Текст книги "Всегда Ты (СИ)"

Автор книги: Мария Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Болтаю ногой, ощущая на коже ласковое касание обеденного солнышка. Листаю мышкой график учебного процесса, чтобы сделать вид, будто над чем-то работаю.

На самом деле я думаю о Благове. О чём же ещё мне думать?

Он приедет за мной в два. Сейчас почти половина первого.

Вздыхаю, подперев рукой подбородок.

Он уже выехал? Такие пробки…

Солнце заливает помещение кафедры, струясь через большие окна старого здания. Ему почти восемьдесят лет. Оно, как и многие другие постройки тридцатых годов, наследник итальянского Возрождения с поправкой на «советскость». В общем, здесь царят огромные окна (из-за которых зимой жуткая холодрыга), коридоры и арки. Поскольку я люблю старые здания и мне интересно всё на свете, я изучала его историю, но там совсем ничего примечательного, кроме того, что в девяносто третьем году его передали на баланс моей альма-матер.

Поглядываю на часы, считая минуты, и восстанавливаю в голове свой цикл. Я отмечала дни в телефоне, но теперь эта информация ушла в чужие руки. Смотрю на потолок и прикидываю.

Это чудовищно, но я совсем не волнуюсь. Есть только один мужчина во вселенной, от которого я хотела бы родить ребёнка. Возможно, не прямо сейчас. Дети для меня что-то далёкое и абстрактное. Маленькие кричащие карапузы. С карими глазами и упрямыми пухлыми подбородками.

Кусаю губу, улыбаясь.

Слышу тактичное покашливание и мгновенно встряхиваюсь. Принимаю серьёзный вид и натыкаюсь на изучающий взгляд заведующего кафедрой. Непроизвольно тяну руку к персиковому шарфику, повязанному вокруг моей шеи. Ругаю себя, потому что этот жест ужасно кричащий о том, что я под ним что-то прячу.

Чувствую, что начинаю краснеть.

Вот чёрт.

Я под ним прячу два засоса. Благову нужно прекратить это делать.

Опять улыбаюсь, скрывая лицо за чайной кружкой.

– Катерина, как твоя методичка? – спрашивает Михаил Семёнович, надевая очки в толстой роговой оправе, чтобы лучше видеть, как я буду смущаться и изворачиваться.

Нас в просторном кабинете сейчас шестеро. А вообще пятнадцать.

Откашливаюсь и беспечно отвечаю:

– Уже отдала на вёрстку!

Это абсолютная ложь, но я вру иногда через силу.

Уголок обрисованных морщинками губ моего начальника ползёт вверх.

Ой-ёй.

Это значит, меня раскусили.

Прячу глаза, хмуря брови. Будто увидела в мониторе что-то чрезвычайно важное, но я не могу сдержать улыбки.

Мы оба знаем, что я закончу её в срок.

Я такая исполнительная.

Михаилу Семёновичу шестьдесят восемь. Это щуплый седой очень подвижный мужчина, обожающий свои старые костюмы, которые были пошиты, судя по всему, ещё в семидесятых. Мне кажется, он, эти костюмы и это здание находятся в единой плоскости времени и пространства.

Он профессор с целой вереницей лавров и гордость нашего ВУЗа. Он был моим дипломным руководителем, и он сам выбрал меня. Я считаю это честью. Я так ему и сказала.

Думаю, мой выбор дальнейшего пути был во много предопределён его влиянием. Он подталкивал меня к аспирантуре еще в магистратуре. Это ужасно, но я иногда сажусь ему на шею. Он не чает во мне души, а я на полном серьёзе считаю его самым умным человеком на свете.

– Подойди-ка… – просит Михаил Семёнович, открывая ящик своего стола.

Встаю незамедлительно и оправляю юбку своего нежно-бежевого шифонового платья. У него короткие рукава-фонарики, двубортный воротничок и ряд больших обтянутых тканью пуговиц по центру. Я его обожаю и причисляю к категории «деловой» одежды в своём гардеробе. Оно очень лёгкое и струящееся. Если мимо проедет машина на сверхзвуковой скорости, все узнаю, какого цвета мои трусы.

