Текст книги "Всегда Ты (СИ)"

Автор книги: Мария Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 33

Сквозь шум льющейся воды слышу трель дверного звонка.

Наверное, это Егор. Кто же ещё. Его квартира прямо над нами. Такое ощущение, что он тут прописался.

Благов-старший уже давно меня ждёт, а я всё капаюсь. Быстренько выключаю воду и выхожу из душа. Тру голову полотенцем, чтобы просушить её по максимуму, и натягиваю бельё. Я выбрала очень нескромный комплект на этот вечер, Паша об этом ещё не знает. Рассматриваю себя в огромное зеркало в полстены и удовлетворённо улыбаюсь, проводя руками по груди и животу. Закрываю глаза и представляю, что это ЕГО руки. По телу проходит знакомая жаркая волна.

Ну, вот. Я опять возбуждена. Мечтаю о своём мужчине, хотя он за дверью. Это ли не сумасшествие?

На мне белый комплект. Атласный Пуш-ап бюстгалтер без бретелек и маленькие стринги той же фактуры.

Ангельская пошлость.

Хихикаю.

Когда он меня разденет, мы с ним снова будем в головокружительном контрасте. Трясу головой, потому что я уже представляю Пашину загорелую ладонь внутри этих крошечных трусиков.

Он так и не сознался, куда мы едем.

Хватаюсь за фен.

Быстро сушу волосы, осторожно укладывая их на пробор. Подкрашиваю ресницы и припудриваю свои веснушки, предварительно смазав их кремом с SPF-защитой. Снимаю с вешалки свой короткий трапециевидный голубой сарафан и облачаюсь в него, выбегая из ванной.

В нос ударяет знакомый тяжелый аромат духов, и я замираю в полёте, будто на стену налетела. Улыбка мгновенно тает и превращается в гримасу. Из кухни до меня долетаю приглушенные голоса, и я некоторое время мнусь в нерешительности.

Что мне делать? Мешать или не мешать?

Чтобы не хлопать дверью, оставляю её открытой, и медленно двигаюсь на звук, прочерчивая по стене линию пальцами. Смотрю себе под ноги, прислушиваясь.

– …хватит меня терроризировать! – восклицает Лилия Благова и я замираю на полпути. – Почему ты у меня такой бесчувственный?!

Во мне снова поднимается протест, отчего я хмурюсь и сжимаю губы.

Мой Благов не бесчувственный! У него много всяких грешков, но он точно не бесчувственный!

Паша молчит, и я волнуюсь. Мне не нравится, что его кто-то отчитывает, тем более родная мать.

– Я всю жизнь вам с Егором отдала!.. – продолжает звенеть женский голос. Прислоняюсь спиной к стене и складываю руки на груди. – Если бы не я, ваш отец до сих пор сидел бы в Аргентине! А ты всё делаешь мне на зло! За что?! Я плохая мать?!

– Нет, это я плохой сын, – раздаётся мрачный голос моего Грубияна. – Мы же это давно выяснили.

Хмурюсь ещё больше, мечтая быть рядом с ним.

– Я думала, может, хоть сейчас ты одумался! – кричит она. – Нет, ты как твоя бабка Анна, упрямый! Я тебя на коленях умоляла не ехать в Америку, теперь тебе ЦСКА понадобилось! Кому ты что доказываешь?! Ты и Егору голову задурил! Знаешь, сколько я ему ту должность выбивала? Такой диплом пропадает! Он теперь вообще никого не слушает!

– Егору двадцать пять, – спокойно отвечает Паша, но я слышу нотки раздражения за этим спокойствием. – Он в состоянии для себя приоритеты расставить.

– Ничего он не в состоянии расставить! – восклицает его мать срывающимся голосом. – Что, он до пенсии будет мяч гонять?! Я вам всё дала! А вы как ломти отрезанные, как волчата! Ты к нам в Испанию один раз за шесть лет приехал! Мы тебе что, не родители?! Когда ты уже правильно жить начнёшь?! Теперь ещё подобрал какую-то…

Подпрыгиваю на месте, потому что женщину заставляет умолкнуть оглушительный удар кулака по столу. Хватаюсь за колотящееся сердце, когда слышу звенящий от злости голос Благова:

– Как мне жить, я сама знаю, – пролаивает он. – Отец всегда хотел остаться в Аргентине, но тебе чхать на это было! Ты свои приоритеты спутала с нашими, а я тебе ещё в семнадцать сказал, так как ты хочешь, ничего не будет! Мы тебе не обезьяны дрессированные. Сейчас ты в моем доме, и здесь я хозяин, а ты гость.

