Текст книги "Удача любит рыжих. (Трилогия)"

Автор книги: Мария Быкова

Соавторы: Лариса Телятникова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)

От неожиданности я выпустила шкирку, чем создание немедленно воспользовалось. Приземлившись на все четыре лапы, оно кинулось к ямке, явно надеясь обрести там свое спасение. Может, конечно, этот экземпляр и тормоз, но вовсе не такой безнадежный, как мне показалось вначале. Во всяком случае, любви к перемене миров за ним не наблюдается, это факт.

Но прокушенный палец вопиял. Да и возвращаться с пустыми руками мне не хотелось; так что я снова решительно засунула руку в яму. Рука ушла вглубь по локоть. Мне в лицо полетели комья земли; походило, что существо улепетывает вглубь со всех своих четырех лап и одного хвоста. Ну нет, от меня еще ни одна тварюка не уходила, даже магистр бестиологии и тот посейчас заикается! Я щелкнула пальцами, применяя простейший телекинез.

Из ямы протестующе завопили, но это не помогло. Еще секунда – и в руку мне ткнулась уже знакомая шкирка. Я от души сцапала за нее зверя, встряхнув так, что того едва не ударило по стенке ямы. Кусаемся, значит? Убегаем, значит? Не хотим, стало быть, послужить на пользу науки?

Ну сам напросился!

Я вытащила зверя наружу – он болтался и поскуливал, больше даже не пытаясь укусить. Обрадованная короткой передышкой, я рассмотрела раненый палец. Мрыс эт веллер келленгарм! Прокушен он был на совесть; теперь меня точно ждал неприятный разговор с Рихтером на тему «боевой маг и производственная травма». Ой и влетит же мне за недочеты в стратегии!

Может, дешевле вовсе не возвращаться?

Существо дергалось и противненько подвывало. Я встряхнула его еще раз, для острастки, и, не ослабляя хватки, двинулась обратно к стене.

В зале сделалось тихо. Очень тихо. Маги замерли на своих местах, не сумев поверить в случившееся; магистр-некромант, безнадежно махнув рукой, машинально тер наливающийся синяк. Адепты, бросив свои задания, взволнованно переговаривались друг с другом.

Все. Конец. Студентка, без следа исчезнувшая с олимпиады… Да газеты о таком скандале и мечтать не могли! Кто-то из чародеев надсадно закашлялся.

– Коллега… – с трудом выговорил другой. – Это что ж такое получается? Это ж… стена-то ведь непроницаемая!

«Недосмотрели! – яростно подумал некромант. – Проглядели!.. Да хуже этого и быть ничего не может!»

Он ошибался.

Он понял, как глубоко заблуждался, уже через пять секунд, когда в центре зала высветился зеленый шестиугольник. Портал распахнулся мгновенно и беззвучно, выдавая недюжинное мастерство создателя. Посреди комнаты материализовался не к ночи будь помянут коллега Рихтер.

Не дожидаясь, пока погаснут контуры портала, боевой маг вышел наружу. Медленно обвел взглядом зал; от этого взгляда некроманта невольно пробрало. Председатель жюри был старше Рихтера едва ли не вдвое, да и опыта ему хватало – редкий упырь согласится вернуться в гроб на добровольческих началах. Но этот взгляд… ледяное, отлично сдерживаемое бешенство…

В ту секунду некромант понял, почему именно Рихтер считается едва ли не лучшим боевым магом Лыкоморья.

Еще он понял, что студентка не соврала. Сложно сказать, какое отношение к ней имела Шэнди Дэнн, но вот Рихтер точно был ее, студентки, Учителем. С этим спорить не приходилось, а некромант и не собирался.

Собственно, явись сюда вместо означенного Рихтера та же магистр Дэнн, ситуация легче бы не стала. Но лучше уж триста тридцать три разъяренных некромантки, даже таких, как магистр Дэнн, чем Рихтер – один-разъединственный, отменно вежливый и спокойный, как кобра перед броском.

– И как это прикажете понимать, коллега?

Оно, конечно, так, боевой маг был сама вежливость, но председатель жюри не обольщался. Он прекрасно знал, каким ледяным может показаться крутой кипяток, и оттого не рассчитывал отделаться парой фраз. Он, признаться, вообще уже ни на что не рассчитывал.