Благов улыбнулся сегодня утром, когда я его надела, но мы проспали, и я была в агонии, боясь опоздать, поэтому не спросила, что такого смешного он увидел.

По рукам бегут мурашки, когда я вспоминаю, как проснулась сегодня на нем. Он позволил мне совершенно безнаказанно вскарабкаться на себя во сне, поэтому мы спали как две восхитительные кильки в банке. Очень-очень тесно. Кожа к коже.

Он не спал, а о чем-то размышлял, поглаживая пальцами моё бедро. Голый и расслабленный. Его татуировка похожа на кольчугу, мне безумно нравится, как она смотрится на его теле. Таком тёплом и красивом с огромным утренним стояком, о котором я с радостью позаботилась.

Ммм…

Я была очень сонная, а Паша был до невозможности нежен. Это было очень медленно, и он опять в меня кончил. Я не понимаю, что мы такое творим, но я доверяю ему во всем. Даже его простое присутствие в моей крошечной комнате (от чего она стала еще крошечнее) дало мне щемящее чувство защищенности. С ним я хоть нараспашку могу дверь оставить и выкрикивать прохожим оскорбления из его объятий. Он всех чудовищ победит, мой прекрасный принц.

Вообще, сегодня утром я чувствовала себя так, будто за старой парадной дверью института меня ожидают НКВДшники с обнажёнными паяльниками. Мне кажется, все здесь в курсе моих вчерашних…злоключений и все здесь считают меня идиоткой.

Отличный день, чтобы девушке начать всё сначала. Я имею в виду свою профессиональную репутацию.

– Я слышал, ты вчера с честью сражалась… – замечает Михаил Семёнович, чем вызывает во мне острый приступ стыда.

Оглядываюсь, надеясь, что нас никто не слышит. Разумеется, нас слышат все.

Краснею и разглаживаю ладонями юбку.

– Ну… – неуверенно мямлю я, вспоминая, как неслась с воплями по газону. Счастье, что я не попала в ТикТок или на Ютуб. – Не то чтобы с честью…

Он ласково мне улыбается и извлекает из ящика большую подарочную коробку, набитую цветами и разноцветными печеньками Макарон…

– Знаешь, что сказал Дед Мазай зайцам?.. – спрашивает мой чуткий начальник, протягивая мне коробку.

– Ох…не припоминаю… – бормочу, ощущая прилив признательности за этот простой жест.

Беру коробку из его руки и прижимаю к груди, глядя не него с благодарностью. После всех тумаков, которыми наградили меня мои близкие, я бесконечно ему признательна и растрогана.

– Беги, и больше не попадайся, – подмигивает он, возвращаясь к работе.

Киваю, улыбаясь во все тридцать два зуба. Разворачиваюсь, чтобы уйти, глядя на разноцветное безумие в своих руках, потом снова поворачиваюсь к нему и тихо говорю:

– Спасибо…

Он невозмутимо кивает, перелистывая страницы своего блокнота.

В тринадцать сорок пять я извлекаю из своей любимой плетёной сумочки зеркальце и изучаю состояние своих веснушек на сегодня. Прихожу к выводу, что всё не так плохо. Прохожусь расчёской по волосам и заправляю их за уши. Поправляю узелок на своём платке, сдвигая его на миллиметр влево. Потом на два сантиметра вправо.

Беру свою подарочную коробку и убегаю счастливая до невозможности.

Я уже успела по нему соскучится.

В коридорах совсем мало студентов. Расцениваю это, как позитивный момент. Никто не будет тыкать в меня пальцем и шептаться за спиной. Во дворе тоже мало людей.

Поглядываю на парковку и вижу его сразу.

Вернее, его машину.

Ускоряюсь, еле касаясь земли своими золотыми туфлями. Обычно я носила это платье с белыми, но из них, наверное, уже сварили какой-нибудь клей. На полном ходу врезаюсь в Вадика, который возник передо мной, откуда ни возьмись.

