Текст книги "На предельных скоростях (СИ)"
Автор книги: Мария Кокорева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Пролог
Он был свободен как и ты
Никто не крикнул: "Тормози!"
Такой приказ неизвестен судьбе (с)
Ария «Герой асфальта»
Пролог
Чертов дождь хлестал прямо в лицо, ухудшая и без того ужасную видимость.
И ведь должен же был полить под самый конец трассы, у самого, мать его, финиша!
Холодные капли бились о гладкую поверхность шлема, мотор ревел, заглушая все доводы разума, и лишь одна мысль билась в голове в такт с зашкалившим пульсом: «Чертов сукин сын, ты должен победить, Раш, ты должен прийти первым»!
По всем правилам гонку нужно было давно прекратить, и, уверен, многие ребята уже сошли с трассы, не желая рисковать собственными шкурами. Но этот урод Докер, как и сам Раш, гнали железных коней вперед, выжимая из них по максимуму. Слишком хорошо они знали трассу, слишком уверены были в своих силах, и слишком многое было поставлено на карту, чтобы сейчас отступить.
До финиша оставался один поворот. Чертов, последний поворот, а потом прямая стрела, которую он преодолеет за пару секунд, прибавив газу.
Но какой-то гребанный урод выставил поперек дороги два мусорных бака, едва различимых из-за дождя и плохого освещения улицы. Кто-то знал, что он будет идти первым, и этот кто-то его ждал.
Скрежет металла и жуткий хруст – это были последние звуки, которые Раш услышал, прежде чем понял, что на полной скорости врезался в подготовленную для него ловушку.
Глава 1
Погнали?!
Твой дом стал для тебя тюрьмой,
Для тех, кто в доме, ты чужой.
Ты был наивен и ждал перемен.
(с)Ария «Герой асфальта»
Пять месяцев спустя.
Глава 1.
Однажды я решусь на это: соберу только самые необходимые вещи, закачаю в плеер любимую музыку и отправлюсь в путешествие на край света – путешествие, которое навсегда изменит мою жизнь.
Сейчас эта фраза из моего дневника кажется насмешкой, не более чем бредом шестнадцатилетней девчонки, насмотревшейся романтических фильмов.
Слишком быстро мне пришлось повзрослеть, отбросив в сторону глупые мечты, и научиться самой заботиться о себе.
Жизнь – чертовски непредсказуемая штука, и никогда не знаешь, в какой момент она решит преподнести очередной урок.
Мне все же пришлось покинуть родной дом, но отправиться не на поиски себя, нацепив наушники, а в надежде найти хоть какой-нибудь заработок.
Готовый сюжет для сопливой подростковой мелодрамы.
Невесело усмехаясь, я продолжала прокручивать в голове события последних шести месяцев, пока шагала по довольно оживленному району Бруклина с незатейливым названием Форт Грин.
Холодный ветер трепал полы моей длинной куртки, пытаясь пробраться под плотную ткань и лишить последних остатков тепла, но я старалась не обращать на это внимания, во все глаза разглядывая витрины магазинов и вывески кафе.
Хотелось весны, чтоб эта бесконечная зима, наконец, закончилась, а на ее место пришло тепло.
Очередной сильный порыв ветра ударил в лицо, заставляя зажмуриться и, сильнее обхватив себя руками, прижать папку с рисунками к груди.
«Интересно, тут всегда такой ветерюга или это мне, как обычно, «везет»?» – размышляла я, рассматривая на удивление симпатичный райончик. Это тебе не Бронкс или Квинс – все чистенько и прилично, хотя и ничего особо выдающегося: так, обычная окраина.
Стараясь, чтобы папка с эскизами не выскользнула из задубевших пальцев, достала из бокового кармана куртки скомканный листок и еще раз сверила адрес.
Кажется, я у цели, но только входной двери, как и нужной мне вывески, видно не было.
Серое двухэтажное здание, казалось, по ошибке затесавшееся между высотками. Не пойми что – то ли слишком большая прачечная, то ли чересчур маленький мотель.
Поежившись от очередного порыва февральского ветра, я начала обходить странного вида постройку.
Завернув за угол, резко остановилась, пораженная в самое сердце.
Он восхитил меня с первого взгляда.
