Текст книги "Заложница (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Как он и думал, только немного расслабившаяся девушка, вновь моментально напряглась, схватилась за спасительную ручку. Похожа на перепуганного зайца. Усмехнувшись, Артем спокойно пошел дальше к двери.
– Меня можешь не бояться. Обещаю, я тебе вреда не причиню. Я просто пошутил, – снова улыбнувшись, мужчина вышел.
Если физически, они и правда не причинили ей вреда, то морально, Саша чувствовала себя совершенно истощенной. Пошутил... Его шуток и угроз Самарского оказалось достаточно, чтобы руки еще долго тряслись, не переставая.
*****
– Так что, я готовлю документы? Сливаемся? – Титов сидел в кабинете со своим старшим юристом, заместителем, большим специалистом своего дела и, человеком, которому, наверное, доверял в фирме больше других.
– Нет. Я не допущу, чтоб этот щенок помыкал мной, как и когда ему захочется. Не дорос еще, сопляк, чтоб за шантаж браться!
– Что мы тогда делаем? – Ковальский Эдуард, тот самый юрист, знал Титова долго, достаточно долго, чтобы понимать – задавать вопросы о причинах, ему сейчас не следует, его должны сейчас волновать лишь четкие указки к действиям.
– Ничего, я отказал журналу в интервью, помнишь? – собеседник кивнул. – Скажу, что передумал, дам интервью, где расскажу о серьезности своих намерений. Я не собираюсь плясать под дудку Самарского, сначала, мы возьмем тендер, а потом – он получит по заслугам за то, что ввязался во взрослые игры.
Ни слова о Саше, это Эдуард тоже отметил. Лишь плоскость бизнеса, месть за то, что влез во взрослые игры, а не похитил дочь. Одно из двух, либо Титов пытается таким образом защититься сам от тех чувств, которые должны обуревать родителя, у которого пропал единственный ребенок, либо он просто не понимает, что же произошло.
– Ты знаешь, где они ее держат? – кроме всего прочего, Эдуард считал себя другом мужчины, и такие вопросы ему, как другу, были позволены.
– Нет, – Константин взял со стола дротик, метнул его в мишень, на противоположной стене, давно пора повесить там фотографию щенка. – Его не могут засечь.
– В офисе заседает Димочка Ермолов, помнишь, блондин? – Титов кивнул. – Самарский в отъезде.
– Еще бы... Искренне надеюсь, что этот придурок развалит Самарскому все к чертям, пока он сам пытается тягаться со мной!
– Я до сих пор не могу понять, Костя, как она оказалась в Париже одна? Ведь ты знал, что...
– Что? Что я знал? Я понятия не имел, что этот придурок возьмется за подобный абсурд! Я для того и отправил их подальше, чтоб не нарвались здесь. Вот откуда я должен был знать, что Самарский решит поиграть в криминального авторитета?! – еще один дротик полетел точно в цель, с фотографией было бы в разы приятней. – Он сделал ошибку, серьезную, непростительную. Он-то не знает, что я в эту игру уже не раз играл. И я готов играть до конца, а вот он нет. Он ничего Саше не сделает, я уверен, – третий, четвертый, пятый и шестой дротик были брошены, молча, с такой силой, что Эдуарду даже захотелось подойти и проверить, не пробили ли они стену.
– С тобой хочет встретиться Шутов.
– Кто? – Константин резко обернулся, отвлекаясь от своего кровожадного занятия.
– Третий претендент, помнишь, "Билдинг фо"?
– Они еще не слетели? – много чести помнить компанию, появившуюся лишь затем, чтобы с треском провалиться.
– Нет.
– Удивительно. Что он за кадр? Я даже не слышал о таком. Запомнил бы.
– Я тоже. Говорят, всего лишь назначенный, а за ним стоят более серьезные люди.
– Кто?
– Если бы я знал... – Эдуард взял со стола друга фотографию, улыбающаяся Алекс лет шести, на коленях у такого же солидного, серьезного как сейчас Титова, резкий контраст детскости и взросления, а ведь в детстве, Титов должно было улыбался так же, как и его дочь.
