Текст книги "Когда следы ведут в зазеркалье… (СИ)"
Автор книги: Мария Крутень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Глава 13
Визгливый крик отчима сумел проникнуть даже в затуманенное происходящим сознание Клэр, но Блейк всё-таки среагировал первым. За долю секунды набросив на полуобнажённую девушку одеяло, он с изумлением и, казалось, даже злостью уставился на вошедших в комнату людей.
– Что?! Что это?! – лицо отчима побагровело настолько, что, казалось, его вот-вот хватит удар. – Это позор! Бесстыдница! Как … как подзаборная девка!
Появление отчима, безусловно, остудило пыл, решивших попробовать себя и в другом качестве, напарников, но осознание того, кто его спутник было, по крайней мере, для Клэр, как ушат холодной, даже обжигающе ледяной воды. Сразу захотелось съёжиться, спрятаться под одеялом, но…. Её, действительно, не так воспитывали. Неприятности, особенно, когда они вызваны твоими собственными действиями, нужно встречать лицом к лицу, и девушка, гордо выпрямившись под одеялом, смело посмотрела в лицо невозмутимому герцогу Валорайету, главе Службы Охраны Порядка и, предположительно, её будущему работодателю. Судя по тому, каким ехидством блестели его обычно холодные глаза, происходящее его скорее веселило, в отличие от отчима, который был зол не на шутку.
– Мерзкая, дрянная девчонка! Она опять всё подстроила! – не унимался барон Крясякс и вдруг, наклонившись, поднял с пола выроненную девушкой свою же записку. – Вот! – потряс он находкой, обращаясь к своему спутнику. – Ведь я, как добросовестный опекун её предупредил, а она…. – он всплеснул блестевшими драгоценными камнями руками и начал по новой: – Позор! Ты не только себя опозорила! – обратился отчим уже к Клэр. – Ты имя своего отца опозорила! Если бы Его Светлость был жив….
– Если бы мой отец был жив, он бы никогда не позволил никому, в особенности вам, так унижать и измываться надо мной! – дерзко ответила тому девушка, сжимая кулаки под одеялом. – Его имя позорите только вы, барон Крясякс!
Рыжий всё также, замерев словно истукан, сидел рядом с ней и буравил её странно-отчуждённым взглядом. Клэр, после того заметила этот взгляд, мимоходом взглянув на парня, старалась больше на него не смотреть. Ей оставалось только корить себя за недальновидность и глупость, за то, что, действительно, поступила низко, так подставив парня, но она это сделает позже, когда разберётся с ситуацией. Но та, к сожалению, и не думала подходить к желанной для неё развязке.
– Я полагаю, барон Крясякс, – внезапно подал голос герцог Валорайет, – нам, в первую очередь, стоит предоставить девушке возможность привести себя в порядок, а потом мы уже спокойно обсудим сложившуюся ситуацию, – он жестом указал рукой на дверь, приглашая, таким образом, отчима Клэр покинуть комнату и, когда тот, всё ещё продолжая пыхтеть, вышел, спугнув при этом стайку привлечённых шумом студенток, развернулся на пороге и добавил: – Жду тебя в коридоре, Патрик.
Рыжий, наконец, оторвав взгляд от девушки, заскрежетал зубами и, подхватив свои рубашку и камзол, выскочил вслед за седовласым мужчиной в коридор, оставив Клэр в одиночестве и полном хаосе мыслей и чувств. Первое, что она отчётливо поняла, это то, что судьба сыграла с ней очень нехорошую шутку. Многие, казавшиеся ранее непонятными, недомолвки и несуразности, складывались в цельную картину и, что теперь ей делать, было непонятно. Но глава Службы Охраны Порядка был прав, ей в первую очередь следует одеться. Надев и застегнув платье – удивительно, но все пуговицы оказались на месте – она привела в порядок волосы и даже успела застелить кровать, как раздался символический стук в дверь, после чего в комнату вплыл настолько довольный собой барон Крясякс, что у девушки сразу же заломило зубы. Неприлично радостный, тот с вызовом посмотрел на падчерицу, но не успел ничего сказать, так как в комнату сразу же зашёл и герцог Валорайет, а за ним следом, словно осёл на заклание, рыжий напарник Клэр.
