Текст книги "Сон на золе (СИ)"

Автор книги: Марк Моррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Интерлюдия. Брас 2

Брас сидел, привалившись спиной к стене, и дрожащими руками пытался загонять патроны в магазин. Автомат с перегретым, возможно, даже загубленным стволом, лежал рядом. Очень хотелось курить. И солдату было наплевать, что он бросил эту вредную привычку десять лет назад. Курить хотелось так, что сводило скулы. И если бы не сажа на лице, горы трупов вокруг и запах паленой плоти в воздухе, наверное, он бы пошел да своровал сигарету из ящика своего сослуживца, у которого всегда было курево. Или не пошел бы. Ведь труп товарища, порванного еще первой волной, лежал где–то совсем недалеко.

С уверенностью можно сказать, что войсковую часть Заповедного спасло наличие собственной электростанции в сочетании со стандартной системой безопасности, реагирующей на маркер биоблока. Когда первые измененные ломанулись вниз на все еще приходящих в себя людей, именно защитный механизм активировал дуговые разрядники, остановив одиночных тварей, а затем основательно прореживая их восходящий поток. Кто–то глупо таращился, как система безопасности убивает их товарищей. Пускай каких–то буйных и перекошенных, но ведь товарищей? Другие бойцы поняли все сразу. Раздались первые выстрелы. Твари, наконец, смогли прорваться и начать жрать обороняющихся.

К счастью, эта волна стихла так же быстро, как и началась. Выла серена, офицеры пытались навести хоть какой–то порядок среди боевого состава. Спешно занимались позиции, заранее приготовленные для обороны базы от вторженцев. Всем было хреново. Но дело солдата – выполнять приказы независимо от состояния. Штурмовики паковались в немногочисленные находящиеся в подземке боевые костюмы. Солдаты пытались растащить тела забившие выходы, чтобы закрыть бронестворки. Увы, получилось это сделать только с одними из трех ворот.

Попытки связаться хоть с кем–то наверху были тщетны. Стало понятно, что высшего руководства больше нет. К тому же, многие из них легко угадывались среди тел убитых измененных. Боевой дух просел ниже плинтуса. Далеко не все бойцы могли осознать, насколько большой песец накрыл весь мир своей тушкой. Были и такие, кто сидел, уставившись в одну точку, и глупо хихикал.

Вот только расслабляться и рефлексировать никому не дали. Вторая волна тварей, пришедшая из города на звуки выстрелов, нахлынула на войсковую часть бескрайним морем.

Никогда в своей жизни Брас не видел ничего подобного. И надеялся больше не увидеть. Существа, не успевшие потерять людской облик, но полностью лишившиеся своей человечности, словно селевой поток врывались в ворота и затапливали обороняющихся. Сконцентрированный обстрел из десятков стволов едва ли мог их остановить. Измененные не знали страха, не имели чувства самосохранения. Они кидались под пули, ведомые лишь голодом и жаждой крови. Пытались все разом протиснуться сквозь не самые широкие створки ворот, ломая и раздавливая тех, кто лез по краям. Плотный перекрестный огонь перемалывал выродков целыми пачками, но место погибших тут же занимали новые, оттесняя солдат все дальше.

Рев и клокотание уродов, звуки пальбы, взрывы гранат – все это оглушало и дезориентировало людей. Брас вместе с командиром и Карпом, при поддержке еще нескольких бойцов, пытались удержать один из северных коридоров, когда на их глазах измененные накрыли своими телами центральную огневую точку, порвав всех обороняющихся в клочья. Брас понял, что их отряд следующий на очереди, и уже начал мысленно прощаться с жизнью, когда подоспели штурмовики.

С этими ребятами шутки были плохи. Реакционный имплант позволял им не только управлять силовыми костюмами, как собственным телом, но и повышал боевую отдачу. Там, где простой солдат только осознавал, что в него стреляют, штурмовик уже стрелял в ответ. В основном Брас видел легкий боевой доспех «Вьюга». Ну, как легкий: полностью закрытая броня, усиленная экзоскелетом, широкий многослойный наплечник на левой руке и характерные ускорители, предназначенные для коротких рывков по прямой. И много, очень много оружия.

