Текст книги "Диалектический материализм"

Автор книги: Марк Митин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

Но в восстановительный период наряду с идеалистической опасностью возникли также разные формы механицизма и пошлого, вульгарного эмпиризма. Наиболее ярким выражением ползучего эмпиризма и буржуазной формой ревизии марксизма были мининщина (1922 г.) и енчменизм (1923 г.). Минин выбросил лозунг: «Философию за борт», а Енчмен вслед за ним начал пропагандировать среди учащейся молодёжи путаную биологическую теорию, противопоставляя её, якобы, «устаревшему» марксизму.

Механистическая опасность получила наиболее яркое выражение в ревизии диалектического материализма Бухариным, именно в применении и дальнейшем развитии им богдановской схоластики как в теории исторического материализма, так и в политэкономии. Несмотря на предупреждение В. И. Ленина, т. Бухарин и его ученики упорно продолжали развивать богдановскую теорию равновесия, противопоставляя её материалистической диалектике. Кроме бухаринской теоретической «школки» наметилась ещё значительная группа механистов из числа естественников и частью пропагандистов-антирелигиозников, пытавшаяся реагировать в этой вульгарно-эмпирической форме на поднимавшую голову поповщину.

Открытую атаку на марксизм они сменили борьбой прикрытой – под лозунгом защиты науки от «философской схоластики», отождествляя диалектический материализм с последними выводами естествознания.

К началу реконструктивного периода механицизм стал рупором для различных направлений, враждебных марксизму-ленинизму (махизм, фрейдизм, кантианство, позитивизм и т. д.), он сомкнулся с меньшевистско-кантианской группой Аксельрод и с бухаринско-богдановской «социологической» школой. Механисты-естественники и антирелигиозники (Тимирязев, Сарабьянов, Варьяш и др.) стали разносчиками бухаринско-богдановской теории равновесия. Переход от восстановительного периода к реконструктивному был переходом к новым формам классовой борьбы пролетариата, к разрешению самых трудных и высших задач пролетарской диктатуры: 1) построения фундамента социалистической экономики, 2) сплошного перевода мелкого крестьянского хозяйства на социалистические рельсы крупного машинизированного коллективного производства и 3) на этой основе к задаче уничтожения кулачества как класса и затем уничтожения классов вообще.

Всемирно-историческую задачу построения социализма нельзя было разрешать с помощью троцкистских или бухаринско-богдановских, по существу буржуазных, формул. Поставленные партией вопросы о путях дальнейшего развития требовали своего разрешения с помощью метода марксистско-ленинской диалектики, метода классовой борьбы пролетариата.

«Развитие шло у нас и продолжает итти не по формуле т. Бухарина. Развитие шло и продолжает итти по формуле Ленина – «кто кого». Мы ли их, эксплоататоров, сомнём и подавим, или они нас, рабочих и крестьян СССР, сомнут и подавят‚ – так стоит вопрос… Организация наступления социализма по всему фронту, – вот какая задача встала перед нами при развёртывании работы по реконструкции всего народного хозяйства. Партия так именно поняла свою миссию»^[422].

Партия, начиная с XIV съезда, мобилизовала все материальные ресурсы государства и силы пролетариата для всемерного ускорения темпов индустриализации страны, с XV съезда приступила к решительному проведению плана совхозного и колхозного строительства. Всё более и более жёстко осуществляя политику ограничения кулачества и вплотную наступая на него, она добилась к лету 1929 г. коренного перелома в развитии сельского хозяйства от мелкого, индивидуального к крупному‚ к коллективному.

Одновременно наступил и решительный перелом в области производительности труда: развитие массового соцсоревнования и ударничества. Этот момент был «скачком», переходом к ускоренному движению вперёд, решительному и коренному повороту в нашей политике от ограничения кулачества к политике ликвидации кулачества как класса, переходом к развёрнутому наступлению социализма на капитализм по всему фронту.

Генеральная линия партии в реконструктивный период развивается под знаком организованного, наступления на капитализм. Таков ход классовой борьбы пролетариата за завершение фундамента социалистической экономики. Таков же путь развития марксистско-ленинской диалектики, разрабатываемой ЦК партии и её вождём т. Сталиным.