– Где моя студентка? За которую я, если вы не в курсе, несу личную ответственность?

– Студентка? – нервно хмыкнул кто-то из чародеев. – Да вы, вообще, кого привели, Рихтер?! Она же межмирные стены как бумагу рвет!

Лучше бы он этого не говорил. Взгляд мага, и без того не шибко-то хороший, утратил последние крохи тепла. Гуманизмом там теперь и не пахло. К тому же, кажется, Рихтер наконец нашел конкретного кого-то, кто был во всем виноват.

Ну или хоть в чем-то.

– Что? – еще тише и еще отчетливее спросил он. – Простите, я вас не понял. Вы хотите сказать, что вы предлагаете студентам проницаемые межмирные стены? Не проверив их предварительно заклинаниями?

В зале ощутимо потемнело. За окном, кажется, даже громыхнуло. Невесть откуда взявшийся ветер взметнул край тяжелой, торжественной мантии некроманта.

– Где моя студентка, коллеги? Я жду ответа!

Ответом ему было дружное коллективное молчание.

– Мы тоже хотели бы знать, где ваша студентка, коллега Рихтер! И главное – как ей удалось попасть в это самое «где»?! – Одна из некроманток, породистая, ухоженная и как минимум разменявшая свою вторую сотню лет, резким движением указала на теперь уж и вовсе не проницаемую ничьему взгляду стену.

Стена, словно ожидавшая именно этого жеста, пошла мелкой рябью. Маги дружно повернулись в ту сторону; рябь сменилась крупными складками, и в стене открылся некоторый проем, впустивший в зал целое облако мелкой противной пыли. Неуловимым движением Рихтер переместился к проему, но помимо пыли в зале уже образовалась искомая студентка. Была она живая, что тут же привычно проверили некроманты, здоровая (по крайней мере, на первый взгляд), и не одна, а вкупе с какой-то тварью, зажатой вполне профессиональным захватом.

Ткань мироздания за ее спиной сомкнулась как ни в чем не бывало.

Стало совсем тихо.

Палец ныл, но уже почти не кровоточил. Я посасывала его, другой рукой удерживая существо, так что проем пришлось отворять коленом.

Дома было лучше. Я с наслаждением вдохнула полной грудью, радуясь исчезновению пыли, противно скрипевшей на зубах. Ну теперь и за работу можно взяться…

В зале царила звенящая тишина. Я насторожилась. Со всех сторон на меня молча смотрели маги и адепты.

От такого внимания я малость смутилась и по старой привычке стала вспоминать, что конкретно сделала не так. Отсутствовала я, кажется, совсем недолго: пять, от силы десять минут. Тогда чего они так все на меня таращатся? Или… я спешно вспомнила, как далеко успела отойти от стены. Так, стоп, а может, там было больше пятнадцати шагов?! Мрыс, сказали же – не дальше…

Ой. А вдруг мне баллы за это снимут?

– Студентка Ясица… – хрипло сказал знакомый голос. Услышав его, я вздрогнула и быстренько вытащила палец изо рта. – Вы… вас где, вообще, носило, мрыс эт веллер келленгарм?!

«Плохо дело», – озабоченно подумала я. Чтобы Эгмонт, вежливость которого только увеличивалась соразмерно степени злости, при студентах ругался на греакоре… Нет, такого на моей памяти еще не случалось.

Впрочем, на моей памяти много чего не случалось. В частности, я не помнила ни единого раза, когда бы невозмутимый Рихтер смотрел на кого-нибудь вот так,с совершенно непередаваемым выражением лица. Честное слово, мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: он испуган, он по-настоящему испуган… и, кажется, не за себя.

За меня?.. Но какого мрыса…

– Да, где вы были, адептка? – поддержал Рихтера председатель жюри.

Я перевела взгляд на него; некромант был весь белый, а на лбу у него переливался фиолетовым внушительный синяк. Ого, удивилась я. Это кто ему так засветил? Эгмонт, что ли?

С него станется…

Прочая общественность беззвучно вопияла.