Красивый и стильный, самый необычный фасад тату-салона, который когда-либо попадался мне на глаза.
Я стояла, раскрыв рот, не мигая, впитывая в себя все и сразу: довольно потрепанную вывеску, стеклянную дверь, укрепленную железной решеткой, и то, что так удивило меня.
Вся задняя стена дома стала огромным холстом, который неизвестный, но, безусловно, талантливый художник превратил в живую картину.
Затейливые узоры вились по стене дома будто лоза, переплетаясь, образовывая потрясающие реалистичные, словно объемные, изображения мотоцикла, огромных песочных часов, черепа и гитары.
Чем дольше я рассматривала рисунок, тем больше замечала деталей и нюансов, которые были незаметны на первый взгляд.
Просто потрясающе.
Нерешительно касаюсь замерзшими пальцами шершавой поверхности стены, будто проверяя, реальна ли она. При ближайшем рассмотрении оказалось, что рисунок сделан обычными красками из баллончика, ну, знаете, такими, что используют подростки для граффити.
Постояв еще пару минут, любуясь переплетениями узоров, образовывающих подобие арки над входом, я взялась за ручку двери.
Тянуть время больше не было смысла: либо пан, либо пропал, как говорила мама.
Преодолев темный пыльный коридор, сталкиваюсь лицом к лицу с грузного вида мужчиной, который, окинув меня недовольным взглядом, произносит:
– Малолеткам татуировки не делаем. Приходи, когда стукнет двадцать один, детка.
Прокашлявшись, я для большей уверенности еще раз взглянула на имя, выведенное ровным подчерком на обрывке бумаги, и произнесла:
– Привет, мне нужна Лера, могу я ее увидеть?
– Валери!!! – Заорал громила, даже не глянув в мою сторону. – К тебе пришли!
– Пусть подождут в зале, – донесся приглушенный женский голос, и громила указал мне на ближайшую дверь.
Залом оказалась средних размеров комната с небольшим кожаным диваном и столом, полностью заваленным папками с рисунками и эскизами татуировок. Все стены также были увешаны изображениями черепов, тигров и прочей атрибутики жанра, видимо, пользующихся популярностью. В зале имелось три выхода, и не было ни одной двери, что меня немного удивило. Заглянув в один из дверных проемов, я увидела огромное кресло, похожее на те, что стоят у стоматологов, только больше и обшитое черной кожей. На столе неподалеку располагались целая куча тюбиков и баночек, а также наборы игл и незнакомые мне приспособления.
«Ни дать, ни взять – комната маньяка,» – пронеслось у меня в голове, и только сейчас я поняла, что пришла сюда по приглашению девушки, которую видела один раз в жизни. Неизвестно, что это за место, и чем вообще промышляют в этом тату-салоне. А судя по громиле у входа, если вдруг что-то случится, выйти отсюда по собственной воле мне не дадут.
– ЭЙ, ты что тут забыла?
От неожиданности подскакиваю, выронив папку из рук, и с ужасом наблюдаю, как мои эскизы разлетаются по полу. Опустившись на колени, начинаю собирать листы, пытаясь не показывать, что до смерти испугана.
– Ты кто такая?
Спрашивает настойчивый мужской голос, а его обладатель даже не думает мне помогать, продолжая стоять рядом, в то время как я ползаю по полу, собирая бумажки.
Сложив, наконец, все эскизы обратно в папку, выпрямляюсь, вглядываясь в лицо незнакомца.
Симпатичный шатен с потрясающей улыбкой и идеальным телом недовольно смотрел на меня, явно ожидая ответа.
– Меня пригласила Лера, я пришла показать рисунки, – мямлю нерешительно, стараясь не пялиться на его шею, полностью покрытую татуировками. Рисунок скрывается за воротом футболки, и мне становится до ужаса любопытно, где именно на его теле он заканчивается.
– Понятно, «алло, мы ищем таланты, – произносит мужчина и машет в сторону дивана. – Жди там, она сейчас придет.
С сожалением провожаю шатена взглядом. После этой встречи мои недавние опасения тут же улетучиваются – на нарко-притон или бордель это место не похоже, да и местный контингент явно мной не заинтересован.
– Кто там еще? – прогремел незнакомый голос в соседней комнате.