– Здрасте, Екатерина Васильевна, – придержав меня за плечи и улыбаясь, говорит парень.

– Привет, Вадим… – отвечаю, выглядывая из-за его плеча.

Паша стоит рядом с задней пассажирской дверью своей машины. С заднего сидения свисают две ноги в светлых джинсах и огромных белых кроссах. Предполагаю, что это его младший брат.

Благов наблюдая за мной и Вадиком, повернув в нашу сторону голову.

На нём белая рубашка с подвёрнутыми рукавами, серые слаксы и солнечные очки. Руки небрежно лежат в карманах. В его позе и вообще в нём всём столько деловизны и крутоты, что я не могу не улыбаться.

Знакомый трепет наполняет всякие мои местечки. Я просто умираю, как тащусь от своего Благова. Хочу скорее прижаться к его крепкой широкоплечей фигуре и вдохнуть его запах. Мне кажется, он мог бы переломать мне все косточки, если бы сдавил в руках посильнее. Он сильнее меня раз в тысячу. Я от этого возбуждаюсь. Это нормально?

Перевожу глаза на Вадика, отвлекаясь от жадного разглядывания. Вижу своё отражение в зеркальных стёклах его авиаторов.

Улыбаюсь и ему тоже.

Он улыбается в ответ и убирает руку с моего плеча. Вторую достаёт из-за спины и вручает мне большой букет пионовидных персиковых роз!

Ахаю и распахиваю глаза.

– О…какая прелесть, Вадим! – восхищенно выдыхаю, принимая это великолепие. Утыкаюсь в букет носом и вдыхаю свежий запах цветов и росы. Бормочу оттуда смущённо. – Не нужно было…

– Самому смелому преподавателю… – улыбается он, наблюдая за мной и демонстрируя ровные белые зубы. Такие зубы бывают только у тех, кто носил брекеты. Я знаю это, потому что сама носила их в десятом классе.

– Благодарю… – отвечаю с предыханием, прижимая к себе свои подарки. Невозможно передать, как мне это приятно. Смотрю на него поверх персиковых бутонов и бормочу. – Я поставлю тебе автомат…

Он запрокидывает голову и начинает ржать. Я тоже смеюсь, но тут же затыкаюсь, когда случайно ловлю на себе сощуренный взгляд Благова. Он откинул очки на голову и положил руки на бёдра, развернувшись к нам всем телом. Снова смотрю на Вадика и говорю:

– Мне пара…

– Ага, и мне, – кивает он, провожая меня взглядом.

Машу ему рукой и, оглядевшись, перебегаю парковку. Благов наблюдает за мной неотрывно. Осматривает мои ноги в золотых туфлях. Задерживает взгляд на моих бёдрах, облепленных разлетающейся юбкой, потом смотрит на мои распрекрасные ноши, хмуро поигрывая нижней челюстью.

Ну, что я опять натворила?

Подбегаю к нему и замираю в шаге, бросив взгляд в салон за его спиной. Егор лежит внутри, закинув руки за голову, и показывает мне «класс». Показываю ему язык. Он скалится.



Смотрю на Благова-старшего, щурясь от солнца, и шепчу:

– Привет…

Верхняя пуговица кипельно-белой рубашки расстёгнута, и я вижу сильную загорелую шею и ямочку у её основания. Я бы хотела поцеловать это место и потереться носом об эту шею. Об него всего.

Хочу, чтобы он меня поцеловал.

Скореежебыстро.

Паша смотрит на меня сверху вниз, опустив подбородок.

Моё сердцебиение учащается, потому что он смотрит в мои глаза, а потом на мой рот. Теперь я всегда буду прикидывать, о чём он в этот момент думает. О том, хочет ли он меня поцеловать или хочет положить в него свою здоровенную штуковину?

Хихикаю.

