Текст книги "Босиком по звёздам (СИ)"

Автор книги: Мария Доброхотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Босиком по звёздам

Глава 1, в которой богиня отправляется на Землю

– Нельзя так! Это несправедливо!

Миетель стояла перед Верховными, не в силах поверить своим ушам. Её позвали прямиком в Зал Вечности, где решались самые важные вопросы бытия. Вместо стен здесь было звездное пространство, необъятные базальтовые колонны уносились в темноту, ноги обвивал прохладный вечный туман. Кожу обдували ветра бесконечности, а мимо текло Время, густое и мимолетное. Верховные, все пять божеств, сидели за круглым каменным столом, сложив руки на коленях. Лица их были серьезны, в глазах плескалось осуждение, и только старуха Судьба шамкала беззубым ртом, прикрыв веки.

Сначала Миетель было скучно. Она то и дело поднимала руку или ногу, чтобы полюбоваться, как по складкам её звездного одеяния катятся галактики и туманности.

– Миетель, юная богиня Звёзд, дочь Грома, ты обвиняешься в том, что проникла в покои Судьбы. Признаешь ли ты свою вину? – Миетель подгоняла пальчиком отстающую галактику на рукаве, а оттого не расслышала, и богине Справедливости пришлось повторить: – Признаешь?!

– Что? А, да, признаю, – беспечно откликнулась та.

– Что прикасалась к нитям Судьбы и меняла жизни людей?

– Да. Представляете, – Миетель оставила несчастную галактику в покое и подалась вперед, в восторге сжав кулачки, – эта девчонка специально выбрала себе в мужья небогатого мужчину, уверенная, что все состоятельные изменяют. И тут я дёрнула раз, – она согнула пальчик, – дёрнула два, и на беднягу свалилось дядюшкино наследство! – начинающая богиня весело рассмеялась. – Теперь она сама портит свой брак, придумывая ужасы, которых нет. Ой, не могу!

Война нахмурился, крякнул с досадой. Покосился на Любовь. Справедливость поправила свои кошачьи очки и сверилась с пергаментом.

– Богине Миетель было вынесено всего девяносто девять предупреждений, из них двадцать строгих, восемь очень строгих и одно… гм… “Еще раз так сделает, убью чертовку”. А я чего? Здесь так написано, – обратилась Справедливость к своим божественным коллегам, как будто оправдываясь.

– Хорошо, я правда была в покоях Судьбы. Дёрнула пару нитей, – повторила Миетель, закатив глаза. – Какое меня ждет наказание? Переписывать кодексы в Великой Библиотеке?

– Нет. На этот раз тебя ждёт настоящее испытание, – Справедливость отложила пергамент. Она скрестила руки на груди и подалась вперед, вглядываясь в миловидное личико, прятавшееся за широкополой шляпой. Конус этой шляпы был несоразмерно, до смешного высок, сгибался наверху, и на конце его висел призрачный фонарик. – Ты отправляешься на Землю, где должна будешь год прожить в теле человека и познать всю суть человеческой судьбы.

И тут Миетель впервые испугалась:

– Нельзя так! Это несправедливо!

Богиня ещё раз сверилась с пергаментом:

– Девяносто девять предупреждений… По-моему, вполне справедливо.

– Нет, только не на Землю! Посадите меня на сто… пятьсот… тысячу лет переписывать кодексы! Хотите, я перепишу вам все азиатские новеллы? Только не отправляйте меня на Землю! – Миетель чуть не плакала, мотала головой, и оттого фонарик на её шляпе тихонько звенел.

– Более того, – продолжала справедливость, – мы даём тебе ровно год, чтобы выполнить задание.

– Какое?

– В лавке “Диамант” есть один медальон, – вместе с этими словами появился дрожащий образ ювелирного магазинчика на втором этаже ничем не примечательного здания. – Он украшен драгоценными камнями, двадцатью тремя бриллиантами и двенадцатью рубинами. И стоит полмиллиона монет… забыла, как они у них называются?

– Рубли, – подсказал Равновесие.

– Да, спасибо.

– Это много? Как я добуду эти деньги? – Миетель спрашивала и сама не верила, что ей могут понадобиться эти знания.

