Текст книги "Слезы (СИ)"
Автор книги: Мария Шматченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Глава 19. Насильно мил не будешь…
Приближался день приезда девушек с тётей и дядей.
– Завтра вернутся наши дорогие, и я пригласил на ужин мистера Стюарта! – радостно сообщил Джеральд жене. – Очень мне он нравится. Такой интеллигентный, аристократичный, всегда безупречно вежливый! Хочу, чтобы дочки и наши Марти с Эви в первый же день с ним познакомились!
– Дорогой, я бы не стала ему так доверять, – осторожно заметила Констанция. – Что ты о нем знаешь?
Джеральд же ответил, что по одному взгляду на него можно понять, что это порядочный человек! Конни малость шокировали такие слова.
А ты никак не связываешь его внезапное появление с тем, что Чарльз объявился? Не из одной ли они лодки?
– Не пугай меня так! Не во всех же людях теперь видеть подозрительных типов!
– Я не пугаю, а предупреждаю. Не удивлюсь, если это или адвокат Чарльза, или тот самый, кому он свои «бумаги» дал, или один из тех свидетелей, при которых мой покойный свёкор обещал внуку Адриана…
– Что же ты такое говоришь…? – хрипло спросил Джерри. – В городе Стюарт известный человек, филантроп… В мэрии сидит. Все в курсе, что он тут давно живёт. Откуда ему знать сэра Чарльза?
– Тоже правда. Но никто не исключал простых совпадений. Это – уютный городок, сюда много аристократов и миллионеров съезжается. Излюбленное место. Так что, очень может быть, что это счастливое для Чарльза совпадение. Либо Чарльз, ища связи, смог познакомиться со Стюартом.
– Все может быть! Но я так хочу верить людям! Я устал от этих интрижек, понимаешь, милая?
– Конечно, милый, – мягко ответила Конни и успокаивающе погладила мужа по плечу. – Но я хочу защитить нашу семью от возможной опасности. «На Бога надейся, а сам не плошай» – знаешь такую народную мудрость?
– «На Бога надейся, а сам не плошай», – эхом отозвался муж. – Но в данной ситуации больше подходит «Бережёного Бог бережёт».
– Я не представляю, каким образом Чарльз может нам навредить. У него нет способов, возможностей…! Он – нам никто! Ни родственник, ни твой старинный приятель! Может быть, он и знал твоего отца, но как этим сможет воспользоваться? Никак. Я это всё понимаю, но на душе у меня отчего-то неспокойно…
– Вот-вот, – согласился Джерри, – и я так же…. Жуть какая-то зависла в воздухе. Чего мне бояться Чарльза? Он Адриану ни хозяин, ни отец, ни родственник…? У него нет на него прав, чего прицепился, непонятно! А я страшусь чего-то…
С какой стороны подбиралась угроза, где она затаилась? И откуда протягивает свои мертвецки-холодные руки с длинными гибкими пальцами? Или всё им только кажется?
На другой день после обеда приехали родственники. Сколько было радости! Родители очень соскучились по приёмным дочерям. Адриан не знал, как себя вести. Он стеснялся гостей своих хозяев и всегда находил повод отлучиться: то что-то обещал Рудольфу, то забыл что-то спросить у Томаса, то вдруг поймёт, что давно не видел Люсинды, и нужно её найти… После ранения молодой человек никого не видел: ни Эвелину, ни Геральдину, ни Эйлин, только один раз его навестил Мартин, и то был примерно минуты три. Адриан волновался, не зная, как они отнесутся к тому, что с ним больше не обращаются как с рабом. Хорошо, если они этого не заметили. А те сами волновались. Мартин вообще в него стрелял, Эвелина выпрашивала себе в сыновья, а Геральдина и Эйлин были в него влюблены.
Вскоре пришёл мистер Стюарт. Он вежливо поздоровался с хозяевами, познакомился с их родственниками и произвёл на них чудесное впечатление. Всех ему представили теми, кем они являлись на самом деле. Не стали сочинять, что, например, Мартин – родной брат Джеральда. Только про девушек сказали просто «дочки», а ни «приёмные дочки».
– А где Адриан? – спросил гость.