– Леди Соторьен, – внимательно оценив перемены во внешнем виде девушки и обстановке комнаты, герцог остановился напротив, уже не спуская с неё глаз, – вы – единственная дочь покойного герцога Касандира Соторьена, – продолжил он, срывая все маски, – кавалера трёх высших имперских орденов, безупречного, блестящего офицера и деятеля, много сделавшего для благополучия Тиринта. Позвольте вам официально представить моего сына, наследного герцога Патрика Валорайета, о чьих достоинствах вы уже достаточно осведомлены, – позволил себе он небольшую шпильку, – и который намерен обратиться к вам с наиважнейшим предложением.
Клэр ничего не ответила – это было, в общем-то, формальностью – и ответа от неё никто бы не потребовал. Лишь отчим попробовал вмешаться:
– В этом нет никакой необходимости, Ваша Светлость, – заюлил он. – Я, как законный представитель юной леди, готов сразу дать согласие….
– Тем не менее, необходимость в этом есть, – прервал его Валорайет. – Все формальности должны быть соблюдены, – добавил он и перевёл взгляд на своего сына. Клэр тоже на него смотрела. Гордый, надменный, холодный аристократ, в нём, казалось, исчезло всё, что когда-то отличало временами вспыльчивого, чаще весёлого, иногда сыпящего непристойностями, тем не менее, благородного рыжего нахала Блейка. За всё время, как тот вошёл обратно в комнату, он на девушку ни разу не взглянул, предпочитая высматривать что-то крайне интересное, что находилось на стене позади Клэр.
– Леди Соторьен, – глухо начал он, по-прежнему глядя поверх её головы. – Я прошу вас оказать мне честь….. Я прошу вашей руки, – словно выдавливая из себя эти слова, произнёс, наконец, он. – Я прошу вас стать моей женой.
– Нет, – без колебаний ответила девушка. Ей было неприятно и больно оттого, что тот говорил эти очевидно вынужденные слова.
– Это не имеет значения, – снова встрял отчим, послав падчерице злобный взгляд. – Я готов ….
– Почему? – не обращая на него внимания, спросил наследный герцог Валорайет, всё так же без тени эмоции на лице. Взоры остальных двух мужчин – внимательный от отца жениха и обещающий всевозможные неприятности от отчима – обратились к девушке, которая сама напряжённо вглядывалась в третьего, но у того на лице так и не дрогнул ни единый мускул.
– Я люблю другого, – выпалила она, как оказалось, правильный вариант. Окаменевшее, было, лицо рыжего, вдруг свело судорогой. Он всё-таки посмотрел на Клэр надрывным, отозвавшимся болью где-то у неё внутри, взглядом и, бросив отцу: – «Ничего не будет!» – выбежал из комнаты.
Крясякс был готов наброситься на падчерицу с кулаками, и лишь присутствие главы Службы Охраны Порядка останавливало его от этого опрометчивого шага.
– Ты ….. Ты …. – прошипел он, снова заливаясь краской. – Я обращусь к Его Императорскому Величеству!
Но Клэр лишь приподняла бровь. Они оба знали, что подобное обращение сыграло бы на руку ей, а не ему. Сразу бы всплыли вопросы о законности некоторых его действий, например, об ушедших к перекупщикам землях, заброшенном и пришедшем в негодность замке, разбазаренном наследстве её отца, которое за время опекунства прямо-таки магическим образом иссохло, а состояние самого барона при этом выросло в несколько раз.
– Пожалуй, нам, тем не менее, есть, что обсудить, барон, – вмешался герцог Валорайет, никак не прокомментировав ни заявление девушки, ни демонстративный уход сына, и, активировав сверкающий кровавыми гранями перстень – единственную драгоценность, которую на нём можно было заметить – открыл портал.
