Текст книги "Босиком по звёздам (СИ)"

Автор книги: Мария Доброхотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 23, в которой Миетель раскрывает карты

Рита стояла на коленях перед бюро. Она открыла нижние шкафчики и трясущимися руками доставала оттуда все вещи, выгребала на пол. Хлопнула дверь – вернулся Алекс, но Рита этого даже не заметила. Она по плечи залезла в шкафчик и кого-то о чем-то там умоляла.

– Дорогая, ты в порядке? – голос Алекс был мягким, как обычно.

Рита вылезла из шкафчика. Щеки еë раскраснелись, волосы разлохматились.

– Их нигде нет, Алекс, – со слезами в голосе сказала она.

– Чего нет?

– Денег. То, что я откладывала на медальон.

По тому, как округлились глаза Алекса, было видно, что он сразу понял. Он скинул пальто на пол и опустился рядом с Ритой.

– Ты точно их оставляла в шкафу? Не могла их переложить?

– Нет. Я всегда складывала их здесь. Но ничего нет, ни одной бумажки.

– Так, подожди, – Алекс взял еë лицо в ладони. – Давай внимательно все осмотрим. Я уверен, что они найдутся в другом месте.

– Это бесполезно. Ты знаешь, что это ОН их забрал, – с горечью ответила Рита. И Алекс знал, но не мог просто опустить руки.

– Давай для начала все хорошо осмотрим. Ладно?

Рита кивнула. Они перерыли всю комнату, перетрясли одежду и книги, заглянули даже в холодильник. Исход был предсказуем.

Рита села на кровать и обессиленно положила руки на колени.

– Это всё, конец. Я никогда не выберусь с Земли. О боги, я навсегда здесь застряла, – она закрыла лицо руками и расплакалась. Алекс, раздираемый сочувствием, опустился рядом, погладил еë.

– Послушай, – наконец сказал он. – Ничего страшного. Даже если ты не вернешься к отцу, ты здесь не одна. У тебя есть я, и Кира, и армия твоих фанатов, которые в восторге от астролога в остроконечной шляпе. Скажи, неужели так плохо остаться здесь со мной?

Рита отняла руки от лица и посмотрела на Алекса.

– Ты серьезно? Я не просила меня сюда отправлять, и возвращение – все, чем я живу. Ты однажды остался здесь ради любви, но это был твой выбор. Выбор! А мне его даже не оставили.

Алекс на несколько секунд сжал зубы, справляясь с внутренней болью, а потом спросил:

– То есть ты бы предпочла вернуться?

– Да! Я думала, это очевидно.

Он глубоко вздохнул, провел по лицу рукой. Рита знала, что причиняет ему боль, но ничего не могла с собой поделать. Она слишком была поглощена собственными бедами и рикошетом била по тем, кто находился рядом.

Когда в квартире появилась Кира, она оглядела беспорядок и присвистнула.

– А этот дом не может нормально существовать? Почему тут словно орда прошлась?

Рита сидела за столом, сцепив руки перед собой. Ворвался Май, забрался на свое обычное место.

– Денег больше нет, – мертвым голосом отозвалась Рита. – Арсений их забрал, больше некому.

Майтес сдавленно каркнул.

– Миетель, что это значит?!

Рита даже не одернула его за оговорку, только посмотрела долго и тяжело. Какая теперь разница, даже если он их сдаст?

– Ох, Риточка, – Кира села напротив. – Ты везде хорошо посмотрела? – Рита бросила на неё выразительный взгляд. – Ладно, вижу, что везде. Но зачем бы ему воровать деньги? Он, наверное, столько в неделю получает.

– Я не знаю. Чтобы отомстить? Он мог обидеться, что… все так произошло.

– Надо написать на него заявление! – Кира хлопнула ладонью по столу. – Мы все видели, что он был в доме. Думаю, можно и какие-нибудь записи камер поблизости найти.

– Это не важно, Кир. Пока с него эти деньги стрясут, год пройдёт. Надо же еще доказать, что деньги были.

– Ничего, это не страшно. Запустим таргет, наберем клиентов, повысим стоимость. Знаешь, сколько Мурчащий Таролог получает? Да у неё один прием тысяч тридцать рублей. Не грусти, два-три месяца, и ты восстановишь эти деньги. А потом и Арсения твоего дожмем. Впереди весна, Рит. Все образуется.

– Ничего не образуется, – она уронила голову на руки и глухо проговорила: – Нет у меня этого времени.

