Текст книги "Тайна синего фрегата"

Автор книги: Марина Елькина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Марина Елькина
Тайна синего фрегата

Глава I
ТРИ ВЕЛОСИПЕДИСТА

Книги мокли под дождем. Они лежали аккуратной разноцветной стопочкой рядом с огромным контейнером для мусора.

Капли весело и громко барабанили по обложке верхней книги, струйки дождевой воды медленно стекали по корешкам и быстро прыгали по обрезам. Страницы мокли по краям, и книжки обиженно разбухали от влаги, будто дулись на людей, которые сняли их с сухого стеллажа и сложили на мокрую землю.

Мимо мусорных контейнеров промчались два маленьких, вымокших до нитки велосипедиста. Они одинаково низко пригнулись к рулю и изо всех сил жали на педали.

Третий велосипедист здорово поотстал, а поравнявшись с контейнером, вообще затормозил.

Второй быстро обернулся и крикнул первому:

– Виталька! Артем отстал! Надо подождать!

Виталик лихо остановил новенький, сверкающий под дождем велосипед и спокойно поправил сбившийся ворот мокрой футболки.

– У него, кажется, велик сломался. Давай назад!

Но велик Артема был в порядке. Когда друзья подкатили к контейнеру, Артем сидел на корточках и бережно, одну за другой, приподнимал промокшие книги.

– Ты чего? – спросил Виталик. – Тут решил остаться? Между прочим, мы с Вовкой зонтики не захватили. А ты?

– Что – я? – очнулся Артем.

– У тебя зонтик есть?

– Какой зонтик?

– Обыкновенный. Чтобы не мокнуть, пока ты книжками любуешься. Дождь на дворе, забыл?

– А у вас есть сумка? – вопросом на вопрос ответил Артем. – Или хотя бы веревка?

– Зачем? – в один голос поинтересовались Виталик и Вовка

– Мне книги забрать нужно.

– С помойки? – брезгливо удивился Вовка.

– Ну и что? Это же книги. Гляди, как они промокли.

Виталик молча стянул с головы полиэтиленовый пакет.

– Все не вместятся, – качнул головой Артем, радостно набивая пакет книгами.

– Больше ничего нет.

– Ладно, я в рубашку сложу, за пазуху. Помогите. Двигайте их туда, на спину. Еще, еще! Не вывалятся?

– Ты похож на толстяка из мультфильма, – засмеялся Виталик. – На велосипед с такой ношей не запрыгнешь.

– Ничего, я пешком дойду, – близоруко сощурился Артем. – Все равно дорогу без очков толком не вижу, а в очках еще хуже: капли на стекла попадают. Вы поезжайте, я сам, потихоньку.

Вовка безнадежно махнул в его сторону рукой и уже оттолкнулся от низенького бордюра:

– Как знаешь!

– Пешком так пешком, – решительно произнес Виталик и неторопливо повел свой новенький велосипед рядом с Артемом.

Вовка увидел это и пробурчал:

– Ливень такой, а ему книги! – но тоже соскочил с седла и пошел пешком.

– Все равно уже вымокли, – спокойно заметил Виталик. – Какая разница?

– Тебе – никакой, – сердито ответил Вовка. – А я простужусь и заболею!

Он не врал. Он правда часто болел ангиной.

– Летний дождь теплый, – так же спокойно возразил Виталик. Его вообще трудно было чем-нибудь вывести из равновесия.

– Я что-то не заметил, – поежился Вовка.

Артем нацепил очки и виновато молчал, потому что считал, что следующая Вовкина ангина будет на его совести.

Капли попадали на стекла и делали все вокруг размытым и зыбким. Артем подумал, что ученым не мешало бы изобрести какое-нибудь приспособление для очков, вроде «дворников» на лобовом стекле автомобиля.

Хотя нет. Такие штуки еще больше бы мешали, мелькая перед глазами туда-сюда. Голова бы, наверное, закружилась.

– Что за книги-то? – прервал его мысли Вовка.

– Не знаю. Я еще не просмотрел их.

– Так, может, они тебе вообще не нужны? Может, они неинтересные!

– Так не бывает. Книги все интересные.

– Все-все? А если они по физике?

– Я физику не люблю, но это же не значит, что книга по физике неинтересная.

– Но тебе-то она ни к чему!