– Вот как ты заговорил… – в шоке выдыхает Лилия Павловна. – Хорош сынок, ничего не скажешь!

Взволнованно тереблю край своего топа. По коже бегут холодные мурашки. Я не знаю, кто у них прав, а кто виноват, но я всегда за Пашу. В любом случае. И ещё, я не сомневаюсь, что Благов уже в семнадцать знал, как правильно качать свои права.

– Всё это я говорил тебе давным-давно, – уже более спокойно начинает он, быстро взяв себя в руки. – Если ты до сих пор выводы не сделала, то это тупик для нас всех. Если ты хочешь поддерживать нормальные отношения, ты извинишься перед Катей. Если нет, сама знаешь, что будет.

– Я не собираюсь извиняться, у тебя сегодня одна, завтра другая!

Неприязненно сглатываю.

– Если бы ты так думала, даже пальцем не пошевелила бы, – усмехается Благов. – Ты знаешь что нужно сделать. Когда созреешь, приходи. Мы тебя ждём в любой день.

Слышу его шаги и не знаю, куда деваться, отлипнув от стены в панике. Он выходит в коридор так быстро, что я даже попятиться не успела. На ходу подхватывает мой локоть, будто не сомневался, что я стану подслушивать, и спрашивает, окинув меня взглядом с головы до ног:

– Готова?

– Эммм…да… – отвечаю, посматривая на кухню.

Его пальцы проходятся по низкому вырезу моего сарафана, откуда с ним развязно кокетничает моя грудь при поддержке пуш-апа. Согласна, она выгляди больше, чем на самом деле, но, так многие делают! Паша смотрит в мои глаза, очевидно, тоже привлеченный этой метаморфозой. Его глаза заинтересованно посверкивают, от чего на моих щеках расцветает румянец.

– Иди, обувайся, – низким подхриповатым голосом велит он, продолжая разглядывать мой вырез.

Мои соски напрягаются, но он об этом не узнает. Я от одного его взгляда иду налево, когда должна идти направо.

– Мои глаза выше… – сообщаю, дерзко вздёрнув нос.

– Тогда бери их и обувайся, – шутливо рычит он. – Живо.

Иду спиной назад, тихо говоря:

– Ты не бесчувственный.

– Серьёзно? – усмехается Паша-самодур.

– Да, – киваю, скрываясь за дверью. – Просто невыносимый…

Лыблюсь во все зубы, застегивая свой рюкзак, и быстро достаю с полки свои "коллекционные" конверсы. Запихиваю в них ноги в белых носочках и вылетаю в коридор, улыбнувшись своему отражению.

Паша присел на одно колено и сосредоточенно завязывает шнурки на своих кроссах. На нем свободные штаны с карманами и белая свободная рубашка с короткими рукавами. Я сейчас истеку слюной. Его задница в этих штанах как отфотошопленная картинка!

Он встаёт и молча забирает у меня рюкзак. Берёт его и свою кожаную сумку в одну руку, а вторую протягивает мне. Вкладываю свою ладонь в его, и Паша сплетает наши пальцы. Смотрит поверх моей головы на коридор и выходит за дверь, таща меня за собой. Тоже оборачиваюсь.

Там пусто.

Пока едем, Благов ведёт машину задумчиво и молча, держа руль одной рукой. Не думаю, что должна лезть в его душу. По крайней мере, не сейчас. Я залезу в неё чуть позже.

Решаю позвонить родителям и болтаю с мамой некоторое время.

– Как там красавчик?.. – спрашиваю у неё, накручивая на палец прядь волос.

Паша резко поворачивает голову в мою сторону, и смотрит с подозрением. Не скрывая улыбки, усаживаюсь боком на сидении, подогнув под себя одну ногу, и продолжаю раздувать интригу.

– А чего ему тужить! – смеётся мама в трубку. – Спит, да ест!

Красавчик – это кот моих родителей. Я взяла его на передержку пару лет назад после операции. Ему удалили один глаз, после того, как он попал под машину. Разумеется, красавчиком его можно назвать только в очень большую шутку. У него настолько страшная мордочка, что мама чуть не перекрестилась, когда я привезла его им. Но у него очень покладистый характер и он очень ласковый.