– Леди, – едва заметно кивнул он напоследок Клэр и, пропустив вперёд явно желающего остаться барона, скрылся в переходе, который тут же за ним захлопнулся.
Девушка, чувствуя себя неимоверно уставшей и опустошённой, опустилась на кровать. Единственной мыслью в голове было: «Боги, что же я наделала?!» То, как покинул её герцог Валорайет, говорило ей о том, что в этом эпизоде рано ставить точку, и ей ещё придется объясниться. Но что делать с рыжим напарником?! Происшедшее дало ей возможность многое понять про саму себя, но от этого знания становилось только хуже. Вздохнув несколько раз, она всё-таки вернулась к реальности и вспомнила, что у неё с рыжим, как никак, общая практика. Она встретится с ним уже завтра, если надо, прижмёт к стенке, и всё расскажет.
Про то, что отец умер, не оставив завещания, что она, в отличие от него и всех остальных сокурсников, несовершеннолетняя, что до этого счастливого момента ей ждать ещё почти целый год. И только тогда она сможет принять наследство отца: главное, не поместье и не деньги, от которых, она подозревала, уже ничего не осталось, а имя и титул. По существующему в империи закону, если она выйдет замуж до своего совершеннолетия за равного ей по положению аристократа, то имя и титул должны будут отойти к ближайшему ей родственнику мужского пола. И этим единственным родственником являлся её недостойный отчим. Если бы она вышла замуж за кого-то ниже по положению, то титул отошёл бы к короне, как наказание за то, что родственники не уследили и позволили мезальянс. В целом, Клэр бы и этот вариант устроил, но проблема была в том, что в Университете все учились под псевдонимами, а у неё не было достаточного опыта, чтобы самостоятельно разобраться, кто есть кто, то есть, кто – аристократ, а кто – простолюдин, так как недостойно, по её мнению, вели себя и те, и другие. Просить кого-то ей помочь в этом деле, было бессмысленно и против правил, да и не нравился ей до недавнего времени никто, чтобы выйти замуж. Поэтому оставалось только ждать и делать всё, чтобы избежать навязываемого отчимом – бароном, мечтающим стать герцогом – замужества.
О том, как можно с выгодой для себя избавиться от падчерицы, тот сообразил почти сразу же, едва женился на её мачехе. Клэр тогда не было и пятнадцати. Это было странно – остаться на попечение двух чуждых ей по крови людей. И если мачеха была, по сути, неплохой женщиной, которая по совершенному недоразумению вышла замуж за барона Крясякса, очевидного оппортуниста, то о самом бароне Клэр не сказала бы ни одного хорошего слова. Несколько лет спустя после второй свадьбы мачехи девушка, повзрослев, разобралась, что отчим из тех людей, которым лицемерие заменяет характер и поэтому им ничего не стоит пустить пыль в глаза. Он очень вовремя очутился рядом с убитой горем женщиной, притворяясь всё понимающим и заботливым. И он, действительно, всё сразу про них понял, наивных провинциалок, и позаботился. Позаботился о том, чтобы из замка сразу же исчезли все артефакты, с помощью которых оказавшиеся на его попечении женщины могли бы связаться с внешним миром, позаботился о том, чтобы практически полностью сменить прислугу – мачехе удалось отстоять только двух кухарок и свою камеристку, позаботился о том, чтобы из конюшен исчезли все лошади, а в каретной остался только один экипаж, выехать на котором в город можно было только с его дозволения, позаботился о том, чтобы прибрать к рукам все отцовские бумаги, облигации и наличные деньги. Он ещё о многом позаботился, что Клэр могла бы перечислять часами, но всё это меркло в сравнении с главной его заботой – замужеством падчерицы.
