Текст книги "На предельных скоростях (СИ)"
Автор книги: Мария Кокорева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 9
Пусто!
Я еще раз взглянул на застеленный пледом, аккуратно сложенный диван и пару раз моргнул, пытаясь понять, не чудится ли мне.
Вроде, нет, до белой горячки еще далеко. Хоть и перебрал, но вполне контролирую себя.
Посмеиваясь, направляюсь в спальню.
Нет, ну а вдруг?! Может конфетку так впечатлил наш прощальный поцелуй вчера ночью, что она решила дожидаться меня исключительно в постели.
Голая…
Хех, дураку понятно, что такого подарка я в соседней комнате не нахожу.
Вернувшись в гостиную, пытаюсь понять, на месте ли вещи Михи, но, хоть убей, не помню, оставляет ли она тут что-нибудь из своего и где это все лежит.
О, эскизы и рисунки!
Ими полностью завален стол около окна, где девчонка частенько рисует по утрам перед работой.
И тут ничего! Ни одной чертовой бумажки!
Интересно…
Неужели включились мозги, и наша супер-вумен наконец-то поняла, во что ввязалась, пытаясь, по ее же словам, «спасти» меня от Докера?!
А может просто испугалась моих зажиманий в гараже? Хотя, вроде понравилось ей, и даже, пусть не сразу, но отвечала.
Черт поймет этих баб!
Неужели все-таки дошло, что связалась с плохой компанией, поэтому и свалила?
Хотя, в такие неожиданные прозрения я не верю, если только кто-нибудь на пальцах не объяснил в чем тут дело и какие могут быть последствия той идиотской выходки. Но провести такую воспитательную беседу мог только Макс, а я ему строго-настрого запретил болтать с конфеткой об этих делах, когда по телефону просил забрать ее из мастерской прошлой ночью.
И что теперь думать, куда делась?
Понятно только, что ничего не понятно.
Так, нужно покурить.
Выйдя на улицу, вдыхаю, еще не успевший остыть после жаркого дня, раскаленный ночной воздух и достаю из пачки сигарету.
Надо подумать, а вернее поставить себя на место семнадцатилетней девчонки и понять ход ее мыслей.
Хех, проще сказать, чем сделать.
Судя по тому, что влюбленные голубки Макс и Лерыч не пытались связаться со мной, они не в курсе того, что Миха отчалила.
Ушла не попрощавшись?
Мило, но не на того напала.
Нет уж, конфетка, от меня так просто не уйдешь. Прощания по-английски со мной не прокатывают. По крайне мере не сейчас.
Первым делом нужно проверить автомастерскую.
Не взяла ли она тачку из гаража или может вообще засиделась допоздна со своей аэрографией, а эскизы взяла для работы! А я тут уже поисковую операцию собрался проводить.
Такая, пусть и бредовая, но все же не лишенная смысла идея, стоила того, чтобы хотя бы ее проверить. Поэтому я направился в автомастерскую, размышляя по дороге, на какой черт вообще в это ввязываюсь?
За каким прикопался к девчонке?
Ответ пришел мгновенно: потому что у меня на нее стоит.
Причем практически постоянно, стоило лишь о ней подумать, особенно после того крышесносного поцелуя в гараже.
Допекла она меня, конечно, конкретно, учитывая, что я и так был на взводе из-за визита тех уродов.
Не укладываюсь в сроки, дураку ясно. Так главный босс решил «надавить» и прислал своих крысенышей напомнить. И ведь уверен: Докер сам вызвался в числе добровольцев, не упустил возможность поглумиться. Слишком уж давние у нас с ним счеты, чтобы упускать такой шанс.
А тут еще Миха со своими выкрутасами добавила нагрузки моей нервной системе.
И тормоза сдали окончательно, понесло меня, конечно, конкретно, о чем сейчас жуть как жалею.
Черт знает, как теперь буду рядом с конфеткой находиться, если до сих пор помню, какой горячей она оказалась штучкой?
Как офигенно было чувствовать ее выгибающееся нежное тело в моих руках. Как до одури хотелось большего, всю ее – сейчас и немедленно. Поцелуй этот детским садом показался, хоть и завел он меня мгновенно. Но мало оказалось, чертовски мало этих подростковых зажиманий у стенки. Хотелось большего и как можно быстрее. В себя пришел, когда понял, что уже обдумываю, куда бы Миху усадить, чтобы удобнее было с нее джинсы стягивать.