Формы классовой борьбы в реконструктивный период отличаются от форм классовой борьбы на прошлом этапе. Переход социализма в общее и развёрнутое наступление не мог не вызвать отчаянного сопротивления старого мира и обострения классовых противоречий. Тщательно законспирированное «злостное вредительство верхушки буржуазной интеллигенции во всех отраслях нашей промышленности, зверская борьба кулачества против коллективных форм хозяйства в деревне, саботаж мероприятий советской власти со стороны бюрократических элементов аппарата, являющихся агентурой классового врага, – таковы пока что главные формы сопротивления отживающих классов нашей страны»^[423].

Борьба с вредительскими буржуазными теориями Кондратьева, Чаянова, Громана, с меньшевистской идеологией Базарова, Рубина, Суханова получила сугубо практически-политическое значение в условиях реконструктивного периода. «Без непримиримой борьбы с буржуазными теориями на базе марксистско-ленинской теории невозможно добиться полной победы над классовыми врагами»^[424].

Обострение классовой борьбы и оживление мелкобуржуазной стихии в стране нашли отражение в виде правого и «левого» уклонов от генеральной линии партии, которые угрожали партии срывом политики социалистического наступления. При этом правый уклон (Бухарин, Рыков, Томский) как кулацкая агентура внутри партии явился основной и главной опасностью на данном этапе. Только в беспощадной борьбе с уклонами партия могла добиться тех результатов, которые мы сейчас имеем.

Перед марксистской философией стояла задача теоретического разгрома философских основ как этих уклонов, так и откровенно враждебной вредительской методологии. Между тем философское руководство во главе с Дебориным оторвало философию от политики партии, от практики социалистического строительства, от конкретного знания. Оно не только не справилось с разоблачением враждебных методологий, но само попало в плен вредительской концепции рубинщины; в течение ряда лет оно мирно уживалось с ней, а в решающий момент, во время экономической дискуссии, встало на позиции активной защиты Рубина, помещая его статьи в журнале «Под знаменем марксизма» и восхваляя его как «углубителя» марксистской политэкономии.

Давление враждебных идеологий отразилось на дальнейшем усилении механистической и идеалистической опасности в различных областях марксистско-ленинской теории: в философии, естествознании, политэкономии, литературоведении, истории и т. д. Эта опасность была вскрыта партией в ряде проводившихся дискуссий в различных областях теории.

Механистическая ревизия марксистской диалектики в области исторического материализма, политэкономии и т. д. в новой обстановке, в резко изменившихся условиях классовой борьбы в стране приняла особо актуальный, политический характер, став теоретическим знаменем правого уклона в партии. Чтобы разгромить правый оппортунизм как главную опасность в партии, необходимо было также разгромить всю систему философских механистических взглядов Бухарина, которыми он обосновал свой оппортунизм в политике. В этих условиях механицизм оказался главной опасностью.

Ревизия марксистско-ленинского учения о классах и классовой борьбе и лежащая в её основе бухаринско-богдановская механистическая концепция были подхвачены вместе с тем меньшевистской группой Громана – Базарова – Суханова, которые целиком разделяли богдановскую теорию «организационного процесса»‚ т. е. теорию равновесия, и пытались проводить её в своих практических работах в области планирования, снабжения и т. д. Таким образом механицизм на новом этапе превратился не только в философскую основу правого уклона, но и в теоретическое знамя меньшевистской вредительской базаровско-громановской группы, в знамя капиталистической реставрации.

Тов. Сталин в своей речи на конференции аграрников-марксистов указал на недопустимое отставание теоретической работы от практических успехов социалистического строительства и необходимость скорейшей ликвидации этого разрыва на отдельных участках марксистской теории. «Надо признать, – сказал т. Сталин, – что за нашими практическими успехами не поспевает теоретическая мысль, что мы имеем некоторый разрыв между практическими успехами и развитием теоретической мысли. Между тем необходимо, чтобы теоретическая работа не только поспевала за практической, но и опережала её, вооружая наших практиков в их борьбе за победу социализма»^[425]. Тов. Сталин подверг жесточайшей критике ряд оппортунистических и буржуазных, вредительских теорий, имевших хождение в нашей литературе, и поставил перед теоретическим фронтом задачи как по выкорчёвыванию этих теорий, так и разработке новых вопросов, выдвигаемых практикой.

