Текст книги "Всего лишь спор (СИ)"
Автор книги: Марина Вольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
Глава 4
Не знаю, что там творилось в голове у Сомарова, но отныне он больше меня не доставал. Он помнил обо мне, но все же оставил в покое. Я постоянно ловила его взгляды на себе, но и только. Кирилл больше не подходил, не говорил ни слова. И появившиеся на запястьях синяки от вчерашней его хватки, оставались единственным напоминанием о том, что было раньше.
Да и остальные начали терять ко мне интерес. Это было похоже на то, что он сдался. Но я знала, что это не так.
В отличие от него, мой мозг стал больше внимания уделять его персоне. В голову лезли совершенно ненужные фантазии. Они были нереальны, потому что в них был не тот Сомаров, который был наяву, а выдуманный. От настоящего была только внешность. И все чаще его обнаженное тело всплывало в моих воспоминаниях.
Пытаясь отгородиться от мыслей о нем, я полностью погрузилась в работу. На выходных от ноутбука я даже не отрывалась, за исключением утоления естественных нужд.
А с понедельника я уже сосредоточилась на зачетах. Ставя их один за другим, я вычеркивала ненужные пары из своего расписания. И пошла на мировую с преподавателями по экзаменационным предметам. Сдав все оставшиеся долги, я просила их поставить мне автомат до каникул. Удивительно, но они все, без исключения, с улыбкой исполнили мои пожелания. Да, в том, чтобы быть тихой и спокойной отличницей, есть свои плюсы. У людей постарше проявляется симпатия к молодежи с хорошим воспитанием.
Когда к концу недели моя зачетная книга была уже со всеми необходимыми оценками, я просто не верила своим глазам. Впереди еще неделя до каникул, а я уже могу ехать домой.
Моя улыбка была настолько радостной, что люди удивленно посматривали на меня. Серая мышка по имени Алина непривычно ярко сияет.
Выскочив из университета, я намеривалась ехать на вокзал за билетами, пока таковые есть. Но меня остановил Сомаров.
– Что, неужели уже все поставила? – он выглядел весьма скептически настроенным, когда схватил меня за запястье, на котором уже пожелтевшие синяки начали потихоньку сходить.
– Да, поставила, – кивнула, и попыталась вырвать руку. Это не тот Сомаров, который мне нравится.
– Быстро ты. И что теперь будешь делать? – на его лице появилась кривая улыбка.
– Работать, – резко отозвалась я. – А потом домой поеду.
– Все-таки поедешь? – в его глазах загорелся какой-то непонятный огонек, а на губах взыграла та самая улыбка, которая теперь часто появляется в моих мыслях.
– Поеду, – подавив ком в горле, как можно спокойнее отозвалась я. Он все еще был тем человеком, чьи поступки вызывали во мне лишь отвращение.
– Это правильно. Ты дополнила картину своей правильности, – ухмыльнулся Сомаров, разрушив свое очарование. Вернувшись в привычного гада.
– Я рада, отпусти, – плотно сжав зубы, я ожидающе смотрела на него.
– А есть хоть что-то неправильное в тебе? Ну, кроме правильности, – как будто и не слышал он моих слов.
– Отпусти, – вновь повторила, дернув на себя руку.
– Ты такая самоотверженная. Все ради других. А для себя? – его голос понизился, а рука с запястья переместилась на талию, притягивая ближе. Вторая привычно собрала волосы в кулак. Я тут же попыталась его оттолкнуть, но у меня ничего не получилось. – Прежде, чем мы распрощаемся на месяц, а возможно, даже больше, попробуй взять сейчас что-то для себя, – совсем тихо проговорил он и, наклонившись, поцеловал.
Это было по-другому. Не из-за меня. Что-то изменилось в нем, в его движениях. Появилась какая-то бережность, которая прибавилась к осторожности. А стоило мне ответить, совсем неумело, неуверенно, и он усилил напор.
Я всего лишь старалась исполнить то, о чем говорил он. Пыталась что-то взять для себя. И брала. Вновь иллюзия, несуществующий Сомаров. И настоящий поцелуй. Реальность перемешалась с умыслом, и это оказалось весьма приятным. Хотя я и знала, что это неправильно, потом будет больно. Но ничего не могла с собой поделать.