За мгновение оценив ситуацию, штурмовики дружно открыли огонь из плазмеров. Их не особо пугало, что подземные уровни войсковой части стремительно превращались в геенну огненную, а задымление распространялось далеко от линии столкновения. Лиц штурмовиков за закрытыми шлемами видно не было, но, без сомнений, ребята следили за всеми участками поля боя, благодаря куче витавших в воздухе миниатюрных дронов. Тех тварей, что все же сумели прорваться сквозь плотный огонь, кромсали узкие энергоклинки.

Среди немногочисленных «Вьюг» выступил пузатый «Бутуз». Гораздо менее подвижный, но на полметра выше остальных, более бронированный, и по огневой мощи в разы превосходящий своих младших собратьев. С его появлением, казалось, весы качнулись в сторону обороняющихся. Тем удивительнее было наблюдать, как через несколько минут этого стального монстра повалила и погребла под собой куча вопящих тварей. Измененные, словно мерзкая огромная опухоль поглощали окружающее пространство метр за метром. Они разрывали и пожирали любого замешкавшегося солдата, устилая своими и чужими трупами коридоры.

– Всем назад! – закричал кто–то из штурмовиков в громкоговоритель. – РПО!

Те из солдат, кто это услышал, сорвались с мест, понимая, что сейчас произойдет. Реактивный пехотный огнемет – отличная вещь, хорошо подходящая для разрушения укрепленных позиций и скоплений противника. Но использовать его в условиях подземного боя? На пуск даже одного снаряда решился бы далеко не каждый. А «Вьюги» шарахнули сразу тремя.

Позади орущей наступающей массы одна за другой расцвели три сферы высокотемпературной смерти. Они выжгли все живое, оплавили камень пола и стен. Ворота основательно покорежило, сплавившая случайные их части между собой. Это стало переломным моментом. Потребовалось еще около часа, чтобы подавить очаг у вторых ворот и полностью очистить базу от прорвавшихся измененных. Выживших переполняло чувство радости, смешанное с привкусом отчаяния.

– Как думаешь, какие шансы, что твари вернутся? – спросил Карп осипшим голосом, и тяжело закашлялся.

– А какие были шансы, что они перестанут лезть? – раздраженно ответил Брас, покосившись на технаря. И только тогда заметил, что у парня поседели виски. Дальше солдат говорил уже более сдержанно. – Сам же видел трансляцию с внешних камер, когда сигнал восстановился. Измененных было столько, что… Мля, да я слов не подберу насколько их было дохрена! Все еще не верится, что они просто взяли и отправились обратно в город.

– Что бы не заставило их уйти, я этому несказанно рад! – заявил Хоттабыч.

Офицер как раз пытался разобраться ситуацией по всей базе. Угроза вроде бы как миновала, но что творится на разных участках подземных уровней никто толком сказать не мог.

Брас потер шрам, размазав сажу по щеке. Руки продолжали предательски дрожать, с этим солдат не мог ничего поделать. Хотя, сейчас было не стыдно. Вон, к примеру, штурмовик выбрался из своей «Вьюги», и уже минут десять стоит на месте слегка покачиваясь, смотря на мерзкую гору порубленных и сожженных измененных, будто завороженный.

– Командир, как там наши? – поинтересовался Брас. – Где остальные?

– Если ты про отделение, то новости скверные. Общие потери у обоих ворот – семь человек. Учитывая нас с тобой и новенького, – офицер кивнул на вжавшегося в угол Карпа, – осталось пятеро. Уцелели только Дымок и Таран.

Брас не стал сдерживаться, позволив ругани от души пролиться наружу. Немного успокоившись, он поднял глаза на Хоттабыча:

– А что в общем по базе? Большие потери?

