Текст книги "Это было в горах"

Автор книги: Мария Винкман

Соавторы: Евгений Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

В ЗАСАДЕ

Продукты подходили к концу, а Нуклай и Борис то вместе, то порознь все еще бродили по тайге. За эти несколько дней юный поисковик стал настоящим следопытом и так привык к кочевой жизни, к ночным шорохам и шумам, что совсем перестал бояться. Сначала его страшили медведи, но Нуклай постепенно убедил своего спутника, что медведь по своему характеру очень труслив и сам убегает, заслышав незнакомый шум, а тем более крик.

– Если встретишь, кричи как можно больше, стучи молотком. Непременно убежит.

А сколько интересных встреч чуть не на каждом шагу!

Вот, тяжело шлепая крыльями, взлетел на дерево молодой глухарь. Птица села на ближайший голый сучок и, вытягивая шею, с любопытством принялась разглядывать Бориса красными немигающими глазами. Вот, пощелкивая языком к непогоде, вскинув кверху пушистый

хвост, пробежал по старому, полусгнившему стволу нарядно полосатый бурундук. А вот на высокой скале застыл на страже горный козел. Голова его, с круто изогнутыми рогами, чуть запрокинута, точеные ноги готовы к прыжку… еще выше в прозрачном небе проплыл беркут, чуть шевеля широко распластанными крыльями.

Как-то под вечер, выбравшись на берег незнакомой реки, Борис увидел тайменя. Крупная, почти метровая рыба, заметив невиданного гостя, медленно повела хвостом и солидно, не торопясь, ушла в темнозеленый омут.

В другой раз они с Нуклаем ловили на завтрак хариусов. Нацепив на самодельный крючок кузнечика, водили насадку над самой рекой. Было хорошо видно, как хариус стремительно вывертывался из-за камня, прицеливался и прыгал вверх, почти наполовину выбрасываясь из воды. Схватив приманку, рыба уходила в глубину, но на этот раз только для того, чтобы в следующее мгновение оказаться на берегу…

Кроме медведя, Борис побаивался змей. Однако вскоре освоился и с ними. Он помнил, с каким ожесточением истреблял их Димка, и однажды, увидев на тропе шипевшую гадюку, решил последовать его примеру. Храбро придавил каблуком шею змеи и с силой несколько раз ударил ее палкой по голове. Гадюка взметнула хвостом и вытянулась как плеть. За первой последовали и другие.

Отбрасывая поверженного врага в сторону, Борис приговаривал, совсем как Димка:

– Вот и еще сорок грехов долой!

Да, много было за эти дни интересных встреч! Не хватало только одной, ради которой они отправились в тайгу, – встречи с Басаргиным. В последние два дня следопыты шли за ним по пятам, и все-таки не могли застать его на месте. Старик вертелся то около Долины Смерти, то вокруг лагеря Светланы. Но нигде долго не задерживался. Он, кажется, почувствовал что-то неладное, а может быть, его кто-то предупредил… Во всяком случае, старый таежный волк оставался неуловимым.

Но сегодня Нуклай как будто разгадал замысел старика.

– Басаргин решил поохотиться, – сообщил он Борису. – Я недаром сегодня ходил по следу. Ты видел маральи тропы? Они ведут к солонцу. И почти каждую ночь олени под утро спускаются на этот солонец.

Прочитав на лице спутника недоумение, Нуклай пояснил:

– Травы альпийских лугов, на которых пасутся маралы, очень сочны, но в них мало соли. А соль маралам нужна так же, как и нашим домашним животным. Без нее они начинают терять свое чутье. Домашних животных подкармливаем мы, скотоводы, а кто станет подкармливать солью маралов? Они отыскивают ее сами. Спускаются со своих высокогорных пастбищ в долины, где есть солонцы, и лижут землю, пропитанную солью. Изголодавшись по ней, они часто забывают даже осторожность. Этим и пользуются браконьеры.

– Охотники?

– Не охотники, а именно браконьеры. По нашим советским законам охота на маралов сейчас запрещена, и ни один настоящий, честный охотник не убьет оленя. А Басаргин… и тут верен себе. Враг есть враг.

– А почему вы думаете, что Басаргин решил охотиться?

