Текст книги "Тень моей хозяйки (СИ)"

Автор книги: Мария Фир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Когда комната Адрианы засияла чистотой, я ещё раз придирчиво проверила каждый уголок… и вдруг заметила на подоконнике крошечного паучка. Негодяй, должно быть, залетел в открытое окно на тонкой паутинке. Я схватила тряпку и двинулась к нему, собираясь вышвырнуть вон, в сад, но тут паук на глазах начал расти, расти, расти. Через несколько секунд на меня смотрела мохнатая тварь размером с большую тарелку. Его упитанное брюхо светилось угрожающе-зелёной магией, казалось, что оно вот-вот лопнет!

– Так, – сказала я себе, делая шаг назад, готовая закричать от ужаса. – Нужно сказать господину Мартейну…

Но сделать второй шаг я не успела – паучище прыгнул мне на грудь, метнулся к шее и укусил.

12

Я громко вскрикнула и упала на колени, изо всех сил пытаясь оторвать от себя заколдованную мохнатую тварь. Руки соскользнули с сияющего магией тела паука, словно он был намазан маслом.

– Помогите! Помоги… – попыталась позвать я, но голос вдруг пропал.

От места укуса быстро распространялось парализующее жжение. Несколько секунд – и вот я уже не в состоянии шевелить губами и двигать руками. Тело перестало меня слушаться, и я с глухим стуком завалилась набок, на ковёр. Это было ужасно! Я понимала, что очень скоро умру, но невозможность стряхнуть с себя паука или хотя бы закричать делала последние минуты моей жизни совсем невыносимыми. Тварь крепко вцепилась в меня всеми восемью лапами и продолжала впрыскивать яд, а я лежала неподвижно и смотрела, как расплывается и меркнет маленький кусочек голубого неба в раскрытом окне.

«Мартейн Фоули никогда не узнает о моих чувствах», – мелькнуло у меня в сознании. В ответ на это жёсткий и едкий голос Архимагистра Горма отчётливо произнёс: «Рабыня и советник Магистрата? Не бывать такому!» И он прав, конечно же, он прав. У меня не было ни малейшего шанса, ведь господин Фоули не просто был порядочным человеком. Он искренне любил свою жену. Да и я никогда бы не открылась ему, потому что я тоже искренне любила добрую госпожу Адриану и не смогла бы предать её доверие.

Всё было правильно, и понимание этого немного успокоило меня. За свою короткую жизнь невольницы я не успела натворить таких страшных ошибок, за которые мне было бы сейчас стыдно. И по поводу Мартейна я лишь немного помечтала. Ведь мечтать не запрещено?..

Яд разливался внутри холодным пламенем – меня сильно трясло от озноба и в то же время было жарко, будто меня заживо жарили на костре. Скорее бы всё закончилось! Мысли замедлились, начали путаться и наскакивать одна на другую, но я всё цеплялась взглядом за голубое пятнышко неба. Такого же лазоревого цвета были незабудки в ожерелье, которое мне подарила Адриана. Я носила его в потайном кармашке платья.

И тут пятнышко исчезло – его загородила чёрная тень. «Всё!» – подумала я и закрыла глаза.

– Не двигайс-с-с-ся! – просвистел незнакомый мне голос.

Как будто я могла двигаться! Всё, на что меня хватило, – это чуть разлепить ставшие неподъёмными веки. Раздался сухой треск, комнату озарила вспышка магии, а после я почувствовала некоторое облегчение. Мою шею больше не сдавливали жёсткие мохнатые лапы чудовища.

– Не шевелис-с-с-сь! – предостерегающе прошипел незнакомец и влил в мой полураскрытый рот какую-то прегорькую дрянь из маленького флакончика.

