Текст книги "Всегда Ты (СИ)"

Автор книги: Мария Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

– Что тебе принести? – холодно спрашивает Благов за моей спиной.

Икаю, глядя в одну точку на белой стене его квартиры.

По комнате плывут восхитительные запахи разной еды. Мой желудок жалобно урчит, постепенно присыхая к позвоночнику.

Поджимаю под себя босые ноги и кладу руки на спинку огромного кожаного дивана. Опускаю на них голову, пряча лицо в сгибе локтя. Всхлипываю, дрожа всем телом.

Разумеется, я не собираюсь принимать из его рук НИЧЕГО. Как и говорить с ним вообще когда-нибудь.

– Кать, здесь есть креветки в сливочном соусе… – кричит моя бывшая подруга.

Рот наполняется слюной. От неё я тоже ничего не приму. Натягиваю на ладонь рукав своего пиджака и вытираю слёзы. Ткань царапает кожу. Страшно представить, на кого я сейчас похожа.

– Ммм…какие нямки… – тянет Егор преувеличено громко оттуда же, из кухни.

С ним я тоже не хочу иметь ничего общего.

Я в стане врагов.

Меня удерживают тут силой.

Они клубятся на кухне, разбирая гигантский заказ из ресторана, где, судя по запахам, присутствую абсолютно все разновидности мяса и морепродуктов.

Меня приволокли в эту квартиру чуть больше часа назад. Спасённый мною волонтёрский короб стоит на полу у моих ног. Когда Благов попытался его у меня забрать, я устроила такой ор, что он был ВЫНУЖДЕН подчиниться МНЕ.

Я запретила ему к себе прикасаться. Тоже через ор.

Я так вымотана морально и физически, что пока не в состоянии сгенерировать план побега.

Ведь у меня теперь нет телефона.

Всхлипываю опять, оплакивая свою потерю.

Этот мерзкий наркоманистый урод спёр его, пока я убегала, а потом смылся сам где-то в деревьях. Он даже туфли мои спёр. Это ли не шок? Что он будет с ними делать, они ведь даже не кожаные!

Благов – олицетворение всего мирового зла.

Жесткосердный тиран и предатель.

Он примчался в парк, сверкая безумными глазами, и распихал столпившийся вокруг меня народ.

Я была так счастлива его видеть.

Такого близкого моему глупому сердечку, пережившему фантасмагоричные ужасы в летнем парке.

Он явился нереально классный в белой свободной льняной рубашке, светлых штанах и мокасинах. С этой его загорелой кожей и татухой. Осмотрел меня всю и прижал к себе на глазах у изумлённой публики. Я чуть не растаяла как льдинка на солнце, спрятав лицо на его плече. Вдыхала его свежий запах и жмурилась от удовольствия, пока он целовал мой лоб и гладил меня по голове. Забыла на минуту обо всём. О том, что он обидел меня, о том, что он уезжает. Просто чувствовала его тело каждой частичкой своего. Тёплое и надёжное.

Я как раз давала показания патрульным полицейским.

Услышав мои показания…

Захожусь в новом приступе слёз.

Он распсиховался. Тряхнул меня, назвал ДУРОЙ и с размаху влупил мне по заднице.

Жмурюсь, делая шумный вдох.

Прямо на глазах у моих студентов, полицейских, Благова-младшего, Светы и целой толпы зевак.

Ни один из этих персонажей не вступился за меня.

Наоборот!

Все-все отвели глаза, даже Полиция!

Они все смотрели так, будто он выразил общую мысль этим варварским, хамским и отвратительным поступком, за который я его НИКОГДА НЕ ПРОЩУ.

Ещё горше мне от того, что все они, без сомнения, тоже посчитают меня дурой. А когда Благов спросил, нужна ли я ещё, полицейский ответил: «Нет, забирайте.».

Краем глаза вижу Благова-младшего. Он в очередных потёртых джинсах и баскетбольной майке без рукавов. Несёт, как официант, четыре эко контейнера с едой, из чего я заключаю – всё это заказано за баснословные деньги, потому что в противном случае контейнеры были бы пластиковые.

