Текст книги "Моя пушистая проблема (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Вайрен, а ну не дури! Ты что мне птичку пугаешь, а?

Тетушка на страже спокойствия стояла со сковородкой наперевес.

Оборотень окатил её холодным, неприятным каким-то на редкость взглядом.

– Слугам не положено отдыхать посередь дня. За мной, живо! Сейчас найду тебе работу!

Похоже, приказывать он право имел. Ничего, у меня начальник в офисе был ещё противнее. Криво усмехнулась про себя и поспешила за нежданным визитером.

В замке я не ориентировалась пока от слова совсем. Приходилось бежать, проклиная чьи-то опять-таки средневековые замашки. Какая там космическая эра? Мохнатый век перепутал давно и прочно.

Когда он остановился – чуть не впечаталась в чужую спину.

Ох, и хорошо, что успела кое-какие травки у Хелены позаимствовать. Они не дадут оборотням многое учуять.

– Вот, здесь роботы-клинеры, комнат пять, господа сейчас отдыхают в саду. Окна мыть. К вещам не прикасаться. Сопрешь что-то – отправишься в тюрьму в лучшем случае. У тебя два часа на все про все. Понятно?

Безымянный мохнатый насупил брови, прищурился.

– Есть приступить к уборке! – хрипловато откликнулась.

Да если бы знала, во что ввязалась…

Нет, поначалу было все нормально. Первые три комнаты – роскошные, такие раньше только на картинке видела в сети – убрала легко. Клинеры мне были знакомы, пыли здесь не так уж много, тихо, никто не мешает. Даже песенку начала мурлыкать.

Правда, под монументальную кровать робот никак не пролезал. Пришлось лезть самой.

Лихорадочно выстраивая картину быта в отдаленном поместье огромного Ледяного Края, я так увлеклась, что не сразу ощутила что-то неладное. Только тогда, когда какая-то скотина с довольным смешком облапала мою торчащую из-под кровати пятую точку, погладив и весьма фривольно сжав половинки.

– Смотри, какую красотку нам Брайс подогнал, как знал, что мы устали.

– Задолбались, вернее сказать, – хриплый, мурлыкающий голос второго мне понравился ещё меньше.

Дернулась, едва не врезавшись головой в днище кровати. Вот же битый трафик!

Выползать пришлось попой назад, под тихие бесящие смешки.

Моя перекошенная физиономия с прической “у белочки шерсть встала дыбом”, впрочем, заставила смехом поперхнуться.

Стоят. Смотрят. Знакомые желтоглазики. Опасные. Вблизи – ещё более красивые. Мощные. Аура опасности, какой-то жесткого желания, власти, силы и странного мягкого уюта окутывает с ног до головы, сбивая боевой настрой. Человеку сложно против оборотней. А против альф – вообще невозможно устоять.

– Какая необычная самоч… девочка, – поправляется первый златоглазик. У него над бровью небольшой шрам.

– Очень. Какая фигурка даже в таких тряпках, так бы и съел, – демонстративно облизывается второй.

Похоже, они все-таки не близнецы, первый старше, второй моложе, изящнее.

Так и загоняют жертву. Я и пикнуть не успела, как на талию легли горячие ладони, пахнущие песком. Откуда этот запах? Мерещится?

– Кр-расавица, – рычание прокатилось по всему телу, отдаваясь в нем огнем.

Что за чертовщина? Я дернулась, попыталась вывернуться.

– Не так быстро, кошечка…

Второй тут как тут. Надвигается, смотря пронзительно, тяжело, вызывая приступ паники.

Сильные пальцы ухватывают за подбородок.

– Молоденькая. Хорошенькая. Чистенькая.

– Вот только зачем Эрену рабыня, а? – вдруг шепчет второй.

И от этого шепота на ушко, в котором вовсе нет сейчас ничего игривого, меня прошибает пот.

– Маленькая и сладкая рабыня. У нашего ненавистника рабства, – криво усмехается первый, – жизнь становится интересной.

– Он же будет не против, если мы немного развлечемся? – шепчет первый.

Горячие ладони пытаются заползти под тунику, коснуться кожи. Наверное, это называется шоком. Даже мою внутреннюю стерву можно выбить из колеи. Мохнатикам это удалось. Да и их аура давила, буквально лишая способности мыслить.

– Нам будет хорошо вместе.

