Текст книги "Безумие (Чужие - V)"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Наумова Марина
Безумие (Чужие – V)

МАРИНА НАУМОВА

ЧУЖИЕ-V:

Безумие

ПРОЛОГ

Когда сражение идет не на жизнь, а на смерть, обычно мало кого интересует, куда именно приходятся удары: лишь бы противник поскорее был выведен их строя. А зря, так как у человека есть по крайней мере одно место, которое лучше не задевать, чтобы не нарваться однажды на совершенно непредсказуемые последствия. Это место – голова. Уже вдвойне опасно бить по голове людей авторитетных, а тем более облеченных властью. Тут уж остается только надеяться, что удар убьет такую значимую личность на месте или, на худой конец, нарушения окажутся столь заметными, что медицина сочтет нужным вмешаться. Но когда сдвиг оказывается настолько незаметным, что сложно сказать, бы ли он,– вот тогда жди беды... Рана на голове Бишопа была заметна сразу. Крюк оторвал с теменной кости и затылка лоскут кожи – но только это и смог установить врач. Даже компьютер-томограф не обнаружил в мозговых тканях серьезных изменений. Едва убедившись, что жизни его ничего не грозит, Бишоп встал с диагностического кресла. – Вы куда? – обеспокоился офицер-врач. – У меня есть работа,– отрезал Главный Конструктор. – Но... – Никаких "но"! – голос Бишопа стал жестким.– Кровотечение остановлено, первичная регенерация завершена, ведь так? – Да, но...– на лице медика застыл вопрос. – Вот и все. Хотя я и не монах, чтобы носить тонзуру, но и не плейбой, так что она мне не помеха... "Ведь мы еще не знаем о наличии "тонких" изменений!" – подумал офицер, однако высказать эту мысль вслух не решился. Он был и остался единственным, поставившим под вопрос психическое здоровье Главного Конструктора. Впрочем, он мог ошибаться: сложно утверждать, что без этой травмы Бишоп повел бы себя как-то иначе. Все это не важно главное, что вскоре был отдан и исполнен некий приказ. Нечто, упакованное в герметические сосуды, было доставлено на корабль. Вслед за тем был совершен полет к планете НОР-272, специализирующейся на производстве оборудования для биологических, биохимических и биофизических лабораторий. После этого корабль-станция отправился в открытый космос. Последнее решение было принято уже не Бишопом – роль Главного Конструктора ограничилась тем, что он представил на комиссию свои соображения по поводу обеспечения секретности некоего проекта, условно названного "Гроу-апп". Впрочем, его предложения были одобрены без корректив. Итак, согласно решению комиссии, "в целях избежания проникновения на объект посторонних", что, по мнению Бишопа, неминуемо произошло бы, расположись лаборатория непосредственно на планете, корабль постоянно должен был находиться в пути. Его курс пролегал вдоль "фирменных" трасс Компании: звездолет не должен был слишком удаляться от принадлежавшей ей планете. Более точный курс знал только корабельный компьютер. Опять-таки, в целях увеличения секретности и избежания возможных эксцессов, персонал лаборатории состоял из несемейных одиночек. Единственной представительницей женского пола, попавшей в этот коллектив, оказалась некая Бренда Стимм, пятидесятилетняя старая дева, для которой вопрос пола как таковой вообще не существовал. Кроме того, на верхней губе у нее пробивались весьма солидные усики. Из всего этого можно сделать вывод о доминирующих в коллективе взаимоотношениях. Поскольку ничего интересного между членами экипажа и учеными не происходило, а сам проект оказался засекречен слишком сильно, можно пока выпустить космическую лабораторию из виду – пусть себе полетает, пока несчастье само не призовет ее... 1 Планета Эпсилон-Кси-21 невелика, но сложно найти ей равную по красоте. Шикарный средиземноморский климат (и это от полюса до полюса!), обилие рек, озер и морей, не говоря уже о быстро приживающейся в этом местечке экзотической земной растительности,– все это просто обязывало ее стать престижным курортом, но... Курортом Эпсилон-Кси-21 все-таки стала, но лишь незначительная часть гостей планеты находилась тут по доброй воле, несмотря на красоты, сервис и свежий воздух. Эпсилон-Кси-21 была огромной психиатрической лечебницей, или, попросту говоря, сумасшедшим домом. Сумасшедшей ПЛАНЕТОЙ! Если ваши нервы переутомились, если вас замучила бессонница, а окружающие (по вашему мнению) вдруг словно сговорились, чтобы сжить вас во свету,– за определенную плату вы получите удобный коттедж на берегу моря с выходом к бассейну и теннисному корту. Дома классической музыки и кабаре, стереотеатры и пивнушки, библиотеки и стриптиз-шоу – все будет открыто для вас, выбирайте по душе! Ну а если все это вас утомляет, то вы можете заказать себе и уютный необитаемый островок. Цецилия Крейг, вдова одного из директоров Компании, сделала, между прочим, именно такой выбор. Конечно, необитаемый остров стоил дороже коттеджа, но разве одна из самых богатых женщин этого края Галактики не может позволить себе такую мелочь? И разве не мог прилететь к ней на собственном флаере начальник службы внутренней безопасности Компании, чтобы составить ей партию для коктейля? Эдвард Варковски несколько похудел, под глазами