плохие привычки как вирус, чрезвычайно заразительны, и избавиться от них тяжело. Не знаю, собирается ли избавляться от своих Марина, но я от своих очень хотел бы.
От порнухи пока не получится, но телефоны проверять надо прекращать.
73
Сашка
Утро прошло… по-разному. Марина была мутной, но в этом как раз не было ничего необычного – она в последнее время такая почти всегда. Даша в силу возраста ничего не понимала, поэтому привычно бесилась, а Вика откровенно грустила. Даже спросила меня тихонько, когда Марина пошла одевать Дашку для прогулки:
– Пап, а ты часто к нам будешь приходить?
– Вообще я каждый день собираюсь с вами видеться, – успокоил я Вику и ободряюще погладил дочь по костлявому плечу. Она уже начинала потихоньку вытягиваться, превращаясь в подростка, и за последние полгода её округлые детские плечи стали более угловатыми. – Не волнуйся.
– А как же чтение перед сном? – вздохнула Вика, не приободрившись. – Дашка привыкла уже, что ты ей читаешь. И я привыкла. Ты будешь приходить и нас укладывать?
Вот этого мне хотелось избежать. Нет, не потому что подобная обязанность тяготила – ничего такого, я любил проводить с девчонками время. Просто зачем тогда съезжать?
– Посмотрим, – уклончиво ответил я. – Мы с твоей мамой ещё толком не обсуждали, что и как.
«А надо бы обсудить…» – подумал я, делая зарубку у себя в уме.
Мы погуляли всей семьёй, наведавшись в парк и на детскую площадку, тем более что погода позволяла. Поели в кафе неподалёку, потом зашли в «Детский мир», где Даша носилась как угорелая и Вика не отставала от неё – словно вновь превратилась в трёхлетку. Я купил обеим то, что они попросили, немного офигев от уровня запросов – потому что Даша предпочла рычащую и плюющуюся паром модель динозавра, а Вика попросила 3D-ручку для творческих поделок. Я, испытывая безумную жалость к своим девочкам – всё равно ведь буду меньше их видеть, несмотря ни на что, – и огромное чувство вины за то, что сам разрушил наше совместное благополучие, готов был скупить им весь магазин. Серьёзно, даже если бы девчонки в тот момент дружно стали клянчить у меня безумно дорогую модель детского квадрокоптера, я бы и то согласился.
– Марин, а ты что-нибудь хочешь? – поинтересовался, когда сияющие Вика и Даша отправились к кассе, каждая со своей коробкой.
– Мне тоже три года, по-твоему? – иронично отозвалась жена, но я не отступал:
– Да ладно, почему три-то? Тут же куча всего интересного.
Я не стал уточнять, что Марине, может, полезно побыть трёхлеткой – нормального детства не было, ей многое не разрешали. Точно помню, что даже кукла у неё была всего одна, и та самая простая. Барби, которые в то время как раз набирали популярность, Марине не покупали принципиально.
И сейчас, кстати, она именно на кукол и косилась. Нет, не на Барби – на персонажей из «Гарри Поттера».
– Вон, смотри, какой классный, – я схватил со стенда коробку с этим… как его… которого Алан Рикман в фильме играл. – Мужик хоть куда, лучше любого Кена. Давай возьмём?
– Вика же не увлекается, ей пока «Гарри Поттер» не зашёл. А Дашка не доросла.
– Так я и не девчонкам, а тебе. Ты-то увлекаешься.
Это была чистейшая правда – Марина с детства была фанатом книг Джоан Роулинг, и фильмов по ним тоже. Причём читала она всё это тайком от родителей, которые были принципиально против любых фэнтези и называли такое «чертовщиной».
– Мне-то он зачем, что я с ним делать буду? – удивилась Марина.
– На полке будет стоять, глаз радовать. – Я схватил Северуса – вспомнил, как его зовут! – с витрины и всучил оторопевшей жене. – Держи, я всё решил. Берём! Будет тебя охранять, он же волшебник. У него даже палочка есть. Вон, в руке.
Марина наконец улыбнулась. Оттаяла. И возражать больше не стала, отправилась к кассе вместе с куклой.