Некоторое время он сам засматривался сальными глазками на девушку, что та начала запирать на ночь дверь и выходить из своей комнаты только в обществе мачехи или её камеристки, но, видимо, вскоре решил, что титул герцога куда лучше возможности потискать девичье тело, а такой товар перед продажей портить нельзя. Несмотря на то, что в обществе установилась традиция выдавать девушек замуж по достижении теми восемнадцати лет, как такового закона на этот счёт не было. Был только один, принятый ещё в незапамятные времена, гласящий, что любая половозрелая девица может выйти замуж, и который, наверное, по забывчивости так никто и не отменил. Этим казусом и воспользовался барон Крясякс, пригласив пару монахинь из ближайшего монастыря, которые подтвердили зрелость герцогской дочери, и сразу же начал искать той женихов. Несмотря на несомненную красоту Клэр, о которой шла молва по всему Клостерфилу, желающих взять в жёны четырнадцатилетнюю девочку нашлось немного, и от тех Клэр легко избавилась, искромсав свои густые волосы до двух мышиных хвостиков, выщипав брови и даже отрезав ресницы.
Барон рвал и метал, но почти на полгода девушку оставил в покое, а когда та снова достаточно похорошела, принялся за старое, предварительно, с помощью нанятых им служанок, опустошив дом от ножниц, щипчиков и прочих подобных инструментов. Вот тогда-то Клэр с активной помощью мачехи принялась строить из себя идиотку, которая постоянно косит глазами, дико хохочет, прилюдно ковыряется в ушах или носу, не понимает ни слова и даже – о, ужас! – делает в штаны. Некоторое время такая стратегия срабатывала, но вскоре отчим объявил, что и на такую невесту нашлись желающие, и тогда Клэр решилась бежать.
Был как раз август месяц. Приёмные экзамены в столичный Университет уже закончились, когда на его пороге появилась Клэр, да и брали туда, самое раннее, с семнадцати лет, но девушке удалось убедить ректора дать ей шанс. То ли дело было в слёзном сопроводительном письме мачехи, в котором та просила лорда Бранненлиха защитить девушку от нежеланного замужества, то ли в том, что будущая студентка за полчаса умудрилась процитировать или пересказать содержание двух десятков манускриптов, которые и некоторым четверокурсникам были не по зубам, но на первый курс её взяли, и то, что ректор рисковал не зря, Клэр потом доказала отличными отметками. Полностью оградить от отчима лорд Бранненлих девушку, конечно же, не мог: тот по-прежнему оставался её законным опекуном. Он всё так же пытался устроить её замужество, но его встречи с падчерицей теперь ограничивались программой курса, которая предполагала занятость с раннего утра до самого вечера, и режимом общежития, покидать которое девушке вечером было нельзя. К тому же планам мужа начала активно мешать осмелевшая мачеха Клэр, и девушка на несколько лет могла вздохнуть спокойно. Но полтора года назад бедная женщина скончалась – несчастный случай, таков был вердикт клостерфильских следователей, с которым Клэр обещала себе разобраться по достижении совершеннолетия – и отчим остался единственным опекуном наследной герцогини.
Несколько раз ей пришлось-таки снова встретиться с потенциальными женихами, но, используя весь свой возможный арсенал – она и перечила, даже нецензурно бранилась, применяла на мужчинах не самые честные приёмы, подсказанные мастером Лиеном – ей удавалось тех от себя отпугнуть. Вскоре о её строптивости пошла молва, как и о её безденежье, так как делишки свои отчиму не удавалось больше таить от других въедливых дельцов, и желающих взять её в жёны, казалось, совсем не осталось.
Клэр была уверена, что герцогу Валорайету известны не только эти слухи, но и более точная информация о состоянии её плачевных дел, тем не менее, он ей заинтересовался. Зачем ему выдавать её за своего сына? Клэр вспомнила некоторые фразы, обороненные Ирмэль Солитьер, знакомой рыжего. Та была права: герцогиню просто так посреди дороги не встретишь, но у Клэр ещё нет прав на титул. Информирован ли об этом Валорайет? Учитывая его должность, то ответ, конечно, положительный. Но зачем тогда этот скорый брак? Ведь можно было подождать всего только один год! Поняв, что многого всё же не понимает, девушка решила, что непременно разберётся с напарником сама. Сразу же! На следующий день! С самого утра! Придёт к нему в комнату и….. Воображение очень быстро нарисовало это «и», так что Клэр, несмотря на то, что была одна, покраснела, но додумать, как и по какой схеме, она будет разбираться с рыжим, ей не дали.