Наверное, очень вкусно…

Закрываю глаз, игнорируя всё окружающее.

Слышу возню. Видимо, он усаживается на пол перед диваном. Ведь в этой квартире мебели кот наплакал.

– Блин, а классный у них сливочный соус… – продолжает он делиться информацией, что-то жуя (полагаю те самые креветки). – КАтёнок, тебе что положить? Утку или Палтуса?

Хватит с меня.

Поднимаю слегка кружащуюся голову и сажусь на диване. Беру свой короб и встаю.

Голова и правда кружится.

Обхожу диван, не глядя на Егора и иду в коридор. Благов-старший тут же преграждает мне путь, вылетая из кухни. Хватает меня за локоть и грубо спрашивает, развернув к себе:

– Куда ты собралась?

Поднимаю на него заплаканные глаза и хриплю:

– В…туалет.

Я просто посижу там, пока они не наедятся.

Сейчас, когда я босая, еле достаю ему до плеча. Чувствую себя маленькой, как никогда.

Он навис надо мной, как туча. По гладковыбритым скулам гуляют желваки. Карие глаза смотрят на меня с прищуром. Делают круг по моему лицу, подмечая всё. Проступившие от двухдневной голодовки скулы, круги под глазами и чёрт знает что там ещё со мной творится.

Дергаюсь, когда этот палач протягивает руку и убирает прилипшие к щеке волосы.

Так осторожно и нежно, что я хочу топнуть ногой.

Заправляет их мне за ухо и говорит спокойно:

– Сначала поешь, потом пойдёшь в туалет.

Открываю от возмущения рот. Смотрю на Свету, стоящую за его спиной. Она смотрит на меня с жалостью, сложив руки на груди.

Смотрю на Егора. Он делает вид, будто изучает клеточную структуру Палтуса.

Это предательство.

– Благов…ты животное, отпусти меня… – прошу тихо, глядя прямо в его глаза.

– Я животное?! – рычит он, хватая меня за лацканы пиджака и подтягивает к себе так, что я встаю на носочки. – А ты тогда кто?! Я могу извиниться, а ты не хочешь перед нами всеми извиниться?!

Роняю многострадальный короб вместе с челюстью и дрожащими губами спрашиваю, упёршись в его грудь руками:

– За что мне извиняться?

– ЗА ЧТО ТЕБЕ ИЗВИНЯТЬСЯ?! За то, что мы могли щас сидеть на твоих поминках, дура ты набитая! – орёт он. – Из-за сраных десяти тысяч! Чем ты думала?! Если бы у него нож был? Пырнул бы тебя и ВСЁ!

Чувствую, как его лицо плывёт перед глазами.

– Я…хотела как лучше! – кричу ему. – Это ребёнку…на операцию!..

– А ты о наш…бл*ть…своих…детях подумала?! Да неужели я не дал бы тебе эти деньги?! – кричит он, отталкивая меня от себя так, что я делаю шаг назад. – Ты понимаешь, что эти люди зверьё?! Они не соображают ничего! Они за дозу ребёнка прирежут!

Он отворачивается и хватается руками за голову. С рыком выбрасывает их вперёд, пиная кулаками воздух.

Моя грудь опять начинает ходить ходуном. Я не знаю, что сказать в свою защиту. Прижимаю ладони к груди, пытаясь успокоить сердце.

– Извините все, что не успела подумать обо всём этом за те тридцать секунд! – выкрикиваю ему в спину, обращаясь сразу ко всем пострадавшим от моего недостойного поведения. – А как мне теперь смотреть в глаза моим студентам, после того, что ТЫ сделал?!

Он резко разворачивается и, ткнув в меня пальцем, орёт:

– Ты могла вообще больше никому в глаза не смотреть, ты ЭТО ПОНИМАЕШЬ?! Вот о чём подумай лучше! – махнув руклой в сторону коридора он добавляет. – Хочешь уходить, уходи! Я тебя не держу! Я, бл*ть, видеть тебя не могу!