– Тем, что ты умеешь лучше всего: чтением по звёздам. Будешь местным астрологом.

– О, так это легко, – усмехнулась юная богиня. – Люди готовы платить большие деньги за гадания.

– Но если один нюанс. Ты не имеешь права просить за свои услуги ни медяка, – произнеся эти слова, Справедливость вдруг стала такой довольной, что у Миетель зубы свело. – Каждую монетку они должны отдать по доброй воле.

– Что?! Это же невыполнимо.

– Ты должна понять людей, – развел руками Война. – Помогать им, заслужить их благодарность. Эта твоя божественная задача и твоё наказание.

– Ровно через год, – продолжала Справедливость, – ты должна выкупить медальон Коры и принести его на Лермонтовскую площадь. Если до истечении этого срока у подножия памятника не будет медальона, ты останешься на Земле на тысячу лет в качестве наказания.

– Гром опять выбрал Лермонтова? – вполголоса спросил Война.

– Это его любимый поэт, что я могу сделать? – так же шёпотом отвечала богиня.

Миетель переводила взгляд испуганных глаз с одного бога на другого, и Время вокруг текло, а вспыхивающие и гаснущие звёзды щекотали кожу.

– Нет! Нет-нет, пожалуйста. Простите меня! Я больше никогда-никогда не зайду в покои Судьбы, – она уверяла Верховных истово, страстно, и в тот момент была абсолютно честна. А потом вдруг разозлилась, вспыхнула, как сверхновая, сверкнула глазами: – Вы не посмеете! Я буду жаловаться отцу.

Справедливость только усмехнулась.

– Бесполезно. Это его идея. Ты умудрилась разозлить даже Грома, который до этого закрывал глаза на все твои выходки.

Миетель отступила. Шаг, второй. Фонарик на огромной шляпе мигал фиолетовым и жалобно звенел: динь-динь.

– И вот ещё, возьми с собой Майтеса, он поможет советом в трудную минуту.

Из-за спины Справедливости вышел невысокий юноша с копной черных волос. Он заложил руки за спину и опустил лицо, скрывая следы бессонных столетий. А потом вдруг обернулся вороном, взлетел над головами богов, разгоняя крыльями пыль вечности. Но Миетель было все равно. Она пятилась, отступала всё дальше и дальше. Каменный стол и неподвижно сидевшие за ним божества становились всё меньше. Туман вечности сделал их фигуры размытыми, почти неразличимыми, а потом и вовсе скрыл. Миетель ещё некоторое время шагала прочь от Верховных, и в какой-то момент подумала, что ей удалось сбежать. Но вдруг земля ушла из-под ног, пол, до этого бывший бесконечным, обрушился, и Миетель полетела вниз, на Землю. К людям.

Глава 2, в которой Миетель становится Маргаритой

В тот год весна не радовала москвичей теплом. Наступило Первое мая, пора пикников, ароматных сочных шашлыков и огородов, а с низкого серого неба капал холодный дождь. Казалось, еще чуть-чуть, и капли сменятся снегом. В одном из городских парков, отчаянно зелёном в это время года, стоял молодой человек. На нём было коричневое драповое пальто, классические брюки и туфли из тонкой кожи. Парню было холодно, кончики его ушей и носа покраснели, он втянул голову в плечи, но продолжал стоять. На лавочке позади него сидела девушка: идеально ровная спина, темные волосы рассыпаны по плечам, миловидное лицо застыло, словно маска, руки аккуратно сложены на коленях. Вот-вот юная богиня должна была пробудиться в новом теле, и Алекс изнывал от нетерпения и холода.

– Ах! – легкий вздох вырвался из её губ, и девушка ожила. Тело расслабилось, выражение лица стало осмысленным, хоть и испуганным. Она принялась оглядываться по сторонам, будто впервые видела и парк, и небо, и блестящие от дождя тропинки, и один Алекс знал, что так и было.

– Да пребудет с вами Вечность, сиятельная, – произнес он и легонько поклонился, положив руку на живот. Преклонения колен, земные поклоны и слёзы счастья прохожие бы не оценили, а то могли вовсе превратно истолковать.