Но ни одну из этих задач деборинское философское руководство не сумело поставить перед наличными философскими кадрами, не сумело мобилизовать эти кадры в помощь партии по преодолению трудностей реконструктивного периода. Деборинская группа продолжала игнорировать задачу ликвидации отрыва теории от практики и после выдвинутого т. Сталиным лозунга поворота на теоретическом фронте.

Упорное нежелание этой группы понять задачи партийной линии в философии на новом этапе, известная политическая и теоретическая слепота этой группы имели глубокие корни в условиях классовой борьбы в стране. Ещё во время борьбы с троцкистской оппозицией активная часть этой группы имела тесную связь с троцкизмом, разделяя троцкистские антипартийные установки в политике. Систематически уклоняясь от теоретической критики троцкизма и «левых» загибов, продолжая защищать ряд троцкистских установок в теории, она тем самым фактически продолжала питать троцкистские настроения в теории. В то же время группа т. Деборина не оказала своевременной помощи партии и в разоблачении идеологии правого оппортунизма. Лишь после того, как правый уклон был вдребезги разбит партией, деборинская группа пыталась увязать абстрактную критику механицизма с критикой правого оппортунизма в политике, но не могла её выполнить до конца вследствие своего ревизионистского отношения к марксизму-ленинизму. Ничего не было сделано деборинской группой для разоблачения буржуазной и меньшевистской вредительских методологий Громанов, Кондратьевых, Чаяновых и других идеологов враждебных классов. Наоборот, как мы уже указывали, деборинская группа сама оказалась в плену идеалистической теории рубинщины в политэкономии.

Партийная организация ИКП Философии и Естествознания правильно поняла указания т. Сталина, сумела развернуть дискуссию с деборинской группой и правильно определить основные линии разногласий: «о необходимости и характере поворота на философском фронте, о партийности философии, естествознания и всей теории вообще, о ленинизме в философии как новой ступени в развитии диалектического материализма, о необходимости развёрнутой борьбы на два фронта в философии и естествознании, о новых задачах марксистско-ленинской философии в связи с практикой социалистического строительства и т. д.»^[426].

В результате дискуссии под руководством ЦК партии и т. Сталина удалось разоблачить меньшевиствующую идеалистическую антипартийную сущность взглядов деборинской группы. Ход и итоги философской дискуссии ещё раз обнаружили теснейшую связь, которая существует между философией и политикой, между наукой и классовой борьбой, и недопустимость их какого бы то ни было разрыва, а особенно в условиях обострённой классовой борьбы, ликвидации кулачества как класса и развёрнутого наступления по всему фронту. Дискуссия ещё раз обнаружила, что малейшие отклонения от правильных марксистско-ленинских позиций даже в самых абстрактных вопросах теории приобретают ныне важное политическое значение и выражают определённую классовую обусловленность, направленную в конечном счёте против диктатуры пролетариата.

Центральный комитет нашей партии в своём постановлении о журнале «Под знаменем марксизма» выдвинул в области марксистско-ленинской философии лозунг «вести неуклонную борьбу на два фронта: с механистической ревизией марксизма как главной опасностью современного периода, так и с идеалистическим извращением марксизма группой тт. Деборина, Карева, Стэна и. др.»^[427] и поставил задачей марксистской философии и журнала «Под знаменем марксизма» «вести решительную борьбу за генеральную линию партии, против всяких уклонов от неё, проводя последовательно во всей своей работе ленинский принцип партийности философии»^[428].

«Отрывая философию от политики, – говорится в решении Центрального комитета, – не проводя во всей своей работе партийности философии и естествознания, возглавлявшая журнал „Под знаменем марксизма“ группа воскрешала одну из вреднейших традиций и догм II Интернационала – разрыв между теорией и практикой, скатываясь в ряде важнейших вопросов на позиции меньшевиствующего идеализма»^[429].

