Текст книги "На предельных скоростях (СИ)"

Автор книги: Мария Кокорева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

«Воля и разум,» – гремит на весь салон автомобиля голос вокалиста, перекрывая шум мотора.

Я не особо вслушиваюсь в текст песни, но эти два слова, будто выхваченные из общего потока звуков, цепляют. Они заставляют стряхнуть с себя задумчивость и, оторвавшись от созерцания унылого пейзажа за окном, перевести взгляд на моего попутчика.

Раш уверенно ведет машину, его пальцы отбивают ритм на кожаной оплетке руля, а губы шевелятся, беззвучно подпевая вокалисту. Пытаюсь рассмотреть татуировки на его предплечье, те, что не закрыты рукавом футболки, но в полутьме салона это сделать нереально. Жаль, очень интересно, что же у него там «набито», особенно после того, как узнала: автор большинства тату – суперталантливая Лера.

– Это хеви-метал? – Решаюсь прервать молчание, дождавшись паузы между песнями. Мне не очень хочется разговаривать, но до города еще далеко, батарея в телефоне почти на нуле, и если я не займу себя чем-нибудь, то усну на полдороги.

– Он родимый.

– Та же группа, что играла сегодня утром?

– Ага, – убавляет звук и спрашивает, не отрывая взгляд от трассы. – Нравится?

– Не особо, – отвечаю честно – не вижу смысла врать или льстить. Отчего-то тут, в салоне автомобиля, Раш не кажется таким же грозным и свирепым как вчера ночью. То ли я тогда слишком перенервничала, то ли сама ситуация была на грани. А может, не последнюю роль сыграли разговоры и сплетни, которые я с лихвой наслушалась за этот вечер?

Да уж, сегодняшнее появление Раша на Перекрестке можно было назвать поистине фееричным. Похоже, только ленивый не перемыл ему кости, пока он шатался среди толпы с банкой пива в руках. Лера с Максом не очень распространялись на его счет, но зато народ не скупился на сплетни, пусть даже большинство из них больше походили на бред.

– А ты какую музыку слушаешь?

– Я? Разную… Тейлор Свифт, Селена Гомес нравятся.

– Не слышал о таких, – равнодушно пожимает плечами мужчина, полностью сконцентрировавшись на дороге.

– Как-нибудь дам вам послушать. Хотя, сомневаюсь, что понравится.

Одна мысль, что Раш со всеми его татуировками будет слушать сладкоголосых поп-певичек, вызывает улыбку.

– Правильно сомневаешься. Я уже закостенел в этом плане. Много лет слушаю одно и то же. Как там говорится? «В нас пропал дух авантюризма».

– Чего?

– Ну, Ипполит из «Иронии судьбы».

– Я не знаю кто это…

Тут Раш впервые за все время в пути отрывает взгляд от дороги и удивленно смотрит на меня, будто я сморозила самую ужасную глупость на свете.

– Что?

– Ты уже тут родилась, в Штатах?

– Нет, мне было три года, когда мы переехали.

Ух, как лихо он меняет тему разговора. Еще бы понять к чему ведет.

– Понятно, – ухмыляется Раш. – По-русски говоришь, но не понимаешь.

– Да все я прекрасно понимаю! – Искренне возмущаюсь, хотя на самом деле не могу сообразить куда он клонит.

– Неужели никогда не смотрели «Иронию судьбы» под новый год?

Тут до меня, наконец, начинает доходить, и я, пусть нехотя, но отвечаю:

– Иногда. Родители хотели, чтобы мы жили настоящим, а не цеплялись за их прошлое. Брат уже тут родился, да и я мало что помню.

– Понятно, растили истинных америкосиков. Ну, хоть по-русски без акцента говоришь.

Мне не обидно. Уже давно уяснила, что такие как я, находящиеся между двух культур люди, всегда будут чужими по обе стороны океана. Мы не американцы, мы – эмигранты. Но и для русских мы уже не свои. Знающие о родине лишь по рассказам родителей да по фильмам и книжкам, утратившие с ней всякую связь, мы навсегда застряли где-то посередине.

– А вам сколько было, когда переехали?

Если честно, не знаю, зачем задаю этот вопрос. Не сказать, что мне интересно, да и не верю особо, что Раш ответит, но об этом я успеваю подумать после того, как слова сорвались с языка.

