Диалектический материализм

Текст добавлен: 13 ноября 2017, 12:30

Текст книги "Диалектический материализм"

Автор книги: Марк Митин

Жанр:

Философия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Назад к карточке книги

Наконец вопрос о партийности философии и науки.

Учение о партийности философии и науки вообще представляет собой важнейшее звено в развитии Лениным диалектического материализма. Совершенно не случайно то обстоятельство, что именно Ленин дал такое блестящее дальнейшее развитие этого важнейшего вопроса и именно в таком направлении. Новая эпоха, эпоха империализма и пролетарских революций, есть эпоха гигантских классовых столкновений, мощных пролетарских восстаний, эпоха невиданного обострения классовой борьбы. Борьба классов приобретает в эту эпоху исключительную обострённость, основные классы капиталистического общества выступают на исторической арене во всеоружии, эта борьба подымается на новую ступень по сравнению с периодом промышленного капитализма. В эту эпоху очень большое развитие получают политические партии. Не только пролетариат куёт свою коммунистическую партию в каждой стране, усиливая тем самым в очень большой степени свою сознательность, свою сплочённость и организованность. Буржуазия также усиленно куёт свои партии. Учитывая уроки пролетарской революции в России, учитывая опыт первого тура пролетарских революций на Западе, – буржуазия усиленно организуется, укрепляя свои партии, создавая мощные и дисциплинированные, по-военному построенные партийные организации, вроде например фашистской партии в Италии и Германии. Антагонистичность капитализма получает своё глубокое выражение не только в области политики, экономики, эта резкая антагонистичность отражается также и на всех областях науки, на области идеологической. И здесь с большой чёткостью пролегает классовая диференциация.

В своей статье «Социалистическая партия и беспартийная революционность» в декабре 1905 г. Ленин даёт великолепные характеристики партийности и беспартийности. Так он пишет: «Строгая партийность есть спутник и результат высоко развитой классовой борьбы. И, наоборот, в интересах открытой и широкой классовой борьбы необходимо развитие строгой партийности»^[578].

Далее он продолжает: «Самым цельным, полным и оформленным выражением политической борьбы классов является борьба партий. Беспартийность есть равнодушие к борьбе партий. Но это равнодушие не равняется нейтралитету, воздержанию от борьбы, ибо в классовой борьбе не может быть нейтральных, „воздержаться“ нельзя в капиталистическом обществе от участия в обмене продуктов или рабочей силы. А обмен неминуемо порождает экономическую борьбу, а вслед за ней и борьбу политическую. Равнодушие в борьбе отнюдь не является поэтому на деле отстранением от борьбы, воздержанием от неё или нейтралитетом. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силён, того, кто господствует»^[579].

Для того чтобы не осталось никакой неясности в том смысле, что ленинские положения относятся не только собственно к вопросам политики, но также и к идеологической борьбе, приведём одно место из этой же статьи Ленина. Он дальше пишет: «Беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая. Это положение в общем и целом применимо ко всему буржуазному обществу. Конечно надо уметь применять эту общую истину к отдельным частным вопросам и частным случаям»^[580].

Эти места с замечательной чёткостью формулируют проблему партийности. Правда, применение этих положении, этих истин к области идеологической, к области науки требует учёта своеобразия, специфичности данного предмета, особого характера этой области, особых форм, в которых здесь выражается борьба. Однако несомненно, что эти положения раскрывают нам многое для понимания ленинского принципа партийности философии и науки.

Из сказанного становится совершенно ясным, почему именно в этом направлении в связи и в соответствии с новой эпохой идёт теоретическое развитие марксистских положений о партийном характере науки и философии. Между цитированными строками Ленина, написанными им в 1905 г., блестящими страницами о партийности философии и борьбе партий в науке в «Материализме и эмпириокритицизме» в 1908 г.‚ заметками Ленина по философии в IX–XII «Ленинских сборниках» в 1914 г. и наконец статьёй Ленина «О значении воинствующего материализма» – существует глубокая внутренняя связь, дающая нам возможность со всей полнотой выяснить суть его учения о партийности философии.

Развитие Лениным принципа партийности науки состоит в том, что он показал всю ограниченность объективизма, впадающего в апологетику господствующих классов, и всю ограниченность субъективизма, превращающего общественную науку в ряд назиданий мещанской морали. Он показал всю ограниченность, объективизма, приветствующего стихийный ход исторического процесса и не понимающего активной, действенной роли революционного класса в изменении действительности, а также всю ограниченность субъективизма, сводящего исторический процесс к действиям отвлечённой надуманной личности, наделённой к тому же реакционной моралью и «современными нравственными идеями».