Только, судя по ошарашенному взгляду девчонки, в ее планы это никак не входило.
И пришлось, цитируя Варелыча, «снова бежать». Наворочу делОв – еще с этим потом разбирайся.
Днем мотался, пытаясь перезанять денег и разрулить свои траблы, а весь оставшийся вечер пил. Хотелось отключиться, от всего, добраться до дома и рухнуть спать.
Чтоб хоть тут не доставали.
Вырубиться и забыть обо всем: о деньгах, раздолбанном байке, о боли в этой чертовой ноге, да даже о той же Михе, которая вечно крутилась рядом.
Но я ж долбанный «лаки», мне и тут подфартило!
Вместо этого я шатаюсь по ночному городу, выкуривая одну за одной сигареты, и пытаюсь понять, куда могла податься эта горе-художница.
Не спал больше суток, организм работает на пределе, а я тут променады устраиваю!
Ох, влетит этой Михаль, когда я ее найду!
Боль в ноге медленно нарастает, понимаю, что не мешало бы отдохнуть, но продолжаю идти, ведь до автомастерской осталось совсем немного.
К черту, неужели не смогу пройти полквартала?!
Только оказавшись в гараже, позволяю себе опуститься на бетонный пол и отдышаться.
В полутьме рассматриваю неясные очертания машин и мотоциклов, которые будто дикие звери настороженно оглядывают чужака, что посмел пробраться в их владения.
И ведь действительно, чужак – я уже не в их стае. Могу назвать точный день, когда последний раз сидел на байке.
Да уж, я давно не одной с вами крови, ребята.
Хех! Какой-то пьяный бред!
Провожу ладонью по лицу, пытаясь отогнать наваждение.
Тело выкручивает, будто у наркомана во время ломки. Понимаю, что мне до одури не хватает скорости.
Катать мне нужно, иначе окончательно свихнусь.
Чувствовать под собою байк, рев двигателя, ветер, бьющий в лицо, и это ни с чем не сравнимое чувство свободы, которое может подарить только скорость.
Ловишь ее, впитываешь сквозь металл и понимаешь, что вот сейчас, в этот самый миг ты – живешь. По венам растекается огонь, а не чертова кровь. В этот момент мы с байком – одно целое, и это самое чумовое ощущение, которое только можно испытать!
Поэтому я не катаю на чужих мотоциклах. Даже садиться на них не хочу.
Байк – он как женщина. Когда находишь свой, уже не смотришь на другие.
Мне нужен именно тот, с которым мы пережили ту чертову аварию, пусть все и твердят, что он теперь несчастливый.
Хрен вам!
Мой байк – часть меня. И пусть смотрят, как на больного идиота, но многие ребята понимают. Сделанные из стали и огня, мы не сдаемся, мы правим себя и вновь рвемся в бой.
Да уж, видимо сказывается выпитое, иначе, чего это меня на такие пафосные философствования потянуло?
Надо завязывать, а то я так всю ночь тут могу проторчать.
Поднявшись с пола, отправляюсь на поиски девчонки, которая, могу поспорить, еще попортит мне нервы.
Хотя, искать долго не пришлось.
Пропажа нашлась в офисе автомастерской, спокойно устроившейся на старом продавленном диване, на который и садиться-то было страшно – таким ветхим и перекошенным он был.
– Удобно? – произнес громко, отчего-то не сомневаясь, что Михаль не спит. Я вообще сомневался, что на этом старом монстре можно было уснуть.
Девчонка демонстративно перевернулась на другой бок, повернувшись ко мне спиной.
Ох, мы еще и обиженную из себя строим?!
Весело!
– Встала и вернулась обратно в квартиру, – сам удивился, как спокойно прозвучал голос, не отражая и половины того, что я сейчас ощущал. Гнев, подогретый алкоголем, закипал внутри, грозя вот-вот вырваться наружу. Последние сутки пытался сдерживать себя, отвлечься – все без толку.