возникла лишняя пара морщин – но в остальном он выглядел безукоризненно. Что же касается самой Цецилии, то пережитая трагедия, похоже, пошла ей только на пользу, и, когда Эдвард выбрался из своего флаера, ему показалось, что из домика вышла двадцатилетняя девушка. Вскоре они уже сидели на берегу небольшой искусственной лагуны под серебристым зонтиком и Цецилия обнимала загоревшей ручкой шейкер (в приготовлении коктейлей она считала себя мастером). – Вы не скучаете здесь? – поинтересовался Эдвард, наблюдая, как волны с шипением уходят в ярко-желтый песок. – Мне совершенно некогда скучать,– притворно вздохнула Цецилия и закинула ногу за ногу. (Эдвард не сразу догадался, что она попросту кокетничает с ним – обычно женщины не очень-то баловали его своим вниманием.) – Не может быть...– Эдвард повертел бокал в руках и поставил его на маленький столик, инкрустированный перламутром. – С утра ко мне приходят массажистка и парикмахер – раз,– начала загибать пальцы Цецилия,– затем я принимаю ванну... После этого по стерео начинается первый сериал – это уже три, да? Потом я ненадолго вылетаю в Комплекс... – О, так вы, получается, не сидите здесь целый день? – Ну, разумеется,– пожала она плечами и взяла в рот соломинку. Цецилия пила коктейль очень интересно – не так, как большинство, потягивая понемногу, а едва ли не залпом. Если уж она начинала тянуть напиток – то почти сразу исчезало полстакана. "Нервы... Все – нервы",– отметил про себя Варковски. – И вас никто не беспокоит? – Никто. Ну кому я здесь нужна? – кокетливо и вместе с тем недовольно сообщила она. Эдвард незаметно кивнул. Собственно говоря, он напросился на эту встречу как раз для того, чтобы выяснить, не начали ли вертеться вокруг богатой вдовушки любители легкой наживы, и, если начали, выяснить, что они из себя представляют. Официально считалось, что он находится в отпуске по состоянию здоровья,– практически же Варковски приступил к исполнению своих обязанностей сразу после излечения от лучевой болезни. – Ну не говорите так! Вы – очаровательная женщина, и наверняка у вас должно найтись немало поклонников... – Среди этих психов? Знаете, Эдвард...– она покачала осветленной добела головой,– я ни за что не смогу уважать мужчину, побывавшего здесь на лечении. Быть нервными – это наше, женское, право... – Благодарю,– усмехнулся он. – Ну что вы...– Цецилия смутилась, словно сказала что-то лишнее.– Я не имела в виду вас! – Еще раз благодарю... Кстати, у вас отличный коктейль! – О да! – А как дела у Синтии? – Зачем вы спрашиваете? – в лице Цецилии что-то изменилось. Можно было подумать, что она прекратила на миг свою вечную игру и поэтому выглянул ее настоящий возраст. – Просто так... Я профессионально любопытен – разве вы этого не знали? – Бедная девочка...– Цецилия нахмурилась.– Она сейчас в закрытой зоне... Не в той, конечно, где содержат буйнопомешанных, но...– она покачала головой. Эдвард знал все. Для него не было секретом, что сама Цецилия настояла на том, чтобы ее дочь обследовали. Мало того, он догадывался и о причине такого поступка: если девушку признают больной, ее мать на опекунских правах получает в распоряжение весь завещанный ей отцом капитал. Варковски был в курсе еще и потому, что сам принимал в этом деле некоторое участие (Глава Компании тоже предпочитал видеть держателем своих акций кого угодно, только не девочку, свихнувшуюся на идеях пацифизма). После трагедии, разыгравшейся на станции, Синтия стала опасной, и Эдвард заранее знал, какое заключение в конце концов вынесут врачи. – Жаль,– проговорил он, вновь устремляя взгляд к морю. – А вот Алан ко мне разок заходил,– неизвестно зачем добавила Цецилия.Симпатичный молодой человек... Синтия теперь его ненавидит, а мне, право, его жаль. Варковски прищурился, стараясь понять, не кроется ли за этими словами нечто большее. Вдруг Цецилии пришло в голову приручить этого молодого человека? Но, вспомнив Мейера, он понял, что это предположение просто нелепо,– в худшем случае Цецилия только зря потратит на него время. – Кстати,– снова заговорила Цецилия,– вы случайно не знаете, каковы условия в закрытой зоне? Я бы не хотела, чтобы моей дочери пришлось страдать... Варковски снова усмехнулся: вопрос был задал на редкость равнодушным тоном. – В целом условия там не хуже, чем здесь, только еще вопрос, что считать хорошими условиями... Там сильнее врачебный контроль, ограничена свобода передвижения – во всяком случае, у лежащих на обследовании нет возможности пользоваться летательными аппаратами. Хотя, честно говоря, это правило нередко нарушается. Но главное – зона закрытая, и этим сказано все. Они не могу выйти, а к ним не могут войти без ведома главного врача отделения. На этом различия заканчиваются. А вот если будет установлено, что больной опасен для окружающих, тогда режим будет построже. А так – никто не страдает. То же самое – и в большинстве отделений для таких пациентов... Правда, есть еще и эпилептики – но это уже другая статья. Те находятся под постоянным надзором. А что о ней говорят врачи? – Подозревают депрессивный психоз,– Цецилия вновь припала к соломинке и не выпускала ее, пока бокал не опустел.