С этим он отворачивается и смотрит в окно, уперев руки в бока.

Скуля, кусаю тыльную сторону ладони.

– Куда я пойду…босиком?! – кричу ему в след.

Он резкими движениями подходит к дивану и плюхается на него, демонстрируя мне свой затылок. Ко мне тут же подбегает Света и обнимает за плечи, прижимая к себе.

– Я тебя отвезу, пойдём… – шепчет она, подбирая короб.

Я и не знала, что так нуждалась в чьих-то объятиях. В простом тёплом прикосновении. Закрываю глаза и киваю. Она бесцеремонно открывает обувную полку гардероба и хватает оттуда первые попавшиеся шлёпки адидас. Кладёт их на пол и помогает мне обуться. Я не возражаю, потому что мне всё равно. Я могла бы пойти и босиком, как какая-нибудь великомученица.

Пока едем, я просто смотрю в окно, не желая разговаривать. Она тормозит в старбаксе и берёт мне кофе с сосиской, которую я съедаю в течение тридцати секунд.

Дома раздеваюсь и аккуратно вешаю костюм на его вешалку. Ту, что с твёрдыми плечиками. Достаю из шкафа тёплое ватное одеяло и забираюсь на кровать, укутавшись в него с ног до головы.

Даже в этом тяжёлом коконе мне холодно.

Проваливаюсь в глубокий тяжёлый сон, несмотря на то, что время на часах шесть вечера.



Глава 17

Вздрагиваю, когда в мой вязкий, затуманенный мир врывается какая-то неправдоподобно-улюлюкающая мелодия. Будто какому-то ненормальному дали в руки бубен, турецкий барабан и косяк травы.

Откуда это?

– Да?.. – слышу спокойный голос Благова и распахиваю глаза в неверии.

Что за?..

Мои конечности тяжёлые, но я очень быстро встряхиваюсь.

Кобуряюсь в одеяле, пытаясь из него вынырнуть. Сажусь, сбрасывая его с себя, и тру глаза кулаками, не веря глазам.

В комнате полумрак, но за моим рабочим столом совершенно точно сидит Благов. Развалившись на стуле и вытянув перед собой длинные нахальные ноги в МАКАСИНАХ. ПОЧЕМУ ОН В ОБУВИ?

Его последние слова жалят мои щёки, как пощёчины. Воспоминания нахлынывают разом, но у меня нет совершенно никаких умозаключений, потому что я не научилась формировать их во сне.

Я просто хмурюсь, пытаясь понять, КАК БЛАГОВ ПОПАЛ В МОЮ КОМНАТУ?

Он выделяется белым пятном на фоне окна, всё в той же одежде, свободной льняной рубашке и светлых штанах.

– Ага, скажи что я, типа, сожалею… – говорит он в трубку, вставая.

Оборачиваю одеяло вокруг плеч и настороженно поднимаю глаза, наблюдая за его приближение. На мне только белье, и оно не для незваных гостей. Оно из разных комплектов, и это ужасно. Розовый лифчик и ЧЁРНЫЕ ТРУСИКИ! Эта вопиющая дисгармония весь день не давала мне покоя, но я была не в себе утром. Угадайте почему?

– Нет, не передумаю… – продолжает Благов разговор, садясь рядом с кроватью на корточки. Протягивает руку и, просунув её в одеяло, совершенно неожиданно сжимает пальцы на моей шее. Он не перекрывает мне кислород, но он совершенно точно мог бы её свернуть, если бы захотел. Именно это ощущение создаёт основной дискомфорт и умопомрачительный трепет в животе.

Вздрагиваю, вцепляясь пальцами в его запястье.

– Обалдел?! – пищу возмущённо, сдувая волосы со лба.

– Слушай, мне пора… – очень ровно бросает он собеседнику, усиливая хватку. – Ага, созвонимся.

Его лицо в сумерках наполовину скрыто тенью. Но я вижу устремленный на меня глаз.

