Текст книги "Босиком по звёздам (СИ)"

Автор книги: Мария Доброхотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12, в которой Миетель действует по-другому

Рита лежала на кровати, белая, как мел. Она дышала: Алекс в этом убедился в первые же секунды после того, как оказался в комнате. На черном покрывале, на котором лишилась сознания Рита, были разбросаны карты Таро, и он практически сразу догадался, что произошло.

– Нельзя так, – говорил Алекс, в очередной раз намачивая тряпочку в тазе с холодной водой и раскладывая её на лбу Риты. Капельки воды катились по её вискам и прятались в темных волосах. – Кто за тебя будет соизмерять силы?

Сколько она раскладывала таро раз за разом, задавая вопросы и требуя на них ответы? Алекс не знал, но готов был поспорить, что много, много раз. А таро, и об этом он был осведомлен, требует энергии, забирает её у хозяина. Беспечная девушка слишком много потребовала от карт и не справилась. Алекс присел на корточки рядом с кроватью, оказавшись лицом к лицу с Ритой.

– Давай, дорогая, ты справишься.

Волнение в груди свернулось в склизкий комок и каталось там, вызывая тошноту. Алекс понял, что боится и состояния Риты, и своего бессилия.

Раздался требовательный стук в дверь. Алекс обеспокоенно посмотрел на Риту, будто боялся оставлять её одну, но все-таки вышел в коридор, по пути поддев ногой плед и свернув его, чтобы не было видно карт.

За дверью оказались врачи скорой помощи. Мужчина с чемоданом в руках и девушка с планшетом.

– Вы скорую вызывали?

– Нет, – хмуро ответил Алекс, а сам мысленно помянул двух мужчин, случайных свидетелей его проникновения в квартиру, недобрым словом.

– Подождите, вот у меня записан адрес, – девушка-фельдшер сверилась с документом. – Больная есть?

– Есть, – сдаваясь, выдохнул он. Тревожная мысль не давала покоя: а вдруг с Ритой и правда что-то не так?

– Ну а чего вы мне тогда голову морочите? – строго спросила врач. – Посторонитесь. И чего у вас так темно?

– Боялся потревожить Риту, – соврал Алекс. О свете он даже не подумал. – Она в спальне.

Вспыхнула лампочка, пыльные стеклянные висюльки ухватили свет, размножили его, бросили отблески на стены. Мужчина открыл ящик, девушка сняла тазик с холодной водой со стула и села на него.

– Что произошло?

– Я не знаю, если честно, – ответил Алекс, потирая лоб. – Она не открыла дверь, когда я пришёл. Я влез через окно и увидел её на полу без сознания.

– Ага, понятно, – девушка что-то отметила в карте, пока её коллега мерил Рите пульс. – Хронические заболевания? Диабет? Пониженное давление? Проблемы с сердцем?

– Вроде ничего такого.

Фельдшер сменил иглу в глюкометре и резко проткнул Ритин палец, отчего Алекс поморщился, будто сам почувствовал укол.

– Сахар в норме.

– Она работала много в последнее время, – сказал Алекс. – Спала мало и питалась плохо. Я сначала про переутомление подумал.

– Давление адекватное, – продолжал фельдшер.

– Кордиамин доставать? – спросила девушка.

– Ты что, какой кордиамин? Нашатырь давай.

Врач поднес ватку с раствором аммиака к носу Риты, протер им её виски. Она поморщилась, зажмурилась, и Алекс почувствовал, как в груди повернулся склизкий ком волнения.

– Вот, приходит в сознание твоя спящая красавица, – сварливо, но все-таки по-доброму заявил врач, похлопывая Риту по щекам. – Ты как, получше?

– Что происходит? – спросила Рита невнятно: во рту пересохло, и она с трудом ворочала языком.

– Упала в обморок ты, красавица, – ответил врач, убирая в чемодан тонометр. – Он к тебе через окно влез, как в башню.

– Алекс? – она смотрела на него снизу вверх, щурясь от яркого электрического света. Он кивнул и ободряюще улыбнулся.