– Это было приятнее, не так ли? – усмехнулся Кирилл, когда отстранился. И тем самым разрушил всю положительность ситуации.
– Надеюсь, ты забудешь меня за это время, – вздохнула я, и, вырвавшись из его объятий, не обращая внимания на удивленные взгляды, отправилась в общагу. У меня есть месяц, чтобы убить на корню то, что проснулось у меня к этому парню.
* * *
Кирилл проводил тонкую фигурку тяжелым взглядом. Только она этого не видела, ни разу не обернувшись.
В который раз он достал сигарету и вновь закурил.
Он задавался вопросом, как бы она поступила, узнай, о чем он думает? Убежала бы без оглядки или неуверенно застыла на месте?
Другая бы точно повисла у него на шее. Что-то вроде из какого-нибудь дешевого романа «И прильнула она к нему со словами «Ах, мой дорогой!».
Но от этой скромной и правильной девчонки такого точно ждать не приходится. Может, оттого ему и интересны её жизнь, поведение и характер?
– Бросай курить, Кир, – появился рядом с ним друг. Как всегда, спокойный и невозмутимый. Кирилл даже позавидовал его спокойствию и уверенности в завтрашнем дне.
– Отъебись, – бросил он, даже не взглянув на того.
Если бы он мог утолить все свои желания, зная, что его не отвергнут, и он не увидит ни в чьих глазах отвращения, презрения или ненависти, он бы не курил. Но у него не было такой возможности. И поэтому приходилось волей-неволей заменять одно на другое.
– Ты играешь нечестно, Сомаров. Не нужно пытаться заставить её забыть, что это всего лишь спор. Если хочешь выиграть, пусть она об этом помнит. Пусть она осознанно либо отвергнет тебя, либо поддастся.
Кирилл искоса глянул на друга. Все такой же спокойный, безэмоциональный.
Его раздражало то, что Леха пытался его заставить играть по прежним правилам, когда ему самому это было давно не нужно.
Но еще больше его раздражало то, что он не мог поступить так, как хотелось ему. Это противоречило всему, чему его научила жизнь. Да и Алина не примет его такого… Только по правилам. Честно.
Но другу он признаваться в этом не собирался.
– А я разве говорил, что буду играть честно? – усмехнулся он.
– Она тебе нравится, не так ли? – невпопад спросил Леха.
– Нет, – невозмутимо пожал плечами Кирилл.
Алина Калинова ему нравится? Абсурд.
Ему и всего-то кажется, что рядом с ней он живет, а без неё – существует, все еще вспоминая о Ней. Всего лишь кажется, что он мог бы рухнуть перед ней на колени, встреться они раньше, до того, как он познакомился с Ней. Чего уж там.
– Серьезно? – голос друга был переполнен равнодушием, но его цепкий взгляд Кирилл чувствовал каждой клеточкой своего тела.
– Лех, – он глянул на друга тяжелым взглядом. – Ты что-то сказать хотел, или пытаешься вывести меня на душевные разговоры? Если второе – так предложи напиться в хлам, я не откажусь. А если первое – так говори.
– Я уже сказал то, что хотел – играй по-честному. Пусть она помнит о споре, – Леха хлопнул его по плечу и заглянул ему в глаза. – И ты о нем не забывай. Помни, какую цену ты платишь за то, что будет потом. Неважно, выиграешь ты спор или проиграешь.
Кирилл молчал с минуту, за которую друг его отпустил и задумчиво глянул куда-то вдаль.
– Лех, – позвал он.
– Что? – тот даже не обернулся.
– Если я начну переходить границы – останови меня. Лады?
Друг внимательно глянул на него.
– Договорились.
– И Лех…
– Что?
– Если ты поймешь, что я тот или иной поступок делаю из-за Неё, врежь мне хорошенько.
– Неё? – Леха нахмурился и свел брови вместе.
– Ты понял, о ком я, – Кирилл похлопал друга по плечу, развернулся и пошел к своему мотоциклу. Ему сейчас, как никогда, нужны были скорость и адреналин.
– Кир, – позвал Леха, но Кирилл даже не обернулся. Он и так знал все, что его друг мог сказать ему.