– Пятнадцать. И самое ценное, что я привез с собой – кассетный плеер с треками этой группы, – кивает в сторону магнитолы, и я понимаю, почему его музыкальные пристрастия так сложно изменить.

Песни любимых исполнителей – вот то единственное, что напоминает Рашу о доме, что он привез в Америку. Сложно представить его пятнадцатилетним пареньком, всего на два года младше меня, а если сказать по правде – вообще нереально. А уж о том, как нелегко было в переходном возрасте адаптироваться в новой стране, даже думать не хочу.

Уверена: Рашу пришлось, ой, как несладко.

Тут же мысли возвращаются к брату. Как он там в этой чертовой Калифорнии, хорошо ли устроился, не обижают ли его в школе? Да и вообще, все ли так радужно, как он рассказывает мне по скайпу? Хочется верить…

Автомобиль тем временем въезжает в город, и я облегченно выдыхаю, радуясь, что скоро наше путешествие закончится, и мне не придется ничего придумывать, чтобы поддержать уже порядком исчерпавший себя разговор.

Выскакиваю из машины, как только она останавливается в гараже автомастерской. Ключей у меня нет, поэтому нужно поторопиться, пока Раш не закрыл помещение.

– Я тут куртку оставила, сейчас заберу, – говорю, уже направляясь к комнатам для персонала. На улице прилично похолодало, и, несмотря на то, что до тату-салона идти всего ничего, я вполне успею замерзнуть, поэтому утеплиться не помешает.

Схватив лежащую на кресле куртку, ловлю свое отражение в висящем на противоположной стене зеркале и отчего-то замираю.

Пару секунд придирчиво рассматриваю растрепанные волосы и порядком «поплывший» макияж, а потом, сама не пойму зачем, достаю из кармана куртки помаду и аккуратно крашу губы.

Послав воздушный поцелуй отражению, убегаю, не забыв захлопнуть за собой дверь.

Быстро иду ко выходу, под гулкий стук каблуков по бетонному полу гаража.

Странно, но Раша нигде не видно.

Удивленно осматриваю полупустое помещение и через мгновение замечаю высокую фигуру, склонившуюся над бесформенной грудой металла, в самом дальнем углу.

Подходить мне не хочется. Но спустя пару минут понимаю, что другого выхода попросту нет. Не торчать же здесь всю ночь?

И чего он там застрял?!

Иду медленно, чеканя каждый шаг, надеясь, что звук шагов, эхом разносящийся по полупустому гаражу, заставит мужчину обернуться и пойти мне навстречу.

Зря надеюсь.

Раш стоит, будто в трансе, и смотрит в одну точку невидящими глазами. Перевожу взгляд на груду бесформенного металлолома и только всмотревшись в искорёженные детали, понимаю, что это был мотоцикл…

Его мотоцикл.

Совсем другими глазами разглядываю гору хлама, на которую раньше и внимания не обращала, а в голове только одна мысль:

Как Раш вообще умудрился выжить после такой аварии?!

Если даже байк превратился в железное месиво, что уж говорить о человеке?

Меня пугает его долгое молчание, в совокупности с отсутствующим взглядом. Выждав еще пару минут, все же решаюсь заговорить. Ну не оставлять же его в таком состоянии? Да и идти одной по ночным улицам мне совсем не хочется – какого только сброда там не встретишь.

– Вы в порядке?

Раш медленно поворачивается, пару раз моргнув, будто приходя в себя, а потом его губы изгибаются в ухмылке.

Меня пугает такая реакция, и я непроизвольно делаю шаг назад, будто пытаясь защититься.

Тут же вспоминаются все истории, которые я с лихвой наслушалась за сегодняшний вечер.

Неужели он действительно слетел с катушек после аварии, не сумев пережить свое поражение и травму? Правда ли, что Раш неадекватен и не может контролировать себя из-за боли и огромных доз лекарств, благодаря которым он еще держится на ногах? Ребята рассказывали, что после выписки он крушил все, что попадалось на его пути, и не факт, что это прошло.

Вот черт, надеюсь, вид покорёженного байка не вернул ему прежнюю воинственность?

Проклятье!

Еще пару часов назад я не верила ни слову из этих историй, но сейчас, глядя на Раша, начала сомневаться.