– Девочки, – Констанция с улыбкой обратился к Геральдине и Эйлин, – будьте так добры отыскать брата.
– Адриаша, ты чего везде за мной ходишь, как Люсинда – за тобой? – ласково засмеялся Томас.
– Я…я…
– Иди туда, смирись, что тебе отныне придётся сидеть с ними, – мягко прервал его управляющий. – Смирись, что ты хозяйский…сын. Что так все думают.
– Но ведь я не он.
– Тише…. – Том обнял его, чтобы тот замолчал, – нас могут услышать слуги.
Они были на кухне, и тут из коридора послышались шаги. Адриан вспомнил взгляд Джеральда накануне и вырвался из объятий управляющего. Может быть, это получилось резко, и Томас удивился, не выдержал и спросил:
– Ты чего?
– Кто-то идёт…
– Опять боишься?
– Я научился держать себя в руках и не показывать это, но, да, я боюсь. Постоянно.
Тут отворилась дверь, и в кухню вошли племянницы Конни. Эйлин сказала Адриану, что его зовут.
– Но…
– Никаких «но»! Пошли, брат! – прервала Геральдина и схватила его за руку, а потом добавила строгим, надменным тоном: – И захвати пепельницу!
Последней фразой девушка хотела показать всем, что для неё лично Адриан навсегда останется рабом, и она будет дальше отдавать ему приказы, а он – выполнять их. Вот только зачем? Хотела задеть? Возможно. Отомстить за безответные чувства к себе? Тоже возможно. А скорее всего, намекнуть, что «мы не родственники и в случае чего можем быть вместе».
– Я сам принесу! – сказал Томас тоном, исключающим всякие возражения, чтобы поставить её на место. – Адриан больше не выполняет приказов, мисс Геральдина!
– Пошли уже… – глубоко вздохнула девушка юноше и потянула его за собой.
«Господи, спасибо хоть на том, что я держу его за руку!» – подумала она.
После ужина мистер Стюарт почти не отходил от Эйлин. Он был очень вежлив, галантен и добр с ней.
– У вас очень красивый брат, леди! – заметил мужчина, имея в виду Адриана. – Держу пари, что всех девушек сводит с ума.
Эйлин стало не по себе, почему-то холодок пробежался по спине. Мистер Стюарт ей очень понравился. У него были такие изысканные манеры, как у графа, он был так добр, вежлив, благороден, красив…. Мужчина рассказывал, что его дом обслуживали только белые слуги, у него не было ни одного раба, потому что хозяин презирал рабство… И у Эйлин он вызвал восхищение, но эта нечаянно брошенная фраза о брате заставила её вздрогнуть. Казалось бы, ничего плохого в ней не было, даже, наоборот, мужчина хотел сделать ей приятное, ведь у него и не в уме, насколько странная у неё семья. Это они со стороны кажутся папой, мамой и тремя их детьми. Эйлин осознала, что возлюбленный ей…брат…. Неприятное чувство, что мистер Стюарт намеренно сказал об этом, завладело сердцем. Девушка гнала от себя эти мысли, но избавиться от них не могла. Так получилось, что она полюбила брата совсем не сестринской любовью, а почти незнакомый человек догадался и теперь намекает ей об этом грешке?
Она ненавязчиво следила за Адрианом и всякий раз замечала рядом с любимым свою сестру. Геральдина почти не оставляла его ни на минуту. И Эйлин это не нравилось. Так нечестно! Она первая сказала, что любит его! «Ну уж, нет! Без боя не сдамся!» – решила девушка и направилась в их сторону.
Констанция тоже это заметила.
– Не могут брата поделить, – неожиданно для себя сказала она стоявшему недалеко Стюарту.
– Я понимаю, – улыбнулся он, – бывает так. Но это же хорошо.
Всегда безупречно вежливый, всегда доброжелательный, всегда в хорошем настроении. Настоящий джентльмен. Джеральд принадлежал древнему, аристократическому роду, но даже в его поведении Конни не видела этого обаяния, этой благородной, естественной простоты. Кто он такой? Что ему надо от них?
У Эйлин всё-таки получилось отбить у Геральдины «брата» и отправиться с ним на прогулку в сад. Мистер Рудольф давно уже ушёл к себе, поэтому их никто не мог услышать.