Фраза, произнесенная на русском языке, резанула слух, и я невольно наклонилась вправо, пытаясь разглядеть говорившего сквозь дверной проем.
– Девчонка-художница, кажись, Валери откопала где-то.
– Какого хрена ее вообще пустили, нам проблем мало?
Подойдя ближе, я, наконец, смогла разглядеть говорившего с шатеном мужчину.
Он сидел на столе, по-хозяйски упершись подошвой ботинка в столешницу. На голову накинут капюшон, рукава черной кофты закатаны, обнажая руки, покрытые цветными татуировками.
Хотя, какие к черту татуировки! Это было настоящее произведение искусства, как и фасад здания, в котором я сейчас находилась. Никогда не думала, что такое примитивное искусство, как тату, может выглядеть настолько красиво.
– Раш, а мне что, жалко? Покажет картинки и пойдет дальше, кому нужны сейчас эксклюзивные эскизы, когда нормальных мастеров нет? Пусть Лера поиграет в добрую самаритянку – мне не сложно посмотреть картинки и сказать «нет».
– Гони ее в шею, харе заниматься благотворительностью! Самим бы кто помог, – пробормотал парень в капюшоне и тем самым отвлек меня от созерцания его рук, а вернее, рисунков на них.
– Эй, а ничего, что я все слышу?! – спросила по-русски, ожидая незамедлительной реакции, и едва сдержала самодовольную ухмылку, глядя на выражение лиц мужчин, резко повернувшихся в мою сторону.
– По-русски шпрехаешь?!
– Ну, на татарский это не похоже.
Из дальнего угла зала послышался женский смех, и на пороге появилась Лера.
Она была именно такой, какой я запомнила ее в нашу первую и единственную, к слову сказать, встречу. Невысокая стройная девушка с длинными светлыми волосами, собранными в высокий пучок на самой макушке.
– Ребят, ну пора привыкнуть, что в Нью– Йорке русских больше, чем самих америкосов. Не стоит так громко болтать и надеяться, что вас не поймут.
Пройдя через всю комнату, она присела на подлокотник дивана.
– Напомни, как тебя зовут, – обратилась ко мне, приветливо улыбнувшись.
– Михаль.
– Миха-аль, – произнесла, растягивая гласные, будто пробуя незнакомое слово на вкус.
– А дома тебя как называют?
– Миха…
– Хех, Миха, и откуда это ты с таким именем на русском лопочешь, как на родном?
– Назвали в честь прабабушки, у мамы израильские корни.
– Вот только еврейки, болтающей на русском, нам тут не хватает для полного счастья. Лер, что за бред?! Проблем сейчас мало? Гони ее в шею!
Теперь мужчина с татуированными руками смотрел прямо на меня, и я смогла получше его рассмотреть. Из-под капюшона торчал короткий ежик светлых волос, на шее виднелась татуировка на подобие птицы, раскинувшей свои крылья, а чуть ниже – изображение звезды.
Странный этот Раш, кажется, так его назвал шатен. Похож на чокнутых фриков, которые тусовались отдельной компашкой у нас в школе. Чудаковатые ребята с огромными «тоннелями» в ушах, пирсингом, разноцветными волосами или дредами.
Я так увлеклась разглядыванием татуировок, что не сразу почувствовала на себе полный неодобрения взгляд холодных серых глаз. Смутившись, тут же отвернулась, полностью сконцентрировавшись на Лере.
– Раш, ты ее эскизы видел? Мы можем полностью обновить базу!
– С какого перепуга я должен у не пойми кого картинки покупать? Тебя за каким тогда на работу взял?
– А кто сказал, что мы у нее будем что-то покупать?
Взглянув на меня, девушка спросила:
– Миха, иголок боишься?
– Что-о? – я и так не особо успевала вникать в суть разговора, который, к слову, шел обо мне, а последний вопрос вообще поставил меня в тупик.
– Сможешь колоть людей иголкой за деньги? – Лера явно забавлялась моей растерянностью. Быстро сориентировавшись, я ответила в тон ей:
– Если будете хорошо платить, могу не только иголкой.
– Валери, что ты задумала? – вмешался в разговор шатен, который до этого наблюдал за дискуссией со стороны, не вмешиваясь.
