Текст книги "Апостол Павел"
Автор книги: Мария-Франсуаза Басле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Визит милосердия в Иерусалим?
На тот период мы мало знаем о связях Антиохийской Церкви и Церкви Иерусалимской, которая отправила в Антиохиню двух апостолов-посланников. Источники кажутся противоречивыми.
Согласно книге «Деяний» через год после начала проповеднической деятельности в Антиохии оба апостола совершили визит милосердия в Иерусалим, желая оказать помощь во время голода, предсказанного новыми пророками [432]432
Деян., 11, 27–30 и 12, 24–25. Эти пассажи, сама форма которых (12, 25) остается весьма трудной для понимания и которые вызывают острую полемику, очень часто рассматриваются, как повторное изложение путешествия, предпринятого ради иерусалимской встречи, о которой рассказывается в 15 главе, или как предвосхищение путешествия, связанного с доставкой сбора пожертвований, обсуждаемого во время этой самой встречи (Гал., 2, 10, и 1 Кор., 16, 1), о которой «Деяния» не говорят больше ничего. Смотри: J. Dupont. «Миссия Павла в Иерусалиме», «Изучение «Деяний апостолов». Париж, 1967, особенно с. 223–225, и «Три первых путешествия Павла в Иерусалим». Etudes, 167–171. Последовательность этого путешествия очень трудно установить, и она остается весьма спорной. Всеобщий голод, к которому оно приурочено, может быть датирован по разным и не совпадающим друг с другом показателям либо 46 годом (Orose, 7, 6, 12); либо 47-48-м, согласно повествованию Иосифа. AJ, 19, 5 (274–291); либо временем одного из двух субботних годов того периода: осенью 40-го – осенью 41-го или осенью 47 – осенью 48-го (иудейский год начинался с полной луной по осеннему равноденствию: J. Finegan. «Handbook of Biblical Chronology», Princeton, 1964, 59); об этом хронологическом ориентире смотри: J. Jeremias. «Sabbatjahr und neutestamentlich Chronologie». ZHW, 27, 1928, 98–99. Во всяком случае, голод – это феномен, постоянно возникающий в раввинской литературе: смотри K.S. Gapp. «The Universal Famine under Claudius». HThR, 28, 1935, 258–265; J. Dupont. «La famine sous Claude». Etudes, 163–165; P. Gamsey. «Famine and Food Supply in the Greco-Roman World». Cambridge, 1988, 17–39: создается впечатление, что трудности продовольственного обеспечения были длительными и повсеместными в начале правления Клавдия.
[Закрыть]. Но это не находит подтверждения в автобиографической части Послания к Галатам, в котором Павел упоминает только о двух путешествиях в Иерусалим: первое – через три года после его обращения; второе – во время собрания апостолов. Тем не менее это молчание не может считаться окончательным вердиктом, так как в послании Павел освещает только те этапы своей жизни, когда определялась и утверждалась его миссия и визит милосердия мог не войти в очень сжатое повествование.
Это событие, если и имело место, то между 41 и 48 годами, но более вероятно, в 41 году. 41-й – год субботний [433]433
Каждый седьмой год называется субботним. (Прим. перев.)
[Закрыть], по традиции выделенный еще при Империи иудеями Палестины [434]434
Имеется в виду Поздняя Империя. Иосиф, BJ, 1, 2, 4 (60) и AJ, 13, 8, 1 (230) и 14, 10, 5–6 (200–202) об освобождении от налога, начиная с эпохи Цезаря.
[Закрыть]. Осенью, которая была началом иудейского года, в 40 году, как в любом предсубботнем, иудеи значительно сократили засевание земель; год, который объявляли субботним, был временем крайней нужды и бедности, в этот год римские власти соглашались не брать налоги. Так как можно было предвидеть заранее необходимость в поддержке и сборе пожертвований, как описывают «Деяния», то вполне можно допустить, что апостолы предприняли это путешествие. Но датируя этот эпизод летописи, нужно исключить субботний 48 год, который также был годом бедности в Иерусалиме, но не мог быть временем визита туда апостолов. Действительно, Иоанн, прозванный Марком, родственник Варнавы, пользующийся покровительством Петра, покинул Иерусалим, чтобы сопровождать двух апостолов в Антиохию, а предание свидетельствует о том, что с 45 года он пребывал в Александрии и Египте [435]435
Деян., 12, 25. Смотри: Евсевий. «Церковная история», 2, 15 и Chronique (CCV Olymp.), 3 (до смерти ГеродаХ.
[Закрыть]. И самое главное, в 41 году Павлу было откровение; «небесное видение», о котором он упомянет только по прошествии четырнадцати лет в Послании к Коринфянам, написанном в Македонии весной – осенью 54 года [436]436
2 Кор., 12, 2, написанное как раз до последнего пребывания Павла в Коринфе, во время которого было составлено Послание к Римлянам, внутренняя прозопография которого позволяет датировать его зимой 54–55 годов: смотри главу 11 и о видениях – главу 4. Некоторые авторы относят это видение к 48 году, объединяя, очевидно, путешествие милосердия и путешествие с целью присутствия на встрече иерусалимского церковного совета в одно путешествие. Это предположение может согласоваться с Гал., 2, 1–2, которое упоминает об откровении во время собрания четырнадцать лет спустя после первого визита в Иерусалим (37) или, может быть, после обращения (34). Предположение о двух путешествиях в Иерусалим и двух видениях является более вероятным с одновременным учетом свидетельств Посланий и книги «Деяний», не умаляя слишком уж сроки, о которых говорит сам Павел. Видение в 51 году, случившееся «четырнадцать лет спустя» после его первого визита в Иерусалим в 37 году, соответствует дате, с большей вероятностью относящейся к иерусалимскому церковному совету, о котором упоминается в том же контексте, впрочем, видение, о котором говорится в Послании к Галатам, было не в самом Иерусалиме, а во время пути в иудейскую столицу.