74
Сашка
Позже мне пришлось испортить Марине улучшившееся после покупки Северуса Снейпа настроение – вечером, как только мы пришли домой, я стал собирать вещи на первое время. Быстро закинул в спортивную сумку бельё, пару джинсов и футболок, куртку и бритвенные принадлежности, пока Марина готовила ужин, а девчонки ковырялись в детской, и вынес всё в коридор.
Заглянул на кухню. Жена варила макароны, а в сковородке томилась курица в томатном соусе. Блин, обожаю… Сразу захотелось остаться на ужин, но нет – нельзя. Иначе я так и не уйду, а надо.
– Марин, я пошёл, – сказал я негромко, и жена вздрогнула. Обернулась с кулинарной лопаткой в руке, посмотрела на меня растерянно.
– Уже?..
– Ну да, а когда ещё? После ужина девчонкам надо будет спать укладываться, тогда они меня точно не отпустят. Сейчас как раз подходящее время. Я к ним зайду, попрощаюсь и уйду. Вика в курсе, а Даше скажу, что мне надо отлучиться и мы с ней увидимся завтра. Или ты хочешь, чтобы я их уложил, а потом ушёл?
Марина молчала, глядя на меня немигающим отрешённым взглядом.
Она как будто не могла понять, снится ей всё это или нет.
– Я не знаю, – выдохнула в итоге и почесала висок кулинарной лопаткой. Чертыхнулась и бросила её в раковину. – Делай как хочешь. Как тебе удобнее.
Мне удобнее было остаться и сражаться за нашу семью дальше. Я-то затеял всё это исключительно ради Марины и её покалеченной моим прошлым поведением психики.
– Лучше сейчас. – Я пожал плечами, стараясь казаться спокойным. – И насчёт завтра… Я приду за девчонками часикам к десяти, возьму их погулять до обеда, договорились? Сможешь отдохнуть.
– Ладно, – как-то безжизненно ответила Марина. Я кивнул, мгновение помешкал… и осторожно поинтересовался:
– Обнять тебя можно? Или нет?
Жена слегка порозовела.
– Да… можно.
Я быстро отошёл от двери и, пока Марина не передумала, заключил её в объятия. Расцеловал в обе щёки, даже губ коснулся в быстром, но жадном поцелуе. Однако продолжалось это недолго – я слишком опасался послужить очередной причиной Марининого расстройства, поэтому отпустил её и сделал шаг назад.
Теперь Марина была ещё розовее и глаза сверкали, будто у неё температура. Отчаянно так сверкали, как у человека, который на войну отправляется.
– До завтра, – сказал я самое нелепое, что только можно было сказать. А затем добавил то, что было ещё нелепее: – Всё будет хорошо, Марин.
Она кивнула, прерывисто вздохнув, и тускло, безжизненно ответила:
– Да… до завтра.
75
Марина
Когда Сашка ушёл, попрощавшись сначала со мной, а затем с девчонками, я погрузилась в состояние похожее на анабиоз.
Мыслей толком не было, да и чувств тоже. Я будто ослепла и оглохла от боли, онемела от слишком громкого крика, которым пыталась дозваться до бесконечной пустоты, не отвечающей, сколько в неё ни ори.
Одна, опять одна. Впрочем, что меня так удивляет? Я была одна всегда. Хоть и кощунственно думать подобное о родителях, но они, пусть и были для меня близкими людьми, никогда меня по-настоящему не понимали и не поддерживали. Точнее, поддерживали, но только то, что их во мне устраивало. А то, что не устраивало, – например, моя любовь к «бесполезному» рисованию или чтению фантастики и фэнтези – пытались искоренить. У меня не было шансов выбирать по жизни то, что мне по-настоящему нравилось. По сути, Сашка стал первым, что я выбрала сама.
Он был моим миром. Почти Вселенной. Я вертелась вокруг него, как планета вокруг Солнца… а потом моё Солнце вспыхнуло – и погасло, сначала опалив меня жаром ярости, а затем заморозив внутренним холодом. Холод шёл не от Сашки, а от меня самой, изнутри, подпитываемый разросшимися до огромных размеров обидой и разочарованием, что Солнце оказалось не более чем сгустком ярко горящего газа.
Я сошла с орбиты, потеряла вектор, замучилась сомнениями – и до сих пор мучаюсь, пытаясь найти точку опоры и определиться.