Кира подвинулась ближе, и стул противно проскрипел по полу.

– Почему же нет? Что случится, Рит?

Рита подняла голову и посмотрела на подругу. Кира сидела рядом, лохматая, встревоженная. Сейчас, в белом свитере, с сиреневыми волосами и серебряно-перламутровыми украшениями она напоминала лунную фею. Рита посмотрела на неë и вдруг коротко, нервно рассмеялась.

– А, гори оно всë. Май, как они меня могут наказать? Оставить на Земле? Я и так никогда отсюда не выберусь.

– Я зол, Миетель! Я знал, что это все плохо закончится, и теперь я зол! – заявил Май и повернулся к ней хвостом.

Рита хмыкнула.

– Что ж, ты готова к увлекательной истории?

– Давай, – вздохнула подруга. – Жги.

И Рита принялась жечь.

– Ты знаешь о том, что боги существуют? Не в том смысле, какими их представляют люди, они само воплощение Справедливости, Войны, Судьбы, Любви.

– Допустим, – осторожно протянула Рита.

– И среди них была одна богиня. Совсем молодая. Богиня звëзд. Она наблюдала за рождением и смертями светил, собирала их в созвездия и галактики. Наблюдала, нежила, как настоящих любимцев. Еë любили и прощали ей многие шалости… До поры до времени. Однажды что-то случилось, наверное, очередная выходка богини нарушила равновесие, иначе с чего бы Справедливости так взъесться? Но боги больше не стали закрывать глаза на еë ошибки.

– Звучит, как красивая легенда. Я так и представляю эту богиню в белом платье, а в волосах у неë звезды… – мечтательно проговорила Кира.

– Вообще-то платье было черным, а на голове – шляпа с волшебным фонариком. Я это точно знаю, потому что это моë платье. И моя шляпа. И мои звëзды. Меня зовут Миетель, и я та самая богиня.

Рита драматически оборвала речь и замолчала, уставившись на Киру. Та отвела глаза, смущенно запустила руку в волосы.

– Ты не веришь.

– Рит, ну как в такое поверить! Мне, знаешь ли, не каждый день богини являются.

– А я тебе говорила, что ты сочтëшь нас сумасшедшими. Если не захочешь иметь со мной дел, я пойму.

– Нет, ты подожди. Давай отложим мою веру на потом. Что случилось дальше с этой Метель?

– Миетель. Ей был вынесен приговор: она должна отправиться на Землю, прожить там год и заработать полмиллиона рублей, чтобы купить один кулон и преподнести его богам. Но было одно условие: цену своей работе она назначать не может. Она должна стать настолько полезной людям, чтобы они сами давали ей деньги.

– Вот почему ты никогда не назначала цену на свои услуги! – воскликнула Кира. – А я думала, что за странный принцип.

– Именно поэтому. Один раз я нарушила правило – попросила деньги, и они превратились в мусор. Я усвоила урок.

– И поэтому ты говоришь, что у тебя нет времени, – продолжала Кира с лицом человека, который наконец решил старую загадку.

– Никто мне по доброй воле такие деньги не даст, – грустно усмехнулась Рита. – Мне нечего будет принести к памятнику Ломоносова, и боги не примут меня обратно.

– И ты никогда-никогда не попадëшь домой?

– Тысяча лет, – Рита дернула плечом, – даже для меня что-то значит.

Кира некоторое время молчала, отстукивая ногтями незамысловатый ритм. Рита ей не мешала, полностью погрузившись в собственные мрачные мысли.

– А Май? Кто тогда он во всей этой истории?

– Что? А Май. Он…

Еë прервало резкое карканье и хлопанье крыльев. Ворон камнем упал со шкафа прямо на стол.

– Не смей! – резко каркнул он. – Это моя жизнь, и я сам.

– Да ради бога, – пожала плечами Рита.

Ворон повернулся к Кире, переступил лапами. Глазки его, крупные и черные, смотрели почти равнодушно, но грудка вздымалась и опадала, и он то и дело открывал клюв, чтобы снова его захлопнуть.

– Ну что ты хочешь сказать, милый? – ласково спросила Кира, приближаясь к нему.

– Меня зовут Майтес, – он сдержанно склонил воронью голову, – и я сын богини Любви. Да, я знаю, в это сложно поверить, – с нескрываемым ядом в карканье продолжил он. – Все мои братья и сёстры такие… Светлые, красивые, золотые волосы, мускулы, попки, талии. А я вот не уродился.