В комнате пахнет летом и ночью. Делаю короткие вдохи, не отрывая от него глаз.

Благов очень спокойно кладёт телефон на пол и, глядя на меня, спрашивает:

– Проснулась?

В сумме со стальным захватом на моей шее, этот безобидный вопрос воняет подвохом.

Хрипло шепчу, хлопая глазами:

– …а ты не видишь?

Мой интервент медленно кивает, как чёртов маньяк. Сглатываю, и он конечно же это чувствует.

– Щас хорошенько соберись с мыслями, – обманчиво-спокойно просит он низким будоражащим голосом. – И объясни мне пожалуйста, какого бл*ть х*ра у тебя ОТКРЫТА ДВЕРЬ?!

Дергаюсь, потому что последние два слова были наполнены яростью.

Мои глаза расширяются и устремляются на дверь в поисках ответов.

Шумно выдыхаю, глядя на Пашу.

Какой…трэш…

Что тут можно сказать?

– Забыла… – шепчу честно, чувствуя колотун.

Он давно здесь сидит? Моя губа начинает дрожать. Почему? Ну почему я косячу на каждом шагу? Я сейчас реально выгляжу, как полная десятибалльная идиотка!

Глажу его предплечье пальцами и, опустив глаза, бормочу:

– У нас здесь…очень спокойно…и…

– Я вошёл сюда без проблем, – резко обрывает он меня. – Из шести комнат заняты три вместе с твоей. Сейчас кроме нас в секции никого нет.

Роняю слёзы, кивая. Все разъехались, потому что сессия…

– Знаешь, что щас будет? – спрашивает Паша безжалостно.

Прикрываю глаза горестно.

Сейчас я получу по жопе.

Заслуженно.

– Видишь, я даже не ору, – обращает моё внимание Благов. – У меня уже просто волосы седые.

От собственного идиотизма начинаю тихо плакать, спрятав лицо в ладони. Он слегка ослабляет свой захват и сокрушённо стонет:

– Я тебя хоть на три часа могу одну оставить?!

Я уже погружена в истерику. Мне не хватает воздуха. Что же за день такой? Что же я за дура такая?

С душераздирающим воем отпускаю себя на волю.

Это от всего накопившегося и от горя.

Благов освобождает мою шею, и я падаю лицом в подушку, свернувшись калачиком. Хочу выпить мышьяка, потому что не понимаю, как умудряюсь каждые пять секунд претендовать на премию Дарвина (виртуальная антипремия, ежегодно присуждаемая лицам, которые наиболее глупым способом умерли или потеряли способность иметь детей и в результате лишили себя возможности внести вклад в генофонд человечества, тем самым потенциально улучшив его – прим. автора).

Ведь я была совершенно нормальной ещё три недели назад! Или не была? Я теперь уже и не знаю.

Матрас прогибается и кровать жалобно скрипит, когда Благов опускается на неё позади меня. Он такой здоровый, что сразу теснит меня в моём горе, занимая всю кровать.

Сажусь и, убрав волосы с лица дрожащей рукой, требую навзрыд:

– Ннне…ллежи вв мммоей крровати вв оддежде!

Мысленно лечу с обрыва от того, как двусмысленно это прозвучало.

– Нне вв ттом ссмысле!.. – возмущённо рычу тут же, в ответ на его хриплый смех.

Он принимает вертикальное положение, садясь напротив меня. Обнимает моё лицо ладонью и целует кончик моего дурацкого веснусчатого носа.

Поставив одну ногу на пол, стягивает через голову рубашку.

Мой пульс бесится, а фантомные руки, как у Дракулы, лапают его всего.

За окном шумит город, но мы с ним здесь, в полумраке комнаты. Одни. Наши тени пляшут по стене. Он в моей постели. Живой и настоящий. С ним мне ничего не страшно. В груди щемит. Я хочу его коснуться. Чувствую его запах и тепло его тела.

Царапая пальцами собственную коленку, наблюдаю за тем, как он избавляется от брюк, бросив их рядом с рубашкой на пол. Растягивается на матрасе в одних белых боксёрах и раскидывает руки на подушке, приглашая меня в гости.