– Давайте документы, молодой человек, а я пока расскажу нашей Маргарите, как восстановить силы. Упахаются на работе, честное слово, как будто смогут все деньги заработать. Отдыхать надо!

Девушка, его коллега, иронично усмехнулась, взглянув на врача. Вот уж от кого было забавно слышать о деньгах и отдыхе, так это от него. Но молча взяла паспорт больной и принялась записывать данные.

– Бульон, сладкий чай и сон, слышала дядю доктора? – строго спросил Алекс, когда врачи скорой заполнили бумаги и ушли, напоследок отругав его за пожелание лёгкой смены.

Рита сидела на кровати, потирая лоб. Он был белый и влажным от холодных компрессов.

– Ты, получается, спас меня?

Алекс хотел пошутить, что да, отбился от хулиганов и пробрался в окно, но больной и испуганный вид Риты отбил всякое желание шутить. Он поддернул брюки и опустился на корточки перед кроватью, сложив сцепленные в замок руки на покрывале.

– Я испугался, Рит. Ворон бьется в окно, как проклятый, ты лежишь на полу… Я в секунду сто версий придумал, одна страшнее другой.

– Ты испугался за меня? – её губы против воли растянулись в улыбке.

– Это не смешно. Послушай, таро – очень хороший инструмент, но опасный в неразумных руках. Есть правила, как с ним работать, и если ими пренебрегать… То получится, как сегодня.

– А что произошло?

– Карты забрали у тебя слишком много сил. Каждый расклад требует энергии. Сколько ты их сделала за сегодня?

– Я… – Рита на мгновение задумалась, приложив тонкую руку к груди. – Не знаю даже.

– Вот именно. Сил у тебя много, больше, чем у любого человека, но и они конечны. Будь осмотрительнее. Пожалуйста.

Она посмотрела на Алекса, сидящего у её кровати. Волосы его были взлохмачены, красивое лицо бледным, растерянным. Длинные пальцы сплетены, судорожно сжаты. Ей бы дотянуться до них, вложить руку в его ладони, чтобы попросить прощения и поддержки. Но внезапная робость напала на неё. Может, виной тому было плохое самочувствие, а может подчеркнутая отстраненность Алекса, его всегда ухоженный, аккуратный вид, будто он и не человек вовсе, а иллюстрация с высокой контрастностью. И там, за этой красивой картинкой, прячется какая-то невыразимая печаль. Какая именно, Рита не знала – Алекс никогда не упоминал ничего такого, – но шестое чувство подсказывало, что печаль есть и стеной встаёт между ними.

– Прости за беспокойство, – проговорила Рита, разглядывая одеяло, не решаясь поднять взгляд.

– Эй, перестань! – его голос звучал взволнованно и строго. – Я же не сержусь. Просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Ты сейчас уйдешь? – спросила Рита.

– Тебе нужно отдохнуть? Ты скажи, и я…

– Нет! – слишком пылко прервала его она. – Просто ты уходишь, когда наступает темнота, и я подумала, может тебя кто-то ждёт дома.

– Ждёт, если честно, – ответил Алекс, пересаживаясь на кровать. Рита не нашла в себе сил спросить, кто это, но весь её вид говорил: я так и знала. – Его зовут Вакх. Он любит куриные хрящи и ненавидит быть один дома.

– Вакх? Это же бог виноделия? – Рита нахмурилась, не понимая, о чем идет речь. Разве женщину может звать Вакхом?

Алекс рассмеялся, смущённо потирая шею.

– К сожалению, напитки он не готовит. Просто когда я увидел эту морду в приюте, я сразу вспомнил картину Рубенса “Вакх”, настолько он был похож на этого упитанного бога. Понимаешь, ангелам ведь тоже бывает одиноко. Особенно когда ты больше двухсот лет возвращаешься в пустые комнаты. Вакх – это мой кот.