– Я не буду встречаться с тем, о ком ничего не знаю. Пробей его. Лично. Тогда поговорим, кроме того, они все равно слетят.
– Хорошо, но надеюсь, они окажутся за бортом раньше, чем я успею этим заняться.
Константин подошел к мишени, по одному достал все дротики.
– Ты слишком ленив, никак не могу понять, почему ты до сих пор не уволен? Неужели я еще жду, пока ты выйдешь на пенсию?
– Нет, Костя, это я жду, когда тебя наконец-то пристрелят, и я займу место исполняющего обязанности генерального директора, – Титов рассмеялся в голос, по достоинству оценив очередную язвительную шутку друга. Правду говорят, в каждой шутке есть доля шутки.
*****
– Зайди на почту, – Дима не поздоровался, говорил не как обычно – неспешно, будто смакуя каждое слово, а быстро и четко, значит дело серьезное. Не мешкая, Яр открыл почтовый ящик, последнее не открытое письмо.
– Что это? – в него были вложены сканы какого-то журнала.
– Читай.
"Константин Титов – президент строительной компании "Апартмент групп", известный благодаря своей активной общественной деятельности, частый гость проводящихся в городе благотворительных акций, меценат фонда помощи неблагополучным семьям, участник общественной инициативы обеспечения нуждающихся жильем ..."
Яр перескочил взглядом перечисление всех регалий, прекрасно понимая, зачем Титову нужна вся эта благотворительность – простой набор очков в глазах окружающих, он сам вел себя так же, участвовал, спонсировал, привлекал.
"Несомненно, сейчас у нас в приоритете получение государственного заказа на застройку нового микрорайона. Серьезный проект, трудоемкий и длительный, но, учитывая наш опыт, два десятилетия стабильной работы на рынке, совершенно идеальную репутацию наших домов, кому как не нам стоит поручить это?"
Похоже, дедуля совсем свихнулся, Яр перевел взгляд на дату вверху страницы – вчера. Вчера Титов дал интервью, в котором ни слова не сказано о возможности отказа от тендера.
"Это должны понимать все, "Апартмент" исполняет все взятые на себя обязательства. Ничто и никто не может заставить нас оставить проект недостроенным. Вы не найдете в городе ни одного дома, лишенного окон, крыши, без проведенного водоснабжения, сооруженного "Апартментом". Так было всегда, так будет и дальше. Ничто и никто не заставит нас свернуть с дороги качественного и своевременного исполнения своих обязанностей."
Тонко, Титов, тонко. Никто и ничто, "даже вы, Самарский Ярослав Анатольевич", будто читалось между строк. Но только он не рассчитал, что то же самое Яр мог сказать и о себе – никто и ничто не заставит отказаться от своих планов его.
– Он сам заставляет делать меня то, что я не хотел.
– Перестань нянчиться с Титовой, Яр, ты что, не видишь, он насмехается над нами?
– Посмеемся вместе, – Самарский дал отбой, со злостью захлопнул крышку ноутбука. Чертов Титов, он сам заставляет его становиться тем, кем бы очень не хотелось, пытается взять на слабо, старый идиот.
*****
Ненавистные уже три щелчка, и Саша даже не оборачивается, чтобы в очередной раз встретить взглядом Артема, или изредка кого-то другого, заменяющего мужчину на этом почетном посту. Достало. Это тупое, нелогичное, идиотское заточение ее достало.
– Что за черт? – звук бьющегося стекла, скребущего по полу метала.
Сегодня, Саша решила объявить голодовку. Условие – одно единственное, отпустить ее. И пусть сама она никогда не понимала, в чем смысл подобных методов шантажа, другого способа проявить протест – не имелось. Принесенный на завтрак поднос, она заботливо опустила под дверь, надеясь, что ее тонкий намек на то, что есть она не станет – будет понятен тому, кто придет его забирать. Но на то, что его сшибет резко открывший дверь Самарский, Саша как-то не рассчитывала.
Когда девушка обернулась, Яр рассматривал кашу, образовавшуюся на полу из осколков, сока и салата, частично вылетевшего из тарелки.