– Не знаю. Может, пригодится когда-нибудь.

Вовка пожал плечами. Спорить с Артемом насчет книг было бесполезно.

Артем читал все подряд: романы, рассказы, книги по истории, сборники стихотворений и даже учебники по астрономии. Зато и знал про все на свете. Как ходячая энциклопедия.

Редко-редко, когда его какой-нибудь вопрос ставил в тупик. В таких случаях он честно говорил: «Этого я не знаю. Но я посмотрю в книгах». И смотрел. Перерывал гору книг дома и в библиотеке, но ответ находил. Не из-за задетой гордости, не из самолюбия, а просто так, потому что ему становилось интересно.

При всем при том в школе Артем всегда числился в троечниках. И никогда на свои тройки не обижался. И никогда не стремился стать отличником.

– Почему ты троечник? – часто спрашивал его Вовка. – Ты же больше учителей знаешь!

– А мне в школе неинтересно, – добродушно улыбался в ответ Артем. – Скучно. Да и зачем мне пятерки? До аттестата еще далеко.

Пятерки – больное место Вовки. Вот уж кому они нужны! Он старается, из кожи вон лезет, а выше четверки все равно не поднимается.

– Чудак-человек! – говорит он про Артема. – Были бы у меня твои способности, я бы… Я бы во всех олимпиадах участвовал и медали бы собирал.

– Не люблю соревнования. Все хотят быть лучшими и расстраиваются, если не побеждают.

– Конечно, расстраиваются! А победитель радуется!

– Чему радуется? Тому, что другие расстраиваются? Разве можно этому радоваться?

– Ну, еще скажи, что соревнования не нужны!

– Почему? Нужны. Но не мне.

Этот спор повторялся из раза в раз. В одних и тех же выражениях, с одними и теми же доказательствами. Вовка всегда начинал первым и первым сдавался.

Проходило время, и спор возникал снова. И снова ни к чему не приводил. Артема трудно было столкнуть с его точки зрения, а Вовке никак не удавалось понять самого главного: по его мнению, Артем был начисто лишен честолюбия.

Уж что-что, а честолюбие у самого Вовки било через край. Только это честолюбие было каким-то странным. Оно больше походило на зависть.

Например, пятерки Виталика в глубине души он считал незаслуженными. Виталику просто все легко дается.

Чужие пятерки, так же как свои четверки, его раздражали и даже бесили. Ему казалось, что учителя несправедливы.

Не то чтобы Вовка не понимал, что зависть – не лучшая черта характера. Он иногда даже побаивался своей зависти и пытался с ней бороться.

Однажды он пошел в библиотеку и взял книги по самовоспитанию. В них Вовка прочитал, что нужно уметь радоваться чужим удачам и успехам, но как этому научиться, так и не понял.

Наступило лето, и Вовка обрадовался: наконец-то можно отдохнуть от бесконечной борьбы за оценки. Но не тут-то было. Один приступ зависти плавно сменил другой: у Виталика появился новый велосипед. С тугими толстыми шинами, с переключателем скоростей.

Виталик велосипедом не хвастался. Или просто делал вид, что ему все равно, какой велосипед. Но Вовка на это не обращать внимания не мог.

Вот и сегодня в парке, когда их застал ливень, Вовка изо всех сил старался не отстать от Виталика, крутя педали на своем стареньком подростковом велике. И снова злился, что Виталик не прилагает никаких усилий, а ему приходится напрягать все мускулы, что Артема вполне устраивает плестись в конце, а ему во что бы то ни стало нужно прийти первым.

Друзья, казалось, и не подозревали, что Вовка – человек завистливый. Да он и не хотел, чтобы они о чем-то догадывались. Кто же будет с завистником дружить?

Вовка ускорил шаг, обгоняя друзей: еле-еле передвигать ногами под дождем – дело малоприятное. Наконец-то показалась их многоэтажка.

– Дошли! Все по домам?

– Конечно.

Грузовой лифт, натруженно гудя, захлопнул за ребятами дверцы и потащился наверх. Артем нажимал кнопки этажей. Сначала четвертый, Виталика, потом одиннадцатый, Вовкин, и последний, двенадцатый, свой.

Артем сгорал от нетерпения. Новые книги были для него, пожалуй, тем же, чем для Колумба были новые земли.