Ленин показал, что партийность диалектического материализма отнюдь не состоит в синтезе (в смысле примирения) субъективизма и объективизма, как это дело представлял Деборин в своей книге «Ленин как мыслитель». Ленин показал, что точка зрения диалектического материализма есть высшая точка зрения, преодолевающая и снимающая как объективизм, так и субъективизм; объективизм он преодолевает потому, что исходит из активной, действенной позиции революционного класса – пролетариата, изменяющего мир; субъективизм он преодолевает потому, что твердо держится объективной действительности необъективных фактов.

Партийность философии представляет собой важнейшее звено, центральный момент, который характерен именно для ленинского подхода к проблемам философской теории. Это связано с тем, что не кто иной, как Ленин, дал наиболее глубокое, проверенное на фактах новой эпохи после Маркса и Энгельса, теоретическое и практическое разрешение вопроса о соотношении теории и практики. Именно Ленин неустанно в своих работах подчёркивал, в противоположность теории и практике II Интернационала, в противовес Плеханову, положение основоположников материализма, что «наша теория не догма, а руководство для революционного действия». Ленинское учение о партийности философии и теории вообще связано глубокими внутренними корнями со всей концепцией ленинизма в целом. Оно связано с тем, что именно ленинизм дал и даёт образцы единства революционной теории и революционной практики. Учение о партийности, как бы в фокусе, собирает, отражает ряд важнейших сторон марксизма-ленинизма. Это учение выражает наиболее полно, наиболее последовательно, наиболее конкретно для нашей эпохи тезис Маркса о том, что философы должны не только объяснять мир, а изменять его. Ленинское учение о партийности философии, разрешение вопроса о субъективизме и объективизме, о теории и практике представляет собой прекрасное развитие и конкретизацию первого тезиса Маркса о Фейербахе.

Суть ленинского развития принципа партийности философии и науки можно свести к следующим пяти пунктам:

Во-первых. Ленинское учение о партийности науки и философии представляет собой наилучшее выражение задач пролетариата в области науки и философии, когда вся буржуазная наука переживает жесточайший внутренний кризис и разложение, когда «беспартийность в философии есть только презренно-прикрытое лакейство пред идеализмом и фидеизмом»^[581]. Ленинское учение о партийности философии представляет собой наилучшее разоблачение в эпоху острой классовой борьбы в науке классового и партийного характера буржуазной философии и теории, а также всяких подобных социал-фашистских теорий.

Во-вторых. Принцип партийности теории означает наиболее полную и развёрнутую трактовку марксистского тезиса о действенности нашей теории. Наиболее передовой, наиболее активной, наиболее действенной частью рабочего класса является, согласно учению ленинизма, его партия. Поэтому, кто действительно и последовательно хочет проводить точку зрения классовости науки, тот должен продлить это понимание до понимания партийности науки.

В-третьих. В ленинском учении о партийности философии даётся наиболее полное и развёрнутое разрешение вопроса о теории и практике, о примате практики. Ленинское разрешение этого вопроса даёт образец борьбы как с идеалистической трактовкой этой проблемы, когда приматом считается теоретическая деятельность, так и с ползуче-эмпирической точкой зрения, которая ликвидирует роль и значение теории вообще и теоретической работы в особенности. Не кто иной, как Ленин, во всех своих работах подчёркивал громадное значение революционной теории. Признавая, что без революционной теории нет и не может быть революционного рабочего движения, Ленин вместе с тем писал: «Этим подчёркиванием необходимости, важности и громадности теоретической работы социал-демократов я вовсе не хочу сказать, чтобы эта работа ставилась на первое место перед практической, тем менее, чтобы вторая откладывалась до окончания первой. Так могли бы заключить только поклонники „субъективного метода в социологии“ или последователи утопического социализма»^[582]. Учение о партийности материализма и выражает как раз всю глубину ленинского разрешения вопроса о теории и практике.