– Что за представление? – бросив еще один яростный взгляд на пол, мужчина перешагнул поднос, громко хлопнув дверью за спиной.
– Голодовка, – пытаясь приободрить саму себя, Саша уперла руки в боки, если честно, это не сильно помогло, уверенности пока хватило всего на одно слово.
– Чудесно, – Самарский подошел стремительно, снова нависнув над жертвой скалой. – Скажешь об этом папочке. Сейчас. Как можно красочней. Поняла?
Он тоже говорил отрывисто, вкрадчиво, но, кажется, никак не от страха, скорей пытался сдержать гнев.
– Нет, – ну вот, оказывается, хватило смелости на целых два слова.
– Дура... – сначала, Яр просто сверлил ее взглядом, не то пытаясь окончательно испугать, не то решая, что делать дальше, а потом, подхватил, развернулся к креслу, швырнул в него, не заботясь особо о том, доставляет ли неудобства. От неожиданности, Саша даже не успела воспротивиться. – Слушай сюда, если думаешь, что включишь стерву, и я начну прыгать вокруг драгоценной Сашеньки на пальцах, ошибаешься. Мне посрать на твои голодовки и отказы. Не хочешь по-хорошему, пришло время учиться по-плохому.
Так же неожиданно как приблизился, Яр отстранился, вернулся к двери, поднял отлетевший в сторону немного раньше осколок стакана, и уже через мгновение снова нависал коршуном над девушкой.
– Ну что, Саша, звоним папе, или сначала мне придется подпортить тебе лицо? – он раскрыл перед ее глазами кулак, демонстрируя острое орудие возможных пыток.
– Ты не посмеешь! – Саша говорила и сама не сильно себе верила. Посмеет, еще как посмеет. Даже в глаза ему страшно смотреть, потому что в них-то явно читается отсутствие любых тормозов.
– Много текста, или ты хочешь проверить, пойдут ли тебе шрамы? – перехватив осколок, он провел по щеке застывшей девушки. Не шутит, страх сковал моментально, и понимание тоже пришло, она совершенно одна в доме, полном неизвестных ей людей, во власти этого конкретного человека, никто ему не указ, и она в том числе, ни силой, ни уговорами она ничего не добьется. Сашу начала бить дрожь. – Ну, что молчишь?
– Я закричу...
– Кричи, как думаешь, кто прибежит тебя спасать? – Яр улыбнулся, пугающе, холод пробрал до костей. Правильный ответ – никто.
– Не надо... – продолжая чувствовать, как кончик стекла упирается в кожу, Саша боялась сделать малейшее движение.
– Отчего же? – осознав, что упрямство почти окончательно преодолено, Самарский решил закрепить "успех". – Если ты так настаиваешь, я ведь могу начать не с лица, слишком банально, – продолжая держать осколок одной рукой, другой он взялся за подол совершенно глупого сарафана, неизвестно откуда у нее взявшегося. В первый раз он видел ее не в нем.
Хотелось крикнуть, толкнуть, но у Саши получилось издать лишь невнятный писк.
– Говорят, на бедре – самая чувствительная кожа, знала? – укол, и со щеки, осколок стремительно перемещается вниз, теперь уже заставляя пульсировать под натиском точку на ноге. – Я даже слышал, что есть люди, которые оставляют себе порезы именно тут, чтобы ощутить боль. И шрамы потом не видны. Ты тоже любишь боль? Или просто дура? Ну что, готова? – неотрывно смотря в до смерти перепуганные глаза, Яр надавил чуть сильнее, на молочной коже бедра выступила капелька крови.
– Нет, – почувствовав еще один укол, Саша непроизвольно дернулась.
Ничего больше не говоря, Самарский достал телефон, набрал номер, включил громкую связь, опять гудки, опять раздраженный голос Константина Львовича.
– Я не люблю, когда со мной шутят, Константин Львович... – с каждым словом, Самарский злился все больше, сжимая злосчастный осколок.
– Понравилась статья? Да, сученок? – где-то в Киеве собеседник рассмеялся.