Партия обратила серьёзное внимание на теоретический участок, включив его как составное звено в общей цепи развёрнутого наступления социализма на капитализм по всему фронту.

Жизнь поставила на очередь дня задачу строжайшего проведения ленинского принципа партийности науки, подчинения науки задачам партийной политики в деле строительства социализма. Партия потребовала непримиримой борьбы на два фронта в теории и искоренения всяких враждебных влияний в науке.

5.3. Механистическая ревизия диалектического материализма и правый оппортунизм

Как мы уже видели, современные механисты представляют беспринципный блок ревизионистских групп: здесь мы имеем механистов-естественников (Тимирязев, Перов) и богдановско-механистическую группу Бухарина, и меньшевиков-кантианцев (Аксельрод), и механистов-фрейдистов (Варьяш), и позитивистов, скатывающихся к субъективному идеализму (Сарабьянов).

Несмотря на имеющиеся оттенки в философских воззрениях, несмотря на всё различие политических взглядов Н. И. Бухарина и Л. Аксельрод, всех их объединяет ревизия основ диалектического материализма, замена материалистической диалектики механистической методологией. Всех их объединяет непонимание партийности марксистско-ленинской философии и классовых корней механицизма, для них всех характерно отрицание марксистско-ленинской диалектики как науки.

Общая черта для всех механистов, неразрывно связанная с их непониманием революционной диалектики‚ – это отсутствие историзма, непонимание партийности теории и единства теории с революционной практикой. Заимствуя у прежних ревизионистов истасканные, избитые «доводы» и софизмы против материалистической диалектики, механисты забывают и ревизуют основное положение диалектического материализма, что всякая теория определяется революционной практикой. Механисты, как и меньшевиствующие идеалисты, дискуссируя ряд лет, ни разу не задали себе вопроса: а с какими же общественно-политическими течениями, с идеологией каких классов был связан механический материализм в историческом прошлом, с какими классами он связан в настоящем? Если бы механисты сумели поставить перед собой этот вопрос, то они сразу разоблачили бы себя как идеологов мелкой буржуазии.

Пока пролетариат не выступил на арену исторической борьбы, старый механический материализм был революционной теорией. Несмотря на свои недостатки, он был революционным оружием французской передовой буржуазии в борьбе с феодализмом и религией как оплотом средневековой реакции; он был революционной теоретической основой для первых социалистических и коммунистических учений, возникших ещё задолго до самостоятельного движения пролетариата. Фейербаховский материализм, противопоставленный радикальной немецкой буржуазией прежнему идеализму, на известном историческом этапе также был революционен. Но уже с возникновением диалектического материализма Маркса и Энгельса и с первыми же боями пролетариата с буржуазией старый, метафизический, материализм стал поворачиваться своей реакционной стороной против марксизма, превращаясь всё больше в «убежище нерешительных калек и пишущих промышленников». На философской основе ограниченного фейербаховского материализма, хватаясь за его «идеализм» вверху и созерцательный, метафизический его характер, пышно расцвёл реакционный мелкобуржуазный «истинный» социализм Грюна в Германии, с которым Маркс и Энгельс повели решительную борьбу ещё до революции 1848 г. С созерцательным материализмом, который отражал нерешительность, пассивность, непоследовательность мелкой буржуазии, Марксу и Энгельсу пришлось вести упорную борьбу в течение десятилетий, потому что эти формы непоследовательного материализма служили теоретической основой многочисленных мелкобуржуазных течений в социализме. Только в неутомимой борьбе с реакционными мелкобуржуазными течениями марксизм стал господствующим учением в рядах пролетариата.

Вся борьба Маркса и Энгельса с непоследовательным материалистом Дюрингом, который на каждом шагу оступался в идеализм, и его сторонниками – левым фразёром Мостом и оппортунистами Фольмаром, Бернштейном и т. д., также показывает, что непоследовательный механический материализм есть чуждая марксизму идеология.