Я лежала, не в силах закашляться или сплюнуть невероятную гадость, текущую по языку, а меня тем временем внимательно разглядывали светло-зелёные, как свежая листва, глаза. Это был молодой человек с узким бледным лицом. Его тёмные волосы были собраны в хвост, на щеках и на лбу что-то поблескивало. Несколько раз сморгнув, я сумела рассмотреть, что это была чешуя. Да это же змей, живущий в саду! Змеиный оборотень! Вот только кусать меня он явно не собирался, наоборот – спасал от паучьего яда.

– Меня зовут Хисс, – сказал он, когда мои глаза, видимо, приобрели осмысленное выражение. – Я ус-с-с-слышал твой крик и влес-с-с в окно. Воз-с-с-сможно, ты не умрёшь. Не зс-с-снаю. Лежи тихо, а я позс-с-сову гос-с-сподина Мартейна.

Эти слова отозвались в груди неясной болью. Пламя яда, терзающее моё тело, постепенно утихло. Остался только холод. Он разливался по парализованным сосудам, и я не чувствовала ничего, кроме отчаянного стука собственного сердца, который отдавался в ушах. Но и он становился реже, реже. И вдруг меня пронзила догадка: Архимагистр Горм заколдовал паука для того, чтобы он укусил Адриану, а если я умру, то никто этого не узнает! Советник Фоули так и будет поить этого негодяя чаем с плюшками, думая, что всё их соперничество ограничивается спорами в Совете Магистрата.

Я должна протянуть до тех пор, пока Хисс вернётся с хозяевами, и как угодно – хоть жестами – рассказать им обо всём, что я видела. Тук. Тук… Тук. Как ни старалась я удержаться на краю зыбкой пропасти, меня затягивала тёмная воронка. Неужели этот леденящий холод останется со мной навечно? Тук… И ещё раз, неохотно и тяжело, – тук. А потом мысли исчезли и осталось только ожидание следующего удара. И оно было бесконечным.

* * *

– Эли, просыпайся! Сколько можно спать?!

Меня окутывали мягкие волны пухового одеяла, было уютно и совсем не хотелось выныривать из глубокого сна. Сейчас мама сжалится надо мной и принесёт кружку тёплого молока и свежую лепёшку прямо в постель, а потом, после завтрака, я, так и быть, умоюсь и сяду за книжки. Никто из детей невольников не учится грамоте, кроме меня, но мама говорит, что я буду волшебницей, когда вырасту, поэтому приходится слушаться. Мама думает, что мой дар обязательно проснётся, хотя все служанки и рабы смеются над ней и говорят, что она напрасно мучает ребёнка уроками.

– Эли, ты слышишь меня?

Я приоткрыла глаза и зажмурилась: комнату заливал солнечный свет. Как странно! С потолка свисала большая позолоченная люстра с коваными канделябрами. Её украшали хрустальные подвески, в которых и играли ярко-оранжевые лучи, разбрасывая повсюду солнечных зайчиков. Да и сам потолок оказался белёным, ровным – как в господском доме. В нашей с мамой хижине над головой были лишь потемневшие от времени доски, между которыми пробивалась старая лохматая пакля. Значит, я не дома?

Непослушное тело не желало вскакивать с кровати, и я глухо застонала. Я показалась себе большой и тяжёлой, словно мне было не десять лет, а…

– Где я? – прошептала я. Из пересохшего рта вырвалось только невнятное сипение.

– В доме советника Фоули, конечно же. Там же, где и была неделю назад!

Надо мной склонилась молодая женщина с мягкими каштановыми волосами, и я всё вспомнила. Госпожа Адриана помогла мне устроиться полусидя на подушках. Выходит дело, я провела целую неделю здесь, в спальне моей хозяйки? И кто-то всё это время ухаживал за моим бесчувственным телом, переодевал, менял простыни… Но для чего? Разве жизнь рабыни стоит того, чтобы бороться за неё? Я была в замешательстве. А потом вспомнила главное. О том, кому на самом деле предназначался заколдованный паук!

– Я должна… должна сказать… – И снова лишь шипение, как у змеи. А ведь меня спас змей!

