Текст книги "Это было в горах"

Автор книги: Мария Винкман

Соавторы: Евгений Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

ССОРА

К знакомой развилке Борис пришёл засветло. Он сразу разыскал полянку, на которой они с Димкой позапрошлой ночью разводили костер. Вот и темное, широкое пятно кострища, и звериная тропка, ведущая к реке…

– А где же Димка? Неужели еще не кончил работу и снова задержался на ночь?

При одной мысли об этом Борису стало не по себе. Он сердито сбросил рюкзак и присел отдохнуть.

– А может быть, он подался прямо в лагерь? Но тогда оставил бы записку.

Подросток встал, осмотрелся.

Записки нигде не было. Снова присел, да так и остался сидеть, уставившись в полусгоревший кустик.

Из глубокой задумчивости его вывел легкий шорох. У самого кострища копошился какой-то зверок с черной мордочкой и рыжеватыми боками. По шелковистой, блестящей шерстке Борис догадался, что это соболь.

Вот бы поймать!

Но стоило шелохнуться, как зверок подпрыгнул кверху. И через мгновение его гибкое тело уже мелькало далеко в траве.

Неужели Димка не придет?

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Борис принялся заготовлять дрова. Натаскал кучу сухих ветвей и коряг, надрал бересты и опять присел в нетерпеливом ожидании.

Так подошла вторая и, кажется, еще более страшная ночь.

Дрожащими руками разведчик достал коробку спичек и поджёг бересту. Ему показалось, что в самом конце полянки между деревьями начинают мелькать злые зеленоватые огоньки.

Когда затрещали сучья и сотни искр взметнулись фейерверком к небу, рассыпаясь по всей поляне, на душе стало как-то спокойнее. Да и ждать пришлось недолго.

– О-го-го! – разнеслось по лесу. Это Димка заметил костер.

Привет поисковику-шлиховалыцику! Здорово, братишка! – весело кричал школьный товарищ, выходя на поляну.

Подойдя к костру, Димка порывисто обнял друга.

– Димка, ты? Ох, и рад же я! – захлебываясь от радости, бормотал Борис – Боялся, что ты не придешь или, быть может, уже в лагерь смотался.

Димка подсел поближе к костру и начал стаскивать с ног рваные сапоги.

– Ты что, уже высушился? – спросил он товарища, заметив, что тот в сапогах.

– Н-нет… Я… я не сушился…

– Напрасно. Так и ноги стереть недолго. Разувайся скорее.

Борис немедленно потянулся к сапогам. Разуваясь, он то и дело любовно поглядывал на друга.

– Волков не видел? – спросил он.

– Нет! А что? Встречался, что ли?

– Да нет. Наверное, показалось. Блестело что-то с той стороны, откуда ты пришел.

– Показалось. Ночью всегда страшнее кажется, – беспечно ответил Димка.

– Ты где ночевал? – как можно равнодушнее спросил Борис.

– Высоко. Чуть не у самой вершины.

– На дереве?

– Как на дереве? – изумился Димка. – Кто же на дереве спит?

– Так ты же сам сказал, что на вершине.

– Это я про гору, – расхохотался приятель. И сейчас же осекся, заметив большие синие круги под глазами друга. Руки Бориса, державшие перед огнем портянку, дрожали.

«Медведя, наверное, встретил», – подумал Димка, вспомнив свой страх перед лохматым зверем с белым ожерельем.

– Пойдем лучше к речке, помоемся и чайку вскипятим, – предложил он.

– Не пойду, – холодно ответил Борис.

Димка пожал плечами, но спорить не стал. Вытащил из рюкзака мыло, полотенце, большую консервную банку с железной проволокой вместо дужки. Осторожно ставя ступни на ребро, чтобы меньше кололо босые ноги, отправился к руслу речки. Борис проводил его глазами й, как вчера на Дереве, снова расплакался, опустив голову на руки.

Вернувшись, Димка застал Бориса неподвижно сидевшим у костра. Глаза его не отрывались от метавшегося по ветру лапчатого пламени.

– Знаешь, Дима, – серьезно заговорил он, – я больше так не могу. Понимаешь, не могу! У меня не хватит сил. Я не привык жить впроголодь и работать… как вол. От света до света. И вечно в тайге… Взрослый, и то не всякий, выдержит. Поедем домой. Найдем кого-нибудь на станции вместо себя и пошлем в партию. Какие из нас работники?

