Текст книги "Рычащие Псы (СИ)"

Автор книги: Марк Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)

Глава 31. Ловушка.

– Я не вижу тебя...

Нет, пожалуйста! Не надо!

– Я не слышу тебя...

Не говори этого! Прошу нет! Нет!

– Твое имя лишь свист ветра...

Нет! Мое имя! Не надо! Не забывай меня!

– Твое лицо блик на водной глади... Ты никто для меня...

НЕТ! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!

– Убирайся... Зэа'Фира!

– А! – она резко подскочила, и чуть было не упала, запутавшись в одеяле.

Жарко...

Ужасно жарко...

Голова в огне. Все тело в огне.

Сердце стучит в бешеном темпе. Дышать. Нужно дышать. Легкие горят, воздух не хочет в них поступать.

Она дрожала и тряслась от жара и холода, который вцепился в нее, словно обезумевший от голода волк, который уже ничего не соображает и потерял всякий след благородства хищника. Волк, который понимает, что если он сейчас отпустит свою добычу, то умрет, сдохнув ничтожной смертью, ослабев и став кормом для падальщиков.

– Тише-тише-тише, – женский голос шептал над ней, держа ее за плечи. – Все хорошо. Это просто сон.

Голос привел ее в чувство, и она смогла прийти в себя.

Над ней склонилась... Рашира... эта опасная эльфийка, что движется, словно ветер, и смертоносна, как надвигающийся обвал. Теплый взгляд, спокойный нежный голос и прямо исходящая от нее аура тепла.

– Это просто был сон, наведенный сон.

– Наведенный?

– Это место бьет по нашим мозгам, – отвечает эльфийка. – Эмиль сделал для нас защитные амулеты, а я пока готовлю тебе зелье Сон без сна.

Она не очень понимала во всех этих шаманских штучках, да и не любила их. Да, как амазонка, кое-то применять умела, да и наговор, позволяющий прозреть тьму, как и все охотницы, знала, но никогда не углублялась в теорию всей этой дико сложной мути.

– Я – обуза для вас, – печально вздохнула амазонка. – Вам стоит оставить меня, ибо я только помешаю общему выживанию.

Она не смогла сопротивляться боли в отличие от других, она не так хороша, как остальные, и вряд ли сможет как-то помочь.

– 'Зря я попросилась к ним. Я только мешаю', – пронеслась у нее очень неприятная мысль.

– Не говори так, – улыбнулась южанка. – Ты – наш друг, а друзей никто из нас не бросит.

– Не бросит... – повторила она, не став спорить...

– Убирайся, Зэа'Фира!

– 'Она просто не знает, кто я такая... Если они узнают... Если узнают...' – эта мысль пугала ее, заставляла дрожать и трястись от страха.

Тут в ее голове промелькнули воспоминания о Стелле...

Старшая улыбалась ей, очень грустно улыбалась, но не прогоняла... Даже когда все поняла, она не стала отстраняться от нее.

– 'Надеюсь, я не сильно ее ранила', – подумала она. Хотя, судя по тому, как Старшая их преследовала, вряд ли она тот укол даже почувствовала.

Рашира отошла к котелку, в котором она варила уже знакомую ей бледно-серую жидкость. Вкус у нее просто ужасный, но после нее можно спать и воспоминания больше не беспокоят. Ужасные воспоминания.

– 'Он тоже страдал похожим образом', – она посмотрела на варлока.

Ферокс спал, облокотившись на стену и обняв свой прекрасный меч. Он спал как охотник, очень чутким сном, готовый проснуться в любой момент. Кажется, будто его сон крепок, но лишь один намек на опасность – и он уже будет готов к бою.

Невысокая воительница по имени Лилджа тоже так спала. Двельфийка не сняла доспехи, да и не похоже, что бы они ей мешали. Дварфам вообще доспехи как вторая кожа, и они могут ходить в них все время, не испытывая дискомфорта. Хотя это, скорее связано с тем, что их броня такого высокого качества, что почти не доставляет неудобств.

Единственным, кто действительно спал, был колдунишка. Пепельный шаман дрых, закутавшись в свой спальный мешок и вообще будто бы не волновался.

– 'Глупо, – фыркнула она. – В безопасности мы или нет, но такое отношение к возможной угрозе даже оскорбительно'.

Но он спас ее тогда...