Почувствовав некоторое возмущение в окружающем её пространстве, девушка полезла сначала в карман платья, а затем и плаща, чтобы вытащить оба выданных ей зеркала. То, которое ей передал Глент Тотельтсин, шло голубой рябью, означающей вызов. Недоумевая, что могло артефактору от неё понадобиться так поздно, Клэр, тем не менее, на вызов ответила.
– Клэр, ты должна это видеть! – без приветствия, глухим рваным голосом, словно потерял голос или откуда-то только что прибежал, очень быстро произнёс тот.
– О чём ты, Глент?! – таким же громким шёпотом спросила удивлённая девушка.
– Чёрные артефакты, императорский заказ! – донеслось до неё и Клэр показалось, что волосы у неё на затылке встают дыбом.
– Ты уверен? – задала она глупейший вопрос: конечно, артефактор должен быть уверен в том, что видит.
– Они прямо передо мной, Клэр! Я сейчас открою тебе переход.
– Но уже поздно, Глент! – Клэр хотела произнести что-то другое, но не так-то просто сказать доброму старому знакомцу, что ты ему не доверяешь.
– Их завтра утром уже увезут! – в голосе артефактора, казалось, прорезалась паника. Клэр металась, не зная, что делать. Ослабленное нервным и физическим напряжением сознание не желало соображать и выдвигать хоть какие-то версии. А что, если Глент говорит правду? Тогда она найдёт эти дрянные артефакты сейчас, и не придётся потом искать их по всем складам столицы в течение полугода.
– Хорошо, Глент, открывай переход, – проговорила она и почти тотчас же шагнула в образовавшийся портал, одновременно активируя символы вызова у другого артефакта и слыша сзади до боли знакомое «Стой, дура!»
Глава 14
Выйдя из портала в полной темноте, Клэр только успела громко спросить: – «Мы в цехе Доберзайнов?» – как чьи-то руки заломили её собственные за спину, практически вырвав артефакт, а ещё одна пара зафиксировала голову и зажала рот. Поэтому она не смогла и не успела ничего сказать вылетевшему вслед за ней из портала парню, у которого, судя по доносящимся до неё звукам, завязалась со встречающими бурная и шумная потасовка. Надеясь, что магистр Остершарф принял вызов и сейчас слышит мелькающие во всеобщем шуме фразы и даже имена, девушка сама пыталась по тем же звукам выяснить, что происходит с напарником. Доносившиеся до неё вопли, крики и адресная ругань вскоре сменились радостными возгласами и короткими приказами, вроде:
– Давай!
– Вот так, …..!
– Вяжи его!
– Убью, гнида!
Рыжий бы выразился совсем не так, да и голоса были чужие, из чего девушка сделала неутешительный вывод, что дела его плохи. Голоса напарника не было слышно совсем, и лишь глухие удары и странный треск могли свидетельствовать о том, что тот, по крайней мере, ещё жив. И ругань, и удары, и треск приближались и вскоре рядом с теми бандитами, что держали её, оказались ещё несколько, у которых была собственная ноша, но о том, кто это, Клэр могла только догадываться, так как вокруг по-прежнему не было не видно ни зги.
– Всё закончено, мастер, – несмотря на раздающийся рядом шум, она отчётливо распознала неожиданно льстивый голос Глента Тотельтсина. Хотелось выругаться. Ведь она знала, была на девяносто процентов уверена, что именно этим всё и закончится, но всё равно шагнула в портал!
– Это и есть твой выбор, Торн? – рядом раздался хриплый, еле слышный, но при этом насмешливый голос напарника.
Хотелось ответить, что тот сам дурак, что он всё не так понял, но чужая ладонь крепко сжимала ей рот и единственный звуком, который она могла издать, было сдавленное мычание.