Бросив велосипед в коридоре, забыв о мокрой одежде, Артем вошел в свою комнату и, как тонкий хрусталь, аккуратно и бережно начал выгружать на ковер свои сокровища.

Он любовно разглаживал сырые, волнистые страницы, читал названия, проглядывал содержание. Вовка ошибся – книг по физике не было. Зато было описание плаваний Беринга, роман Дюма и даже старинный томик Пушкина.

Эту книгу Артем разглядывал дольше всех остальных. На титульном листе стояла дата выпуска: 1900 год. Шрифт был красивый, старинный, с ятями.

На обратной стороне обложки Артем заметил приклеенный ярлычок. На ярлычке синим цветом был нарисован фрегат, плывущий по штормовому морю, а снизу вилась надпись: «Степанов Д. Г. Домашняя библиотека».

Артем знал, что такие ярлычки называются экслибрисами, но еще никогда их не видел.

Он чуть не подпрыгнул. Вот это да! Настоящий экслибрис!

Он быстро открыл другие книги. Экслибрис стоял везде. На каждой были штормовое море и фамилия «Степанов».

Значит, книги из одной домашней библиотеки. Ну, это и раньше было понятно. Непонятным было другое – почему книги выкинули?

И еще…

Артем нахмурился. Что-то еще смущало его в этих экслибрисах. Что-то в них было странное. Нет, не странное. Разное!

Он еще раз сравнил синие рисунки. Все одинаковое: и число мачт на фрегате, и надутые паруса, и вспенившиеся волны. Но различие было. Какое-то неуловимое, едва заметное.

Еще и еще Артем всматривался в экслибрисы.

– Артем! Пойдем обедать, – заглянула в комнату мама. – Артем, почему ты до сих пор не переоделся? Артем! Ты вообще меня слышишь?

– Слышу, мам, слышу. Сейчас переоденусь, сейчас приду.

Артем быстро сменил промокшую рубашку на майку и пошел в кухню. Мама не любит звать за стол по нескольку раз.

Он лениво болтал ложкой в тарелке с супом и думал об одном и том же: экслибрисы разные. Мама молчала и внимательно следила за его движениями.

– Хватит полоскать ложку в супе, – не выдержала она. – Не хочешь есть?

– Не хочу, – признался Артем.

– Откуда столько книг? Ты был в библиотеке?

– Нет. Книги я нашел. На улице, под дождем.

– Их нужно высушить.

– Ну да. А как?

– Положи под пресс, чтобы распрямились страницы.

– Хорошо. Мам, а ты видела настоящий экслибрис?

– Видела. У нас с папой был знакомый, который собрал целую коллекцию экслибрисов. По сути, каждый экслибрис – произведение искусства. Их специально заказывают какому-нибудь художнику, иногда очень знаменитому. А что? На этих книгах есть экслибрисы?

– Да.

– Значит, там стоит фамилия владельца?

– Степанов.

– Зачем же этот Степанов выбросил свои книги?

– Не знаю.

Мама вздохнула и забрала у Артема почти полную тарелку.

– Ты опять ничего толком не поел.

– Я не голодный, мам, честное слово. Спасибо!

Артем вернулся в свою комнату. Мама права – на книги надо положить какой-нибудь груз, чтобы расправить промокшие страницы.

Он снова перелистал томик Пушкина и полюбовался на яти. Здорово! Нужно будет показать книгу Виталику и Вовке.

Стоп! Что это такое?

Артем пригляделся к одной из последних страниц. Там, где кончался типографский текст, начинался текст рукописный. Следы карандаша на пожелтевшей от времени бумаге были четкими, буквы – словно вчера написанными.

Но текст был написан не вчера и даже не десять лет назад. Это запись начала века, те же яти в конце слов.

Почерк сначала показался Артему неразборчивым. Буквы кривые, с резким наклоном влево. Артем подсел к столу. Свет настольной лампы сделал текст более ярким, а почерк – более разборчивым. Запись была такая:

«Вчера сгорели все мои рукописи. И «Дальний маяк», и «Солнце в траве», и рассказы, и новый, еще недописанный роман.

Кто это мог сделать? Кто?!

Совсем недавно мы встречали новый век, совсем недавно у меня было столько надежд и планов.

Шаги нельзя измерять в длину. Шаги надо измерять в событиях. Событие – это шаг. Я шагнул в новый век очень неудачно. Все сгорело. Я не в силах это восстановить.