– Просто научу ее. Будет как я, бить тату по собственным эскизам. Считай, что я беру ученицу, на полставки – мы с Крисом все равно не справляемся.
Игнорируя недовольные лица мужчин, Лера уже схватила меня за руку и куда-то тащила.
– Не боись, Миха, прорвемся.
– Что за баба?! Макс, разбаловал ты ее, пока меня не было. Ведет себя как хозяйка в нашем салоне! – услышала я негодующий возглас Раша, прежде чем Лера успела увести меня достаточно далеко.
– Завтракала сегодня? – спросила девушка, когда мы оказались на небольшой кухне.
– Нет.
– Значит, начнем с кофе. И не ходи больше рисовать портреты на улице, особенно в такой холод. Договорились?
– Ага.
Так, совершенно неожиданно, я начала работать в тату-салоне.
Глава 2
Снова ночь и в глаза вползает страх.
Сон и смерть так похожи – брат и сестра.
Страшно быть одному и ждать рассвет, как спасенье.
Ария – Бой продолжается.
Глава 2
Сжимаю зубы, в жалкой попытке вытерпеть грызущую изнутри боль.
В глазах темнеет, и приходит понимание, что сегодняшний день тоже летит к чертям, ведь я в очередной раз проиграл.
Долбанный, хренов неудачник!
Сползаю с подоконника и кое-как добираюсь до ванны.
Врубаю холодную воду и умываюсь трясущимися руками, надеясь, что это поможет прийти в себя.
Слабак!
Впиваюсь пальцами в края раковины, пытаясь заглушить одну боль другой, и подняв голову, встречаю в зеркале собственное отражение.
По осунувшемуся за время лечения лицу, больше похожему на череп, обтянутый кожей, медленно стекают капли, а в расширенных зрачках виден страх – то, что я презираю больше всего на свете.
Страх и мольба.
Да пошло оно все!
Матерясь, достаю спрятанную баночку с таблетками. Боль не проходит, вцепившись своими острыми клыками в ногу, она, будто раздирает мышцы изнутри. Хочется выть, крушить все вокруг, но знаю, это не поможет – проходили…
Кладу на язык три пилюли, чтоб уж наверняка, и запиваю ледяной водой прямо из-под крана.
Вот он я – долбанный счастливчик!
«Лаки, лаки!» – как заведенные повторяли врачи, которые собирали меня после аварии. Чудо, что после такого жив остался, да еще и руки-ноги целы.
Живи и радуйся, мать твою!
Только радоваться не получалось. Травмированное колено не давало, а операцию, которая могла помочь, не покрывала страховка. Да и не факт, что скальпель вылечит – этим уродам лишь бы резать.
Все надеялся: пройдет, боль со временем утихнет, и я слезу, наконец, с этих чертовых обезболивающих.
Хрен там! Если днем еще было терпимо, то ночью хотелось сдохнуть.
Организм очень быстро привыкал к пилюлям, и дозу приходилось постоянно увеличивать.
Никогда не думал, что докачусь до такого.
Неудачник, который глотает таблетки пачками, чтобы продержаться до утра.
Теперь еще пришлось заложить салон, чтоб найти деньги на чертову операцию. Но уж лучше так, иначе еще пара недель бессонных ночей – и я сам пущу себе пулю в лоб.
Хорошо, хоть Макс поддержал и согласился.
Мало того, что сам в дерьмо влез, так еще и друга потащил за собой. Хороший из меня компаньон.
Не сдержавшись, со всей силы впечатал кулак в плитку, чувствуя, как кафель крошится, вспарывая в кожу.
Пусть ненадолго, но это помогло отвлечься – одна боль взамен другой.
Докатился…
Ничего. Слетаю на операцию и после восстановления буду гонять как новенький. Сорву куш, верну Максу деньги и закладную на тату-салон.
Сдохну, но сделаю!
Прихрамывая плетусь в зал для посетителей, понимая, что не осилю лестницу, ведущую в квартиру на втором этаже. Придется ночевать тут.
Споткнувшись об оставленную кем-то на полу сумку, опускаюсь на диван, надеясь, что в полутьме станет легче и придет долгожданное освобождение.
Хрен там!
Громкий вскрик и пару ударов под ребра – вот что я получаю вместо желанного отдыха.