Они подошли к фонтану и сели на его колодец, в котором плавали золотые рыбки. Адриан провёл рукой по гладе воды, и они тут же стали тыкаться мордочками в его пальцы, и тот ласково улыбнулся им. «Какой же он красивый! – восхитилась Эйлин. – Особенно, когда улыбается!»
– Как дядя Джеральд? – спросила она.
Юноша поднял на неё глаза…
Девушка неожиданно схватила его обе руки и сказала:
– Постарайся простить его… Он очень любит тебя…
Со стороны могло показаться, что Эйлин признается ему в любви. Но он не знал, что ответить.
– Ты не можешь его простить?
– Да нет, я простил, от всего сердца простил… Просто, понимаете, не в этом дело…
– А в чём же? – тихо спросила она таким тоном будто бы имела в виду: «ну, же…продолжаете, пожалуйста, не бойтесь…»
– Я до сих пор просыпаюсь по ночам, и мне кажется, что я всё ещё там… А всё это мне только пригрезилось… – ответил он с неохотой.
– Где там?
Она терпеливо ждала, и юноша ответил после некоторого молчания:
– Ну, там… на ранчо… – в его взгляде появилось нечто странное, будто бы просьба прекратить этот разговор, – на его окраине…в этом…в этом доме…
Воспоминания о пытках воскресли в его памяти, причиняя боль.
– Прости меня… Я…я такая идиотка! Я не подумала… Значит, ты боишься Джеральда? – странно, но она звала его по имени, а ни папой, как звала всегда до этого…
– Боюсь, – не сразу признался Адриан.
– Я понимаю… Ты не веришь ему…
– Мне бы очень хотелось поверить! И иногда я верю, но потом проходит время, и всё начинается заново… Я не понимаю, зачем ему это…. Зачем он играет со мной? – молодой человек с мольбой посмотрел на неё, но лицо девушки оставалось непроницаемым. – Да, я ему принадлежу, и он может делать со мной всё, что захочет… Хочет играет, хочет…ещё что-то… Даже…даже там на ранчо он имел на то право… Но, если дело в благодарности, может быть, хватит? Почему бы просто не оставить всё, как есть? Мне работать, ему властвовать… как тогда, когда вы только вернулись. Я не хочу заставлять его идти на такой позор.
– Какой позор? – удивилась девушка
– Нянчиться с рабом.
– Он тебя любит…
– Но как такое может быть правдой? За что? Почему? С какой стати ему любить раба?
– Я не знаю, но это так… И тётя Конни тоже тебя любит… Я знаю, как тебе было тяжело всё это время… Прости, что меня не было рядом… Я очень люблю тебя… Но… но не как сестра.
Адриан не сразу нашёлся что ответить. Сердце подскочило в груди. Опустив ресницы, он задумчиво смотрел на золотых рыбок в воде.
– Мне никогда не приходилось слышать таких слов, – наконец ответил красавец-раб, – и, может быть, это могло бы стать лучшим, что было в моей жизни. Но поймите…. Я…я… не чувствую того же… Достоин ли я вас? Вряд ли… Я всего лишь раб.
– Ты все ещё зовёшь меня на «вы»
– Как я могу иначе?
– Быть может, это я тебя не достойна?
– Что вы такое говорите? Вы достойны лучшего. Зачем вам такой, как я? Я ничтожество.
– Не смей так говорить!
– Но, а кто я? – после некоторого молчания произнёс он. – Я всего лишь раб, как бы не подшучивали над этим выражением… Я кое-как могу подписать своё имя, я не образованный, неграмотный. Что я могу? Только выращивать цветы, но и этого мне почему-то больше не разрешают. Понимаете, какая пропасть между нами? Читай на Книгоед.нет
Эйлин погладила его по лицу.