– Где я? – слабым голосом спросила девушка.

– Вы в Филёвском парке. Меня зовут Алекс, и я здесь, чтобы помогать вам.

– Ты мой надсмотрщик? – нахмурилась она.

– О нет, что вы! Я надеюсь стать вашей правой рукой и защитником.

Совсем рядом раздалось громкое хлопанье крыльев, и на лавку сел огромный чёрный ворон. Он недобро скосил глаз на Алекса и мотнул головой.

– О, я смотрю, вам и фамильяра дали! Боги очень ценят вас, сиятельная.

– Конечно, я ведь Миетель, дочь Грома! – воскликнула девушка, и Алекс зашипел на неё:

– Тихо, тихо. Здесь не принято признаваться в божественности. И обязательно нужно подобрать вам новое имя. Можем сделать это на пути к вашему новому дому.

Он протянул ей руку ладонью вверх, широкую, ухоженную, загорелую. Протянул легко и учтиво, и Миетель вложила в неё пальчики, позволив помочь себе подняться. Она вдруг замерла, глядя на свою руку, а потом подняла лицо к ненастному небу и зажмурилась.

– Что это Алекс?

– Ох, простите меня! – он поспешил раскрыть большой черный зонт. – Это дождь. Я не люблю зонты, поэтому…

– Дождь, – повторила Миетель и улыбнулась, а потом тихо рассмеялась. – Дождь! Вот он какой.

– Да, но вам все равно лучше спрятаться от него. Я не знаю, может ли ваше тело болеть, поэтому вам нужно…

– Нет, пошли так, под дождём. Это такое странное чувство.

– Но ваше тело…

Но Миетель уже устремилась вперёд, легкая, как вечный туман, и Алексу ничего не оставалось, как поспешить за ней.

– Осторожно! – он в последний момент выдернул новую подопечную из-под колёс автомобиля, водитель которого от души нажал на клаксон.

– Машины! Я их видела оттуда, сверху. Какие они быстрые и блестящие!

– А ещё люди придумали светофоры. Ну, чтобы умирать пореже, – Алекс указал на красный кружочек на другой стороне дороги и пешеходов, что ждали зелёный свет.

– Эти все люди такие же скучные, как ты? – спросила Миетель, заложив руки за спину и качаясь с носка на пятки.

– Я называю это “быть разумным”, – отозвался он, и богиня хихикнула.

Они шли по московским улочкам вдоль домов, желтых и розовых, зелёных и голубых, мимо высоких тяжёлых дверей, магазинчиков и кофеен под навесами, откуда пахло едой и кофе. Постепенно страх таял в глазах Миетель, сменяясь интересом, а затем и восторгом.

– Я могу войти в любую дверь и взять еду? – спрашивала она. – Я никогда не пробовала еды.

– Да. Но вам нужны деньги, – спокойно отвечал Алекс.

– Зачем? Я же богиня.

– Мне очень жаль, но люди в вас не верят. Даже не знают о вас, – ответил он, распахивая стеклянную дверь, ведущую на платформу метро. Миетель так и остановилась на месте.

– Как это – не знают? Звёзды же вот – над их головами!

– Проходите уже, девушка! – раздраженно прикрикнул какой-то мужчина, спешивший по своим невообразимо важным делам. Алекс сделал приглашающий жест, легко поклонившись, будто перед ними был дворец, а не станция, и она послушно вошла.

– Юхууууу! – вопила Миетель, бегая от одного края платформы до другой, в то время как мимо проезжали поезда. С неба все ещё капал дождик, люди стояли нахохлившиеся, как воробьи-переростки, и недобро глазели на полоумную, что носилась по растрескавшемуся покрытию. Пробегая в третий раз мимо Алекса, Миетель поскользнулась и под дружный испуганный вздох пассажиров чуть было не отправилась под колёса мчавшегося поезда, но Алекс уверенным движением подхватил её под спину и прижал к себе. От него пахло дождем и чем-то свежим, то ли мятой, то ли безгрешной душой.