– Ну… – Я переступила с ноги на ногу. Существо, вытащенное с той стороны, вжималось мне в бедро, испуганно таращась по сторонам. – Я… это… – И тут я сообразила: – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, верно? Вот я и решила, для наглядности. Этот самый интересный был! – поспешила прибавить я, потому что некроманты по-прежнему смотрели на меня молча. – Он еще и из земли выкапывался. У нас же ведь олимпиада по некромантии, так? А это тот еще зомбик! Описать?

Логично рассудив, что молчание – знак согласия, я решила, как советуют гномы, ковать железо, не отходя от кассы. С некоторым трудом отодрав «зомбика» от штанины, я установила его перед собой и материализовала в руке небольшую указку.

– Вашему вниманию предлагается наиболее интересный из имевшихся в наличии экземпляр. Все остальные будут предложены в виде мнемо-образов. – Я не стала уточнять, что «все остальные» представлены одним коллективным мнемо-образом и одной поэтической строчкой. – Ну что, приступим?

– Приступайте, – каким-то дерганым движением кивнул магистр-некромант.

Получив высочайшее соизволение, я воспрянула духом. Эгмонт, правда, продолжал смотреть на меня весьма нехорошим взглядом, но это-то как раз было правильно и привычно.

Тварюшка жалась к моей ноге. Под лапками у нее я заметила образовавшуюся лужицу: жидкость с шипением проедала деревянный пол. Я моргнула от неожиданности; да нет, показалось с перепугу. Ни лужицы, ни дыры… все, Яльга, крыша едет, дом стоит…

Я окинула добытое существо критическим взглядом. Да. Мелковато оно для масштабных демонстраций.

– Увеличить? – заботливо осведомилась я у магистров.

– Увеличить, – эхом согласился какой-то из них.

– Рост! – скомандовала я «зомбику».

Тот вздрогнул и исполнительно увеличился аккурат вдвое. Теперь он доставал мне до подбородка, причем у меня мелькнула нехорошая мысль, что и это не предел его возможностей.

Судя по всему, мысль посетила не меня одну. Адепты сбились в кучку, накрылись защитной сферой. Магистры схватились за амулеты.

– Итак, дамы и господа. Перед вами экземпляр… – Я напрягла скудные познания в эльфийском, но решила все-таки не рисковать. – Экземпляр крокозябра обыкновенного полиморфного. Как вы уже успели удостовериться, он умеет менять форму и размеры тела сообразно своим потребностям…

Магистры внимали.

Молча.

– …Увеличивать или уменьшать длину конечностей… – Рыжая адептка махнула указкой, и найденыш точно так же взмахнул удлинившейся лапой через зал. Кончик лапы пролетел прямо перед носом председателя жюри. Некромант непроизвольно отшатнулся. – То же самое относится к хвосту и ушам. Продемонстрировать?

– Не надо, – быстро отказался некромант.

Адептка немного расстроилась.

– Ну как хотите… Тогда дальше. У данного экземпляра имеются: хавальце, хрюкальце, мявальце и хапальце. Хавальце, как легко догадаться, располагается на голове. Открывается под углом до ста восьмидесяти градусов. Покажи! – Это относилось уже к твари.

Монстр с готовностью распахнул пасть. Да. Иначе как хавальцем это и впрямь назвать было сложно. Верхняя половина черепа откинулась назад, как на шарнирах, открывая взгляду тройной ряд зубов самых разнообразных функций и назначений.

– Зубы в хавальце имеются трех родов, – соловьем разливалась студентка. – Во-первых, это выдвигающиеся клыки игольчатой формы. Выдвинь! – Она стукнула по клыку, и тот исполнительно выдвинулся вперед. – Обратите внимание, внутри зуба проходит узкий канал с ядом. – На конце клыка повисла крошечная желтая капля. – Убери каку!.. Яд предположительно нервнопаралитического действия. Все, зуб можешь задвинуть… Во-вторых, это резцы: раз, два, три… четырнадцать штук, прямоугольной формы. Острые. – Палец девицы непроизвольно дернулся ко рту. – В-третьих, коренные, выполняющие жевательные функции. Они сходны с коренными зубами мгымбров и прочих травоядных ящеров.