И ведь не на конфетку был зол, не на Докера, хотя и этот хрен достал уже прилично, а в первую очередь на себя самого. Что позволил загнать себя в угол. Сам, своими руками заложил дело, которое начинал с нуля, в которое всю душу вложил!
Как ни старался, не мог успокоиться, а тут еще Миха со своими выкрутасами подливает масло в огонь.
– Я с тобой в игры играть не собираюсь. Вставай или будет по-плохому, – девчонка даже не повернулась, продолжая лежать ко мне спиной.
– Понятно, значит второй вариант.
Стараясь не обращать внимания на усиливающуюся боль в ноге, схватил Миху и, особо не церемонясь, закинул ее себе на плечо.
Вот тут и началось светопредставление.
Она не просто начала брыкаться, она, казалось, дралась не на жизнь, а на смерть – эта хрупкая на вид пигалица, наносила неслабые удары везде, куда только могла дотянуться.
Сумасшедшая девчонка!
После очередного ощутимого удара под ребра, я все же потерял равновесие и, кое-как опустившись на диван, попытался усадить мелкую злюку себе на колени.
Глаз мельком зацепился за участок обнаженной кожи, когда рукав футболки соскользнул с ее плеча, и я напрягся, пытаясь понять не почудилось ли мне.
Это еще что за черт?!
Возможности хоть что-то рассмотреть в полутьме комнаты особой нет, да еще когда на тебе тут извиваются в лучших традициях фильмов для взрослых.
Сжал конфетку сильнее, боясь сделать больно, но она вновь дернулась, заставляя меня усилить хватку.
– Да не вертись ты! – прикрикнул, прижимая девчонку ближе, не позволяя освободиться и, кажется, даже вздохнуть.
Оттянул пальцами ворот ее футболки, оголяя плечо, и замер, пытаясь понять, что это, черт побери, за хрень.
Несколько раз моргнул, стараясь сориентироваться, и вроде как окончательно протрезвел от увиденного.
Вот дела.
А я-то, дурак, подумал, что она себе татуировку набила…
Теперь, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что на предплечье Михаль красовался огромный синяк.
Приличный такой кровоподтек, который смотрелся дико на нежной, девичьей коже.
– Кто это сделал?
Проклятье, неужели эти уроды наведывались в салон, во время моего отсутствия, и угрожали Михе? От этого она, видимо, и сбежала, а я, идиот, все принял на своей счет!
Конфетка больше не вырывалась, сидела неподвижно у меня на коленях, и продолжала упорно молчать, откровенно игнорируя вопрос.
– Кто. Это. Сделал? – Выдохнул сквозь зубы, цедя каждое слово, чувствуя, что уже теряю терпение.
– Сама ударилась, – произнесла негромко и тут же, будто опомнившись, убрала мою руку со своего плеча, поправляя футболку.
– Я сейчас, бля#ь, что-нибудь сломаю. Эти уроды опять возвращались?
– Какие? А, те, двое? Нет.
– Не ври, – удивляясь, как я все еще умудряюсь сдерживаться и не кричать, я встряхнул конфетку, требуя ответа.
– Да не вру я! – Ее нижняя губа задрожала, а во взгляде проскользнуло столько обиды, что и дураку стало бы понятно, что я перегнул палку.
Проклятье, девчонке же и так не сладко, так еще и я туда же.
Матеря про себя весь этот детский сад, с которым я, черт знает зачем, связался, решаю изменить тактику.
Пересадив Миху обратно на продавленный диван, сжал ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Да уж, тут одного взгляда достаточно, чтобы понять: чуть надави – и получишь истерику на два часа, тогда-то я уж точно ничего вразумительного от нее не услышу.
Ладно, попробуем по-другому.
Как там это делается-то? Опра, мать ее, Уинфри отдыхает.
– Так, Михаль, успокоилась и быстренько рассказала, что случилось. Только без слез мне тут, договорились? Нечего сырость разводить. А то как огрызаться, так мы взрослые, а на деле – детский сад.
– Нет, не расскажу. Это личное, – упрямо мотает головой, явно не желая сдавать пароли и явки.
Личное? Хм, интересно…
– Парень что ли твой постарался?
– Парень? А, бойфренд. Нет, тут все гораздо хуже, – отводит взгляд, заставляя строить самые ужасные предположения.