– Она имя свое позабудет, – уже не знаю, кто из них что говорит.

Я борюсь с собой из последних сил. Вот отчего у всех девчонок крыша так едет. Пресловутое обаяние оборотней. Как же! Их внутренний зверь и магия, что задавливают человека, подчиняют. Да только я буду бороться до последнего! Извращенцы мохнатые!

Не знаю, в какой момент все поменялось. Я пришла в себя, уже буквально повиснув на младшем оборотне, в то время как старший что-то тихо урчал, почти ласково перебирая мои волосы.

Действую молниеносно. Словно это вообще не я, а кто-то более ловкий, расчетливый, точно знающий, что делать в данной ситуации.

Младший получает лбом в переносицу – ему больнее, чем мне.

Старший – куда попала – я не виноватая, нечего к честным девушкам приставать!

Только чужим ошеломлением от отпора человеческой девчонки можно объяснить то, что мне удается сбежать. С грохочущим сердцем и безумной головной болью запираюсь в своем чулане.

Что теперь делать, а? Они же найдут. Они знают, что я собственность Эрена. Они…

Перестаю бегать по комнате. Спокойно.

Тетушка Хелена не считает лорда Эрена самодуром. Вряд ли он обрадуется, если братишки прибегут ему жаловаться на его “собственность”.

Умойся, Майка, приведи себя в порядок. И попытайся придумать, что можно противопоставить обаянию оборотней.

До позднего вечера меня никто не трогал. Признаю – тревога не утихла. Все здесь было чуждо. День вымотал так, что хотелось поскорее забыться.

А, когда уже было решила, что пронесло, ко мне явился… нет, не Ирис. Высокий светлокожий волк с короткими белыми волосами и сталью во взгляде. С таким не пошутишь.

– Майари Вольфран, тебе велено явиться в покои господина Жнеца. До этого велено привести тебя в порядок. Прошу следовать за мной.

И, не оборачиваясь, вышел.

Похоже, он не сомневался, что я никуда не денусь. Не к добру лорд Вайре про меня вспомнил. Ох, не к добру…

Глава 6. Радушная пушистая встреча.

Оттирали меня на славу. Уж не знаю, что там заказывал себе лорд оборотней, но с меня едва кожу не содрали. Ворчу. За всю жизнь на самом деле таких процедур в этом мире мне было не видать. Все эти притирки, огромный бассейн с водой, масла, пять сортов мыла, дорогие эликсиры с других планет. И все практически без запаха.

Нет, если не думать – для чего именно меня так готовят – то даже приятно. Но я-то знала. Знала, помнила, и была сильно, я бы даже сказала – категорически против.

И стрижка моя в стиле “нищета лохматая” оказалась, увы, бесполезной.

Высокая и даже на вид весьма впечатляюще статная, но удивительно женственная оборотница буквально за полчаса сотворила феерической красоты короткую косую стрижку. Стильную, очаровательно мне идущую… но мне выть хотелось от несправедливости.

Я чувствовала – за мной следят. Одно неверное действие, одна попытка сбежать, и… и даже крох, иллюзии самостоятельности у меня не останется.

Не на ту напали.

В довершение всех мучений меня облачили в изумительной красоты светло-золотистое платье. На тонких бретельках, с псевдо-корсетом, приподнимающим и выгодно подчеркивающим грудь и длинной воздушной юбкой. Было лишь одно но. Стоило сделать шаг, как ткань начинала колыхаться и… становилась почти прозрачной.

Нижнее белье дали. Такое же изумительно тонкое, воздушное и невообразимо вызывающее. Тут уж лучше совсем без него!

В качестве доброй воли мне выдали плотный плащ – и вот в таком виде, часу уже в десятом, когда несчастный желудок слипся и пытался выводить рулады, доставили в прозрачной кабине вполне современного лифта на ещё не обследованную территорию.

Если во всех прочих частях замка было откровенно роскошно, изысканно и строго, но более или менее привычно, то здесь словно белое безмолвие воцарилось.

Светло-искристые стены отливали голубым бликом, высокие потолки, строгие очертания мраморных колонн, хрусталь светильников.

Здесь время застыло… какие там космические полеты! Дремучие, забытые времена.

Я даже застыла на мгновение. Но знакомый охранник подтолкнул в спину, провожая до дверей. Высоких, как будто деревянных. Но при нашем приближении они бесшумно распахнулись.

