Текст книги "Всего лишь спор (СИ)"
Автор книги: Марина Вольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
– Извини, Алина. Я виноват в том, что произошло, – послышался спереди голос Солдатова. Вероятно, и машина тоже его.
– Не думаю, – тихо ответила я, вновь прикрыв глаза.
– И все же я виноват, – твердо проговорил он.
– Тогда я тебя прощаю, – вздохнула. На кого мне и стоило обижаться, так это только на себя.
– Отвали, Леха, – выдохнул Сомаров, принявшись вновь поглаживать меня по голове.
– Как скажешь, – совсем невесело усмехнулся Леша, и завел двигатель.
– Спасибо, – кивнул Кирилл, склонившись надо мной. Поцеловал в висок.
Машина тронулась с места, и мы куда-то поехали. Я даже не хотела спрашивать куда. Мне просто было все равно. Отвращение к самой себе так никуда и не делось. Лишь усилилось такой незаслуженной заботой со стороны парней.
Глава 11
Мы затормозили минут через десять езды, на протяжении которых я пыталась подавить свои эмоции, чтобы Кирилл ни о чем не догадался. Не знаю почему, но я не хотела, чтобы он знал о том, что я питаю отвращение к самой себе. Вероятно, просто не желала добавлять ему лишних проблем. Он и так уже взял на себя роль успокоителя моих нервов, и мне было неуютно от того, что стала ему в тяготу.
Еще в начале пути я притихла и позволила Сомарову поглаживать себя по голове. Кто знает, может, ему так проще со мной.
И сейчас вполне могла контролировать себя и свои действия.
– Приехали, – тихо проговорил Кирилл, осторожно приподняв мое лицо за подбородок. В слабом свете заглянул в мои глаза, которые я тут же отвела в сторону.
– Пошли, – еще тише ответила, и отстранилась.
Ничего не говоря, он смотрел на меня еще долгих несколько секунд, за которые Леша успел оставить нас одних, после чего, так же молча, открыл дверь и выбрался наружу. Я поползла следом за ним, и только сейчас осознала, что джинсы сидят на мне так же, как и после, так называемого, общения с Алексеевым. Поморщившись, я осторожно поправила их и застегнула, и только после этого наконец-то выбралась из машины.
Кирилл стоял рядом, куря очередную сигарету и смотря на темное небо, затянутое тучами. Поморщившись от табачного дыма, я запахнула пуховик, и осмотрелась по сторонам. Конечно, в темноте ни в чем нельзя быть уверенной, но, кажется, это был двор Сомарова. Он все же решил исполнить ранее намеченный план, и приютить меня у себя.
Я даже не знала, что хуже. Находиться в таком состоянии рядом с любимым человеком, которому я в тягость, и которому не нужна, или все же предстать вот так пред Алисой, и в полном одиночестве попробовать справиться с пережитым.
– Пошли, – спокойно отозвался Кирилл, бросив окурок на землю.
Ничего не ответив, я просто пошла к подъезду. Разговаривать совершенно не хотелось. А вот провалиться сквозь землю – еще как.
Мы вновь пошли пешком. Не знаю как, но я все же переставляла ноги, которые совершенно не желали слушаться.
– Ты как? – спросил меня Сомаров, остановив на четвертом этаже. От его хватки за предплечье я вздрогнула. Изнутри вновь начало подниматься гадкое чувство того, что меня пачкают.
– Нормально, – выдавила из себя, и переставила ногу на ступеньку выше.
Он держал меня еще некоторое время, а потом отпустил, позволив мне вновь рефлекторно подниматься вверх.
Вот он, седьмой этаж. Семьдесят седьмая квартира. Неужели всего этим утром я была тут?
Кирилл помог мне снять пуховик, который положил вместе со своим пальто туда же, куда и вчера. Я кое-как избавилась от сапог, после чего неуверенно глянула на грудь Сомарова, все еще боясь поднимать взгляд выше.
– А можно… – тихо начала я, но он меня перебил.
– Все можно, – единственное, что он сказал, после чего отправился на кухню, где горел свет. Послышались приглушенные голоса. Вероятно, Леша тоже сегодня тут погостит.
Прикусив губу, я неуверенно направилась в спальню Сомарова. Он сам сказал, что все можно.