Хватаю за шкирку нападавшего и пару раз встряхиваю, чтобы у того поутихло желание сопротивляться.
– Отпусти!
Едва различаю в полутьме растрёпанные каштановые волосы и огромные испуганные глаза.
– Ты что тут забыла? Как там тебя – Маша?
– Миха…
Девчонка, которую сегодня утром Лера взяла на работу, выкручивается из моих рук и отползает на другой край дивана.
– Один черт. Чего тут забыла? Рабочий день давно закончился.
Молчит, уставившись на меня во все глазищи. Да, я сейчас тот еще «красавец», кого хочешь напугаю: бледный, мокрый с разбитыми в кровь руками татуированный мужик. Я б на месте мелкой продолжал орать и отбиваться. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, могу разглядеть, что сумка, о которую я споткнулся, это рюкзак, рядом с которым стоит папка, что была у этой горе-художницы в руках сегодня утром.
Проследив за моим взглядом, девчонка бледнеет еще больше и резко вскакивает с дивана, надеясь, видимо, дать деру.
Но рефлексы, еще не заторможенные таблетками, срабатывают мгновенно: выпрямляю здоровую ногу, делая подножку и не давая этой мелочи слинять.
С грохотом падает на пол, но мне плевать – сама решила побегать. За свои поступки нужно отвечать. Пусть привыкает.
– А теперь поднялась и села обратно.
Наблюдаю, как встает на ноги, отряхивает ладони и, глядя на меня полными слез и обиды глазами, возвращается на диван.
– И куда тебя черт понес – входная дверь все равно заперта?
Нижняя губа девчонки начинает дрожать.
Проклятье. Вот только истерики со слезами мне тут не хватало!
– А теперь успокоилась и все рассказала. С какого перепуга ты решила превратить мой салон в ночлежку?
– Я… Мне просто негде больше ночевать, – бормочет, едва справляясь со слезами.
Морщась от боли, откидываюсь на спинку дивана, стараясь уменьшить нагрузку на больное колено.
– Врешь. Ночевать тебе есть где.
– Не вру я! Мне на самом деле некуда идти.
Прикрываю глаза, пытаясь расслабиться и дать лекарствам хоть немного подействовать.
– Одета ты хорошо, да и вещи у тебя не из дешевых – это сразу видно. Говоришь правильно, еще – вон, рисовалками занимаешься. Небось, училась где?
– Да… Посещала курсы.
Киваю, подтверждая свои догадки. Разговор немного отвлекает, и я продолжаю, потирая сбитые в кровь костяшки, вызывая тем самым новые импульсы боли:
– Тебе есть где ночевать. Вопрос в другом: почему ты не хочешь туда идти?
В ответ – гробовая тишина. Предсказуемо, но мне лень открывать глаза и пытаться по выражению ее лица понять причины нежелания говорить.
– Рассказывай, если хочешь остаться.
Лекарства наконец-то начинают действовать, и я дышу ровнее, чувствуя, как боль, пусть медленно, но все же отступает.
– Я полгода назад маму потеряла. Она умерла от рака крови… Отец после этого пить начал. Ничего ему не нужно, меня уже толком не узнает. С работы уволили, живет на пособие, все пропивает. Поэтому я ушла, чтоб органы соц. опеки не забрали. Уж лучше самой, чем туда.
Выдает девчонка скороговоркой, будто каждое слово жжет ей язык, и, кажется, стыдясь того, что рас
Глава 3
Не всем волчатам стать волками, не всякий взмах сулит удар.
Есть странный дар лететь на пламя, чтоб там остаться навсегда.
Ария «Замкнутый Круг»
Глава 3
Два месяца спустя
«Снова брошен в окна лунный свет,
Дом мой сонный серебром одет.
Лунной кисти не достичь глубин —
Эту бездну знаю я один.»
Вырубаю плеер, снимаю наушники и, расплатившись с водилой, наконец, вылезаю из такси.
Верно спел Валерыч – ни дать, ни взять угадал я с песней.
Вот он – мой дом – только одет не в серебро, а усердно полит ночным дождем.
Выругавшись, роюсь в карманах в поисках ключей.
Куда ж они подевались?! Неужели потерял?
Вот и устроил «сюрприз»: прилетел на два дня раньше.