Я не вправе никого подозревать, но думаю, что пожар устроил…»

А дальше кусок листа был оторван. Небольшой такой кусочек, на котором, видимо, и умещалось имя преступника.

Артем вытер со лба капельки пота. Перед ним была только что прочитанная запись. Как выкрик, как стон, как чья-то боль.

У Артема даже появилось ощущение, что он нечаянно заглянул в чью-то чужую жизнь. В чью? Кто сделал эту запись карандашом на последней странице книги? Почему в книге? Кто оторвал имя?

Вопросов было слишком много, а запись не давала ответа ни на один из них.

– Артем! Тебя к телефону!

Звонил Виталик.

– Высох? – спросил он.

– Да.

– Чем занимаешься?

– Загадки разгадываю.

– Какие загадки?

– Сам не знаю. Ты не мог бы зайти за Вовкой и заглянуть ко мне?

– Мог бы. А зачем? Чтобы вместе ломать голову над загадками?

– Точно.

– Ладно, сейчас придем.

Но пришли друзья только через полчаса. Артем за это время успел выучить наизусть непонятную запись и прочитать в энциклопедии статью об экслибрисе.

– Что так долго?

Виталик хмыкнул:

– Вовка пил горячее молоко.

– Да, пил молоко! И ничего смешного! – взвился Вовка. – Я, между прочим, уже простыл! У меня уже насморк!

И Вовка демонстративно шмыгнул носом. Виталик отмахнулся от него и обратился к Артему:

– Ну, где твои загадки?

Артем открыл книгу на странице с карандашной записью и сказал:

– Вот она, моя загадка. Кто ее разгадает, получит кружку молока. Горячего. Давай, Вовка!

Вовка побагровел от ярости:

– Хватит издеваться! Я ухожу!

– Да погоди ты! – воскликнул Виталик. Он уже прочитал таинственную запись. – Вот так загадочка! Целый детектив!

Глава II
ВЛАДЕЛЕЦ БИБЛИОТЕКИ

– Ну, какие будут мысли? – спросил Артем, когда и Вовка, позабыв о своем насморке, внимательно изучил запись.

– Никаких, – признался Виталик. – Кто это мог написать?

– Да, человек забыл поставить свое имя, – усмехнулся Вовка.

– И не только свое, – добавил Артем. – Имени преступника тоже нет.

– Ну, имя преступника тут было, – задумчиво сказал Виталик. – Кто-то его убрал.

– А почему вырван только кусок с именем, а не весь лист? Так было бы гораздо проще.

– Еще одна загадка, – вздохнул Артем. – Я уже совсем запутался.

– А может, оставить эту запись и не мучиться? – предложил Виталик.

– Вот еще! – возмутился Вовка. – Не люблю отступать!

– Все! – Виталик засмеялся. – Из-за Вовкиного самолюбия мы будем расшибаться и разгадывать преступление столетней давности.

– Да, будем. Давайте все сначала. Какие у нас возникли вопросы?

– Вопрос первый, – начал Артем, – кто написал эти слова?

– Фамилию не назову, – отозвался Виталик. – Могу только сказать, что он писатель.

– Почему писатель? – спросил Вовка.

– Ну, если речь идет о рукописях, о рассказах, о неоконченном романе, – поддержал Виталика Артем.

Вовка смутился. Вопрос действительно глупый. Конечно, этот человек писатель.

Но пока Вовка смущался и раздумывал, Виталик уже раскручивал мысль дальше:

– А если это писатель, то нет ничего проще – прийти в библиотеку и найти книги с этими названиями: «Дальний маяк» и «Солнце в траве». Вот и установим фамилию.

– Не зря я вас позвал, – улыбнулся Артем. – Мне это в голову не пришло.

Вовка рассердился: опять Виталик перехватил его мысль. Еще бы чуть-чуть, и он сам догадался насчет библиотеки.

– Вопрос второй, – продолжал Артем. – Кто-нибудь что-нибудь понял про новый век и про шаги?

– Новый век – двадцатый век, – разъяснил и это Виталик. Книга датирована 1900 годом. Значит, и запись была сделана в том же году. Ну, в крайнем случае, в 1901-м.

– А шаги и их измерения?

– Вот этого не знаю.