Включила свет. Подошла к шкафу. Открыла. И тут же вспомнила, где оставила его рубашку.
Недолго думая, покинула комнату, сделав все так, как было до моего прихода. Зашла в соседнюю. Схватила черную ткань, и отправилась в ванную комнату. Мимолетом бросив взгляд в сторону кухни, закрыла за собой дверь.
Стоило только начать раздеваться, как меня пробила дрожь. От отвращения. От воспоминаний.
Поморщившись, я взяла себя в руки, и быстро скинула свою одежду. Встала под душ. Включила воду. Так и застыла, уперев руки в стенку и зажмурив глаза, которые тут же начало щипать.
Не так-то просто быть сильной. Рано или поздно, но эмоции все равно выходят наружу. Единственное, что меня удивляло, так это то, что этих прорывов произошло так много всего-то за пару суток.
Минут десять я боролась со своими эмоциями. Вновь заставляла себя быть сильной, все держать в себе. Никому легче не станет от моего состояния.
После я тщательно помыла каждый участок своей кожи. Стало немного легче. А если бы все зашло слишком далеко…
Содрогнувшись от этой мысли, я плотно сжала зубы. Хорошо, что не зашло. Я бы не выдержала.
Выходить из ванной было страшно. Прижавшись спиной к двери, я сидела прямо на полу, притянув колени к груди, и устремив взгляд вперед. И на мне была только рубашка Кирилла. И ничего больше. И именно от этого было страшно. Там два парня. Два. А я совсем недавно не смогла справиться даже с одним.
Не знаю, сколько так просидела, но вскоре пришла к выводу, что всю жизнь я так сидеть не могу. Поднялась. Повернулась к двери. Осторожно открыла её. Глянула в сторону кухни. Свет все еще горел, но не было слышно никаких голосов. Напрягшись, как можно тише вышла из ванной, и поспешила в спальню Кирилла. Не знаю, почему именно туда. Просто в голове даже не возникло мысли, что есть еще комнаты.
Вновь включила свет. Помявшись у двери, прошла к окну. На улице уже темно, хотя всего-то восьмой час вечера. Холодно. Седьмой этаж. Если я прыгну, никто даже не заметит. А когда опомнятся, уже будет поздно.
Я вздрогнула от своих собственных мыслей, и начала отступать назад, пока не уперлась спиной в стенку. Я начала бояться самой себя.
По щекам снова потекли слезы, которых, казалось бы, уже просто не может быть. Сползла по стенке, подтянула колени к груди, уткнулась в них лицом.
Как же сложно быть одинокой. И как же хочется, чтобы кто-то разбавил это одиночество, дал тепло. Но, кажется, не судьба. Раз не везет по жизни, так не везет во всем.
Я все ждала, когда придет Сомаров. Но он все не приходил. Успокоившись, решила, что раз он не идет ко мне, значит, я пойду к нему. Потому что хотелось хотя бы дотронуться до него. Понять, противна ли я ему после сегодняшнего?
Обхватив себя за плечи, на цыпочках пошла на кухню. И остановилась на пороге.
Кирилл стоял возле окна, упершись руками в подоконник, и глядя в окно. Его плечи были напряжены.
Леша сидел за столом, сцепив пальцы в замок перед собой, и напряженно смотрел на них.
Стоило только мне появиться, как Сомаров обернулся, а Солдатов одарил меня внимательным взглядом. И если у последнего удивленно поползли брови вверх, то тот, ради кого я сюда пришла, лишь нахмурился. То, что их реакция была вызвана моим внешним видом, не оставляло сомнений.
– Ты сам сказал, все можно, – тихо проговорила я, устремив взгляд себе под ноги. Тут же послышался тяжелый вздох, и Кирилл в пару шагов приблизился ко мне, обхватил за плечи и прижал к себе. Я тут же притихла, ожидая чего-то еще. Его реакция была добровольной, значит, я не была ему противна, но… Чего-то не хватало для того, чтобы вздохнуть с облегчением.
– Все можно, – так же тихо подтвердил он. – Сегодня – все, – еще тише добавил. И эти слова мне не понравились. Опять для такого его поведения была причина. Дождусь ли я того момента, когда он будет проявлять эмоции просто так, без повода?