Она хотела недолюбливать Пепельного, хотела смотреть на него свысока, но не могла. При всех своих минусах колдун обладал и рядом положительных черт. Он не был похож на тех шаманов, что она видела. Он не брезговал сталью, но пользовался ей, когда действительно нужно, он не страшился опасности, а даже желал ее.

– 'Он бросился за мной...'

Одно воспоминание, как какой-то мужчинка кинулся спасать ее, когда она сорвалась с рельсовика, до сих пор крутилось в ее голове.

– 'Он просто не знает, кто я...' – нашла она для себя оправдание.

Вскоре Рашира вернулась с дурно пахнущим зельем, которое амазонке пришлось выпить. Потом ее потянуло в сон... в прохладный сон без сновидений...

– 'Они просто не знают...'

***

– Кра-а-а-а-а! Ха-а-а-а-а! Пи-и-и-и-и! – визжала эта безумная толпа тварей.

Ржавые клинки вздымались, когти скрежетали по каменному полу, а лязг стали разносился по залу. Грязно-серая шерсть, заполонившая все вокруг, создавала впечатление, что мы попали в какое-то мутное море с грязной водой. И лишь ярко сияющие красные глаза были четко видны в этой тьме.

– Ха! Тагоракки! – крикнула Лилджа и, вооружившись щитом и топором, просто выносила тварей по очереди. Копья бились в ее круглый щит медного цвета с изображением бородатого дварфа, а короткий топорик легко отрубал конечности и пробивал морды крысолюдов.

Возможно, она бы проиграла, будь она одна, и ее просто завалили бы толпой, но она сражалась не в одиночестве.

Зефира пускала стрелу за стрелой, посылая их в самых крупных и сильных скавенов, которые пытались пробиться к нам через толпу своих сородичей. Амазонка экономила стрелы и, когда замечала опасного врага, то отступала за наши спины и стреляла с удобного места, которое Эмиль предварительно окружил барьером. От толпы такой барьер не защитит, но метательный нож грызуна остановит.

В это время Рашира, словно тень, возникала и исчезала в разных частях огромного зала, убивала закованных в латы штурмкрыс, вооруженных тяжелыми алебардами. Легким движением кинжала она обрывала жизнь за жизнью. Эльфийка с изяществом кошки прыгала от одного места к другому, порой пробегая по стенам и, налетая на цели, одним смертоносным ударом в уязвимые точки обрывала их жалкие жизни.

Эмиль, используя Магию Огня, посылал огненные бомбы в разные части этого грязного моря, поджигая шерсть и плоть крысолюдов. Магия Огня тут была особенно эффективна, ведь их шкуры очень неплохо горели, и горящие крысюки вносили еще больший хаос в эту безумную толпу.

Всего один маг – и главное преимущество скавенов, огромная численность, становится их главной слабостью.

Я стоял вместе с Лилджей и Эмилем, прикрывая обоих, если к ним подбирались слишком близко. Эмиля вообще-то защищала Зефира, но ей приходилось отступать для выстрела.

Мой фламберг выкашивал крысолюдов очень легко и сразу по нескольку. Длинный меч с волнистым лезвием легко проходил сквозь плоть и ржавую броню противников, срезая их с такой легкостью, с какой нож проходит через бумагу. Штурмкрысы, может, и могли бы противостоять мне, так как были облачены в более качественную броню, но до них добиралась эльфийка, которой вся эта толпа никак не мешала.

– ГРАААААААААААААААААА!!! – прогремел чей-то оглушающий рев.

Пол задрожал от тяжелых шагов, и вдалеке коридора я увидел быстро приближающийся силуэт.

– Ракогри! – крикнула Лилджа.

К нам на всех парах двигался крысогр, трехметровый монстр, который был будто надут изнутри воздухом и напоминал собой перекормленную гориллу, со множеством швов на теле, словно части тел ему пришивали, включая крысиную голову.

Блинк!

Мой меч легко входит в спину крысогра, распарывая плоть, а его кровь брызгает во все стороны.

Блинк!

Второй прыжок, ухожу от удара лапой, а затем, продолжая движения, просто отрезаю сию ненужную конечность. Его огромная рука отлетает в сторону и прибивает несколько сородичей.

Следующий блинк поставил точку в жизни этого чудовища, так как мой меч отсек его бесполезную маленькую голову. Монстр даже в бой вступить толком не успел, а я уже добрался до него.