Борис поднял руки и показал ладони с незасохшими мозолями.

– Я не могу больше копать…

Димка оторопело слушал товарища, забыв про жестяную банку с водой, которую собирался пристроить над огнем. Надо было что-то ответить, но что?

– Так пойдешь со мной в город? – настойчиво повторил Борис.

– Ты шутишь или всерьез? – резко спросил Димка. Когда он шел к костру, ему так хотелось рассказать

о своей находке, о тяжелом шлихе, который лежал в его кармане, и вдруг…

– Конечно, всерьез. Я сегодня всю ночь не спал, думал. И твёрдо решил– вернуться. Пойду на завод. Ты же знаешь, я всегда любил машины…

– Трус несчастный! – выпалил Димка, бросив жестянку с водой.

– Что? Что ты сказал? – взъерошился Борис – Тоже мне герой нашёлся. Это ты, трус несчастный, сбежал с завода за легкой жизнью. Дезертир!

Димка не помнил, как бросился на обидчика, как ударил его и неожиданно оказался прижатым к земле. Задыхаясь от злости, работая обоими кулаками, он кое-как сбросил с себя противника. Но скоро Борис опять подмял его под себя и тоже начал колотить кулаками что было сил. Потом скрутил ему руки и, убедившись в своем превосходстве, насмешливо спросил:

– Ну что? Будешь еще драться?

– Тьфу, – плюнул Димка прямо в лицо победителю и. воспользовавшись коротким замешательством врага, сбросил его с себя.

Борис Отлетел кубарем в сторону, а Димка поднялся и отошел к костру.

Наступило тягостное молчание.

Улеглись ребята так, чтобы не видеть друг друга, но долго не спали, вертясь под накинутыми на головы телогрейками.

Димка никак не мог вспомнить, кто первый начал драку. Кажется, всё-таки он.

Борис тоже думал о драке и ругал себя.

А высоко над горами, как и вчера, величаво проплывала холодная, спокойная луна. Ей-то совершенно безразлично, что произошло на этой крохотной полянке, затерянной в неоглядном океане темной, загадочной тайги.

БЛИЖЕ К МЕСТОРОЖДЕНИЮ

Лагерь готовился к переброске, Лидия Петровна бережно укладывала во вьючный ящик книги, карты, шлихи. Сюда же она пристроила завернутую в мягкую простыню бинокулярную лупу.

Димка и Светлана упаковывали постели, продукты, снимали с кольев палатки. Они то и дело смахивали капельки пота, катившиеся по лицам. Изредка взглядывали друг на друга и на Лидию Петровну. Они хорошо знали характер своей начальницы и уже не предлагали ей отдохнуть, зато сами старались сделать как можно больше – и за себя, и за неё.

Борис работал вяло, словно из-под палки. Димке он казался каким-то одеревеневшим.

Леонтьич заседлывал коней.

Когда все снаряжение и продовольствие было, наконец, уложено, оказалось, что пяти лошадям такой груз не под силу. Проводник накануне привез с базы хлеб, сухари, мясо, консервы, крупу, картофель, и багажа прибавилось.

– Ну, что ж, придется сделать два рейса. Остальное привезете завтра, Леонтьич.

– Ладно, ладно. Два раза лучше будет. Коню шибко тяжело.

– А кто будет охранять наш груз? – спросила начальница.

Тайга… человека нет… можно так, – посоветовал охотник.

– Нет, так нельзя. Человека, может быть, и нет, зато зверь есть. Учует наши продукты, и останемся без ничего. Покараулишь, Боря?

Борис угрюмо отвел глаза в сторону.

– Я покараулю, – решительно заявил Димка.

Он понял, что Борис боится ночевать один в тайге. И если его не выручить, он сегодня же поднимет разговор об отъезде в город.

Но Лидия Петровна не согласилась.

– Ты мне понадобишься там, на Белой. Мы же пойдем твоей дорогой, и тебе придется показать, где ты взял шлихи. Нет, тебя я оставить не могу…

– А если мы устроим груз вон на том дереве? – предложил Димка, показывая рукой на широкий раскидистый кедр. – Это же готовый лабаз.

– Вот с этим я могу согласиться.

Лидия Петровна с утра была в превосходном настроении. Во многих шлихах, промытых Димкой, оказалось по десяти-пятнадцати зерен киновари. А в шлихе двести пятом бинокулярная лупа показала даже тридцать пять – значительно больше, чем насчитал молодой поисковик. Такого количества зерен им до сих пор еще не попадалось. К тому же зёрна были слабо окатаны, а это показывало, что коренной источник ртутной руды где-то недалеко.