Вовка встряхнулся: ну, наконец-то этот Шерлок Холмс чего-то не знает! Вообразил себя великим сыщиком, который за полчаса любое преступление раскрывает.

– Вопрос третий: кто такой Степанов и какое отношение к нему имеет эта запись?

Наконец-то пришло время Вовкиного триумфа!

– Нет ничего проще, – сказал он. – Нужно съездить в тот двор, где Артем нашел книги, и узнать, кто такой Степанов. Еще проще – сходить к нему в гости и узнать, как в его библиотеку попала книга с записью. А может, он эту запись сам подделал?

– Что значит подделал? – удивился Артем.

– Подделал значит написал, – любезно пояснил Вовка. – Запись-то как новенькая. Если бы не яти, в жизни бы не сказал, что этой записи сто лет.

– Зачем же Степанову подделывать запись? Для кого? Специально для нас?

– Запись никто не подделывал, – вступил в спор Виталик.

– А ты что, эксперт? – язвительно спросил его Вовка.

– Я не эксперт. Просто Степанову подделывать запись нет никакой выгоды. Это ясно.

Артем быстро глянул на Вовку и понял, что сейчас может начаться крупная ссора.

– Вовка прав, – торопливо сказал он. – В тот двор нужно наведаться. Может, в этой записи и нет никакой загадки. Может, Степанов Д. Г. нам все разъяснит.

Виталик обиженно уткнулся в другую книгу, про путешествия Беринга.

– Не Д. Г., а В. Д., – поправил он.

– Буквы русского алфавита забыл? – все еще запальчиво спросил Вовка и ткнул пальцем в экслибрис на томике Пушкина. – Д. Г.

– А здесь В. Д. – И Виталик протянул ему книжку про Беринга.

– В. Д., – обескураженно согласился Вовка.

– Вот оно! – радостно закричал Артем.

– Что? – не поняли ребята.

– Различие! А я-то голову ломал, мачты считал, волны, паруса. А различие-то в этих самых буквах!

И Артем рассказал, что загадки начались с экслибрисов. С их неуловимого, непонятного различия.

– Спорить и обижаться бывает полезно, – спокойно улыбнулся Виталик. – Если бы я на вас не обиделся, то различия мы бы еще долго не нашли.

– А что нам это различие дает? – поинтересовался Вовка.

– Только то, что мы теперь знаем: Степановых двое. В. Д. и Д. Г.

– Отец и сын, – заключил Артем. – Буква Д совпадает.

– Какого же Степанова нам нужно искать?

– Любого, – решил Вовка и тут же добавил: – Найти бы хоть одного. Кто в многоэтажках сейчас знает соседей по фамилиям?

– Это верно. Но поискать надо.

– Я не против сделать это прямо сейчас.

– Сейчас?

– Ну да. А что? Ливень-то давно утих.

За окном радостно и свежо поблескивало солнце. Капли на стекле переливались маленькими круглыми радужками.

– А как же твой насморк? – насмешливо спросил Виталик.

– Солнце при простуде очень полезно, – невозмутимо откликнулся Вовка. – Тем более, что загадку мы почти разгадали, и Артем обещал за это кружку горячего молока.

– Почти – это еще не разгадали, – рассмеялся Артем.

– Лучше скажи, что тебе горячего молока жалко.

– Вот еще! Пойдемте на кухню. Кстати, я что-то проголодался.

– Я тоже, – объявил Вовка.

– Уже голодный? – удивился Виталик. – Ты же только что обедал!

– Умственная работа очень быстро растрачивает запасы организма. – Вовка знал, что говорил.

Мама Артема радостно засуетилась на кухне, когда мальчишки попросили бутербродов. Она вообще любила, когда в гости к сыну заходил Вовка. Все мамы любят детей с хорошим аппетитом. А у Вовки аппетит всегда был отменный, не то что у Артема.

Хорошенько закусив, мальчишки отправились во двор с большими контейнерами, у которых три часа назад лежали книги.

Найти ту самую многоэтажку оказалось делом хлопотным. Никто из них не помнил, как она выглядела, а контейнеры для мусора стояли в каждом дворе.

– Что же ты двор не запомнил? – ворчал на Артема Вовка.

– А зачем бы я его запоминал? Я же не знал, что придется возвращаться.

– Мне кажется, что этот двор, – объявил Виталик.