При слове «мгымбр» Рихтер отчего-то усмехнулся.

– Закрой хавальце!.. Так. Перейдем к хрюкальцу. – Адептка потеребила уныло свисавший с морды хоботок. – С его помощью зверь издает звуки различной степени пронзительности. Покажи!

Хоботок немедленно задрался вверх. Оттуда вырвалось несколько протяжных звуков, чем-то напоминавших игру на волынке.

Последствия мини-концерта не замедлили сказаться. Роскошная хрустальная люстра из полутора сотен подвесок, вздрогнула, покачнулась и вдруг рассыпалась на множество крошечных осколков. Осколки ливнем хлынули вниз; Рихтер и некромант успели прикрыться заклинаниями, умные адепты давно уже сидели под защитной сферой. Остальным повезло меньше: еще минут пять они старательно вытряхивали из мантий и волос миниатюрные хрустальные кристаллики. Как выяснилось, кристаллики были одинакового размера, идеально правильной формы и изумительной огранки: такую работу едва ли осилил бы опытный гном-ювелир.

На студентку, естественно, не упало ни единого осколка.

– Стало быть, это было хрюкальце? – после долгой паузы откашлялся некромант.

Студентка робко кивнула. Было видно, что она и сама не ожидала от своей добычи таких умений.

– Еще мявальце есть, – машинально брякнула она. – Тоже звуки издавать умеет… показать?

– Нет!! – хором отказались некроманты.

Вероятнее всего, они дружно пришли к выводу, что стены и фундамент, обратившись в точно такую же крошку, не порадуют КОВЕН. А заклинания, защищающие здание, могут и не помочь. На люстру вон тоже чего-то там наложили…

Ну и где теперь та люстра?

– Ладно… Теперь хапальце. Расположено на кончике хвоста. – Помянутый хвост вскинулся вверх и вперед, демонстрируя себя зрителям. Раскрылся наподобие цветочного бутона; там обнаружилась некоторая полость, обрамленная пятью короткими, но мощными щупальцами. Учитывая способность к изменению длины предыдущих частей тела, насчет зоны досягаемости этих щупалец никто особенно не обольщался. – Обратите внимание, полость заканчивается слепо, не имея прямого контакта с пищеварительной системой. Покажи! – Хвост легко вывернулся наизнанку, как перчатка, стягиваемая с кисти. Заканчивался он и впрямь слепо, здесь студентка не соврала ни на дюйм. – Глаз на хапальце не имеется, зато, скорее всего, присутствуют сенсорные клетки. По крайней мере, хвост действует очень уверенно, так что подходить к зверю сзади не рекомендуется. Учитывая гибкость, пластичность и скорость реакции помянутого органа – не рекомендуется вдвойне.

Хвост споро вывернулся наружу. Завязался тройным узлом, развязался обратно, метнулся к носу ошалевшего от такой наглости некроманта и угрожающе сжал-разжал щупальца.

– Цыть! – строго прикрикнула на тварь адептка. Хвост мгновенно ужался до размеров собачьей каральки и умильно замельтешил в воздухе. – Я предполагаю, что хапальце служит для захвата и предварительного переваривания пищи. Скорее всего, на его внутренней стороне исследователи отыщут соответствующие железы, выделяющие пищеварительные секреты…

– Студентка Ясица, – мягко вмешался Рихтер, – отпустите животное. Оно хочет в среду обитания. Давайте ограничимся мнемо-образами.

– Да, давайте! – обрадованно согласился некромант.

Девица Ясица (это имя или фамилия?) немножко растерялась.

– Но… а как же исследования?

Некроманты хором удостоверили ее в отсутствии подобной необходимости и в том, что ее вклад в науку уже оценен по достоинству.

Рыжая адептка тяжко вздохнула, привычно ухватила тварюшку за шиворот, зачем-то потопталась на месте дислокации указанной тварюшки, поковыряв пол каблуком. После чего с явным облегчением подошла к межмирной стене, легким движением руки отдернула ткань мироздания и забросила животину куда велели.