– Очень, нам с Сашей очень понравилась, некоторые самые лучшие ваши изречения, я даже вырезал ей на спине, она сама попросила, правда Саша? – снова натиск осколка усилился, подтверждая, что так оно и будет, вдобавок к этому еще и жесткий взгляд не давал сомневаться.
– Папа, пожалуйста, забери меня... – получилось именно так, как он хотел – отчаянно, напугано, тихо, вымучено. Отлично, может, им даже удастся сработаться...
Как бесновался отец по ту сторону, какую жуткую кончину обещал устроить, сколько новых слов, наверняка услышала сегодня Саша, но значения это не имело, Яр чувствовал, как рушит планы такого уверенного в себе Титова. Поверил, девочка сыграла на ура, хотя не совсем сыграла. И каким же придурком будет себя чувствовать, когда Саша вернется к нему целой и невредимой. Очень жаль, что скорей всего, он сам в этот момент не сможет присутствовать при воссоединении семьи.
Как же она в этот момент его ненавидела. Видела, как победная улыбка расцветает на самодовольном лице, как он совершенно открыто издевается над ее собственным отцом, в красках описывая то, что сделает, если тот будет продолжать в том же духе. Слышала, как папа бьет словами наотмашь, будто дикий зверь, заточенный в клетку, неспособный сделать с ситуацией ровным счетом ничего, и ненавидела всей душой.
– Я же говорил, что со мной шутки плохи, даю две недели, Константин Львович.
– Урод, – Саша дождалась, пока Самарский нажмет отбой, и лишь потом бросила обвинение. Сама она выглядела сейчас не лучше, и от этого было еще более горько. Ведь соврала-то и она.
– Ты меня разочаровала, малышка... – несмотря на то, что разговор закончен, он добился того, что хотел, оставлять жертву в покое Самарский не спешил. – А сколько было экспрессии вначале, какое категоричное "нет"... А что оказалось? Обычная маленькая слабачка... Не в отца пошла, явно.
Он хотел просто уколоть, а получилось больней, намного больней.
– Пошел ты... – Саша оттолкнула руку, даже не обращая внимания, что острый край стекла царапает кожу до крови.
Яр опустил взгляд, следя за тем, как красные капельки выступают на коже – даже не поморщилась, значит, испугалась больше его самого, чем возможной боли, странная.
– Молись, чтоб это помогло ему понять, что же все-таки дороже, дочь или тендер, если он сделает неправильный выбор, я вернусь, и правила игры мы чуть изменим, мне надоело с тобой нянчиться, – он оттолкнулся от поручней кресла, подошел к двери. Не желая даже смотреть в его сторону, Саша повернулась, поджав под себя ноги, натянула сарафан до самых пят. – Артем, пусть уберут, наша принцесса предпочитает не завтракать. И одну с осколками ее не оставляй.
– Хорошо. – Самарский вышел, вместо него, в комнату вернулся Артем, но увидев творящийся на полу беспорядок, повернутую спиной Сашу, решил с разговорами и расспросами повременить, лишь покачал головой, предчувствуя, что все будет далеко не так просто, как он надеялся.
– Саша...
– Не сейчас, пожалуйста... – не хватало только перед ним изливать душу. Резко поднявшись, Саша проскользнула мимо охранника в ванную. Кожу саднило, а раз на такую щедрость как перекись ей надеяться не стоит, нужно хотя бы водой промыть.
Глава 5
Снова прошел день, за ним еще, и даже кажется третий. Самарский больше к ней не заходил, почему – ответ очевиден, он дал папе две недели, они еще не прошли. А вот когда пройдут... Сашу передергивало каждый раз, стоило подумать о том, что ее снова будут сверлить сумасшедшим взглядом, неся реальную угрозу жизни.
От еды она по-прежнему отказывалась, все так же прекрасно понимая бесперспективность затеи, но после того, как о ней узнал Самарский, сдаться – значило бы в очередной раз подтвердить его слова: "обычная маленькая слабачка"... Ублюдок.