[Закрыть]. Апостол не уточняет место видения, но в книге «Деяний» говорится, что одно из видений Савла было ему в Храме во время «возвращения», то есть очередного паломничества в Иерусалим [437]437
Деян., 22, 17–18, представлено, как побуждение идти к язычникам.
[Закрыть]. По свидетельству самого апостола, именно это видение укрепило его уверенность, что он послан проповедовать язычникам: оно, по всей видимости, было связано с его первым большим миссионерским путешествием, начавшимся с возвращения в Антиохию. Упавшая завеса торжественно указала второй этап его миссионерской жизни.
Уроки Варнавы
В течение тех лет, что Савл и Варнава провели вместе, Варнава оказывал определенное влияние на Савла, которое сохранилось, даже несмотря на их последующий разрыв.
Находясь рядом с Варнавой, Савл осознал необходимость приспосабливать свой образ жизни к требованиям греко-римского мира. Они оба были единственными из апостолов, которые своими руками обеспечивали себе существование во время миссии [438]438
1 Кор., 9, 6.
[Закрыть], хотя Варнава – левит, происходивший из одного из самых знатных родов иудейского общества, и был собственником имения, что совсем не располагало к жизни путешественника [439]439
Деян., 4, 37. О положении левитов смотри: S. Safrai и М. Stern. «Иудейский народ в первом веке». Assen, 1974–1976, 1, 585–586 и 596–597.
[Закрыть]. Савл и Варнава были также единственными, остававшимися в безбрачии по примеру странствующих философов, которые хотели сохранить полную свободу деятельности [440]440
Смотри главу 2. Контробраз Петра, упомянутый в 1 Кор., 9, 9.
[Закрыть], в то время как на Петра и других миссионеров-христиан их жены и семьи налагали определенные обязательства в обществах, которые они посещали.
Варнава и Савл сознавали, что бескорыстность их наставлений являлась лучшей гарантией реальности обращения и подлинности Бога, которому они служат, что и стремились доказать язычникам. В действительности, существовало сильное предубеждение против нищенствующих священников, каковыми считали священников Изиса в Италии и Греции, священников Кибел в Малой Азии и на Балканах и даже иудейских проповедников, которые от них мало отличались [441]441
Смотри: Valere Maxim, 7, 3, 8, Апулей, «Метаморфозы», 8, 24–30. Филострат, V. Ар., 6, 10, и Порфирий, Ad Marc., 14. Об отталкивающем образе иудея-гонителя смотри: Lucien. «Александр лжепророк», 6. Христианские апологеты не перестают говорить о бескорыстии христианского проповедования: Тег 1; и 111 еп, «Apologie», 13, 6; Евсевий. «Трактат о жизни Аполлония», 5 и 29; DE, 3, 6: НЕ, 5, 7, 5 и 18, 4; Климент Александрийский. «Stromates», 3, 5, 35. О простоте жизни народный философов смотри: Epictete. «Entretiens», 3, 22.
[Закрыть]. В глазах мудрого грека евангелизация не требовала воздаяния; впрочем, настоящий философ не довольствовался ли простой жизнью?
Варнава представлял собой образец пророка, отражающего реальность, незамкнутого на невыразимой мистической вселенной. Для Варнавы пророчествовать означало прежде всего «утешать». Как и другие пророки, что были до него и в его время, этот человек по имени Иосия в начале своей миссии взял другое, совершенно символическое имя Варнава, которое полностью выражало смысл его служения: «Сын Утешения» [442]442
Деян., 4, 36. О двойных пророческих именах, древнейшим примером из которых является имя Даниил – «Защити жизнь царя», смотри: P. Vidal-Naquet. «Иудеи между государством и Апокалипсисом», «Рим и завоевание средиземноморского мира» и «Возникновение Империи». Париж, 1978, 854–855. Другой пример в Деян., 15, 22: Иуда-Варса-ва, то есть «Сын субботы», свидетельствует о верности иудаизму. По поводу имен Савл-Павел и Сила-Силуан смотри главы 6 и 7.
[Закрыть]. Варнава не разделял общего мнения, принятого также и Церковью Иерусалима, по которому дар пророчества обязательно предполагал дар говорения иными языками, глассолами [443]443
Деян., 2, 4 и 19, 6.
[Закрыть]. Это «говорение», как позже подчеркивал Павел [444]444
1 Kop., 14, 14.
[Закрыть], могло привести к тому, что за пророком утвердилось бы звание индивидуалиста и неинтеллектуала (1 Кор., 14:14). Получив такое определение, пророк вызывал бы упрек, как асоциальная личность и бесполезный болтун, что в глазах у греков уподобило бы его магу.
Савл никогда не забывал об этом назидании Варнавы. Он мог бы, как и другие, говорить «языками», но в этой «тарабарщине» не было никакой пользы для общества [445]445
1 Кор., 14, 18; по поводу «тарабарщины» смотри 1 Кор., 14, 7 и 9.
[Закрыть]. Тот же, кто пророчествует, считал он, говорит не для себя, но для других: он должен излагать, увещевать, пояснять… утешать! Это был идеал пророчества для Варнавы. Вдохновенные, не умеющие передать своего опыта, относились к категории низших пророков: дух молится, но разум остается мертвым. Важно иметь в виду других и обязательно истолковывать молитвы на доступном языке, понятном всем. Дар пророчества – это, несомненно, дар открывать завесы, но также и наука истолкования (1 Кор., 14:3–6, 13) [446]446
1 Кор., 14, 3, 4–5, 6 и 13.
[Закрыть].
Таким образом, в Антиохии благодаря связи с Варнавой Савл стал человеком общения.
Глава 6 ПОМОЩНИК ВАРНАВЫ
Антиохийская миссия
Летописи Антиохийской Церкви, из которых автор «Деяний» заимствовал хронику двух апостольских путешествий, ведут свое начало с середины 40-х годов. Антиохия в обоих случаях была и точкой отправления и точкой прибытия. Варнава и Савл вместе покинули Антиохию, чтобы пройти Кипр и высокое Анатолийское плоскогорье, и вместе же вернулись обратно, желая утвердиться, прежде чем Савл, на этот раз с Силой, отправился на выполнение новой миссии, которая окончилась, как и предыдущая, отчетом в сирийской столице [447]447
Деян., 14, 27–28; 15, 40; 18, 22. Об источниках смотри Е. Трокме. «Книга Деяний и история», Париж, 1957, 136–137 (без сомнения, будет составлен путевой журнал).