– Я скоро его навещу… – говорю ей, прогуливаясь пальчиками по лежащему на бардачке тяжелому предплечью. Нежно глажу тёмные волоски, покрывающие его, и просовываю ладонь под рукав его рубашки. Касаюсь внутренней стороны Пашиного бицепса, одновременно повторяя большим пальцем узор на коже.

Хочу её поцеловать.

Благов откидывает голову на подголовник, в то время как кожа под моими пальцами покрывается плотными мурашками.

Дааааа, я тоже всегда так на тебя реагирую…

Это справедливо!

– Ты приедешь домой?! – радуется мама. – Когда?!

– Эмм…пока точно не знаю… – говорю ей, обводя пальчиком костяшки его пальцев. Я приеду, когда у моего любимого вредины появится настроение. Он сказал, что сам обо всё договорится. – Ладно, мамуль! Мне пора!

Кладу трубку и осматриваюсь. Спрашиваю с любопытством:

– Куда это мы?

Выворачиваю шею, провожая указатель на Шоссе.

– Домой, – просто отвечает Паша, небрежно откидывая подол моего сарафана и кладя руку на моё бедро.

Домой?

Тёплые пальцы медленно гладят внутреннюю сторону моего бедра, вызывая пульсации и покалывания между ног. Ерзаю на сидении, Паша лениво улыбается.

Прилипаю к окну, следя за дорогой. Через двенадцать километров мы поворачиваем на частный кооператив и едем ещё два километра по дороге, которую со всех сторон обступает лес!

Это очень красиво.

– Наш дом…за городом? – неуверенно тяну я.

Я никогда не жила за городом. Ему не будет там скучно? Мне уж точно не будет.

– Ага, – отзывается он и, в непривычной для себя манере, интересуется. – Что думаешь?

Смотрю на него и улыбаюсь. Он косит на меня глаза.

– Я же сказала…хоть на необитаемом острове…

– Я бы вытащил нас оттуда, – бохвальничает Паша.

Не сомневаюсь.

– Мне понадобится машина… – уверенно сообщаю я.

Паша игнорирует мой выпад и спрашивает:

– Кто такой красавчик?

Смеюсь, качая головой.



– Потом покажу, – обещаю ему.

Естественно, я не испорчу первое впечатление о родительском коте. Его нужно именно показывать.

Читаю название посёлка на знаке и проговариваю его в голове, чтобы запомнить. На въезде пропускной пункт с охраной и шлагбаумом. Дома разбросаны по территории. Здесь разные дома. Но, ничего сверхвыдающегося, типа дворцов и так далее. В основном это двух и трёхэтажные коттеджи с высокими заборами и большими участками. И здесь очень много зелени.

Мы практически в лесу!

Я, если честно, удивлена.

Мы останавливаемся перед автоматическими воротами, и я уже отстёгиваю ремень в нетерпении.

Благов ржёт.

Ворота отъезжают, и у меня отвисает пачка. Он пижонски паркуется как зря прямо поперёк уложенной плиткой широкой подъездной дорожки. Всё остальное здесь в довольно буйной растительности. Дом окружают сосны…это что, наш кусок леса? Но, меня убило не это.

Перевожу на Пашу глаза и недоумённо констатирую, всплеснув рукой:

– Но, он же стеклянный!

– Ага… – кивает Благов, расплываясь в улыбке.

Заправляю волосы за уши и снова смотрю на дом, не спеша выходить из машины. Вообще-то, он потрясающий. Двухэтажная прямоугольная конструкция из дерева и стекла под огромной треугольной крышей, скаты которой достают почти до самого крыльца. Благодаря этому там с одной стороны получилась терраса. Но, я даже отсюда вижу все комнаты! На первом этаже входная дверь по центру, справа кухня с обеденным столом, а слева гостиная, между ними коридор. Наверху сан-узел и две спальни. И ещё там широкий стеклянный балкон! Наклоняюсь. Пытаюсь понять, что находится с другой стороны. Мне из-за деревьев не видно.

– Кать… – зовёт Паша.

– Аа?.. – отзываюсь я рассеянно и немного потерянно, продолжая вглядываться в…эээ…дом.

– Пошли, посмотрим… – говорит он, отстёгивая свой ремень.

Прежде чем выйти, я на полном серьёзе спрашиваю:

– Мы же…повесим шторы?

– Млин, – смеётся он и подаётся ко мне. Берёт в ладони моё взволнованное лицо и потирается своим носом о мой. Легонько целует его и отстраняется, открывая дверь. – Ясен пень, мы повесим шторы. Ты бы своё лицо видела…

Кхм…ладно…

Выхожу из машины и кручусь вокруг своей оси, потерянно. Мои лёгкие получают мощнейшую инъекцию кислорода, даже голова закружилась.