– Заканчивайте, – между тем лениво произнёс ещё один неизвестный Клэр голос, видимо, принадлежащий тому, к кому обращался предатель Глент. В темноте снова завозились, её саму дёрнули в сторону, вскоре невдалеке зажёгся фонарь, света которого оказалось достаточно, чтобы активировать какой-то артефакт. Что это был за артефакт и что означало это «заканчивайте» было предельно ясно, но Клэр всё же оказалось не готова к тому, что всё случится так скоро, просто и почти буднично. Не то, чтобы она ожидала, что их будут пытать или допрашивать, но….. Например, в тех нескольких приключенческих романах, с которыми она тоже ознакомилась в процессе подготовки к профессии следователя, злодеи долго и подробно рассказывали героям о причинах, побудивших их к совершению злодеяний. А они, получается, не только ничего не узнают, но даже не увидят своих врагов!
Единственное, что заметила девушка в свете мерцающего зеркала, были какие-то ящики, очертания держащих её людей, а также поставленный рядом с ней мешок, в котором она с трудом признала плотно замотанного в какую-то сеть напарника. Тогда-то ей стало понятно, как преступникам удалось скрутить парня, но рот ему заткнуть они не смогли, и тот отпускал едкие комментарии в сторону своих надсмотрщиков, то насмехался над подлецом Тотельтсином, называя того слизнем, слюнтяем, тряпкой, ничтожеством, подонком и ещё множеством лестных слов. Судя по другим раздававшимся звукам, в ответ он получал только пинки и толчки от своих надсмотрщиков. К Клэр рыжий больше не обращался, хотя та почему-то предпочла бы, чтобы он ругал именно её, ведь из-за неё он сюда попал. «Сам виноват!» – возразила, тем не менее, она самой себе: – «Нечего было прыгать за мной в переход!» – И зачем он, собственно говоря, снова явился к ней в комнату!
Тем не менее, при этой мысли что-то внутри неё сжалось, а потом сжалось ещё больше, до слёз, когда бандиты потащили рыжего к порталу, первого. Снова пытаясь крикнуть, Клэр издала только мычание, резко дёрнулась и – о, чудо! – ей удалось освободить одну руку, которую она немедленно сунула в карман и, мысленно попросив прощения у магистра Остершарфа, вытащила оставшееся у неё зеркало, чтобы немедленно разбить его о ближайший ящик. Мазнув оказавшимся в её руке осколком по держащим её чужим рукам и тем, что снова пытались её схватить, получив в ответ крики и злобную ругань, она вырвалась и ногой толкнула одного из тех, кто удерживал её связанного напарника. Не ожидавший такого развития событий мужчина потерял равновесие и, громко вопя, улетел в портал, едва не утянув с собой и свою ношу. Чтобы воспрепятствовать этому, девушке в голову пришел один единственный выход – а, именно, упасть на парня и придавить его своим весом к полу, одновременно разрезая своим осколком опутавшую его сеть.
Судя по тому, что кроме тех, кто удерживал и тащил напарников к переходу в неизвестное зазеркалье, на происходящие события никто не реагировал, ставший пособником преступников Глент и так и оставшийся неизвестным мастер помещение покинули, считая расправу над стажёрами делом решённым. Впрочем, оставшихся с ними бандитов было достаточно, чтобы было о чём беспокоиться. Те с рёвом набросились на копошащихся парня и девушку, но рыжий сумел, прежде чем это случилось, скинуть напарницу с себя на пол. Клэр всё-таки удалось повредить сеть, и тот, просунув в образовавшееся отверстие руку, ударом кулака встретил, по крайней мере, одного из нападающих. Завязалась потасовка, и казалось, что вот-вот всех четверых утянет по-прежнему мерцающий портал. Что же делать?