После всех предыдущих сюрпризов маленькой странности поведенческих реакций помянутой студентки жюри даже не заметило. А зря…

Слава богам, мне и впрямь показалось. Пол под ногами был нормальный, прочный, дырки там не имелось; а то кто его знает, какими жидкостями могут оперировать такие вот существа? Кислотой, скажем? Хотя… кислоты – они только органику прожигают, камню от них вреда нет…

Расставаться с тварюшкой лично мне было жалко. К ней я уже успела привыкнуть и где-то даже немножко привязаться; некое же чувство, возможно именующееся интуицией, подсказывало мне, что, едва существо окажется по ту сторону стены, оно дернет от меня со всех лап. И больше мы никогда уже не увидимся.

Впрочем, вряд ли существо станет об этом жалеть.

– Так что у вас с мнемо-образами, студентка? – напомнил о себе старший некромант. Я посмотрела на него; теперь, после всего случившегося, маг выглядел уже далеко не так величественно, как прежде. Синяк переливался всеми оттенками аметистового. Мне даже сделалось немножко жалко невезучего колдуна.

– Есть, целых четыре штуки… – Покопавшись в карманах, я вытащила на свет божий свой потрепанный талисман, выданный мне гномом-завхозом. Талисман этот, видно, использовался еще магистром-основателем Академии, но некромант схватил его с таким пылом, будто ему предложили наиновейшую конструкцию.

– Господа адепты, – получив талисман, некромант повернулся к моим конкурентам, – сдавайте амулеты. Я объявляю перерыв на двадцать минут, по истечении которого вам будут объявлены результаты.

Адепты зашушукались. Кажется, никто из них не знал, как снимается поспешно наложенная защитная сфера. Наконец кто-то прочел заклинание по шпаргалке – и сфера распалась.

Я свой амулет уже сдала, других все равно не имелось. Покосившись на стену, я незаметно переместилась к двери. Оглянулась – на меня вроде никто не смотрел.

Вот и хорошо, вот и славно! Я мигом выскочила наружу и огляделась в поисках укрытия. Мне надо было провести где-то двадцать минут, избегнув при этом встречи с любимым наставником. Что-то подсказывало мне, что ничего хорошего он не скажет.

– Куда это вы собрались, студентка Ясица? – холодно поинтересовались за моей спиной.

Я обреченно обернулась. Рихтер стоял прямо напротив меня; выражение его лица не предвещало мне ничего хорошего. Глаза по крайности поблескивали весьма многообещающе.

Ну это хотя бы предсказуемо и понятно. До сегодняшнего дня я не могла и предположить, что наш боевой магистр способен по-настоящему испугаться, а теперь терялась в догадках, что именно вызвало у него столь неожиданную реакцию.

– Пройдемте, студентка, нам есть о чем поговорить. – Рихтер цепко ухватил меня под руку, лишив всякой возможности отступления. Я оглянулась – выходящие из зала адепты явно не горели желанием связываться ни со мной, ни тем более с Эгмонтом.

«Абзац котенку», – обреченно подумала я. Хорошо, хоть некромантов здесь хватает, – значит, приз смогу получить при любом раскладе.

Если мне, конечно, его дадут.

Я шла молча, сжав зубы, точно гном на допросе. Мысли прыгали туда-сюда, как… как кролики какие-то, размножаясь примерно с той же скоростью. Чего я такого сделала? Что мне за это будет? Дадут ли мне диплом? А если дадут, то можно ли взять деньгами?

Поток мыслей был прерван самым банальным образом – просто мы пришли туда, куда и запланировал ранее мой магистр. Это была преподавательская комната; во всяком случае, на эту мысль меня натолкнула подобающая роскошь интерьеров и некая особа женского полу, находившаяся там же.

– Добрый день, Вирра Джорджовна, – поздоровался с особой вежливый Эгмонт. Я вякнула что-то маловразумительное, но подобающее моменту.

Особа (Вирра Джорджовна, надо запомнить) удостоила Эгмонта царственным кивком. На меня она посмотрела как на пустое место. Я ответила ей противоположным приемом, внимательно осмотрев с головы до ног и с ног до головы. М-да. Вирру Джорджовну, кем бы она ни была, стоило показать Полин в качестве наглядного примера: вот так одеваться нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Я теперь даже жалела, что уже отдала свой мнемо-амулет некроманту.