– Человеческое тело очень хрупкое, берегите его, – заявил он всё с тем же скучающим видом. У него было простое лицо, совсем не такое, к каким привыкла Миетель. Боги были красивы, сияющи, от их вида захватывало дух. У Алекса же были правильные черты, мягкие, но четкие. Густые брови над грустными карими глазами, нос с широкой спинкой и тонкие губы. Тонкие морщинки вокруг рта говорили о том, что, наверное, когда-то он много улыбался.

– Девушка, вы в порядке?

– Надо быть осторожнее, вы чуть не упали!

– Вам не плохо? У меня есть карвалол. Где же он…

Люди подошли к ним, трогали Миетель, будто хотели убедиться, что она всё еще жива, причитали, качали головами, а одна старушка даже ругала, негромко, обеспокоенным тоном. Миетель их не слышала, словно они с ангелом были в отдельной вселенной.

– Но ты же мой ангел, – проговорила она, глядя Алексу в глаза. – Ты ведь спасёшь меня?

– Не нужно испытывать мои силы, сиятельная, – тот легко покачал головой и помог своей богине встать ровно. Люди вокруг успокоились, разошлись ждать другой поезд, который, судя по табло, должен был прибыть через минуту.

– Как вам имя Мария? – спросил Алекс, когда они уже сидели в вагоне, густо пахнущем металлом.

– Скучно, – ответила Миетель, глазея по сторонам. Её удивляло буквально всё: звуки, запахи и привкус, который оставался после них в горле, лица людей и их одежда, залы метро, что проносились мимо, и всё метро в целом. Особенный восторг вызвал момент, когда поезд нырнул под землю. Вечная жизнь с её бесконечными залами, умиротворением, тишиной, застывшей красотой вдруг показалась пресными.

– Может быть, Марина?

– Слишком просто.

– Матильда?

– Мне не подходит.

– Морана? – раздраженно бросил Алекс.

Миетель посмотрела на него долгим взглядом.

– Глупой меня считаешь? Я, в отличие от тебя, Смерть своими глазами видела. Она делает настолько горький чай, что со временем он начинает казаться вкусным.

Алекс благополучно не услышал половины, но по взгляду Миетель понял, что шутка вышла неудачной.

– Хорошо… Эм… Маргарита?

– Слишком… Хм. Маргарита. Маргарита, – Миетель повторяла имя на разный лад, будто пробовала его на вкус, наклоняя голову то вправо, то влево. – Мне подходит!

Глава 3, в которой выясняется, что соседи бывают хуже злобных духов

Боги были настолько милы, что выделили Маргарите небольшую квартиру в старом, но добротном доме, которые местные жители ласково называли “сталинкой”. Юной богине никогда не приходилось сталкиваться с квартирным вопросом, потому она не могла оценить всю широту души своих покровителей.

Только Рита ступила в темную прихожую, только втянула запах старого захламленного жилища, как громко поприветствовала:

– Здравствуй, добрый хозяин! – ей никто не ответил, но Риту это не остановило. – Благословляю душу твою и труд твой!

– Вы чего?

– Здесь есть домовой, но я будто плохо его чувствую.

– Думаю, он сильно обижен. Не делайте такие глаза, сейчас сами всё увидите.

Алекс толкнул высокие тяжелые двери, и Рита выдохнула:

– И здесь я буду жить?

В зале стоял стол. Он первый бросался в глаза, стоило только переступить порог комнаты. Деревянный, круглый, добротный и просто огромный. Его покрывала скатерть с кисточками, вокруг примостились стулья с зелёной обивкой, а с потолка свисала люстра под оранжевым тканевым абажуром, причём свисала так низко, что казалось, её можно задеть лбом. Под ногами – крашеный деревянный пол, на стенах – выцветшие зеленоватые обои, вдоль них стоял, важно подбоченившись, пузатые комоды, серванты и бюро. Темно-красные, почти черные, они влажно блестели в желтом электрическом свете. Коричневая краска на деревянных окнах облупилась, и открытая форточка надсадно скрипела, открываясь и закрываясь под порывами ветра. Огромная комната с высокими потолками казалась темной, грязной и ужасно тесной из-за бесчисленных коробок, кресел, стопок книг и журналов.

– Да, вы будете здесь жить, – ответил Алекс. – Если бы вы знали, сколько стоит эта квартира, вы бы не жаловались.