– Ты катаешь? – В его голосе нет и тени угрозы, лишь хорошо скрываемое напряжение, и я медленно выдыхаю, стараясь не поддаваться панике.

– На мотоцикле? Не-ет. Предпочитаю четыре колеса, на байках боюсь.

– Я тебя прокачу.

– На этом?! – Указываю на гору металла, уже чуть успокоившись и чувствуя себя более уверенно.

Вроде бы мужчина контролирует себя. И чего, спрашивается, я так заволновалась? Ну, распереживался человек, когда увидел, во что превратился его любимый мотоцикл и главный источник дохода к тому же. Это же не значит, что он пойдет ломать кости налево и направо.

– Да хоть и на нем, восстановлю и прокачу.

Окидываю Раша недоверчивым взглядом.

– Вы сейчас серьезно или шутите так?

Продолжая ухмыляться, мужчина делает шаг в мою сторону, сокращая расстояние между нами и негромко выдыхает:

– Не бойся, тебе понравится.

Нервно сглатываю, это он сейчас точно о мотоциклах говорит?

Так, нужно срочно менять тему разговора.

– А как это произошло? – Киваю в сторону искорёженного мотоцикла, незаметно отступая на полшага назад, надеясь, что вопрос отвлечет мужчину от моего маневра.

– Неужели тебе еще не рассказали?

– Рассказали, но народ всякое болтает…

– Это у нас любят. И что ж они про меня говорят? – В его голосе проскальзывают стальные нотки, а я ругаю себя за то, что вообще завела разговор об аварии. Ведь дураку же понятно, что лучше не трогать эту тему.

– Ну… Разное…

Одно резкое движение – и Раш бесцеремонно вторгается в мое личное пространство, буквально зажимая меня между своим телом и бетонной стеной.

Он не задает больше вопросов, не просит пересказать сплетни о себе, стоит неподвижно, держа меня в напряжении, заставляя гадать, что же делать дальше. Стоит ли уже начинать вырываться или подождать более серьезных причин, чтобы заехать своему работодателю по лицу?

– И как тебе тусоваться на Перекрестке? Нравится? – И опять эта ухмылка на лице, которая уже начинает меня нервировать. Ну, хоть взгляд больше не пустой, как у зомби или наркомана. Серые глаза смотрят заинтересованно, будто рассматривают букашку, перевернувшуюся на спину и забавно дергающую лапками. Не могу сказать, что мне это нравится. Тоже мне, нашел развлечение.

– Да не очень…

– А мне показалась, что ты там уже своя и компанией обзавелась.

Это он сейчас ребят-гонщиков имеет в виду?

Я улыбаюсь и позволяю себе слегка снисходительный тон, объясняя:

– Просто бизнес. Им нужно внимание, а мне – работа. Немного флирта или дружеского общения – и вот на пороге уже толпа, готовая платить деньги за тату или аэрографию. Я не дура и понимаю: этих ребят по-другому не зацепишь.

– И у тебя хорошо получается цеплять.

Это не звучит как вопрос, но я все же отвечаю:

– Неплохо. Наверно…

– А что делать с теми, кому срывает башню? – И вроде бы невинный вопрос, но произнесенный чуть хрипловатым шепотом, в полутьме гаража, он заставляет насторожиться.

Ой, как мне не нравится в какое русло перешел наш разговор. Уж лучше бы он продолжал говорить о мотоцикле или аварии.

– Макс быстро ставит их на место или выкидывает за дверь. Поэтому я не боюсь.

– И меня не боишься? – Спрашивает, придвигаясь еще ближе.

– А должна?

Видимо Раш не собирается отвечать. Вместо ответа он касается пальцами моего подбородка, и я вжимаюсь в стену позади себя, чуть наклоняя голову, уходя от нежелательного прикосновения.

– Это вы сейчас подкатываете ко мне или я чего-то не понимаю?

Раш явно озадачен. Не ожидал такой прямолинейности?

Едва сдерживаю улыбку. Знаю уже, что лучше всего задавать вопрос прямо в лоб – это всегда работает. Я тебе не милая школьница, чтоб меня по темным углам зажимать. Плавали, знаем. И, несмотря на то, что я очень сомневалась, что Раш ко мне клеится, лучше было сразу расставить все точки над «i».