– Иди сюда, Пушистик… – мягко зовёт Благов, протягивая мне руку.

Послушно подхожу к нему, озираясь по сторонам. Он сгребает меня в охапку и прижимает к себе, крутя меня туда-сюда. Пристраиваю голову под его подбородком и прерывисто вздыхаю.

– Ну, чего ты, солнце моё? – шепчет он, прижавшись губами к моим волосам.

Сама не знаю…

Меня переполняют эмоции.

– Классное место, – шепчу, глядя в неверии на сосны над головой.

Неужели, мы будем здесь жить? Он и я…

– Да…будешь на крыльце своей йогой заниматься, а я буду на тебя дрочить… – шепчет он, а я начинаю ржать.

Вот просто до слёз!

Блин, ну что за человек?! Запрокидываю голову и смотрю в любимое лицо, утирая слёзы. Он ухмыляется, довольный своим грязным юмором.

– Убила бы… – хрюкаю и легонько наступаю ему на ногу.

Паша подхватывает меня на руки и, подбросив повыше, несёт…домой…насвистывая.

Охломон. Обнимаю его шею руками и прижимаюсь носом к щеке.

Глубоко и счастливо вздыхаю. Как же люблю его, Грубияна.

Сейчас до меня доходит, что это задняя часть дома, а вход с другой стороны. Мы подъехали с задних ворот, ещё одни есть перед входом. Там стена глухая, не прозрачная. В доме стены тоже деревянные, хоть их и не много.

Я просто потрясена если честно.

Паша заносит меня в дом и ставит на ноги. Обнимает меня руками, прижимая спиной к себе, и спрашивает:

– Ну, как?

Сумасшедше…

Когда попадаешь в дом, первое что ты видишь – это широкий коридор между кухней и гостиной, который упирается в стеклянную стену, за которой…бесконечные просторы и река. Здесь так светло…я как Алиса в Зазеркалье.

На первом этаже четыре комнаты вместе с кухней и ещё большой чулан.

В гостиной одна стена глухая, вторая смотрит на лес, а треть на коридор, так что комната более-менее уединённая. Более-менее. А вот кухня вся на обозрении. Мы точно повесим шторы. Повсюду.

– Мы…не будем сегодня здесь заниматься сексом… – сообщаю ему.

Паша ржёт, запрокинув голову.

– Мы только им и будем сегодня заниматься, КАтёнок… – уверяет он, проходясь руками по моим бёдрам и ныряя под сарафан.

– Нет!.. – пищу я, выворачиваясь, и отскакивая от него. – Ты сбрендил?!

Он сладострастно смотрит на мою грудь, надвигаясь на меня.



– Нас никто не видит, успокойся, – ухмыляется он. – С этой стороны ни одного дома.

– Не подходи!.. – предупреждаю, стараясь звучать убедительно, но он лишь продолжает порочно ухмылять. – Благов, не смей! – приготовившись бежать, требую я.

– Оттра*аю тебя, КАтёнок… – хрипло обещает он, хватаясь за рубашку на затылке и сдёргивая её с себя. – За твои выкрутасы в спортзале.

Замираю, потому что замечаю у него на шее длинную цепочку.

Мои глаза метнулись к его глазам. Его глаза прожигают мои, ища в них ответ, который он, итак, знает.

Как сорока, возбуждённо облизываюсь.

Паша смеётся и трясёт головой, его грудь ходит ходуном.

Кладёт руки на бёдра и ждёт моих дальнейших действий. Голый до пояса и босой. Такой сексуальный и горячий в этих своих военных штанах, а тату придаёт экзотичности Я уже забыла о том, что нас видно из космоса!

Снова смотрю на цепочку. На ней болтается три кольца. Все три из белого золота…ну или платины, не знаю. Мне отсюда не понятно! Одно помолвочное…для меня. Простой ободок, а на нём круглый бриллиант в оправе. Два других кольца – широкие гладкие ободки…один большой, для него…и одно маленькое…для меня…

– Благов… – шепчу, чувствуя, как начинает колотиться сердце. Он купил нам полный комплект колец! И себе, и мне! – Быстро отдай мне это! – пищу, подпрыгнув на месте.

– Подойди и забери… – пожимает он плечом, глядя на меня свысока.

Жую губу и осматриваюсь ещё раз.