Но механицизм являлся буржуазной методологией не только в прошлом: немалую роль механицизм в соединении с идеализмом продолжает играть и сейчас в буржуазной теории. Механическая теория равновесия служит теоретическим обоснованием буржуазной эволюционной теории медленного и спокойного поступательного развития, учений о необходимости сохранения в «равновесии» капиталистического строя. Социал-фашизм (Каутский и др.) также обосновывает теорией равновесия общества и необходимостью приспособления общества в его развитии к окружающей природной среде – свою ненависть к пролетарской революции. Отражением этой буржуазной идеологии в советских условиях и явились воззрения «наших» механистов.

Современные механисты продолжают называть себя диалектическими материалистами. На словах и Бухарин, и Аксельрод, и Сарабьянов, и Варьяш и др. «признавали» и «защищали» диалектику.

На деле же они «защищали» механицизм от материалистической диалектики, от революционного марксизма-ленинизма. Разве это не прямая издёвка над марксизмом, когда Бухарин утверждал, что «общая тенденция» его нововведений в марксистскую философию «идёт по линии развития ортодоксального, революционного понимания Маркса»? На деле же Н. И. Бухарин свыше десятка лет пропагандировал буржуазную теорию равновесия. Разве не странно, что даже и сейчас, когда эти теории вдребезги разбиты практикой социалистического строительства, т. Бухарин не отказывается от своей ошибочной механистической философии! То же относится и к остальным механистам – Тимирязеву, Аксельрод и другим, которые ряд лет воевали с марксистско-ленинской философией, изгоняя её из области теоретического естествознания – опять же при клятве верности диалектическому материализму.

Какие доводы выдвигали до сих пор механисты против материалистической диалектики и в пользу механистического мировоззрения?

Прежде всего, следуя за своими ревизионистскими предшественниками – Богдановым и прочими «истребителями» диалектического материализма, современные механисты снова выдвинули в качестве основного аргумента против диалектики отождествление диалектического материализма с «последними выводами современного естествознания» и положительной науки, которые, якобы, требуют ревизии взглядов Маркса, Энгельса и Ленина. В качестве другого «довода» они выдвинули голую фразу о наличии элементов мистицизма и телеологии в диалектике: при этом им подставлялась вместо марксистской диалектики гегелевская идеалистическая диалектика. Этот избитый, истасканный приём, которым неизменно пользовались ревизионисты на протяжении всей истории марксизма, почему-то пришёлся по вкусу и Н. И. Бухарину. Чтобы легче сразить диалектику Маркса, он неизменно воюет с триадой Гегеля, полагая в этом суть марксистской диалектики и подражая в этом деле Михайловскому, Богданову и прочим махистам-позитивистам, социал-фашистам Бауэру, Адлеру и т. д. Другие механисты – Аксельрод, Варьяш – воевали с марксистско-ленинской диалектикой под флагом борьбы с «деборинской схоластикой».

Третий довод механистов – апелляция к эмпирии. В этом отношении механисты целиком пошли за старыми вульгарными материалистами, которых ещё Энгельс называл жалкими, ничтожными крохоборами, не сделавшими ни шага вперёд в развитии теории. Они считали возможным заменить марксистскую теорию узколобым делячеством, вульгарным эмпиризмом, обнаруживая полнейшее непонимание значения революционной теории. Таковы основные «доводы» механистов, которые в целом ничего нового для марксизма и партии не представляют.

И приёмы механистического извращения марксизма у механистов сохранились те же, что у всех ревизионистов. Постоянное увиливание от сути вопроса, умалчивание и обход главного, основного в учении Маркса, Энгельса, Ленина, выхватывание отдельных цитат, умышленное их искажение с целью подвести марксизм под механицизм, а Маркса, Энгельса и Ленина – под механистов, софистика и эклектика во всех писаниях механистов – вот те старые ревизионистские приёмы, при помощи которых механисты занимались систематическим извращением марксизма-ленинизма в течение ряда лет.