Помог ли мне уход Сашки? Я ведь знала, что он делает это ради меня, сам говорил. Но увы – пока не работало.
Я только чувствовала себя ещё более несчастной и одинокой, чем была даже вчера. Масла в огонь подливали и девчонки – откровенно надутая Вика и ничего не понимающая, растерянная Дашка. Из-за того, что усыплял их сегодня не Сашка, а я, они заснули на час позже, совершенно меня умотав. Хотя я вроде бы делала всё то же самое, что и он, однако Даша лупила глаза, скакала по кровати, хохотала и пыталась играть со мной в «ку-ку», прячась под одеялом. Вика молчала, но её тяжёлый несчастный взгляд действовал на меня не хуже гвоздя, вбиваемого в голову молотком.
В результате, когда я около одиннадцати вышла из детской, мне захотелось сесть на пол и расплакаться. Я с трудом дошла до спальни и застыла в дверях, сразу заметив купленную сегодня куклу.
Маленький Северус Снейп стоял на прикроватной тумбочке и смотрел на меня в ответ. Я до сих пор не вытащила его из упаковки – боялась испачкать. Мало ли, что придёт в голову Даше? К куклам у неё была своеобразная «любовь» – она любила отрывать им конечности и распихивать по разным машинкам. В этой – одна нога, в этой – другая, а вот здесь голова и рука…
Снейпа мне было жаль, и я оставила его в упаковке.
И было в этом, наверное, что-то символичное.
Нашу с Сашей возможность помириться и быть вместе, простив друг другу все ошибки, я тоже никак не желала распаковать, вновь боясь запачкаться…
76
Сашка
Если бы кто-нибудь спросил меня, что я чувствую, уходя из дома, я не смог бы ответить. Даже трёхэтажного мата недостаточно, чтобы выразить, как откровенно хреново мне было.
Я чувствовал себя человеком, которому взрывом оторвало конечности, а потом его выбросило в бурно текущую реку. И рад бы выплыть, но как, если рук-ног нет, а река настолько быстрая, что не поймёшь, где берег, вертит во все стороны. И крови столько потерял, что безумно холодно и сознание теряешь.
Я ещё успел забежать в магазин возле своего нового места обитания, купить себе еды и… да, коньяк с сигаретами. Потому что, как иначе справиться с растерянностью и отчаянием, просто не знал.
Всю ночь не спал, таращился в телик – в отличие от нашей с Мариной квартиры, здесь он был, – смотрел какую-то невиданную хрень, хлестал коньяк, заедая его пересоленными фисташками, и дымил коромыслом. Очень хотелось сдохнуть. Я даже представлял, как сейчас набухиваюсь в хлам и подыхаю. Девочки, конечно, расстроятся, особенно Вика, Дашка скучать будет. Это меня и тормозило. А остальные… Ну, родители и брат – да, тоже не обрадуются, но переживут. Марина поубивается, а потом махнёт рукой на непутёвого изменника и найдёт себе нового мужика. Он будет добрый и хороший и изменять никогда не станет. Матом тоже ругаться не будет, и пить не будет, и курить. Со всех сторон у него одни достоинства окажутся, в отличие от меня.
Вот и хэппи-энд! Злое зло сдохло, захлебнувшись собственной рвотой после попойки, а доброе добро поживает и добра наживает. Все довольны, счастливы и танцуют долгие танцы перед титрами, как в индийских фильмах.
Я аж прослезился, представив себе такой исход. Счастливая Марина с новым муженьком, со всех сторон идеальным красавчиком, мои улыбающиеся родители и Славка – радуются, что Маринка наконец воспряла, и в этом ей помогла моя смерть, разумеется, – девчонки, которые уже забыли непутёвого папашу и не меньше любят нового, правильного. Причём Даша про меня совсем забыла, а Вика… ну, вспоминает иногда. По праздникам.
А что? Так и должно, наверное, быть? Никакого переосмысления, никаких вторых шансов. Тем, кто виноват, – смерть и крестик на могилку, а кто был молодцом и жертвой –благостное счастье и радугу над головой.