Прожить три дня на воде – не самое страшное, что может произойти с человеком, особенно с тем, чья активность сводится к прогулкам по комнате, до ванной и обратно. Когда в проеме показывался Артем, она уже даже не реагировала. То ли из-за отсутствия пищи, то ли от нервного истощения, Саша утратила любой интерес к окружающим ее людям, предметам, миру в целом. Ей хотелось одного – чтобы этот кошмар закончился побыстрей.
– Так нельзя, – нарушая все правила субординации, установленные им же для подчиненных, Артем подошел к сидящей в кресле Саше, присел перед ней на корточки, попытался заглянуть в лицо. – Ты себя угробишь, такими темпами. Слышишь меня?
Ноль реакции. Смотрит в это злосчастное окно, будто там показывают самый интересный в мире фильм.
– Я ведь могу применить силу, и все-таки накормить... – кажется, подействовало, сначала Саша улыбнулась, а потом даже посмотрела на него, пусть отстраненно, пусть не совсем сознательным взглядом, но все же. Почему-то Артем больше волновался за ее психическое состояние, чем за недоедание, это всего лишь следствие.
– Самарскому что, больше не нужны слезные звонки? Я пытаюсь сделать так, чтобы все выглядело правдоподобно...
– Саша, нужно поесть, – Артем взял принесенное им же яблоко, протянул арестантке.
От вида зеленого плода, к горлу подступила тошнота, о том, чтобы откусить, Саша даже не помышляла.
– Ну, так ешь... те, – почему вдруг она начала обращаться к нему на "ты"? Они не друзья, даже нормально не знакомы, вряд ли он Артем, наверняка это всего-то погоняло.
– Тебе нужно поесть, Саша, тебе, – девушка посмотрела сначала на Артема, потом опять на фрукт в его руках, взяла в свои.
– Его надо помыть, – обойдя замершего Артема, Саша медленно, даже как-то неуверенно направилась в ванную. Закрыла за собой дверь, открыла воду. Как же хотелось послать его на все четыре стороны с его чертовой заботой. Если он так печется о ней, неизвестно с какого перепугу, то какого же хрена было ее похищать? Со злостью, девушка отправила яблоко в стоящую тут урну.
Прошла минута, может чуть больше, рассудив, что, наверное, этого времени достаточно, чтобы съесть яблоко, Саша вышла из ванной.
– Спасибо, было очень вкусно, – все так же еле-еле переставляя ноги, Саша прошла к креслу.
– Я похож на дурака, Саша? – он даже не заходил в смежную комнату, просто приоткрыл дверь, заглядывая в мусорное ведро.
– А я похожа на самоубийцу? Почему вдруг ты так трясешься за меня, а? Жалко стало?
– Жалко. Мне, правда, жалко тебя, дурочка, но я не понимаю, почему ты сама себя не жалеешь!
Ответом ему послужило молчание.
– Вечером я принесу тебе чемодан.
Снова тишина, даже не оглянулась. А ведь это должно облегчить жизнь.
– Ты хочешь, чтоб я пригласил сюда Ярослава Анатольевича, жаждешь, чтоб из ложечки кормил он?
Предсказуемо, но это проигнорировать она не могла.
– А мы в детском саду, ты нянечка, а Самарский злая воспитательница? Не нужно делать мне одолжений, и в заботе я не нуждаюсь, ясно? Просто оставьте меня в покое, я не сдохну, нужное вы с боссом получите, а если нет – можете в качестве возмещения ущерба морить меня голодом уже по вашему желанию, или не знаю... Да делайте что угодно, на что хватит извращенного воображения твоего Ярослава Анатольевича!
Опять, снова у него не получилось. И бросить свою глупую, изначально провальную затею, он тоже не мог. Пообещал ведь себе, что будет делать для нее все, что в его силах. И думал, что на это он способен. Оставив на столе поднос, Артем, молча, вышел из комнаты, чтобы вернуться со следующим и застать все ту же картину – застывшая в одной позе Саша и нетронутая еда.
Черт, он не спец женской психологии, ни один мужчина никогда не сможет их понять. Морить себя голодом, когда и кроме этого испытываешь уйму лишений. Только воспаленная женская логика могла дойди до таких умозаключений.