– Так тебя устроит? – спрашивает он насмешливо и, глубоко вздохнув, добавляет. – Иди ко мне, Пушистик.

Мне хорошо видны контуры его тела. Его плечи, его бёдра. Я хочу уткнуться носом в его живот и провести им до самой его шеи, собирая запах этого тела.

Пожёвываю губу, утирая слёзы.

Кажется, ситуация приняла совсем не тот оборот. Только Благов может заставить меня делать то, что я делать совсем не собиралась.

Вместо того, чтобы растянуться рядом с ним, я растягиваюсь на нём.

Медленно.

Проведя запрятанной в кружевные розовые чашечки грудью по его торсу. Скольжу кожей о его коже.

– Ммм… – не могу сдержать стона, потому что это ощущается как ласковый разряд тока.

– Пффф… – выдыхает Паша, смыкая на мне руки.

Одна его ладонь накрывает мои ягодицы, сжимая их, а вторая обнимает мои плечи.

Я не вижу его глаз, но я чувствую, как изменилось его дыхание. Он сгибает одну ногу в колене, чтобы я не свалилась и подтягивает меня повыше. Чертит узоры на моей коже, откинув голову на подушку.

Его грудь поднимается и опускается.

Целую её, вдыхая запах мужского тела.

Кладу локти по обе стороны от его головы и нежно массирую пальцами упрямые виски, хотя, наверное, из нас двоих именно мне нужна помощь.

Но, ведь у него сегодня День Рождения.

Целую его кадык, его подбородок. Провожу губами по линии колючей челюсти и шепчу в миллиметре от его губ:

– Попался?..

– По любому… – бормочет Паша отрешённо.

В тишине слышу его дыхание. Его сердце бьётся рядом с моим. Его кожа горячая. Хочу попробовать её. Его запах возбуждает меня. Сила его тела будоражит мои инстинкты. Он может сделать со мной всё, что захочет, но лежит покорно.

Провожу носом по его щеке и велю тихо:

– Целуй меня…

– Куда?.. – послушно уточняет он, не двигаясь, чем вызывает у меня улыбку.

– В губы, дурачок… – смеюсь, целуя краешек его губ.

Они улыбаются тоже, а мышцы подо мной приходят в движение. Паша перекатывает меня на спину и устраивает мою голову на сгибе своего локтя. Закидывает мою ногу на свою талию и кладёт мою ладошку на свою щёку, накрыв её своей ладонью.

Его эрекция жжёт меня между ног. Я ооооочень хочу её потрогать. Сейчас все его чувства сконцентрированы там, внизу.

– С днём рождения… – шепчу, щекоча большим пальцем уголок его глаза.

Паша молчит, водя носом по моей щеке.

Его губы так близко, что я невольно тяну подбородок навстречу, ища их.

– Ты так пахнешь…у меня, бл*ть, яйца синеют… – вздыхает он философски, соединив наши лбы. – Но, ты должна получить пиздюлей за свои кордебалеты, ты это понимаешь?

Закрываю глаза, чувствуя на языке горечь сегодняшнего дня.

– Давай…просто целоваться… – прошу надломлено.

Он тихо смеётся.

– Ну, давай просто целоваться… – с издёвкой передразнивает он, намекая на то, что между моих ног притаился его огроменный стояк, который сам по себе никуда не денется.

– Целоваться с последствиями… – предлагаю более лояльный вариант, пробегая пальчиками по его снине.

– С последствиями, это значит, я кончу в тебя, голубоглазка моя… – шепчет он, кладя руку на моё бедро и толкаясь мне навстречу.

– Охх…да?.. – блею я, не имея совершенно никакой позиции по этому вопросу.

Потому что он пахнет не хуже совершенства.

Он пахнет как мой мужчина.



Самый восхитительный терпкий запах на свете.

Может, у меня овуляция?