– А может, вон тот или тот?

– Нет. Этот. Вот следы велосипедных шин на краю газона. Это я свой велик сюда ставил.

– Да-да! – поддержал Артем. – И коробка эта рядом стояла, когда я к книжкам нагнулся.

– Дело за малым – узнать, где живет Степанов, – вздохнул Вовка. – Интересно, сколько в этом доме квартир? Восемьсот или тысяча двести? Мы что, будем стучать в каждую?

– Ага. И через полчаса нас заберут в милицию как хулиганов.

– Может, поспрашивать у старушек? – неуверенно предложил Артем.

– Ты видишь хотя бы одну старушку? – спросил Вовка.

– Женщина с ведром идет. Прямо сюда. Давайте у нее спросим.

Но женщина настороженно оглядела ребят и в ответ на вопрос лишь пожала плечами.

– Так можно весь день возле мусорки проторчать, – сказал Виталик.

– Ты хочешь предложить что-нибудь другое? – поинтересовался Вовка. – Подождем.

Люди с помойными ведрами выходили во двор редко. И никто из них ничего не знал про Степанова.

– Послушайте, нам сегодня явно не везет, – сдался Артем. – Двигаем домой.

– И вообще, – поддержал Виталик, – глупая затея распутывать старинное преступление. Все его участники и свидетели уже давно умерли. Никто ничего нам не подскажет. А Степановых по Москве сотни. Даже в этом доме их может быть двое или трое.

– Уговорил, – насупился Вовка. – Ночевать возле контейнеров никто не собирается. Спросим еще у того мужчины и идем домой.

Мужчина двигался к контейнерам быстро, широким шагом и сердито размахивал красным ведром.

– Вряд ли он с нами будет разговаривать, – шепнул друзьям Артем.

– Извините, вы не знаете Степанова? – вежливо спросил Вовка. – Он живет в вашем доме.

– Не знаю я никакого Степанова, – пробурчал мужчина, с грохотом вытряхивая ведро.

– А вы не знаете, кто сегодня выбрасывал книги на эту помойку?

– Книги? – переспросил мужчина. – Вы про Вениамина Даниловича спрашиваете?

Ребята переглянулись. Инициалы В. Д. совпадали.

– Я не знал его фамилии, – продолжал мужчина. – У него была прекрасная библиотека. Просто прекрасная. Таких даже в Москве немного.

– Извините, а вы знаете, в какой квартире он живет? – спросил Артем. – У нас к нему дело. Вопросы то есть…

– Квартира сто одиннадцать. Только вы не сможете задать ему свои вопросы. Вениамин Данилович умер на прошлой неделе.

– Умер? – лица ребят вытянулись от изумления.

– Да. Восемьдесят пять старичку было.

– А его библиотека?

– А библиотеку наследники продали.

– Какие наследники?

– Внук, кажется. На следующий же день покупатели прибежали. Сами понимаете, собрание огромное, деньги немалые…

– А те книги, что сегодня лежали возле контейнеров?

– Не знаю, не видел. Наверное, те, что остались. Внуку книги ни к чему. Внуку деньги нужны, – усмехнулся мужчина.

– Спасибо, извините.

Мужчина кивнул и пошел к своему подъезду. Мальчики молча смотрели, как он размахивает красным ведром.

– Будем общаться с внуком? – спросил Артем.

– Зачем? – пожал плечами Виталик. – Внук про запись нам не расскажет. Он вообще ничего о существовании этой записи не знает. Тебе же человек сказал: внуку нужны деньги, а не книги.

– Тогда что мы имеем?

– Ничего. Мы узнали, что Степанов умер. Вот и все.

– Пошли домой, ребята, – вздохнул Вовка. – Здесь мы больше ничего не узнаем.

– Расследование зашло в тупик, – улыбнулся Виталик.

– Из тупика есть выход, – обнадежил Артем. – Мужчина сказал, что у Степанова была огромная библиотека, одна из самых хороших в Москве.

– Ну и что?

– Наверное, есть какое-нибудь общество книголюбов или что-то в этом роде.

– Ну и что?

– Там мы сможем побольше узнать о Степанове.

– О Степанове – может быть, но о записи – вряд ли, – возразил Виталик.

– Но запись-то была сделана в книге из его библиотеки.

– Он мог купить эту книгу с записью.