Крепко зажатый в руке осколок – Клэр даже чувствовала, как струится по ладони к запястью кровь, пачкая совсем недавно бывшее новым платье – был действенным оружием, но….. Не размышляя ни секундой больше, девушка бросила его туда, где рядом с рамой, ограничивающей портал, блестели защитные знаки. Бросок оказался метким и того незначительного повреждения, что нанёс осколок, оказалось достаточно, чтобы зеркальный переход свернулся, и клубок из трёх мужчин – один отвалился в процессе драки – уткнулся в твёрдую блестящую поверхность уже снова в полной темноте. Ещё несколько резких движений внутри клубка и, судя по звукам, чей-то ботинок нанёс критический удар по зеркальной поверхности, которая треснула и засыпала осколками всех дерущихся.
Крики, вопли – кто-то, если не все, порезался об осколки – ругань, снова возня – в темноте было не разобрать, кто есть кто. Пока Клэр шарила по ящикам в надежде, что те, кто активировал портал, оставили там лампу, звуки возни или борьбы – было не понятно, что там происходило – начали стихать, увенчавшись парой цветастый выражений произнесённых голосом рыжего.
– Блейк?! Патрик?! – радостно воскликнула девушка, добавив уже озабоченно: – Ты в порядке?
– Как мило, – услышала она переполненный сарказмом ответ. – Ты обо мне заботишься….. Жди здесь! – приказал он, вдруг. – Они связаны, можешь не бояться.
– Я не …. – начала, было, Клэр, но тут же осознала, что раз напарник говорит ей ждать, значит, сам куда-то собрался. – Я с тобой!
– Не терпится снова повидаться с Тотельтсином? – зло спросил тот уже откуда-то издалека от неё. И как он понял, куда надо идти? – Я тебе его сам приведу, – пообещал он ещё злее, ударив по чему-то.
– Вот, болван! – в сердцах воскликнула Клэр. – Ты всё не так понял!
Судя по тишине, говорила она это уже захлопнутой за напарником двери, связанные бандиты – не в счёт. Костеря вполголоса рыжего идиота, девушка пробиралась туда, где по её оценкам должен был находиться напарник, прежде чем покинул помещение, которое, если судить по обилию ящиков и коробок, которые постоянно сбивали её с пути, было каким-то складом. Желанную дверь она нашла, но на это у неё, казалось, ушло минут пять, то есть раз в десять больше, чем потребовалось парню, который, наверняка, уже снова ввязался в какую-нибудь неприятность.
Выскользнув из одной темноты в другую, Клэр, впрочем, сразу же обнаружила, что это всего-навсего двойная дверь, а из-за другой, той, что была перед ней, раздавался мерный гул. Рассудив, что следует соблюдать осторожность, она лишь слегка приоткрыла эту дверь. Гул стал громче, к нему добавилось ещё и щёлканье каких-то механизмов. Никаких голосов девушка не слышала, да и из-за доносившегося шума она бы всё равно не смогла ничего разобрать. Открыв дверь шире, она увидела перед собой стеллаж, который отстоял на некотором расстоянии от стены, и немедленно за него скользнула, чтобы уже оттуда осмотреть помещение, в котором оказалась.
Впрочем, одного взгляда ей хватило, чтобы понять, что она попала в шлифовальный цех. Это уже само по себе было хорошим результатом, потому что означало, что Клэр, действительно, находится на цеховой территории одного из артефактных домов. И она бы поспорила, что это, на самом деле, как она и предполагала, дом Доберзайнов. Вот только где её напарник?
Клэр внимательно рассмотрела несколько рядов тяжёлых гранитных столов, на некоторых из которых, видимо, находились зеркальные заготовки, а шлифовальные машины, сопровождаемые асинхронным стуком поршней и зубчатых колёс, приводящих их в движение, медленно, издавая лёгкий хруст и шелест, по ним скользили. Помимо механических звуков, в цехе царила тишина, что было, в общем-то, понятно, учитывая поздний час. Тем не менее, так как шлифовка шла круглосуточно, здесь должен был находиться, по крайней мере, один дежурный для надсмотра за механизмами, подачи воды и подсыпки наждачного порошка. Стеллажи были заставлены всевозможными бутылями со средствами для полировки, целые полки были отведены под валики и полировочные диски разных размеров – видимо, оставшаяся часть процесса происходила вручную. Осмелев, девушка покинула свой наблюдательный пост и стала пробираться вдоль столов. Невдалеке она отметила ещё два выхода из цеха. Размышляя, в какую сторону ей отправиться, она в очередной раз обтёрла об юбку всё ещё кровоточащую руку и вдруг заметила капли крови на полу, которые ей точно не принадлежали, ведущие к той двери, что находилась справа от девушки.