– Да, тебя спас Хисс, – подтвердила мои мысли госпожа Адриана. – Ему удалось замедлить твоё сердце при помощи зелья, после чего мы напоили тебя целебными эликсирами. Но скажи мне на милость, откуда взялся в спальне этот жуткий паук?

– Его сделал Архимагистр Горм, – стараясь как можно выразительнее двигать губами, прошептала я. – Я видела это в окно своими глазами.

Адриана всматривалась в меня и всё больше хмурила красивые брови. На её лице читались замешательство и недоверие. А потом в комнату вошёл её муж. Я сразу заметила, как он переменился за прошедшую неделю, и почему-то подумала: если я спала в комнате Адрианы, то она, вероятно, проводила ночи в его спальне? Неуместная и совершенно лишняя мысль. А всё потому, что у советника был весьма довольный жизнью вид.

– Тейн, послушай, – обеспокоенно проговорила госпожа. – Эли утверждает, что видела, как Архимагистр заколдовал паука.

– Видела? – оживился Мартейн и вмиг оказался рядом со мной. – Ты видела это?

Я покивала. Мне всё ещё казалось, будто всё тело сковано тугой паутиной, затянуто в непроницаемый кокон. Руки и ноги едва шевелились, даже если я прилагала все свои усилия.

– Ари, ты понимаешь, что это означает? – вскричал он.

– Да, – спокойно ответила госпожа Адриана. – Он сделал тебе предупреждение. Ты постоянно идёшь ему наперекор со своими новыми проектами законов – раз. Собрал сторонников за его спиной – два. Отказался жениться на его дочери – три!

– Я не мог жениться на его дочери по той простой причине, что у меня уже есть жена! – возмутился советник Фоули.

– Магистрат ведь так и не признал наш брак из-за того, что он был заключён в Веллирии, – сказала Адриана.

– Неважно, где он был заключён! Ты моя жена, все знают об этом! А этот негодяй пытался убить тебя, разве этого не достаточно для обвинения?..

– Ты знаешь, что не достаточно, – вздохнула госпожа Гилмур. – Даже если обратиться к судье, никто не станет слушать показания рабыни. А от паука не осталось и следа. Если бы не Хисс, мы вообще не знали бы, кто укусил Элинею и при каких обстоятельствах!

Я горько усмехнулась про себя: ну вот какая этим добрым людям от меня польза? Одни проблемы!

– Значит, мы освободим её. Алтарь Родовой стихии укажет, к какому роду относились предки Эли, а мы поможем ей восстановить их имя и вернуть хотя бы кусочек владений!

Когда он говорил, не было сомнений в том, что за дар скрывается в его крови. Бушующая стихия огня, сила морских волн, яростные порывы ветра и твёрдость камня чувствовались в каждой его фразе. И я снова вспомнила о том, как подсматривала в дверную щель поздним вечером, и о том, что Адриана не любит мужа так, как он бы этого хотел… Как его можно было не полюбить? Загадка!

– Архимагистр Горм не позволит нам воспользоваться Алтарём, – напомнила Адриана.

– Что ж, обойдёмся без его позволения! – решительно сказал Мартейн Фоули. – Алтарь Родовой стихии располагается на кладбище, и его охраняет некромант из рода Ниалл.

– Кажется, я понимаю тебя, – тонко улыбнулась госпожа. – Ты хочешь, чтобы я договорилась с некромантом?

– Я думаю, теневые маги способны найти общий язык, Ари. Ты ведь сама хотела помочь этой девушке.

И тогда мне, всё ещё слабой после отравления, стало по-настоящему страшно. Я была в одном-единственном шаге от тайны всей моей жизни: я могла узнать, кто были мои предки и кем был мой отец. Свобода, о которой я никогда раньше не мечтала, стояла рядом со мной и ждала, когда я окажусь в её власти. А мне… было страшно.