– Что это за хрен?.. – спрашивает Паша-грубиян, бросив взгляд поверх моей головы. Протягивает руку и подтаскивает меня к себе, обхватив пальцами моё плечо.

– Это не хрен, – говорю настороженно, сильнее обнимая свои подарки. – Это мой студент…

Карие глаза изучают персиковое совершенство, прижатое к моей груди. Он улавливает моё непроизвольное защитное движение и, сверкнув глазами, обнимает моё лицо ладонями. Снова смотрит за мою спину, потом в мои глаза. Тоже хочу обернуться, но он не даёт. Склоняет голову и впивается в мои губы своими твёрдыми губами.

Собственнически и жадно.

Целует меня, забирая весь мой воздух и все мои мысли. Врывается в мой рот языком, с шумом втянув воздух через нос.

Я шатаюсь, чувствуя слабость в коленях.

Он обводит языком мою нижнюю губу и втягивает её в рот. Потом верхнюю. Потом даёт мне свою, чтобы я сделала то же самое.

Дрожь пробегает по животу и проходит сквозь пальцы. Роняю всё, что было в моих руках, включая свою сумку. Падаю на него со стоном и головокружением. Он тут же выпускает моё лицо и сгребает в ладони мою попу, прижимая мои бёдра к своим.

Господи…меня уволят? Мои мозги выходят из строя. Вот так сразу.

Через тонкую ткань платья чувствую каждую выпуклость на его теле. Обвиваю его шею руками, вжимаясь своей грудью в его. Мои соски напряглись и трутся о кружево лифчика. Горячая влага наполняет моё бельё.

Я в шоке.

Его язык лижет мой, и я мычу ему в губы, на секунду теряя сознание, пока он пожирает мой рот. Бескомпромиссно и агрессивно.

Паша резко разворачивает нас и прислоняет меня к водительской двери, вклинив бедро между моих ног. Я чувствую, как он становится твёрдым. У меня в животе даже не бабочки, а летучие мыши.

Трусь о его бедро с глухим стоном.

Он давит на мою талию, заставляя прекратить это делать. Освобождает одну руку и накрывает ладонью мою шею, легонько сжимая её поверх платка и прислоняя мой затылок к стеклу. Разрывает поцелуй, заглянув в мои глаза. Его глаза возбуждённо блестят.

– Варвар… – шепчу, облизнув свои припухшие губы.

Он прижимается носом к моей щеке и делает глубокий вдох, небрежно замечая:

– Сегодня утром ты орала по другому.

– Я не орала! – заверяю его, косяс на открытую заднюю дверь, в которой появилась растрёпанная макушка Егора.

– Орала, – хрипловато сообщает Паша, поднимая голову и снимая меня со своего бедра. – Знаешь какое у нас слово дня?

– Грубиян? – спрашиваю чинно.

– Не-а… – ухмыляется он и, состроив дурацкий писклявый голос, выдаёт. – Ещё, ещё, ещё…

Бью его кулаком по плечу и отталкиваю от себя. Он даже близко не сдвинулся с места.

– Дай пройти! – требую, надув губы. – Меня из-за тебя уволят!

– Да хоть бы уже… – усмехается он, помогая мне поправить платье.

Отталкиваю его руки и с независимым видом опускаюсь на корточки, чтобы подобрать свои подарки. Бросаю взгляд на крыльцо здания. Спасибо Иисус, Иосиф и Мария. Там почти никого нет.

– Мы поедем, или вы прям тут детей делать будете?.. – ворчит Егор из машины.

Возмущённо смотрю на Благова, задрав голову. Он стоит надо мной, расставив ноги, и наблюдает, прикрыв ширинку сложенными руками.

– Вас обоих в лесу воспитывали?.. – спрашиваю его, осторожно подбирая персиковый букет и отряхивая его пальчиками.

– Брось этот веник в багажник, я тебе открою, – велит он, ткнув подбородком мне за спину и открывая водительскую дверь.

– Веник! – ахаю я.

– Да, и поживее. Часики тикают, – садясь за руль своей громадины, бросает он.