Это была целая сеть комнат. Они перетекали из одной в другую, но были настолько пугающе холодными и одинаковыми, что быстро возникло ощущение закрученного лабиринта.

Пустота. Тишина. Ни слуг, ни роботов, ни другой автоматики. Все “по старинке”. И сколько денег стоит это старина – и думать не хочу!

Меня отконвоировали до самой спальни. Да тут на кровати потеряться можно! Целый персонал космолета поместится!

– Жди здесь, – коротко обронил мой немногословный охранник – и исчез за дверью.

Та беззвучно встала на место.

И я осталась одна в этой ледяной пещере, ожидать персональное чудовище. Мохнатенький, однако, что-то задерживается…

Обошла комнату. Сердце билось часто-часто, отдаваясь в висках ноющей болью. Думай, Майка. Злость, слезы и паника тебе не помогут. Лечь я добровольно под клыкастика не лягу, будь он хоть трижды прекрасным хозяином. Хоть и красив, и, очевидно, умен, и богат. Да только я не из тех женщин, для кого это повод переспать. К тому же, я несвободна, это не мое решение, это чужая прихоть.

А я ненавижу, когда мне приказывают!

Я все ещё надеюсь на свое маленькое счастье. Будет нужно – выдеру его у судьбы зубами.

Что у нас тут? Я права – камер нет. Не станет этот жрец за собой следить.

А там у нас? О, шкаф! Чудесно. Но точно знаю, что брать чужие вещи нельзя. Для оборотней это такое запредельно личное действо, что проще голой по замку пройти.

Взгляд заметался по комнате. Нет. Ноздри дрогнули, улавливая едва заметный запах снега, ледяного ветра, талой воды… Здесь все пропитано этим волчарой. А я слишком чувствительна до чужих запахов. Время нещадно трепало нервы, текли минуты, за дверью царила тишина.

Я выглянула спустя ещё, наверное, полчаса.

Охранника не было. Гулкая, пугающая пустота.

Шустро пробежалась по анфиладе комнат. Конечно, дверь в апартаменты была заперта и не поддалась. В остальном – ходи где хочешь.

Прекрасная ванная помогла мне смыть стильную укладку – хоть и было жалко!

Платье было снято – аккуратно, ещё заставят и его отрабатывать. А вот в одном из шкафов в гардеробной нашлась чистая и совершенно точно не ношеная одежда. Сойдет! Размерчик слегка не мой, но его рубашка мне как мини-платье. А вот чудесные… божечки, это что, кальсоны? В общем, прекрасные штаны. Тепленькие, у меня шерстки нет, хвоста нет – сойдет!

Каюсь, хотелось похулиганить. Но такое только в авантюрных романчиках прокатывает. Оборотни все же звери. Кто знает, что у них в голове? За любую мелочь могут жестоко наказать. Поэтому я только переоделась – да ещё пошуршала на кухне – о да, здесь была отдельная, с запасом продуктов и даже горячих готовых блюд под стазисом.

В общем, я ещё и закусила. Извините, господин. Ваша смиренная наложница больше думает о еде, чем о постельных развлечениях. Если это не сон, конечно.

Честно говоря, я уже планировала спрятаться в какой-нибудь шкаф и там поспать, когда дверь беззвучно распахнулась.

Я не слышала. Вернее, не должна была. Но воздух словно загустел, появилось четкое ощущение чужого присутствия, что прошлось пером по оголенным нервам, и я рванула вперед. Опасность лучше встречать лицом к лицу, так сказать.

Встретила.

Господин Эренрайте казался… безбожно пьяным. Оборотень. Пьяным. Белобрысая шевелюра слегка растрепалась, на щеках играл румянец, глаза возбужденно блестели. Только это и выдавало. А ещё – запах. От него буквально разило. Я и сама вполне могу провести вечер за бокал хорошего белого вина. Полусладкое, сладкое. Даже красное сухое иногда, когда на душе совсем хреново. Или настоечка из ягод и трав… но их только колдуницы делать хорошо умеют, а эта раса города не жалует, их продукция стоит втридорога.