Таково же отношение у Бухарина к философским основам теории исторического материализма и марксистской политической экономии. Диалектические законы исторического развития и капиталистической экономической формации Бухарин превращает в метафизические законы равновесия, подменяя марксизм буржуазной социологией, диалектику – плоским эволюционизмом. Таково же отношение у Тимирязева и других механистов к Энгельсу: они проводят механистическое извращение «Диалектики природы» Энгельса и отказ от энгельсовской диалектики под видом необходимости пересмотра якобы устаревшей формы энгельсовского материализма.

Как же относятся механисты к философскому наследству Ленина? Со стороны механистов мы имели полное игнорирование ленинских работ по диалектике и по естествознанию. В отношении Бухарина здесь целиком оправдываются слова т. Сталина о «гипертрофированной претенциозности недоучившегося теоретика». Ленинизм как новый этап в развитии диалектического материализма для т. Бухарина не существовал. Что же касается Аксельрод, то она издавна ведёт систематическую борьбу с ленинской революционной диалектикой.

Другие механисты, например Варьяш, в своих работах пытаются превратить Ленина в апологета механицизма и меньшевизма, недобросовестным образом пытаются подсунуть Ленину механистические формулировки, самым тщательным образом обходя вопрос о борьбе Ленина и нашей партии с меньшевизмом и с меньшевистскими извращениями материалистической диалектики, политики, тактики.

Слепота наших механистов по отношению к меньшевистской опасности, желание замазать эту опасность обнаруживает мелкобуржуазную природу современного механицизма. Это ещё больше подтверждается тем, что механисты не хотят, не желают учиться ленинской революционной диалектике, воюют с ней, извращают, искажают её. Они игнорируют задачу разработки теории диалектики, выдвинутую Лениным, и проблему изучения диалектики Маркса, Энгельса.

Зато механисты всемерно воскрешают и углубляют теоретические ошибки Плеханова. В подтверждение своего механистического мировоззрения и для опровержения энгельсовского материализма Аксельрод, Тимирязев, Перов и др., а в своё время и т. Степанов ссылались на Плеханова, возвели его ошибки в целую систему антимарксистских взглядов.

Вкратце ревизионистские установки механистов сводятся к следующему:

1) Отождествление диалектического материализма с современным механистическим мировоззрением; отождествление философского материализма, как мировоззрения пролетариата с современным естествознанием и «последними выводами позитивной науки». Отсюда – ликвидация материалистической диалектики как философской науки. Отсюда – позитивизм, вульгарный эмпиризм, отрыв практики от теории, пренебрежение к разработке революционной теории.

2) Ревизия материалистической теории отражения и скатывание к агностицизму, позитивизму, кантианству, идеализму.

3) Отрицание диалектики как теории познания. Противопоставление теории познания диалектике. Ревизия диалектики как науки о всеобщих законах развития природы, общества и мышления. Замена диалектики механикой, плоским эволюционизмом и теорией равновесия. Непонимание механистами закона единства противоположностей и замена его теорией примирения противоречий, столкновения различно направленных сил. Отсюда – отрицание объективного характера качества и тем самым отрицание качественного скачкообразного развития. Сведение диалектической причинности к механической. Отрицание диалектического единства случайности и необходимости. Отсюда – фатализм, теория самотёка, хвостизм, непонимание активной революционной роли пролетариата, революционной практики. В области исторического материализма – ревизия марксистского учения о классовой борьбе, диктатуре пролетариата, уничтожении классов, т. е. основы марксистско-ленинской политики.

4) Замена диалектической логики формальной логикой, эклектикой и схоластикой.

В итоге получается беспринципная сдача революционных марксистско-ленинских позиций и растворение марксизма в мелкобуржуазной идеологии.

Такова в основном сущность современного механицизма. Несомненно, что механицизм не имеет ничего общего с революционной теорией пролетариата.