Не люблю я всех этих встречаний, провожаний – уезжать и возвращаться нужно в одиночестве, без соплей и долгих прощаний. Так привычней.
Вот только дождь испоганил все планы. И посадку задержали, и добирался до дома дольше обычного.
Ливень тем временем хлещет, не переставая. Вода заливается за ворот куртки, не спасает даже «козырек» над входной дверью.
Проклятье!
В последнее время у меня хроническая непереносимость этого самого дождя, и, думаю, не стоит объяснять почему. С него все и началось. Вернее, с того мудака, что выкатил баки. Но вода тоже сыграла свою роль в этой истории.
После долгих поисков ключи все же находятся, и я, введя на дисплее код сигнализации, отправляюсь наверх, стряхивая по пути капли воды, будто старый пес.
Стараясь особо не шуметь, чтоб не разбудить спящих в соседней квартире Макса и Лерку, открываю дверь и, наконец, довольно выдыхаю.
Вот теперь точно – дома.
Банка пива из полупустого холодильника – самая желанная вещь на свете.
Делаю глоток прохладного солода и блаженно закрываю глаза.
Столько месяцев лечения провести в завязке, и вот, наконец, долгожданный алкоголь. Достали эти постоянные наставления врачей, что нельзя мешать обезболивающее с бухлом. Столько угроз и мед. терминов наслушался, что в пору трезвенником становиться.
Но сейчас организм чист, и можно расслабиться, спокойно выпив пару банок.
Твою ж мать!
Обливаюсь, чуть не подавившись от неожиданности пивом, когда в темноте дверь в мою спальню открывается.
Так и до инфаркта довести можно!
На пороге едва различаю женский силуэт, подсвеченный сзади тусклым светом ночника.
Вот это поворот.
Девушка замирает на пару секунд, а потом щелкает выключателем, и всю комнату заливает яркий свет.
На мгновение теряю способность видеть, ослепленный яркой вспышкой лампочки, а когда глаза, наконец, привыкают, я офигиваю еще больше.
На пороге моей спальни стоит длинноногая девчонка в одной лишь майке чуть выше колена. Та самая, которая пыталась превратить тату-салон в ночлежку перед моим отъездом, и которой я, кажется, разрешил пожить у себя до первой зарплаты.
Вот наглая, а!
– Тепло ли тебе девица? Тепло ль тебе красная? – цежу елейным голосом и, поставив пиво на стол, стягиваю с себя промокшую футболку.
– Чего?
– Того. Губа у тебя не треснула от наглости такой? Чего тут забыла, да еще в моей спальне?
– Так, вы же это… Сами разрешили, – бормочет, уставившись в пол.
– Ага, про разрешили ты запомнила, а про первую зарплату, видимо, прослушала на радостях. Быстро вещички собрала и слиняла.
Падаю на диван, желая побыстрее отделаться от девчонки и, наконец, отдохнуть. После долгого перелета задеревеневшие мышцы ноют не по-детски.
Хочется залиться пивом и уснуть. Но, видимо, сегодня явно не мой день, а вернее, ночь.
– Так мне Лера разрешила остаться.
– Интересно, может она и деньги с тебя брала за проживание?
– Да нет, откуда у меня деньги.
– Тогда свободна.
Скрывшись за дверью спальни, девчонка возвращается спустя всего лишь пару минут. Видно, что собиралась впопыхах. На ней все та же майка, с каким-то нелепым принтом, только добавились джинсы и кеды. На спине рюкзак, в руках папка с рисунками и куртка.
И это все ее пожитки?
Выглядит жалко, хотя, можно было бы выбрать выражение и похуже.
– А что ты там про деньги несла? – останавливаю ее на полпути к двери. – Неужели наша «мисс праведная блонди» тебе не платит?
– Лера? Нет, что вы, платит, конечно! – возмущается девчонка, округлив от удивления и без того огромные глазищи.
– Тогда что ты там бормотала про деньги? Куда зарплату деваешь?
На кой черт, спрашивается, интересуюсь?
А хрен его знает.
Только вот не могу остановиться, будто кто за язык тянет. Видимо намолчался в самолете, вот и расперло на поговорить или от пива развезло с непривычки.
– Брату отсылаю, – бубнит так тихо, что я едва могу расслышать.