В-четвёртых. Принцип партийности философии и науки даёт классическое разрешение важнейшего вопроса о соотношении философии, науки и политики. Выше мы видели, какие нелепости нагромождены буржуазной наукой по этому вопросу и как социал– демократические теоретики изо всех сил стараются разорвать всякие связи между политикой и наукой. Меж тем в этом вопросе Лениным дано чрезвычайно много нового. Стоит вспомнить дискуссию о профсоюзах и обвинение Ленина, выдвинутое тогда т. Бухариным, за его якобы слишком «политический» подход. Речь тогда шла о соотношении экономики и политики. Как отвечал Ленин? Он писал: «Политика есть концентрированное выражение экономики – повторил я в своей речи, ибо раньше уже слышал этот ни с чем несообразный в устах марксиста совсем недопустимый упрёк за мой „политический“ подход. Политика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать иначе – значит забывать азбуку марксизма»^[583].

Здесь с наибольшей глубиной сказывается ленинское понимание марксизма и его диалектика, его конкретный подход. Он далее разъясняет: «Ибо вопрос стоит (и по-марксистски может стоять) лишь так: без правильного политического подхода к делу данный класс не удержит своего господства, а следовательно не сможет решить и своей производственной задачи»^[584].

Ленин здесь разъясняет, в каком смысле им выдвигается на первый план политический подход. Хотя экономика в последнем счёте и решает, однако без правильного политического подхода, без правильной политической линии не может быть обеспечена пролетариату его победа, а после его победы решение им экономических проблем. Может показаться, что Лениным дана здесь постановка вопроса, касающаяся только экономики и политики. Это не так. Эти высказывания Ленина имеют гораздо более широкое значение, в частности они крайне важны и для понимания нашего подхода к проблемам теории. И здесь, в вопросах теории и теоретической борьбы, политический подход не может не иметь первенства. Во время борьбы с меньшевиствующим идеализмом некоторые его представители рьяно защищали первенство, примат философии над политикой, на том основании, что философия есть всеобщая методология, совершенно не понимая точки зрения нашей партии в этом вопросе.

В-пятых. Учение о партийности философии отмечает в качестве своего важнейшего момента активную борьбу за генеральную линию партии.

Ещё в своей борьбе со Струве, как мы видели, Ленин писал о том, что «материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определённой общественной группы»^[585]. В условиях диктатуры пролетариата, когда единой и единственной партией пролетариата является его коммунистическая партия, когда враждебные, классовые идеологические процессы получают своё отражение внутри партии в виде различных уклонов от генеральной линии партии, – прямо и открыто становиться на определённую точку зрения – может означать только одно: активную защиту и борьбу за генеральную линию партии. Можно в связи со всем этим, конкретизируя ленинское положение для настоящей эпохи, сказать так: диалектический материализм в борьбе со всякого рода открытым или замаскированным оппортунизмом включает в себя партийность, т. е. обязывает прямо и открыто, активно и последовательно вести борьбу за генеральную линию партии. Представители меньшевиствующего идеализма, пытаясь давать определения партийности философии, давали крайне абстрактное, крайне академическое, беспартийное определение партийности философии, сводившееся якобы к тому, что философский участок теоретического фронта должен отыскивать «методологические» ключи каждой эпохи. Антипартийность такого определения состоит в том, что деборинская группа «забыла», что единственным руководящим теоретическим и практическим центром в эпоху диктатуры пролетариата является партия и её Центральный комитет. Важнейшая особенность большевизма и большевистской партии состоит в том, что руководящий штаб является не только политически организационным центром революционного движения, но и его идейно-теоретическим центром. Своеобразие большевизма в противовес партиям II Интернационала состоит как раз в том, что он выковывает такое руководство коммунистической партии, которое является подлинным теоретическим синтезом теории и практики, теории и политики, теории и организации, теории и тактики. Именно потому, что руководящий штаб ленинизма даёт такой синтез, он является центром действительно творческого марксизма.

6.5. Тов. Сталин и материалистическая диалектика

Дальнейшее развитие марксистско-ленинской теории во всех её составных частях, в том числе и философии марксизма, связано с именем т. Сталина. Во всей практической работе, во всех теоретических трудах т. Сталина воплощён весь опыт мировой борьбы пролетариата, всё богатство содержания марксистско-ленинской теории. Тов. Сталин развивает и конкретизирует учение ленинизма решительно во всех областях. Особое внимание во всех своих работах т. Сталин посвящает проблеме единства теории и практики, вопросу о боевом творческом характере марксистского учения.

Боевой характер марксистко-ленинской теории, развитие марксистского учения как революционно-критического оружия изменения мира, единства теории и практики – всё это получает своё дальнейшее развитие в работах т. Сталина. Именно он провёл огромную борьбу со всякого рода догматическими, схоластическими извращениями марксовой диалектики. В борьбе с волюнтаризмом, с эклектикой Троцкого, с «цитатным марксизмом» Зиновьева, со схоластикой Бухарина, с теорией равновесия, с меньшевиствующим идеализмом – в борьбе с этими теорийками т. Сталин подымает на новую ступень развитие нашей боевой теории.