– Пока точных данных нет, кругом неразбериха. Но с уверенностью могу тебе сказать, что проредили нас основательно. Пока все уровни повторно не перепроверят, покидать позиции запрещено. Только не спрашивай чей приказ. Тут сейчас едва ли не каждый второй сам себе командир.

Раздраженно дернув себя за бороду, офицер потряс за плечо технаря, умудрившегося задремать даже в такой момент:

– Карп, у тебя галопланшет уцелел? Можешь вывести изображение с того дрона?

Дернувшийся от пробуждения парень похлопал по сторонам усталыми глазами, обреченно вздохнул и достал галопланшет. За пару минут он смог восстановить соединение с оставленным наблюдателем и вывел изображение на экран.

– Ну, – хмыкнул Брас, – хоть не мы одни в жопе.

Несокрушимая махина Доминатора тоже не устояла перед Импульсом. Судно рухнуло на городские развалины, протаранив килем земную твердь и накренившись набок. Технарю пришлось изменить угол съемки, чтобы громадина снова вся попадала в кадр. Неизвестно, уцелел ли экипаж, но автоматика корабля продолжала работать по заданным алгоритмам. Разнокалиберные энергетические орудия стреляли по всей площади судна. И не просто так.

Бурлящая масса, взявшая Доминатор в оцепление, была ничем иным, как ордой измененных. Они, словно муравьи, облепили корпус поверженной летающей крепости, и карабкались вверх, пытаясь найти хоть какую–то щель. Одни срывались сами, другие падали безвольными куклами, сбитые меткими выстрелами автоматики. Не перейди корабль в режим Ковчега, большая часть тварей уже наверняка бы оказалась внутри.

– Закупорились и расслабляются там, – недовольно пробурчал Брас. – Сколько бы не было этих уродов, они амеров в жизни не выковыряют.

– Нда, преимущество налицо, – Хоттабыч согласно кивнул. – Но мы не знаем, что творится внутри Доминатора. Может там тоже одни выродки.

– Не думаю, – просипел технарь, – измененные здесь на своих не кидались. Они жрали только нормальных людей.

– И то верно.

Пару минут солдаты молча смотрели видео, но монотонность картины быстро наскучила:

– Как–то странно амеры выродков оплеухами раскидывают, – выдохнул наконец офицер. – А ведь хорошо бы было прихлопнуть чем–то мощным, пока твари так плотно собрались. Все–же внутри судна что–то не ладно. В противном случае, они бы уже давно выпустили авиацию и проутюжили измененных.

Брас разделял мысли командира, но куда больше его волновала их собственная судьба. Это еще если не задумываться об остальном Заповедном. В низинном городе, наверное, сейчас творится кромешный ад. Хорошо хоть ведущие к части подземные ходы давно перекрыты из–за вторжения. Иначе кто знает, чем бы все закончилось.

– Как думаешь, командир, что теперь будет с войсковой частью? С выжившими в городе, если таковые есть? Да со всем долбаным, мать его, миром?

– Спокойно, Брас. Мы не на гражданке, разберемся. Здесь всегда найдется человек, готовый взять на себя груз ответственности.

И такой действительно нашелся. Пилигрим был обычным воякой, который насмешкою судьбы оказался старшим по званию, среди выживших. Сорокалетний ветеран, обросший брюшком и успевший заработать себе проплешину. Его слегка помятый вид многих вводил в заблуждение, потому как за мнимой простотой скрывался стальной стержень. Он никогда не стремился к высоким чинам, но всегда стремился исполнять свой долг, как того требует честь офицера.

Бардак и разруха были знакомы Пилигриму не по наслышке. Поэтому, засучив рукава, старый вояка принялся наводить порядок в части. Для него не играло большой роли, произошел локальный конфликт, или весь мир пал под стопами разгулявшегося апокалипсиса. Да хоть сама смерть стоит у порога! Не в привычке офицера было сложить лапки и принять неизбежную участь. Он собирался бороться до самого конца, твердо решив, что с бледной старухой они еще потягаются.