– Ах, кот, – выдохнула Рита. Она испытывала изматывающий клубок чувств из облегчения и сочувствия, но все-таки не могла сдержать улыбки.

“Но почему же он так долго один? Он красив и обходителен, это заметит даже слепая. Может быть, в этом и есть его наказание?”

– Спасибо, что не задаешь лишних вопросов, – грустно усмехнулся Алекс, не зная, что вопросы буквально обжигали её язык. – Но Вакх денёк потерпит, если тебе нужна помощь.

– Да! – она снова отреагировала слишком быстро, слишком эмоционально. Наверное, так не стоило делать, и она выдавала себя с головой, но ничего не могла с собой поделать. – Не уходи, пожалуйста.

– Хорошо. Я заварю сладкий чай? Как советовал врач.

– Да, – кивнула Рита, чувствуя, что она почти счастлива. – Пожалуйста.

Тяжелые цветастые шторы отгораживал её маленький мир от любопытных глаз, и в нём Рита пила приторно-сладкий чай из огромной кружки, сжав её в ладонях, и слушала рассказы Алекса о том, как он помогает людям. О том, что дело это далеко не прибыльное, но в том его признание и по-другому у него не получается. Сейчас он занимался математикой с толковым мальчишкой, у матери которого не было денег на репетиторов. Умирая от стыда, она старалась дать сыну на урок хоть какие-то деньги, которые в пять-шесть раз были меньше средней стоимости урока, но иногда не было и того, и тогда мальчик приносил пакет с пирожками. И пирожки те были самыми вкусными на свете, и Алекс радовался им шумно и долго, так что мальчик как будто начинал меньше считать себя неудачником.

А потом глаза начали закрываться, и Рита точно уронила бы кружку, если бы её не подхватил Алекс. Голова упала на его плечо, Рита почувствовала щекой приятную мягкость хлопка его рубашки, судорожно вдохнула запах его парфюма: древесные ноты и цитрус. Сон накатывал тяжелыми волнами, уносил прочь от реальности, и вот она перестала различать даже голос Алекса. Ей только показалось, что щеки коснулись пальцы, и она чуть нахмурилась. А потом откуда-то донеслись слова: “А что, если я на этот раз останусь?” – но сил ответить не было, губы будто смолой залили, и Рита не ответила.

А Алекс не остался.

***

– Ты не обижайся, но так сегодня никто не работает.

Рита не обижалась. С отчаянно-синего неба светило солнце, и от его ласки по коже бежали мурашки. Она закатала штаны по колено и полоскала ноги в фонтане, а в руке сжимала вафельный рожок, в недрах которого подтаивало фисташковое мороженое, становясь восхитительно нежным.

– К тебе так и будет ходить три калеки, которые услышали о тебе от соседки-бабульки, – говорила Кира. Она сидела рядом, оперевшись на руки и подставив лицо горячему июльскому солнцу. – Сегодня важно заявлять о себе. Создать бренд. Образ. Запустить рекламу. И тогда к тебе потянутся, будь ты хоть последней мошенницей.

– Я не мошенница, – тут же встрепенулась Рита. – Ты сама видела.

– Вот и я о том же. Но так ты деньги никогда не накопишь. Кстати, а на что ты копишь?

Рита посмотрела на подругу. Она была яркой, как сам июльский день: радужный волосы, желтые очки, полосатая рубашка, под ней – розовый топ, обтягивающий небольшую грудь и выступающие рёбра под ней. Воплощение тепла и радости, как они есть, и Рите стало стыдно, что она скрывает всю правду о себе. Но по-другому не получалось.

– Не могу сказать. Надеюсь, ты поймешь.

– Понимаю, – легко согласилась Кира. – У всех свои секреты, а у такой красотки, как ты, их должен быть целый мешок. Слушай! – она вытащила ноги из воды и села по-турецки, повернувшись к Рите. – А давай я буду твоим менеджером по продвижению? Сделаем тебе страничку в социальных сетях, разработаем контент-план, запустим недорогую рекламную компанию, сходим в группы других магов. Что думаешь?