[Закрыть].
Первые две поездки Павла состоялись по инициативе общества Антиохии, испытывавшего большой подъем. Не то чтобы проект заморской миссии был совершенно новым: по преданию, многие из Двенадцати апостолов проповедовали в Малой Азии, Греции и Европе. Петр покинул Палестину к 41 году, известно, что он побывал в Антиохии, затем в центре Анатолии и Коринфе, правда, время этих путешествий определено не окончательно [448]448
1 Кор., 1, 12 и 1 Пет., 1,1, приведено Евсевием. «Церковная история», 3, 1–2. О Петре в Антиохии смотри главу 9.
[Закрыть].
Антиохийский замысел был скромен и нацелен на Кипр, этот «огромный мост между Киликией и Сирией» [449]449
Pomponius Mela, De situ orbis, 2, 7. О киприотской среде смотри Т.В. Mitford. «Roman Cyprus», ANRW II/7/2, Берлин – Нью-Йорк. 1980, 1286–1384. Согласно Александру Кипрскому, «Laudatio S. Barnabae Apos.», 2, 29, «Иудеи Сирии», на Кипре находились области Антиохии, когда там проповедовал Варнава; иудеи Кипра были известны Филону, Leg.ad. Gaium, 282 (до 41 года), и Иосифу, AJ, 13, 10, 4 (284, 287), начиная с 130 a.v. J.-C.
[Закрыть], который представлял для Антиохии не только торговый интерес, но и привлекал сходством культур так как остров был населен семитами и греками с довольно обширными иудейскими поселениями. Опять-таки Варнава и Савл были назначены для выполнения апостольской миссии, как имеющие основания для такой деятельности. Причины, которые и в прошлый раз были определяющими в выборе, снова сыграли свою роль: новое назначение обусловливалось их местным происхождением. Оба они хорошо знали дороги и обладали связями на месте. Для них эта поездка не имела особого риска: первое апостольское путешествие выглядело, как возвращение домой… Но приключения не раз ожидали обоих миссионеров!
Это было важное решение, и отправление двух апостолов приобрело торжественность, о которой Антиохийская Церковь долго хранила воспоминание. По преданию, которое использовал автор «Деяний», Варнава и Савл были назначены коллегией Пяти при совместной молитве и исповедании. Другая церемония, без сомнения, общинная, была, собственно, назначением: также подготовленная постом и молитвой, она заключалась в ритуальном возложении рук – обряде утверждения или назначения. В торжественной литургии этот жест подразумевает передачу полномочий для исполнения определенной работы [450]450
Деян., 13, 1–3. Смотри: J. Coppens. «Возложениерук», «Деяния апостолов», Louvain, 1979, 417–420, и A. Lemaire. «Должности во времена возникновения Церкви». Париж, 1971, 60–61. Это видение близко автору «Деяний» (смотри также 9, 17), тогда как Павел всегда отстаивал право независимости своей миссии.
[Закрыть]. С этого момента жители Антиохии считали Варнаву и Савла своими «апостолами», как те, о которых в дальнейшем Павел говорил, как об «апостолах Церкви», уже не смешивая их с пророками и учителями.
Они отправились с Марком. Варнава стоял во главе миссии, а Марк служил «помощником», то есть исполнял ту же должность, что и в синагоге [451]451
Греческое слово «hyperete» в еврейском переводе «hazan»: смотри J. В. Frey, ReSR21, 1931, 154. Эквивалент слову «diacre» («дьякон») (Epiphane, Наег, 30, 11). Западный текст предлагает слово «servant» («прислужник»).
[Закрыть]. Его назначили на богослужение и доверили, в частности, священные книги; без сомнения, он был самым молодым из всех троих: скорее всего он был подростком, почти ребенком во время суда над Иисусом.
Варнава у себя
Варнава повел своих друзей в Саламин [452]452
Саламин – греческий портовый город на восточном берегу острова Кипр. Во времена Константина Великого он был разрушен землетрясением, потом снова построен и получил название Констанции. (Прим. перев.)
[Закрыть], на Кипр, откуда он был родом. В этом городе, который был обращен на сирийскую сторону, они нашли самое главное общество острова. Как и общество Тарса, оно было занято текстильной промышленностью; эмиграционное движение активизировалось с того времени, как Август даровал Героду медный рудник Солы. У иудеев здесь было много синагог и, возможно, даже особое место собрания, нечто вроде клуба. Кроме того, Саламин был также местом, через которое проходили различные пути: корабли охотно становились здесь на отдых в зимнее время, а знаменитый храм Зевса привлекал сюда толпы паломников.
Предприятие, по-видимому, не представляло трудностей. Варнава пользовался хорошей репутацией у иудеев, которые нарекли этого человека по имени Иосий замечательным прозвищем «Сын Утешения». Он принадлежал к священническому сословию левитов, среди которых вполне можно было встретить пророчествующих харизматов. Однако ничего не известно о проповеднической деятельности в киприотской среде, где о существовании Церквей упоминается гораздо позже, в четвертом веке» [453]453
О Варнаве смотри Деян., 4, 36. Местные предания об апостоле так же, как и источники истории Саламина, собраны в «Salamine de Chypre», 8, «Tesimonia Salaminia», 1 (тексты) и 2 (надписи).
[Закрыть].