Мимо по коридору пронеслась Глафира, совершенно не обратив на него внимания, что женщине не свойственно. Видимо, у каждой представительницы прекрасного пола свои причуды. Кто-то отказывается от еды, кто-то уходит в себя, и лишь им дано понять друг друга.
Артем оглянулся, внимательно рассматривая удаляющуюся фигуру. Только им дано понять друг друга... Кажется, он знает как помочь дурочке, причем даже больше, чем изначально планировал.
*****
– Ну что? – Алиса в сотый раз за эти дни, которые, казалось, растянувшиеся на десятилетие, звонила Гене.
Он часто сбрасывал, присылая потом сообщения, что он на совещании, взять, к сожалению, не может. Сначала, Алиса верила, но ее терпение лопнуло, когда такой же ответ пришел в десять вечера. Хоть она не любила и совсем не умела угрожать, почему-то написать ему гневное смс сил хватило. После того раза, он брал трубку исправно, только рад был слышать ее далеко не всегда.
– Ничего. Сашу мы еще не нашли.
Мужчина только вышел из душа, смыв усталость и грязь очередного рабочего дня, звонку назойливой Алисы уже даже не удивился, свыкнувшись с мыслью, что теперь общение с ней – неотъемлемая часть его жизни, к сожалению.
– Кто бы сомневался... – чтобы найти – надо искать, а на счет того, что он предпринимает хоть какие-то действия по поиску, Алиса очень сильно сомневалась.
– Что ты хочешь услышать?
– А как ты думаешь? Я хочу знать, как продвигаются поиски, чем я могу помочь...
– Ты уже помогла, – он говорил резко, даже не пытаясь скрыть свою агрессию. – Оставила ее одну в Париже, большего от тебя не требуется!
В разговоре наступила пауза.
– Ты, однако, редкий гад, Геннадий, – как ни странно, но после обмена любезностями напряжение резко спало. – Просто скажи мне, вы ведь что-то делаете, правда? – пусть он подразумевает под этим "что-то" любую мелочь, которая заранее обречена на провал, но хотя бы видимость действия, хоть что-то!
– Да, – он не собирался уточнять, что его "да", это всего лишь неуверенная попытка выведать что-то у Ермолова. Маниакальное упрямство Титова, которому, кажется, совершенно сорвало крышу, раз он продолжает сидеть, сложа руки, и только сыплет направо и налево своими угрозами, по отношению к Самарскому, убивало.
Ему дали две недели, всего две недели, но тендер сдавать никто не собирается. А что будет потом... Черт, Гена даже не хотел думать.
– Как только что-то прояснится...
– Я тебе сообщу. Пока, – он сбросил вызов, подошел к бару, достал оттуда не тронутую еще бутылку коньяка. Он все ждал, когда же наступит достойный повод. Повода крепкому напитку дождаться было не суждено, а вот причина имелась. Пить в одиночестве – так же противно, как предавать тех, кого вроде бы любишь... Слабак, он сам прекрасно знал, что оказался слабаком, и даже его каждодневные мантры "а что могу сделать я, если даже отец не ударил и пальцем о палец?" почему-то действовали все хуже.
В сотый или тысячный раз Гена набрал номер, сохраненный в Избранных, надеясь... Да в общем-то ни на что не надеясь.
– Ваш абонент находится вне зоны действия сети... – даже механический голос по ту сторону сейчас, казалось, звучит как насмешка над ним.
– Вне зоны действия... Ты даже представить себе не можешь, как ты сейчас права...
*****
– Ярослав Анатольевич, я хотел бы... – Артем окликнул шефа, когда тот уже выходил из кабинета.
Он долго собирался, все думал, как бы обратиться к Самарскому правильно, в то время, в том месте, под то настроение, но как обычно, все получилось спонтанно.
– Что-то срочное? Я уезжаю.
– Надолго? – охранник подошел, еще толком сам не уверенный, можно ли считать срочным отказ от еды Титовой.
– Я еду в город. Что ты хотел?