– Кто тебе такое сказал?

Май издал странный звук, похожий на хмыканье.

– Да всю жизнь мне это говорят. Я же выбиваюсь из семейного дела, а мать этого терпеть не может. У неё должно всё быть правильно, идеально, красиво и обсыпано блёстками. Ненавижу.

– Понимаю тебя, – вздохнула Кира.

– Я говорю: сделай меня покровителем ревности, мании преследования, любовной одержимости, если уж так хочется меня хочется привлечь ко всей этой романтике. Но нет, нужно, чтобы я излучал радость и эту… харизму, черт бы её побрал.

– Если ты сын богини, то что ты здесь делаешь? Тоже наказан?

– Ага, за то, что уродился не таким. Я должен проникнуться состраданием и помочь неразумной Миетель встать на истинный путь. Что бы это ни значило. А если не получится, куковать мне в теле ворона. Каркать, в смысле. И поэтому я дико зол. Нельзя было положить деньги туда, куда кладут их все люди.

– На карточку. Или счёт, – подсказала Кира.

– Нельзя было, – передразнила Рита. – Мне непонятны все эти вещи. Нет надежнее укрытия для монет, чем мешочек под матрасом.

– Ага, мы заметили, – ответил Май и тут же каркнул, потому что Рита дернула его за хвост.

– Не трогай хвост! Это святое!

– А ты не трогай меня, огрызнулась Рита. – Ну что, вот с такой компанией тебе и придётся дружить. И если ты все-таки решишь, что это слишком безумно, никто тебя не осудит.

– А Алекс? – спросила Кира. – Он тоже?

– Он ангел, – ответил Май с ноткой пренебрежения. – Бывший или что-то вроде того.

– Но его историю я не могу рассказать. Он оберегает её, и если решит, то расскажет сам.

Кира оттолкнулась от стола, качнулась на задних ножках стула.

– Да-а-а, ребята, – протянула она. – Вы меня ставите в сложное положение.

– Нет никакого сложного положения, – отозвался Май. – Ты или нам веришь, или нет. Никто не осудит, тут я согласен с этой женщиной.

Кира поднялась со стула, серьезная, какой её редко можно было увидеть. Такой она становилась, когда погружалась в работу или заходила речь об отце.

– Мне нужно время, – сказала Кира, пятясь к двери.– Сами понимаете. Просто немного подумать.

В комнату заползли ранние зимние сумерки. Рита всё так же сидела за столом. подперев щеку рукой, и ворон устроился рядом. Она не поднялась, чтобы включить свет или приготовить еды, просто сидели и молчали.

– Вполне вероятно, что мы остались вдвоём в этом мире, – наконец тихо сказала Рита.

– Похоже на то, женщина.

– Может, тогда хватит друг друга ненавидеть?

– А я тебя никогда и не ненавидел, – заявил Май, и в темноте блеснул его глаз. – Просто характер у меня такой. Перевертыш богини Любви, что поделать.

Он взмахнул крыльями и вернулся на шкаф. Наверняка ему тоже было нелегко, но у Риты не было сил об этом думать. Она положила голову на руки и так еще долго сидела в полной темноте.

Глава 24, в которой Миетель сталкивается с человечностью

Март тянулся долго, как жевательная резинка. Дни за окном стояли хмурые и холодные, по комнате плавал серый свет, и в этом свете плавала Рита. Она пыталась вести приём клиентов, но у неё ничего не получалось: будто астральные круги померкли и карты закрылись от неё. Алекс регулярно заходил к ней, пытался растормошить.

– Послушай меня. Хватит сидеть в четырех стенах. Пойдём выйдем в кафе хотя бы.

– Не трогай меня, пожалуйста, – отвечала Рита.

– Ну не собираешься же ты ближайшую тысячу лет провести, лёжа на кровати?

– Не собираюсь. Но я хочу дождаться ТОГО САМОГО дня и почувствовать, как всё заканчивается. Тогда, может, я смогу что-то делать.

Алекс пододвигался ближе, гладил чёрные волосы.

– Нельзя сдаваться, – шептал он. – Пусть я потеряю тебя – плевать. Но сдаваться нельзя.

– Понимаешь, я была так близко. Протяни руку, и вот он, финиш. Но меня зашвырнули в самое начало, и у меня просто больше нет сил бежать марафон заново. Дай мне дождаться конца, хорошо?