И чего я ещё трепыхаюсь, а? Мешаю Маринке быть счастливой. Давно надо было напиться и попасть под какую-нибудь машину, освободить жену от бремени сомнений и невозможности простить. Что я за человек-то такой, а?
Вот примерно с такими мыслями я и уснул, напрочь забыв о том, что на следующий день собирался погулять с дочками.
Безответственный, никчёмный человек, говорю же.
77
Сашка
Проснулся от звонка. Сначала думал, что будильник, но нет – оказалось, звонила Лиза.
Прежде чем брать трубку, посмотрел на время и офигел – девять утра! Вот жопа, я же к десяти за девчонками должен прийти. А я тут на диване лежу, весь в гавно. Сашка, ты дебил! Но Лизе спасибо – будильник у меня на семь, но я, видимо, его не услышал, слишком он у меня мелодичный. А вот на звонки Лизы и Славки стоит песня группы «Рамштайн».
– Алло…
– Саш, ты как? – Голос у Лизы был встревоженный. – Славка до тебя вчера весь вечер дозвониться пытался и сегодня утром тоже. Он с ребятами нашими поехал к вашим родителям на дачу, хотел и тебя с ними позвать. Я через пару дней туда поеду, когда дела кое-какие закончу. Что думаешь?
– Я? – пробубнил, честно пытаясь осознать смысл Лизиных слов, но он утекал, словно вода сквозь песок. – М-м-м… Не знаю. Честно говоря, я сейчас немного не в форме. За руль точно не сяду.
– О-о, – протянула Лиза, вздохнув. – Да, я по голосу слышу, что ты не в форме. То-то Славка до тебя не дозвонился! Жаль, он уже уехал на дачу, а то мог бы и тебя с девчонками подбросить.
– Лучше пускай Марина поедет. Ей сейчас важнее воздухом дышать и отвлекаться. Мы договорились, что я с Дашкой и Викой погуляю сегодня. Вот как приду за девчонками, предложу ей.
Дача – это хорошо. Родители не всегда были готовы принимать гостей. Во-первых, потому что они сами не всегда выбирались в город, а во-вторых – потому что папа усиленно работал и в отпуск ходил как положено, а не когда хочется, раз ты начальник. Мама не любила звать нас, если его не было дома, – с ума начинала сходить от такого количества народу, даже с учётом того, что мы помогали. Раз сейчас родители зовут – значит, у отца отпуск.
Хм… Хотя вроде бы нет. Я напряг мозги и вспомнил, что у отца на следующей неделе как минимум три важные встречи. И он в отпуск собрался? Решил повесить всё на нас со Славкой? Непохоже на него.
– Думаешь, Марине это важнее? – задумчиво спросила Лиза. – Не знаю, не уверена. Бухаешь-то по ночам ты, а не она.
Я невесело хмыкнул. Да, аргумент.
– И потом, – продолжала Лиза, – свёкры затеяли это всё ради тебя. Беспокоятся. Анна Викторовна даже решилась позвать всех на дачу, хотя Алексей Дмитриевич работает. Хочет, чтобы ты отвлёкся.
Я удивился. Прозвучало это так, будто не я был виноват в том, что со мной происходило, а кто-то другой. А меня будто бы даже пожалели.
– А Марина что? Её приглашать не планируется?
– Почему не планируется, я ей уже позвонила, – удивлённо протянула Лиза. – Она в принципе согласна, говорит, что с удовольствием привезёт девчонок. В общем, все ждут только тебя.
Меня, значит…
– Я думаю, что Марине как раз будет полезнее побыть какое-то время без меня, – покачал головой я и тут же за неё схватился: трещала она жутко. – Давай так, Лиз. Я сейчас пойду к своим, соберу их и привезу на такси. Побуду до вечера, потом сам уеду. А девчонок оставлю, на сколько они захотят.
– Думаешь, Вика и Даша без тебя останутся у бабушки и дедушки на неделю?
– Останутся, почему нет?
– Не без тебя, – усмехнулась Лиза. – Ты забыл, Саш, но в последний… год как минимум – ты всё время их привозил и увозил, был с ними. Я не припомню, чтобы ты привёз Марину с девчонками и сам умчался. Даже на полдня.
– Ничего, это не смертельно.