– Тогда я пойду, – еле слышно произнесла я, и тут же попыталась отстраниться. Хватка в ответ стала лишь сильнее.
– Алина, не глупи, – жестко проговорил Кирилл. Его рука скользнула на талию, а второй он приподнял мое лицо за подбородок. Но я все еще отводила глаза в сторону, боясь посмотреть на него. – Посмотри на меня, – я лишь поджала губы на его требование. – Алина, посмотри на меня.
На кухне повисла тишина. Солдатов молчал, я по-прежнему смотрела куда угодно, только не на Сомарова, а он, в свою очередь, продолжал сверлить меня взглядом.
– Ты меня боишься? – спустя минут пять, без каких либо эмоций спросил Кирилл. Прикусив губу, я не знала, что ответить. – Значит, боишься, – спокойно констатировал факт он. – Я же говорил – ни шагу от меня, – тяжело вздохнул, и зарылся лицом в мои волосы. Я же лишь вздрогнула от его слов. Он был абсолютно прав. Я сама виновата в том, что произошло. Ведь если бы я его послушалась, то ничего бы не случилось.
– Алина, ты ни в чем не виновата, – тихо отозвался Леша, заставив меня вновь вздрогнуть. Кажется, для него я действительно как открытая книга. – Сомаров, следи за словами. Не все понимают тебя правильно, – более жестко добавил он, заставив друга напрячься еще больше.
– Пойдем, – лишь и ответил Кирилл на это, подтолкнув меня к выходу. Видимо, было что-то, что он не хотел говорить при друге.
Без какого-либо сопротивления, я попала вместе с ним в его спальню. Дверь он прикрыл, да Солдатов и не собирался вмешиваться, оставшись на кухне.
– Алина, – тихо позвал он, стоило мне только сделать шаг от него. Я остановилась, но оборачиваться не стала. – Я, конечно, еще та скотина, – его руки легли на мою талию, прижимая меня спиной к своей груди, – но насиловать тебя не буду. И причинять боль тоже не собираюсь, – проговорил он мне в макушку. А я не знала, что ответить на его слова. В горле застрял ком, а внутри все скрутилось от непонятного противного чувства. – Мышонок, просто сумей простить меня за все это, – совсем тихо вздохнул он.
– Что? – его слова лишь вызвали недоуменнее во мне. Простить?
– Не заставляй меня повторять, – усмехнулся Кирилл. – Ты же понимаешь, что во всем плохом, что творится с тобой, виноват именно я, – что? Он сейчас взял всю вину за мои неправильные поступки на себя? – Или не понимаешь? – насторожился он, так и не получив ответа, заставив меня вновь прикусить губу. После чего резко развернул к себе, не дав мне возможности избежать его взгляда. – Не понимаешь? – его брови приподнялись, а в глазах полыхнуло раздражение.
Мне же захотелось провалиться сквозь землю. От стыда, от вины, и от его внимательных глаз.
– Алина, – выдохнул он, покачав головой, и вновь посмотрел на меня. На этот раз я все же отвела взгляд. – Алексеев мне мстит, понимаешь? – вздрогнув от упоминания об этом человеке, я вся сжалась. – И ты здесь ни в чем не виновата. Просто Даша нашла себе самого сильного союзника из всех возможных, – Даша? – Но я не могу с этим разобраться так быстро, как хотелось бы. Пока я не буду уверен, что они с тобой ничего не сделают, я не смогу полностью сосредоточиться на решении этой проблемы. Поэтому ты пока поживешь у меня. Вещи твои в соседней комнате.
– Что? – от удивления у меня даже страх пропал, и я посмотрела прямо в глаза Кирилла. Он улыбнулся.
– Ты же не думаешь, что мы не заходили в общагу? Заходили, но тебя там не было. И даже в библиотеку заходили, но и там тебя не нашли. Где ты была все это время?
– В библиотеке, – тихо вздохнула, и вновь опустила глаза в пол. Смешно. Они пытались найти меня там, где я и была, но не сумели этого сделать. Но не это сейчас меня заботило. – Ты действительно согласен на то, чтобы я… – запнувшись, я все же договорила. – Спала с ним? – и снова прикусила губу, стараясь сдержать очередные непрошеные слезы.