– Не могу, – отвечал Алекс. – Сама мысль противна. Давай пропробуйем все исправить? Вместе. И если ничего не получится, я буду рядом.

– Просто оставь меня…

Алекс не послушал её, но больше и не пытался вытащить из болота, в которое Рита погружалась всё глубже.

С первой оттепелью появилась Кира. Она негромко постучалась в дверь, как будто не имела больше права приходить.

– Пустишь? – спросила она у Риты, взлохмаченной, серой, как сам март.

– Конечно. Проходи.

Кира сняла розовое пальто, вошла в зал. Май сидел на окне. Он только вернулся с охоты и чистил перья.

– Привет, – сказала Кира, заложив руки за спину. Май так и замер с клювом под крылом. – Извини, что вот так вторгаюсь, но у воронов нет телефонов, и я не могла отправить тебе сообщение. Вот, – она положила на подоконник бумажный кулёк со смесью для птиц. – Это взятка, да. Чтобы ты меньше ненавидел меня.

Май посмотрел на угощение, склонив голову на бок.

“Я не сержусь на тебя”,– мог сказать он. Или даже: “Я так ждал, когда ты придёшь”. Но вместо этого хрипло поинтересовался:

– С мясом?

– Как ты любишь, – кивнула Кира. – Ты не злишься? Не хочешь выклевать мне глаза или что-то типа того?

Она выглядела смущенной и по-настоящему раскаивающейся, и Маю невыносимо хотелось утешить её, чего он делать совершенно не умел.

– Ты переоцениваешь вкус своих глаз. И перестань делать такое лицо, – только и сказал он. – Немедленно.

– Не могу, оно само складывается в моську, – улыбнулась Кира. – Рит, а ты не сердишься?

– Тебе не за что извиняться, – отозвалась Рита.

Кира погладила её по плечу.

– Ты совсем не принимаешь клиентов. Подписчики сердятся и пишут гневные сообщения.

– Я знаю. Плевать. У меня все равно ничего не получается. Ты попьешь со мной чай? Я так давно не пила ни с кем чай.

На кухне было пустынно и как-то неуютно. Лишь немного задумавшись, Кира поняла, что не хватает Алекса. Как только он добирался до плиты, комната наполнялась светом и теплом. Он улыбался, мило шутил, и казалось, что даже солнца становилось больше. Он всегда приносил приправы, баночки, которые то и дело появлялись на столе, а потом приводил кухню в такой порядок, который казался живым и наполненным. Кира поёжилась.

– Я знаю, это не моё дело, – сказала она, наблюдая, как Рита заваривает чай, – но опускать руки тоже не в моих правилах. Поэтому я предлагаю тебе немного побороться. Знаю, – она выставила руки вперёд, видя, что Рита хочет устало возразить. – Знаю, что времени мало, а желания нет. Но я тебе кое-что принесла.

Кира протянула конверт из крафтовой бумаги. На вид он был очень тонкий, словно внутри и не было ничего.

– Что там? – спросила Рита, отрываясь от чая. Она открыла конверт и вытащила оттуда обычную пластиковую карту.

– Это моя копилка. Там всё, что мне удалось скопить, пока ты платила мне зарплату.

Рита отбросила карту, словно она обжигала или могла ужалить.

– Нет! – воскликнула она. – Я не приму. Нет-нет.

Кира схватила её за плечи и заглянула в лицо.

– Примешь. Это моё признание, что я верю тебе и верю в тебя. Безумно? Наверное. Плевать. Я отдам тебе эти деньги, чтобы ты могла исполнить свою мечту. Но! Ты перестанешь размазывать сопли по стенам и возьмёшь себя в руки. Этих денег не хватит, и остальное тебе придётся заработать. Поняла?

Рита смотрела на подругу широко распахнутыми глазами. Что-то происходило в её голове и сердце, какое-то движение, с которого позже начнутся изменения, но пока они незаметны и неощутимы.

– Мы с Алексом волнуемся за тебя. Давай вылезай уже.

– Но… С чего мне начать? – спросила Рита, стиснув в пальцах простой кусок черного пластика, который символизировал нечто большее, чем просто деньги.

– Давай начнём с чая, – улыбнулась Кира. – Добавь в него что-нибудь необычное. Например, ягоды. А потом найдём у тебя одежду поярче и выйдем погулять.