Так о чем я? В общем, как пахнет хотя бы просто хороший, не будем говорить об элитном, алкоголь – я знаю. Но вот этот сладковатый тошнотворный запах, приправленный горчинкой, что исходил от оборотня…

И ещё кое-что. Его глаза. Они мерцали расплавленным серебром. И в них не было ничего человеческого. Это был зверь. Разбуженный, яростный, недовольный. Но пока ещё игривый.

– Иди сюда… рррр…

Мужчина даже не пошатнулся – координация великолепная. Шагнул ближе.

Расширенные зрачки лихорадочно блеснули. Он что, чем-то колется? Да нет, оборотни же все эти штучки ненавидят, они даже по Своду законов входят в список преступлений, за которые пожизненное дают.

Кружится голова. Отчего? От неприятного запаха? От страха, ерзающего угольками под кожей?

Оттого, что оборотень оказывается слишком близко, привлекая к себе жестко, уверенно.

– Моя, – хищно блеснули глаза.

– Господин Эренрайте…

– Эр-рен… – жаркое дыхание на коже. Угрожающее шипение.

Когти ласково царапают кожу на руке, вплескивая в кровь немаленькую дозу адреналина.

Я чувствую дрожь сильного тела рядом. Странную, нездоровую.

Да, он взбудоражен, да, желает, но…

Одной рукой меня просто поднимают и усаживают на сгиб локтя. Чуть не крякаю от неожиданности. Он ведь не гигант, не брутальный герой блокбастера, но… Кожа оборотня горячая. Он так и пышет жаром.

Пальцы, что поглаживают ногу у колена, неожиданно мягкие, чуткие, почти нежные.

Я задыхаюсь от этой необычной, пугающей ласки.

От того, как осторожно он укладывает меня на постель. Как нависает сверху, пожирая светящимся взглядом. Это какая-то магия. Да-да, точно она заставляет приподнять руку и очертить морщинку на чужом высоком лбу.

Это она заставляет провести по сомкнутым губам и тихо вскрикнуть, когда палец захватывают в плен. Он облизывает его, как карамельку, а потом прикусывает, тут же резко дуя на кожу.

Мурашки бегут табуном сдаваться, поганки. Ошпаривает меня до самого… до места, которое ищет приключения, короче говоря.

А этот гад ухмыляется – и тянется за вторым пальчиком. Нежненько так, загадочно-ласково.

Я смотрю, как загипнотизированная. Очарованная, забывшая, что ещё десять минут назад хотела любой ценой отстоять свою свободу. И тут раздается грохот. В потревоженной мной гардеробной, не иначе.

Оборотень вздрагивает – и отводит взгляд. И я прихожу в себя. В разодранной рубашке, с прозрачным пикантным лифом, через который проглядывает кое-что интересное, и…

Окатывает отвращение. К себе. К нему. К глупости всей этой ситуации.

В тот момент я совершила ошибку. Люди слишком мало знали об оборотнях. Я дернулась, уперлась ладонью в грудь, пытаясь оттолкнуть.

Зверь вскинулся. Зверь – не человек. Его лицо по-звериному исказилось, поплыло, на руках появились острые когти.

В глазах на миг отразилось что-то… ужас? Борьба? Мне даже бесполезно кричать! Никто не услышит!

Каким чудом вывернулась? Когти только едва заметно прочертили полоску на животе, даже кровь не выступила.

Неведомым образом я взвилась вверх, словно акробат, перелетая через голову застывшего мужчины на другой конец комнаты.

Скрипнула кровать. Зверь больше не играл. Ощерился, зарычал так, что все волоски на теле дружно вытянулись по струнке.

Я отшатнулась.

Запах – этот тошнотворный запах стал совсем невыносимым, и в этот момент, запоздало, я вспомнила, где именно уже ощущала подобный аромат. В химической лаборатории одной из крупнейших медицинских компаний Райлакса.

Так пах мейон, одна из наших последних разработок, смесь, которая сама по себе не была отравой, но если принять вместе с этим белым, безвкусным и бесцветным порошком алкоголь… пусть земля моему тупому коллеге, решившему напиться на работе, будет пухом.

Оборотень принял мейон? Но зачем? Я попятилась в дверной проем, отпрыгивая в соседнюю комнату. Мышцы сводило. Долго я не выдержу, несмотря на все часы, проведенные в спортзале.

Мейон… сыворотка, которая должна была облегчить ряд сложных операций в медкапсулах. Он воздействовал на нервные окончания человека. Оборотням его продать и не пытались, это же совершенно бессмысленно, мы слишком отличаемся…

Мне конец.