– На ней стоит экслибрис Степанова-старшего.

– Какая разница?

Вовка не участвовал в споре. Честно говоря, ему тоже казалось, что ниточка, ведущая к отгадке, одна, и она только что оборвалась. Признаваться в этом не хотелось. Сдаваться тоже. Но ничего другого не оставалось. Хотя…

– Мы совсем забыли о библиотеке! – воскликнул он. – В библиотеке нужно найти книги по названию и установить фамилию автора. И общество книголюбов тут совсем ни при чем!

Настроение улучшилось у всех троих. Библиотека – еще одна ниточка, и скорее всего она окажется покрепче, чем ниточка с владельцем книги.

– Значит, завтра в десять идем в библиотеку? – спросил Виталик. – Начнем с районной?

– Попробуем.

Артем очень сомневался, что по двум названиям им удастся разыскать автора, но возражать не стал. Если уж взялись распутывать это дело, то нужно попробовать все способы.

Вернувшись домой, Артем сел за компьютер. Он хотел разобраться в новой игре.

На экране монитора появилась карта не открытых земель, по нарисованным волнам заскользили корабли. Артем поднимал паруса и выбирал направления, щелкая клавишами, но игра не клеилась. Он делал ошибку за ошибкой.

Паруса, вспенившееся море и корабли напоминали ему синенький фрегат с экслибриса, и он снова и снова возвращался мыслями к непонятной записи.

От многократного повторения она казалась все таинственней и таинственней. Непонятно было, зачем человеку понадобилось делать запись на странице книги, а не в дневнике?

Корабль на мониторе уж несколько минут крутился вокруг своей оси и ни на милю не приближался к берегу. Артему никак не удавалось справиться с его управлением.

Он попробовал поднять паруса на всех мачтах и взять курс на юго-восток. Корабль проплыл несколько миль и попал в полосу шторма. Мачты рушились одна за другой, команды Артема не помогали. Судно дало течь.

Артем вздохнул и вышел из игры. Наверное, придется обратиться к папе. Может, он поймет, как управлять кораблем?

Но папа был еще на работе.

– Мам, папа не звонил?

– Звонил. Он сегодня задержится. Какое-то совещание у начальства. А что?

– Ничего. В игре разобраться не могу.

Ну, вот! Папа вернется поздно. Он устанет и не захочет вникать в компьютерную игру.

– Мам! Ты говорила про знакомого, который коллекционировал экслибрисы. Где он теперь?

– Что значит – где? – удивилась мама. – В Москве.

– А… Ты не можешь меня с ним познакомить?

– А это зачем?

– Я хотел показать ему экслибрис Степанова. Возможно, у него нет такого в коллекции.

– Скажи лучше, что ты хочешь узнать, кто такой этот Степанов, – улыбнулась мама. – Не напускай таинственности и не учись врать.

– Я не вру. Экслибрис красивый. Может, я сам коллекционером стану.

– Ну-ну… Ты уже однажды коллекционировал марки. На сколько у тебя хватило терпения? На пару месяцев? Коллекционера из тебя не выйдет. И вообще… Бросать начатые дела – очень плохая черта. У тебя нет и капли упрямства.

– Тебе так кажется, – возразил Артем.

– Вот твой Вовка очень упрямый.

– И ты думаешь, что это хорошо?

– Во всяком случае, он не бросает того, что начал.

Артем обиженно замолчал. Разве он виноват, что марки ему надоели?

Мама заметила его обиду и сказала:

– Ну так что? Звонить моему знакомому?

Артем пожал плечами, но тут же кивнул:

– Конечно, звони.

Мама долго говорила со своим старым знакомым по телефону. Рассказывала о жизни, о семье, задавала кучу вопросов и никак не могла добраться до главного. В конце концов Артем не выдержал и ушел в свою комнату.

Он в нетерпении перелистывал старинную книгу, рассматривал экслибрис, читал титульный лист. И вдруг растерянно остановился. На титульном листе, внизу, он прочитал следующее: «Типография Д. Г. Степанова».

Не может быть! Кто этот Степанов? Родственник? Однофамилец тому Степанову на экслибрисе?

Он не сразу понял, что совпали инициалы: Д. Г. Одинаковые на титульном листе книги и на экслибрисе. Вот это да!