Хам.

Рыкнув, отношу свои сокровища в багажник и укладываю их так, чтобы им ничего не повредило. У Благова в багажнике такая же обстоновка, как в его квартире. Сажусь на переднее сидение и спрашиваю, пристёгивая ремень:

– Куда мы?

Он заводит машину и разворачивает корпус, положив локоль на подголовник. Сдаёт назад со словами:

– Егор, убери башку, – тормозит и осматривает меня с головы до ног. Выкручивает руль, осматриваясь, и добавляет. – С родителями знакомиться, платок поправь…



Глава 20

Перевожу взгляд с Благова-старшего на обступивший нас со всех сторон главный корпус Дома на Котельнической (одна из семи реализованных сталинских высоток в Москве, известная также по к/ф «Москва слезам не верит» – прим. автора). Здание такое огромное, что мне кажется, будто оно закрывает солнце.

Моё сердце заходится в трепыханиях подозрительности.

Паша паркует машину одной рукой, вклиниваясь между двумя мерседесами.

Подаюсь вперёд и выворачиваю голову, чтобы лучше рассмотреть нависший над нами шпиль, на который несколько лет назад какой-то сумасшедший активист повесил украинский флаг.

Я никогда не была так близко к этому символу Москвы, и теперь я всерьёз обескуражена.

– Я пошёл… – вздыхает Егор, выходя из машины.

Захлопывает дверь, и мы с Пашей погружаемся в тишину.

Наблюдаю за тем, как молодой баскетболист пересекает очень широкую площадку перед зданием, направляясь к центральной арочной двери, облицованной тёмно-коричневым камнем. Он засунул руки в карманы своих голубых джинсов и шагает, гордо разведя плечи и уверенно переставляя свои длинные ноги.

У его брата походка такая же. Они вообще очень похожи в некоторых жестах и мимике. И в телосложении. Но, у МОЕГО Благова отсутствует налёт инфантильности и легкомыслия. Зато присутствует налёт небывалой властности.

Перевожу на него глаза, вцепившись в свою сумку. Он откинулся на спинку сидения и опустил локоть на водительский подоконник, подперев рукой подбородок. Вторая его рука лежит на руле, постукивая по нему длинными загорелыми пальцами.

У меня внутри нарастает страшное волнение. По многим причинам. Но, сейчас меня интересует только одно. Глядя на его серьёзный гордый профиль, спрашиваю, махнув рукой на знаменитую высотку:

– Твои родители…живут в…эээ…эээ?..

Может, это досталось им по наследству и всё?

Он поворачивает голову и смотрит на меня спокойно своими глубокими чайными глазами. Его спокойствие мне НЕ передаётся. Я ещё больше волнуюсь, роняя руку. Паша выдыхает и протирает лицо ладонями, будто встряхивается. Отстёгивает ремень и говорит:

– Да, на двадцать четвёртом этаже с видом на Яузу, если ты это пыталась спросить, – кивнув на мои колени, он добавляет. – В бардачке телефон. Забыл отдать. Симка стоит, наши с Егором номера вбиты.

Тупо открываю бардачок, переваривая шокирующую информацию. Снова поднимаю глаза на дом. Огромный и монолитный. Это не здание. Это целая эпоха. Я знала, что он коренной москвич. Знала, что у него обеспеченные родители. Но, не настолько же!

Резко хватаю рукой белую коробку и хмурюсь. На ней нарисован айфон с ТРЕМЯ камерами, что говорит в пользу его принадлежности к последнему поколению. Досадливо смотрю на Пашу. Он продолжает бесстрастно за мной наблюдать.

– Благов… – говорю тихо, отступая от главной темы. – Зачем мне такой дорогой телефон?..

– Потому что у тебя обеспеченный мужик, – ровно ставит меня в известность он.

Выдыхаю, пожёвывая внутреннюю поверхность своей губы. Желая расставить всё по местам, выпаливаю, глядя в его красивое волевое лицо:

– Кто твои родители?