– По следам вижу. Он еще вчера устраивал засаду, но марал, видно, не приходил. А сегодня мы устроим засаду самому Басаргину. Только надо торопиться. Скоро придет…

Нуклай показал Борису место в камнях под скалой.

– Карауль тут. Тропа неподалеку. А я пойду на ту сторону солонца. Там тоже есть тропа.

– А если марал опять не придет? – спросил подросток.

– И очень хорошо сделает, если не придет. Нам нужен не марал, а Басаргин. А он-то наверняка придет. И наверняка просидит до рассвета. Только неизвестно, на какой тропе. Если на моей – все в порядке. Если на твоей… смотри в оба. Я тебе и место такое выбрал, откуда кругом видать. Только не проспи!

Борис протестующе замахал руками.

– Ну, ну, ладно… Увидишь, и сейчас же подай мне знак, а сам, как условились, задержи его. Заплутался, мол, и все такое прочее…

– Понятно.

Спрятавшись среди камней, взбудораженный следопыт и без наказа Нуклая не мог сомкнуть глаз. Долго смотрел на звезды. По ковшу Большой медведицы отыскал Полярную звезду и Малую медведицу, треугольник Кассиопеи… Сторожко прислушивался к шелесту деревьев в долине, к чуть заметным шорохам среди камней…

«Ловко же ходит этот старик, – подумал Борис– Хоть бы сучком хрустнул… А может быть, он еще не пришел? Может быть, и совсем не придет?»

От камней тянуло холодом. Над долиной поднимался легкий туман. Затем белесоватый парок потянулся вверх по склону, закурился под островерхими скалами…

В полумгле подросток потерял всякое представление о времени. И тем напряженнее стал всматриваться з неясные очертания камней, деревьев. Набегавший ветерок колыхал туман, и тогда, казалось, все вокруг приходило в движение – ближе подступали приземистые кедры, шевелились скалы. А вот какой-то огромный камень совсем оторвался от скалы и медленно пополз по склону вниз…

Борис протер глаза и чуть не вскрикнул. Олень!

Громадное животное, вскинув красивую рогатую голову, точно плыло по воздуху. Видимо, близился рассвет, и марал торопился. Но все же ступал он так легко, что ни один камешек не чиркнул под копытом.

Борис забыл обо всем. Он не чувствовал больше ни холода, ни пронизывающей сырости.

Туман так быстро рассеивался, что чем дальше уходил олень, тем отчетливее было его видно. Следопыт даже заметил, как раздувались ноздри животного.

Время от времени марал останавливался. Рога медленно поворачивались в одну сторону, в другую. А вот они резко взметнулись вверх и на мгновение словно застыли. И в то же мгновение прогремел выстрел…

Олень дернулся, а затем все также беззвучно, покойно стал опускаться на передние ноги. И вдруг, словно подкошенный, рухнул на тропу.

Не помня себя, не сознавая, что он делает, Борис кинулся вниз по склону. Животное билось в предсмертных судорогах.

А навстречу подростку, не замечая его, из кустов выскочил Басаргин. Борис успел только заметить, как сверкнула в его руках сизая сталь охотничьего ножа.

– Не смей, мерзавец! – исступленно крикнул Борис.

Басаргин остановился. Следопыт перехватил его испуганный и в то же время горящий злобой взгляд. Но, узнав подростка, старик успокоился.

– Зачем кричишь? – хрипло спросил он.

Борис тоже пришел в себя. Вспомнил наказ Нуклая и с трудом выдавил из себя:

– Жалко…

– Чего жалко?

– Марала жалко.

Басаргин жестко рассмеялся и быстро-быстро заговорил, путая родной язык с русским. Борис понял только одно: голодно в тайге, есть надо.

Потом старик пустился на хитрость и стал доказывать, что убил марала не для себя, а для них, поисковиков.

– Я маленько ем… один нога… вам мясо стрелял…

Бориса покоробило, но он промолчал. Скорее бы подходил Нуклай. Выстрел он, конечно, слышал и теперь торопится сюда. Только бы мимо не прошел.

– Спасибо, дедушка! – во все горло заорал подросток.

– Зачем кричишь? – опять прохрипел Басаргин. – Тайга тихо надо.

Но снизу, с солонца уже доносился призывный крик кедровки.