Благов накрывает мои губы своими и втягивает мой язык в свой рот, будто сосёт персик. Я стону, впиваясь пальцами в его плечо. Его рот внутри такой гладкий и тёплый. А наш поцелуй очень влажны и горячий, напоминающий…

Мерзкая улюлюкающая мелодия врывается в этот упоительный момент. Благов стонет и тянется за телефоном, продолжая меня целовать, но уже не так сосредоточенно. Вжимает меня в матрас, расположившись между моих ног, и снимает трубку, продолжая касаться губами моего лица:

– Да?..

Слышу голос Егора…

– Да, мать твою, что ж за день такой! – рычит Паша, вскидываясь. – ЗАЕБ*ЛИ!

Глава 18

Благов чертыхается и пытается с меня встать. Действую мгновенно. Обхватываю его талию ногами, заставляя вернуться на место. Он не особо сопротивляется. Просто у него каменный стояк, а это мешает связно думать, насколько я знаю.

– Я сказал, что приеду завтра! – лает он в трубку, приподнявшись на локте.

Покачиваю бёдрами.

Блин…как же это чудесно. Он такой твёрдый. Я так его хочу. Хочу завернуться него. У меня от этого собственный мозг гаснет.

Обнимаю его шею, щекочу пальцами затылок. Тянусь к его губам и прихватываю их своими.

– Егор… – бормочет Паша, целуя меня в ответ. – Отвали от меня…

Пробегаю ладонями по его спине вдоль позвоночника, и вбираю в рот его нижнюю губу. Я обожаю его губы. Мне нравится его вкус, нравится текстура его кожи. Его запах. Он весь сводит меня с ума.

– Я сам позвоню… – рассеяно продолжает он, делая то же самое с моей губой.

Просовываю руку между нами. Паша приподнимает бёдра, и я шире развожу свои, освобождая его.

Его дыхание тяжелеет.

Глажу шелковистую дорожку, убегающую в белые трусы, и следую за ней.

– Ммм…не звони мне больше… – хрипло велит он брату, кладя трубку и бросая телефон на пол, затем велит мне. – Крепче, КАтёнок…

Сжимаю его крепче.

Гладкий и горячий.

Пальцы покалывает от восторга. Благов сейчас в моей руке. Прямо весь-весь.

Паша обнимает мою голову руками и накрывает мой рот своим. Погружает в меня свой язык, качая бёдрами.

У меня сводит живот, а глаза закатываются к затылку.

Он достаёт мою шаловливую руку и прижимает её к матрасу, закинув мне за голову. Продолжает качать бёдрами, потираясь этой каменной штукой о мой клитор через трусики. Обводит языком моё ушко и втягивает в рот мочку.

– Ооо…подожди… – скулю, чувствуя, что нахожусь на грани оргазма. По бёдрам и коленям бегут искорки, соски твердеют. Выгибаюсь под ним. – Паш…Паш…ааай…

– Не спеши… – шепчет он мне в шею, прекращая двигаться. Выпускает мою руку и сжимает меня между ног своей ладонью. – Бл******ть…

– Мама… – мычу я, кусая его плечо. – Паааашааа…

– Это пи*ц…дай руку… – сипло и грубо требует он, прижимаясь раскрытыми губами к моей щеке. Захватывает зубами мой подбородок.

Со всхлипом и стоном даю ему свою руку, и он кладёт её на место своей.

О…божечки…

Я такая мокрая. Тонкая ткань кружевных трусиков насквозь мокрая. На внутренней стороне бёдер тоже мокро.

– Как я могу не кончить через тридцать секунд? – спрашивает Благов, упираясь головой в подушку и делая глубокий вдох.

Стягиваю трусики, копошась под ним. Они повисают на моей лодыжке, и я трясу ногой, чтобы избавиться от них. Снова развожу ноги, предлагая свой вариант:

– Посчитай…овечек?..

Благов приподнимается. Его эрекция лежит прямо там, где нужно. Согретая и убаюканная в моей мокрой колыбельке.

Хихикаю.