– Раз уж начала, то договаривай. А то я быстро Максу сообщу о твоих ночевках в мастерской, и у тебя заберут запасные ключи, – кажется угроза подействовала, так как после нее Миха вздохнула и, посмотрев прямо на меня, заговорила:
– Домой я хотела вернуться, это единственное место, куда все еще могла пойти.
– Домой? К отцу?
– Да, я и раньше к нему иногда заходила, чаще всего утром, пока он отсыпался после своих… Ночных посиделок. Прибраться и все такое, а тут днем пришла, и он… – голос девчонки срывается, и до меня начинает доходить.
– Так это папаша твой натворил?!
– Нет, нет, это он не специально. Просто не узнал меня, а я случайно ударилась о шкаф, неуклюжая, – бормочет, а у самой слезы по щекам катятся. Ох, как же у меня руки зачесались вмазать хорошенько тому уроду, что Миху посмел обидеть. Нужно бы адресок узнать, да в гости сходить. Но сейчас не до этого – нужно срочно успокаивать конфетку.
– Ага, я так и понял. И часто это тебя о шкафы швыряет, когда близкие не узнают? Признавайся, папаша толкнул?
– Он не нарочно, правда. Говорю же, просто не узнал, слишком много выпил. Я его никогда не видела таким…
Нет, ну и как с ней тут спорить будешь, когда она смотрит на тебя своими огромными глазищами, полными слез. Только сейчас я понял, что все еще касаюсь пальцами Михиного лица, не позволяя ей отвернуться. Неосознанно, скорее желая защитить и успокоить, подался вперед и прижал ее к себе, поглаживая по растрепанным волосам. И таким правильным это объятие показалось, будто я всю жизнь девчонок успокаивал. И то, как конфетка прижалась мокрой от слез щекой к моей футболке, сжав пальцами полы джинсовой куртки, мне неожиданно понравилось.
– Ладно, ладно разобрались. Ты мне вот что скажи: почему бойфренда не попросила с тобой пойти? Нужно же учиться просчитывать ситуации, когда в семье такие кадры попадаются, – произнес, желая осторожно «прощупать почву». Ведь, после того поцелуя в гараже, вопрос о наличии у Михаль этого самого бойфренда меня ой как интересовал.
– Так я же не думала, что оно все так повернется. Да и нет у меня сейчас никого, – пробормотала невнятно, не разрывая объятий, продолжая негромко всхлипывать.
Так, вот мы и узнали о парне. И мозг, будь он неладен, тут же заработал совсем другом направлении, не желая сосредотачиваться на происходящем. Значит она у нас девушка свободная. Но это ее «сейчас» мне не понравилось. Значит сейчас – нет, но когда-то был… Ну, ну…
И когда все успела, спрашивается?
Сдерживаю поток вопросов, которые уже готовы сорваться с языка.
Ничего, и до этого доберемся, но сейчас явно не время, учитывая, что малышка только-только перестала плакать.
Спустя пару минут Миха затихла, видимо, окончательно успокоившись, а вот мне, как говорится, покой только снился.
Тело реагировало на ее близость самым примитивным образом, да так, что вскоре пришлось чуть отодвинуть конфетку, стараясь при этом не разжимать объятий.
Хотя, не сказал бы, что это особо помогло.
Накрывало не по-детски, особенно когда в голову начали лезть воспоминания о том поцелуе в гараже. И что, спрашивается, мешает мне повторить это сейчас? Не думаю, что Миха будет против, учитывая, как сладко она стонала в прошлый раз…
– Может теперь уже встанешь с этого раздолбанного дивана и вернешься в квартиру? – произношу, понимая, что самоконтроль летит к чертям, и у меня вот-вот сдадут тормоза.
– А что такое, снова целоваться приспичило? – О, кажется наша «мисс острый язычок» пришла в себя. Неужели все же почувствовала мой «интерес»? Хех, я едва не засмеялся в голос от её прямоты. Вот девчонка, всегда рубит с плеча и говорит то, что думает. И ведь, черт побери, сейчас её слова недалеки от истины.
– Не бойся, помню, что я тебе не нравлюсь.
– Вот и прекрасно, – вздохнула и, как показалось, еще теснее ко мне прижалась.
"Ага, не нравлюсь я ей, нашла идиота".