– И кто здесь жил до меня?

– Люсьена. Она была мятежным духом и прожила на Земле тридцать лет в качестве старой гадалки.

– И что, за год она не успела? – спросила Рита.

– Не успела что? А, наверное, у вас особое задание? – догадался Алекс. – О таком меня не информируют.

Рита прошла дальше. В смежной комнате, небольшой и такой же заваленной хламом, обнаружилась большая кровать с металлической спинкой и шишечками. Поверх неё высилась гора подушек, прикрытая салфеткой, рядом стоял стул, заваленный газетами. И везде, вдоль всех стен – шкафы, ломящиеся от вещей, и коробки с непонятным содержанием.

– Люсьена эта не сильно заботилась о жилище, – заметила Рита.

– Она была… своеобразной женщиной. – ответил Алекс, и в этот момент откуда-то из воздуха послышалось возмущенное покашливание. Юная богиня улыбнулась.

– А что, Алекс, нет ли у нас молока для доброго хозяина?

– Нет, откуда? – развел руками тот.

– И где берётся молоко в этом мире?

– В магазине, конечно.

Рита нахмурилась:

– Дай угадаю, за деньги? Ну где же я возьму их сейчас?

– Я схожу в магазин, – вздохнул Алекс. – Вам все равно придётся кормить ваше тело, так что нужна еда.

– Спасибо, Алекс, – улыбнулась Рита. – И обращайся ко мне на “ты”, я же не Люсинда.

Он на мгновение задержался, посмотрел внимательно на свою богиню, а потом развернулся и ушёл. Когда хлопнула входная дверь, Рита повернулась к невидимому хозяину и сказала:

– Он ушёл! Ты можешь показаться.

Ничего не произошло. За окном изморось превратилась в полноценный ливень, из окон пахло озоном и мокрым асфальтом, в комнате равнодушно кружилась пыль. И кроме Риты, никого не было.

– Ну, как знаешь, – пожала плечами она. – Ну что ж, на небесах говорят, что те, кто не прогоняет туман из кабинета и головы, однажды утонут в нём. Тумана тут нет, но хлама – выше головы!

Рита скинула курточку на спинку стула, засучила рукава блузы и с деловым видом оглядела фронт работ. Он был огромен, честно говоря, но уж никак не сравнится с Великой Библиотекой, которую по легенде пришлось разбирать полубогу, разгневавшего Равновесие. По той же легенде в ней хранятся все книги когда-либо написанные на Земле и в других мирах. Проверить это юной богине в голову не приходило, но вспоминая бесконечные стеллажи, уходящие в туманную даль зала, она могла поспорить, что так и есть.

Рита подошла к окну и распахнула его навстречу весне. В лицо подул легкий ветер, принёсший капли дождя и запах травы. Раздалось хлопанье крыльев, и на подоконник сел большой ворон.

– Привет, Майтес, – улыбнулась Рита и хотела было почесать птицу под клювом, но ворон ловко отпрыгнул в сторону. – Буду звать тебя Май, хорошо?

– Держите себя в руках, – прокаркал он, смешно наклоняя голову.

– Ты раньше был на земле? – спросила она тихим голосом, будто кто мог их подслушивать. – Ты чувствовал… Все это? Мне теперь кажется, будто в небесных чертогах и не пахнет никак, там нет ветра и дождя, и никогда не сверкает молния. Хотя мой отец – Гром! Мог бы и погреметь пару раз, чтобы расшевелить сонное царство. Представляю, как Судьба бы перепугалась, – вызвав в воображении воспоминание о шамкающей беззубым ртом слепой старушке, Рита прыснула со смеха.

– Ты просто не пробовала полёт, – ответил Майтес. – Единственное, по чему я буду скучать в небесных чертогах, – это небо.

– Не торопись мечтать о возвращении, мы ещё даже не приступили к заданию, – Рите всё-таки удалось погладить его, и ворон возмущенно каркнул, расправляя крылья. – Но для начала нужно тут прибраться. Помнишь, как говорил Хранитель?

– Беспорядок в библиотеке – беспорядок в душе, – хором продекламировали девушка и ворон.