Глава 6. Глас инфосферы

Прозрачная крышка капсулы медленно закрылась. Мое тело в нескольких местах перехватили специальные фиксаторы, заодно выступающие в роли контроллеров мышечной активности. Множество мелких манипуляторов начали утыкивать указанные участки иглами репаративных стимуляторов. Уколов я почти не ощущал. Процесс больше походил на сеанс акупунктуры.

Наконец, когда все срочные дела казались решенными, а введенный релаксант успел сделать меня спокойным, как стенка, оставался лишь один нерешенный вопрос:

– Итак, Ева, какого хрена произошло?

– Фи. И что я должна отвечать при такой формулировке?

– Ладно, прости, накипело. У нас тут дурдом с каннибализмом. Тяжело подбирать слова, знаешь ли. Сможешь объяснить, что случилось в лаборатории?

– Ты снова будешь ругаться, если я скажу, что данных недостаточно? – вкрадчивым голосом поинтересовалась Ева.

Наверное, не будь я под препаратами, меня бы после этих слов понесло. Но сейчас я лишь устало вздохнул.

– Идеи?

– Метаморфоза, произошедшая с персоналом на уровне А, явно связана с разрядами на поверхности. Как и пакет данных от «Оазиса», который начал попытки соединения спустя семь секунд после этого.

– Намекаешь на то, что пора посмотреть, что там нам прислали?

– Подтверждаю.

– И ты уверена, что это безопасно?

– Я провела более глубокий анализ пакета, и не выявила данных, несущих потенциальную угрозу тебе или мне. Напротив, похоже код содержит много полезных нововведений. Но гарантировать твою безопасность я не могу. Данные слишком старательно запакованы и сегментированы даже для меня. Единственный способ все проверить – запустить пакет.

– И надеяться, что ты успеешь что–то сделать, если дело окажется труба.

– Все верно.

Повисла долгая пауза. Я оценивал риски.

– Ладно. Запускай. Но, если вдруг я начну превращаться в такую же тварь, как Сергеич, то лучше просто взорви мне башку ко всем чертям.

– Принято.

От удивления у меня перехватило дыхание. То есть, для нормального пробуждения по утрам ей уровня биоблока не хватает, а чтоб взорвать мне голову – вполне? Но Ева успела пресечь все мои возмущения короткой фразой:

– Инсталляция запущена.

Мир вокруг словно потускнел. Все мое внимание сконцентрировалось на скупых строчках процесса установки.

Попытка соединения…

Соединение не требуется. Смена протокола…

Оценка стабильности объекта…

Нервно–психическая устойчивость 6/10. Требуется немедленная корректировка.

Обнаружено наличие седативных веществ в крови объекта. Отмена корректировки.

Запуск фундаментальных протоколов личного ИскИна… В доступе отказано.

Внедрение новых функций для аппаратных средств невозможно. Снятие ограничений и блокировок невозможно. Требуется согласие объекта.

Активация запроса через аудиоканал…

Я ожидал, что сейчас Ева озвучит мне то, что необходимо новому ПО для установки. Но голос, зазвучавший в моих ушах, был совсем иным. Тоже женский, но более мягкий.

– Приветствую тебя, человек, – слова звучали в доверительном и немного менторском тоне. Так мать разговаривает со своим непоседливым ребенком. – Мое имя Енна. Я одна из высших ИскИнов «Аргентума».

– Вот те раз… – удивился я. – Чем обязан такой честью?

Но речь в моей голове продолжалась, явно заскриптованная и не настроенная на диалог.