Степанов-старший был издателем вот этой самой книги? Так, может, он и писателем был? Может, это его запись на последней странице?

Артем выскочил на кухню:

– Мам, ты договорилась?

– Да. Владислав Геннадьевич ждет вас завтра в одиннадцать.

* * *

Данила Григорьевич любовно провел рукой по корешкам книг. Этот книжный шкаф был его гордостью – здесь стояли книги, отпечатанные в собственной типографии.

А какого труда все это стоило!

Данила Григорьевич вспомнил, как тринадцатилетним парнишкой впервые отправился на заработки: дядя взял его с собой на Нижегородскую ярмарку. Все тогда в диковинку было мальчишке: и прилавки, заваленные самым разным товаром, и степенные купцы с окладистыми бородами, и крепкие рукопожатия, скреплявшие сделки.

– Данилка! Чего рот разинул? Подай-ка господину тот отрез материи!

Дядя был суров и строг. Времени для развлечений у Данилки не оставалось, а ему так хотелось поглазеть на Петрушку, на балаганное представление, на шарманщика!

Зато Данила понял сразу: купеческое дело нелегкое. Хочешь преуспеть – работай. От зари до зари. Раньше вставай, позже ложись. Зато и оплата царская – двадцать пять рублей в месяц. Так даже отец, волостной писарь, не получал.

Ух и горд был Данилка, когда высыпал на стол перед матерью свои рубли! Семья тогда бедствовала, и деньги его были как нельзя впору.

В то лето и решил Данилка купцом стать. Только, ломал он голову, как бы купеческое дело с еще одним любимым занятием совместить? Уж очень любил Данилка читать.

Читал он все подряд. Все, чем торговали в их городке странствующие продавцы-разносчики.

Следующим летом дядя снова взял Данилку на ярмарку. Теперь уж Данилка считался человеком бывалым и ловко справлялся с огромными тюками разноцветной материи.

В лавке и приметил его один московский купец. Понравился купцу расторопный мальчонка. Ему в лавке как раз такой посыльный нужен.

– Эй, малец! В Москву поедешь? Жалованье тебе определю, место. Не обижу.

Данилка посоветовался с дядей и принял приглашение купца. Еще бы! Москва, преуспевающая купеческая лавка – это ли не мечта, это ли не удача?

Матушка собрала Данилку в дорогу, поплакала, как водится, перекрестила:

– С богом, Данилушка! Хозяина слушай, не озорничай.

Так и началась у Данилки московская жизнь. Однако купец, к которому нанялся Данилка, очень скоро разорился, и мальчику пришлось подыскивать себе другое место.

И снова ему повезло. Место он нашел в частной типографии, у добродушного старого купца.

А в типографии было столько интересного! Данилке все хотелось научиться делать самому. И тяжелые шрифты в коробке складывать так, чтобы получались нужные слова, и литографии вырезать, с которых потом рисунок печататься будет, и яркими красками отпечатанный рисунок закрашивать.

Хозяин Данилку полюбил, стал ему доверять много ответственных дел, платил хорошо. Так прошло пять лет.

Даниле исполнилось двадцать, и он задумался о своем деле, собственном. Работу в типографии он знал теперь назубок, и хитрости купеческие тоже знал.

Денег ему хватило только на маленький печатный станок. С этого и началась типография Степанова.

Чего-чего, а смекалки Даниле было не занимать. Он очень быстро понял, что и как нужно печатать, чтобы продавать много.

Перво-наперво вспомнил он свое детство и продавцов-разносчиков. Такой продавец всегда был нарасхват. Его приглашали почти в каждый двор.

Из этого Данила сообразил – книги должны быть дешевы, чтобы простому народу они по карману были. А как сделать книги дешевыми?

Понял Данила, что станок нужен, который за то же самое время гораздо больше листов отпечатать сможет. Первый свой нажитый капитал Данила и пустил на такой станок.

И не зря. Станок сразу начал приносить огромную прибыль. Книги Степанова ничуть не уступали книгам других типографий по качеству и были дешевле.

Дело шло в гору. Потом Данила Григорьевич прикупил себе журнал, потом стал выпускать газету.

Он всегда пристально следил за всеми новшествами в типографском деле, ездил на выставки, закупал самое лучшее европейское оборудование. Он всегда был первым. Мало кому удавалось по-настоящему соперничать с ним.