Паша дёргает чашечку моего лифчика вниз и с жадным чмоком накрывает ртом сосок, сжав мою грудь в ладони.

С моих губ слетает стон.

Новая порция влаги потекла по бёдрам. Он дёргает вторую чашечку и проделывает то же самое со вторым соском. Зарываюсь пальцами в его волосы, выгибая шею и поджимая пальцы на ногах.

Благов опускает руку и освобождает свой член из трусов. Подхватывает мою ногу под коленкой и отводит её в сторону. Входит в меня с такой лёгкостью, что я ничего понять не успела.

– Ааааааай… – кричу, впиваясь в его лопатки ногтями.

– Мммм… – стонет Паша рядом с моим ухом, высекая из меня искры.

Поворачиваю голову и трусь носом о его шею.

Целую её.

Глажу раскрытыми губами его щёку, его висок.

Я схожу с ума по этому мужчине. Как я жила без него все эти годы? А он без меня? Я без него умру. Я умру, если увижу его с другой.

Пожалуйста, пусть он будет всегда со мной.

Здесь на этой узкой кровати в темноте комнаты я чувствую его всего. У меня щиплет глаза от слёз, потому что меня переполняют эмоции. Шмыгаю носом и тихонько скулю, упираясь лбом в его плечо.

– Сбрендила?.. – сипит Благов, кладя локти по обе стороны от моей головы. Вдавливает мои бёдра своими в матрас и целует мои мокрые щёки. Бормочет, оставляя повсюду лёгкие поцелуи. – Ты чего, чудилка моя?..

– Не уезжай без меня… – молю жалобно, зажмурив глаза. – Не бросай меня опять, Благов…

– Ты дура что ли?.. – вздыхает он, проводя тыльной стороной пальцев по моей щеке. Подкладывает руку мне под голову и целует мои солёные губы. Лижет их, кусает и посасывает.

Всхлипываю, расслабляя их.

Глажу его спину, его ягодицы со спущенными трусами, и шепчу, не в силах себя заткнуть:

– Паш…я люблю тебя…всегда любила…всегда тебя…

Это правда…

И я не хочу это скрывать…

– Шшш…ты всех любишь…собачек и кошечек… – мягко шикает Благов, покрывая горячими поцелуями мою шею. – Я никуда без тебя не поеду, угомонись. Ты теперь моя. Со мной. Мы занимаемся сексом, так что замолкни и расслабься…

Сглатываю, испытывая поток вселенского облегчения. Не поедет? Если бы он уехал…

Покрываясь мурашками от его слов.

Я…его?..

О, пожалуйста. Я очень хочу быть ЕГО. Очень-очень.

Киваю.

– Ладно…я…

– Ты такая узкая… – бормочет он, вставая и садясь на колени между моих ног. Наблюдаю за ним, полуприкрыв глаза. – Сколько у тебя было мужиков?

Хмурюсь и возмущённо каркаю:

– По одному за раз!

Паша проводит горячими хозяйскими ладонями по моей груди, животу. Этот лифчик со спущенными чашечками даже в полумраке выглядит развратно.

– Так сколько? – будто не услышав моего ответа, осведомляется он.

Обнимает ладонями мою талию и начинает медленно двигаться, оторвав мою попу от матраса.

– Не…твоё дело… – выдыхаю, закидывая руки за голову.

Он проводит раскрытой ладонью по моему животу и гладит большим пальцем мой клитор, заставляя меня выгибаться и скулить. Его член давит на меня изнутри, вызывая томительную тяжесть в животе, а от хлюпающих звуков, которые сопровождают его движения, я краснею.

– Нееет! – хнычу я, когда он убирает палец.

– Сколько, КАтёнок?

Господи, ДОСТАЛ!

– ОДИН! – рычу, ища его руку.

– Ты кончала с ним? – продолжает он свой неуместный опрос, ловя мою ладонь и сжимая её в своей.

– Паша… – прошу тонким голоском. – Ну, ещё…

– Кончала?

– И…иногда…

– Где он сейчас?

– НЕ ЗНАЮ Я!