Снова смотрю на него и снимаю сарафан через голову. Его глаза лижут моё тело, облачённое в свадебный белый комплект белья. Вижу, как тяжелеет его дыхание и мутнеет взгляд. По мне прокатывается жаркая волна, оставляя после себя испарину.

Провожу рукой по животу и осторожно ныряю в свои ангельские трусики.

Благов следит за ней неотрывно, а когда я начинаю двигать пальцами, запрокидывает голову и выдыхает:

– Пи*ц…

То-то и оно, ковбой!

ПАВЕЛ

Полтора года спустя…

Не отрывая глаз от двери своего рабочего кабинета, внимательно слушаю главного тренера Гаррета Гибсона. Гаррет – отличный мужик, но не без припездей. Ему тридцать пять и он ведёт себя так, будто его армия USA родила. Короче, он чрезмерно дисциплинирован, меня это немного коробит, но, он обещал победу в Евролиге, поэтому я принимаю его таким, каков он есть.

Раздраженно проверяю свой телефон. Уже восемь! Ну, и где они, мать их? Заблудились?!

Снова смотрю на Гибсона, постукивая ногой по полу. Он видит, но молчит.

Мы выкупили его полгода назад из Америки. Он привёл свой бывший Клуб к победе в двух крупных американских чемпионатах. Я встречался с ним в Чикаго и смотрел его игры. Целых три недели там проторчал, на второй пришлось КАтёнка выписывать, я без неё максимум неделю могу выдержать.

Мне нужно, чтобы она на глазах была и под рукой.

Постоянно.

Чикаго ей понравился.

Тяжко вздыхаю.

Ей всё нравится. Вечно этот любопытный взгляд. Я её часто с собой в поездки беру. Если в моём гостиничном номере есть она со всеми этими прибамбасами, я будто дома. Сразу никуда не спешу и спокойно делаю дела.

– …вчера пришла сводка по Уилсону, – на жутко ломаном русском докладывает Гибсон. – Операция у него прошла удачно…

На самом деле, Гибсона никто не заставляет язык ломать, он сам хочет везде чесать по-русски. Да ради Бога. Полиглот хренов.

Киваю, постукивая пальцами по столу, и откидываюсь на спинку кресла. Кошусь на тёмное окно, за которым уже часа три валит снег.

Сегодня тридцать первое декабря.

И я хочу домой.

– …но его теперь не впускают. У него виза…проссроччена… – продолжает Гибсон, и я просто в чистосердечнейшем ах*е выгибаю брови, на секунду отрешаясь от всех мыслей.

– Чё у него?.. – не веря подаюсь вперёд, глядя на спокойную американскую рожу своего друга.

– Виза… – бесяче повторяет он, как и положено дятлу, плохо знакомому с менталитетом другой страны.

Моя рука падает на стол, по дороге превращаясь в кулак. Всё подпрыгивает. По костям проходит вибрация и боль. Сцепляю зубы, чтобы не пизд*нуть по столу ещё пару раз.

Гаррет спокоен, как удав. Мне хочется дать ему по роже, и ещё раз выбить колено Уилсону. Тупой ушлёпок!

– Пи*ц! – цежу, сильнее сжимая кулак.

Почему я узнаю сейчас?! Что за бардельник?!

У нас третьего числа игра, а потом начинается Лига и выездные соревнования.

Пидар*с Уилсон! Почему мы не проверили его документы?! У нас же до десятого теперь них*ра не работает! Нужно самому в посольство ехать! Бл*ть! Хотел дома пробыть весь день! Я же только сегодня вернулся!

Глядя на кубки, украшающие стеллаж за спиной тренера, очень быстро соображаю. Придётся звонить в МИД и немного подключить отца. Хотя, может и без него справлюсь…нужно подготовить замену этому недоноску и вставить пи*ды исполнительному директору…

Постепенно, всё отходит на задний план, потому что я слышу шаги в коридоре за дверью. Замираю, сверля её взглядом, как голодный волчара, веля Гибсону заткнуться, вскинув руку.

Слышу голос Егора и ещё один голос…

Выпускаю воздух из лёгких, раздув ноздри.

Предвкушение. И спокойствие, наконец-то!

НАКОНЕЦ-ТО, МАТЬ ВАШУ!

Прибью…

Дверь распахивается, и в мой офис вваливается Егор в заснеженном длинном пуховике, пропуская вперёд мою любимую, единственную и неповторимую, бл*ть, жёнушку!

Я как щенок, захлёбываюсь слюной, жадно рассматривая своё наказание.