* * *
Оказавшись на своей кровати, я вновь погрузилась в работу, стараясь не думать о случившемся. Теперь времени будет больше. Да и повязку я наконец-то сняла с ладони. Палец еще немного побаливал, но уже не был синим, как поначалу. А девять пальцев все же лучше, чем пять.
И лишь на следующий день я отправилась на вокзал, удачно купив билеты домой и обратно, прекрасно зная, какой потом на них ажиотаж. Вернулась в общагу, и с удивлением обнаружила в своей комнате Сомарова. Кажется, кое-кто не собирается оставлять меня в покое на целый месяц.
– Что ты здесь делаешь? – я так и застыла у двери, смотря на парня, занявшего мою кровать.
– Тебя жду, – он ухмыльнулся, похлопав рядом с собой. Вздохнув, я смирилась со своей участью, и, сняв куртку, подошла и осторожно присела на краешек кровати.
– Ты ведешь себя нагло, Сомаров. Как ты здесь вообще оказался? Как в комнату попал? – поскольку Яси с Дашей не было, а я точно закрывала дверь, выходя последней, это слегка пугало. Казалось, что ему открыт доступ куда угодно.
– Неважно, – усмехнулся Кирилл, и неожиданно схватил меня за запястье. Я пожалела, что надела сегодня блузку с коротким рукавом. – Рука уже в порядке? – спросил он, а потом его взгляд наткнулся на то, чего я не хотела, чтобы он видел. На сходящие синяки. – А это откуда? – он приподнял брови, повернув мою руку другой стороной.
Я поджала губы. Его лицо резко изменилось. Он нахмурился, и осторожно положил пальцы на соответствующие места. Я же отвела взгляд. В голове проскользнула мысль, что я уже спокойно реагирую на Сомарова. Я и вправду к нему привыкла.
– Это я? – требовательно спросил Кирилл. – Алина, это я? – так и не дождавшись ответа, повторил он.
– Да, – тихо отозвалась, так и не глядя на него.
– Извини, я не хотел, – сквозь зубы проговорил парень, все же заставив меня посмотреть на выражение его лица. Он выглядел злым. Странно.
– Никогда бы не подумала, что ты умеешь извиняться, – усмехнулась я.
– Умею, если считаю нужным, – раздраженно отозвался Сомаров, и, отпустив меня, резко подвелся, и подошел к окну, встав спиной ко мне. Руки он засунул в карманы джинсов.
– Зачем ты пришел? – вздохнув, спросила, откинувшись на кровать. Сменить тему разговора сейчас было просто необходимо.
– Хочу поговорить. Точнее, кое-что разъяснить, – он медленно повернулся ко мне лицом, но подходить не стал.
– Ну давай, вперед, – махнула рукой и прикрыла глаза. Как же я уже от него устала.
– То, что сейчас происходит… Это всего лишь спор, Алина, – его спокойный голос вновь ударил ниже пояса.
Подавляя боль, я направила свой взгляд на него. Он казался таким невозмутимым… Аж тошно.
– И я хочу, чтобы ты это понимала и не забывала, – неожиданно он усмехнулся. – Вообще-то, это было не совсем мое желание. Я раньше об этом вообще не думал. Это Леха настоял. Он такой праведник. Считает, что я перехожу границы. Он даже при споре ставил на мой проигрыш. Считает, что у меня ничего не получится. Здесь он не прав. Я всегда добиваюсь желаемого.
Ну, конечно, кто же еще мог заставить Сомарова в очередной раз предупредить меня? Теперь у меня складывается впечатление, что Солдатов делает все возможное, чтобы самому выиграть. Ведь они не дают мне забыть о споре, а именно он отбивает у меня хоть малейшее желание поддаваться Сомарову. Неужели Кирилл этого не понимает?
Хотя, зная его, он все равно добьется своего. Как он сам сказал, год-два, но получит свое.
– Но я действительно хочу, чтобы ты это понимала. Твое право, как поступать дальше. Ты знаешь – я все равно выиграю. И только тебе решать, насколько болезненно это будет для тебя. Возможно, гораздо проще не тянуть, а, как считаешь? – Сомаров ухмыльнулся, а я лишь продолжала хмуро разглядывать его.
– Уходи, – лишь и сказала, после чего вновь закрыла глаза.