Повествование книги «Деяний» сосредоточено на личности Савла: на состязании в красноречии и в чудотворениях; на столкновении пророка и лжепророка во вступительной сцене, идентичной сцене в Самарии, где главным действующим лицом был Петр. Известно, что апостол не может начать свою миссию, не представив доказательств подлинности своего Евангелия, и для Павла это было одним из его постоянных беспокойств, поэтому Павел ссылался на те свои поступки, которые «Деяния» изображают, как нечто сверхъестественное, и на бескорыстность своего учения, как на доказательства. Так, слепота, которой Савл поразил своего противника, символична и имеет целью разоблачить неверующего, что вполне обычно в мистическом воздействии [454]454
Деян., 13, 6-11. Смотри: A. D. Nock. «Павел и маг» (1933), включенный в «Эссе о религии и древнем мире». Оксфорд, 1972, 308–330. О распознании даров смотри главу 4.
[Закрыть].
Впрочем, кажется, «Деяния» связали с персонажем, имеющим двойное имя Вариисус-Елима, происшествия, которые более позднее киприотское предание разделило. В романе о Варнаве Вариисус, чье имя неоспоримо является иудейским, появляется в Саламине уже во время царствования Нерона, в последнее путешествие Варнавы, в котором он нашел свою смерть; Варнава представлен, как набожный и влиятельный иудей, приближенный к императору, который провоцирует своих единомышленников к оппозиции апостолу [455]455
Деяния Варнавы, 23. Эта эмблематическая фигура мага контрапостола появляется также в Апокалипсисе, 3, 11–15, в связи со двором Нерона, а в конце второго столетия – в «Деяниях Петра». Этот образ имеет, как мне кажется, историческое обоснование: смотри главы 11 и 13.
[Закрыть].
Он не имел ничего общего с «магом», который противостоял Савлу в Пафе [456]456
Паф расположен на западном побережье острова Кипр. (Прим. перев.)
[Закрыть](Деян., 13:6), на другом краю острова, в резиденции римского правителя. Двойное иудейско-финикийское имя, приведенное автором «Деяний», не имеет никакого смысла и ничего не обозначает, изображение мест происходящего отличается, личность противника также… Но образ иудейского или сирийского мага в окружении проконсула Кипра вполне правдоподобен и возможен, так как магия была достаточно распространена в высшем римском обществе в первом веке, и, может быть, «Деяния» сохранили воспоминание об иудейском чудотворце на Кипре, известном в середине первого века римлянам [457]457
О несвязности употребления имени в «Деяниях» смотри: Е. Тгосше. «Книга Деяний и история», 155, № 1, и «Testamonia Salaminia», 1, № 16, с. 15, № 3: elym можно отнести к финикийцу, о котором говорили в некоторых кипрских городах, подобных Китиону, в смысле «мудрец» (на арабском). Западный текст «Деяний» дает имя «Hetoimas» (или – os) вместо Елима, которое может относиться к магу по имени Atoimos, иудею Кипра, известному Иосифу, AJ, 20, 7, 2 [142]).
[Закрыть].
Савл становится Павлом
В летописи «Деяний» самое большое значение придается встрече апостолов с проконсулом Кипра, по имени Сергий Павел, после которой Савл перестал называться своим древнееврейским именем и заменил его в повседневной жизни на имя этого магистрата.
Ничто не указывает на то, чтобы он латинизировал свое имя раньше, Saoulos на Paulus, хотя всякий был бы удивлен этим созвучием, которое не могло и апостола оставить безразличным. Однако имя Савл вполне могло измениться по-другому – Сила, например. Также вероятно, что и до того Савл мог использовать в греческой среде имя, совершенно отличавшееся от его древнееврейского имени: многие его единоверцы делали так, и даже некоторые из его родственников, как Луций или Андроник.
Пребывание на Кипре, у проконсула, предоставило ему случай объявить второе имя, что «Деяния» излагают на греческом, в классической юридической форме: Савл, «также называемый» Павел. Новое имя Павел не является заменой имени Савл: по гражданскому римскому положению оно добавилось к семитскому имени согласно обычной практике, распространенной среди эллинистов на эллинизированном Востоке. Второе имя всегда выражало важное изменение в позиции личности [458]458
Об обычае употребления двойных имен, Деян., 13, 9. Двойное имя еще относительно мало изучено, особенно в форме греческого языка: G. Danx. «Римская ономастика в греческом выражении», «Латинская ономастика». Париж, 1977, 405–417; I. Kajanto. «Supemomina. A. Studyin Latin Epigraphy». Helsingfors, 1966; J.-M. Lasserre. «Ономастика и аккультурация в римском мире», «Смысл и сила именования». Монпелье, 1988, 96–97.
[Закрыть].
Возможно, речь идет просто-напросто о желании уточнить статус иностранцев, стесненных правилами римской номенклатуры. В некоторых случаях имя брали с целью ознаменовать и увековечить важное событие: такова функция дополнительных имен, которые накапливали благородные римляне и императоры. Если же речь идет о восточной романизированной личности, как апостол, нужно видеть в этом внешне открытое и добровольное проявление его принадлежности второй культуре: второе имя – это установление моста между двумя языковыми пространствами.
Кроме того, первоначальный смысл слова paulus«незначительный», «слабый» – мог прельстить пророка, который желал придать символическую ценность новому имени. Павел хотел явить могущество Бога через свою слабость: даже если он не сразу имел это в виду, образ, внушаемый этим именем, давал возможным использовать его в проповеди обращения [459]459
Противоположный пример – Клавдии, охотно принимавшие прозвище «Нерон», потому что оно обозначало «силу» на языке региона их происхождения, Сабина (Суэтон, «Тиверий» 1, 5). Смотри также G.H.R. Horsley. «Name change as an indication of religion in Antiquity», Nemen, 34, 1987, 1-18. О практике изменения имен у пророков смотри главу 1 (прим. 47). Для поколения Павла много примеров дают «Деяния», 4, 36; 13, 1 и 5, к которым нужно добавить: для Иакова, Евсевий. «Церковная история», 2, 1, 2 и 23, и для Симона, Мат., 10, 2; Марк, 3, 16; Лука, 6, 14; Иоанн, 1, 42, «Кифа», «Камень», являющиеся мессианическими обозначениями в палестинском иудаизме.