«Ну, теперь все в порядке!»

Захрустели сучья, и на тропу с ружьем в руке вышел Нуклай.

Басаргин так и замер. Губы его дрогнули, глаза потускнели. Он хотел что-то сказать, но бригадир сейчас же оборвал его.

Что говорил Нуклай и что ему ответил старик, Борис не понял: таежники объяснялись на своем языке. Подросток лишь видел, как Басаргин послушно отбросил з сторону нож и опустил голову. Сначала он, видимо, хотел разжалобить Нуклая, но понял, что это безнадежно, и притих. А Нуклай обратился к Борису:

– Слушай, друг! Приведи, пожалуйста, его коня. Я сейчас поеду в лагерь Светланы, там достану вторую лошадь и отправлю этого гуся куда полагается. Володьку с ребятами пришлю сюда за мясом. Марал все равно убит. Мясо поделите на два лагеря. А ты беги к Лидии Петровне. Я тебе напишу записку, да и сам знаешь, что

сказать. Возьми на всякий случай мое ружье. Мне хватит басаргинского. Только Леонтьичу ни слова. Понятно? Борис мотнул головой.

– А теперь пошли! – Нуклай повернулся к старику.

– Не вздумай бежать. Я хоть и с одной рукой, а стреляю не хуже тебя!

ОБНАЖЕНИЕ

Пока Нуклай и Борис бродили по тайге, Димка кашеварил. Компрессы помогали не так быстро, как хотелось бы, и молодой поисковик все больше нервничал. Леонтьич, конечно, не мог заменить его на разведке, и работа затягивалась. Драгоценных зерен в шлихах попадалось много, а коренное

месторождение все еще не было обнаружено. Эх, если бы не это проклятое растяжение жил! Лидия Петровна говорила, что искать придется основательно.

– Тут, Дима, сложная ситуация, – объяснила она. – Мы моем шлихи только из дерна, который лежит на известняках, и все-таки киноварь находим. А выше – целые скалы известняков, но среди них никакого вкрапли-вания киновари нет. Однако если взять суглинок из щелей известняков, опять встречается киноварь. В чем дело? А вот в чем: в известняках есть карсты в виде щелей, маленьких пещер. В них попадали глина и песок еще в те времена, когда этих гор не было, а была выровненная страна, так называемый пенеплен. Песок и глину, содержащие киноварь, вода смывала с какого-то пока неизвестного нам места. В карстах они отлагались. Живи мы в то время, мы бы знали, откуда несется киноварь. А теперь рельеф другой, и в русло нашего ручья киноварь проникает уже не из коренных источников, а из этих карстов, из щелей и пещер. Вот почему надо внимательно изучать геологию.

– А могут быть тут крупные пещеры? – спросил заинтересованный Димка.

– Конечно, должны быть и крупные, но я встречала только небольшие.

Одолевали Димку и другие мысли. Чем ближе казалось месторождение, чем больше радовалась Лидия Петровна, тем мрачнее становился Леонтьич, хотя о содержании шлихов ему ничего не говорили. Пожалуй, не зря у Нуклая появились подозрения. Проводник даже похудел за эти дни и как-то весь почернел. Лицо его, правда, как всегда, ничего не выражало, но Димка всем сердцем чувствовал, что и Леонтьич начинает терять самообладание.

А сегодня утром, когда разведчики ушли в горы, Димка сделал и еще одно открытие. Добравшись с помощью костыля до поляны, на которой паслись лошади, подросток заметил, что один конь был совершенно сух и неторопливо хрустел травой, второй же, усталый и потный, стоял на месте, тяжело поводя мокрыми боками. Ясно, что на нем совсем недавно кто-то ездил. Но кто? Кроме Леонтьича некому. Или он попрежнему боится ночевать в долине и каждую ночь выезжает наверх, или же…

Димка сидел у костра и раздумывал: «Да, одно из двух: или проводник ночует наверху, – а на это можно не обращать внимания, – или же он кого-то ищет навер-ху. Может быть, Басаргина».

Чтобы отогнать навязчивые думы, подросток, прихра< мывая, тихонько отправился в ту сторону, куда ушли Лидия Петровна и Леонтьич.