– Как знаешь. Это твой выбор. У тебя есть месяц, чтобы принять окончательное решение, Алина. Либо ты находишь способ дать мне отпор, либо сдаешься без боя, – он говорил это совершенно беззаботно, как будто ему было все равно. Только почему я не верила в это равнодушие?
Лишь когда зашумела дверь, я открыла глаза. Сомаров уходил, молча, не попрощавшись. Что ж, так, видимо, будет даже лучше.
Он скрылся из виду, и я поднялась. Подошла к окну, которое выходило как раз на выход из общежития. Когда вышел Кирилл, я задумчиво провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.
Месяц. Целый месяц, чтобы принять решение, которое я уже давно приняла.
Я горько усмехнулась. Сомаров не оставил мне выбора, хотя и утверждает, что он у меня есть.
Вздохнув, я вернулась на кровать. Я буду бороться, пока это в моих силах. А потом… А потом будь, что будет.
* * *
Он злился на самого себя. Злился так сильно, как уже давно не злился. Из-за того, что причинил ей боль. Причинил просто потому, что не смог сдерживать свои эмоции, а не потому, что хотел этого.
И за то, что продолжает ей врать. Ей и самому себе.
Месяц? Он дает ей месяц, чтобы принять решение?
Как глупо.
Он дает месяц самому себе, чтобы забыть о ней. Чтобы забыться с кем-нибудь другим. Чтобы не забывать о том, что это всего лишь спор. Как только он его выиграет, все кончится. И ему придется оставить её в покое. Хотя бы потому, что она будет его ненавидеть.
А он не мог оставить её в покое. Потому что без неё он возвращается в привычное опустошение с воспоминаниями о той, что растоптала его. И ради которой он все еще был готов пожертвовать многим, если бы Она только этого захотела. Он бы смог Её простить, если бы Она попросила прощения. Если бы попросила вернуться.
Его бесила эта слабость. Но еще больше его бесило то бессилие, которое он чувствовал, глядя в глаза Алины, полные либо отвращения, либо презрения, либо злости.
Она не нужна была ему. Просто не нужна.
Она повторяла события прошлого. Как будто одного раза ему было мало.
Но ему было достаточно. Более чем.
Но это чертово чувство в груди не позволяло ему оставить её в покое. Он хотел заполучить Алину Калинову в свое единоличное пользование, чтобы всегда, в любой момент, иметь возможность прикоснуться к ней, зная, что она не оттолкнет.
Он слишком сильно желал, чтобы Калинова Алина сама, по собственному желанию, легла в его постель. И только в его.
А в противном случае повторится прошлое, и тогда уже никто не сможет вытащить его из той пропасти, в которую он всенепременно скатится.
* * *
Дни полетели незаметно. Я вновь погрузилась в работу, выполняя её наперед. Все-таки конец года, нужно закрывать квартальный. Главное, сейчас сделать основное, а потом просто добавить все необходимое.
Прошла еще неделя, и я осознала, что Сомаров на этот раз действительно оставил меня в покое. Меня это и радовало, и огорчало одновременно. Первое было понятно, а второе лишь вызывало у меня недоумение.
В пятницу вечером, в последний день занятий, когда многие студенты едут домой, я тоже оказалась в их числе. Заранее собрав сумки, я доехала до вокзала, где благополучно села в свой поезд. Плацкартный вагон, море соседей, которые будут шуметь всю ночь. Просто прекрасно.
Когда я села на свое место, спрятав сумку, посадка была в самом разгаре. Места рядом со мной еще не успели заполниться. Я безучастно уставилась в окно, на пустую соседнюю колею, и совсем немноголюдную платформу. По другую её сторону заканчивалась посадка на другой поезд, который отправлялся в совершенно другом направлении. Совсем скоро он отбудет, и не успевшие пассажиры будут раздосадованы этим фактом, и пойдут менять билеты. Как это все обыденно. Привычно. Как в старые добрые времена.
Послышались очередные шаги. Кто-то еще погрузился в наш вагон. Без особого интереса я посмотрела в сторону небольшого коридорчика. Высокий шатен, с зелеными глазами, так схожими с глазами Сомарова, и отличной фигурой остановился напротив окна, в которое всего пару секунд назад смотрела я. Этот парень заставил меня окаменеть. Обыденность развеялась так же быстро, как и создалась вокруг моей персоны.