В шлихах, промытых Борисом, тоже нашлась киноварь. Правда, её было не так уж много, но находки ценного минерала по обоим истокам реки Белой, говорила Лидия Петровна, поднимали перспективность района.

Вполне понятно, что и Димка ног под собой не чувствовал от радости. Втайне он очень гордился своей находкой, хотя и понимал, что заслуга в этом не столько его, сколько Лидии Петровны. Это она указала ему, где искать киноварь. С ее слов он уже знал, что через вер-шину реки Белой проходил разлом в земной коре. Вдоль разлома тянулись с одной стороны мраморизованные известняки, а с другой – песчаники и сланцы. Такие участки земной поверхности геологи считают перспективными на ртуть.

– И как она быстро нашла этот разлом! – поражался Димка.

Выросший без матери, он с каждым днем все крепче привязывался к своей начальнице. Он даже не знал, что его больше привлекало: теплое ли отношение Лидии Петровны к нему, или ее неистощимое упорство в работе.

В свою очередь, и Лидия Петровна искренне полюбила Димку. Присмотревшись к подростку, она твердо решила воспитать его настоящим геологом. Начальница отряда охотно объясняла ему все, что касалось их поисковой работы.

– Разломы и трещины, – говорила она, – как и зоны дробления от различных перемещений в земной коре, интересны потому, что по ним из глубин земли, с тех её участков, где есть магма, поднимаются. пары, горячие растворы. А в этих растворах часто содержатся очень нужные нам элементы, например, ртуть, медь, свинец, цинк, сурьма, мышьяк, сера и многие другие. Пары и растворы, охлаждаясь, кристаллизуются по трещинам и зонам дробления, и таким образом может образоваться месторождение – ну, хотя бы той же самой киновари. Зона разлома, если можно так выразиться, послужила чем-то вроде широкого дымохода, по которому из недосягаемых человеку глубин когда-то устремлялись вверх полезные элементы. При этом учти, что у основного дымохода могут быть дополнительные проходы – или трещины, или просто пористые стенки, и во все эти трещины и поры тоже проникают струи, скажем, опять-таки ртути. В одних порах соединение ртути и серы оседало тончайшими и рассеянными кристаллами киновари, а в других эти кристаллы концентрировались, скапливались в порядочные гнезда или густо насыщали породу. И наша задача – найти именно эти скопления. О том, что распылённая киноварь у нас в районе есть, мы знаем по шлихам и по находкам редких кристаллов киновари прямо в камнях, в вершине речки Голубой. А вот больших скоплений киновари пока мы не обнаружили, найти же их нам надо во что бы то ни стало. Нужно иметь в виду, что вместилищами, или, как их иначе называют, коллекторами киновари, у нас вряд ли являются породы у основной трещины разлома. Она у нас почти вертикальна, и через нее растворы без задержки шли наверх, как в трубу. Значит, киноварь надо искать в мелких зонах дробления пород, в пустотах между песчинками, в самих песчинках. Растворы, о которых я говорила, особенно легко проникают в известняки. Киноварь чаще всего встречается там, где породы лежат пластами, потому что такие места наиболее ослаблены и легко проходимы. Твои находки киновари в шлихах отстоят сравнительно недалеко от разлома. Вот почему мы и перебрасываем туда свой лагерь.

…Была у начальницы отряда в этот день еще одна радость: Леонтьич привез с базы не только продукты, но и почту – свежие газеты, письма и записку секретаря райкома. Секретарь интересовался работой отряда, спрашивал, в чем геологи нуждаются. Коротенькая записка очень обрадовала Лидию Петровну. Мать сообщала, что девочки скучают, но чувствуют себя хорошо. Второе письмо было от мужа. «Настроение бодрое, – писал Владимир Владимирович – Все мы твердо уверены в победе. От души жедаю тебе большого успеха. Без открытия домой не возвращайся. Шлю привет всему твоему небольшому, но боевому отряду».

Эти строчки письма Лидия Петровна сейчас же прочитала своим молодым помощникам. Светлана и Димка захлопали в ладоши, Леонтьич одобрительно кивнул, и только Борис как-то растерянно отвернулся.