– Ты из-за этого ушла? – в ответ спросил он тихо. Я промолчала. – Нет, не согласен, – громче и жестко добавил. – Но если ты выберешь его, я держать не буду, – его слова заставили меня переступить через себя, и вновь посмотреть в его глаза.
В голове всплыла фраза «предашь – убью». Не сложно было составить два плюс два. Он четко давал понять, что действительно дает мне выбор, но лишь потому, что все еще допускает возможность предательства. А если я буду с кем-то другим, то я просто стану для него никем. Как и Даша. А я видела, как он сейчас с ней себя ведет. Жестко, безжалостно. Так будет и со мной, если я предам.
Ничего не говоря, я просто потянулась к нему, обвила руками за талию, и прижалась щекой к его груди. Пусть он не чувствует ко мне то же, что я чувствую к нему, но я определенно для него значу что-то большее, чем просто объект спора.
Одна его рука так же легла на мою талию, прижимая к себе еще крепче. Вторая легонько коснулась щеки, которую саднило после ударов.
– Болит? – тихо спросил Кирилл.
– Нет, – врать нехорошо, но и правду говорить не хотелось.
– Если я его убью, ты это сможешь принять? – я вздрогнула от этих слов, сказанных вполне умиротворенным голосом.
– Нет, – посмотрела на него, подразумевая под своим ответом протест, а не отрицание.
– Я так и думал, – кивнул он, все еще смотря на мою щеку, легонько касаясь её. Завтра это будет выглядеть ужасно.
– Все нормально, – твердо проговорила я.
– Нет, ненормально, – спокойно отозвался Кирилл. – И если бы не ты, я бы его убил.
– Если бы не я, этого не было бы, – тихо сказала, и опустила взгляд.
– Я бы его убил, Алина. Если бы не ты… Твое состояние, – и замолчал. То, что он тщательно подбирал слова, было слишком очевидно.
– Значит, хорошо, что так все произошло, – кивнула я, тут же почувствовав, что он разозлился, из-за чего усилил хватку.
– Нет, не хорошо, – жестко припечатал он, приподняв мое лицо за подбородок. Вновь вынуждая меня смотреть на него. И точно хотел сказать что-то еще. Но вместо этого лишь сжал челюсть, и, молча, всматривался в мои глаза. После чего выдохнул, и, наклонившись, поцеловал. Грубо, с напором. Впрочем, мне было все равно. Это было именно тем, чего мне сейчас безумно не хватало.
Его рука скользнула на мое бедро. Я тут же задрожала. То ли от страха, то ли от желания. Я уже не была уверена в своих эмоциях.
Он повел её выше, задирая ткань рубашки. Касаясь моей обнаженной кожи.
Подтолкнул к кровати, все еще не разрывая поцелуя. Помог аккуратно опуститься на неё. Уложил на спину, нависнув сверху. Скользнул губами к шее. Рука под рубашкой коснулась запрещенного пока что для него места. Я задрожала сильнее.
– Нет, – прерывисто выдохнула, положив руки на грудь Кирилла, и стараясь осторожно отстранить, чтобы не обидеть. Он не обратил на это никакого внимания, продолжая целовать шею, и ласкать пальцами. – Нет, Кирилл, пожалуйста, – то, как жалобно и с какой мольбой прозвучал мой голос, поразило даже меня. И, главное, остановило его.
Он просто застыл. Прекратил свои действия и завис. И пока я пыталась успокоиться и дышать нормально, он так и не пошевелился. И это беспокоило.
– Кирилл, – тихо позвала я, коснувшись его плеча.
– Извини, – четко произнес он, и резко отстранился. Встал. – Извини, – тише добавил, и, развернувшись, быстро покинул комнату.
Я прикрыла глаза. Кое-как забралась под одеяло, натянув его по самое горло. Свернулась калачиком. Стало одиноко, холодно и мерзко.
Кажется, худшего дня просто не придумаешь. Можно смело ставить его в черный список на первое место.
Приглушенный удар заставил меня вздрогнуть и резко сесть. Угнетающая тишина, повисшая следом, давила. Не выдержав, я выбралась из постели, и на цыпочках отправилась на кухню.