– Алина? – удивленно спросил Алексей, разглядывая меня.
– Добрый вечер, – криво улыбнулась я, потихоньку приходя в себя. Да, это был худший сосед, на которого я только могла подумать.
– Добрый, – усмехнулся он, закидывая сумку на верхнюю полку с противоположной стороны. – Не ожидал тебя здесь встретить, – вновь повернулся он ко мне, присев напротив.
– Взаимно. Разве ты ездишь в плацкартных вагонах? – немного резковато спросила я. Ничего не могла с собой поделать. С этим местом этот парень у меня не сочетался даже в самых ужасных кошмарах.
– Других мест не было, а мне завтра надо быть дома, – невозмутимо пожал он плечами. – А ты, значит, моя землячка?
– Выходит, что так, – вздохнув, я вновь устремила взгляд в окно. Солдатов служил прямым напоминанием о Сомарове, которого я так старательно пыталась выкинуть из своей головы.
– Не хочешь со мной разговаривать, да? – как-то горько усмехнулся Алексей. – Понимаю, имеешь полное право.
– Я вообще ни с кем не хочу разговаривать, – вздохнув, я вновь посмотрела на парня. Как бы там ни было, но оскорблять его в моих планах было последним пунктом из всего возможного.
– Это утешает, – кивнул он. – Что ж, тогда не буду доставать, – он улыбнулся, обычно. Как все. Для него это не было такой уж новинкой.
А после подвелся и забрался на свое место. Лег на спину, и уставился в потолок.
– Спасибо, – тихо отозвалась, и вновь устремила взгляд в окно. Алексей действительно не такой плохой, как его друг. Но все же доверия он у меня не вызывал. Тем более, что, по словам Иванки, с холодным оружием он управлялся не хуже Сомарова.
По вагону то и дело ходили пассажиры. Места постепенно заполнялись, и становилось все громче. Вошла шумная компания, но, к счастью, отправилась дальше, к концу. Значит, не так сильно будут мешать.
На боковушках поселились двое маленьких детей, не старше десяти лет каждый. Девочка и мальчик, брат и сестра. Но быстро сбежали со своих мест, к родителям, которые поселились немного дальше от них. Я с улыбкой наблюдала за ними. Владик тоже скоро подрастет, и будет такой же. Хотя, думаю, он и сейчас уже балуется, заводит друзей. Счастливое беззаботное детство.
Я вздохнула, и начала разглядывать вагон. Два места рядом с нами все еще пустовало. Интересно, кто их займет?
Когда послышался громкий мужской смех, приближающийся с каждой секундой, я напряженно посмотрела на проход. Два парня, на вид не многим старше меня, остановились возле нас.
– О, кажется, нам сюда, – усмехнулся один из них, и встретил мой взгляд. Его наглая ухмылка тут же вызвала у меня приступ отвращения, и я поспешно отвернулась.
Почему к нам не могла придти какая-нибудь супружеская пара?
– Здорово, то, что надо, – радостно отозвался второй, закинув сумку наверх. Первый плюхнулся напротив меня, и я чувствовала на себе его взгляд. Почему именно в этот период жизни все поганцы этого мира обращают на меня внимание?!
– Ну что, будем знакомиться, попутчики? – весело спросил тип, кажется, обращаясь только ко мне. – Я – Вован, а это – Саня, – кивнул он на второго, севшего рядом со своим приятелем. Тот улыбнулся.
Ни я, Ни Солдатов отвечать не стали. И не собирались. Видимо, парень это понял, и взял инициативу в свои руки.
– А тебя как зовут, красавица? – я хмуро глянула на него. Никогда не любила лесть, причем, такую очевидную.
– Алина, – и, поджав губы, отвернулась. Дорога домой обещает быть интересной.
– Алиночка, значит. Очень приятно, – ухмыльнулся Вова, заставив меня поморщиться от такого обращения из его уст. – А тебя как зовут, парень? – он слегка наклонился вперед, глянув наверх.
– Алексей, – безразлично отозвался Солдатов, и я недовольно посмотрела на него. Он казался таким невозмутимым. Кажется, меня одну напрягает такая компания.