– Это на счет Титовой...
– Кто бы сомневался, – потратив на раздумья несколько секунд, Яр снова открыл дверь в кабинет, пропуская Артема вперед. Утром он стал свидетелем любопытнейшей сцены, Артем не закрыл двери, когда принес пленнице завтрак, а проходя мимо, не заметить того, как парень чуть ли не на коленях ползает перед девчонкой, было сложно. Если даже начальник его охраны пресмыкается перед соплячкой, конечно, она будет устраивать представления ему. – В чем проблема?
– Она объявила голодовку.
– Изобретательно, ничего не скажешь, – Яр усмехнулся, – сама додумалась, или ты ей подсказал?
Артем непонимающе глянул на шефа:
– Она не ест уже третий день, ничего, совершенно. Это опасно.
– А некоторые говорят, что даже полезно... – нет, Яр не был в восторге, услышав, что Саша еще и так взбрыкнула, но ему была даже больше интересна реакция ее личного защитника, Артема.
– Не верите мне, зайдите сами, полюбуйтесь, на кого она похожа сейчас, тенью ходит по комнате, конечно когда встать может.
– А на кого она должна быть похожа? Она заложница, Артем. Мне кажется, ты стал это забывать.
Контраргументов у Артема не было. Это понимал и он сам, и Самарский, внимательно следящий за опустившим взгляд собеседником. А потом сделал то, чего сам от себя не ожидал – сжалился, только неизвестно над Артемом или Сашей.
– Ладно, что ты предлагаешь? Ты ведь не просто так пришел, поставить меня в известность?
– Ей нужен человек, которому она сможет довериться...
Яр усмехнулся:
– Ты предлагаешь похитить-таки еще и ее подружку? Или сделаешь заказ непосредственно у принцессы, кого бы она хотела видеть подле себя?
– Нет, – Артем был готов, что ему предстоит достаточно сложный путь в попытках доказать правильность своих рассуждений, – вы ведь хотите получить больше информации о Титове? Такой, которую может знать только самые к нему приближенные, такой, которую сложно получить подкупом людей, которые в деньгах не нуждаются? Она такой обладает, я уверен, и она может ей поделиться.
Яр смотрел на Артема напряженно, даже не моргая, но не перебивал, идея, в общем-то, хороша. Очень хороша. Две недели у них впереди точно, зная Титова, он будет тянуть до последнего, и ведь их, правда, можно потратить с пользой.
– Продолжай.
– Я предлагаю попытаться ее разговорить, втереться в доверие, если не сдружиться, то хотя бы не... – Артем хотел сказать, что методы Яра не слишком способствуют сближению Саши с похитителями, но решил, что с критикой лучше повременить. – Вы же видите, под прессингом она только упрямится еще больше и закрывается, такое с ней не действует. А силой... Вы ведь не будете все это время шантажировать ее силой...
– Почему же? – Самарский прищурился, ощущая, что был бы не против снова посмотреть на то, как медовые глаза расширяются, гневно сверкают, а потом испепеляют. За ней интересно наблюдать, очень. – Она заложница, Артем. Мне положено вести себя именно так, как ты сказал.
– Но это не даст тот результат, который был бы желателен.
– Ладно, так что ты предлагаешь?
– Я предлагаю поручить одному человеку, втереться в доверие, приблизиться, вывести из состояния апатии, помочь и нам и ей.
– Кого же, предлагаешь себя? – Самарский уже в который раз с раздражением отмечал их странную обоюдную симпатию.
– Нет. Глафира. Она будет искренне рада пообщаться с... гостьей. А Александра Константиновна попытается с ней сойтись хотя бы для того, чтобы выяснить все интересующее ее. Где она, что здесь с охраной... – про себя мужчина добавил, что Глаше отказать в обеде в стократ сложней, чем ему.
А ведь это идея... Ярослав непроизвольно кивнул головой. Глаша... Ей он доверяет безоговорочно, еще две недели она точно будет пытаться прорваться к неизвестной, вытягивая информацию и из него самого, и из других служащих. Кроме того, она располагает к себе, может ей даже удастся больше чем ему, намного меньшей кровью. Он не садист, особого удовольствия, доставляя страдания Саше он не получает, хоть и всячески пытается доказать противное и другим, и себе.