Светлана и Димка писем не получили. Да они и не ждали их. Светлана даже не знала, где находится ее отец, а Димка получил всего два-три письма в самом яачале войны. На заводе предполагали, что Алексей Игнатьевич попал в окружение и, наверное, сейчас находится в партизанском отряде.

И совсем не случайно Светлана, знакомя отряд с очередными сводками Информбюро, особенно выразительно прочитала сообщение о том, как смоленские партизаны организовали крушение немецкого воинского эшелона.

– В результате крушения, – раздельно, почти по слогам произнесла девушка, – десять вагонов разбито и пятнадцать повреждено. Уничтожено восемь автомашин, четыре танка и цистерна с горючим. Под обломками вагонов погибли двести пятьдесят немецко-фашистских оккупантов.

– Так их, так! – шептал Димка, думая об отце…..Когда все приготовления к переброске лагеря были

закончены, Димка взял под уздцы Сокола и двинулся по знакомой тропе к верховьям реки Белой. Рядом с ним Шагала Лидия Петровна, за ней шли три нагруженные вьюками лошади. Пятую – строптивую Серуху вел в поводу Леонтьич. Замыкали караван Светлана и Борис. Подросток угрюмо смотрел под ноги и молчал. Как сказать Лидии Петровне о своем решении вернуться в город после того, как она прочитала им письмо мужа? «Небольшой, но боевой отряд», – вертелись в голове запомнившиеся слова.

А боевой отряд шел вперед, ближе к месторождению.

СТАРИК БАСАРГИН

Разведчики ушли, и поляна, на которой был разбит их лагерь, зажила своей обычной лесной жизнью. Снова завели бесконечный спор кедровки, из чащобы выпорхнула и защебетала веселая стайка красногрудых клестов… С одинокого дерева стремглав спустилась белка и, подняв распушенный хвост, понеслась к лесу.

Стрекотали кузнечики, жужжали тяжелые шмели. По траве бесшумно скользила тень летящего беркута. Гро-мадная птица сделала над поляной полукруг, и тень, пробежав по дальним зарослям кипрея, пропала за темными стволами полуобгоревших сосен.

…Но не успел отряд поисковиков пройти и полкилометра, как занятые своим делом кедровки беспокойно заверещали, а белка метнулась на самую вершину кедра…

На поляну, неслышно ступая по траве, вышел старик в засаленной козлиной шубе и в темном платке, стянутом на затылке в узел. Осмотревшись по сторонам, пришелец направился прямо к кедру, на котором полчаса тому назад Димка и Леонтьич устроили лабаз. Глаза старика хищно разгорелись, сутулая спина выпрямилась.

Прислонив к стволу ружье и сбросив с себя шубу, охотник полез на дерево. Руки держали его плохо, и он несколько раз срывался, но затем снова карабкался по корявому стволу.

Наконец, кряхтя и поругиваясь, старик добрался до вьючных сум и начал их ощупывать. Затем набил свой мешок и котомку хлебом, сухарями, крупой, консервами, картофелем. Прихватил несколько коробков спичек, махорку.

Сбросив мешок на землю, старик продолжал рыться в багаже, пока не отыскал порох и дробь.

На обед пришелец устроился тут же, под кедром. Вскрыл огромным ножом консервную банку и с жадностью набросился на ее содержимое. Вытаскивая пальцами оранжевые куски рыбы, он проглатывал их почти не жуя, изредка подбрасывая в рот хлебные крошки.

Утолив голод, старик уснул.

Проснулся он уже под вечер. Дул резкий северный ветер, по небу неслись размашистые дымчатые облака.

«Пожалуй, будет дождик», – подумал охотник и поморщился. Старые кости ныли. Тайга шумела недобро.

Старик подошёл к муравьиной куче и посмотрел – закрыты или нет ходы муравейника. Если закрыты, тогда наверняка быть дождю. Но муравьи, как, и старый таежник, были, видимо, в нерешительности: ходы оказались наполовину открытыми. Старик сердито плюнул и пошел в кусты отыскивать коня.

С трудом взобравшись на длинногривую мышастую лошадку, охотник легонько ткнул ее пяткой, даже не взглянув на тропинку.

К ночи старик оказался у маленького шалаша, прислоненного к гигантскому кедру. Расседлал коня, развел костер и закурил.

Под кедром было тихо. Костер весело потрескивал. Не выпуская трубки изо рта, охотник подбрасывал з огонь сухие сучья и о чем-то думал, время от времени поглядывая на небо.