Провёл ладонью по нежной шее, вверх, зарываясь пальцами в густые волосы на затылке, осторожно поглаживая, чувствуя, как по телу пробегает едва уловимая дрожь.
Эх, прижать бы тебя по сильнее, как вчера в гараже, а ещё лучше, уложить на этот диванчик, развернуть и…
Проверили бы: насколько сильно я тебе не нравлюсь.
– А это были бандиты, да? Ну, те, двое, что приходили… – Спрашивает Миха, чуть отстранившись.
И вот кто поймет эту женскую логику? Нашла, блин, время спрашивать!
Смотрит на меня во все глаза, ни черта ж не понимает.
И откуда она взялась на мою голову?
Вроде и взрослая, а как скажет что-нибудь или взглянет – ребенок ребенком.
– Эти? Нет, они просто шестёрки, – отвечаю рассеянно, не отрывая от нее глаз.
– Цифры? – переспрашивает, хмурясь, и я только сейчас понимаю игру слов, которая не доходит до Михи.
– Хех, нет, помощники большого босса. Так, мелкие пешки.
– А зачем они приходили ты мне, конечно же, не расскажешь? – Произносит деловито, приподняв одну бровь, и я улыбаюсь очередной перемене в ее образе.
– Напомнить кое о чем они приходили.
– Я не глухая, о сроках они приходили напомнить. Ты должен им много денег?
– Пока что да, но скоро я все улажу.
Тяжелый вздох и взгляд полный тревоги. Вот лучше б не говорил нечего. Ей-богу, пусть бы так и смотрела на меня своими светлыми глазищами. Так нет же, нужно было правду начать ей выкладывать.
– Боишься? – Спросил непонятно зачем, ведь и дураку понятно, что напугана девчонка.
– Да, – выдохнула шёпотом, а у меня от этого звука по всему телу будто разряд тока прошел. Таким интимным ее тихий голос показался, что сразу захотелось, чтобы она это свое «да» не только шептала, но и сладко стонала мне в губы.
Ох, не туда, совсем не туда меня понесло.
– Правильно, бойся. Может перестанешь совершать глупые поступки.
«Такие, как сейчас, например. Вот кто разрешает так себя трогать и обнимать? Ясно же, к чему оно все идёт… Хотя, может это мне одному все ясно, учитывая, как я повернут на ней последнее время?»
И все же не смог сдержаться, убрал спутанные волосы с лица Михи, пропуская сквозь пальцы каштановые локоны, притягивая ближе, чувствуя, как она замирает в моих руках.
Хотелось, до одури хотелось стиснуть ее, прижать к себе со всей силы, чтоб всю и сразу ощутить, тело к телу, как тогда, в гараже, но сдерживался из последних, черт знает откуда взявшихся, сил.
Про то, что с ней случилось за последние сутки, забыть не мог. Защитить хотелось, а ведь девчонка хрупкая, нежная, не рассчитай немного – и больно сделаешь ненароком. Этого только не хватало.
– Ты с чего домой-то решила возвращаться, испугалась?
– Я? Нет…
– Хотя, да, чего это я. После той твоей идиотской выходки, уверен, что в тебе начисто отсутствует чувство страха.
– И вовсе она была не идиотская…
– Ладно, попробую объяснить для особо одаренных. Ты хоть понимаешь, чем грозит тебе слух о том, что мы спим вместе? Дела сейчас идут паршиво, и есть люди, которые будут только рады узнать, что у меня прибавилось болевых точек, на которые можно при случае нажать.
– Все настолько серьезно? – Прошептала, не отводя от меня пристального взгляда.
– Забей, все решаемо, просто совпало неудачно.
Миха наклонила голову набок, продолжая с интересом рассматривать, а потом заговорила, копируя мой поучительный тон:
– А ты понимаешь, что плюсы в этом для меня тоже есть?
– Назови хоть один.
– Теперь, думая, что мы любовники, каждый второй мужик в мастерской не будет пытаться залезть мне под юбку, а получив отказ, докапываться до причин. Ты – универсальное решение моих проблем.
Из всей тирады я услышал только «мужики которые пытаются залезть под юбку». Отчего-то воспринял эту фразу буквально, тут же опустив взгляд к стройным ножкам, обтянутым синими джинсами.