Возбуждение подруги передалось и Рите, она представила, что получит ту известность, которую заслуживает, что её будут узнавать и записываться к ней на консультацию за месяц… Нет, за полгода! И, довольные, покидать её квартирку, чтобы посоветовать “богиню астрологии” всем друзьям. Но реальность быстро охладила её пыл.

– Я не могу позволить себе даже недорогую рекламу, – покачала головой она. – Денег у меня и так очень мало, а коммунальщики хотят, чтобы я им платила за газ и воду. Жду, когда за воздух с меня спросят.

– Ну пожалуйста, Риточка, давай попробуем! – Кира перебралась ближе, так что её голые коленки касались Ритиных ног, и схватила её за руки. – Я с тебя за услуги ничего не возьму. Как ты говоришь? Дашь столько, сколько посчитаешь нужным. И когда сможешь. Мне так это все интересно! Я читаю о рекламе и маркетинге ночами, а отец заставляет учить бухгалтерию. Если ты мне не поможешь, я умру над этими цифрами!

– Прям умрешь? – спросила Рита.

– Да, и превращусь в мумию в назидание всем отцам-тиранам. Ну пожа-алуйста!

Рита вспомнила утренний расклад и карту, что она вытянула: паж кубков. На ней лихой молодой человек в небесно-голубом камзоле, расшитом лилиями, держал золотой кубок. Эта карта сулила удачу, новый шанс, подарок судьбы, за который не придётся отдавать ничего взамен. Она внимательно посмотрела на солнечную, сияющую Киру и улыбнулась:

– Ладно, давай всем расскажем, что я богиня звезд.

– Богиня звезд! Шикарно, я уже вижу идея для промо. Но сначала тебе нужен образ. Что-то волшебное, но не пахнущее нафталином. Есть идеи?

– Знаешь, в другой жизни у меня была мантия, по которой плыли созвездия и галактики, – Рита прикрыла глаза и будто перенеслась из купающейся в зное Москвы в далекие чертоги, где царил вечный покой и прохлада. – А ещё у меня была шляпа с огромными полями, и на конусе висел фонарь. А еще колокольчик, и его звон прогонял мерзкую тишину. Как же сердился Равновесие, когда слышал его!

Рита осеклась, испугавшись, что сболтнула лишнего, но Кира или не услышала последнюю фразу, или не придала ей значения. Она уже о чём-то размышляла, кусая костяшку большого пальца.

– Шляпа – это здорово, я знаю мастера в Москве, который делает фэнтезийные шляпы. Вести в них прием, конечно, будет очень тяжело, но для фотосессий – то, что надо. А вот мантия – это лишнее, – она поморщилась. – Ты как будто друид. Или Гарри Поттер.

– Кто такая Гарри Поттер? – спросила Рита.

– Ты что, с какой Луны свалилась? – Кира почти подпрыгнула на месте. – Мне кажется, даже отшельники в лесу знают о Гарри Поттере.

– Ну вот я не знаю.

Кира решительно поднялась и засунула ноги в шлёпанцы. Двоё молодых людей отделились от компании, стоящей неподалёку, и подошли к ней. Они были молоды, в руках сжимали банки с газировкой, по алюминиевым бокам которых катились капли, и щеки их раскраснелись от жары и солнца.

– Девушки, мы смотрим на вас и не можем наглядеться. Давайте знакомиться!

Рита растерянно посмотрела на них снизу вверх. Готовая удивляться всему вокруг, даже подтаявшему мороженому, в огромных очках и с волной темных волос, небрежно забранной наверх, она была чудо как очаровательна в тот день и, сама того не замечая, притягивала многие мужские взгляды. И надо было отдать должное смелости тех молодых парней, что решились к ней подойти, но Кира не дала продолжиться знакомству.

– Нет-нет, нам некогда! – она решительно замахала руками.

– Куда же спешат такие очаровательные девушки? – улыбнулся один из парней, томно растягивая слова.