Не томя, он любезно сообщает:

– Мать в основном путешествует, а отец полномочный посол в Испании.

Мой рот приоткрывается, а руки образно опускаются. Смотрю на него, хлопая глазами, как кукушонок. Он протягивает ладонь и прикрывает мой рот, подтолкнув согнутым пальцем подбородок.

Сглатываю и в ужасе восклицаю, шлёпая его по руке:

– Ты…никогда не говорил!

– Ну, теперь говорю… – пожимает он плечом.

Этот самодурный ответ заставляет меня подавиться воздухом.

– ОХРЕНЕТЬ просто, Благов! – рычу, всплеснув руками, разозлённая его невозмутимым спокойствием. – А у меня в роду ДАЛЬТОНИКИ! Как тебе такая новость?!

Он начинает ржать, удобнее разваливаясь в кресле. Его лицо мгновенно преображается. Скулы заостряются, белые зубы контрастируют с цветом его кожи. Я хочу сфоткать его такого и поставить на заставку этого баснословно дорогого айфона!

ПРЕКРАТИ!

– И чё?.. – спрашивает Паша, подтяну к себе колено, и беспечно покачивая им из стороны в сторону.

Ткань серых брюк натянулась на крупном бедре, обозначая мышцы вокруг этого большого колена. Это мега сексуально. Смотрю на его выпуклую ширинку и внутренне стону. Ему, блин, даже не нужно что-то специальное делать, чтобы я опять думала о нём голом. О его плоском животе, дорожке тёмных волос…

ПРЕКРАТИ!

Встряхиваюсь.

– А НИ-ЧЕ-ГО! – проговариваю по слогам, подаваясь вперёд. – Если у меня в животе… поселилась Y-хромосомка, знаешь, ЧТО будет?

Его улыбка меняется. Становится чувственной, а глаза загораются. По моему позвоночнику, от шеи до копчика, проходит трепет, трансформирующийся в повсеместные мурашки.

– У нас будет ребёнок-дальтоник? – выгибая брови, предполагает Паша.

О…мамочки…кажется, такая перспектива его вообще не пугает…

«Почему бы ему пугаться?» – трезвонит моё внутреннее «Я». – «Второй раз он кончал в тебя целенаправленно…»

«Да?» – взволнованно спрашиваю я.

Я не очень помню…

«Да.» – закатывает глаза подсознание.

Я такая идиотка…кто вообще так делает?

Потупив взгляд, я отворачиваюсь и смотрю в окно, откинувшись на глубокое кожаное сидение. Обнимаю себя руками под грудью, пытаясь защитить свою Хромосомку от кондея.

У меня что, просыпаются инстинкты?

Снова смотрю на Благова. Но, уже по-новому.

Сейчас пропасть между нами ужасает меня! Для таких, как он есть исчерпывающее во все времена определение – БЕЛАЯ КОСТЬ.

Когда я была студенткой, москвичи со мной даже близко не общались, а зачем? Им без надобности. Такие, как я там были серой массой приезжих. Но, москвичи и мажоры просто мелкие сошки по сравнению с братьями Благовыми. У нас таких вообще не училось и никогда не будет. Такие, как они заканчивают МГИМО, если не получают образование за границей.

Смотрю на его гордые черты.

Прямой крупный нос, острая линия челюсти, немного закруглённый подбородок. Чётко-очерченные яркие губы. Шея прямая и сильная. Белая рубашка идеально облегает его торс, не слишком обтягивая. Лёгкая ткань брюк подчёркивает стройность его бёдер.

Он настоящий атлет и красавчик. Успешный и богатый. Он АРИСТОКРАТ! Самый настоящий. Это действительно так. ВЕСЬ, БЛИН, МИР У ЕГО НОГ!

У меня сосёт под ложечкой.

Теперь я боюсь его потерять. Вернее, я и раньше боялась, ну, а теперь особенно.

Я просто В УЖАСЕ!