Однако, несмотря на смерть крысогра, почти полного вымирания штурмкрыс, а также пылающего во всех сторонах огня, скавены продолжали наседать на нас со всех сторон и пытаться убить.

Блинк!

Подлетаю к потолку зала и начинаю концентрировать воздух в определенной точке.

– Эмиль, огнем по сфере! – кричу магу, и тот, подняв над головой огненный шар, кидает его точно в воздушную сферу, которая появилась над головами толпы крысолюдов.

Огонь и Воздух сталкиваются и образуют мощный взрыв, который отбрасывает несколько десятков ублюдков и сжигает все вокруг себя, превращая их в обгорелые трупы. Кто выжил, превратились в живые факелы и щедро делились пламенем с окружающими.

Приземляюсь рядом с друзьями, и мы вместе вырезаем оставшихся врагов...

Это уже третий враг за сегодня.

Крысолюды... я их ненавижу не меньше, чем орков. Те, пусть были ублюдками, но они хотя бы были силой. Скавены же жалкие, трусливые и слабые твари, которые в одиночку ничего из себя не представляют, а потому и двигаются сотнями, имея при себе несколько элитных бойцов, которые вступают в бой, когда врага не удается взять числом.

В войне эти ничтожества не участвовали, но всегда приходили на пепелище мародерствовать.

Штурмкрысы и Крысогры именно эти самые 'элитные' бойцы.

Сами по себе скавены невысокие, щуплые и ничтожные, обросшие серой шерстью, с кривыми зубами и когтями, но их маги, к несчастью, используют Магию Хаоса, а потому могут мутировать других в более крупных и сильных видов или вот в таких вот туш бешеной ярости.

– А почему крысолюды не помогали оркам в войне? – спросила Зефира. – Вроде они похожи чем-то.

– Прежде всего, потому что с ними нельзя договориться, – ответил я, вытирая свой меч. – Ты не смотри, что на людей похожи – мозгов у них, как у обезьяны. Ученые, кто изучали их, говорят, что они вещи-то на инстинктах изготавливают, ну, те, что не тырят. Есть гипотеза, что они когда-то были разумной расой, а потом связались с магией хаоса, а все их "сложные инстинкты" родились из знаний, коими они когда-то обладали...

Меня передернуло. Скавены – великолепное напоминание всем, почему Хаос -запретная школа. Жаль только, что не до всех доходит.

– Я еще читал легенду, что они когда-то были людьми, – припомнил Эмиль, – целая школа, изучавшая Хаос. А потом что-то пошло не так, и их слило с лабораторными крысами. Правда, первые записи о скавенах появились задолго до Эпохи Школ, но мало ли...

– Какая разница, откуда они вылезли, – поморщилась Лилджа, – Падальщики, они падальщики и есть. Нападают, только когда враг слабее. К тому же эти твари по большей части под землей живут, им на поверхности особо нечего делать. Свет их слепит. Но эти были какие-то странные, – нахмурилась она, осматривая труп. – Обычно скавены очень трусливы. Если убить их 'элиту', они быстро теряют боевой дух и убегают. Эти же даже не заметили смерти своих лидеров. Очень странно.

– Ты с ними имела дело? – заинтересовался маг, сжигая тела. Сжечь нужно, иначе восстанут.

– Немного. Наш отряд тогда наняли вычищать шахту недалеко от Рунпальда, – ответила двельфийка. – Мне все это папа и рассказывал. Скавены были фактически первым моим настоящим врагом перед войной. Эх, весело было.

– Важно другое, – заметила амазонка. – Если они сюда попали, может, и выход есть.

– Возможно, – согласился я. – Но найдем ли мы его...

Да, этот вопрос самый главный. Позволит ли нам лабиринт до этого выхода добраться, понять сложно.

Уже второй день мы шастаем по этим бесконечным коридорам и встречаемся с разного рода врагами.

И, что самое паршивое во всем этом, за целый день мы никуда и не пришли. Создается ощущение, что мы ходим кругами. А когда сами стены, пол и потолок могут меняться как угодно, то такие мысли не кажутся слишком уж надуманными. Нас вполне могли водить кругом и ни разу не повторяться.

Как закончили с крысами, сожгли тела, передохнули, а затем двинулись дальше. Ну, как дальше. Туда, где открылся единственный проход.