Дорога лежала мимо скалы, под которой Димка с Нуклаем спрятали череп. Вспомнив об этом, поисковик начал рассматривать все, что попадало на глаза. Опираясь на костыль, он незаметно для себя добрался до второй скалы известняка.

Огибая утес, Димка заметил в нем углубление. Подошел ближе. Углубление оказалось довольно высокой нишей, которая вела в глубь утеса, в непроглядную темень…

– Вот она! Только вчера говорили с Лидией Петровной, есть ли здесь пещеры, а она вот! Перед глазами!

Подросток вошел в нишу и замер. На темном камне один подле другого лежали два скелета.

По спине побежали противные холодные мураши. Взглянув на кости, Димка выскочил из пещеры.

Значит, не врали Басаргин и Леонтьич. Значит, недаром эту долину зовут Долиной Смерти. Но от чего люди погибли? Не духи же в самом деле их задушили!

Преодолевая невольный страх, Димка вернулся в пещеру и внимательно осмотрел скелеты. Никаких следов удара или пули. Ножи лежали в ножнах, заржавленные ружья стояли прислоненными к стене.

Ничего подозрительного не нашел разведчик и около пещеры. Только звериные тропы по сторонам да следы костра у самой ниши.

Окончательно расстроенный, Димка вернулся к палатке. Машинально развел огонь, поставил ведерко с водой.

В этот вечер Лидия Петровна вернулась раньше обычного. Она, видимо, торопилась, и Леонтьич отстал.

– Дима, – на ходу проговорила она, – будь добр, раздроби эту породу, промой шлих, и попробуем изучить его под лупой. Я, кажется, нашла очень интересную зону нарушения…

– Интересную? С киноварью?

– Вполне может быть. Нарушение это, понимаешь ли, – типа надвига. Видимо, когда-то здесь породы перемещались по полого падающей трещине. Верхние – вулканического происхождения: порфириты, нижние – известняки. Порфириты, как тебе известно, непроницаемы или мало проницаемы для растворов, несущих ртуть, зато в известняках, которые легко поглощают эти растворы, может быть киноварь. Вдоль поверхности надвига, кстати, оказалась масса жилок с кальцитом, сидеритом, анкеритом, а это доказывает, что растворы сюда проникали. Значит, сюда и уходит надвиг, который мы проследили по хребту и над которым сейчас работает наша Светлана. Вдоль него идет киноварная минерализация. Из известняков и жилок кварцита под поверхностью надвига я взяла пробы, и сейчас очень важно разбить их, промыть шлих и поискать в нем киноварь.

Лидия Петровна протянула помощнику несколько кусков породы.

– Но ведь киновари здесь не видно, – сказал Димка, всмотревшись в камень.

– Это ничего не значит. Ее содержание здесь может быть очень незначительным и поэтому на глаз невидимым. Зато в других местах этого надвига могут оказаться и обогащенные участки. Сейчас важно установить: есть ли здесь киноварь, а потом уже искать обогащенные места.

Димка схватил обломки, положил один из них в чугунную ступку и принялся дробить пестиком. Раздробив образцы до размеров пшенного зерна, он ссыпал каменную крупу в лоток и направился к ручью.

Просушив вымытый шлих у костра, подросток рассыпал его дорожкой по стеклу и вместе с Лидией Петровной начал рассматривать его под бинокулярной лупой.

В шлихе оказалось ровно десять знакомых малиново-красных зерен.

– Есть киноварь!

– Есть? – хрипло переспросил незаметно подошедший Леонтьич.

– Опять немного, – ответила Лидия Петровна.

– Немного, да есть. Хорош, шибко хорош…

Это «хорош» было произнесено таким тоном, что Димка снова насторожился. Но проводник уже овладел собой. Он даже прихлопнул в ладоши, вскочил, засуетился у костра.

– Хороший весть! Кушать надо. Спирт пить надо. Лидия Петровна улыбнулась. Леонтьич готов выпить

по любому поводу: если успех – за успех, если неудача – по случаю неудачи, в холод – чтобы согреться, в дождь – чтобы просушиться… Впрочем, выпивал он хотя и часто, но осторожно.

Пока проводник бегал в палатку, Димка поведал Лидии Петровне о своем открытии в пещере… Но она не испугалась, не удивилась, а даже обрадовалась.