– Как его зовут?

– ВАНЯ!

Он тянет мою руку и кладёт её мне между ног со словами:

– Давай сама…

Закусив губу и зажмурившись, начинаю касаться себя. Хорошо, что темно, а то бы я очень смущалась. Паша привстаёт и, жёстко впившись пальцами в мои бёдра, начинает с сумасшедшей силой в меня вбиваться.

Моя голова ударяется о спинку кровати.

Кричу, начиная содрогаться от оргазма.

Паша стонет и тянет извивающуюся меня на себя. Сжимает меня в руках, заставляя оседлать свои бёдра. Обнимаю его голову руками и прижимаю её к своей груди. Хватаю ртом воздух, трепыхаясь в его хватке. Благов давит на мою попу, комкая в руке ягодицу, делая два финальных удара. Накрывает второй рукой мою грудь и кончает с глухим стоном.

Моё сердце колотится как ненормальное. И его тоже. Его грудь покрыта испариной. Меня окружает мускусный запах наших тел.

Это самое интимное, что случалось со мной в жизни. Это только наше. Мы голые и мы пропахли нашим сексом.

Блаженно улыбаюсь.

Почему он так хочет меня? Худющую и с плоской грудью? Не всё ли равно?

– Бл*ть…вот знал же… – сетует Паша, выскальзывая из меня.

Опускается вместе со мной на кровать, не разжимая рук. Гладит меня по голове и накрывает нас одеялом. Просовывает колено между моих ног, путая их со своими. Мои ноги заканчиваются на уровне его голеней. Волоски щекочут внутреннюю поверхность моего бедра.

Блаженство…

– Ммм?.. – отзываюсь безразлично.

Кажется, у нас случился тот самый поцелуй с последствиями.

Мне сейчас на всё плевать. Хочу просто мурлыкать.

– Что у тебя там по дням для залёта? – устало интересуется Паша, целуя мой лоб.

– Не знаю… – отвечаю честно, целуя его грудь.

У меня вообще цикл непостоянный.

– Ну, вот кто бы сомневался… – юродствует он, укладывая мою голову на свой бицепс. Поднимает пальцами мой подбородок и целует мой нос, безошибочно найдя его в темноте. – Я удивлён, что ты знаешь, откуда дети вообще берутся…

– От розовых единорогов?.. – фыркаю, жмурясь от счастья.

– Ага, почкованием.

Хихикаю.

Паша выдыхает и откидывает голову на подушку.

Я не хочу спать. Не хочу проспать ни одной минуточки. А ещё мне кажется, его что-то беспокоит, потому что он не расслабляется. Он напряжён.

– Я выпью таблетку и всё… – говорю тихо, найдя самую очевидную причину его состояния.

– Какую таблетку? – выныривая из своих мыслей, спрашивает Благов.

– От беременности…



– Замахаешься их пить… – сообщает он, протирая рукой глаз.

– О…да?.. – нахожу я нужным спросить.

– Да.

Поразительное легкомыслие, но мне, если честно, пофиг. Стать матерью в двадцать четыре? Это не рановато? А Паше тридцать два. Я не думала о детях вообще, поэтому у меня пока никаких соображений.

Посчитав тему исчерпанной, Паша вновь погружается в молчание. Мои веки против воли тяжелеют. Это был супер длинный день. Но, теперь всё хорошо.

– Почему…ты пришёл? – тихонько спрашиваю я, нежась в тепле и безопасности.

Его пальцы глядят мои позвонки. Я даже повеселиться не могу, так мне хорошо.

– Хотел тебя пожалеть… – тихо и отстранённо говорит он. – И еды принёс.

Улыбаюсь, сникая на глазах. Я сейчас отрублюсь. Нужно…завести будильник. У меня же нет телефона…

– КАтёнок… – спрашивает Благов, прижавшись губами к моему лбу.

– Ммм?

– Ты знаешь, кто мои родители?

Не припоминаю.

– Президенты?.. – мурчу, засыпая.

Паша подозрительно молчит.