«Всё-таки поранился!» – пронеслось у неё в голове, но с усилием выкинув панические мысли из головы, она последовала в том же направлении. Приоткрыв дверь в следующее помещение, она сразу же услышала возню и приглушённые то ли крики, то ли мычание. Снова внутренне заметавшись – что же делать? – вдруг там тоже драка, и она отвлечёт напарника, но с другой стороны, тому может быть нужна помощь…. Только, чем она может ему помочь?! Неповреждённой рукой ощупав карманы, она обнаружила там только своё студенческое удостоверение и временное удостоверение следователя БоРЗ и посетовала, что не спрятала заранее в свой зеркальный тайник пусть и не настоящий боевой арсенал, но хоть какое-нибудь оружие. И только скользнув рукой вверх, задев пояс, Клэр вспомнила про спрятанную там плеть. Коря себя за забывчивость – ведь та могла пригодиться и ранее – девушка достала своё оружие и уже с ним, зажатым в руке, смело шагнула вперёд.
Баки, ванны, бассейны и жуткий едкий запах, свидетельствующий о том, что она попала в цех нанесения амальгамы. Вдоль стен стояли похожие на саркофаги сейфы, в которых артефакторы хранили свои ингредиенты. Все ёмкости, которые Клэр успела заметить, были пусты, за исключением самого большого бассейна, в котором, правда, вместо расплавленного металла, находились несколько связанных собственной одеждой человек. Уже из того, что борта бассейна были испещрены кровавыми следами, можно было догадаться, что это постарался её напарник. Клэр хотела, было пробежать мимо связанных людей – к следующей двери вели уже не капли крови, а отпечатанные подошвами мужских сапог кровавые следы – но те, завидев девушку, принялись снова громко мычать и биться о края бассейна, словно выброшенные на берег рыбы. Агрессивности в их действиях и взглядах не было, скорее только недоумение и испуг. Решившись, девушка подошла к самому пожилому и сановитому на вид пленнику и выдернула из его рта кляп.
– Беспредел! Безобразие! Я буду жаловаться!
Похоже, что жаловаться – это любимое дело всех артефакторов после заговоров и интриг – Клэр сразу вспомнилось поведение мастера Зиннеля, когда стажёры нагрянули к нему домой.
– Имя! – строго прервала она излияния артефактора.
– Какое? – чуть ли не подскочил тот, заметно присмирев. Остальные тоже перестали трепыхаться и мычать, а уставились на девушку.
– Ваше! – рявкнула Клэр ещё строже.
– Какое право ….. – возмущенно, несмотря на своё незавидное положение, начал мужчина. Девушка, предчувствуя, что тот снова начнёт жаловаться и возмущаться, достала своё временное удостоверение и быстро сунула его тому под нос, при этом держа его так, чтобы хорошо была видна печать, а слово «временное» – нет.
– Клэр Торн – следователь БоРЗ, – быстро, но чётко представилась она. – Назовите ваше имя и должность, а также имена ваших подельников!
– Ка… каких подельников? – уже испуганно спросил артефактор, но девушка только раздражённо указала рукой, в которой была зажата плеть, на его соседей по ванне.
– А … Я – Арнольд Критс – заслуженный старший мастер, – мужчина попытался приосаниться, насколько это было возможно сделать со связанными руками и ногами. – А там мастер Врипуцер и его помощник Фпетсильпат, – представил он своих более молодых товарищей.