Ростам Вирра Джорджовна была на голову меньше, чем я. Вес – килограммов на двадцать – двадцать пять побольше, чем надо бы. Впечатление «шарика на ножках» усиливалось серым вязаным пончо, украшенным длинными кистями. Под пончо на преподавательнице имелся какой-то свитер, но на фоне остального он просто мерк. Ибо ниже имелась коротенькая, но пышная юбка: черная, в крупные белые горохи. По краю она была оторочена широкой лентой черного же кружева. Юбка открывала взглядам аккуратные, но от этого не менее толстенькие ножки, обтянутые узорчатыми, черными и – зуб даю! – очень дорогими чулками. Картинку завершали жемчужно-серые башмачки, завязанные на щиколотках кокетливыми бантами атласной ленты. Как всякая невысокая женщина, Вирра Джорджовна обожала высоченные каблуки. Эти конкретные шпильки были, видно, сделаны на заказ: каждый каблук обвивала серебряная змейка, подмигивавшая зрителю изумрудным глазком. «Где-то я про такое уже читала», – с подозрением подумала я. Не иначе как Вирра Джорджовна тоже.

Плюс еще на пальцах, на запястьях, на шее и в ушах преподавательницы всеми цветами радуги сверкали драгоценные камни. Судя по всему, она придерживалась принципа «хорошего много не бывает!» и брала если не ценой, то количеством.

– Вирра Джорджовна, – с безукоризненной вежливостью сказал Эгмонт, – там внизу сейчас как раз началось оценивание работ. Присуждение мест, подписывание грамот… Я счел своим долгом сообщить вам об этом. Полагаю, вы сочтете необходимым участвовать?

– Благодарю вас, – капризно сказала магичка. Она вытянула ножки вперед, точно еще раз любуясь башмачками; потом, не вставая, выпустила из крупного перстня зеленую искру. Заклинание экстренной телепортации всколыхнуло пол так, что мне пришлось уцепиться за косяк.

Да. За несколько секунд прямого контакта я успела оценить новую знакомую как мага и как врага. Первое было не особенно-то и высоко; соперником она была слабым, всяко не Эгмонт. Зато как враг… глазки у нее были такие, что мне немедленно захотелось принять ее за эталон и всех грядущих врагов оценивать в «вирроджорджовнах».

– Садитесь, студентка, – сказал Рихтер, отвлекая меня от продумывания подробностей эталона.

Я послушно плюхнулась на диван. Тот немедленно продемонстрировал свой дурной характер: диван был не иначе как специальный, для неугодных посетителей, потому что коленки у меня задрались выше головы. Я попыталась выбраться наружу, но не преуспела.

Эгмонт сел на стул у стола, по-хозяйски сдвинув в сторону четыре пухлые пергаментные папки. Помимо папок на столе имелись: песочные часы в серебряной оправе, тяжелый письменный прибор из темно-зеленого камня с разводами и рамка с миниатюрой. На миниатюре было изображено какое-то существо мужского пола. Едва я посмотрела на картинку, существо исчезло, оставив после себя пустую раму.

Большое окно прикрывала иллюзия морского побережья. На противоположной стене висела огромная картина в золоченой раме; как мне показалось, там был запечатлен для истории какой-то из ежегодных ковенских съездов.

– А что это была за дама? – спросила я, прерывая молчание.

– Одна из ведущих некромантов КОВЕНа. Специалист по работе с адептами… – Рихтер усмехнулся и заканчивать мысль не стал. Я, как существо разумное, настаивать не рискнула.

Мы молчали, наверное, около семи минут. Я постепенно выбиралась из недр коварного дивана, наконец усевшись на самом его краешке. Такая позиция была относительно устойчива; опершись на мягкий подлокотник, я с некоторым трудом подавила в себе желание сбросить сапоги и залезть на диван с ногами.

Эгмонт устало потер ладонью висок. Посмотрел на меня:

– Что у вас с пальцем, студентка?

Я машинально спрятала руку за спину. Потом, подумав, вытащила обратно.

– Ничего… Так, цапнул этот чудик, вот и все…

Снова долгая пауза.