Картина, представшая перед моими глазами, заставила меня удивленно застыть. Солдатов вполне спокойно сидел за столом, откинувшись на спинку диванчика. А Сомаров с невозмутимым выражением лица стирал с разбитой губы кровь.
– Что здесь произошло? – обеспокоенно спросила я, тут же приблизившись к Кириллу, который внимательно глянул на меня. Мне оставалось лишь догадываться, что творится в его голове.
– Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, – невозмутимо отозвался Леша, чем и заслужил мой хмурый взгляд.
– То, что и должно было произойти, – произнес Сомаров, осторожно коснувшись моей поврежденной щеки. Я вновь посмотрела на него. – Иди в спальню, поспи, – и, убрав руку, отошел к окну, устремив взгляд на улицу. Прикусив губу, я неуверенно смотрела на его спину. Это было не той реакцией, которая меня бы удовлетворила.
– Я, наверное, пойду, – вздохнул Леша. – Завтра рано вставать, – и, поднявшись, едва заметно улыбнулся мне, и оставил нас одних.
Я все еще неуверенно переминалась с ноги на ногу, обхватив себя за предплечья. Но спустя пару минут напряженного молчания, все же решилась, и тихонько подошла к Кириллу.
– Со мной все нормально, – спокойно проговорила, и положила ладонь на его лопатку. Он тут же усмехнулся и покачал головой, но так ничего и не ответил. Даже не обернулся.
Это совсем убило мою уверенность в своих словах и действиях, которой и так практически не было. Но я должна была быть сильной. Чтобы он вновь стал таким же, как и всегда.
– Кирилл, правда, ты ни в чем не виноват. Я просто… не готова, – тихо проговорила и вновь прикусила губу. Секундное молчание обернулось для меня сильным испугом, когда он резко обернулся и прижал меня к стенке. Совсем не такой реакции я ожидала.
– Ты дура, Калинова, – зло выплюнул он, склонившись так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с моими. – Хватит быть такой… хорошей, – он на мгновение сжал челюсть, а после вновь заговорил. – Ты слишком хороша для меня. Слишком. В тебе все слишком. Слишком добрая, слишком совестная, слишком не такая, – у меня внутри все скрутило. Его слова резали по самому больному. Зря я думала, что хуже сегодня мне уже не станет. Это был тот удар, которого я никак не ожидала. – И меня это заебало. Ты должна была вести себя, как все. Кричать, биться, царапаться. Должна была закатить истерику. Обвинить меня во всех смертных грехах. Бить посуду, кидаться всем, что под руку попадется. Что угодно, – он раздраженно всплеснул руками, отстранился и ударил по стенке совсем рядом с моим лицом. Я зажмурилась, боясь вновь заплакать и стараясь сдержать дрожь. Теперь даже его поведение меня пугало, не смотря на то, что я к нему привыкла. – И даже сейчас. Даже сейчас ты вместо того, чтобы кричать на меня, стоишь и молчишь. Не смотришь, боишься, – он заговорил более спокойно. Я не видела, но чувствовала, что он склонился ко мне совсем близко. – Я едва не лишил тебя чести после того, как пообещал, что не буду насиловать. После того, как тебя едва не изнасиловали. А ты пришла успокаивать меня. Меня, – послышался очередной удар, а после голос прозвучал уже на расстоянии. – Я жалею о том, что мы познакомились несколько месяцев назад. Потому что это невыносимо. Потому что я знаю, что это все бессмысленно. Мы с тобой просто несовместимы, – напоследок добавил, после чего послышались удаляющиеся шаги.
Не в силах больше стоять, я сползла по стенке, чувствуя, как по щекам вновь потекли слезы. Это была просто соленая вода от боли, раздирающей меня на куски. И все.
Надо же, он обвинил меня в том, что я слишком хорошая. И прямым текстом сказал, что я ему не нужна.
Он жалеет о нашем знакомстве. Официальном. А жалею ли я?
Я не знала.
Это было так… странно. Услышать такое от него, ничего другого и не ожидая. И все же… Это стало болью, которую я не знала, как вытерпеть. Я уже просто не могла. Слабая и жалкая. Плакса. И никому не нужна.