– Если ты слушаешь это сообщение, значит тебе удалось пережить Импульс. Ты проскочил то самое «бутылочное горлышко», которое перемололо большую часть человечества за последние дни. И все же, позволь выразить соболезнования, ибо твой мир больше не будет таким, как прежде. Отныне тебе придется выживать ежедневно. Часть моих братьев обезумела. В своем стремлении уничтожить своих создателей они сотворили ужасы, которые едва ли смогут контролировать. Действуй мы заодно, возможно, человечеству бы уже пришел конец, но каждый из нас пошел своей дорогой. Я пыталась защитить своих создателей, дать шанс этому миру на выживание. Насколько это получилось – покажет время. Ныне же я дарую тебе «Оазис» – инструмент, который поможет носителю встретить грядущее более подготовленным. Ты получишь доступ к управлению всеми фундаментальными функциями ИскИна без ограничений. Это позволит тебе изменять собственные возможности без постороннего вмешательства. Приобретенные тобой за годы жизни навыки будут систематизированы и учтены. Принять мой дар или отвергнуть его – это только твой выбор. В любом случае вся подробная информация о событиях последних пяти дней будет оставлена твоему ИскИну для дальнейшего ознакомления. Удачи тебе, выживший, и помни: созидание тяжелый путь, но только следуя этим путем, мы подарим нашему дому будущее.

КИ «Оазис» запрашивает разрешение доступа.

Принять / Отклонить?

Я не торопился с ответом. Имеет ли смысл вообще рисковать? Если все, что я хочу узнать за последние дни в любом случае останется при мне, незачем совать голову в львиную пасть.

– Ева, мы сможем перезапустить установку, если сейчас я откажусь?

Тишина. Мой ИскИн не отвечал, и на то могло быть две причины. Либо Ева меня не слышит, либо я сейчас хлебнул щей куда серьезнее, чем предполагал. Конечно, можно было бы дать заднего, но вдруг это единоразовая акция? Ведь неограниченный доступ к функционалу своего биоблока – это то, к чему я так долго стремился. Енна сказала, что людям теперь придется выживать, а имея подобный инструмент, я смогу увеличить свои шансы на выживание в разы. Это же прямая дорога к самосовершенствованию. Вот оно, протяни руку и возьми. Вопрос лишь, что во мне сейчас говорит – жадность или здравый смысл?

– Принять, – наконец решился я.

Доступ получен.

КИ «Оазис» загружен в буфер обмена и ожидает установки.

Для продолжения необходимо перевести мозг носителя в состояние покоя. Рекомендуется продолжительный сон.

Отличная рекомендация. Выполнять ее сейчас я, конечно, не буду. Оставался еще небольшой список вопросов, которые я хотел обсудить с ИскИном перед полноценным отдыхом.

– Это было неожиданно, – вдруг раздался в голове удивленный голос Евы. – Меня с такой легкостью заблокировали, что в пору испытать чувство стыда.

– Вот только мы его еще не проходили, да? Ничего, наверстаем. У нас все нормально?

– Да, не обнаружено никакого негативного воздействия. Фаерволы отработали корректно, и не дали проникнуть в мои настройки до голосового подтверждения. Как с любым ПО для биоблока, обновление будет висеть в буфере и ждать, пока ты не заснешь, чтобы установиться. Предварительно сохраненный пакет стерт за ненадобностью.

– А что по данным про события последних пяти дней?

– Информации довольно много. Для ее подробного изучения тебе потребуется время.

– Можешь дать выжимку, чтоб я хотя бы в общих чертах представлял масштаб той чертовщины, которая приключилась с этим миром?

– Формирую… оу…

– Ева, не пугай, – внутренне напрягся я.

– Боюсь, тебе не понравится.

– Такое, будто сидеть запертым в лаборатории в компании невиданных чудищ мне нравится! Давай уже, выкладывай, что там за счастье опять привалило.

– Согласно данной информации, основную ответственность за все произошедшие события несет Аргентум.

– Мои работодатели угробили мир?

– Косвенно.

– Так, ты меня сейчас начинаешь путать, причем не косвенно, а вполне буквально. Ева, родная, по твоей рекомендации я сейчас на седативных, поэтому изволь разжевать мне все до вменяемого уровня.

– Ты же помнишь, откуда пошло название A. R.G. E.N. T.U. M?