– С чего это ты так решила?

– Ну, прижимаетесь слишком близко.

– Духи мне твои нравятся, пахнут сладко, прямо как медовая конфетка. – Слышу нотки сарказма в его голосе и облегченно выдыхаю. Вот ему моя майка с пчелами покоя не дает, все бы прикалываться.

– А вы прямо как пчелка, не можете устоять перед сладостями? – Отвечаю, с облегчением понимая, что наш разговор начал сбавлять обороты. И пусть мы все еще стоим вплотную друг к другу, обстановка между нами уже разрядилась, а это не может не радовать.

– Это ты сейчас ко мне подкатываешь или я чего-то не понимаю? – Раш уже откровенно смеется, возвращая мне мои же слова.

– Ох, все б вам издеваться. Поработали бы ежедневно в обществе мужчин, которые так и норовят на деле доказать какие они бруталы. Тут уже всякое мерещиться начнет.

– Отчаянная девчонка, – говорит Раш, вмиг став серьезным. Смотрит на меня внимательно, будто оценивая. Странный у него взгляд, не знаю даже как объяснить… Темный. И вроде знаю, помню, что глаза у него серые, а сейчас кажутся черными-пречёрными, так, что аж дух захватывает.

– Не красься ты так больше, столько штукатурки – жуть…

Осторожно проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе, стирая помаду.

А я стою, не в силах двинуться, не веря, что это происходит на самом деле: что Раш себе такое позволяет, а точнее, что я позволяю ему такое.

Мурашки бегут по спине, а дыхание вмиг становится прерывистым и частым, точно таким же, как и у мужчины напротив. Но я не могу с уверенностью сказать, что именно послужило причиной такой мгновенной реакции: его слова, темный напряженный взгляд или осторожное, едва ощутимое прикосновение к моим губам.

Спустя, кажется, вечность, Раш отстраняется, возвращая мне способность нормально дышать. Достав пачку сигарет, несколько раз щелкает зажигалкой, и, наконец, прикурив, выдыхает вместе с дымом:

– Домой пошли, а то поздно уже.

– Ага

– И «выкать» завязывай. Лерку с Максом – на «ты», и со мной – так же. Поняла?

– Ага…

Не могу говорить связано, с трудом выдыхаю из стиснутых легких даже односложные ответы.

Нет, и вот как это понимать? Что это вообще сейчас было?

Будь на месте Раша кто-нибудь другой, я на сто процентов была бы уверена, что он ко мне подкатывал. Ведь, если б Раш захотел, он довел дело до конца. Ну не такой он человек, чтобы изъясняться полунамеками – вечно рубит с плеча и говорит, что думает прямо в лицо.

Хотя, откуда мне знать какой он на самом деле? Кто там поймет, что у человека на душе.

Всю дорогу до тату-салона мы идем молча. Раш копается в телефоне, словно забыв о моем существовании, да и я не горю желанием вести беседы.

Спасибо, наговорились.

Добравшись до квартиры, долго отмокаю под душем, раз за разом прокручивая события сегодняшнего вечера. Не придя ни к каким более-менее внятным итогам, решаю забить на все произошедшее, попросту списав на расшалившиеся нервы Раша.

Ну переклинило мужика, с кем не бывает?

Выйдя из ванной комнаты, успеваю заметить высокую брюнетку, заходящую в спальню Раша.

Ну ничего себе!

– С возвращением, Раш, я скучала. – Доносятся из-за двери слова на английском, и мне становится не по себе.

Вот они и начинают проявляться: минусы соседства с мужчиной.

Интересно, кто эта дамочка? Девушка Раша или просто «одна из» удостоенных внимания? И, вообще, часто к нему такие «визитеры» ходят по ночам?

Забираюсь под одеяло, нацепив наушники.

Никогда не была ханжой, но сейчас меня коробит от одной мысли о том, что творится в спальне.

Мне не нужно объяснять, зачем эта брюнетка заявилась к Рашу посреди ночи – не маленькая, прекрасно все понимаю.

Да и Макс с Лерой явно не в шахматы по ночам играют. Все взрослые люди.

Но одно дело: соседняя квартира – это как другое государство, там может твориться все что угодно, и совсем иное – точно знать, ЧТО сейчас происходит за стеной.