– Любую пропасть можно преодолеть…
Он неожиданно нежно взял её руку и мягко, ласково сказал:
– Я от всей души благодарен вам, и ваши слова навсегда останутся в моём сердце. Но я понимаю, насколько жалок, я не достоин вашей любви. Вы прекрасны, благородны, добры и умны… Поймите, вы свободная, белая девушка, а я чёрный раб… Может ли у нас быть союз? Я всю жизнь прожил на ранчо, я карты мира не видел, не то, что его самого. Я ограничен…
– Я не могу жить без тебя…
«Я принадлежу вашим родителям, но моё сердце принадлежит только вам. Я так люблю вас, но никогда не подвергну страданиям рядом с собой. Со мной вы никогда не будете счастливы» – так хотел он сказать ей, но не сказал. И никогда не скажет…
– Это пройдёт… Вот увидите, мисс Эйлин. Когда-нибудь вы встретите прекрасного, благородного человека, который будет действительно достоин вас. Но это не я, уверяю вас. Я ни тот, кто вам нужен…. Поймите…
– Я понимаю, Адриан, хотя мне так тяжело… – грустно сказала девушка. – Но тот поцелуй… Ты ответил мне…
– Пожалуйста, простите меня за него…! Я был в таком состоянии… я был не в силах что-то соображать… На тот момент я совсем недавно вернулся от…от них…. К тому же…. К тому же… Я не мог противиться…приказу – вы моя госпожа… А сейчас я люблю вас, но только, как сестру, и мне ужасно стыдно за тот поцелуй…
– Но ты не проститутка! – скорее заставила себя засмеяться Эйлин, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но потом всё же грустно добавила: – Я понимаю. Насильно мил не будешь… Обещаю, больше никогда не стану давить на тебя. Пошли домой, мой любимый…брат…
А самой ей так хотелось молить Адриана о любви, но девушка не могла так унизить ни себя, ни его. Ну, что поделаешь? Если его сердце молчит, если он не любит, не заставлять же насильно. Эйлин и так призналась в своих чувствах. Не настаивать же дальше. Пусть будет больно, но зато честно и благородно…
«Насильно мил не будешь»…
Глава 20. Кто мать: та, что родила, или та, что воспитала?
До Рождества остался всего месяц. И в храме решили украсить двор. Двор был большим, и нужно было сделать всё заранее. Многие прихожане с семьями присоединились помогать. Констанция с радостью приняла в этом участие, позвав с собой мужа и «сына». Эвелина и Мартин пойти постеснялись, всё-таки они тут совсем недавно. Дочери не захотели. Как всегда, все активно занимались разными делами. Мужчины украшали гирляндами парадный вход в костёл. Там были только отцы. Матери разбирали рождественские игрушки, а у детей заданий пока не было. Адриан издали следил за сэром Джеральдом, как тот вместе со всеми наряжает вход.
– Адриан, простите, пожалуйста, очень неловко спрашивать, но как папу вашего зовут, мистер…? – подбежал к нему какой-то мужчина, один из отцов.
– Мистер Джеральд, – ответил Адриан
– Спасибо большое! Джерри!
Только когда мужчина убежал, до молодого человека дошло, что он ответил. Мистер Джеральд! Какой «Мистер Джеральд»?! Даррен же! Адриан ответил так не только потому, что ему так приказали хозяева, но и потому, что уже настолько привык к этой странной игре, что уже сам повторяет за людьми, что они про них говорят. Он обернулся к мужчинам, которые вешали гирлянду, и нашёл глазами своего «папу»… Ещё никогда прежде не приходилось ему видеть его таким: активным, весёлым, жизнерадостным… «Интересно, а почему он ни как не борется с этим сложившимся мнением, что я его сын? – неожиданно подумал Адриан. – Мало того, ведёт себя так, будто б это и в самом деле правда, будто б ему это нравится….». И тут внезапно ему в голову пришла одна мысль…. «Да нет-нет, быть такого не может…» – переубеждал он сам себя. В памяти всплыли моменты из прошлого: проливной дождь, его обожжённая рука в его руке, его грубое объятие, приезд госпожи Фелиции, драка Фила с дядей, то письмо…. «Эта сволочь – твой…». Кто? «Палач», – кажется, так ответил Даррен. Но палач ли? Да неужели?!
Вокруг Адриана столпились ребятишки, тесня друг друга. Они наблюдали за своими отцами издали: здесь был хороший вид.
– Вон мой ползёт!
– А вон мой!
– Вон-вон! Мой руки поднял!
– А мой натягивает верёвку! – раздавались их голоса.
– А твой где? – кто-то спросил у Адриана.