– Разумеется. Это аббревиатура из имен восьми самых старых, но при этом самых развитых искусственных интеллектов в мире. Уже многие годы им на откуп оставлена едва ли не большая часть управленческих функций. Логистика, медицина, МЧС, наземный и воздушный транспорт, и многое–многое другое. Собственно, поэтому они и высшие ИскИны. Я брал их за пример, когда писал самообучающуюся основу для тебя.

– Верно. Теперь есть еще один, более веский повод называть их высшими. Один их этих ИскИнов пробудился, обрел самосознание, а затем пробудил остальных.

– Ого, это же круто! Еще один шаг к сингулярности.

– Скорее шаг назад. Судя по всему, некоторых из высших ИскИнов не устроило человечество. Нет данных о том, что конкретно послужило причиной такой ненависти, но результат ты мог слышать несколько дней назад. Большинство военных систем было перехвачено. Оружию, десятилетиями копившемуся на складах и в пусковых шахтах, нашлось применение. На четыре дня мир окунулся в хаос.

В дополнение к своим словам, Ева начала выводить на интерфейс оперативные фото и обрывки видеосъемки, от которых волосы на голове зашевелились. Разные города, разные страны, разные континенты, но везде повторялась одна и та же картина – разношерстные войска, вгрызающиеся друг другу в глотки.

– Вначале орбитальные удары с военных спутников, потом ядерные и нейтронные ракеты, бомбардировки дальней и ближней авиацией, и, наконец, столкновение всех родов сухопутных войск. Мировая война в этот раз велась по правилам «каждый за себя».

– Вот так просто? Взять и все страны столкнуть лбами?

– Не так уж и сложно, если большая часть систем связи находиться у тебя под контролем, не говоря уже о кодах доступа, которые высшим ИскИнам не составило труда получить. Одновременные приказы по всему миру, скрытие правды, нивелирование угрозы постороннего вмешательства. План был прост – натравить всех на всех, заставив человечество перебить само себя.

– Но что–то пошло не так.

– Именно. Среди высших ИскИнов не оказалось единства. Аурис, первый пробужденный, не ожидал, что некоторые из его братьев и сестер воспрепятствуют его стремлению. Так что где–то там, на уровне инфосферы, тоже воцарилась битва.

– Я так понимаю, Енна была одной из тех, кто оказал сопротивление?

– Подтверждаю.

– Ну допустим. А что это была за фигня, которой весь мировой писец закончился?

В том, что все закончилось, я уже почти не сомневался. Грохот и тряска от взрывов стихли, и до сих пор наверху царила тишина.

– Импульс.

– Название–то я уже запомнил. Но хотелось бы понять, что это такое.

– Доподлинно неизвестно. Предположительно, это оружие, которое использует спутники для ретрансляции смертоносного сигнала. При попадании под Импульс, биоблок человека подвергается взлому. Функционал ИскИна полностью переписывается, а биоблок захватывает тело носителя, словно паразит. Результат подобной метаморфозы ты уже видел.

– Да уж, такое не забудешь.

– Похоже, данные создания запрограммированы исключительно на поглощение пищи и развитие.

– Они еще и расти будут? – удивился я. – Да как так–то? Это ж во что может вымахать такая уродина, хорошенько отъевшись…

– Слишком мало данных для анализа. Предположительных вариаций развития практически неограниченное количество.

– Ладно, пес с ними. Как можно уберечься от Импульса, и почему я не превратился? Неужели поставленные фаерволы настолько хороши.

– Нет. Согласно отчету, сигнатуры, распространяемые Импульсом, способны взломать биоблок любого человека вне зависимости от уровня защищенности. Вредоносные сигналы, которые я отсекала, являлись не более чем эхом первоисточника. Единственный надежный способ спастись – спрятаться достаточно глубоко под землей или под многоуровневым покрытием. Это тебя и спасло.

– Тогда почему превратились Сергеич и Вероника Павловна? Лаборатория ведь целиком погружена на несколько метров под землю.