Но почему-то страха не было. Стало только как-то жарко, нестерпимо заломило суставы и зачесались кончики пальцев.

Оборотень шагнул вперед, и… прыгнул. Я почти увернулась, треклятыми труселями обожаемой подруги клянусь!

Под ноги попались сбитые с полки книги. Не пластиковые – обычные. Дорогущие, вероятно. Но несчастную меня и гневливенького зубастика такие мелочи не волновали. Бросок. Удар, как тараном. Спина горестно вопит от поцелуя с полом – он, знаете ли, хоть и покрыт ковром, но весьма жесткий.

Кусь?!

Его лицо близко. Совсем близко. Так, что я вижу каждую напряженную жилку, острющие – прощай мой пальчик – клыки, прижатые плотно к голове вытянувшиеся уши, весьма пикантно и почти мило покрытые пушком.

Ноздри раздуваются – и вдруг недомохнатый клыкастый утыкается мне в шею, продолжая жадно и часто дышать.

Кончики пальцев на руках взрываются болью.

Я вскрикиваю, рефлекторно сжимаю что-то ладонью – и со всей дури опускаю её на голову оборотня.

Раздается тихий хрип – и огромное тело на мне безвольно обмякает, заставляя внутренне похолодеть.

Из моих пальцев вываливается какой-то каменный бюст. Крови на нем, кажется, нет, но от этого не легче.

Мать моя неизвестная, только б не убила! Разорвут!

Я уже почти готовлю оправдательную речь, когда… эта бессовестная туша начинает храпеть. Ну ладно, тихо посапывать. Он спит! Спит, пока я тут схожу с ума и пытаюсь сбежать от его хищных инстинктов!

Пальцы мелко дрожат. Я не сразу понимаю, что с ними что-то немного не так. Например, острые когти, что медленно, буквально на глазах исчезают в подушечках пальцев. Померещилось. Перенервничала.

Вопрос лишь в одном? Что произошло – и как это все теперь разрулить, не лишившись головы?

Глава 7. Волки во сне и наяву.

Спустя час, картина, увы, не изменилась. Мохнатый меня не выпускал. Шипел во сне, рычал, норовил ошерститься – но не отпускал. З-зараз-за. Я уже перестала вздрагивать и бояться. Его сиятельство всего лишь изволил отдыхать. Ну обнял, как любимую игрушку, ногами и руками, ну мелькали в шевелюре волчьи уши, то и дело становясь торчком.

Ну пытался вылизать пару раз мое лицо горячим шершавым языком. Мда. Действительно, мелочи жизни.

Честно признаю, в какой-то момент мне все это настолько надоело, что я просто… уснула. Да-да. Сказались и нервы, и усталость, и сытная еда днем, и стресс. Оборотень был горячий, как батарея, и тихо тарахтел во сне, словно кот, а не волк.

В общем, странно это или нет – но спала крепко. И всю ночь вокруг меня кружил огромный белый волк с серебристыми умными глазами.

И столько в них было странной, дикой мольбы и ярости, что было невольно не по себе.

Лишь под утро этот странный сон сменился другим… но каким!

Знакомый клуб, куда я частенько захаживала в юности, лет эдак в семнадцать. Бьющая по ушам музыка, весьма сомнительного качества напитки, мутные типы, яркие отсветы ламп.

И я… почему-то сейчас извивающаяся у шеста. Я никогда в жизни не умела так танцевать. Гибко, чувственно, не пошло, но… словно призывая одним только взглядом. Воспламеняя того, кто сидел в зале. Вечер скрадывал его черты, свет маголамп производства хафльгаров на него не попадал. Но я всей кожей чувствовала чужой взгляд. Собственнический, жесткий, хищный. До наглых мурашей притягательный.

Да его бы статуя захотела! Лучи ударили в мое тело, когда я обвила шест рукой, словно нежнейшего партнёра по танцу, закидывая на него ногу, и закружилась.

Светло-золотистое белье на мне в этом свете истончилось, став едва не прозрачным, будто платье из… откуда? Во сне я не помнила.

Важен был лишь чужой взгляд. Лишь мой вызов. Сдашься? Подойдешь? Нет?

Я порой ненавижу оборотней! Но сейчас… иди сюда, волчок!