– Вы хоть догадывались, что эти существа – хищники? Что там могло быть опасно? Что вы могли просто не найти дороги назад?

Я честно помотала головой.

– И чему я вас вообще учил? – задумчиво вопросил Эгмонт, рассматривая изображение Великого Магистра на картине.

– Может, они и хищники, – резонно возразила я, – вот только я…

– Договаривайте.

– Вот только я не добыча!

– На каждого сильного найдется сильнейший. На каждую не-добычу отыщется свой хищник. Зачем вы полезли туда, студентка Ясица? Или вам жить надоело?! Это некромантия, понимаете? Некромантия! Здесь не играют в войнушку, здесь убивают всерьез…

Я мрачно рассматривала роскошный ковер. Когда это я, спрашивается, играла в войнушку? Да и некромантия… В гробу я тех некромантов видала! Зачем полезла? «Зачем», «зачем»… Затем! Бегают они там слишком быстро…

Как-то мне их зарисовать ведь надо!..

Рихтер неожиданно рассмеялся.

– Нет, студентка Ясица, вы мне не дадите погибнуть своей смертью! Я умру в расцвете лет, от инфаркта… В следующий раз, когда вам опять приспичит куда-нибудь залезть, предупредите меня об этом, хорошо? Чтобы я сразу знал, что это у вас самоубийство, а не убийство…

– Да в чем, вообще, дело, магистр Рихтер? – Я честно попыталась понять, что происходит. – Что все так бегают? Ну прошла. Ну принесла. Оно же ведь меня не съело!

«Ага, только понадкусило малость…».

– В чем дело, студентка? – Эгмонт знакомо прищурился. – Да собственно, ни в чем. Только эта стена, чтоб вы знали, в принципе непроницаема для любого магического воздействия. То есть быланепроницаема. Как вы вообще смогли через нее пройти – уму непостижимо…

Я ошарашенно молчала, машинально прокручивая на запястье браслет. Но… как же так? Это просто стенка, магический полог… Фенгиаруленгеддир учил, как можно миновать такое препятствие!..

Может, Рихтер ошибся?

Да нет, вряд ли… Вот, значит, отчего все так на меня смотрели!

– Юное дарование, – ехидно подытожил магистр.

Я растерянно посмотрела на него; Эгмонт ответил мне взглядом, от которого я мигом уставилась на собственные коленки.

Собственно, чувств сейчас во мне было два. Первым было искреннее недоумение и столь же искренний испуг: сейчас до меня мало-помалу начинало доходить, что именно я сделала, а слова касательно хищников и добычи разом сделались гораздо более обоснованными. Вдобавок мне вспомнилось, каксмотрел на меня Рихтер, когда я вернулась с созданием. Да… пожалуй, ему было чего бояться…

Имелось, однако же, и второе. Едва до меня дошла вся серьезность ситуации, как поняла я и еще кое-что: может быть, ситуация получилась и проблемная, но рядовой чародей такого в жизни устроить не сможет. Нет, я никогда не считала себя рядовой чародейкой, но получить лишнее подтверждение собственной гениальности никогда не повредит. Рихтер поднял голову.

– Вы особенно не радуйтесь, студентка, – заверил меня он. То ли магистр не ставил себе такой цели, то ли он попросту устал, но на ехидную ласковость его уже не хватило, и голос прозвучал скорее уж сочувственно. – Магистр Дэнн наверняка по-новому посмотрит на ваши некромантические способности. Вряд ли теперь вы сумеете убедить ее, что ничего не смыслите в Темной магии…

– А что – теперь? – ощетинилась я. Перспектива усиленного внимания некромантки показалась мне не слишком-то радостной. – Ну сходила, ну принесла… Это же бестиология, в крайнем случае – общая магия!

– Разумеется, – согласился маг. – Вот только диплом вам дадут по некромантии. И название предмета напишут большими буквами. А диплом городской олимпиады, проходящей под патронатом КОВЕНа, – это не просто кусок пергамента. Это серьезный документ.