Партия не раз отбивала наезднические наскоки на марксизм-ленинизм со стороны мелкобуржуазной агентуры в своих рядах, пытавшейся подменить последовательный материализм какой-либо старой теоретической макулатурой. Таким же историческим хламом является механистическая методология, которая при первом же практическом испытании оказалась оружием кулацкой агентуры, направленным против партии, против социалистического строительства. Механистическая методология правых уже разбита революционной практикой классовой борьбы пролетариата. В огне революционной борьбы масс, в огне живой практики механицизм не выдержал критического испытания. Основной пункт марксистского учения, что революционная теория «окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения»^[430] – этот пункт теоретики современного гнилого механицизма трусливо обошли, они его «забыли».

Отражением каких классово чуждых влияний в рядах партии является механицизм, с какими идейно-политическими течениями он связан в прошлом, мировоззрением каких классов и классовых группировок он является в нашу эпоху? Без всестороннего выяснения этих вопросов, без выяснения, с какими политическими последствиями связаны их теоретические ошибки, без этого критика механистов оказалась бы половинчатой, односторонней. Деборинская группа критиковала механистов абстрактно «по-профессорски», критиковала их с позиций идеалистической диалектики, не увязывая свою критику с революционной практикой и политикой партии. Поэтому их критика, имея некоторое положительное значение, не могла до конца разоблачить механистов, потому что она сама велась с антиленинских позиций. Более того, в целом ряде вопросов деборинцы смыкались с механистами.

Теперь рассмотрим ближе основные теоретические ошибки механистов.

5.3.1. Позитивизм механистов и отрицание ими философии марксизма-ленинизма

Не понимая классового характера революционной практики, механисты не понимают также роли и значения революционной теории. Они скатываются к пошлому, вульгарному эмпиризму, к отрицанию философии, к отрицанию теории материалистической диалектики.

«Существует ли диалектика как особая науки или это метод?» – спрашивают поистине «метафизические головы» из механистического лагеря. Они дают на это чудовищно безграмотный ревизионистический ответ, что говорить о диалектике как науке и тем более говорить о какой-то диалектике, например в естествознании есть «схоластика», «логистика», «мистика», «непродуманность» и т. д. «Наука сама себе философия», – заявляют механисты, плетясь в хвосте за пошлыми, вульгарными эмпириками. «Для марксистов не существует области какого-то „философствования“, отдельной и обособленной от науки: материалистическая философия для марксистов – последние и наиболее общие выводы современной науки»^[431]‚ – писал т. Степанов, попавшись на удочку буржуазных профессоров, «изгоняющих» диалектику из науки. Аксельрод, Бухарин и другие механисты пытались так или иначе свести философию марксизма к «современной» науке, «современным выводам естествознания», ликвидировать марксистскую диалектику как философскую науку, объявляли её «отжившей схоластикой». В этом отношении механисты идут определённо по стопам прежних ревизионистов и плетутся за меньшевизмом II Интернационала. Марксизм не имеет своей философии, – говорит современный социал-фашист М. Адлер. Марксизм совместим с любой философией, – проповедует теперь социал-фашист Каутский. Марксизм вполне совместим с кантианством, – говорили ранее Струве, Бернштейн, Форлендер и прочие теоретики буржуазии. Теперь к этой галлерее «истребителей» диалектики прибавились наши механисты. Их лозунг: «Наука сама себе философия» есть ликвидаторство марксистской философии. Он означает отказ от революционной материалистической диалектики, т. е. от марксизма.

Когда в первые годы нэпа Минин выбросил лозунг: «философию за борт», то его выступлению в рядах партии был дан решительный отпор как враждебной вылазке. Мининщина была проявлением мелкобуржуазных шатаний со стороны теоретически неустойчивых элементов в партии. Такая же пустая мелкобуржуазная претензия «преодолеть» марксистскую философию, т. е. отбросить её, которая прозвучала в своё время у Минина, слышится в лозунге современных механистов. Минин открыто предлагал выбросить «за борт» философию марксизма, а наши механисты предлагают «заменить» её выводами «современной науки». Но суть остаётся одна и та же – стремление ликвидировать марксистскую философию как науку.

У механистов-естественников это стремление означает прямой отказ от отстаивания марксизма, от проведения последовательно материалистической линии в области естественных наук. Отказ от диалектики означает ослабление материалистического фронта в борьбе с идеализмом, уступка материалистических позиций классовому врагу.