– Чего ты делаешь?
– Отправляю младшему брату. Его тетка к себе во Флориду забрала.
– Офигеть, Санта-Барбара отдыхает. А ты чего к тетке не поехала? Самостоятельности захотелось?
Меня уже начал порядком забавлять этот разговор. Не девчонка, а ходячий персонаж мыльной оперы. Ее скромные пожитки и полупустой холодильник подтверждают, что не врет. Живет чуть ли не впроголодь. Ну дура, как еще назвать? Навешала на себя взрослых проблем и тащит как упрямый мул. Знаем мы такую породу, видели.
– Она и его-то забирать не хотела. Брату одиннадцать, все боялась, что не справится с ним.
– И ты, значит, такая добрая, ему на хлеб зарабатываешь? Неужели брата не кормят совсем? – язвлю, не пытаясь даже скрыть сарказма.
– Не на хлеб, нет. Он у меня спортом занимается, на это и отсылаю.
Тут уж я не выдержал и откровенно расхохотался.
– Слушай, ты явно пересмотрела сериалов или у тебя сплошная каша в голове? Сейчас ты ему все деньги переводишь, а что потом? На панель пойдешь, чтоб в колледж отправить? Поверь, тебе никто за это спасибо не скажет. Да и не твои это заботы – не пропадет пацан без спорта.
Тут она впервые за весь вечер поднимает взгляд и отвечает, чеканя каждое слово. Видно задел я ее за живое, раз так встрепенулась.
– Он у меня в хоккей играет, подает большие надежды. А знаете, сколько сейчас одна форма стоит со всеми наворотами? Уверена – и понятия не имеете какие там суммы. Тетка ему это оплачивать не будет, как и сами занятия. А где я деньги беру и кому отдаю, это уже не ваша забота. Будет нужно, и на колледж насобираю.
О, а это мне уже нравится: пусть и дура, но характер при ней. И на том спасибо. Не люблю, когда в команде слабаки попадаются – потом от них проблем не оберешься.
– Ну хорошо, убедила, – говорю примирительно. – Молодец, отстояла свою точку зрения.
Девчонка неуверенно кивает и нервно переминается с ноги на ногу, явно не зная, что делать дальше.
– Ладно. Кидай пожитки. Не в ночь же тебя выгонять, а то еще чего – лишится Америка будущего гениального хоккеиста. А таких спонсоров как ты беречь нужно, – бросаю снисходительно и, прихватив банку пива, направляюсь в спальню.
– Так мне можно остаться?
– А ты по-русски уже понимать разучилась? Спать на диване будешь.
Благодарственную речь слушаю уже за закрытой дверью.
Падаю на кровать.
Устал, смертельно, адски устал. Еще и колено то ли из-за дождя, то ли из-за перелета ныть начало, впервые за месяц.
С возвращением домой, бля*ь!
Вот и докатился: как у старика суставы на погоду болят.
«Это старость, Раш» – сказал бы сейчас Макс и был бы чертовски прав.
После двух часов безуспешных попыток уснуть, хожу по комнате, как загнанный зверь.
В принципе, паниковать пока еще рано: на ногу мне наступать не больно, как это было до операции, да и ощущения с теми не сравнить.
А вот постоянная ноющая боль в колене напрягает, не давая уснуть, заставляя ворочаться на простынях.
Хочется верить, что это всего лишь усталость от перелета с хреновой погодой вместе взятые.
Хочется верить…
Черт! Бошка сейчас просто лопнет!
А если нет? Если столько времени и бабла ушло впустую, и я так и останусь слабаком, едва не подыхающим по ночам от бессонницы?
Боль и сомнения грызут изнутри, заставляя наворачивать круги по комнате.
Проклятие! Нужно отвлечься, переключиться и срочно, иначе я рехнусь.
Завтра утром станет легче. На крайняк закинусь таблетками и спокойно подумаю, что делать дальше.
Слышу едва различимый шорох за дверью, и тут же вспоминаю о девчонке.
Точно! И как я раньше не догадался?!
Распахнув дверь, застаю Миху сидящую на диване, со стаканом воды в руках. – У вас все хорошо? Так шумите…
– Пойдем.
– Куда?!
– Раз все равно не спишь, будешь отрабатывать свое проживание.