Уж не знаю, как и почему, но лабиринт то ли сам обладает каким-то разумом, то ли его что-то контролирует. К такому выводу мы пришли, исходя из того, что нас будто заводят куда-то, каждый раз предоставляя новое испытание.

Все идет по такой схеме.

Мы идем куда-то, на нашем пути возникают те или иные испытания в виде ловушек. После того, как мы прогуляемся по единственному коридору, нас приводят в очередную комнату и предоставляют врагов.

Скелеты, какие-то животные, теперь скавены.

Меня уже тошнит от этого места.

– Ауч! – вскрикнула Зефира, потирая виски. – Ух, опять.

– Опять ментальное воздействие, – нахмурился Эмиль, мрачно смотря на стены.

Несмотря на защитные амулеты, что для нас сделал Эмиль, воздействие все равно идет. Особенно во сне, заставляя нас видеть прошлое... очень... своеобразное прошлое...

Это подтачивает нашу решимость и защиту.

Сейчас наш единственный шанс – двигаться вперед и обследовать округу. Если я или Эмиль сможем своими силами найти выход или возможность сбежать, мы тут же это сделаем.

Почему мы сразу не телепортировались вне лабиринта?

А кто знает, что там может быть.

Вдруг там вода или все заполнено газом, а может, там вообще нет воздуха. Что-то такое там витает или какая-то защита есть, потому рисковать не стоит. Плюс не ясно, куда там деваться и смогу ли я вернуть нас обратно.

Так что нам приходится терпеть и искать, выжидая удобного момента.

– Я в порядке, – дернулась воительница, отстранившись от беспокоящихся за нее друзей. – Идемте, чем быстрее мы отсюда выйдем, тем лучше.

Голова у нее с каждым часом болит все сильнее, да и у меня потихоньку начинает подергивать.

Путь наш проходил относительно спокойно. Мы поднимались и спускались, поворачивали во все стороны, спотыкались о ямки и расщелины, сделанные искусственно, да порой натыкались на какую-нибудь тварюшку.

Мне так кажется, что лабиринт что-то все же понимает и умеет анализировать.

Когда мы только вошли, у нас были полосы препятствий, которые оказались абсолютно неэффективны. Потом пошли ловушки, которые мы все же удачно находили или выкручивались из них, так что их количество уменьшилось, и они не повторяются. Теперь вот враги налетают, но и так мы пока держимся.

Не думаю, что все это так бессмысленно, как кажется, и лабиринт, возможно, что-то задумал. Путь никак не изменился, но что-то мне подсказывает, что мы скоро узнаем.

– Крысолюды так себя не ведут, – покачала головой Лилджа. – Они трусы, слабаки и ничтожества, которые боятся превосходящего врага, и если дать им понять, что ты сильнее, то они побегут от тебя или будут выжидать. Но эти...

– Ментальное воздействие, – сказал я самое очевидное. – Видать, они проникли сюда, и лабиринт свел их с ума...

– Значит, мы тоже скоро станем такими же...

Не хотелось бы в это верить, но... Но рано или поздно лабиринт сломает нашу защиту разума, и мы... станем вот такими. Пустыми безвольными оболочками, выполняющими чужую волю. Останемся ли мы собой или наши мозги полностью выжгут, я не знаю. И это пугает. Очень сильно пугает...

Ладно.

Эти мысли ничего кроме депрессии не дадут. Лучше продолжить путь, а он не особо сложный, что как бы намекает на будущие проблемы.

Так мы и двигались, пока не угодили в очередную комнату.

Эта отличалась от предыдущих, хотя бы тем, что тут были вещи...

Да, мы пару раз натыкались на древние останки и всякие окаменелости. То кусок чьего-то доспеха, или обломок посоха, половинку скрижали, остатки глиняного горшка. Эти вещи по большей части представляли только исторический интерес, а никак не практический. Хотя археологи точно заплатят за все это, захламлять пространственный карман мы не стали. Еще не ясно, как дела пойдут.

Ну, так вот, это помещение было наполнено всяким запылившимся хламом, валяющимся по углам. Статуи людей трехметрового роста, из которых только три были целыми, остальные кусками валялись рядом. Сломанные элементы доспехов и оружия, свитки, разного рода безделушки, скелеты тех, кто был тут до нас, и всякое другое.

Скелеты оживать и нападать на нас не спешили.

Возможно, это место для отдыха.