Что вообще заставило его обратить на меня внимание? Тогда…и сейчас. Почему он со мной, а не с той…не хочу называть её имя. Это же мезальянс! И в наше время ничегошеньки не изменилось!

Он ведь…может получить любую. Вообще любую, по крайней мере, в этом городе.

Он никогда не говорил, что любит меня.

Если я ему надоем?..

Чувствуя, как дрожит всё внутри. Рассматривая текстуру своего не очень дорогого, но и не очень дешевого любимого платья. У Благова вся одежда брендовая, даже бельё. Я на его фоне выгляжу ужасной простушкой. Теперь уже точно.

– Зачем я тебе?.. – спрашиваю тихо, проводя пальцем по лежащей на моих коленях коробке.

Вздрагиваю, потому что от его тона стёкла в машине покрылись изморозью:

– Спросишь такое ещё раз, и я тебя отвезу туда, откуда забрал.

– Ну, и отвези! – вскрикиваю я, обиженная до самых глубин души.

Смотрю на него, поджав губы.

Лицо Благова становится злющим.

– Я тебя привёз познакомиться с РОДИТЕЛЯМИ! – цедит он в ответ. – Если ты не уверена в себе настолько, что задаёшь мне такие тупые вопросы, то лучше нам в «эту дверь» вообще не входить!

Чувствую, как к горлу подкатывает ком.

– Ты знаешь обо мне всё… – говорю, вцепившись в свой ремень. – Какая я, кто я, ОТКУДА я…если ты думаешь, что мне легко угадать твои мысли, когда ты вечно орёшь и рычишь…и…

Отворачиваюсь и бью головой о подголовник, зажмурив глаза.

Это звучит отвратительно.

Я действительно не уверена в себе. Но, мне, как и любому человеку, хоть иногда нужно слышать что-то, помимо нескончаемой критики. До него у меня не было с этим проблем.

И я совершенно точно не готова сейчас идти куда-то, где меня будут расщеплять на атомы. Без поддержки это будет просто кошмарно. Меня будут спрашивать, какую школу я закончила, кто мои родители…а я скажу, что закончила Рязанскую общеобразовательную, а мои родители пенсионеры. Вот прям классические. Но Паше это не мешает кончать в меня, когда ему вздумается…

Он, кстати, молчит.

– Я…сама доберусь… – шепчу, отстёгивая ремень и убирая в бардачок коробку с айфоном.

Я туда не пойду. Только не без поддержки мужчины, которого люблю…

Благов вцепляется в мои плечи пальцами, разворачивая их к себе. Его глаза угрожающе посверкивают. Тряхнув меня, он гаркает, повысив голос:

– Катя! Я РАДИ ТЕБЯ отказался от должности, которой добивался ПОЛГОДА! Я разорвал серьёзные отношения! СИЖУ С ТОБОЙ В МОСКВЕ, потому что у тебя нет ЗАГРАННИКА! ЧТО БЛ*ТЬ тут НЕ ПОНЯТНОГО?! Я раньше уносил конченный презерватив с собой, а в ТЕБЯ Я КОНЧАЮ, как долбоёб! ЧТО тут НЕ ПОНЯТНОГО, КАтёнок?!

– Я…

– Ты ДУРА, пи*ц! – стонет он, отталкивая меня от себя.

Падаю на своё сидение и злюсь от этого пренебрежительного жеста.

– Я НЕ ДУРА! – кричу, ударяя кулаками по его груди. Пихаю его ещё и ещё. – Я ЖЕНЩИНА! Понял?! А не экстрасенс! Тебе шесть лет не было до меня ДЕЛА!..

Он вскидывается и ловит мои руки. В течение двух секунд перетаскивает меня на себя, так, что я лежу на нём, перебросив ноги через коробку передач.



– Аааай! – брыкаюсь, сопя и упираясь руками в его плечи. Они у него шире моих в полтора раза, не меньше.

Моё платье задирается до пояса, открывая кружево телесных чулок и мои очередные весёленькие трусики. Благов обхватывает рукой мою талию. Второй дёргает меня за волосы, грубо зафиксировав мою голову напротив своей.