[Закрыть]. Павел всего лишь шел по стопам апостолов своего поколения, которому нужны были, в первую очередь, пророки: Иосий-Варнава, Иуда-Варсава, Иаков-Алфеев выбрали древнееврейские вторые имена; Симон, называемый Кифой и Петром, – арамейское и греческое имя; Иоанн-Марк, Сила-Силуан и Савл-Павел – латинские имена. Наконец, нельзя исключать возможность признания и утверждения в чужой стране. Именно они часто предполагали употребление второго имени в греческой среде или упоминание нового прозвища в римской. Вполне вероятно, что проконсул Кипра мог таким образом утвердить иудея-тарсянина, если учитывать, что римские правители, особенно на Кипре, утверждали иногда местных знатных лиц, передавая им свои имена [460]460
Т. В. Mitford. «Roman Cyprus», 1352–1353; G. Dragon и D. Feissel. «Записи Киликии». Париж, 1987, 205. Jerome, De viris ill., 5, и Philem., 1, так же, как Августин, «Вероисповедания», 8, 4, считают, что Савл принял имя проконсула, не соглашаясь с Оригеном [1187]1187
Ориген из Александрии (ок. 185–254) – раннехристианский богослов и философ, руководитель христианской школы в Александрии (до 231), а потом в Кесарии (Палестина). Автор многочисленных богословских и философских работ (сохранилось около ста). (Прим. перев.)
[Закрыть]. Comm. Epis. Rom., 1,1.
[Закрыть]. Проконсулы Кипра были людьми относительно скромными, выходцами из местной среды, которые оставались верными своей родине.
Есть данные только об одном правителе по имени Сергий Павел и его семье в Риме и Малой Азии; но даже на Кипре нет никакого документа, подтверждающего на тот момент его проконсульство. Несмотря ни на что, историческая достоверность этой личности подтверждена, и он не мог занимать должности на Кипре до июля 44 года. Служба его длилась один год [461]461
Консул, занимавший место с июля 43 по июль 44 года, известен (Т. В. Mitford, 1300, № 19), и эта дата согласуется с датой, данной Евсевием, Chronique, ed, Helm, 179, для отъезда Марка в Александрию в 45 году. О Сергие Павле смотри: Т. В. Mitford, № 20 и PIR, 111, 221, № 376; о связи семьи Сергия с Киликией (Inscriptions de Cilicie, 125, № 79) и с Римом, в доме которого, похоже, были христиане в конце второго века, смотри: М. Bonfioli и S. Panciera. «Della cristianita del collegium…», Rend. Della Pontifica Accademia de Archeologia, 44, 1971–1972, 185–201; 45, 1972–1973, 133–138); кипрские записи (GR, 111, 935) упоминают о проконсуле Павле, но они не могут быть отнесены сюда, так как датированы вторым веком (Митфорд, № 36). Прозвище проконсула К.Сергия, находившегося в должности с 37-го по 41 год – неизвестно (Митфорд, № 18), но даты не совпадают.
[Закрыть]. Нужно отнести прибытие Павла в Паф на лето 44 года, чтобы можно было определить время первых двух апостольских путешествий до собрания в Иерусалиме в 51 году. Обратил Павел правителя, чья внучка, как считают некоторые была среди христиан в Риме, или нет, но именно от него он получил решительный толчок в своей будущей миссии.
С Кипра в Антиохию Писидийскую. По пути Сергия Павла
Миссия Варнавы и Павла могла бы окончиться на Кипре. Но покровительство, которое им оказал проконсул, послужило для ее продолжения, возможно, неожиданного, но естественного.
Сергий Павел на самом деле принадлежал к семье, расселившейся на верхнем Анатолийском плоскогорье, где Август основал провинцию Галатия, в состав которой входили частично районы Писидии и Ликаонии, с трудом усмиренные, и были основаны колонии Листры и Антиохии Писидийской, которая, в свою очередь, являлась центром земельных коммуникаций. Потомок первых поселенцев Антиохии в третьем поколении, он сделал карьеру в администрации государства и достиг сенаторского места, владея также областью в Ветисе, в Центральной Галатии, которую предоставлял вольноотпущенникам. Он сохранил много связей в Антиохии Писидийской, где женил своего сына на девушке из местного рода и где его считали благодетелем [462]462
Н. Halfmann. «Die Senatoren aus dem ostlichen Teildes Imperium Romanum», Gottingen, 1979, 106 и St, Mitchell. «Население и земля в римской Галатии». ANRW, II/7/2, 1073–1074.
[Закрыть].
Именно он вдохновил апостолов на миссию в Антиохию Писидийскую и облегчил ее выполнение: без сомнения, это он вручил им рекомендательные письма к знатным лицам колонии; возможно, он доверил им императорскую почту, если не привлек их к должностному путешествию.
Как бы там ни было, этот второй этап миссии походил на турне по римским центрам: сначала Антиохия, затем Листра, потом еще Икония и Дервия, которая сильно романизировалась при правлении Клавдия. Отъезжая с Кипра, апостолы имели определенную цель: Варнава и Павел направились прямо в Антиохию Писидийскую, не задерживаясь в соседних греческих городах, хотя и достаточно оживленных, космополитически настроенных, имеющих римские и иудейские общества. Они не задержались ни в порту Атталии, ни в городе Пергии, находящемся в двенадцати километрах, который являлся древней религиозной столицей с милыми улицами, крытыми галереями; синагога могла принять здесь путников иудеев. Варнава и Павел хотели добраться до Антиохии восточной дорогой, идущей вдоль озера Caralis [463]463
Деян., 13, 13–14. О Пергии смотри: L. Robert, RPh, 32, 1958, 42.
[Закрыть]
Отказ Марка
Но Марк не последовал за ними [464]464
Деян., 13, 13.