– Я, Дима, немало думала над этими рассказами о таинственной Долине Смерти, о гибели охотников. И давно пришла к одному выводу… Но молчала, пока он не подтвердится. Сейчас мои предположения, кажется, оправдываются.

Димка широко раскрыл глаза.

– Здесь руды выходят прямо на поверхность гор, – продолжала Лидия Петровна. – Я, правда, пока не нашла их в такой концентрации, как, например, у Светланы. Однако и по моим находкам, по обилию киновари в шлихах можно думать, что киноварное месторождение где-то здесь есть. Теперь представь себе охотников, разводивших костер в пещере, где породы содержат много киновари. Камни у костра накаливаются, киноварь, как говорят, возгоняется, ртуть переходит в газ… в ядовитый газ…

– И охотники отравляются, – подхватил Димка.—

HQ

Как это я сам не догадался! Значит, первая тайна Долины Смерти открыта?

– Я полагаю, что может быть открыта. Мы должны еще в этом убедиться. Но почему первая?

Заметив подходившего Леонтьича, Димка понизил голос до шепота.

– А череп, который мы нашли с Нуклаем?

– Да-а… Эту тайну разгадать будет труднее. Но сейчас меня прежде всего интересует твоя пещера со скелетами. Ты не взглянул на ее стены, на породы? Чем она сложена? Может быть, там есть обломки с киноварью?

– Не-ет, – огорченно протянул Димка. – Я не смотрел на обнажения. Я видел одни только скелеты.

– Завтра же иду к твоей пещере.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БОРИСА

Обед прошел оживленно. Леонтьич доварил димкины щи, не пожалев продуктовых запасов.

– Праздновать, так праздновать, – решила Лидия Петровна. – Все равно на этих днях Леонтьичу придется за продуктами ехать.

– А я с вами в разведку? – обрадовался Димка.

– Там видно будет. Поправится нога – пойдешь. Один-то день я и без помощника обойдусь. А там, глядишь, подмога прибудет. Из геологоуправления. Должен главный инженер приехать, тогда и решим, как и что.

Лидия Петровна налила себе и Димке немного портвейна, а Леонтьичу добрую половину кружки спирта.

– Пейте, Леонтьич. Веселее будете. А то вы сегодня что-то совсем расклеились.

– Устал мало-мало. Хворый стал… Шибко хворый… Покачивая головой, он разбавил спирт водой, жадно

отпил глоток, заглянул в кружку и осторожно поставил ее на землю возле себя.

– Ну, давай выпьем и мы, – предложила Лидия Петровна Димке, протягивая стакан. – Сегодня такой день, что можно.

– День великих открытий, – полушутя, полусерьезно отозвался подросток.

– И приятных неожиданностей, – дополнила Лидия Петровна, вглядываясь в ивняки, прикрывавшие ручей

Димка посмотрел в ту сторону и узнал Бориса. Однако узнал не сразу. Следопыт за эту неделю как будто вытянулся и похудел. Старенькая кепка была строго надвинута на лоб. И выступал он как-то особенно, почти торжественно. Только предательская улыбка, широкая и добродушная, расползавшаяся по всему лицу, сводила на нет всю его напускную солидность.

– Туча!

– Димка!

Ребята принялись усиленно тормошить друг друга.

Подойдя к костру и поздоровавшись с Лидией Петровной, Борис небрежным жестом стащил с плеча тяжелую берданку и прислонил ее стволом к кедру.

– Нуклай ружье, – узнал Леонтьич. Борис кивнул головой.

– Его. На дорогу дал. Тут, говорит, медведей много.

– Сам без ружья как будет?

– А он в деревню поехал. По делам. Проводник нахмурился и сделал еще глоток из

кружки. Димка чувствовал, что он не верит Борису и в чем-то его подозревает.

– Что со Светланой? Как у нее дела? – перебила разговор Лидия Петровна.

– Все в порядке, – спокойно доложил следопыт, словно он и в самом деле только сегодня видел молодого геолога.

– Как продвигается разведка? – продолжала допрашивать начальница отряда, не замечая таинственных сигналов Бориса.

– Все в порядке, – повторил тот. И вдруг нашелся – Она вам записку прислала, там все написано.