– Саш… – Лиза поколебалась, будто хотела спросить что-то неприятное, и я напрягся. Оказалось, не зря. – Славка говорил мне, что ты, несмотря на ваш с Маринкой пока ещё не состоявшийся развод, планируешь постараться сохранить брак. А ты уверен, что это стоит делать?
– Конечно, уверен, – я удивился. – Ты что говоришь-то, Лиз? Вы со Славкой разве не уверены?
– Мы – нет. – В голосе Лизы звучало извинение. Она отлично понимала, что мне дико неприятно всё это слышать. – Особенно Славка. Хотя он не говорил тебе ничего, но даже его достало происходящее. Он говорит, что Марина как жестокий дрессировщик, который лупит и лупит нашкодившего щенка, несмотря на то, что тот давно уже всё понял и по струнке ходит, и все команды выполняет.
– Не надо так про Мари…
– А как надо? Да, я ей сочувствую, но мне и тебя жаль. Она и сама себе нервы мотает, и тебя того гляди в гроб вгонит. Зачем тебе это? Хорошими родителями можно быть и не живя в одной квартире. Будешь у Марины девчонок забирать на выходные и праздники, в отпуск их возить, по телефону каждый день разговаривать. Да, немного другой формат. Но это же лучше, чем если тебе душу постоянно кнутом хлещут.
– Нет в тебе женской солидарности, Лиза, – хмыкнул я, пытаясь перевести всё в шутку. Да, мне было больно, что жена брата, да и сам Славка вот так настроены. Может, и мои родители тоже думают нечто подобное. – Радоваться надо, что мне такой бумеранг прилетел.
– Ну, знаешь ли, – она, кажется, слегка рассердилась. – Я чмо, что ли, болотное, чтобы чужим бедам радоваться? Неважно, бумеранг это или нет, нечему тут радоваться. Если злость и злорадство в себе аккумулировать, ничего хорошего из этого не выйдет. Ты на Марину вон посмотри! Довела же себя.
– Она просто очень доверяла мне. И любила. А я её подвёл.
– Я понимаю, Саш. Я всё понимаю, правда. Но надо же как-то жить дальше! Жить, а не мучить друг друга и заодно окружающих.
– Да, ты права, надо, – ответил я твёрдо, наконец собравшись с мыслями. – Вот я и хочу добиться того, чтобы Марина перестала постоянно оглядываться на прошлое и обижаться на меня. Я хочу ещё побороться за нас, Лиз, понимаешь? Не хочу сдаваться.
– Понимаю, – вздохнула Лиза, как мне показалось, с жалостью. – Значит, на даче не останешься?
– Нет. Девчонок там оставлю, а сам сюда. Приезжать просто буду, чтобы Марине глаза не мозолить.
– Ну, как знаешь…
78
Марина
Ночь была сложной. Я то засыпала, но как-то тревожно, беспокойно, то просыпалась и лихорадочно искала по соседству с собой в постели Сашку.
Раньше я и не представляла, что мне покажется настолько острым его отсутствие рядом с собой. Казалось бы, какая разница? Если в последнее время мы и не обнимались, и целовались только формально, при девочках. Что есть Сашка, что нет – неважно ведь?
Или важно?
Наверное, важно, раз я всю ночь ворочалась. И к утру мне что-то стало совсем тоскливо, даже живот разболелся. Я приняла обезболивающее, выпила кофе – и полегчало. Потом пошла будить девчонок и едва не упала, первым делом услышав от Дашки требовательное:
– А где папа?
Вика тяжело вздохнула и пояснила даже раньше, чем я включилась в диалог:
– Даш, папа же вчера говорил, что ему надо уехать по делам. Он потом приедет.
– А-а-а, – протянула моя младшая и глубокомысленно кивнула. – Ла-а-ана. А на завтлак что?
– Я кашу сварила, – вспомнила я, чем занималась после того, как выпила кофе и обезболивающее.
– Бе, – фыркнула Даша, упала обратно на постель и накрылась одеялом с головой.
Поднять её сегодня оказалось в два раза сложнее, чем обычно. Может, потому что и поднимал Дашу в последнее время чаще всего тоже Сашка? А я банально отвыкла это делать? Нет, ну не до такой же степени… Или до такой?..