[Закрыть]. Он остался в Пергии, отдав предпочтение гостеприимству своих единоверцев на плоскогорье. Так как Марк был не из этой местности, то можно понять его нерешительность в момент перехода по цепи Таурус и перед заходом в полупустынные места, население которых жило весьма обособленно. Сам Павел не чувствовал себя здесь скованно, потому что для жителей южного края Анатолийского плоскогорья (область Иконки, Листры и Дервии) Киликия и Таре были естественным выходом к морю. В то же время жители Тарса знали большую поперечную дорогу из Тарса в Ефес, особенно те, кто был связан с текстильной промышленностью, так как плоскогорье, откуда шла «ангора», было самым крупным поставщиком шерсти. Для Павла этот этап путешествия выглядел, как возвращение к себе, и, кроме того, этот период сопровождался большим количеством римских знакомств. Для Марка же это был путь в неизвестность.
Жители Антиохии больше не понимали ни цели проекта, ни его логики. Книга «Деяний» представляет путешествие Варнавы и Павла как быстрое продвижение вперед, все дальше и глубже, в поселения все более и более неизвестные, где уже даже не говорили на греческом. Археология не подтверждает этот последний признак отдаленности [465]465
Деян., 14, 11, говорит о «ликаонийском наречии» в Листре, но все грамотное население писало на греческом и латинском.
[Закрыть], но тут идет речь о типичной точке зрения человека эллинистической культуры, для которого дикость и «варварство», выраженные в незнании греческого, возрастали по мере удаления от моря. На границе цивилизации апостолы были подавлены отторжением иудеев. Одна и та же история из города в город: прибытие, прием и проповедь в синагоге, сначала симпатия и народное поучение, затем – оппозиция иудеев, изгнание, побивание камнями… Однако о существовании иудейских обществ в этих городах нигде не засвидетельствовано [466]466
Деян., 13, 51. Разрыв христиан с иудеями иудеи обозначили символическим жестом, вернувшись из земли языческой и «отряхнув прах с ног своих», чтобы не осквернять святую Землю. Но этот жест несет в себе другой смысл (смотри Мат., 10, 14, и Марк, 3, 11). Немедленный разрыв первого христианства с синагогами Азии (подтвержденный также в Апокалипсисе, 3, 9) соответствует апологетическому замыслу, который не подтверждает ни реального развития синагог в этом регионе, ни, впрочем, разделения между иудеями и христианами (смотри заключения А. Т. Краабела: G.M.A. Haufmann. Jardis. Harvard University Press, 1983, 180). Параллель между этой первой миссией и неприятием Иисуса синагогами Галатии в начале его общественной жизни (Лук., 4, 16, 30) не случайна.
[Закрыть].
Испытания в Галатии
Сказанное выше имеет реальное основание, так как сам Павел неоднократно упоминает о страданих и даже телесных наказаниях, которым он подвергался в пути.
В своем письме к христианам этого края, которых он называет «галаты», по их принадлежности к данной провинции, он сдержанно упоминает об испытаниях, которыми был «утомлен» в прошлом. Он свидетельствует, что однажды подвергся побиению камнями. Автор «Деяний» подтверждает это описанием трагической сцены в Листре: остервеневшие иудеи преследовали Павла от самой Антиохии и Иконии, в конце концов, настигнув его в Л истре, вывели за город, побили камнями, как богохульника, и оставили умирать в кругу подавленных последователей Павла, которые не оставили его. но и не смогли ничем помочь. Однако обстоятельства могли быть совсем другими, так как самосуд был характерной реакцией толпы по отношению к развратителям и ко всем, заподозренным в магии [467]467
Гал., 4, 13–14; 2 Кор., И, 24–25. Деян., 14, 19, 21; побиение камнями не было наказанием уголовным в греческих городах, исключая самосуд над виновными в кровосмешении (Апулей. «Метаморфозы», 10, 6, 3), над развратителями (2, 27, 4) и чародеями (1, 101 V. Apollonios, 4, 10, в Ефесе, в первом веке).
[Закрыть].
Для автора «Деяний» это путешествие выявило непримиримую вражду синагог диаспоры. Павлу же оно дало опыт обобщения в проповедовании для иудейской среды Антиохии Писидийской, когда наставление построено как обычное выступление в сжатой форме [468]468
Смотри: М. Dumais. «Речь и Евангелие. Миссионерская весть в иудейской среде» (Деян., 13, 16–41). Турнэ Монреаль, 1976.
[Закрыть]: свидетельство о христианском откровении в истории Израиля и о проповеди Иоанна Крестителя; представление Иисуса, как Сына Давидова; цитирование пророков и псалмов; обещание воскресения на основании веры в смерть и воскресение Христа. Проповедь начиналась с сопоставления библейских свидетельств и заканчивалась угрожающим предупреждением.
Навстречу заботе о язычниках
В своем Письме к Галатам Павел ничего не говорит об обращенных из иудаизма. В этой провинции его убеждения были обращены к язычникам, не обрезанным, которые «не знали Бога» и «служили богам, не являющимся на самом деле таковыми». Они не могли считаться прозелитами. Картина проста: в Листре согласно «Деяниям» можно было найти иудеек, бывших замужем за греками – мать Тимофея, будущего соратника Павла, была из таких; во втором письме к Тимофею Павел пытается провести параллель между материнской линией Тимофея и своими предками, которые были иудеями, но мать и бабка Тимофея имели греческие имена, лишенные религиозного смысла [469]469
Гал., 4, 8; 5, 2–6; 6, 12–13, Деян., 16, 1, и 2 Тим., 1, 3–5, о родственниках Тимофея и родственниках Павла. О причинах того, чтобы придать «Галатам» провинциальное значение и отождествить получателей Послания с Церквами первой миссии смотри главу 1.
[Закрыть]. Возможно, что у Тимофея было по материнской линии несколько иудеев и иудейских женщин, конечно же, переселенных в эти края, где местные слои общества были гораздо более многочисленными.
У обращенных в веру галатов был собственный религиозный мир, очень обособленный. Местные культы оставались очень жизнестойкими в анатолийских деревнях, где царила сложная религиозная атмосфера, странная и иногда даже страстная; она охватывала также и военные поселения римлян, которые поклонялись Men – божеству, исцеляющему людей и животных; Великой Матери Phrygie, для которой совершали несуразные обряды; Сабацию воскресшему Плутону – богу мертвых, не говоря уже о героях-всадниках, обещающих бессмертие. Во всем выражалась волнующая надежда на спасение: с любовью призывали божество, которое «спасает», божество, которое «слушает», божество, которое «помогает».