Сделав замысловатый полукруг, вроде хода конем по шахматной доске, следопыт встал между Лидией Петровной и Леонтьичем и, подмигивая, подал ей записку Нуклая.

Лидия Петровна поняла, в чем дело, и углубилась в чтение. Леонтьич сердито крякнул и разом допил кружку. Потом с кряхтеньем поднялся, пошатываясь, двинулся прочь от костра. Выждав минуту, Димка тоже поднялся и, прихрамывая, побежал вслед за проводником. Как он и думал, тот притаился в ближайших кустах.

Увидев подростка, Леонтьич закряхтел еще сильнее.

– Совсем пьяный стал, спичка потерял.

Димка с усмешкой перебросил через куст свой коробок. Когда проводник наконец скрылся из вила, разведчик вернулся к костру.

Борис коротко сообщил обо всем, что произошло за неделю. Лидия Петровна не на шутку расстроилась.

– Дело, очевидно, серьезнее, чем я предполагала.

– Лидия Петровна! – взмолился Димка. – Сколько раз я вам говорил: не ходите без ружья на поиски.

Начальница невесело улыбнулась.

– Я не за себя боюсь, ребята. Со мной ничего не случится. Да и не во мне тут дело. Кто-то интересуется нашей работой и хочет во что бы то ни стало сорвать ее, сорвать поиски ртути.

Димка не согласился.

– Интересуются, Лидия Петровна, не ртутью, а вами. Не будет вас – не будет и ртути.

С этим, в свою очередь, не согласилась Лидия Петровна.

– Теперь мою работу может завершить любой геолог, даже Светлана. Все данные занесены на карту. И вы поможете. Сейчас мне только бы скорее попасть в твою пещеру. Если наша догадка правильна, то выходы руд мы найдем…

Невдалеке послышалась протяжная, заунывная песня.

– Батюшки, Леонтьич поет.

– А уж если захотят меня убить, – закончила свою мысль Лидия Петровна, – то никакое ружье не поможет. Кругом тайга. А тайгу вы знаете. Здесь на медведя с ножом ходят, а на человека…

Димка вздрогнул. Ему почему-то представился охотничий нож их проводника. С таким действительно можно на медведя идти.

Песня оборвалась. Леонтьич подошел к костру.

– Лучше стало? – спросила его Лидия Петровна.

– Лучше мало-мало… Только шибко башка болит.

– Еще выпить надо? – догадалась начальница. Проводник повеселел.

– Работать будешь? – спросил он Бориса.

– Нельзя мне, Светлана ждет. И Лидия Петровна торопит. Завтра же пойду.

– Светлан обязательно надо, – удовлетворенно поддакнул Леонтьич

– А сейчас спать обязательно надо, – в тон ему заметила Лидия Петровна.

Ребята повиновались, но попросили разрешения погулять перед сном минут десять.

Взошла луна. По долине протянулись легкие голубоватые тени. Переливаясь с камня на камень, журчал ручей. В густом кедраче, устраиваясь на ночь, ссорились крикливые сойки. Тайга засыпала.

Но ребятам было не до сна. Бесшумно ступая по знакомой тропинке, они продолжали разговор, начатый у костра. Борис целиком разделял опасения Димки, но тоже не знал, что можно сейчас предпринять.

– Эх, если бы здесь был Нуклай! Он бы что-нибудь придумал.

– Пора нам и своей головой жить, – резонно возразил Димка.

Леонтьич тоже не спал. Когда ребята возвращались к костру, они издали заметили его сутуловатую согбенную фигуру: Старик что-то строгал. Огромный нож, казалось, плясал в крепких, жилистых пальцах бывалого охотника, легко снимая тонкую, как бумага, стружку.

– Идем прямо в палатку, – прошептал Борис.

– Идем. Только тихо, чтобы Лидию Петровну не разбудить.

Но Лидия Петровна, видимо, поджидала их.

– Нагулялись, полуночники?

– Нагулялись^ Лидия Петровна. А вы почему не спите? Из-за нас?

– Только этого еще не хватало!.. А впрочем, сейчас усйу со спокойным сердцем.

И в самом деле ребята скоро услышали ее мерное, хотя и не совсем спокойное дыхание. И, конечно, сейчас же опять зашептались. Разве можно уснуть, когда вокруг такое творится!