– Как официально, – фыркнул Александр. – Будем тебя Лехой называть.
– Леха я для друзей, а для вас – Алексей, – жестко проговорил сокурсник.
– Ты че, парень? – раздраженно отозвался Вова, вскочив на ноги, и посмотрев наверх. – Самый умный здесь?
– Вот почему я предпочитаю ездить в купе на фирменных поездах, – спокойно произнес Алексей, и, повернув голову, встретил взгляд соседа. – Там не ездят такие пидары, – резко и жестко закончил он, тем самым ставя точку в разговоре.
– Да ты охуел, сука, – разозлился Вова. Александр предостерегающе схватил его за руку, покачав головой. Первый сжал челюсть. – Ладно, живи пока, уёбок, – фыркнул он, усевшись обратно. Его взгляд вновь наткнулся на меня, отчего я вздрогнула. На его лице появилась ухмылка.
Поезд дернулся, и я взглянула в окно. Мы отбывали.
Александр начал обсуждать с Вовой какую-то тему, смысл которой никак не хотел доходить до меня. Я все время чувствовала на себе липкие грязные взгляды этого парня, и ждала, когда произойдет что-то плохое.
Уже шел одиннадцатый час, когда я решила ложиться спать. Алексей, казалось, уже спал, ранее успев постелить себе. Во всяком случае, он лежал неподвижно и с закрытыми глазами.
Заставив себя не обращать внимания на попутчиков, я поднялась с кровати и стала стелить себе постель. Разговор прекратился, и я знала, что парни наблюдают за мной. Стараясь делать вид, что меня это совершенно не заботит, начала заправлять простынь. Когда меня шлепнули по пятой точке, я взвизгнула и обернулась. Самодовольная наглая ухмылка стоявшего Вовы не оставляла сомнений, кто это сделал.
– Ну что, красавица, поиграем? – он усмехнулся, и, резко схватив меня за запястье, притянул к себе, положив свою руку ниже талии.
– Отпусти, – я тут же попыталась вырваться, но у меня ничего не получилось.
– Я только начал, – фыркнул парень, и его рука на моей пятой точке сжалась, от чего меня передернуло.
– Оставь девушку в покое, – приказной и убийственно спокойный голос Алексея заставил Вову обернуться на него.
– Ты ж вроде дрых, – ехидно проговорил он. Солдатов неожиданно спрыгнул со своего места, приземлившись на ноги, и даже не потеряв равновесия. Ростом он был даже выше Сомарова.
– Я сказал – оставь девушку в покое, – сузив глаза, проговорил он, приблизившись к нам вплотную.
– Слышь, ты, упырь, – руки пропали с моего тела, и я с облегчением отступила. – Ты тут что, самый крутой, что ли? – злое выражение лица и сжатые кулаки вновь заставили меня волноваться.
– Нет, просто не люблю, когда ведут себя неподобающе, – усмехнулся Алексей, и неожиданно достал с заднего кармана свой складной ножик. – Знаешь, что это такое? – с интересом спросил он, обнажив лезвие. Вова непроизвольно отступил назад. – Это не просто складной ножик. Он мне уже семь раз спас жизнь, – его глаза хищно сверкнули. – Таких всего два, на заказ делали.
– Все, парень, я понял, девчонка твоя, – подняв руки в сдающемся жесте, произнес тот, опустившись обратно на свое место. Александр все это время, молча, наблюдал за происходящим.
– Она не моя, – резко отозвался Алексей. – Алина, лезь наверх, – приказным тоном произнес он, посмотрев на меня.
– С чего вдруг? – хмуро поинтересовалась я.
– С того, что я не намерен потом отчитываться перед Сомаровым, что случилось с его любимой игрушкой, – фыркнул он, заставив меня поморщиться.
– Можешь просто не рассказывать ему, – я плюхнулась обратно на свое место, обиженно отвернувшись к окну, и не обращая внимания на недоуменные взгляды попутчиков.
«Любимая игрушка» – мысленно передразнила его. Так меня еще не называли.
– Он все равно узнает, – невозмутимо отозвался Алексей. – Ты не могла этого не понять, ты же умная, – я мрачно глянула на него. Он вздохнул. – Хорошо, извини. Ты не игрушка. А теперь не глупи и лезь наверх.