От одной мысли, что кто-то без моего, вернее без ее разрешения, хотя бы попробует прикоснуться…
Хотя нет, черт, все же без моего. Внутренний голос упорно твердил «мое», забивая на все «но».
Получается, руки придется отбивать себе, ведь я первый в очереди, чтобы залезть к ней «по юбку».
Эти мысли немного отрезвили.
Все это нужно хорошенько обдумать и не пороть горячку, хотя, в том, что Михаль я уже никуда не отпущу, сомнений не оставалось.
Так, нужно заканчивать эти зажимания и разговоры по душам.
Взрослый мужик, а занимаюсь черти чем.
Не спал больше суток, вот и клинит меня, спасибо хоть не вырубает на месте.
– Ладно, конфетка, пошли домой, – произнес устало, не без сожаления поднявшись с дивана.
Но Миха явно была настроена на игру в «сто вопросов», не желая пропускать свой кон.
– Раш, а зачем ты пришел за мной? Ведь мог бы оставить все, как есть…
– Ну, а кто, по-твоему, мне будет татуировку добивать? Сама подумай, – ответ родился без особых усилий, хотя, сказать по правде, это последнее, о чем я думал в тот момент.
Нет, ну не правду же ей выкладывать? Хватит на сегодня откровений.
Глава 10
Жара стояла невыносимая.
Кажется, этот июнь пытался побить все тепловые рекорды за последние сто лет.
Люди медленно сходили с ума, изнывая от духоты.
Старенькие кондиционеры в тату-салоне все чаще ломались, работая в режиме нон-стоп. Ломались, но все же работали. В мастерской же их и вовсе не было, и вот то тут приходилось потеть в прямом смысле этого слова.
Несмотря на жаркую, во всех смыслах обстановку, отношения с Рашем становились все прохладнее
Хотя, это даже громко сказано – их не было как таковых.
Отчего-то я думала, ладно-ладно – была уверена, что после ночи откровений наше с ним общение изменится.
Нет, оно, конечно, изменилось, но совершенно не в ту сторону.
Все вновь скатилось к банальным «привет-пока» и редким разговорам на отвлеченные темы.
Не скажу, что я сильно расстраивалась, удивлялась первое время – да. Не больше.
Ведь и сама до конца не могла понять, что к нему испытываю.
Одно знала точно: не симпатию и привязанность, как к другу или парню.
Меня… Тянуло к Рашу, вот именно тянуло.
Слыша голос, я невольно поворачивалась на звук, желая, пусть мельком, но увидеть его обладателя. Часто меня посещало желание сказать что-нибудь, задержать его, чтобы не проходил мимо, как обычно, а остановился поговорить.
Хотя, подходящую тему для разговора больше чем за две недели я так и не смогла придумать.
А частенько меня останавливал взгляд Раша, который я ловила на себе.
Как посмотрит порой, мурашки по спине тут же забегают. И не поймешь: то ли злится, то ли ещё чего. Почему так смотрит?
Спросить я не решалась. Хватит уже, и так прилично наболтала в его присутствии всяких глупостей.
Да и возможности особой не было.
Почти все ночи Раш предпочитал проводить вне дома. Скорее всего, тусовался на перекрестке со своими друзьями байкерами. А может, все свободное от ремонта мотоцикла время он проводил со своей Катенькой?
Именно так, на русский манер, «ночную гостью» нарекала Лера, игнорируя ее настоящее имя – Кейт, и явно тем самым подкалывая Раша. Мне доставляло особое наслаждение про себя называть девицу также, хотя в последнее время я все чаще использовала слово «змея». Имея в виду татуировку Катеньки, конечно.
Одно радовало: на ночь брюнетка больше не оставалась, как, впрочем, и сам хозяин квартиры.
Вот странно, живём вроде вместе, а толком не пересекаемся.
Хотя, оно и понятно – Раш занятой, взрослый человек, своих дел вагон. Это я все время торчу на одном месте, набивая тату или изредка занимаясь аэрографией.
Но даже когда я работала в мастерской, где Раш восстанавливал свой мотоцикл, часто видеться с ним у меня не получалось.
Оставались те редкие ночные часы, когда я занималась его татуировкой.
Но и они в последнее время стали своеобразной пыткой.