И Рита принялась действовать. Первым делом она решила избавиться от всего, что ей мешало, и серьезно беспокоилась, что выбросить придётся почти всё. Она таскала коробки, полные журналов, тетрадей, исписанных схемами и неразборчивыми фразами, старой одежды и фиалов, а сама гадала, как неизвестная Люсинда работала в таком стеснении. Рита привыкла к просторам небесных чертогов и бесконечности звёзд, ей нужны были пространство и воздух, чтобы считывать положение небесных тел и ту информацию, что они несли. Несколько раз ей казалось, что она видит движение, мимолётную тень, которая тут же растворялась в затхлом воздухе. И тогда Рита улыбалась одними губами, понимая, что хозяин жилища пристально следит за ней. Иногда она спрашивала:

– Можно я выброшу эту посуду? Тут ничего твоего нет? – и неизменно ответом ей была тишина, которую она решила считать согласием.

Май сидел на шкафу, откуда наблюдал за уборкой и комментировал процесс:

– Возьми одну коробку, вторую уронишь. Ур-ронишь! Ур-ронишь! Ну вот, я говор-рил. Смотр-ри под ноги! Сначала убери все от двер-ри, потом от окна. Ну вот, р-разбила вазу…

Наконец Рита не выдержала, всплеснула руками:

– А ты не хочешь мне помочь?

Май сверкнул чёрным глазом и принялся чистить перья, всем видом показывая, что он всего лишь глупая птица, у которой лапки. Рита хотела было запустить в него тряпкой, когда услышала голос у входной двери:

– Ты новая квартирантка?

Рита испуганно обернулась и увидела сухонького старика в аккуратно выглаженной одежде. Он опирался на трость и внимательным взглядом осматривал комнату.

– Как ты вошёл? – спросила Рита.

– А чего, нынче молодежь вежливости не учат? На “Вы” разговаривать, например? – недовольно прищурился он. – Дверь была открыта, вот и вошёл. А где эта старая мымра?

Рита огляделась, будто мымра могла обнаружиться в комнате.

– Какая?

– Как бишь её там? Люсинда. Нет её чтоль больше?

– Нет, теперь я тут живу, – улыбнулась Рита, уверенная в своем обаянии. Но старика оказалось не так просто пронять:

– Надеюсь, ты не гадалка?

Рита даже задохнулась от возмущения: она была богиней звёзд, она читала небесные сферы, как книгу, могла назвать расположение светил в любой исторический момент, а этот человек спрашивал, не гадалка ли она? Май на шкафу тихо, но вполне удовлетворенно каркнул.

– Вот и славно, – продолжал старик. – А то спасу не было от ходоков этих. Ходют и ходют, тьфу! Коль узнаю, что ты тоже гадаешь, так в полицию на тебя заявление напишу, так и знай! За мошенничество.

– Я вас вообще не звала, – ответила Рита, уперев руки в бока. – Идите, куда шли.

– И пойду. А звать меня Михал Андреич. Запомните на будущее, – он погрозил пальцем, скрюченным безжалостным артритом, и вышел.

Рита некоторое время стояла в расстроенных чувствах, не в силах собраться и вернуться к уборке. Она посмотрела на Майтеса в поисках поддержки, но тот только переступал с лапки на лапку.

– Нет, ты это слышал? Гадалка! – возмущенно выдохнула Рита.

– Кар, – насмешливо ответил Май.

– Ах вот значит как, – прищурилась она. – Пернатый предатель! Ладно, вот принесёт ангел молоко, хозяина угощу, а тебе ни капли не дам!

С этими словами Рита подхватила очередную коробку и пошла к выходу, и только когда она оказалась у самых дверей, Май прокаркал ей в спину:

– Вор-роны не пьют молоко, глупая женщина.

Незнакомка возникла из густых синих сумерек, как привидение. Рита как раз отнесла к мусорным бакам очередную порцию тряпок, пропахших старыми лавандовыми саше, и задержалась буквально на мгновение, чтобы посмотреть, как по небу разливается розово-фиолетовый закат. Именно в этот момент неизвестная женщина цапнула её за руку и заорала в ухо:

– Теперь никуда от меня не скроетесь!