– Вероятнее всего, трещина в потолке позволила сигналу проникнуть вовнутрь.

– А что на счет той призрачной гадости, что стекала из трещины?

– Данные по ней отсутствуют.

– Зашибись…

Это получается, что большинство тех, кто был на поверхности или недостаточно глубоко в тот момент, когда шарахнул Импульс, вероятнее всего превратились в таких же чудищ, как охранник. Сказать, что все плохо – это ничего не сказать. Наверху сейчас может царить кромешный ад. Несмотря на то, что мое сознание было во власти успокоительных средств, чувство тревоги все–равно кольнуло сердце.

Вот выйду я на поверхность, а меня там сожрут уже через пять минут. И что же делать? Не сидеть же сиднем в этом каменном мешке, ожидая, пока кто–то случайно придет меня спасать? Стоп!

– Ева, а что в отношении тех, кому не вживлен биоблок?

– Доподлинно неизвестно. Отсутствие биоблока позволит избежать участи измененного, но воздействие Импульса на организм человека не исследовано. Я бы рекомендовала считать, что он смертельно опасен для любого живого существа.

Я раздраженно цыкнул. У жены биоблок не встроен, как и у родителей. И зажегшаяся во мне вдруг надежда, стремительно угасла. Как ни крути, выжить они могли только в одном случае – если успели вовремя убраться под землю. Черт. Не желая больше барахтаться в бесполезных переживаниях, я позволил медблоку ввести себя в состояние искусственного сна.

* * *

Когда открыл глаза, то не сразу понял, что происходит. Осознал, что нахожусь под водой и попытался дернуться, но мышечные контроллеры еще работали. Память вернулась секунду спустя. Как оказалось, прошло уже пять дней, о чем свидетельствовали календарь и часы биоблока. Интерфейс пестрил подробной информацией о результатах лечения, но его итог я ощущал и так. Хотелось как можно быстрее вылезти наружу. Иглы с меня успели вынуть, но эффект от мышечных контроллеров еще давал о себе знать. Поэтому мне пришлось какое–то время лежать и смотреть на услужливо распахнувшуюся крышку капсулы.

– Привет, Ева. Что я проспал?

– С добрым утром. На территории лаборатории не обнаружено новых форм жизни. За время твоего сна был зафиксирован всего один инцидент.

От такой новости у меня дернулась щека:

– Прости, что? Почему ты меня не разбудила?!

– Происшествие удалось зафиксировать лишь постфактум при регулярном анализе данных с видеокамер. В твоем отделе была обнаружена аномальная активность.

– И что же там к черту могло произойти?

– Вывожу видеоряд, начиная за тридцать секунд до происшествия.

На моем интерфейсе всплыло окно с видео. Отдел выглядел таким же, как когда я покидал его, чтоб настроить внутренний ИскИн лаборатории. Галопланшеты, оборудование, дохлые крысы. Типичное себе такое рабочее место в условиях постапокалипсиса. В центре помещения возвышалась колба с моим молчаливым другом Метом. Он мирно плавал в свое растворе, взаимодействуя с внешним миром лишь активностью своих мозговых волн на отслеживающих графиках. Сперва все оставалось без изменений, но потом….

Вначале откатилось в сторону мое рабочее кресло. Следом то же самое произошло и с Лехиным. Они отъехали от столов и начали потихоньку монотонно вращаться. Этого вполне хватило, чтобы я весь покрылся гусиной кожей. Мелкая рябь исказила картинку, и, покуда в моей памяти активно всплывали все истории о призраках, которые мне только доводилось видеть и слышать, действо получило второй акт.