И они начали с чая. Сначала молча, а потом слово за слово завязался тихий разговор, и вот спустя пятнадцать минут Кира хихикала в кулачок, а Рита сдержанно улыбалась, так что Май заявил, что они отвратительно милые и его точно стошнит. А потом они засобиралсь на улицу, где была стылая погода и слякоть, но даже это лучше, чем добровольное заключение в четырёх стенах. Рита как раз запирала квартиру (замки Алекс сменил еще пару месяцев назад), когда послышались шаги на лестнице: одни тяжелые, другие легкие и быстрые.

– Доброго дня, молодежь, – улыбнулся Михаил Андреевич, держа Джека на поводке. – Погулять собрались?

– Да, Рита вот болела, и ей нужен свежий воздух, – отчиталась Кира.

– Свежий воздух – это хорошо. Правда, Люсь? – мужчина обратился к новому человеку, который появился в подъезде вместе с хлопком двери и запахом талого снега. – Кстати! Ты когда мне банку трехлитровую вернёшь, старая ты ведьма?

Девушки обернулись. Рита столько слышала о Люсинде, которая жила в квартире до неё, но никогда раньше не видела. Вот только и на этот раз удача ей не улыбнулась, потому что у двери стояла Алевтина Михайловна, давняя клиентка Риты. На этот раз она была одна, без своего любимого сына, и сжимала перед грудью элегантную сумочку, переводя испуганный взгляд с одного человека на другого.

– Нет, Михаил Андреевич, это не Люсинда, – по-доброму, сочувствующе улыбнулась Рита. – Это Алевтина, она давно обращается ко мне… За помощью.

– Да, не похожа она на баб Люсю, – согласилась Кира.

– А я говорю, что она и есть. Схуднула, конечно, одёжу красивую нацепила. Лохмы начесала. Этим вас, молодёжь, обмануть легко. А я её ведьмину душонку насквозь вижу. Правда, Джек?

Джек радостно гавкнул и забил хвостом по полу. Ему нравилось, когда хозяин был доволен.

– Вы ошиблись, – еле слышно ответила Алевтина, сдержанная и интеллигентная, как всегда. – И собаку вашу я боюсь. Я, Риточка, пожалуй, в следующий раз зайду.

Она начала потихоньку отступать, медленно, аккуратно, как делала почти всё, но было поздно. Кира наклонилась вперёд, вглядываясь в черты её лица и даже глаза растянула, пытаясь увеличить четкость.

– Слушай, и правда похожа, – наконец решила она. – Баб Люсь, это действительно ты?

– Алевтина? – спросила Рита с плохо скрываемой угрозой в голосе. – Можешь мне объяснить это всё?

Она вспоминала и первое появление старушки у себя, и странные происшествия в квартире, и вторжение Арсения.

– Я не понимаю, что происходит, – пролепетала Алевтина и схватилась за ручку подъездной двери, когда Михаил Андреевич негромко, но твёрдо скомандовал:

– Охраняй!

Джек сорвался с места, замер рядом с женщиной и показал зубы. Она замерла, и он стоял, но стоило ей только потянуться к выходу, как Джек пригибался к земле и тихонько рычал.

– Миша, убери пса! – истерично взвизгнула Алевтина, окончательно выдавая себя, и Михаил Андреевич самодовольно усмехнулся. – Что вы хотите от меня?

– Поговорить, Алевтина, – мрачно произнесла Рита, и тон её не обещал ничего хорошего.

***

Это была странная встреча. За столом собрались не друзья, и атмосфера была ледяной под стать погоде за окном, но Рита заварила чай и поставила вазу с печеньем.

– Мой любимый сервиз, – проговорила Алевтина, крутя в руках белоснежную, словно зефир, чашку. – Императорский фарфоровый завод. Они даже это не позволили забрать.

– Кто – они? – строго спросила Рита, усаживаясь напротив.

Алевтина (или теперь её стоило называть Люсинда?) посмотрела на неё зло и хитро, как никогда не смотрела.

– А то ты не знаешь. Те же существа, что послали тебя сюда. Я была на земле пять лет. Пять! В теле стареющей женщины. Мне не дали ни молодого тела, ни красивого любовника. Не подскажешь, за что тебе такая роскошь?

– Вопросы здесь задаю я, – Рита демонстративно налила себе чай, и янтарная струя ударила в полупрозрачные стенки чашки, закрутилась. – Зачем тебе всё это?