– Молодец, Артем, – Яр поднялся с кресла, – я поговорю с Глафирой вечером, как вернусь. Сделаем принцессе сюрприз.
*****
Дима устроился удобней в кресле Самарского, развернувшись к огромному окну. Вид на шумный мегаполис отсюда бесподобный. Ведь так недолго и привыкнуть... К своей значимости, к отсутствию кого бы то ни было "над" тобой, ко всевластию. Неудивительно, что Ярослав так стремился к тому, что теперь имеет, видимо, он четко представлял, чего же хочет. Из раздумий мужчину вырвал звук звонка, он повернулся, схватил трубку внутреннего:
– Да.
– Дмитрий Дмитриевич, к вам посетитель, представился старинным приятелем... – женщина собиралась сказать что-то еще, но Дима не дал.
– Проводи, – он уже почти забыл, что сегодня должен встретиться с частным сыщиком.
Мужчина встал, оправил новый пиджак, пригладил галстук, провел по идеально гладким белым волосам, мысленно наставляя себя, что исполняющий обязанности должен выглядеть не хуже генерального директора.
Стук в дверь, она открывается, блондинка-секретарь Самарского пропускает средних лет плотно сбитого мужчину внутрь, дежурно улыбается, а получив отказ от кофе, молча, удаляется.
– Добрый вечер, – протянутую руку Димы, сыщик сжал достаточно сильно.
– Добрый. Кажется, мне есть, что вам рассказать.
– Рад буду услышать, присаживайтесь, – Дима указал на кресло, а сам вновь устроился на рабочем месте Самарского, в десятый или сотый раз упиваясь своей значимостью.
– Я пробил его по всем базам, человек с этим именем не судим, он не был за границей, не привлекался к административной ответственности, не принимал участия в судебных тяжбах, у него нет прав, он не служил в армии, не состоит ни в одной политической партии и общественной организации. Не получал высшего образования, как и среднего. Удивительно безграмотный человек-невидимка, получается...
– Такого быть не может! – Дима склонился к столу, собираясь намекнуть, что если он имел в виду под "есть, что рассказать" – это, то мужчина сильно заблуждался.
– Вот и я так подумал, поэтому решил копнуть глубже... – сыщик сделал театральную паузу, только Дима эффекта не оценил, слишком он был иногда нетерпелив.
– И?
– Единственный Шутов Аристарх Павлович, подходящий по параметрам, получивший когда-то образование, совершенно одинокий, аки перст, родом из глубинки, село Ингулка, Николаевской области, – и еще одна пауза, начинающая уже порядком раздражать.
– И?
– Он умер, двадцать лет тому, скоропостижно скончался. Очень трагично – погиб в борьбе с трактором. Хоронили на деньги, собранные всем селом, ведь бедняга после себя никого не оставил, даже хату некому продать было, так и стоит, перекошенная в деревне.
– Что за бред? Причем тут этот тракторист? Он воскрес и фирму возглавил, что ли?
– Можно и так сказать. Странно переплелись судьбы этих двух полных тесок. Наш-то документы получил тоже, семнадцать лет тому. Понимаете?
– Не особо... – напряжение Диму не отпустило, но теперь уже не из-за раздражения, а потому, что мужчина почувствовал, сыщик действительно поработал на славу, и информацию он сейчас получит важную. Очень.
– Этот Шутов просто купил документы. Так делают. Практически на каждом углу. В основном те, кому срочно нужно спрятаться. Можем сделать вывод, что семнадцать лет тому, неизвестному, который теперь возглавляет "Билдинг фо" нужно было спрятаться. И он стал Шутовым Аристархом Павловичем. Забавно, правда? Жил лет тридцать каким-то Васей Пупкиным, а потом хлоп... – мужчина хлопнул в ладоши, заставив Диму дернуться от неожиданности, – и уже тракторист, с пропиской в захолустье.