С особой силой разоблачает т. Сталин догматизм международного меньшевизма, социал-фашизма, выхолащивание ими из марксизма всякого революционного содержания.

Ещё на VI съезде партии т. Сталин, возражая против высказываний Преображенского о невозможности победы социализма в вашей стране, указывал:

«Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму… Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего»^[586].

Вся последующая борьба: с троцкизмом, с зиновьевско-каменевской разновидностью его показывает, с какой гениальной прозорливостью была применена т. Сталиным материалистическая диалектика к важнейшему вопросу, к вопросу о возможности победы социализма в нашей стране. Проведение принципиальной грани между догматическим «марксизмом» и марксизмом подлинным является лейтмотивом целого ряда дальнейших выступлений т. Сталина, в которых он касается этих проблем. Особенно надо обратить внимание на статью т. Сталина, посвящённую 50-летию со дня рождения Ленина, напечатанную в «Правде» в апреле 1920 г. Там т. Сталин писал:

«Существуют две группы марксистов. Обе они работают под флагом марксизма, считают себя „подлинно“ марксистскими. И всё-таки они далеко не тождественны. Более того, между ними целая пропасть, ибо методы их работы диаметрально противоположны.

Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в жизнь, она живые и революционные положения марксизма превращает в мёртвые, ничего не говорящие формулы. Свою деятельность она основывает не на опыте, не на учёте практической работы, а на цитатах из Маркса. Указания и директивы черпает она не из анализа живой действительности, а из аналогий и исторических параллелей. Расхождение слова с делом – такова основная болезнь этой группы…

Вторая группа, наоборот, переносит центр тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, на его претворение в жизнь. Намечение путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменение этих путей и средств, когда обстановка меняется, – вот на что главным образом обращает своё внимание эта группа… К этой группе вполне подходят слова Маркса, в силу которых марксисты не могут останавливаться на том, чтобы объяснить мир, а должны итти дальше с тем, чтобы изменить его. Имя этой группы – большевизм, коммунизм»^[587]. Нужна ли более чёткая, более ясная характеристика работ самого т. Сталина? Выступление на конференции аграрников-марксистов, где была поставлена задача ликвидации кулачества как класса, речь на совещании хозяйственников – шесть исторических условий, последние выступления по колхозным вопросам и т. д. – всё это образцы «претворения в жизнь» учения марксизма-ленинизма, всё это образцы «намечения путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменения этих путей и средств, когда обстановка меняется».

Много раз возвращается т. Сталин к вопросу о действенном характере марксистско-ленинского учения о борьбе со всеми и всяческими оппортунистическими извращениями. Приведём здесь ещё одно место:

«Что такое марксизм? Марксизм есть наука. Может ли сохраниться и развиваться марксизм как наука, если он не будет обогащаться новым опытом классовой борьбы пролетариата, если он не будет переваривать этот опыт с точки зрения марксизма, под углом зрения марксистского метода? Ясно, что не может.

Не ясно ли после этого, что марксизм требует улучшения и обогащения старых формул на основе учёта нового опыта при сохранении точки зрения марксизма, при сохранении его метода, а Зиновьев поступает наоборот, сохраняя букву и подменяя буквой отдельных положений марксизма точку зрения марксизма, его метод.

Что может быть общего между действительным марксизмом и между подменой основной линии марксизма буквой отдельных формул и цитатами из отдельных положений марксизма?»^[588].

Эта характеристика марксистского метода, материалистической диалектики как науки, которая должна обогащаться постоянно новым опытом классовой борьбы пролетариата, которая должна теоретически обобщать и переваривать этот опыт, имеет очень важное значение для понимания существа марксистской теории. Мы видим таким образом, что красной нитью по всем работам Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина проходит коренное положение о творческом характере могучего марксистского учения, о единстве революционной теории и практики, о материалистической диалектике, являющейся величайшим орудием познания и изменения мира.