На ней белая шубка из какого-то подстреленного Винни-пуха, свободная чёрная юбка ниже колена и черные сапоги на каблуке. На голове чёрная шапочка, на пальце поблескивает моё кольцо. Светлые волосы обрамляют лицо, на котором как два озера выделяются распахнутые голубые глазищи и пухлые розовые губки. Особенно нижняя. Моя любимая.

Её взгляд бегает по комнате, в поисках меня.

Вот он я. Иди, блин, ко мне, Зараза моя любимая!

Неделю её не видел. Был с командой сначала в Болгарии, потом в Питере. Хотел взять её с собой, но у неё, видите ли, работа. Замахала меня её работа, если честно, но, она не хочет дома сидеть, и не хочет менять институт, хотя я предлагал. Там же Михаил Семёнович, свет отечественной науки!

Встаю и выхожу из-за стола, рыча попутно:

– Какого хрена так долго?!

Они в шесть должны были приехать!

Гаррет тоже вскакивает, джентльмен хренов. Он когда мою жену впервые увидел, растёкся как придурок. На неё все мужики так реагируют. Все хотят ей ручку подать и защитить. Но, её я защищаю. Я её нашёл и забрал себе. Она – МОЁ. Они ещё не видели, как моя девочка кончает, и как она отсасывает. Она в меня так впилась своими коготками, что я только и думаю, как бы скорее домой вернуться, где бы ни был. Я знаю, что она ждёт меня там. Тёплая, нежная, влюблённая. Доверчивая. Её переделать нельзя, только сломать. А этого я никому не позволю.

Смотрю на неё и хочется улыбаться. Мой КаАтёнок – адский коктейль.

Такая вся она примерная, пока не заведётся. Когда она заводится, мы можем трах*ся с утра и до вечера. Есть, пить и опять по новой.

– Ты видел, какой там снегопад? – возмущается Егор, в развалку закрывая дверь. – Не знаю, как вы в своё лесничество поедите, пробки писец!

КАтёнок уже топает ко мне вприпрыжку, стягивая шапку и улыбаясь. Не отрываю от неё глаз, фиксируя всё. Изменения в весе, цвет лица, настроение.

– Я мокрая… – предупреждает она, быстро расстёгивая своё плюшевое недоразумение.

Буркаю:

– Надеюсь, – нетерпеливо помогая ей раздеться.

Она издаёт смешок и смотрит на меня с не меньшим нетерпением.

Сейчас, блин!

Дёргаю последнюю пуговицу и стягиваю шубу с тонких плеч. Бросаю её на соседний стул и прижимаю Катьку к себе. Делаю быстрый вдох, уткнувшись носом в белокурую макушку, и выпускаю воздух с облегчением. Обожаю тонкий аромат её духов. Им ненавязчиво наполнилась вся комната. Она льнёт ко мне, тянет свою носопырку к моей шее, обняв меня за талию.

Выглядим так, будто я после дембеля, а не после недельной поездки.

Но, она так охер*нно ощущается. Я пи*ц как соскучился, даже не могу наехать на неё как следует за то, что извёлся весь, пока их ждал. Я знаю что пробки, поэтому и попросил Егора её забрать с работы. Мы купили ей Q7, чтобы я не волновался о том, что она нырнёт под какой-нибудь Крузак. Если впилится, так пусть сразу сносит ему жопу.

В комнате тишина, только моя заноза мурлычет:

– Я индейку на таймер поставила…

Откидываю её лицо и начинаю целовать, забив на всё. В клубе, итак, все знают, что я под каблуком, скрученный в канат. Катя еле слышно вздыхает, и я забираю этот вздох себе. Раскрываю её губы своими, глажу их языком. Мягкие. Я тащусь от её губ. Не важно, что она ими делает. Если они меня касаются, я автоматически её хочу.

Отрываюсь от неё на секунду, кайфуя от того, как она раскраснелась и разомлела.

Вот так…ты моя…не забывай…

Кажется, Уилсон идёт в транду. Я завтра с места не сдвинусь. Да она меня и не отпустит. Будем целый день валяться. Может, по лесу прогуляемся. Там будет красиво. Егор припрётся по любому. Баню замутим, отец хотел заехать.