13

Мне понадобилось ещё несколько дней для того, чтобы окончательно встать на ноги и вернуться к обычной жизни. Яд заколдованного паука нельзя было обезвредить одним движением руки или волшебным противоядием. На тумбочке возле моей кровати стояла батарея флакончиков с выписанными лекарем эликсирами, которые нужно было принимать четыре раза в день. Вера помогала мне справиться со слабостью: с её помощью я ела, доползала до уборной или подолгу стояла у окна, любуясь цветущими розами и вдыхая свежий воздух.

– Мне так неловко лежать в постели и разглядывать потолок, пока все остальные работают, – призналась я новой подруге, когда мы вместе вышли на дорожку сада.

– Неловко ей, ха! – в своей обычной манере фыркнула Вера. – Было бы из-за чего. Лежи себе и воображай, будто ты богачка и делать тебе ничего не надо. Хозяева вон как о тебе пекутся, ещё бы, столько денег за тебя отвалили!

– В том-то и дело, – вздохнула я. – А я вместо того, чтобы отрабатывать свою цену, валяюсь целыми днями. Кому такое понравится?

– Ну ты ж не виновата, что тебя эта тварь жуткая тяпнула! – развела руками Вера. – Как ты ещё выжить умудрилась, я бы на твоём месте от одного вида паучищи сразу померла бы. Я их страсть как боюсь! Больше, чем крыс с мышами.

– Хисс помог мне, садовый змей, я же рассказывала тебе. А ты не веришь, говоришь, что он злой.

– Может, и не злой, но кусачий, – недоверчиво скривилась Вера и добавила: – И страшный. Где это видано, чтоб у человека на лице и руках чешуя росла!

– Так он же оборотень, да ещё и наполовину. Такие не умеют до конца превращаться в зверей, существуют только в одном обличье – промежуточном. Из-за этого ни люди, ни настоящие оборотни не желают их принимать в семью, гонят прочь. Вот и попадают такие существа в рабство…

Я вспомнила детскую книгу об оборотнях, которую читала детям магистра Гедриса. В ней было несколько ярких и подробных картинок, показывающих превращение человека в птицу, в змея, в волка. И несчастных, всеми отвергнутых детишек с хвостами и пёрышками.

– И откуда только ты всё это знаешь, а?

Я чуть было не проговорилась, что читала, но в последний момент вспомнила о своей тайне.

– Магистр Гедрис, мой прежний хозяин, рассказывал детям, а я услышала.

Вера расплылась в довольной улыбке.

– Тоже, значит, не дура была подслушивать! А как иначе узнать, что в мире творится? Повар вон газеты любит выпрашивать и сидит читает, а в газетах-то одни враки. Лучше всего правду от живых людей узнавать, вот так-то.

Пока я лежала отравленная, я так изголодалась по любым новостям, что была рада и Вериной болтовне. Время было послеобеденное, подёрнутое дымкой солнце приятно ласкало лицо, в оливковой роще лениво перекрикивались зелёные попугаи. Вера говорила и говорила, а я всё чаще отвлекалась на свои мысли, изредка кивая подруге.

Мы добрели до обнесённого цветущей изгородью бассейна, откуда слышался весёлый плеск воды и негромкие разговоры. Вера деловито раздвинула листву и доложила:

– Хозяева купаются! Глазам своим не верю! В последние дни только и делали, что работали, работали, работали, можно подумать, кто-то над ними с кнутом стоял и подгонял. Эх, была бы я свободной, ни за что не стала бы хозяйство заводить и рабов, столько мороки! Особенно с документами. Самое зло – в бумажках, где буквы и цифры!

Я с некоторым смущением заглянула в просвет между стеблями винограда и жимолости. Может быть, пока я болела, Адриана и Мартейн окончательно поладили между собой и теперь живут в любви и согласии? Хотелось бы в это верить. Это разом избавило бы меня от лишних «хвантазий». Наверное.