И именно потому, что т. Сталин даёт нам образец такого действенного понимания и применения марксизма, именно поэтому он даёт нам и образцы дальнейшей теоретической разработки вопросов материалистической диалектики. В самом деле, стоит только напомнить выступления т. Сталина по вопросу о звене, о субъективном и объективном факторах исторического развития, о категориях возможности и действительности, его критику теории равновесия и теории самотёка для того, чтобы стало ясно, какое глубокое теоретическое развитие вопросов материалистической диалектики он нам даёт. Именно т. Сталин подлинно в духе ленинского завещания «О значении воинствующего материализма» разрабатывает эту диалектику со всех сторон, пользуясь «теми образцами диалектики в области отношений экономических, политических, каковых образцов новейшая история, особенно современная империалистическая война и революция, дают необыкновенно много»^[589].

Диалектика есть душа марксизма, говорит вслед за Лениным т. Сталин. На XVI съезде партии т. Сталин следующим образом характеризовал ленинскую постановку вопроса о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения: «эта „противоречивая“ формула отражает ту жизненную правду марксовой диалектики, которая даёт большевикам возможность брать самые неприступные крепости в области национального вопроса»^[590]. Критикуя далее оппортунизм, он говорил: «Кто не понял этой диалектики исторических процессов, тот погиб для марксизма. Беда наших уклонистов состоит в том, что они не понимают и не хотят понять марксовой диалектики»^[591].

Приведём здесь два-три образца диалектики т. Сталина, которая дала и даёт возможность большевикам брать самые неприступные крепости. Возьмём анализ природы колхозов, данный т. Сталиным в своём выступлении на конференции аграрников-марксистов. Определяя тип колхозного хозяйства как одну из форм социалистического хозяйства‚ т. Сталин к этому определению подходит с точки зрения анализа отношений людей в процессе производства, т. е. с точки зрения единственно последовательного марксистского критерия для определения социальной природы хозяйства. И вот с этой единственно правильной точки зрения – «разве колхоз не представляет обобществления основных орудий производства на земле, принадлежащей к тому же государству? Какое имеется основание утверждать, что колхозы как тип хозяйства не представляют одну из форм социалистического хозяйства?»^[592]. Устанавливая социалистическую природу колхозов как типа хозяйства, т. Сталин переходит к анализу внутренних противоречий колхоза, отличающих его от последовательно социалистического типа хозяйства, предприятий. Особенно интересен анализ элементов классовой борьбы в колхозах. Он пишет: «В том-то и состоит ошибка наших „левых“ фразёров, что они не видят этой разницы. Что значит классовая борьба вне колхозов, до образования колхозов? Это значит – борьба с кулаком, владеющим орудиями и средствами производства и закабаляющим себе бедноту при помощи этих орудий и средств производства. Эта борьба представляет борьбу не на жизнь, а на смерть. А что значит классовая борьба на базе колхозов? Это значит прежде всего, что кулак разбит и лишён орудий и средств производства… Это значит наконец, что дело идёт о борьбе между членами колхозов, из коих одни не освободились ещё от индивидуалистических и кулацких пережитков и пытаются использовать некоторое неравенство в колхозах в свою выгоду, а другие желают изгнать из колхозов эти пережитки и это неравенство»^[593].

Мы видим таким образом, как т. Сталин вскрывает качественную разницу, которая имеется между классовой борьбой в деревне вне колхоза и элементами классовой борьбы в колхозе. Только владея в совершенстве методом материалистической диалектики, методом подлинно конкретного анализа сложной конкретной действительности, только умея по-ленински применять важнейшие законы диалектики, законы качества, количества, меры, закон единства противоположностей можно дать такой чёткий анализ социальной природы колхозов. Одно дело – противоречия в деревне вне колхозов на качественно иной основе, другое дело – имеющиеся противоречия в колхозах уже на другой качественной основе, в другом типе хозяйства. Одно дело – борьба с кулаком, с владельцем орудий и средств производства, борьба не на жизнь, а на смерть, другое дело – борьба с кулацкими, индивидуалистическими пережитками на базе колхозов. Одно дело – первый тип противоречий, другое дело – противоречия второго порядка.

Все работы т. Сталина представляют собой неисчерпаемое количество таких образцов материалистической диалектики. Мы здесь отметим ещё только следующий вопрос – это вопрос о национальной и социалистической культуре. Всем известен сталинский анализ характера и лозунгов национальной культуры в условиях господства буржуазии и в условиях диктатуры пролетариата. Вот два типа разрешения единства формы и содержания, которые даёт нам живая действительность и которые с таким мастерством вскрыты т. Сталиным. Вот что говорил т. Сталин на XVI съезде партии: «Что такое национальная культура при господстве национальной буржуазии? Буржуазная по своему содержанию и национальная по своей форме культура, имеющая своей целью отравить массы ядом национализма и укрепить господство буржуазии. Что такое национальная культура при диктатуре пролетариата? Социалистическая по своему содержанию и национальная по форме культура, имеющая своей целью воспитать массы в духе интернационализма и укрепить диктатуру пролетариата. Как можно смешивать эти два принципиально различных явления, не разрывая с марксизмом»^[594].