Это делает правдоподобной сцену в Листре, которую описывает книга «Деяний» [470]470
Деян., 14, 12. Сцены богоявлений очень часто встречаются в романах (например в Азии, в области Мелита, в конце первого столетия. Chariton. «Chaireas et Callirhoe», 1, 14, 1; 2, 2, 6; 2, 3, 6–7 и 9), что соответствует народным ожиданиям.
[Закрыть]. Прибытие Варнавы и Павла было воспринято и пережито, как явление богов – эпифания, настолько этот народ ожидал вмешательства божественного в их повседневную жизнь, особенно в Малой Азии. Варнаву приняли за Зевса по причине его величественности, а Павла – за Ермия, покровителя торговцев, а также посланника богов и проводника душ в загробный мир. Божий дар апостолов подействовал непосредственно на чувства этого народа.
Павел умел говорить с этими беспокойными людьми. Он пробовал направить в нужное русло их трогательную нужду в божественном присутствии и понимал их тоску по спасению. Он проповедовал истину, «полученную в откровении», играя, таким образом, ту роль, которую они могли понять, – роль мистагога, новатора божественной мистерии. В самом начале проповеди он поведал им свою жизнь, представив ее, как живое свидетельство могущества Бога: он рассказал им, каким было его существование «до», повествуя о своих преследованиях и непримиримости [471]471
Гал., 3, 27–28. О среде смотри: В. Levick. «Roman Colonies in Southern Asia Minor». Оксфорд, 1967 и St. Mitchell, ANRW: 2/7/2. 1053–1081, который использовал в основном местные писания.
[Закрыть]. Он показал им также, что только обращение может завершить процесс социальных и духовных преобразований, в который они все вовлекались, потому что только во Христе может осуществиться замечательное единство человечества.
В этих космополитических аудиториях Галатии, состоящих на сорок процентов из местных жителей, на тридцать семь из римлян и только на двадцать три процента из греков, Павел смог преодолеть все основные противоречия этого древнего города: «Нет уже иудея, ни грека; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» [472]472
Гал., 4, 28. Эта крайняя позиция является все же аргументом полемиста, который, однако, не представляет окончательную точку зрения апостола: смотри главу 11.
[Закрыть].
Проповедь Павла непосредственно рассчитана на особенности и предубеждения окружающей действительности, весьма неясной. При правлении Клавдия римские колонии в этом регионе были на вершине процветания; колонисты своими глазами наблюдали, как осуществляются путешествия в Ефес и Рим, видели высоких государственных служащих и даже следили за карьерой сенатора. Павел и его слушатели оказались взращенными на одной почве – на греческой культуре: его пастве был понятен образ «наставника», который Павел применил к Закону Моисееву – он, конечно, стоит ниже, он – раб, но тем не менее он – необходимый опекун сына доброй семьи в процессе его воспитания [473]473
Гал., 4, 24.
[Закрыть]. В Антиохии Писидийской лоск эллинизма только внешне объединял население, на самом же деле здесь можно было встретить много Babis, Tateis, Manes дикого племени, и должностные лица принимали их, говоря с ними, разумеется, на латинском.
Апостол подходит к границам
Положение изменилось, когда Варнава и Павел покинули Антиохию и пошли по направлению к востоку, чтобы добраться до Тарса южной дорогой, которая шла прямо к морю, обходя трудные участки Тауруса [474]474
Эта дорога была более быстрой и легкой, чем Восточная дорога, идущая через Тауруау (Тарсус – река Кидн) и через Порты Киликии (Горная Гряда). Даже Цицерон собирался воспользоваться этим путем в сентябре 51 года, когда путешествовал из Ефеса в Таре. В конце концов он выбрал восточный путь по стратегическим причинам (Ad. Fam., 15, 4).
[Закрыть].
В Лаодикии они пошли к югу, чтобы попасть в колонию Листры, которая была настоящей юго-восточной метрополией. По пути они остановились в Иконии (по-современному, Конии), в городе дервишей, довольно многолюдном, находящемся в самом центре плодородной области, где имел вес фригийский слой общества. Тогда как «Деяния» и на этот раз описывают его миссии в синагоге, роман о Павле, написанный в этих краях, в Антиохии Писидийской, рисует картину проповедования местным эллинистам в частных домах, где апостол был гостем. Кроме обращенных из Иконии, в романе упоминается об Онисифоре и его семье – одно из посланий к Тимофею представляет Онисифора, как соратника Павла в Ефесе, – а также о молодой девушке Фекле, которая с тех пор посвятила апостолу жизнь и стала героиней «Деяний», известных как любовный роман [475]475
«Деяния Феклы» представляют собой вторую часть «Деяний Павла»: о формировании этой легенды в области Антиохии Писидийской смотри: G. Dragon. «Жизнь и чудеса святой Феклы». Брюссель, 1978, 33–47. Об Онисифоре смотри 2 Тим., 2, 16–18; Деяния Павла, 2, 2–5 и 23.
[Закрыть].
Но главным образом писидийский роман создает образ апостола-путешественника, который толкует Библию и поучает встречающихся по дороге путников. В конце концов, именно в Иконии бережно сохранили воспоминание о чертах и манерах Павла: «Человек маленького роста с лысой головой, кривыми ногами и сросшимися на переносице бровями, носом, слегка с горбинкой, полный доброжелательности» [476]476
Деяния Павла, 2, 3.