– Вон там справа… По лестнице поднимается…
– А ты чего ревёшь? – удивился кто-то из мальчишек.
– Я? – в свою очередь удивился Адриан и только тут почувствовал, что по щекам текут слезы. – Да нет, это от солнца…
– А-а-а-а! Понятно! А я-то подумал, ты обиделся на кого-то!
Адриан только улыбнулся в ответ и отошёл от ребятишек. И тут их позвали:
– Так, вся молодёжь, сюда!
Им дали задание украсить ёлки. Дети, уже взрослые и совсем маленькие, все побежали к рождественским деревьям. За этим занятием молодой человек немного отвлёкся от своего потрясения. Никто их не разделял на группы специально. Все разделились спонтанно, в некоторых стайках было три человека, в других – до десяти. У ели, которую украшал Адриан, людей столпилось больше всего: всем хотелось быть с ним в одной группе.
Когда всё было готово, Конни подбежала к «сыну» и сказала тихо:
– Я издали наблюдала: куда ты – туда и все…
– Что?
– Я говорю, наблюдала издали: куда ты – туда и все…
– Прости, я… я…не расслышал…
Хозяева заранее просили его не обращаться к нему на «вы», а только на «ты», хотя бы пока они будут тут.
– Какой-то ты странный… Ещё с утра улыбчивый был такой, весёлый, а сейчас будто б сам здесь, а душой в другом месте.
– Прости, пожалуйста, если обидел тебя…
– Ты устал, что ли?
– Нет, конечно. От чего мне уставать?
– Честно?
– Честно, мамочка, честно… Не беспокойся, пожалуйста, – улыбнулся он.
Конни просияла и обняла его. Ей так нравилось, когда юноша обращался к ней «мама» и на «ты»! И пусть, что они так заранее договорились, а дома этого уже не будет – хотя бы каких-то ничтожных несколько часов почувствовать себя матерью такого сына!
– Ну, всё-таки что-то случилось?
– Просто вспомнил… одного человека…
– Какого?
– Отца.
Конни понимающе, грустно кивнула. Адриан отошёл в сторону, подальше ото всех, она последовала за ним.
– Мамочка, пока я имею права к тебе так обращаться, – взволнованно и очень тихо сказал он, – умоляю, прости меня, что я этого не понимал… И не…верил вам, – на его глаза выступили слезы, Констанция взяла его за руку, – я думал, это всего лишь игра…
– Ты скучаешь по отцу?
– Оказывается, я его не знал…
– О чём ты…? Ведь Даррен….
– По Даррену скучаю безумно… И это…моё самое большое потрясение… Имею ли я на это право?
«Он догадался!» – внезапно осенило Конни.
– Адриаша, солнышко моё! – женщина кинулась к нему в объятия.
– Вы чего ушли? – раздался весёлый голос Джеральда.
И тут же, как назло, кто-то позвал Адриана:
– Адриан, иди сюда! Там надо ещё одну ёлку нарядить – если ты будешь, все сбегутся. Пошли!
Юноша послушался, и когда тот ушёл, Конни, с интонацией «Ну, что, допрыгался?! А я тебя предупреждала!», сказала мужу:
– Поздравляю, Джеральд! У тебя есть сын!
– Ты о чём, милая? Есть, конечно…
– Он догадался!
– Как догадался?! Сам?! – его как громом поразило. – Быть не может!
– Ну, естественно, сам. Я тебе говорила: «Скажи ему, не тяни!». А ты всё боялся чего-то. Что за дурачка держишь? Дотянулись, что сам догадался.
– Он тебе прямо сказал?
– Нет, не прямо. А как такое скажешь прямо? Всегда будет мысль: «А вдруг я ошибаюсь?». Но я поняла по нему, что он догадался.
– И как он? Рад?
– Не знаю. Не поняла. Думаю, в шоке. Не смей его бить. Попробуй только пальцем тронуть, или хоть слово грубое сказать!
– Да нет! Что ты такое говоришь? Никогда я больше Адриашу не обижу.
– Смотри мне! Я его люблю, как родного сына, а за любимого сыночка, кого хочешь порву.
– Ладно тебе… Тише, пока нас никто не услышал… Но Рудольф оказался прав!