Основное при подходе т. Сталина к анализу этих явлений – это различие классовой структуры и классовой природы двоякого типа господства – господства национальной буржуазии и господства социалистического пролетариата, его диктатуры. Чрезвычайно характерным в этом анализе является материалистический примат содержания в диалектическом единстве формы и содержания. Тов. Сталин не признаёт раз навсегда данного единства формы и содержания, – он анализирует историческую, классовую подоплёку этого единства. Чрезвычайно характерно применение теории развития к вопросу о культуре. Приведём это классическое место из работы т. Сталина. Он писал: «Может показаться странным, что мы, сторонники слияния в будущем национальных культур в одну общую (и по форме и по содержанию) культуру с одним общим языком, являемся вместе с тем сторонниками расцвета национальных культур в данный момент, в период диктатуры пролетариата. Но в этом нет ничего странного. Надо дать национальным культурам развиться и развернуться, выявив все свои потенции, чтобы создать условия для слияния их в одну общую культуру с одним общим языком. Расцвет национальных по форме и социалистических по содержанию культур в условиях диктатуры пролетариата в одной стране для слияния их в одну общую социалистическую (и по форме и по содержанию) культуру с одним общим языком, когда пролетариат победит во всём мире и социализм войдёт в быт, – в этом именно и состоит диалектичность ленинской постановки вопроса о национальной культуре»^[595].

Вот яркие образцы материалистической диалектики. Глубоко ошибся бы тот, кто посчитал бы, что мы здесь имеем только применение диалектики, а не её развитие, не разработку теории материалистической диалектики. Надо понять, что действительное творческое применение метода материалистической диалектики есть одновременно и действительное его теоретическое развитие. В данном случае на примере единства формы и содержания видно, какое теоретическое богатство мы здесь получаем. Помимо двух типов единства формы и содержания теория развития, применённая к национальному вопросу, даёт новый тип единства противоположностей: единую и по форме и по содержанию культуру коммунистического общества.

Мы привели здесь два образца применения и развития материалистической диалектики для того, чтобы показать, как партия и т. Сталин, выполняя директивы и указания Ленина, разрабатывают со всех сторон материалистическую диалектику, без которой марксизм является, по выражению Ленина, не сражающимся, а сражаемым. В свете творческого понимания марксизма, действенного понимания диалектического материализма совершенно ясным становится схоластический характер разработки диалектики, которая «велась» меньшевиствующим идеализмом в отрыве от практики социалистического строительства.

Наша партия придаёт исключительное значение революционной теории, без которой немыслима революционная практика. Материалистическая диалектика является революционной душой марксизма-ленинизма.

notes

Примечания

Ленин, Три источника и три составных части марксизма, Соч., т. XVI, стр. 349. Здесь, как и всюду дальше, Ленин цитируется по третьему изданию Собрания сочинений.

Ленин, Три источника и три составных части марксизма, Соч., т. XVI, стр. 349. Подчёркнуто нами. – Авт.

Ленин, Карл Маркс, Соч., изд. 3-е, т. XVIII, стр. 28.

Ленин, Переписка Маркса с Энгельсом, Соч., изд. 3-е, т. XVII, стр. 30. Подчёркнуто нами. – Авт.

Ленин, Три источника и три составных части марксизма, Соч., т. XVI, стр. 353.

Ленин, Материализм и эмпириокритицизм‚ Соч., т. XIII, стр. 117.

Маркс и Энгельс, Святое семейство, Соч., т. III, стр. 56.

Энгельс, Анти-Дюринг, 1933 г., стр. 195. Цитируется здесь и далее по изданию 1933 г.

Маркс и Энгельс, Святое семейство, Соч., т. III, стр. 145.

Маркс и Энгельс, К критике гегелевской философии права, Соч., т. I, стр. 412.

Маркс и Энгельс, Святое семейство, Соч., т. III, стр. 55.

Энгельс, Анти-Дюринг, 1933 г., стр. 12.

Маркс и Энгельс, Святое семейство, Соч., т. III, стр. 144.