Желая, чтобы эта странная ночь побыстрее закончилась, я врубаю музыку и закрываю глаза.

Глава 7

Отчего-то ночью все вокруг кажется иным.

Даже не знаю, как объяснить, но каждый звук и шорох, эхом отдающийся в тишине дома, будто наполнен особым смыслом.

Раньше я всегда боялась просыпаться по ночам.

Дети вечно страшатся неизвестного, хотя, наверно, это присуще всем людям…

Я лежала, вслушиваясь в звенящую тишину, которая окутала меня паутиной из замерших мгновений, и пыталась услышать хоть что-нибудь. Но время будто остановилось, погрузив меня в абсолютное безмолвие.

Сон не шел.

Проснувшись около часа назад, я все никак не могла успокоиться и заставить себя закрыть глаза.

И все слушала, слушала, пока в ушах не начало гудеть от этой звенящей тишины. Она, как духота, окружала и давила, не давая свободно вздохнуть.

Но, все попытки хоть что-то подслушать были тщетны – из комнаты Раша не доносилось ни звука. Я могла лишь гадать, осталась ли его таинственная гостья на всю ночь и стоит ли мне готовиться к весьма специфическому утру.

Пару часов назад, сквозь сон, мне показалось, что я слышала шум открывающейся двери, но вот было ли это на самом деле или просто приснилось, я не смогла бы ответить точно.

Может брюнетка уже давным-давно ушла, и не стоит волноваться, что утром придется лицезреть картину мило завтракающих влюбленных, сидящих прямо напротив меня? Или все же завести будильник на более раннее время и тихонечко улизнуть, чтобы не попасть в неловкую ситуацию?

Лежать и гадать было просто невыносимо, да и терпение никогда не входило в список моих добродетелей.

Проще всего пойти и проверить, незаметно заглянуть в спальню и самой убедиться: ушла брюнетка или нет. Сейчас в темноте комнаты после столь долгого бездействия эта мысль казалась не такой уж бредовой.

Поэтому, стараясь издавать как можно меньше шума, я соскользнула с дивана и на цыпочках двинулась к комнате Раша.

С легкостью преодолев расстояние до заветной цели, остановилась.

С дверью все обстояло гораздо сложнее – она была старая, к тому же ручка частенько заедала. Поэтому я практически не дышала, пытаясь аккуратно провернуть механизм и, о чудо, мне и это удалось!

Издав приглушенный скрип, дверь поддалась.

Мысленно ликуя и ощущая себя, как минимум, ниндзя, я все же помедлила пару секунд, собираясь с духом, прежде чем заглянуть в спальню.

Отступать было некуда, да и большая часть работы сделана, поэтому я аккуратно просунула голову за дверь.

Свет от уличного фонаря заливал комнату, позволяя без помех разглядеть мужчину и женщину, которые обнявшись, лежали на постели.

Значит, все же мне почудилось, что брюнетка ушла, и утром нужно будет сбежать пораньше, чтобы не мешать этой парочке спокойно завтракать в романтической обстановке. Все же Раш тут хозяин, и нужно постараться по минимум надоедать ему своим присутствием.

И вроде я узнала все, что мне было нужно, и можно было спокойно возвращаться на диван, не мучаясь больше неведением…

Но мой взгляд случайно упал на сплетенные на постели тела, остановившись на изящной женской фигуре.

Девушка лежала ко мне спиной, оплетя Раша руками, и я, помимо воли, обратила внимание на шикарную татуировку, мимо которой нельзя было просто так пройти.

Змея, ярко зеленая, как настоящая, овивала позвоночник девушки, скользя, будто по дереву от поясницы вверх. Около шеи она раскрыла свою огромную пасть, обнажив острые зубы. Казалось, еще мгновение – и она вонзит свои отравленные клыки в шею хозяйки. И лишь присмотревшись внимательнее, можно было заметить аккуратный раздвоенный язык, который касался небольшой отметины у основания шеи. Змея уже укусила девушку, и теперь любовно зализывала место укуса.

Потрясающе!

Мастер, делавший этот рисунок, явно был профи. Татуировка была настолько реалистичной, что даже в полутьме комнаты я могла различить чешуйки на спине змеи и ее вертикальные зрачки. Интересно, как она выглядит при свете дня?