[Закрыть]. Однако этот портрет абсолютно стереотипный, а эта миссия странствования напоминает евангельский эпизод с паломниками Эммауса [477]477
Эммаус – село, где спаситель в день своего Воскресения переломил хлеб с двумя учениками, которых он нашел печальными на пути из Иерусалима (Лук., 24:13 и далее). По Евангелию это село было расположено в шестидесяти стадиях (10 км) от Иерусалима. Надо полагать, что это теперешнее селение Кубебе, расположенное в шестидесяти стадиях к северо-западу от Иерусалима. Другие предполагают, что это был город Эммаус, названный потом Никополем (теперь Амвас, стоящий в 30 км от Иерусалима). Удивительно также, что в Синайском тексте (рукопись Евангелия, найденная не так давно и которую относят к четвертому веку от р. Хр.) в Евангелии от Луки 24:13 указано на сто шестьдесят стадий вместо шестидесяти. Есть также основание предполагать, что это теперешнее село Колонис, последняя остановка на пути из Яффы в Иерусалим. (Прим. перев.)
[Закрыть].
По другую сторону Иконии находился регион, принадлежащий к самым скудным и наименее эллинизированным областям Малой Азии. Цицерон, который вынужден был пребывать здесь из-за проконсульских дел, не находил достаточно презрительных слов для этого неотесанного, невежественного народа, часто еще кочующего. Холодная и пустая равнина, где разводились преимущественно стада ослов; катастрофическая нехватка источников, такая что нужно было покупать питьевую воду во время переходов, – это было чересчур даже для древнего путешественника! [478]478
Strabon, 12, 6, 1, (568).
[Закрыть]
Для защиты этого региона была основана колония Листры, расположенная на небольшом акрополе, но достаточно далеко от главной дороги. Несмотря на свой статус колонии и на присутствие там римских опытных воинов, она еще и в правление Клавдия имела облик простого села, хотя и весьма благосостоятельного. В Листре первыми обращенными были женщины: Лойда и Евника – соответственно бабка и мать Тимофея.
Именно здесь Павел подвергся преследованиям. Но он сумел спастись и решил немедленно отправиться в Таре. Однако ухудшение здоровья вынудило его остановиться в Дервии, другом местечке, граничащем с Изорией; чтобы укрыться в этом отдаленном месте, Павел сошел с дороги. Впоследствии он напоминал галатам, что благовествование, которое он принес им, хотя и было запланировано на Кипре, осуществилось в равной степени по причине его болезни: «Вы знаете, что я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз». Эта немощь, а возможно, ранения могли бы вызвать презрение и отвращение, но гостеприимство галатов было великодушным: «Вы приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса» [479]479
Гал., 4, 13–14. Эту болезнь часто относят ко второму путешествию Павла по верхним плоскогорьям, толкователи считают «Галатию» термином географическим и этническим, но не административным и предполагают, соответственно, продолжение миссии в центре Анатолии. Однако Павел всегда использовал провинциальные обозначения («Македония», «Азия»), даже когда его проповедование лишь слегка затрагивало провинцию («Ахайя»); с другой стороны, он, похоже, не удалялся от главных дорог, а ведь дорожная сеть была развита в действительном галатском районе вокруг Анкиры (Апсуге) только в эпоху Флавия (D.N. French. «The Roman Road-System of Asia Minor», ANRW, 2/7/2, 707–711: Анкара (Ancyre) была соединена тогда с Иконией). Смотри главу 7.
[Закрыть].
Маршрут Павла парадоксален для грека, образованность и культура которого проявляются подобно концентрическим кругам, где соответственно упадок прогрессирует тем больше, чем дальше от городского центра. Павел же обнаружил, что в действительности на границах эллинизма царит не дикость, которой опасался Марк, но гостеприимство и взаимопомощь, а это есть основные ценности цивилизации. Он не прекращая внедрял здесь христианское учение.
В обратном порядке
Находясь в Дервии, он был на полпути между Антиохией Писидийской и Тарсом. Тем не менее, когда Павел оправился от потрясений, он предпочел вернуться обратно долинной дорогой, ведущей к морю [480]480
Деян., 14, 21–23. Пасторский замысел, близкий автору, может свидетельствовать о необходимости второй раз утвердить обращенных.
[Закрыть].
Это решение кажется странным. Может быть, оно объясняется просто-напросто опасностью дороги, так как горы Изории, на юго-востоке Дервии, служили убежищем для разбойников, которых Римская империя никогда не могла окончательно истребить. Павел и сам говорил, что ему случалось стать жертвой бандитов во время своих странствий, но он не уточнял ни времени, ни места [481]481
2 Кор., 11, 26.
[Закрыть].
Может быть, апостолы чувствовали, как менялась ситуация в городах, по которым они проходили, и общественность которых становилась к ним более благосклонна. Антиохийская летопись, используемая автором «Деяний», упоминает о серьезной работе по возвращении, работе плодотворной, действительно позволившей создавать общества. В конце своего первого проповедования в пути апостолы осознали необходимость оставлять после себя ответственных лиц из местных, наделенных дисциплинарными полномочиями, чтобы они могли продолжать наставления в вере. Согласно «Деяниям» они воспроизводили ту же модель, которая действовала в Иерусалиме после ухода Петра, утверждая повсюду Старцев («священников»), которым они, в свою очередь, передавали полномочия, данные им в Антиохии [482]482
Деян., 14, 23. Смотри: Е. Nellessen. «Die. Presbyte der Gemeinden in Lykaonien und Pisidien», «Деяния апостолов». Louvain, 1979, 493–498, который подводит историческое основание под этот рассказ.
[Закрыть]. Литургия с возложением рук проходила по образцу литургии в Антиохии: она представляется нам совершенно анахроничной и не связанной ни с одним направлением идей Павла.
Действительно, Павел в своих письмах, подлинность которых достоверна, никогда не пользовался подобной терминологией. Впрочем, письма были написаны после того, как Павел отошел от иерусалимских обществ, в то время как первое путешествие осуществлялось так или иначе под руководством Варнавы, человека Иерусалима… Тем не менее идея дисциплинарной власти присутствует и в первых посланиях Павла. Ответственные лица нужны, чтобы «предупреждать» и «подчинять» [483]483
1 Кор., 16, 16, и 1 Фесс., 5, 12. Термин «Старейшина» появляется только в пасторских посланиях (Тим., 5, 1–2; 17–19; Тит. 1, 5).
[Закрыть].