Его лицо очень близко. В его глазах НИ ЕДИНОЙ ВКРАПИНКИ. Чистое карее полотно. ИДЕАЛЬНЫЕ. БЕЛАЯ, БЛИН, КОСТЬ!

Смотрим друг на друга взбешённо.

– Я НЕ ДУРА! – хрипло шепчу, продолжая сопротивляться.

Они так близко. Я не стану отводить взгляд.

Его запах постепенно заполняет мои ноздри, и я вынуждена моргнуть. Медленно.

– Ты дура, – заверяет он, подтаскивая мою голову ближе. – Таких ещё поискать…

– Ну, тогда я ПОЙДУ! – трепыхаюсь я, но это бессмысленно.

Он в тысячу раз сильнее, я ведь уже говорила. И он такой тёплый. Большой и тёплый подо мной. У меня щекочет в животе. Это что-то на уровне инстинктов, потому что всё в нём меня привлекает. Я теряю связь с хранилищем своей воли. Воля – такая гадина.

– Угомонись… – шепчет Паша, потёршись своим носом о мой. – И целуй меня…

Закрываю глаза, потому что они закатываются. Его пальцы выпускают мои волосы, и гладят мою шею.

– Не буду… – шепчу упрямо, прислоняясь своим лбом к его.

– Мы поссорились, КАтёнок, теперь нужно помириться…

Его ладонь захватывает моё бедро, смещаясь к его внутренней сотроне.

По ногам проходит дрожь. Оооо…ну что же это?!

– Это ты со мной ссорился, ты и целуй… – бормочу, ощущая на губах его дыхание.

– Если поцелую Я, тогда сразу тебя трахну…выбирай… – низким хриплым голосом пугает Благов.

Изумлённо открываю глаза, ни разу не сомневаясь в этой угрозе, потому что под моими ягодицами для нас с ним и нашей Хромосомки всё готово.

– Нас АРЕСТУЮТ! – пищу, пытаясь осмотреться.

Паша хрипло смеётся, возвращая мою голову на место.

– Не арестуют… – заверяет он, потом вдруг становится серьёзным и говорит, пробегая пальцами по моим волосам и щеке. Смотрит в мои глаза. Прямо и непреклонно. – Я никому никогда не позволю тебя обидеть, просто врубись в это. Я ЖЕ СКАЗАЛ, ты МОЯ. СО МНОЙ!

– Никому…кроме себя? – спрашиваю тихо.

– Я не обидел тебя ни разу. Это всё от твоей неуверенности в себе. Наберись её и пошли меня на ху*й, тогда выйдем на следующий уровень…

– Какой уровень?.. – понуро шепчу я.

– Где ты, наконец-то, научилась отстаивать своё мнение… – шепчет он, легонько прикасаясь своими губами к моим. – Я не всегда буду рядом…

Моё мнение? Разве у меня были с ним проблемы? Да, наверное были. Ему я вообще противостоять не могу. Его мнение и взгляды на жизнь слишком твёрдые. Подавляющие меня. Я никогда ему противостоять не смогу…или смогу?

Больше не могу терпеть. Склоняю голову и целую его. Наши зубы ударяются друг о друга, но это только на секундочку, потому что наши губы знают друг друга наизусть. Они сминают друг друга и подстраиваются друг под друга. И наши языки тоже. Медленно и так нежно. Это как заниматься любовью, только губами. Благов притормаживает, оставляя на моих губах обжигающие покусывания и бормочет:

– Последний раз спрашиваю, пойдёшь ты со мной или нет?..

Роняю голову на широкое плечо.

– У меня акцент… – решаю напомнить я, жмурясь и пряча лицо в ямочке между его плечом и шеей.

Паша смеётся, откинув голову на подголовник.

– Ммм… – выдыхает он, поднимая и опуская грудь вместе со мной. – Мне пох*р, ты ещё не поняла?..