Советник Фоули вылез из воды и прогуливался по белокаменному парапету бассейна, разминая руки. На нём были только короткие штаны, облепившие бёдра. Наверняка он сейчас придумывал какой-нибудь стихийный фокус, чтобы развлечь жену. Поджечь воду? Устроить снегопад? Я не могла оторвать глаз от его подтянутой фигуры с рельефом тугих мышц. Интересно, сколько девушек в Краю Тысячи островов мечтали заполучить его в мужья? А сколько пытались это сделать до того, как он привёз на свой остров чужестранку?

Адриана стройной рыбкой плавала взад и вперёд, её тёмные волосы под водой были похожи на облачко сумрачного дыма.

– Как думаешь, красивый у нас хозяин? – подмигнула мне Вера.

Для неё это ничего не значило, как и любое чесание языком, но у меня перехватило дыхание и сердце подскочило в груди.

– Да, – шёпотом ответила я. – Красивый. Даже слишком.

– Все девчонки с фермы по нём обмирают, когда он приезжает к ним проведать на своём коне. А госпоже Адриане всё не так. Неужто у них в Веллирии лучше мужики?

Я живо вспомнила веллирийца Сарфа с его жестокой ухмылкой.

– Разные, наверное, как и на островах.

Тут Вера отстранилась от изгороди и шутливо ткнула меня в бок.

– Давай признавайся, был у тебя кто-нибудь? Никому не скажу!

Это был самый обыкновенный женский вопрос, но меня, и без того взволнованную, бросило в жар.

– Нет, – ответила я и отвернулась.

– Врёшь небось.

– Не вру, – разозлилась я и решила отомстить болтушке тем же. – А у тебя что, была любовь?

– Любо-о-овь? – удивлённо протянула Вера. – Ну это ты хватила, конечно. Любовей никаких отродясь не было. А на сеновале я бывала пару раз. Скука такая, скажу я тебе, ничего интересного. Бестолковое занятие. И что они все находят в этих утехах? А главное, зачем одёжу-то с себя снимать? Глупости, ей-богу.

– Наверное, – я робко подбирала слова, не в силах выражаться так же грубо и прямо, как это делала Вера, – если любишь, то не глупости…

Мне очень хотелось бы на этом и свернуть неудобный разговор, потому что слушать рассуждения Веры о том, что чувства – это удел свободных и богатых, было невыносимо. Я всё ещё испытывала слабость после болезни и не была готова к жарким спорам. В этот самый миг со стороны купальни раздались сердитые крики, и мы снова прильнули к просвету в изгороди.

Оказалось, что Рид, секретарь Адрианы, не найдя госпожу в доме, отправился на её поиски и пришёл к бассейну. Ему нужно было передать срочное послание от её друзей из Гильдии призывателей. Адриана, для которой эти вести были очень важны, выскочила из воды и бросилась к студенту в насквозь промокшей рубашке, ничуть не задумываясь о том, как это выглядит. А господин Фоули, разумеется, пришёл в ярость, когда заметил, как Рид пялится на его полуголую жену.

– Ой-ой, что-то сейчас будет! – восхищённо сказала Вера.

– …убирайся вон! – кричал Мартейн Фоули.

Покрасневший секретарь тем временем не собирался отступаться.

– Это срочное дело, господин! Оно не терпит отлагательства!

Адриана пыталась встать между разгорячёнными мужчинами, но её соблазнительное тело в сверкающих каплях воды ещё больше распаляло ссору. В кулаке советника вспыхнул огонь. Ещё секунда, и он запустил бы в несчастного студента огненный шар, но его жена вдруг вскинула вверх обе руки и выкрикнула магическую формулу, от которой пламя погасло. Мартейн бросил на жену сердитый взгляд, а потом молча схватил худосочного секретаря и швырнул в бассейн.

– Тейн, что ты делаешь! – вскрикнула Адриана.

– Ещё раз явится сюда, пожалеет об этом! – ответил он и ревниво закутал жену в огромное полотенце чуть ли не с головой.