А все эта проклятая жара.
По крайне мере, я старалась все валить на нее, а не на свои расшалившиеся после ночных обнимашек сексуальные фантазии.
Раш сидел без футболки… Проклятый, вечно ломающийся кондиционер!
И я каждый раз едва справлялась с задачей не пялиться на его идеальное накаченное тело. Отчего-то раньше никогда не замечала, какие широкие у него плечи и мускулистые руки. Хотелось провести кончиками пальцев по каждой татуировке на его руках, шее, груди, а потом спуститься ниже и узнать: такие ли уж твёрдые эти чертовы кубики на прессе, какими кажутся со стороны.
Мне становилось жарко от одной мысли об этом, а Раш сидел, как ни в чем не бывало и даже не смотрел в мою сторону. Иногда он курил и даже это теперь казалось мне чертовски сексуальным.
Сама не знаю, как до сих пор не запорола ему татуировку. Ведь мысли, все чаще посещавшие меня в последнее время, были далеки от процесса создания рисунка.
В одну из таких ночных «тренировок» силы воли мне все же улыбнулась удача.
Раш заснул… То ли помогло монотонное жужжание машинки, то-ли постоянный недосып из-за ночных тусовок.
Но факт оставался фактом.
Он спал, а это значит, что у меня, наконец, появилась возможность хорошенько его рассмотреть.
Раш полулежал в кресле, расслабленно откинувшись на спинку, а я жадно разглядывала его татуировки, впервые получив возможность делать это открыто, не таясь.
Черепа, мотоциклы, фразы, переплетаясь, представляли собой единую картину, которая, впрочем, интересовала меня гораздо меньше, чем мужчина, на теле которого это все было изображено.
Я не помню, в какой именно момент протянула руку. Только когда провела по крыльям девушки-ангела, изображенной на плече Раша, сообразила, что касаюсь теплой кожи.
А дальше мои руки будто зажили собственной жизнью.
Осторожно заскользила подушечками пальцев вниз, коснулась надписи: «Скорость – это страсть на всю жизнь» на предплечье, чувствуя твердые мышцы, вместо кажущихся объемными букв, и поняла, что не хочу останавливаться.
Несколько осторожных движений – и шесть идеально-твердых кубиков пресса уже под моей ладонью.
Именно это и заставило меня насторожиться.
Тело Раша больше не было расслабленным.
Я знала, что меня ожидает еще до того, как перевела взгляд на его лицо.
Он не спал и, естественно, смотрел прямо на меня.
Ситуация повторялась с точностью до мелочей, но в этот раз я попала по-крупному. Это было легко понять по взгляду мужчины.
Спохватившись, я резко отдернула руку, пойманная на месте преступления. Да, теперь уже не получится списать все на лунатизм.
– Закончила?
Я даже произнести ничего не смогла. Кивнула, скорее на автомате, чем осознанно отвечая на вопрос.
Ну как, как я умудряюсь уже дважды попадать именно с Рашем в ситуации, когда хочется провалиться сквозь землю от стыда?!
– Значит теперь моя очередь, – произнес и потянул меня на себя.
За считанные секунды я оказалась сидящей у Раша на коленях, а его руки уже скользили по моим плечам, вниз, в точности повторяя движения, которыми я «изучала» его тело пару минут назад.
Значит, он не спал, с самого начала, не спал и все чувствовал…
Но я быстро забыла об этих мыслях, ведь руки Раша уже задирали мою майку, оголяя живот.
_____
Пальцами по горячей коже вверх, задирая майку, чувствуя, как мышцы напрягаются под моими ладонями.
Вот так, малышка, почувствуй себя на моем месте.
Думал свихнусь, пока лежал, ощущая осторожные, будто изучающие движения ее пальчиков, на своем теле. И ведь уверен – ею двигало не простое любопытство. Конфетка наслаждалась, наслаждалась каждым чертовым прикосновением, и это заводило еще больше, срывая крышу.
Какого хрена, спрашивается, ждал так долго?
Хотя, ответ всплывает мгновенно, лишний раз доказывая, что я так тормозил не на пустом месте.
Вспомнил, как наткнулся на рисунки Михи пару недель назад, как, открыв папку, быстро просмотрел собранные в ней эскизы.