– А при чем тут Рудольф? – удивилась супруга.
– Он сказал мне, что… а… потом расскажу! Не тут же…
Конни кивнула вместо ответа, ничего не сказав. В душе её волнение сменилось непонятным страхом. Что же ждёт их впереди, какие удары ещё приготовила для них судьба? И неужели – это им наказание за их жестокое, грубое обращение с несчастным Адрианом?
«Нет-нет, этого просто не может быть! Всё это бред! – думал Адриан. – Это просто совпадения!». Но что-то подсказывало ему, что это правда. Зачем Его Сиятельству сэру Джеральду позориться? Если ему так нужен сын, что нет белых? Сколько нормальных детей осталось без родителей? Почему ему нужен именно раб? Или на крайний случай сблизился бы с Филом…
Откуда ему знать, когда у него День Рождения? Зачем ему звать его «сыном», ведь несколько раз так уже «ошибался»? И что хозяин не поделил с Дарреном?
Может, Адриан надумал? Хотел ли он быть сыном Джеральда? Был бы рад, если бы это оказалось правдой? В том-то и дело, что нет… Ему казалось это предательством по отношению к тому человеку, который вырастил и любил его. И он навсегда останется его отцом.
«Эта сволочь – твой…отец!» – ты так хотел сказать, Даррен?
Констанция, поняв, что «сын» догадался, была сама не своя. Она смотрела на Адриана и понимала, что это человек со сломанной жизнью, искалеченной судьбой. Что будет с ним дальше? Как он дальше будет жить? Каким бы мог быть, если бы не всё это? Когда умер Гарольд, его дед по отцу, мальчику было всего четыре года, почему Джеральд не забрал его, ведь теперь никто не мог ничего ему указывать? Четыре года – это не так уж и мало, но не так уж и много, как почти девятнадцать лет… И где же ты был все эти годы, Джерри?
Странно, но Конни отчаянно хотела быть матерью Адриана, заменить ему её. А возможно ли это? Внезапно ей показалось, что ничего не исправить. Внезапно она поняла, что время действительно упущено. Такой юный, но уже, отнюдь, не маленький мальчик.
«Если бы подобное случилось со мной, – сказал однажды Фил, – то я бы при первой возможности отнял бы своего сына у всего мира. Да если бы я был отцом, то никто бы во всём белом свете не смог бы меня остановить! «Не пускали его»! Трус он, и больше никто! Думать надо было раньше!».
«По Даррену скучаю безумно… И это…моё самое большое потрясение… Имею ли я на это право?» – в памяти вслед за речью Фила всплыли слова Адриана.
«Он скучает по Даррену, – подумала Конни. – Его не вернуть. В этой войне мы с Джерри проиграли. Он вырастил его, любил, опекал, воспитал, многому научил… И то, что наш мальчик такой, это благодаря ему. Бедный Адриан! В чём он виноват? Ни в чём. Если дать ему вольную, что будет? Захочет ли наш мальчик отыскать своего приёмного отца? И кто мы будем после того, как запретим ему это сделать? По-моему, если хотим, чтобы Адриан всегда был с нами, ему надо быть рабом. Но по-человечески, правильнее всего было бы дать ему вольную и отпустить, если тот этого захочет, а я думаю, захочет… Джеральду никогда не заменить ему Даррена, тем более после того, что с ним сделал. Ни за что подвергнуть родного сына пыткам…! Какой сволочью для этого надо быть? Бедный мой мальчик! Единственный шанс удержать его – это если сам Даррен откажется от него, а он на это никогда не согласится, ведь любит его и никогда не окажет нам такую милость, тем более после того, что мы сделали с его сыном. Да и где взять этого Даррена? Адриан только недавно отошёл, пришёл в себя, а тут на него такая правда обрушивается: тот, кого он так любит, не его отец, а отец – тот самый тиран, который два раза вручил его в когти кровопийцам!»
– Что с тобой? – послышался вдруг голос Адриана, и это вернуло её в действительность.
– А? Что? Ты уже вернулся?