Когда мы завтракали, позвонила Лиза, предложила поехать всем вместе на дачу к свёкрам. Отказаться у меня не было шанса – Вика и Даша сразу засияли, как две включённые лампочки. Им там хорошо: свежий воздух и игры, ещё и Сашкины родители наверняка надувной бассейн поставят на участке, если погода позволит. Вика учёбу закончила, а Дашкин детский сад можно и пропустить.
В общем, я согласилась, и мы с девчонками начали ждать Сашку. Собрали вещи, я даже посуду после завтрака помыть успела, удивляясь, что муж опаздывает. И только хотела позвонить, как Сашка всё-таки пришёл.
Помятый – жуть! Серо-зелёный какой-то, и пахло от него так, что меня почти сносило. Нет, не потом – похмельем. Так-то Сашка был чистый – видимо, до блеска отмывался, чтобы компенсировать.
– Привет, – произнёс, и я непроизвольно поморщилась. Ужас…
– Ты же обещал не пить! – упрекнула я его, косясь на детскую. Девчонки ещё не смекнули, что папа пришёл, – чем-то своим занимались и громко спорили. Они-то как отреагируют на столь вонючего родителя, пусть и долгожданного?
– Обещал, – кивнул Сашка и вдруг добавил совсем неожиданное: – Но ты же всё равно не веришь, что я способен держать обещания. Какой смысл стараться?
Пока я переваривала услышанное, он скинул ботинки и, закинув в рот, кажется, целую пачку мятной жвачки, пошёл в комнату к девчонкам.
79
Сашка
Конечно, мне было стыдно перед Викой и Дашей, что я ночью надрался. Да и перед Мариной неловко, обещал же, что постараюсь. Я поэтому и огрызнулся – надоело виноватиться и извиняться. Ну не железный я, не могу всё время быть молодцом и не срываться. Если бы у нас с Маринкой всё было хорошо, я бы не пил, конечно. Но плохо же, хоть волком вой.
Одно радует – завтра понедельник, а значит, фитнес-клуб. Там я по полной оторвусь. Главное, больше не пить, а то не смогу ни работать, ни нормально грушу побить, так и останусь тюфяком, которого каждый может с разворота вырубить.
Вика и Даша, кстати, моего похмельного состояния не заметили. Но я старался, чтобы у меня во рту постоянно была свежая жвачка, и в целом я его не слишком часто открывал, больше смотрел и слушал. Благо девчонкам всегда есть о чём мне рассказать – главное, кивать глубокомысленно. А ещё дать им мармелад «кислые червячки» – за такую взятку Вика и Даша заранее мне все грехи простили.
Заказал такси, отвёз их с Мариной на дачу к моим родителям. Вика поинтересовалась, почему не на нашей машине едем, я отбрехался, что мне её надо в ремонт отдать – заодно будет предлог, чтобы вечером умотать прочь от счастья в свою унылую серость.
Приехали мы к обеду, и мама с папой сразу стали всех кормить. Я особо не ел – мутило по-прежнему, – только на мамин клюквенный морс налегал с удвоенной силой. В результате он быстро кончился, мама даже удивилась – сказала, что такого количества обычно на день хватает на всех, а тут вдруг не хватило. Я слегка смутился, но виду не подал. Потом объяснил ей всё, когда мы остались одни и я стал помогать матери убирать в шкаф чистую посуду.
– Ох, Саша, – покачала головой мама, услышав мою исповедь про прошедшую ночь и её последствия – жуткий сушняк. – То-то, я смотрю, ты так странно выглядишь – будто болеешь чем-то. Ты смотри у меня. Не хватает ещё потом от алкоголизма лечиться.
– Не волнуйся, не сопьюсь. Просто фигово было. Первая ночь вдали от Марины и девчонок. Не выдержал.
– Я понимаю, – вздохнула мама и сочувственно погладила меня по голове, как маленького. – Эх, Сашка, Сашка… Вот я, с одной стороны, рада, что ты повзрослел, стал ответственнее и умнее. А с другой – больно сейчас на вас с Мариной смотреть. Даже, знаешь, начала думать – а может, было бы лучше, если бы она так ничего и не узнала? Она была бы счастлива, ты продолжал бы свои безответственные походы налево. Может, не зря говорят: меньше знаешь – крепче спишь…
– Ладно тебе, мам, – попытался утешить её я, чтобы не переживала. – Всё образуется. Так или иначе.