– Заделался охранником? – язвительно спросила, упрямо сложив руки на груди и вновь посмотрев на него.
– Можешь считать и так, – кивнул он. – Он мне не простит, если с тобой что-то случится, когда я рядом, – невозмутимо пожал плечами.
– Ему-то что? – буркнула я. Алексей слегка улыбнулся.
– Он просто идиот, который не понимает, что творит. Я буду рад, если он хоть раз не добьется своего. Может, хоть это его чему-то научит, – он усмехнулся, присев рядом. – Лезь наверх, Алина. По-хорошему, – и спрятал лезвие, но нож не убрал.
– Как же вы меня достали. И ты, и Сомаров. Вы диктуете свои правила, а на мнения других вам наплевать, – поморщившись, я подтянула ноги к груди и обхватила их руками.
– Кажется, он предоставил тебе выбор, – Алексей вновь улыбнулся.
– Ну, если это называется выбором, – фыркнула. – А если я не соглашусь по-хорошему, то что ты сделаешь? – и с вызовом посмотрела на него.
– Я тебя сам туда помещу, – ухмыльнулся парень, бросив изучающий взгляд на наших попутчиков. Вова примирительно поднял руки.
– Очень благородно, – мое чрезмерное возмущение удивило даже меня. – Неужели я тебе действительно нравлюсь, Солдатов? – вопрос сам собой сорвался с языка, который я тут же прикусила.
– Нравишься? – он удивленно посмотрел на меня. – Сомаров сказал, что ли? – сразу догадался парень, усмехнувшись. Я промолчала, он сам заговорил. – Все же есть вещи, которых он не знает, – Алексей рассмеялся, думая о чем-то своем. Почему вместо Кирилла не мог быть он? – Нет, как девушка ты меня не интересуешь, – успокоившись, с улыбкой он посмотрел на меня. – Я тебя скорее воспринимаю как сестру.
– До недавнего времени ты даже не обращал на меня внимания, – хмуро заметила я.
– Так же, как и Кирилл, но ему же это не мешает доставать тебя, – ухмыльнулся Алексей. – Лезь наверх.
– На него есть хоть какая-то управа? – мрачно поинтересовалась, со вздохом вставая.
– Ты, – он вновь легонько рассмеялся. – Ну и я.
– А я-то причем? – фыркнула, опуская для себя ступеньку.
– А ты разве не заметила, как он с тобой панькается? Ты ведь уже знаешь, что он сделал с твоими сожительницами, – моя нога слетела на этих словах, и если бы Леша не подловил меня, кто знает, что со мною стало бы. – Извини, надо было это позже сказать, – виновато отозвался он.
– А ты так спокойно об этом говоришь, – выдохнула я, стараясь стабилизировать дыхание.
– Кирилл жесток во многом, я к этому привык. Не одобряю, но и поделать ничего не могу. Он не такой плохой, каким кажется, – Леша слегка улыбнулся. – Давай лезь, уже поздно.
– Я все равно не засну, – фыркнула, наконец-то оказавшись сверху. Но тут же вновь посмотрела на парня. – И что ты имеешь в виду? Сомаров еще та сволочь, это все знают.
– Алина, я лучше знаю, – парень опустился на мое место, и поднял голову ко мне. – Мы с ним еще со школы лучшие друзья. Я знаю намного больше, чем другие.
– Хочешь сказать, что он божий одуванчик? – язвительно спросила, подперев голову рукой. – Он тебя мог ранить, если не убить, совсем недавно. Ножиком своим любимым.
– Ты, оказывается, еще и язвить умеешь, – ухмыльнулся Алексей. – Он бы не попал. Он научился метать ножи за две недели в десятку, в то время как я добивался этого годами. В этом ему нет равных.
– А обычные казаки-разбойники вас не устраивали? – мрачно поинтересовалась.
– Нет, – он усмехнулся. – Не то воспитание. Ты немного не понимаешь, в каких условиях мы росли. Нам разрешались культурные игры, а мы бунтовали. Ножи были моей идеей, – его улыбка стала шире.
– И почему ты праведник, если такой бунтарь? – недоуменный вопрос сам сорвался с языка. Что-то я сегодня плохо им управляю.