Трёхмерные, будто их можно потрогать руками, смотрели на меня с листов образы из головы конфетки.
Талантливая девочка, чертовски, чертовски талантливая.
Лера не прогадала, пригласив её работать к нам.
Среди картинок вдруг мелькнуло что-то знакомое. Вытащив лист из общего вороха, с удивлением узнаю собственные татуировки.
Проклятье, так это же я!
Хочется материться, долго и смачно, к чему я тут же и приступают, не сдерживаясь.
Рисунок шикарен и не уступает всем остальным, вот только образ, который выбрала Миха, мне ой как не льстит.
Сжатые губы, нахмуренные брови и выражение лица, будто я вот-вот собираюсь съесть парочку младенцев. Но хуже всего дело обстояло с глазами. Моя «милая» художница решила не заморачиваться и оставила их без прорисовки. Совсем.
Абсолютно белые, пустые глаза, как у тех чудиков из фильмов ужасов, которые частенько крутят по кабельному.
Да уж, портрет вырисовывался не самый радужный. Осталось добавить пару рогов на голове, и я буду вылитым, мать ее, Люцифером.
Неужели Миха видит меня именно таким?!
Похоже, девчонка не врала, когда утверждала, что я ей не нравлюсь.
Только вот, если следовать нормальной человеческой логике, то ты не полезешь тискаться к спящему человеку, который тебе не по душе.
Из этого следовало, что при общении с Михой глупо руководствоваться обычной логикой, а нужно обязательно делать скидку на женскую, абсолютно не поддающуюся анализу.
Ведь, судя по тому, как конфетка выгнулась и закусила нижнюю губу, когда я сжал ее грудь сквозь тонкую ткань майки, девчонка была совсем не против такого развития событий.
Получается, зря протупил две недели.
Ну ничего, сейчас мы все быстренько наверстаем.
Не нравлюсь я ей? Ну-ну.
Проверим…
Осторожно проскользнуть руками за край майки и, наконец, не сдерживаясь, прижаться к шелковистой коже, обхватив идеальной формы грудь ладонями, чуть сжимая.
Едва не застонал, ощутив дрожь, пробежавшую по телу конфетки, когда я коснулся пальцами затвердевших сосков.
Черт, да меня самого уже прилично трясло, а глядя на закрытые от удовольствия глаза и приоткрытые губы Михи, накрыло не по-детски.
Не вырывается, позволяет ласкать себя и тем самым дает зеленый свет, развязывая мне руки.
И я не собираюсь упускать такой шанс.
Слишком долго мечтал сорвать с нее майку с шортами и вылизать каждый сантиметр этого желанного тела.
Запретный плод сладок?
Моя конфетка и без запретов была самым вожделенным лакомством.
А ограничения делали меня лишь еще больше повернутым на ней.
Поэтому, недолго думая, стянул бретельку с ее плеча, обнажая грудь, и тут же, не дожидаясь реакции, начал действовать. Очертил губами линию ключицы, опускаясь вниз, пока не коснулся языком твердого соска.
И все, меня понесло…
Одного ее тихого стона хватило, что бы я потерял голову.
Хочешь, ведь хочешь же меня, а если нет, то сделаю все, чтобы захотела…
Не смог остановиться, раз за разом касаясь напряженной вершинки, посасывая, чувствуя, как конфетка выгибается и стонет в моих руках.
Член в штанах просто каменный, и я не уверен, что продержусь долго в таком темпе, особенно когда Михаль начала чуть покачивать бедрами в такт движениям моего языка.
Проклятье, эта девчонка сведет меня с ума!
Я настолько возбужден, что даже дышать сложно, не говоря уже о том, чтобы держать себя в руках. Да и Миха не облегчает мне задачу, и будто сама напрашивается, подливая масла в огонь.
Неожиданно отстраняется, скользя пальцами по моей щеке, проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, зачарованно наблюдая за своими действиями. Взгляд затуманенный!
Изучает? Дразнит?
Черт поймет эту малышку, да и я сейчас могу думать только об одном: какого черта она меня остановила?!
Прислоняется лбом к моему, и я чувствую ее прерывистое дыхание на своей коже.
– Мне опять придется целовать первой? – Произносит на выдохе, не сводя глаз с моего рта.