Лабиринт по какой-то причине не пытался нас убить. Он ведь мог тупо нас расплющить своими кубиками и сделать в такой ситуации мы ничего не могли. Мы пытались сломать стены, поломать кубы, но ничего не вышло. Тут нужно что-то убойное, но есть шанс обвала, а погибнуть нам не хотелось. Так вот, после боя и в тот раз, когда мы только попали сюда, нас ничего не трогало и не мешало отдыхать, есть и набираться сил для дальнейшего пути.

И вот тут сейчас может быть то же самое.

Нам дают отдых и даже награду какую-то.

– Не расслабляемся, – сказал я остальным. – Это все еще может быть ловушка.

Говорить это было не обязательно, но на всякий случай озвучить мысль стоило. Остальные и так всё понимали, потому особо не расходились. Однако вещи посмотреть мы решили, мало ли, вдруг что-то полезное тут найдем.

Вот только нам не очень повезло.

Свитки, на которые мы возлагали надежды, рассыпались при прикосновении, если в них и было что-то драгоценное, то этого уже нет, бижутерия насквозь проржавела. Доспехи и оружие тоже ничем толковым похвастаться не могли.

Разве что у трупов что-то ценное найдется, но к ним мы пока подходить опасались, мало ли что. Остались только статуи, но те только музейную ценность представляют, так что тащить их куда-то мы не собираемся.

После осмотра помещения мы немного расслабились и стали более тщательно рыться в вещах. Эмиль предварительно все на предмет магии проверил, и неожиданное проклятье от какой-нибудь ложки мы не получим.

Я занялся оставшимися свитками, аккуратно пытаясь открыть их, чтобы те не развалились, но получалось не очень. Лилджа и Зефира осматривали оружие на предмет того, что можно использовать, а Эмиль с Раширой стали осматривать безделушки и статуи.

Пока ничего толкового мы не нашли. Разве что двельфийка смогла из этой кучи найти более-менее целый боевой молот, да несколько стрел еще были целыми, и амазонка могла их использовать.

– Хм-м-м-м, – задумался Эмиль, смотря на статую рыцаря. – Сделано неплохо, но как-то грубовато.... М-м-м? – он подошел к статуе ближе и посмотрел ей подмышку, следом осмотрел колени. – А тут шарниры.

– Шарниры? – не поняла Зефирра.

– Ну, у кукол некоторых такое бывает, чтобы двигаться могли... – он замолк. – В сторону!

Неожиданно статуя начала шевелиться и чуть было не схватила мага, но тот вовремя отпрыгнул.

Глазницы статуи засияли белым светом, а затем изваяние сошло со своего постамента. Не успели мы и подумать, как два оставшихся изваяния тоже ожили.

– Големы!

Противники ждать или давать нам шанс опомниться не стали и тут же бросились в атаку.

Голем, что ближе ко мне, бьет меня кулаком в голову.

Подныриваю под рукой, но тут локоть статуи выгибается в обратную сторону, и рука чуть было не ловит меня, затем туловище прокручивается на шарнире, соединяющем его с тазом, и почти попадает мне по голове, но я вовремя исчезаю.

Черт, опасные ребята...

Но будто лабиринту этого показалось мало и скелеты, что валялись у стены, ожидаемо начали подниматься.

– Мы займемся ими, – сказала Рашира, доставая два меча, а рядом с ней с топором встала Зефира. Скелетов мало, они справятся, а нам лучше сосредоточится на големах.

Лилджа подкинула мне клевец, и с ним я вступил в бой. Тут мой меч бесполезен. Затупиться он не может, но и рубить камни тоже.

Уворачиваюсь от удара кулака.

Удар в колено!

Резко влево, бью в локоть. Кувырок назад, отталкиваюсь рукой от пола и поднимаюсь.

Рывок!

Удар под колено, затем в кисть, локоть, стопа, подмышка, шея. Все эти точки – соединения шарниров и самые слабые места голема. Это вам не земляной элементаль, который ломается и восстанавливается при каждом действии, потому бой с этим врагом не представляет особой сложности. Да, напряжно, приходится быть внимательным и осторожным, но размеры и прочность камня не настолько велики, чтобы доставить мне особые неприятности.

Всего минуту такого танца и руки голема отваливаются, после ломаются колени, и, потеряв конечности, махина перестает представлять какую-либо опасность.