– Знаешь, о чём ещё я думаю? – протянула вдруг моя родительница, и я покачал головой. – Хотя, наверное, не стоит тебе об этом говорить.
– Почему?
– Тебе точно не понравится.
– Да ладно, – я фыркнул. – Говори уж, хуже не будет. А то получается – сказала «а», а «б» зажилила.
– Ну смотри потом, не жалуйся на меня. Я думаю, точнее, пытаюсь рассуждать – а что предпримет Марина, если ты откажешься налаживать отношения? Ты же четыре последних года буквально плясал перед ней, как дрессированный козлик.
Я тихо засмеялся. Ну, глупо обижаться на подобное сравнение. Мама мягко ещё.
Козёл я. Раньше был безрогий, а теперь уже рогатый. Бумеранг!
– Марина привыкла, что ты перед ней стелешься, стараешься, уговариваешь её простить тебя. А что будет, если перестанешь? Скажешь ей – всё, не могу больше, устал. Не хочешь прощать – не надо. И на развод сам подашь.
Меня аж передёрнуло от такой картины.
Я – и говорю всё это Марине? Да ну на фиг.
– Мам, ты зря о таком думаешь. Не могу я ничего подобного Маринке сказать. Я же виноват перед ней, обидел её. Такое говорить – только ещё сильнее обижать.
– Обидел, говоришь… – грустно улыбнулась мама. – И теперь это даёт ей право обижать тебя в ответ?
– Нет, конечно, но…
– Интереснее другое, – перебила она меня, убирая в шкафчик последнюю помытую тарелку. – Допустим, да, даёт. Ты обидел её, она тебя в отместку. Но когда это право закончится? Когда можно будет сказать – всё, квиты? Говоря простыми словами – когда Марине будет достаточно?
Мама говорила так, будто бы знала про Антошку и Маринкину месть мне. Но нет, глупости – не может она знать, откуда? Я о таком даже под пытками не расскажу. Друзьям по пьяни – это одно, но маме… Ни за что.
Показалось, наверное.
– Марина меня не обижает, – на всякий случай очень проникновенно сказал я. – Она просто не может простить. Ты представь себя на её месте, мам. Простила бы папу?
Мама кинула на меня какой-то странный взгляд и вздохнула.
– Извини, Саш. Не получится у меня ничего такого представить. Мы с твоим отцом всё же другие люди. И он никогда не был гулящим, и я не стала бы его годами мучить. Ушла бы, да и всё.
Я не стал говорить, что Марина хотела уйти, но я её «остановил», заделав ребёнка. К чему воду в ступе толочь – что сделано, то сделано.
Вместо этого сказал:
– Я до ужина побуду, а потом уеду. Приеду в пятницу вечером. Хорошо?
– Плохо, – призналась мама, и я нашёл в себе силы улыбнуться. – Но я понимаю, почему ты так поступаешь. Дай бог, чтобы всё получилось у тебя. Счастья вам хочу. Счастливые дети – счастливые родители.
– А вот Славка с Лизой считают, что мне лучше развестись, – не мог не съязвить я – до сих пор осадочек после разговора с Лизой оставался.
– Не думаю, что они прям так считают. Просто переживают за тебя. И хотят, чтобы тебя и твои старания ценили, а не как сейчас, когда ты из кожи вон вылезаешь, а ничего не замечается.
Мне тоже этого хотелось, но я уже серьёзно сомневался, что когда-нибудь этого дождусь.
80
Марина
И всё-таки, после того, как я призналась Анне Викторовне в том, что завела себе любовника, а Лизе – что собираюсь проверить Сашку, отношение ко мне чуть изменилось. Оно не стало хуже, нет. Просто приобрело какой-то… странный оттенок.
Я сообразила, в чём дело, только к концу дня, когда Сашка, расцеловав Вику и Дашу и успокоив рёв последней – как же, любимый папа уезжает! – и пообещав, что вернётся в пятницу, уехал на такси. За руль он сесть так и не рискнул, негромко пошутив, что его похмельное состояние будет заметно даже через уличную камеру.