– Давно. Отец просил передать, что их позвали расставлять столы. Я говорю, а ты как будто бы не слышишь…
Конни взглянула на него. Он рядом. Явно догадался. Что будет потом? Она не хотела об этом думать. Уйдёт ли? Сможет ли жить с ними? Пока Даррена нет…. Кажется, до этих пор длится их радость…
– Солнышко, если попрошу тебя остаться, ты останешься?
– О чём ты? – удивился тот, и Конни на миг подумала, что, может быть, ей показалось, что он догадался, а тот совсем не это имел в виду.
– Я тебя люблю…
– И я тебя.
Констанция вздрогнула. Интересно, этот ответ был частью всего этого «спектакля», или это было правдой? Ей очень хотелось верить, что последнее. Или же юноша сказал ей это по той же причине, что и звал на «ты» – потому, что они заранее ему это велели, велели играть роль их сына?
– Добрый день! – внезапно раздался, как всегда, безупречно вежливый голос мистера Стюарта. – Его Светлость сэр Джеральд сказал мне, что вы тут, и я захотел с вами поздороваться.
– Добрый день, – учтиво ответил Адриан. – Очень рады вас видеть.
– Как это любезно с вашей стороны, мистер Стюарт! Добрый день!
«Его Светлость сэр Джеральд»… Так на самом деле звучал его титул, но к мужчине так почти никто не обращался, потому что тот сам об этом просил, а новым знакомым не говорил о знатном происхождении. Почему Стюарт так его назвал? Откуда вообще знает о титуле?! Эх, неспроста это всё! Какие-то тайные вещи творились, а Констанция и Адриан никак не могли понять, какие…
– Я тоже очень счастлив встречи, – меж тем сказал их странный знакомый. – А где юные леди? Не захотели прийти?
– Они дома остались. Секретничают.
– Как жаль! А брата отпустили? – мужчина засмеялся. – Вот появится какая-нибудь юная леди и украдёт у них братика.
Адриан вздрогнул при его словах: он относился к Эйлин совсем не как к сестре. Да и обе девушки к нему тоже не как к «братику». Конни засмеялась:
– Они такие юные, мистер Стюарт!
– Любви все возрасты покорны! – и он подмигнул.
Потом отошёл от них – его кто-то позвал. Адриан и Конни переглянулись: в отличие от Джеральда, Мартина, Эви и обеих девушек они не были в таком восторге от нового знакомого. Какое-то интуитивное недоверие. Но внезапно Стюарт вернулся, а «мама» с «сыном» думали, что тот больше не подойдёт.
– Здоровался с мэром, его женой и их приёмной дочерью. Бедняжки! Как они переживают то, что объявилась её настоящая мать, а всё равно пришли! Адриан, вот ты мне скажи, кто мать: та, что родила, или та, что воспитала? Ты что об этом думаешь?
– Не знаю, я об этом никогда не задумывался, но мне кажется, трудно судить, не зная конкретную ситуацию. У всех ведь по-разному.
Мистер Стюарт усмехнулся:
– Это точно! Иногда ведь настоящие матери сами не хотят, зато потом лезут, а иногда настоящим кто-то не даёт, препятствует общению с ребёнком. Если бы я сказал тебе, что я твой отец, чтобы ты подумал?
– Я бы подумал, что это шутка.
– Почему?
– Потому что я знаю точно, кто мой отец. Кстати, а вон и он.
К ним, и правда, радостно улыбаясь, бежал сэр Джеральд.
– А вот и я!
Возвращаясь домой, Джерри и Стюарт шли впереди. Конни и Адриан сзади. Намеренно отстав от них, женщина сказала молодому человеку:
– Какой же он странный! Чего вдруг завёл эту тему? Нам какая разница, с кем он здоровался? Уж точно до чужих матерей – никакой!
– Он догадался….
– О чём?
– О том, кто я такой…
– Да нет, моя радость. Как бы он догадался?
– Не знаю… Но зачем ему эту тему поднимать про матерей? Может, он, говоря «мама», имел в виду «отец»?
Конни ахнула.
– Точно! Может быть…
«Адриан догадался, что он сын Джеральда! – подумала Конни. – Почему сказал, что Стюарт имел в виду отца?! Дотянулись, добоялсь! Так ли он ему нужен? Я уже начинаю приходить к выводу, что Адриаша больше нужен мне, чем Джеральду…»