– Эта женщина не смотрела Гарри Поттера, – понизив голос, будто сообщала о страшной тайне, заявила Кира. – Поэтому мы в магазин за тонной сладостей, а потом нас ждёт марафон Поттерианы! Давай, Рит, поднимайся, там восемь фильмов! – поторопила она подругу.

– Мы вам можем составить компанию, – парни переглянулись. – Так вечер будет ещё приятнее.

Кира посмотрела на них, как на идиотов.

– В фильме будет Оливер Вуд, вы ему не конкуренты.

Рита послушно влезла в босоножки. Она не переставала улыбаться, наслаждаясь теплом, беззаботностью и энергией Киры и тем, как вокруг кипела, искрилась жизнь. Могла ли она представить там, в Залах Вечности, насколько сладким окажется её наказание.

– Подожди, – попросила Рита подругу, которая уже потащила её к выходу из парка, и обратилась к самому яркому, общительному из парней: – Знак зодиака – близнецы, да? Завтра будь внимателен, знак будет в Луне, а это всегда болезненные ситуации и обман.

– Пошли, Стасян, чудные какие-то, – сказал второй парень, хлопая Стасяна по плечу. Рита пожала плечами: её дело предупредить, а люди сами решают, что делать дальше с информацией. Она легко подцепила Киру под локоток и направилась к выходу из парка, а Стас еще несколько секунд, смущенный, смотрел ей вслед. Потом покачал головой и тоже вернулся к компании.

Глава 13, в которой Миетель узнает, что скептики всегда возвращаются

Люди любят все контролировать, Рита это прекрасно знала, но больше всего на свете они любят контролировать свою жизнь. И когда та на всех парах летит в адово пекло, когда вокруг творится безумие, а будущее туманно и неопределено – иными словами, в трудные времена, люди жаждут этого с новой, неистовой силой. Социологи им говорят, что таких событий никогда раньше не было, политологи мямлят что-то невразумительное, психологи советуют дышать разными органами попеременно, но никто не дает конкретных планов и гарантий. И тогда человек обращается к эзотерике.

Эзотерика – явление уникальное, она позволяет получить доступ к знаниям – или иллюзиям знаний, – к которым иначе не подберешься. А маги, ведьмы, тарологи, астрологи становятся незаменимыми советчиками. Наблюдая за человечеством с высоты Вечных Залов, Рита, в прошлом Миетель, видела умнейших и достойнейших из людей, которые попадались в эту ловушку иллюзорного контроля над жизнью.

Поэтому Рита не удивилась, когда к ней стали обращаться люди. Кира была чертовски права: в век интернета и коротких видео нужно было заявлять о себе. Говорить, писать, кричать, если потребуется, и тогда тебя услышат.

Подруга организовала для Риты фотосессию, на которую они взяли короткую черную кофточку, юбку-карандаш и шляпу, огромную, с необъятными полями и фонариком из пенопласта, который игриво свисал с проволочного корпуса шляпы. Конечно, головной убор и в подметки не годился тому чуду, что было у неё в Залах Вечности, но он так шёл Рите, что и Кира, и фотограф пришли в восторг.

Теперь эти фотографии украшали и личную группу Риты в социальных сетях, и одностраничный сайт, и рекламу, что всплывала у людей в браузере, если они хоть когда-нибудь интересовались эзотерикой.

– На сегодня всё, – сама себе сказала Рита одним из вечеров, аккуратно собирая колоду таро. Её закрывающей картой была Императрица. Только что ушёл пятый клиент, и с большим количеством желающих Рита просто не справлялась. Она чувствовала себя уставшей, будто бежала несколько километров или разбирала коллекцию оружия бога Войны. Мыло пахло персиком и исходило пышной пеной, и Рита с блаженством смывала с рук следы работы с картами, когда в дверь постучали: звонок она так и не починила.

– Иду!