Остальные тоже уже справились со своими противниками. Лилджа действовала, как я, только достала с пояса кистень и быстро разобрала голема на камушки. Можно подумать, что такой вещью сломать голема невозможно, но это для человека. Мне кажется, Лилджа и голыми руками справилась бы. В ней живет прирожденный шахтер. Эмиль же просто вморозил голема в ледяную колонну, из которой тот просто не смог выбраться.

Нежить так вообще проблем не доставила. Рашира и Зефира расправились со скелетами до того, как они успели подняться.

– Слишком просто, – нахмурился я, обходя обломки голема. Расколол ему голову, и глаза статуи потухли.

– Согласна, – кивает Лилджа. – Я только раз с големами дело имела, когда папа привез меня в Подгорье, там их полно и там они довольно крупные и прочные.

– А для чего дварфы големов используют?

– Для построек. Они слишком большие и грубо действуют для работы в шахте, а вот нести что-то вполне способны. Тягловых животных у дварфов не было, пока на поверхность не вышли.

Пока мы болтали, Рашира и Зефира обыскивали скелетов на предмет чего-то полезного, а Эмиль в это время крутился вокруг обломков статуй и осматривал их, водя руками вокруг. После того, как осмотрел всех, подошел к скелетам и начал осматривать их. При этом маг хмурился и что-то бормотал себе под нос.

– Что-то случилось, Эмиль? – спросил я.

– Я заметил это, еще когда мы в первый раз столкнулись со скелетами, но особого внимания не обратил, так как о нежити не очень много знаю, – ответил маг, не отвлекаясь от осмотра. – Это... не нежить...

Мы переглянулись, не понимая смысла его слов. Даже остальные прервали свои мародёрские дела, услышав его.

– Поясни.

– Когда мы с тобой столкнулись с теми вурдалаками, – скривился он. – Там я кое-что почувствовал. Ничего особенного, просто вокруг их трупов особо ощущалась духовная энергия. Примерно такое же было и в лавке артефактора в Рамау. Ведь все артефакторы – это некроманты и поднятие нежити и создание артефактов похожи тем, что для них нужен источник энергии – душа. Разрешенная некромантия использует души низших существ, как медузы и черви, а Запрещенная некромантия порабощает разумные души. Единственное отличие, что для удержания души в артефакте нужны руны, которые удерживают ее и дают направление получаемой энергии, а в трупах функционал поддерживает сам некромант.

– А как же просто восставшие трупы? – спросила Рашира. – Ведь на болотах бывает такое и на кладбищах.

– Это из-за концентрации некротической энергии. Она тоже может притянуть души и вселить их в трупы.

– Смысл понятен, – киваю я. – Тут что, не так?

– Тут нету духовной энергии, – отвечает маг. – Вообще. Нигде нету. Не знаю, на чем работает этот лабиринт, но в нем не ощущается духовная энергия. Некротической тоже нет. А раз этого нет, то это не нежить, а... костяные големы. Они такие же, как и те каменные, просто наполнены магической энергией, а благодаря ментальному воздействию от лабиринта получают управляющий контур.

– Стоп! – подала голос Лилджа. – Я видела големов в Подгорье, и там они все были покрыты рунами, а тут их нет.

– Руны есть, вот только они не на них...

– Кубы, – понял я. – В кубах иногда вспыхивают какие-то символы, и они вполне могут быть этими самими рунами, которые позволяют големам двигаться. Потому оболочка не особо важна.

– И как это нам поможет? – спросила Зефира.

Вот это важный вопрос...

Никак, наверно. Просто любопытная деталь.

Еще одно доказательство, что магия Древних непостижима.

– По крайней мере, если мертвецы тут нас ранят, мы не умрем от некротического заражения, – сказал я первое, что мне пришло на ум. – Раз нет этого, то и бояться будем меньше.

Все это нужно как следует обдумать и....

– АРРР!!! – зарычал я, упав на колени.

Хватаюсь за голову, ужасная боль пронзила череп.

Голова... раскалывается...

Дикая боль прямо в черепной коробке, такая сильная, словно мне в голову раскаленное железо влили. Дышать тяжело, ничего толком не вижу, перед глазами темнота.

– ААААА!...

Кто-то кричит, кому-то больно.

Остальные...

Ментальная атака...

Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание – это светящиеся символы на стенах...

– Уже утро, Крепыш....