Встал. Глаза вспыхнули ярко-ярко. Ух, какая… фигура! Какие внушительные… достоинства!

Я облизнулась демонстративно. Провела ладонью вдоль тела, зная, что за мной следят жарким, бессовестным взглядом.

– Давай, крошка! Иди сюда! Вижу, тебе там скучно одной…

Бархатистые, игривые нотки в низком голосе заводят. Качаю бедрами, снова медленно обводя собственное тело руками.

– Веселее, чем можно представить, – мой голос звучит совсем иначе, с незнакомыми мне мурлыкающими, соблазняющими нотками.

Искушающе. Насмешливо. В крови бежит азарт.

– Сколько стоит ночь с тобой, девочка? Я заплачу ту цену, что назовешь. Ну же. Такого шанса у тебя больше не будет!

В крови вскипает гнев. Так, значит? Облезешь, лохматый! Обида сильна, но я лишь молча качаю головой, продолжая кружиться под музыку, которая становится все более медленной и тягучей.

– Гордость заела? Или ты немая? – кажется, у кого-то самолюбие задето.

– У вас нет столько, чтобы получить меня, господин, – отвечаю шепотом, медленно проводя язычком по губам.

Прогибаюсь, откидывая голову назад. В этом сне у меня роскошные золотистые волосы ниже лопаток, не стрижка.

– Назови. Цену.

– Вы уверены, что хотите её услышать? Уверены, что всех можно купить?

Он уже у самого края сцены. Смотрит, тяжело дыша и сжимая зубы.

– У всех вас есть цена. Чего хочешь? Деньги не нравятся? Украшения? Статус в обществе? Дом? Вы, люди, предсказуемы, – скалится зараза.

– Хочу…

Я наклоняюсь ниже. Ага, взгляд так и заблудился в районе груди. Жадный, жаркий, такой, что что-то екает внутри.

– Ну?.. – грубое.

– Хочу твою шкуру, оборотень, – шиплю зло, прищурившись, – но ты же вряд ли мне доставишь такое удовольствие, а, хозяин жизни?

Я злюсь, даже понимая, что это, конечно, не по-настоящему. Хоть диалог идет словно наяву.

Грудь мужчины вздымается. Когда успел остаться в одной тонкой рубашке, сбросив пиджак?

Не мощный внешне, но сухощавый, гибкий. Он отворачивается – и мне удается целое мгновение лицезреть подтянутую, крепкую зад… попу… Ох, что ж это за… наваждение! Залипаю, теряю бдительность.

И прихожу в себя уже лежа на спине в одном из кресел. Мужчина сидит на корточках, удерживая меня. Стеснения нет. Да и чего пока стесняться? Только тугая волна жара, когда он, больше не говоря ни слова, наклоняется ниже. Ещё ниже. Горячее дыхание ползет по ноге, вызывая щекотку. Вот же пушистая гадина, я скоро сгорю в этом огне, мне хорошо до того, что, когда он поднимается выше, тихонько дуя на кожу, хочется закричать, выплеснуть скопившееся напряжение. А когда эти сумасшедшие подлые губы накрывают мои, когда этот треклятый божественный язык затягивает в поцелуй, дарит наслаждение… Да такое, что можно взорваться чистейшей сверхновой только от этого!

Ладонь ложится на кожу. Пальцы касаются меня, едва не порхая, вырывая тихий вздох восторга.

– Ещё…

– Что? Не слышу, детка? Ты что-то сказала?

Он великолепен. Не могу налюбоваться настолько редким и совершенным образцом. Да и грех не любоваться – одежда не скрывает выдающихся достоинств паршивца.

Чтоб тебя!

– Гори в огне, мохнатый! – дергаюсь, пытаясь вырваться, но руки перехватывают, и коварные губы атакуют мои.

Медленно. Стараясь показать мне всю полноту испытываемых им чувств. Показать, кто здесь ведет, кто перехватил игру и удерживает её в своих цепких когтях.

Он нависает надо мной медленно, давая прочувствовать, так сказать, всю опасность положения, в которое глупая человечка умудрилась угодить. Мы уже слишком близко друг к другу, и у меня пересыхают губы. Слежу за паршивцем жадно, мечтая и провалиться сквозь землю, и отвернуться, и продлить этот безумный момент.