А по небу по-прежнему стремительно проносились темные рваные облака, и по-прежнему нельзя было сказать – будет дождь или не будет. Иногда он как будто бы даже начинался. В горячую золу с размаху падали крупные тяжелые капли, зола шипела… А затем налетал ветер, и небо прояснялось.

Старик выругался и, кряхтя, полез в свой шалашик.

Но и рассвет не принес ничего нового. Тот же резкий северный ветер, те же надоевшие облака… Старик снова съездил на поляну, снова набил свою kotomkv:«3апас надо сделать, пока время есть и хозяева еще не вернулись». Только на этот раз он заметно торопился и убрался с поляны еще до восхода солнца.

Весь день старик пролежал в шалаше, вылезая лишь для того, чтобы взглянуть, не прояснилось ли небо. А вечером, как и накануне, долго сидел у костра, попыхивая трубкой.

Занятый своими думами, он даже не заметил, как перед костром выросла чья-то невысокая, худенькая фигурка. От неожиданности вздрогнул и сейчас же вскочил на ноги. Хотел было метнуться к ружью, но, взглянув на путника, успокоился: перед ним стоял мальчик.

Это был Димка. Он только что закончил шлихование, когда заметил между стволами зарево костра. Сначала разведчик испугался, но скоро любопытство одержало верх, и вот он стоит у шалаша, внимательно разглядывая незнакомца.

Узкое, сморщенное лицо. На острых скулах коробится серая стариковская кожа… На плечах – длинная, вся в заплатах, шуба без воротника, такая же, как у Леонтьича, а на голове грязный, по-женски подвязанный сзади платок. Из-под шубы виднелась до блеска засаленная ситцевая рубаха, из дырявых сапог торчали пучки травы.

«Охотник, наверное, – догадался Димка. – Козлов промышляет. Вот и ружье».

– Здравствуйте, дедушка, – поздоровался подросток.

– Откуда твоя? – вопросом ответил незнакомец.

– Работаю здесь. Отряд наш вон там. в долине стоит… А вы откуда будете?

– Колхоз моя. Мало-мало козла стреляю.

– Далеко колхоз?

– «Светлый луч» знаешь? Самый близко тут. Старик махнул рукой в ту сторону, где находилась

база поисковой партии.

– Знаю. Ночевать тут собрались? – продолжал допытываться Димка, присаживаясь к костру.

В сгорбленной фигуре старика ему показалось что-то знакомое. Но где они могли встречаться? Незнакомец не ответил.

– Пойдемте к нам, – предложил Димка. – У нас и переночуете. Как вас зовут?

– Басаргин, – нехотя отозвался старик.

На горе заревел козел, и почти сейчас же послышались отдаленные раскаты грома. Басаргин насторожился.

– Однако, дождь будет….

– Однако, будет, – повторил Димка. Над тайгой полыхнула угловатая молния.

– Ну, как? Пойдем? У нас палатка есть. Не промочит!

– Можно, можно, – неожиданно согласился старик и начал суетливо собираться, седлать лошадь.

Через час они подъехали к лагерю.

Разведчики сидели у костра Не хватало только Светланы, которая ушла в маршрут с ночевкой.

Лидия Петровна, увидев старика-охотника, обрадовалась. Ей давно хотелось поговорить с кем-нибудь из местных старожилов. Начальницу отряда сейчас особенно интересовала Долина Смерти. Судя по карте, именно к ней тянулся с вершины реки Белой перспективный на ртуть разлом.

РАЗГОВОР У КОСТРА

За дальним хребтом громыхнул и замер короткий громовой раскат. По вершинам кедров пробежал холодный, сырой ветер…

Димка и Борис невольно пододвинулись ближе к огню. Лидия Петровна плотнее запахнула ватную фуфайку и с тревогой посмотрела на небо. Только гость, сидевший, скрестив ноги, у самого костра, не шелохнулся. Спокойный, неподвижный, как бронзовое изваяние, он начал неторопливый рассказ, с трудом припоминая русские слова.

– Плохой место, шибко плохой… Совсем страшный. Каждый охотник скажет… Утро – ничего, день – ничего, пришел ночь – пропал… Тайга тут богатый – марал, козел табуном ходит. Умный человек утро стрелял, день стрелял – много зверя принес. Глупый человек, жадный, остался, вечер стрелял – ночью пропал…

Старик закрыл глаза. Сухие, костлявые руки его дрожали, дрожала зажатая в кулаке погасшая трубка. Маленькое темное лицо стало как будто еще меньше и еще темнее.