Я всю жизнь был перекатиполе. Свой отпечаток наложило детство. До моих четырнадцати лет мы жили в Андорре, а до этого в Аргентине, а до этого в Парагвае, а до этого в Колумбии. Отец – специалист по Латинской Америке. Мать с детства вбивала в меня уверенность, будто я хочу стать дипломатом. Но, я никогда не хотел. Мне хватило, правда. Её это не интересовало. Я чтобы не делал, всё было не так. Не знаю, что она хотела из меня слепить, но вышло то, что вышло. Моему КАтёнку нравится.

В переходном возрасте из меня стало прорываться дерьмо. Отец отправил в Москву, подальше от неё, чтобы я спокойно закончил школу и поступил в универ. В тот, который выберу сам. Жил с бабушкой, время было лихое. Тусовки, таблетки, тёлки. Но, всё это быстро мне надоело. К магистратуре я уже чувствовал себя стариком. И тут на тебе. Чудо на велике в розовой толстовке.

Как вспомню, блин.

Русые волосы, ноги эти сплошные. Глаза чистые голубые, улыбка открытая. И эти губки с острым подбородком. Особенно нижняя. Я себя чувствовал педофилом, но не устоял. Я её хотел трах*уть тогда до звона в яйцах. Хотел и боялся. За себя и за неё. Она была вся такая чистенькая, беленькая. Так и хотелось её запачкать. Если бы мы тогда начали, у нас бы уже целый детский сад был, я уверен. Из этого ничего бы хорошего не вышло. Я не готов был осесть и взять на себя заботу о ком-то. Мне нужно было куда-то двигаться, чего-то добиться. Ей не было места в моей жизни.

Но, если бы сейчас у меня кто-то её отнял, я бы убил.

Поэтому пускаю в нашу жизнь мою мать очень дозированно, хоть она и извинилась. Но, я не хочу чтобы она начала трахать мозг Кате, также как трахала мне.

КАтёнок не знает, что Егор со Светой встретились за неделю до нас на какой-то вечеринке. И то, что он притащил меня в тот паб – это ни хрена не случайность. Он это сделал сознательно в сговоре с её подругой. Сам я её не искал, потому что это тупизм, искать человека через шесть лет. Я не верил в такую фигню, типа любовь через годы. Я не ожидал увидеть ровно то, что оставил шесть лет назад. КАтёнка. Не изменившегося НИФИГА! Только волосы стали светлее и короче, а взгляд всё тот же. У Леры не было никаких шансов. Я неделю мучился, не знал, что делать. А что тут поделаешь, если вместо одной женщины, мечтаешь о маленьком голубоглазом котенке?

Я долбо*б.

Признаю.

Я не отвечаю на её вопросы типа, а что бы было "если", потому что сам их боюсь. Если бы мы не встретились, была бы какая-то шняга…мой КАтёнок рядом с другим…это за гранью, меня от этого передёргивает!

– Я поехал, короче… – тянет мой брат, пожимая руку Гибсону. – С наступающим…

– Куда ты сейчас? – спрашиваю его, не отрывая глаз от запрокинутого довольного лица.

– Да есть там один варик… – усмехается Егор.



Ясно. По бабам пойдёт. Я катастрофически далёк от подобного времяпрепровождения. И счастлив этим.

– С…настпающим… – подхватывает Гибсон, протягивая руку мне и улыбаясь моему КАтёнку.

Мудака даже не смущает, что она прилипла к моей груди и смотрит на него оттуда!

Жму ему руку, кривя губы.

– And you, Garrett, – лепечит моя благоверная, поощряя своего поклонника.

Жду, пока они оба свалят, и спрашиваю, заглядывая в улыбающиеся глаза.

– Как ты себя чувствуешь?..

Она насупливается.

Началось, бл*ть!

– Хватит спрашивать, Благов! – злится маленькая ведьма, отстраняясь от меня. – Я же сказала, всё нормально!

– Хера с два всё нормально! – злюсь я в ответ, возвращаясь на своё место.

Она подходит к окну, повернувшись ко мне спиной и сложив руки на груди.

– Пару звонков сделаю, и поедем, – сурово говорю ей.

Молчит.

Ну, молчи.

Снимаю трубку и звоню своему исполнительному. Я знаю, что она ещё здесь. Пока вставляю ей трандюлей за Уилсона, наблюдаю за Катей.

Плечи напряжены, спина прямая.

Упрямое, тихим сапом промышляющее создание!

Три месяца назад у неё был выкидыш на раннем сроке. Чуть импотентом не стал, пока вёз её в больницу! Она скулила и плакала, это был пи*ц! Потом две недели как тень ходила. Бледная, осунувшаяся. Глаза потухшие.

Мыслимо ли это?