– Ты сама ещё не поняла? Боже, почему ты такая глупая! Сначала я хотела посмотреть, кто оказался лучше, чем я, а потом решила уничтожить тебя.

– Затопив мой дом водой? – подняла бровь Рита.

– Если бы можно было тебя застрелить, я бы это сделала.

Май возмущенно каркнул.

– Эта женщина настолько мерзкая, что я не решил, ненавидеть её или восхищаться, – проговорил он.

– А это кто? Тоже один из наших?

– Его зовут Майтес, – сказала Кира, не понимая, как много сообщает этой странной женщине, которая пять лет была для всех бабой Люсей. Её лицо вытянулось, глаза сверкнули. Она с новым интересом посмотрела на ворона.

– Вот как, Майтес. Хахах, какая прекрасная ирония! И как тебе в теле птицы, мелкий ты гадёныш?

– Лучше, чем в теле старухи, зная твою натуру.

– О, ты догадался, кто я, – протянула Алевтина, сложив руки замком на столе.

Май слетел со шкафа на стол и принялся расхаживать по нему.

– Позвольте представить вам Тирессу, знатную блудницу и воровку.

– Тиресса… Что-то знакомое. Ах, это ты украла у моего отца молнии! – воскликнула Рита, вспоминая давнюю скандальную историю.

– О, это самое невинное, что я тогда сделала с твоим отцом, – промурлыкала Тиресса в теле Алевтины, и звучало это настолько странно, что Рита закрыла уши руками и замотала головой. – Зато я теперь знаю, кто прячется за этим милым личиком. Да, малышка Мириель? Как же папа отпустил свою любимую дочку в этот ужасные человеческий мир?

– Не твоего ума дело, – огрызнулась Рита, чувствуя, как злость поднимается из груди. Он неё перехватило горло и стало жарко. – Ты больше не сможешь мне навредить! Я знаю, кто ты, и не дам тебе подобраться ни ко мне, ни к моим друзьям..

– Это я не нужно, – Алевтина удовлетворённо откинулась на спинку стула, – потому что, зная страсть Справедливости к заданиям, я догадываюсь, что те деньги, которые принёс Арсюша, ты откладывала не на новую квартиру.

Это и правда был Арсений. Он прокрался в её дом, чтобы учинить очередную гадость, и нашёл припрятанные деньги. Может быть, не специально, возможно, он что-то искал по заданию мамы, но наткнулся на коробочку с банкнотами. И теперь было понятно, откуда у него ключи от квартиры. Рита сцепила руки вокруг горячей чашки, чтобы унять яростную дрожь. Она ничего не могла сделать, не драться же с пожилой женщиной в самом деле! Алевтина сломала все её планы и теперь улыбалась самодовольно, глядя на хмурую компанию напротив.

– Я вот одного не понимаю, откуда ты взяла себе такого взрослого сына? – проворчал Май.

– Потому что он мне не сын, – ласково проговорила Алевтина, приблизив губы в вороньей голове. Он женщины пахло сладкими духами и пудрой. – Но маленьким мальчикам рано знать о таких вещах.

Май дёрнул клювом и под смех поскакал на другой край стола.

– Думаешь, как отомстить ей? – спросил он Риту, кося черным глазом на Алевтину.

– О да, – сквозь сжатые зубы процедила та. – Для начала вылью чай ей на голову.

– У меня хорошие новости. Она наказана уже по самые уши. Представь, сколько нечистот бурлит в этом старом немощном теле. Она выставляет себя победительницей, но понимает, что всё равно проиграла по всем фронтам. Посмотри, она ненавидит себя, это тело и эту жизнь. Хах, у богов и правда злое чувство юмора.

И Май засмеялся. Хриплый, его смех казался злым и больше походил на карканье, но таким заразительным, что удержаться было невозможно. За ним начала хихикать Кира, а потом присоединилась и Рита. Они смеялись, держась за руки, и не могли остановиться. По щекам текли слезы и не хватало дыхания, а они продолжали надрываться, выплёскивая весь гнев, обиды, боль последних месяцев. Алевтина переводила недоуменный взгляд с одного на другого и вдруг воскликнула:

– Перестаньте! – она хлопнула рукой по столу. – Хватит!

Но друзья не переставали. Тогда Алевтина схватила свою любимую чашку из восхитительного императорского фарфора и швырнула её в стену, после чего выбежала из квартиры.

– И больше не возвращайся! Кар, карррр! Старая карга!