Мой взгляд в поисках новых тату поднялся выше, к рукам, которые обнимали плечи Раша.

Мельком взглянув в лицо мужчины, я замираю, встретившись с его серыми холодными глазами.

Он не спит!

Раш лежит, обнимая брюнетку за плечи, и спокойно смотрит на меня.

На пару секунд меня будто парализовало. Я так и стояла, молча глядя на него, не в силах двинуться, а потом, будто опомнившись, отскочила от двери как ужаленная.

Мысли завертелись в голове с бешеной скоростью:

Боже, Раш не спит!

Мало того – он видел, как я заглянула к нему в спальню, видел, что я рассматривала их спящими!

Как стыдно!

Ну почему, почему я первым делом не проверила спит ли он, а отвлеклась на эту чертову татуировку?!

Прикрыв дверь, я в два прыжка оказалась на диване и накрылась одеялом, сгорая от стыда.

Теперь Раш меня убьет. Ну, если не убьет, то уволит точно.

Ой, мамочки, ну и как же меня угораздило-то?!

Вот только мне могло так «повести», да еще и с кем?! С Рашем!

Что же теперь делать? Как смотреть ему в глаза?

Я даже не представляла, как себя с ним теперь вести, а вернее, и не хотела этого представлять.

Квартира все так же была погружена в тишину, как и до моей идиотской вылазки. Это давало пусть маленькую, но все же надежду, что ночная выходка еще может сойти мне с рук.

Когда я уже почти убедила себя, что Раш ничего не вспомнит на утро, что может он, вообще, открыл глаза во сне и даже не понял, кто перед ним, именно тогда я услышала шаги. И поверьте, этот приближающийся звук был пострашнее всех ужастиков, которые я когда-либо видела.

Сидя в своем импровизированном убежище, а именно под одеялом, я, как любая героиня хоррора, которой предстоит неминуемая гибель, все еще надеялась на счастливое избавление.

Посмеиваясь над нелепыми сравнениями, которые лезли в голову, я с замиранием сердца ждала, что же будет дальше.

– Вставай уже и пошли в мастерскую. Раз все-равно не спишь, хоть делом займешься.

Голос Раша явно не был злым, а это уже радовало.

Я выглянула из-под одеяла, все еще с опаской поглядывая на стоящего у дивана мужчину.

– Ну, чего смотришь? Бить не буду, не боИсь, – произнес устало и взъерошил пятерней светлые волосы на затылке.

– Я это… не хотела вам мешать.

– Ага, я уже понял. Спишем все на лунатизм и чертово полнолуние, – в голосе Раша не было и намека на сарказм, видимо реально ему сейчас попросту не до этого. Хотя еще этим вечером, я уверена, он не упустил бы возможности подколоть меня.

– А сегодня и вправду полнолуние? – спрашиваю, уже спускаясь по лестнице, хлопая шлепками по деревянным ступеням.

– А я почем знаю?

Раш расслабленно откидывается в кресле, глядя в потолок, пока я настраиваю машинку. Яркий свет в мастерской бьет в глаза, от чего я щурюсь, стараясь не напортачить с оборудованием.

Сажусь на рабочее место и, осторожно коснувшись мужской руки, перекладываю ее в нужное мне положение. Аккуратно отклеиваю пластырь, смотрю в каком состоянии кожа после первого сеанса и, убедившись, что все в порядке, приступаю к работе.

Только после этого Раш поворачивает голову, пристально глядя на меня, а потом выдает, неожиданно громко для абсолютной тишины мастерской:

– Эх, а где майка с пчелами?!

Вздрагиваю и перевожу непонимающий взгляд на пижамные шорты и футболку синего цвета.

И чем ему этот наряд не угодил?! Вот привязался!

– В стирке, – вру не краснея. На самом деле после сегодняшнего разговора в гараже, я запрятала эту проклятую майку на самое дно сумки. Не хочется, чтобы Раш продолжал подкалывать меня из-за нее, называя медовой конфеткой.

– Понятно, – кивает, вновь переведя взгляд на потолок, – скажешь, когда устанешь, отправлю тебя спать.

__________

Попивая утренний кофе, во все глаза пялюсь на спящую Миху и вовсе не чувствую себя извращенцем. Скорее, наоборот – чертовски везучим сукиным сыном.