– Праведник? – он приподнял брови. – Сомаров любит меня так называть, – тяжело вздохнул. – Я действительно более разумный. Я просто любитель порядка, и всего-то. Постоянно пытаюсь его контролировать. А он все делает наоборот, – парень вновь улыбнулся. – Я должен был бы уже к этому привыкнуть, и поменять стратегию. Но не получается. Он отвергает все разумное и правильное. В этом плане ты ему полностью противоречишь, – его улыбка стала шире. – Вероятно, именно это и зацепило его в тебе. Ты все делаешь по правилам, в то время как он все делает наоборот, выстраивая свои собственные правила.
– Дурацкие правила, – вздохнула я.
– Знаю, но ему это нравится, – Леша пожал плечами. – Спи лучше, я и так слишком много лишнего сказал. Сомаров меня прибьет.
– Ты ничего такого не рассказал, – фыркнув, я легла на спину, устремив взгляд в потолок.
– Он будет в гневе, когда узнает, что я так долго разговаривал с тобой, – он снова рассмеялся, заставив меня недоуменно посмотреть на него. – Теперь он будет делать все возможное, чтобы переплюнуть меня. Готовься.
– Он во всем стремится быть первым, да?
– Нет, но на этот раз он сделает все возможное, чтобы быть впереди меня.
– Почему? – я непонимающе смотрела на Лешу.
– Потому что он так хочет, – парень улыбнулся. – Сомаров сделает все, чтобы выиграть спор, я это знаю. Но это не значит, что он будет этого хотеть. Просто Сомаров слишком принципиален, чтобы сдаться. Тем более, что на кону его мотоцикл, – он усмехнулся.
– А что случится с этим мотоциклом, если он проиграет? – я только сейчас подумала об этом.
– Его заполучу я, – рассмеялся Леша. – Я был единственным, кто поставил против. Так что я возлагаю на тебя большие надежды, Алина.
– Вот уж спасибо, – фыркнув, я вновь уставилась в потолок.
– Надеюсь, он не наломает дров, – вздохнул он, и наконец-то тоже лег. Тут же напротив меня оказался Александр. Он молчаливо улегся, и прикрыл глаза.
– Были прецеденты? – не удержалась от очередного вопроса.
– Спи, Алина, – тихо рассмеялся Солдатов, но потом серьезно проговорил: – Когда попал в аварию. Больше не было. А теперь спи.
– Спокойной ночи, – вздохнув, я отвернулась.
– Спокойной, – согласился Леша.
* * *
– Кирилл, ты собираешься со мной разговаривать или нет? – статная женщина с длинными угольно-черными волосами раздраженно глядела на своего сына.
– А что, я давал хоть один повод полагать, что собираюсь? – вздернул брови Кирилл, наконец-то оторвав взгляд от бумаг.
– Ты паршивец, который не ценит ничего, кроме себя самого, – резко отозвалась его мать.
– И ты решила в очередной раз меня об этом уведомить? Избавить меня от необходимости это выслушивать, – махнул он рукой, продолжая изучать документы.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – хлопнула женщина по столу, и выдернула бумаги прямо у него из рук. Он взбешенно глянул на неё.
– Хочешь поговорить, мамочка? – язвительно спросил он. – Так давай поговорим. Хочешь знать, что еще я натворил? Так я тебе расскажу. Я трахнул еще с десяток девчонок, поломал десятки жизней, и пару раз подрался. Поругался с Солдатовым, и в очередной раз купил себе сессию. Ты довольна?! – вырвав у неё из рук документы, он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
У него внутри все бушевало и требовало выхода.
Разговоры с матерью никогда не проходили у него благополучно. Каждый раз ему требовалось как-то успокоить свои нервы.
Сейчас ему, как никогда, хотелось затащить в постель Калинову Алину. И он был рад тому, что сейчас она далеко, и у него не получится наделать глупостей.
Выйдя на улицу и зажав документы под мышкой, Кирилл достал сигарету и закурил.
Он не любил ложь, но в разговорах с этой женщиной всегда слишком преувеличивал те поступки, которые, он знал, ей не понравятся, и в то же время преуменьшал те, которые должны были её удовлетворить.