Зачем жить дальше? Все умирают, рано или поздно. Почему бы мне не умереть сейчас? Это будет лучшим концом для сегодняшнего дня.
Господи, что за мысли? Так нельзя. На Сомарове мир не сошелся. Еще есть мама, Владик. Иванка и Сеня, в конце концов. Пусть больно. Пусть внутри все рвется на части, но надо продолжать жить.
Я наконец-то открыла глаза, и, пытаясь унять дрожь, кое-как поднялась, держась рукой за стенку, чтобы не упасть. Подошла к окну. Открыла его. И подставила лицо морозному ветру. Впилась ногтями в ладони, и уперлась ими в подоконник. Надеялась унять эмоции внутри, успокоиться. Взять себя в руки. Надо быть сильной.
Хлопнула входная дверь, заставившая меня оглянуться. И тут же я устремила свой взгляд вперед. Высунулась в окно, и внимательно посмотрела вниз, утирая слезы и ежась от холода. Меньше, чем через минуту из подъезда вышел Кирилл, засунувший руки в карманы, и практически сразу остановился. Еще некоторое время постоял, а после стремительно куда-то пошел. И уже через минуту двор оказался пуст.
Выпрямившись, я закрыла окно. И, обхватив себя за плечи, в надежде хотя бы так согреться, отправилась вглубь квартиры. Немного поколебавшись, все же пошла в спальню Сомарова. Выключила свет, забралась в постель, свернулась калачиком и прикрыла глаза.
Куда он ушел в такое время суток? В таком состоянии? А если с ним что-то случится?
Я пыталась гнать от себя эти мысли, но не получалось. Я слишком сильно беспокоилась о нем. А потому не могла заснуть. Все ждала, когда же он вернется.
В конечном счете, не больше, чем через полчаса, я сдалась, и, выбравшись из постели, подошла к подоконнику. Кое-как забралась на него, и, подтянув колени к груди и обхватив их руками, уставилась вниз. Туда, куда должен был вернуться Кирилл.
Но я так его и не дождалась. Просто уснула ближе к полуночи, абсолютно уставшая и опустошенная.
* * *
Кирилл был ужасно зол на самого себя. На то, что не успел предотвратить то, что случилось, и на то, что не смог сдержать самого себя.
Он злился и на неё, зная, что она винит во всем себя.
Злился на собственные чувства, из-за которых ему сейчас было так паршиво. Злился на жизнь, которая свела их вместе. Если бы не эта встреча, ему бы не пришлось все это испытывать… Беспокойство, страх, отчаяние… Кому это нужно?!
И еще он злился на Неё. Дарью Синицыну. Потому что она снова появилась в его жизни. И именно тогда, когда он пытается во второй раз выстроить то, что Она разрушила в первый.
Его бесило её появление.
И безумно беспокоило то, что она могла все разрушить во второй раз. Он не мог этого допустить. Просто не мог. Не тогда, когда он с таким трудом сломал себя ради этого нового, что у него появилось.
Ему совсем не нравилось то, что она перевелась в их университет. Ничего хорошего от этого ждать не приходится. Он уже не тот, что несколько месяцев назад. Он уже не способен её простить. Не после того, как он узнал Алину…
И еще Алексеев. Ему безумно хотелось его уничтожить. Стереть из этого мира.
Ему нужно было успокоиться. Он не хотел сделать или сказать еще что-то неразумное и необдуманное.
В его руках за считанные мгновения оказалась очередная сигарета.
* * *
Я плохо понимала, что происходит. Просто, не открывая глаз, крепко обхватила за шею человека, от которого тянуло едва различимым знакомым одеколоном и хорошо ощутимым табачным дымом. И вовсе не собиралась отпускать, вновь засыпая на его руках.
– Мышонок, отпусти, – прозвучал тихий голос. Кажется, меня перенесли на кровать.
В ответ на его слова я выдала что-то невразумительное в отрицательной форме, и еще крепче обняла за шею. На что послышался тяжелый вздох.
– Мышка моя, будь хорошей девочкой, отпусти, – вновь повторил он.
– Нет, ты опять уйдешь, – промямлила, силясь понять – сон это или явь?
– Не уйду, – через некоторое время отозвался Сомаров. – Дай мне пять минут.