Я бы забил на этих детей вообще, мне её одной выше крыши хватает, но там в её головке происходит что-то, до чего мне не дотянуться.

Она хочет опять пробовать, а я сказал хрен.

Месяц вообще её не трогал, потом купил целый мешок резинок. Каждый секс – как в бой сходить. И сегодня также будет. Я удивлён, что она эти презервативы не сожгла на заднем дворе. Она так на меня смотрит, когда я их надеваю, будто я её ножом в спину херачу!

Мне насрать. Мала она ещё, чтобы мне условия ставить.

Через пятнадцать минут покидаем офис. КАтёнок послушно берёт меня за руку. Есть вещи, которые у нас незыблемы, как бы мы не ссорились. Вернее, как бы она со мной не ссорилась. Я вообще всегда спокоен. Говорю, как всё будет и конец, чего мне переживать?

– Охер*ть… – изумляюсь я, видя какой гамбец творится вокруг.

В воздухе клубятся снежные вихри такой плотности, что в двух метрах ничего не видно.

Ну, зае*сь.

И как нам из города выбраться? Как нам с этой парковки выбраться?

Я – дебил. Нужно было самому её забрать и валить домой.

– Может, в квартире останемся?.. – спрашивает КАтёнок, прижимаясь к моей руке и мечтательно добавляет. – Красиво, да?

Красиво и засадно. С новым годом, блин!

Обнимаю её и целую резинку чёрной шапки, осматриваясь. Мой Ренж на автозапуске похож на сугроб.

– Хочешь остаться? – спрашиваю, подхватывая её на руки.

Она смеётся, набрасывая мне на голову капюшон, и заявляет:

– Нет…я домой хочу…

– Значит, поедем домой, – обещаю, наблюдая за тем, как она рассматривает снег.

Мягко улыбаясь снегу и мне. Когда я рядом, она вообще ни о чём не парится. Мы могли бы и в офисе переночевать, ей бы было всё равно. Хоть на необитаемом острове…

Аналогично.

Такая привязанность могла бы испугать меня шесть лет назад, но не сейчас. Сейчас я чувствую себя мужиком, как никогда. Это та ответственность, которой я ждал всю жизнь. Я никогда не думал, что ищу подобного, пока снова не нашёл её. Теперь всё приобрело больше смысла. Я могу дать ей всё, что бы она ни захотела. И детей, в том числе. Я же сказал. Всё будет. Нам некуда спешить.

И да. Я тоже хочу домой. У нас дома всё готово. Ёлка там, гирлянды на стенах. Наша постель, где я хочу уснуть и проснуться. Старею? Просто, я реально люблю наш аквариум. Мы задрапировали некоторые окна деревянными листами, на которых красуются наши с ней гигантские фотки. В остальном используем специальные шторы, но вид из наших окон один на миллион, особенно сейчас, когда всё в снегу.

Пробираюсь, как по болоту. Хорошо, что машину поставил рядом с входом, а то хрен бы я выехал отсюда.

Помогаю Катьке забраться в машину и обхожу капот. Открываю водительскую дверь, чтобы взять щётку, стараясь не запустить в салон снег.

– Паш?.. – зовёт меня любимый голос.

– Че? – спрашиваю, оставив маленькую щёлочку.

– Эмммм…помоги… – просит она.

Сразу открываю дверь и запрыгиваю, скидывая капюшон. Я весь в снегу. Жесть. Отряхиваюсь и вдруг слышу, как сработала блокировка на дверях. Смотрю на неё, выгнув бровь. Она смотри на меня этим своим таинственным взглядом, от которого мой крестец прошивает нервный импульс. Её глаза под потолочной лампой кажутся синими. Она смотрит прямо в мои глаза, призывно, как Серена.



Только, бл*ть, не это!

Мои подкаблучные глаза падают на приоткрытые губу, которыми я не особо насытился там, в офисе. Хотел растерзать их дома, но долбаный снег! Как бы нам в машине не встретить Новый год!

КАтёнок, бл*ть! Что мне с тобой делать? В этой белой шубе она похожа на падшего в мои жадные лапы ангела. С этими светлыми волосами и желанием в глазах.

Хочу поправить свой член, который пульсирует, мечтая об этих губах!

Она привстаёт на сидении и стягивает шубу, не отпуская мой глаз. Наблюдаю, начиная дышать чаще. Процесс запущен.

Мне пи*ц…

Наблюдаю за тем, как она снимает сапоги.

– Кать… – предупреждающе тяну, оглядываясь.