Димке не терпелось узнать о таинственной долине побольше, но расспрашивать он не решался. А старик молчал. Слышались только легкое потрескивание смолистых пихтовых веток да приглушенный, таинственный шепот старых кедров над головой.

– Интересно, убивал их кто-нибудь или они сами умирали? – спросил подросток, ни к кому не обращаясь.

Старик протянул все еще дрожавшую руку к костру, достал искривленными пальцами золотистый уголек, разжег трубку. Потом медленно обвел своих собеседников выцветшими глазами и глухо сказал:

– Не знаю… Никакой человек не знает… Охотник ночью пропадал… один.

Тогда заговорила Лидия Петровна.

– Но ведь можно было рассмотреть, своей смертью погибали охотники или не своей? Неужели никто их не видел?

– Пошто не видел… Много видел… Зверь не трогал, человек не трогал. Сам пропадал. А пошто пропадал – никто не знает. Одно говорят: плохой место. По-нашему называют…

Старик замялся, подыскивая нужное слово.

– Долина Смерти, – подсказала Лидия Петровна.

– Так, так, – согласился гость, попыхивая трубкой, и выразительно посмотрел на большую жестяную кружку.

Димка поспешно налил ему крепкого чаю.

Старик пил долго, сосредоточенно, исподтишка рассматривая своих собеседников.

Поймав на себе его тусклый взгляд, юный разведчик откашлялся и спросил:

– А можно в один день пройти по всей долине от начала до конца и вернуться назад?

В поблекших глазах старика мелькнуло что-то похожее на гордость. Быстро допив кружку, он поставил ее на землю и заговорил, уже не подбирая слов:

– Когда молодой был, все дороги знал – много ходил. Каждый лето ходил… Каждый скажет: хороший охотник Басаргин. Марал бил, козел, медведь бил, ничего не боялся. Везде ходил. А теперь…

По дряблой щеке старика скатилась крупная мутная слеза.

Словно не замечая его состояния, Лидия Петровна подхватила разговор.

– А вы не вспомните, папаша, где проходит тропа по той Долине Смерти.

Она достала из полевой сумки топографическую карту и развернула ее на коленях.

На блестящей глянцевой бумаге то сходились, то расходились коричневые линии – горизонтали. Между ними извивалась синяя нитка реки.

Старик не ответил, с недоумением рассматривая карту.

– Вот здесь на карте видно, – продолжала Лидия Петровна, – что устье речки расположено в глубоком ущелье. Там есть водопад?

Басаргин утвердительно кивнул.

– Так… Значит, водопад, – вслух размышляла начальница отряда. – Значит, тропа идет по склону и, наверное, по левому: здесь горизонтали пореже… Тропа идет слева по течению реки? – повторила она, уже прямо обращаясь к Басаргину.

Старик еще раз чуть заметно наклонил голову и потянулся за угольком. Димке показалось, что гостем овладевает какое-то беспокойство: он приподнялся на колени, опять сел, начал подбрасывать в огонь сухие ветки, сваленные грудой около костра. А Лидия Петровна как ни в чем не бывало продолжала свои расспросы.

– Километрах в двух от устья долина расширяется, и там, наверное, есть хорошее пастбище для лошадей? Вода тоже должна быть?

– Вода нет… Вода летом сохнет.

– Совсем? И даже ключиков небольших нет?

– Совсем нет. Никакой вода нет.

– Плохо, очень плохо. Без воды мы работать не можем…

У костра снова стало тихо. Слышались только легкое потрескивание смолистых пихтовых веток да приглушенный шепот старых кедров.

– Как же так? – задумчиво протянул Борис, до сих пор молча слушавший проводника. – Где же тогда пьют козлы и маралы? Если их там много, значит, и вода для них должна быть…

– Может быть, они в соседнюю долину бегают, – предположил Димка.

– А может, к озеру, – добавил Басаргин. – Вершина горы озеро есть…

Больше от него ничего нельзя было добиться. Завернувшись в шубу, он прилег тут же у костра и, казалось, сразу уснул, успев только сказать:

– Спать надо… Скоро идти надо.

– Загадочная история, – прошептал Димка и взглянул на Лидию Петровну. – А мы все-таки побываем в Долине Смерти?

– Обязательно, Дима. И очень скоро. Не только побываем, но как следует изучим ее. Может быть, она и откроет нам свою тайну.