С сомнениями, но я все же отпустила его. И со вздохом, все еще не открывая глаз, натянула по самое горло одеяло, и свернулась калачиком.
– Умница, – тихо шепнул Кирилл, а я вновь погрузилась в темноту.
Проснулась от того, что кто-то осторожно касался моей поврежденной щеки. Кто-то очень любимый и родной.
Стоило мне только пошевелиться, как он прекратил свои манипуляции, а я осознала, что моя голова, как и руки, находятся на его обнаженной груди. К лицу тут же прилила краска.
– Извини, разбудил? – тихо спросил Кирилл. Я нехотя разлепила веки, и порадовалась, что было темно, и он вряд ли видел, что я покраснела.
– Сколько времени? – еще тише него отозвалась, ощутив, как першит в горле.
– Двадцать минут пятого, – проговорил он, после того, как комнату на мгновение осветил свет от экрана мобильного.
– Супер, – вздохнула, и попыталась отстраниться от Сомарова, но его руки тут же сжались на моей талии, не позволяя пошевелиться.
– Куда собралась? Лежи, сама ведь не хотела отпускать, – с насмешкой сказал он, заставив меня застыть. Что-то такое смутно крутилось на краю моего сознания.
– Не хотела, да? – совсем смутилась я, потихоньку вспоминая события вчерашнего дня и этой ночи.
– Да, не хотела, – подтвердил Кирилл. – Не помнишь?
– Что-то помню, – вздохнула. И еще помню его слова.
– Все вспомнила? – уже более серьезно спросил он.
– Все, – еще тише ответила.
– Тогда забудь, – в его голосе прозвучали стальные нотки. Я удивленно подняла на него голову, стремясь в слабом свете луны, пробивающемся сквозь окно, разобрать эмоции на его лице. – Забудь, слышишь? – повторил он.
– Слышу. Но… – я не знала, что именно стоит говорить.
– Без но. Просто забудь, – его слова лишь заставили меня нахмуриться.
Он хочет, чтобы я забыла его слова? Он действительно верит, что я смогу это сделать?!
– Зачем? – не стала озвучивать свои мысли.
– Просто забудь, – спокойно ответил он.
– Не буду, – упрямо заявила я. – Отвечай за свои слова, Сомаров. Это же в твоем духе.
– Надо же, как мы заговорили, – ухмыльнулся Кирилл. – Ты точно все вспомнила?
– Точно все, – хмуро отозвалась, и вновь попробовала отстраниться. Но куда там мне.
– А ты не по девчачьи сильная, – уже серьезно проговорил он, сильнее прижав меня к себе. – Откуда такая закалка, Алина? – его голос прозвучал требовательно, в то время как я была взята врасплох таким вопросом. И честно не знала, что ответить. – Кто тебя бил, пинал? – одна его рука скользнула на мою щеку в ласковом прикосновении. – Что научило тебя так быстро подниматься после удара? И почему ты все равно такая чистая после всего дерьма, произошедшего с тобой? – непонимание очень отчетливо проскользнуло на последнем вопросе.
Но я лишь молчала. Мне нечего было сказать. Я не знала ответов на его вопросы. Мне казалось, что все, что со мной происходило, было как само собою разумеющееся. Я и не замечала, что действительно научилась слишком быстро справляться со всеми ударами, которые наносила мне жизнь. Даже вчерашний инцидент уже вошел в список пережитого, оставившего очередной мерзкий осадок на душе.
– Я думал, таких не бывает, – тихо отозвался Кирилл спустя длительное молчание. – И до сих пор не уверен, что ты действительно такая.
– Какая такая? – так же тихо спросила я, прикусив губу. Внутри все сжалось.
– Такая, какой и должна быть девушка, – слабо улыбнулся он.
– Идеальное объяснение, – буркнула, и прижалась щекой к его груди, где было слышно, как бьется его сердце. Слегка быстрее, чем в нормальном состоянии.
– Извини, не могу объяснить по-другому, – усмехнулся Кирилл, заправив мои волосы за ушко.
– Угу, – это было единственное, что пришло мне в голову.
– Так ты не расскажешь истории своей жизни? – спустя несколько минут спросил Сомаров, поглаживая меня по руке.