Нет, ну правда, хоть в чем-то же мне должно везти?

Рассматривая сбившуюся футболку, которая так удачно оголила плоский живот, раздумываю – девственница ли Миха?

Держится уверенно, да и в компании парней она явно не чувствовала стеснения. А дальше… чёрт поймёт этих малолеток. То ли опыта уже вагон, то ли фильмов и сериалов насмотрелись. Пойди разбери.

Миха тем временем перекатывается на бок и, изгибаясь, закидывает ногу на смятое одеяло.

Мой взгляд скользит по изящной стопе и нежным пальчикам, останавливается на острой коленке и спешит выше, туда, где все самое интересное скрывают пижамные шорты.

Вот теперь я чувствую себя настоящим извращенцем, особенно понимая, что хочу быть на месте этого одеяла.

Так, нужно срочно будить Миху и отправлять ее умываться с глаз долой. Хотя, на самом деле хочется перекинуть её через плечо и ещё сонную самому отнести в душ.

Там я бы нашёл десяток способов взбодрить девчонку с утра.

Эй, стоп! Когда это я решил, что хочу с ней переспать?

Нет, мне такие проблемы сейчас не нужны, а Миха, судя по всему, та ещё заноза в заднице.

Чего только стоила её фразочка вчера в гараже:

«Это вы сейчас подкатываете ко мне?»

Хотелось рассмеяться и отшлепать её одновременно.

Неужели действительно не понимала, не чувствовала, что я тогда на грани был, или притворялась, так как это безопаснее?

Чёрт её разберет.

Только она своей фразой здорово разрядила обстановку.

Я ж когда увидел, что от байка осталось, чуть не завыл.

В башке как щелкнуло.

А тут ещё она под ногами крутится. Такая злость взяла, захотелось доказать, в первую очередь себе: я ещё чего-то стою и могу получить все, что захочу.

В тот момент хотелось её. С растрепанными волосами, в этих чертовых неприлично-коротких шортах.

И ведь губы, как специально накрасила, будто сама напрашивалась.

Сам не знаю, как сдержался. Уже представлял себе, как усажу ее на капот машины, как раздвину эти умопомрачительно длинные ноги и буду трахать, пока хватит сил. На мгновение мозг отключился, тело требовало разрядки, сейчас, немедленно, пресекая все возражения.

Только потом, когда она про клиентов авто и тату-мастерской заикнулась, меня аж передернуло.

Черт, я ж ничем не лучше всех этих придурков, которые пускают на нее слюни и подкатывают каждый день, надеясь заполучить столь лакомый кусочек в свою койку.

Что мне девок мало?! Нашел к кому приставать!

И все равно не смог сдержаться. Хотелось, до одури хотелось коснуться ее, хоть разок…

Я по ходу с той первой ночи, когда она в своей чертовой, ничего не скрывающей майке, мне татушку набивала, повернутым на ее губах стал.

Долбанный фетишист!

Потом еще долго руки дрожали: ни сигареты не помогли, ни прогулка до дома. Даже когда сообщения Кейт набирал, не мог выкинуть Миху из головы.

Дурдом…

Думал, свихнусь, пока слушал, как вода в ванной льется, представлял, как Миха стоит там, под струями воды влажная, полностью обнаженная, так чертовски близко…

Теперь уже, после ночи с Кейти, стоит признаться, хотя бы самому себе – это не просто недотрах: девочка реально цепляет.

Эх, медовая конфетка, что ж мне с тобой делать?

С удивлением обнаруживаю, что кружка с кофе давно остыла, а я и не заметил.

Сколько же я тут стою, как идиот, пялясь на спящую Миху?

Хотя, после ее ночной выходки, имею на это все права.

До сих пор понять не могу: и чего полезла ко мне в спальню, спрашивается?

Я думал, что мне мерещится, когда увидел ее лохматую макушку в приоткрывшейся двери.

И ведь не ко мне пришла, как бы ни хотелось в это верить. Обычное детское любопытство, если судить по изумленным взглядам, что она бросала на Кейт.

Только меня в тот момент как током прошибло, понял вдруг, что хочу, чтоб вместо Кейти Миха вот так сейчас лежала голая, обессиленная и податливая в моих руках.