Наверное, это была Кира. Она приходила почти каждый день, приносила старый ноутбук и новости, показывала графики и рассказывала о новых стратегиях, пока в чайнике распускался чай. Подруга заняла собой всё её свободное время, и Алекс, если и приходил, то чаще всего оставался не удел, молча тянул чай и уходил рано, а потом и вовсе почти перестал приходить. Рита как будто испытывала смутную тревогу по этому поводу, но бешеный ритм, который приобрела её жизнь, сбивал с толку и не давал подумать об этом как следует, и она заталкивала тревогу поглубже, оставляя её на потом.

Когда Рита щелкнула замком и толкнула дверь, она не обнаружила за ней Киры. На пороге стояла невысокая пожилая женщина с воздушными розовыми кудрями на голове и в голубом костюмчике. Руки она сложила на животе и сжимала в них сумочку, и всем своим видом напоминала пожилую напудренную болонку. За женщиной (Алевтиной, вспомнила её имя Рита, одна из первых клиенток) возвышалась молчаливая широкоплечая фигура её сына.

– Рита, добрый вечер, – улыбнулась женщина. – Извините, что я без предупреждения. У вас запись через эти интернеты, а я в них ничего не понимаю. У вас найдется время посмотреть мой гороскоп?

Даже если бы Рита не затаила обиду на этих людей, она слишком устала, чтобы принимать клиентов. Она мечтала о том, как погреет лазанью, которую накануне приготовила Кира, нальет томатный сок и почитает. Рита открыла для себя русскую классику, глубокую, густую, с миллионом оттенков и смыслов и таким восхитительным языком, что от переизбытка чувств иногда хотелось плакать. И вот эта Алевтина появилась на пороге и просит отодвинуть свидание с Чеховым.

– На сегодня приём окончен, если хотите, я поищу для вас место, – устало проговорила Рита и для пущей убедительности потерла лоб.

– Что ты себе… – начал мужчина, но Алевтина остановила рвущиеся с его губ грубости одним движением сухонькой руки.

– Я понимаю. Но мне очень нужно. Правда, – голос женщины стал тихим, сухим, как листья поздней осенью. Она подалась вперед и наверняка бы сжала руки Риты в своих, сморщенных и теплы, но Рита держала их за спиной. – Я умираю.

Алевтина драматически замолчала, а лицо мужчины на короткий момент болезненно скривилось, но он быстро взял себя в руки.

– Я знаю, в чём тут дело, – он на удивление изящным, отточенным движением отогнул полу пиджака и достал портмоне, будто проделывал это десять раз на дню. Он принялся отсчитывать купюры, не доставая их, и пару раз поднял взгляд на Риту, проверяя, достаточно ли? Послышался мерный стук: это Михаил Андреевич спускался со своего второго этажа и стучал тростью по вытертым ступеням.

– Все, хватит, – раздраженно сказала Рита и отступила, выставив беззащитное нутро квартиры напоказ. – Проходите, нечего в подъезде кошельками трясти.

Закрывая дверь, Рита буквально слышала разочарованный вздох Чехова. Всё сложилось один к одному: и жалостливый шорох голоса Алевтины, и её печальный вид, и стук соседской трости. Но главное! Главное, это шорох купюр, которые сулили ещё один шаг к спасению.

– У вас здесь стало по-другому, – проговорила Алевтина, оглядываясь. – Я и не думала, что комната такая просторная.

– Я просто выбросила все вещи. Рекомендую.

Рита села за стол напротив женщины. Её сын встал сзади, словно верный телохранитель, доберман на защите престарелой болонки.

– Я могу посмотреть по звёздам, а могу разложить для вас таро.

– О, таро, – оживилась Алевтина. – Я обожаю карты. В молодости даже гадала на жениха. И как видите, моё гадание сбылось: у меня есть Арсюша.

Арсюша кашлянул в кулак, смутившись игривого тона матери и контекста, и его напускная суровость дала трещину, обнажив нормального мужчину, наверняка очень занятого, но который вынужден ходить с умирающей матерью. Он посмотрел на Риту мельком, будто проверяя, заметила ли она, что он человек, и она улыбнулась одними глазами. Скользнула взглядом по его руке, почти неосознанно, и не обнаружила там кольца.