Не снимая одежды, опираясь руками о подлокотники кресла, он надвигается на меня, а потом медленно опускается едва ли не на колени. Так, чтобы я смогла прочесть в движениях тела, в его глазах безумную жажду, дикое напряжение, что отделяет нас от продолжения банкета.

– Сгорим вместе, сладкая моя, – хриплые, рычащие нотки, – хочу знать точно, какая ты… на вкус… ощутить в полной мере твой странный запах. – Ага, на вкус, на запах и на кус… знаем мы вас! – И занять чем-нибудь твой дерзкий язычок, конфетка… например, – ленивое – очередным поцелуем.

Меня окатывает такой волной жара, что, кажется, ещё немного – и щеки воспламенятся. Исключительно от ярости! Как легендарные драконы буду сейчас огнем пыхать! Несите огнетушитель для Майки! Никогда ведь и мыслей таких не было, но… облизнулась. Шестом клянусь, не удержалась!

Чужие глаза вспыхнули черным сумасшествием, меня подхватили, плотно прижимая к чужому торсу, позволяя каждой клеточкой тело ощутить, в каком восторге хвостатый.

– Мне уже интересно, девочка, что тебе снится, если уж ты так жарко приветствуешь меня? Не скажу, что против, но, боюсь, сейчас слегка не в том состоянии…

А? Что?!

Я отшатываюсь, дергаюсь рефлекторно, изо всех сил врезаясь во что-то головой. В кого-то. Упс.

Над головой шипят. Я вываливаюсь из сна – позорно потная, дрожащая, чтоб вас всех, мохнатых, побрили налысо, и… наставившая шишку лорду.

Бледный, с темно-синими кругами под глазами, он, в отличие от сна, вызывает только жалость. А ещё – память о вчерашнем.

Во сне я каким-то образом оказалась на его груди – и теперь ощущала весь прилив оборотнической благодарности.

Скатилась на пол быстрее, чем успели бы сказать “ква”. Меня даже милостиво отпустили.

Чужая рубашка прилипла к телу, противное томление искорками отдавалось в теле, а “хозяин жизни” знакомо противно ухмыльнулся одними глазами.

– Рад, что мы начинаем находить… общий язык, конфетка, – знакомым голосом из сна хрипло заметил этот Казанова полумертвый. – Но ты могла бы быть и капельку более любезной. И не забывать о своей положении, – холодно и совершенно иначе, чем предполагалось, завершил жрец игривую фразу.

На его скуле уже расцветал синяк. Жалко? Да не в этой жизни! С их регенерацией через полчаса и следа не будет. А вот у меня затылок ноет.

– Хорошая благодарность за то, что спасла вам жизнь и рассудок, – холодно усмехнулась, тут же беря себя в руки.

– Что со мной было? Когда я пришел в спальню – ты здесь уже была? И что за вид, к слову говоря? Мне казалось, что тебя должны были подготовить совсем иначе…

Сколько спеси в двух предложениях! Когда он спит зубами в пол – то гораздо симпатичнее! Х-хозяин.

Молча подошла к нему. Коснулась пальцами висков, несмотря на недовольное шипение послушала пульс. Заглянула в глаза. Зрачки в норме. Дыхание в норме. Но вывести остатки препарата из крови необходимо, хоть он частично уже и вышел с потом на кожу.

– Мейон, – зло щурюсь, – может, я зря вас оглушила, когда вы набросились на меня, пытаясь убить.

Вру. И меня пугает, что как раз не попытался. Он был неадекватен – и все равно не причинил мне вреда. Что происходит?

– Рассказывай, – он медленно поднимается.

Невольно взгляд скользит по слегка растрепанной шевелюре, по шелковистым длинным прядям, по прессу с бледной белой шерсткой.

Отвожу взгляд.

Оборотень молча подходит к дальней стене, проводит по ней ладонью и достает несколько искрящихся пузырьков. Два выпивает залпом, а один, оборачиваясь, протягивает мне.

– Что это? – уточняю подозрительно.

– Калеш, – он запинается, чуть морщит нос, а потом холодно продолжает, – искристая жидкость, впитавшая концентрат магии. Он восстановит силы и очистит организм. Пей, тебе пригодится.

Сказано непререкаемым тоном, но я и не думаю спорить. Послушно забираю с чужой ладони, отчего-то стремясь не касаться её пальцами – и жадно пью.