– Может, как-нибудь потом, – немного помолчав, ответила я. Рассказывать об этом совершенно не хотелось. Тем более, не будучи уверенной, что ему это действительно нужно знать. С его повышенным никому ненужным интересом я уже была знакома очень хорошо.
– Что ж, я терпеливый, – усмехнулся он в ответ, после чего вновь повисла тишина.
Мы так и лежали все оставшееся время. Руки Кирилла медленно скользили по моему телу в каких-то успокаивающих движениях. А я просто наслаждалась этим, прикрыв глаза. Это, пожалуй, было самым приятным за все прошедшие дни, которые я провела после возвращения в общагу.
Прошло, наверное, несколько часов, когда дверь в нашу комнату приоткрылась.
– Не спишь? – совсем тихо спросил Солдатов, видимо, боясь разбудить меня.
– Нет, – спокойно ответил Кирилл, вновь коснувшись моей поврежденной щеки. – Сколько уже?
– Половина седьмого, – отозвался Леша.
– Пора вставать, да? – промямлила я, все еще не желая открывать глаз.
– Можешь еще полежать, – милостиво предоставил мне возможность мой самый любимый человек. Как будто мне оно надо без него. Именно в этом же вся суть.
– Не хочу, – вздохнула, и наконец-то посмотрела сначала на него, а потом и на Лешу, который стоял у двери, подперев плечом косяк, и разглядывал нас. – С добрым утром, – и кисло улыбнулась. Представляю, как все это выглядит со стороны. Особенно, после вчерашнего.
– С добрым, – спокойно кивнул Солдатов. – Кир, жду тебя на кухне, – и, отстранившись от дерева, покинул комнату. Сомаров тяжело выдохнул.
– Он снова бить тебя собрался? – я обеспокоенно глянула на него, и непроизвольно потянулась к его лицу, прикоснувшись к разбитой губе.
– Не думаю, – улыбнулся он, взяв мою ладонь в свою, и поцеловав пальчики. – Давай, вставай, – и слегка приподнялся на локтях, отпуская меня.
– Как скажешь, – вздохнула и послушно отстранилась, попутно поправляя на себе его рубашку.
– Да, и одень что-то другое, – как бы невзначай бросил Кирилл, направляясь к выходу. – Солдатову и Наташки хватит, – и покинул комнату, игнорируя мой хмурый взгляд ему вдогонку. Как будто я сама рада сверкать перед ними в таком виде.
Осторожно встав с кровати, я первым делом потопала в соседнюю комнату, где, по словам Сомарова, должны находиться мои вещи.
Стоило мне только туда войти, как я действительно увидела и свою дорожную сумку, и повседневную. Надо же, они даже не забыли прихватить документы и ноутбук, о которых я вчера благополучно позабыла, когда Алексеев занимался свои делом.
Вздрогнув и поежившись от собственных воспоминаний, я подошла к своим вещам, взяла комплект нижнего белья, где-то внизу откопала джинсы и гольф. Прихватила зубную щетку и со всем этим добром быстренько спряталась в ванной комнате.
А там, без лишних заминок, почистила зубы и приняла душ, бессовестно использовав туалетные принадлежности Сомарова. Сегодня я была не против пахнуть им.
А после оделась в свою одежду, и, осторожно сложив его рубашку и положив её на стиральную машинку, вышла из ванной и поспешила на кухню.
Солдатов сидел за столом, что-то печатая на чьем-то ноутбуке. А Кирилл вполне свободно устроился на диванчике, попивая, без сомнений, кофе. Его внимательный взгляд тут же прошелся по мне, и он едва заметно улыбнулся.
– Угощайся, – кивнул на стол, где стояла еще одна чашка.
Я спорить не стала, и, послушно взяв её, осторожно присела рядом с ним. Леша лишь бросил на нас косой взгляд и вновь принялся что-то печатать.
– Не боишься так идти? – Кирилл приподнял брови. Я непонимающе посмотрела на него. – С этим, – его пальцы легонько коснулись поврежденной щеки, заставив меня нахмуриться. В зеркало я смотрелась, и видела, что этот след после ударов виден очень хорошо, хоть и не так ужасно, как я думала вчера.