Рита достала мешочек, вытряхнула на руку карты. Клиенты почти все выбирали таро, потому что этот инструмент был наглядным и ярким. Наверное, человек до самой старости сохраняет любовь к красивым картинкам, с тоской думала Рита и иногда смотрела положение звёзд сама для себя, словно наблюдала за любимыми питомцами. В последнее время среди звёзд были заметны тревожные знаки. Даже не сами знаки, а их предчувствие, тонкая прозрачная тень предстоящей угрозы. Обычный астролог не заметил бы, не придал значение, но Рита была не обычной. С легким беспокойством, таким же лёгким, как призраки среди звезд, она посматривала на эти аномалии и тихонько хмурилась.

– Позвольте я сниму? – попросила Алевтина, и сухая, словно птичья лапка, рука легла на запястье Риты прежде, чем она успела начать расклад.

– Конечно, – она протянула колоду, позволяя сдвинуть часть карт. Алевтина сдержанно улыбалась, а Рита не могла отвести глаз от её водянистых зрачков и тусклых желтоватых белков.

– Пожалуйста, продолжайте.

Рита почувствовала страстное желание перемешать карты, но подавила его. Вытащила одну, вторую, третью. Карты ложились крестом, и каждая последующая дополняла предыдущую: Луна, двойка чаш, четвёрка мечей, повешенный. Смерть.

– Оох, – выдохнула Рита и тут же отругала себя: это непрофессионально, некрасиво в конце концов! – Расклад тяжёлый. Да вы и сами, похоже, знаете. Тяжёлая затяжная болезнь. Лежачая. Двойка чаш указывает на парные органы. Луна – символ всего нездорового, воспалённого. И в конце всего…

– Знаю, милочка. Ты лучше посмотри, можно ли мне из этого выбраться.

Рита потёрла лоб: кружилась голова. Зря она взялась за этот расклад. Сил и так не было, и сеанс выжал последние. Стоило попробовать отказаться.

– Ангелина.

– Алевтина, – с готовностью поправила та.

– Алевтина, давайте на сегодня закончим. Я правда очень устала.

– Но как же? – она выглядела потерянной, почти несчастный. Тонкие губы округлились в беспомощном “О”.

Рита пару раз переложила карты, будто собиралась перемешать их и подготовить к работе, но от одной мысли о новом раскладе её замутило. Она вспомнила черный плед на полу и то, как лишилась сознания, когда её нашёл Алекс, и руки с колодой сами безвольно упали на стол.

– Не могу. Честно.

Алевтина вздохнула, но тут же на её лице появилась улыбка.

– Ты прости меня. Я думала, с возрастом устаёшь от жизни, но мне никогда не хотелось жить так, как сейчас, – она похлопала Риту по руке и медленно поднялась. – Пойдём, Арсюш.

Арсений смотрел на Риту снизу вверх, и куда только исчезли из его взгляда высокомерие и презрение? Он почти сочувствовал ей, а потом вновь откинул полу пиджака и спросил:

– Сколько мы вам должны?

Перед внутренним взором Риты стояли сухие листья, рассыпающиеся в руке в труху.

– Столько, сколько захотите, – ответила она, закрывая колоду Императрицей.

– Арсюша, ты идёшь?

Арсений посмотрел на Риту, что заталкивала колоду в чёрный мешочек и не поднимала головы, а потом достал две оранжевые бумажки и положил на стол. Он как будто хотел сказать что-то ещё, но махнул рукой и решительно вышел из комнаты. Из прихожей раздались слова прощания, хлопнула дверь. Рита не пошла провожать гостей. Это было в крайней степени невежливо и неосмотрительно, но ей было всё равно. Не глядя на деньги, она погасила свет и упала на кровать.

Чехов не слышно вздыхал на полке. Лазанья томилась в одиночестве. Рите снился сон, где её обвивали, душили колючие жирные лозы, и сну тому не было конца.