По телу прокатывается волна свежести, становится легче дышать, проходит усталость, нервозность и хмарь.

– Спасибо, – выдавливаю из себя. Такие эликсиры стоят тысячи магкредитов.

– Пожалуйста. Считай, отдал тебе первую часть долга, – хмыкает белобрысый шерстяной коврик.

Вру. Шикарный мужчина. От взгляда стальных холодных глаз становится настолько неуютно, что спасаюсь только иронией.

– Ну а теперь рассказывай. Все, что запомнила из вчерашнего вечера. И что ты делала днем, и как на тебе оказался этот стильный костюмчик – тоже. Я не слишком люблю, когда трогают мои вещи, Майари.

Никаких игривых ноток. Пока он умывается – продумываю речь. Лгать глупо. Судя по всему – мейон он выпил не сам. А это значит… хреново все, значит. Умер бы высокопоставленный оборотень – виноватой выдвинули бы наложницу-человечку. И страшно представить, какие последствия имел бы подобный процесс.

Именно поэтому, когда клыкастый выходит из ванной, посвежевший и переодевшийся, я рассказываю все честно. Даже про то, как сильно не хотела оказаться в чьей-то постели, не скрываю.

Стараюсь не нервничать – по ледяному сосредоточенному лицу ничего не прочесть. Только ноздри породистого тонкого носа постоянно шевелятся, как будто он принюхивается раз за разом, пытаясь что-то уловить.

– Значит, я не тронул тебя, даже будучи в неадекватном состоянии… – мужчина задумчиво мерит шагами пол, – любопытно.

– Это действительно странно. Но действие мейона на организм оборотней совершенно не изучено, – тихо бормочу себе под нос.

Но у кого-то очень острый слух.

– Вопрос другой – откуда ты знаешь, что такое мейон? – Жесткие пальцы смыкаются на горле так быстро и внезапно, что я просто не успеваю ничего сообразить.

– Я участвовала в его разработке, – шиплю, отдирая вцепившиеся клешней пальцы, – чтобы вы знали, я работала в корпорации, которая занимается медицинскими разработками, а сам препарат ещё даже не выпущен на рынок!

– Значит, тебя мне подсунули с далеко идущими целями. Все интереснее, – меня отпускают, окатывая презрительным взглядом.

Я и сама знаю, что вляпалась. Успела подумать об этом – магический эликсир здорово прочистил мозги. Но не слишком ли сложная комбинация с одним из работников лаборатории? Где были гарантии, что Жорик отведет меня “на торги” именно в этот клуб? Хотя если он задолжал, то просто сделал то, что ему приказали.

Я не такой уж непробиваемый человек. Никогда не стремилась лезть в разборки такого уровня, и сейчас мне было по-настоящему неуютно. Если господин Эренрайте сочтет и меня замешанной…

Мне на плечо ложится жесткая рука, а волчий, тьфу ты, то есть человеческий сейчас вполне нос зарывается в шевелюру.

– Стой так. Твой запах успокаивает меня и почти не хочется пойти перегрызть кому-то горло.

Но я чувствую горечь этих слов. Пахнет предательством. Воняет.

– Я не виновата. Можете проверить меня как угодно. Я бы никогда в жизни не стала способствовать смерти живого существа! Даже… – осекаюсь.

– Даже? – злой рык в волосы, – продолжай! Ну же!

– Даже оборотня, – договариваю тихо, – но люди не лучше оборотней. Мне не за что любить и тех, и других. Вы, конечно, меня купили, но знаете не хуже меня, что покупка людей запрещена Конвенцией Десяти планет. И также прекрасно знаете, что никто вас в этом не упрекнет… пока это не станет кому-то выгодно.

Я не вижу его лица, но чужое дыхание вдруг выравнивается.

– Документы на чужое имя. Мою внешность не засняли ни одни камеры в этом грязном местечке, – спокойный голос с рыкающими нотками заставляет расслабиться, – но в одном ты права, Майари. Кто-то знал, что я там буду. И сделал все, чтобы подсунуть мне тебя. Или кого-то другого. Я просмотрю списки сотрудников лаборатории. Вспомни пока и запиши все, что известно о разработке препарата. Мой плакар лежит в спальне, на полке под кроватью, тебе откроется блокнот, там и пиши.