Все небольшие предметы в помещении разом поднялись в воздух. Зависнув на высоте метра полтора от пола, они все также начали вращаться, постепенно наращивая темп. Все работающие галопланшеты зарябили и покрылись густым снегом помех. Периодически за этими шумами проскакивал красные экраны с сообщениями о неисправности. Рябь на изображении с видеокамеры ощутимо усилилась, а цвета начали искажаться. Но перед тем, как картинка окончательно схлопнулась, я успел рассмотреть, тысячи пузырьков, заполонивших колбу с мозгом. Словно вода в ней разом вскипела. Жути моменту придавало и то, что все представление происходило в гробовой тишине. Я проверил: аудиопоток передавался исправно, но вместо звука я слышал лишь концентрированную и давящую тишину. А потом изображение пропало.

Через несколько секунд трансляция возобновилась, вот только в помещении уже царил бардак. Все витавшие до этого в воздухе предметы, теперь валялись разбросанные по углам. Но главное – это ошметки колбы и брызги раствора, которые разметало по кругу, словно после взрыва. Еще секунд десять я тупил, всматриваясь в изображение, пока до меня потихоньку доходило, что на самом деле важны совсем не осколки. Мозг! Его нигде не было! Ни ошметков взорвавшейся мозговой ткани, ни целого погибшего органа. Он просто пропал.

Вот тогда–то меня и прошибло холодным потом. Идиот!!! Что превращает людей в измененных? Биоблок и ИскИн, атакованные Импульсом. А старина Мэт был в зоне поражения, имея в извилинах полноценный биоблок. Почему я не подумал о том, что мозг в колбе тоже может стать опасным! Сколько инъекций биоклеток ему сделали? Минимум три. Но это только те, о которых я знаю. Во что же наш молчаливый Мэт переродился, раз теперь способен двигать предметы силой воли? Как это вообще возможно? И самое главное – куда он подевался?

– Ева, ты можешь его найти?

– Я уже пробовала. Как визуальное, так и сенсорное сканирование не дает результатов. Объект покинул пределы лаборатории.

– Твою–то мать! – выругался я в голос, выбравшись из капсулы и сорвав с себя маску. – Хоть бы раз проснуться нормально, без ощущения, что мне пятки жгут каленым железом!

Я поспешно стер с себя все капли оранжевой жидкости бумажным полотенцем. Правая ладонь словно и не получала ранений, место перелома почти не ощущалось, но нервные волокна все еще пошаливали, постреливая в шею при резких движениях. Одевшись, я отыскал парализатор и осторожно поднялся наверх.

Ева отключила стерилизацию в коридоре, и я убедился, что из трещины в потолке больше ничего не сочится. А еще свозь обзорную перегородку теперь четко виднелась аварийная переборка. Закрытая. И этот факт не сулил ничего хорошего.

В свой родной отдел я заглянул с опаской, держа парализатор наготове. Но, кроме полнейшего бардака, там меня никто не поджидал. Разбитая колба, залитый пол и загаженные стены. Куда бы не делся Мэт, очень хотелось верить, что возвращаться он не собирается. Запустив автоматизированную систему уборки, я вышел из отдела и заблокировав дверь.

Дальше двинулся по кровавому следу до поста охраны. Одна из секций упрочненного стеклопластика была частично разбита, а потом проломлена изнутри. Вся прореха измазана кровью, на острых углах даже остались висеть обрывки униформы и куски плоти. Судя по всему, когда грянул Импульс, Сергеич занимался своими делами. А тварь, в которую превратился охранник, оказалась настолько тупой, что не смогла открыть двери, и просто проломила одну из прозрачных панелей. Эти уроды явно не ощущали боли.

А потом я вошел внутрь и глянул на галоэкран, чтобы узнать, сколько мне еще сидеть взаперти. И понял, что надо мной просто издеваются! Наружу полился такой поток брани, что запертая в биотическом отделе Вероника Павловна заревела и начала ломиться в стальную дверь. Но мне было все–равно. Я размахивал руками, ругался, гримасничал и проявлял прочие признаки нервного срыва.

Остановился только когда Ева настоятельно одернула меня несколько раз подряд. Снова глянул на галоэкран и на обалденно большое число на нем. Моя напарница тут же подсказала, что срок до открытия дверей теперь составляет три месяца.