Я заволновалась, вспомнив, о сколь важном состязании идет речь. Коварный документ – нет, Документ! – как живой встал перед моим внутренним взором. Был он велик, ужасен, снабжен синим оттиском на пол-листа и кучей затейливых подписей. Венчала все это великолепие огромная надпись черными буквами: «Некромантия. Приглядитесь, магистр Дэнн!»

– Думаете, мне правда его дадут?

Эгмонт пожал плечами:

– Скорее всего. Можете рассчитывать как минимум на третье место.

Я заволновалась еще больше. Под пальцы подвернулся браслет; Рихтер, откинувшись на спинку стула, флегматично наблюдал, как я терзаю металлические висюльки.

– Что это у вас такое? – наконец заинтересовался он. – Амулет?

Я вздрогнула, машинально спрятала руки за спину, но тут же устыдилась и вернула их на место.

– Амулет?.. Да нет, магистр Рихтер, просто побрякушка. От бабки досталась.

– Интересная у вас была бабушка, – хмыкнул магистр. – Хотел бы я с ней познакомиться.

– Почему же – была? – рассеянно переспросила я. – Она и есть, кажется…

Но знакомиться с нею я не рекомендую. Даже боевому магу Эгмонту.

Слава богам, у Рихтера достало такта не спрашивать, как же так я брожу по жизни в гордом одиночестве, если у меня есть как минимум одна предположительно живая родственница. У меня же наконец прорезались мозги, я вспомнила про конфиденциальность и заткнулась. Не берите меня в разведку, я все тайны выболтаю!

На этом месте мои размышления прервали. Самым недвусмысленным образом: где-то в холле звонко – и довольно громко – прозвенела минутная мелодия. Пауза, наполненная нарастающим топотом адептов Высокой Науки, – мелодия повторилась, на этот раз чуть длиннее и гораздо, гораздо громче.

Эгмонт поднялся на ноги. Я, мигом поняв, что теперь будет, только глубже вжалась в ставший родным диван. Мало того что подведение итогов, так еще и наверняка разбор полетов ожидается, – если уж Рихтер испугался, что про некромантов говорить?!

Да и в лоб главному магистру засветили – явно не без моего участия, хотя бы и косвенного.

– Идемте, студентка Ясица. Награждение уже начинается.

«Наш зритель ждет нас!» – мрачно подумала я, вылезая из мягких объятий дивана.

Награждали, как ни странно, в том же зале, где и испытывал. То ли другого у них попросту не имелось, то ли традиция была у здешних такая – в общем, места были знакомые, хоженые, и я немножко приободрилась. Когда Эгмонт во всем своем высокоме… то есть, я хотела сказать, великолепии отбыл к преподавателям, я вздохнула немножко свободнее – при всем уважении присутствие моего магистра в радиусе трех метров всегда меня немножко напрягало. А что поделаешь, если первая мысль, которая приходит при нем мне в голову, как правило, начинается однообразно: «Так, а чего такого я сегодня сделала?!»

Адепты стояли кучкой, почти как те крокозюбры. Сходство усиливали и поведенческие реакции: едва заметив меня, студенты мигом сбились в кучку, вытолкнули вперед какого-то унылого брюнета с двухпудовым амулетом (надо думать, лучшего боевого мага), но на всякий случай откочевали подальше. Поначалу не поняв, что к чему, я двинула было к коллегам, но те так знакомо зыркнули на меня, что я мигом пожалела о неосмотрительно отданном некроманту мнемо-амулете. Две кучки рядом смотрелись бы очень стильно.

Преподаватели, естественно, образовали свою кучку. Она выглядела на порядок более помпезно: шикарные мантии, величественные лица, даже синяк на лбу у главного некроманта, к слову сказать тщательно прикрытый волосами, впечатления как-то не испортил. Какое там, впечатления не испортило даже то, как опасливо этот самый некромант косился в сторону Рихтера, – тот с подчеркнуто равнодушным видом вертел в пальцах кристаллик, оставшийся после люстры. Будь Эгмонт гномом, я бы предположила, что по кристаллику предполагается наваять как минимум четыре диссертации, причем три из них загнать коллегам. Вирра Джорджовна, с дипломами в руках, излучала в атмосферу столь доброжелательные флюиды, что у меня мигом запищал амулет от порчи.