Гребанный суррогат.

А в башке мысли только об одном: как близко она была тогда в гараже, как чертовски сладко пахла, так, что хотелось зарыться лицом в ее волосы, припечатав всем телом к стене и никогда не отпускать. Проклятие, даже сейчас помню, какие у нее нежные, мягкие на ощупь губы…

А Михе, по ходу по барабану, что я тут на стенку лез вчера ночью, что в мастерскую ее потащил, лишь бы подольше около себя подержать.

А после того, как она закончила работу, завелся так, что пришлось будить спящую в моей кровати девушку и по новой сбрасывать накопившееся возбуждение.

Насмотрелся, блин, называется.

Идиотские мысли, такие как: «пойди, трахни ее уже на этом чертовом диване, и дело с концом» лезли в голову, как бы я ни пытался отвлечься. И даже боль в ноге и спящая под боком Кейт не помогали вправить мозги на место.

А Миха, судя по поведению, реально не догоняла о производимом на меня эффекте. Хотя, может девочка слишком умная и попросту не заостряет на этом внимание, стараясь обходить щекотливые темы стороной?

Вот свалилась же на мою голову!

Хоть буди и спрашивай напрямую, хрен этих женщин поймешь.

Но тут, на мое или Михино счастье, сработал будильник.

Девушка резко села на диване и, не открывая глаз, отработанным до автоматизма движением отключила неприятный сигнал, разносившийся по всей квартире.

– Доброе утро, конфетка, – произнес на распев, подражая голосу известного персонажа утреннего телешоу.

Миха тут же открыла глаза, пару раз моргнула, непонимающе оглядываясь по сторонам, и, увидев, наконец, меня, мгновенно покраснела.

Наблюдая как румянец заливает ее щеки, я посмеивался, откровенно наслаждаясь такой реакцией. Смешная маленькая девчонка.

Как бы узнать, добрался ли кто из ее ухажеров до «третьей базы"» или продвинулся еще дальше?

– Ну что, рассказывай, зачем ты вчера решила заглянуть в спальню посреди ночи?

Миха покраснела еще больше, став теперь абсолютно пунцовой, и торопливо одернув сбившуюся майку, произнесла тихо, не глядя в мою сторону:

– Ну, вы же сами сказали: спишем все на лунатизм и полнолуние.

– А, то есть мы придерживаемся такой версии и отказываемся давать другие показания?

– Да, господа присяжные заседатели, – кивает, а у самой уголки губ подрагивают от едва сдерживаемой улыбки.

– Нет, вот Ипполита ты не знаешь, а Остапа Бендера цитируешь, – смеюсь, изумленно глядя на девушку.

– Мама заставляла очень много читать русской литературы в оригинале. Я почти всю школьную программу осилила, – рассказывает с нескрываемой гордостью, пытаясь привести в порядок гриву непослушных волос.

Не знаю что ответить, поэтому просто смотрю не в силах отвести глаз. Сонная, растрепанная, без следа косметики на юном лице, такой Миха мне нравится гораздо больше, чем вчера вечером на Перекрестке. Радуюсь, как последний дурак, что у меня есть причина будить ее по ночам и, притащив в мастерскую, беззастенчиво разглядывать, пока она занимается работой. Только вот не знаю, надолго ли меня хватит только лишь смотреть.

– Все с тобой понятно. Беги к Лере завтракать, я позже подойду, – поставив чашку с недопитым кофе на стол, направляюсь в спальню. Хорошо хоть Кейт ушла рано утром, слишком умная, чтобы навязываться, все понимающая милашка, за это она мне и нравится.

Не тороплюсь, врубая по привычке музыку на всю громкость – пусть Миха поест спокойно. Чувствую, что не удержусь от того, чтобы не подтрунивать над ней – уж очень мне понравилось, как мило она краснеет. Хех, конфетка!

Когда спустя полчаса я захожу в соседнюю квартиру, Михи там уже нет, как, впрочем, и Макса. Лера – на кухне, загружает грязные тарелки в посудомойку, недовольно поглядывая в мою сторону.

– Вот и барин пожаловал. Тебе персональное приглашение нужно, или это твоя Катенька ночью все соки из тебя высосала? – язвит, делая акцент на последнем слове. Да уж, Лерка сегодня явно не в духе.