– Ну дела-а-а, – поцокала языком Вера. Я так и видела, с каким восторгом она пересказывает всё увиденное любопытным служанкам и кухаркам.

Рид, отплёвываясь, вылез из воды, прошлёпал мимо хозяев поместья и скрылся из виду.

– Этот мальчишка докладывает обо всех наших делах Архимагистру! Откуда, по-твоему, старый паук узнал о покупке рабыни? – словно пытаясь оправдаться, сказал советник.

– Остров большой, Тейн, – пожала плечами призывательница. – Мало ли кто мог проболтаться. Я полностью доверяю Риду. А ты сбросил его в воду по другой причине!

– Да, по другой!

– Потому что ты не доверяешь мне? – прямо спросила Адриана.

С минуту или чуть больше они смотрели друг другу в глаза, а потом советник вздохнул и протянул к жене руки, желая обнять её и, наверное, попросить прощения за проявленную горячность. Но госпожа Адриана круто развернулась на босых пятках и убежала в сторону дома.

* * *

В тот вечер я долго не находила себе места. Мне было искренне жаль всех участников происшествия у бассейна, и я никак не могла понять, кто же из них прав. Безответно влюблённый студент, который спешил сообщить госпоже важную новость и случайно помешал её уединению с мужем? Мартейн Фоули, в крови которого бушевала сила стихий? Адриана, которая невольно заставила советника испытывать ревность? Я рассматривала себя в маленьком зеркальце и думала: у меня нет своей жизни. Нет и не будет никогда.

Мама говорила, что мои глаза похожи на зеркало. Их природный цвет – светло-серый, но если в них отражается небо или море, то они становятся синими. Трава и деревья делают их зелёными, а огонь – золотисто-красными. Точно так же в моей душе отражаются жизни тех, кому я принадлежу. А моя собственная жизнь – серая-серая, как странички в блокнотике с плохой бумагой. И это естественно для рабыни, не иметь ничего своего, это правильно и закономерно. Но…

Но мне теперь было этого мало. Я отчаянно хотела большего, хотела недостижимого. Например, выйти из поместья и отправиться к шумящему в ночи морю, и чтобы никто из охранников не остановил меня. Или попросить у Адрианы книги из её личной библиотеки. Или… признаться советнику Фоули в своих чувствах! И пусть, пусть он швырнёт меня в море или в костёр, или прикажет высечь, или продаст, но на какой-то краткий миг у меня будет это недостижимое. Моя жизнь. В которой я – хозяйка.

– Хисс, ты здесь? – шёпотом позвала я змея, высунувшись в окно.

Теперь, когда ко мне окончательно вернулся голос, я должна была поблагодарить того, благодаря кому я всё ещё была жива.

– Ты зс-с-свала? – Розовый куст качнулся, и из-за мокрых от росы цветов вынырнуло хитрое лицо змея.

– Да. Ты можешь зайти ко мне?

Змей удивлённо изогнул тонкие чёрные брови, но тут же подтянулся и уселся на подоконнике. Он был невероятно ловким и гибким.

– С-с-слушаю, – прошипел он и замер, как самая настоящая змея.

– Я хотела сказать спасибо. Если бы не ты, я бы умерла.

Хисс чуть улыбнулся бледными тонкими губами.

– Тебе спасибо, Эли.

– Мне? – изумилась я. – А мне-то за что?

– Ты помогаешь мне рас-с-сплатиться с долгами.

– С какими ещё долгами, ты о чём? – Я терялась в догадках, а понять хоть что-нибудь по выражению этого чешуйчатого лица было невозможно.

– Я должен был с-с-спасти пять жизс-с-сней. Теперь ос-с-сталось четыре.

– Спасти пять жизней? – переспросила я. – Но почему?

– Именно с-с-столько я забрал, – и глазом не моргнув признался змей. – У тебя есть чай?

– Есть, – кивнула я, совершенно обескураженная.

– Зс-са чашку горячего чая я рас-с-скажу.