2

В бассейне играли золотые рыбки. Синтия никогда не могла понять, за что их так называли. Эти, например, были пятнистыми – красными с белым... В последнее время она полюбила общество рыб – слишком неприятными казались ей окружающие люди. Синтия и сама была готова признать, что не любит людей. Это нездорово, но после того, как ей пришлось насмотреться на невероятную массу обмана, грязи и злобы,– как она могла относиться к людям иначе? Рыбы куда приятнее – во всяком случае, они не убивают друг друга почем зря... – Привет! – раздался вдруг откуда-то сбоку задорный незнакомый голос.Почему я тебя еще не видел? Кусты зашевелились, и на песчаную дорожку выпрыгнул парень с длинными взлохмаченными волосами. Он казался ровесником Синтии, если не моложе. Синтия поморщилась. Ей не хотелось вступать ни в какие разговоры, не говоря уже о том, что его манера разговаривать показалась девушке слишком нескромной. – Надо же – столь хмурый вид при такой погоде,– хмыкнул он, присаживаясь на корточки возле края бассейна.– Что тут у тебя? Ух ты, какие караси! – Золотые рыбки,– процедила сквозь зубы Синтия. – Ну да, разумеется,– подхватил он.– Ты что, не знаешь, что золотые рыбки – это тоже караси, только декоративные? Просто удивительно, что они могу жить в такой жарище... Знаешь, при какой холодине они чувствуют себя лучше всего? – Нет,– Синтия подняла голову и снова посмотрела на собеседника. Да, на собеседника, потому что, сама того не замечая, она уже включилась в разговор. У парня было волевое лицо с резковатыми чертами и выступающим вперед подбородком; длинные пряди волос делали его похожим на древнего дикаря, а не на тех женоподобных мальчиков, которых Синтия всегда терпеть не могла. – Так вот, им было бы куда уютней, будь тут градусов десять... Можно только удивляться, как они еще не сварились! Представляешь – целый бассейн ухи? Синтия помотала головой и вдруг снова помрачнела. Ей стало вдруг больно от одной мысли, что этим пестреньким созданиям придется страдать. Кипяток... уха... Ну почему люди так жестоки? – Вот те на! – воскликнул парень.– Спорим, что ты пожалела этих хвостатых? Да брось – я же пошутил! – Из тебя самого надо сварить уху,– буркнула девушка. – Боюсь, что не получится...– хохотнул ей в ответ парень.– Разве что мясной бульон,– в его серых глазах запрыгали лукавые огоньки.– Да, позвольте представиться. Меня зовут Дик Торнтон... Тот самый. Синтия пожала плечами: это имя ей ничего не говорило. – Синтия Крейг. Та самая,– жестко ответила она, и щеки ее порозовели: ей неприятно было произносить собственную фамилию. – Крейг? Что-то знакомое, но не припомню... То же самое Синтия могла сказать и о нем. Теперь ей казалось, что она где-то слышала имя этого парня, но вспомнить не могла. – Хорошо,– бросила сердитый взгляд девушка.– Я – та самая Синтия Крейг, наследница одного из директоров Компании, запертая сюда за то, что пообещала взорвать к чертям всю эту контору. Какую – надо объяснять? Парень присвистнул и посмотрел на Синтию с нескрываемым уважением. – И это что – всерьез? – А кто же с этим шутит? – устало осведомилась она.– Я ненавижу их. Ненавижу всех. Я видела лабораторию биооружия и... Это ужасно! – Синтия застонала. – Девочка! – едва ли не ахнул ее новый знакомый.– Да где же ты была раньше?! – А твое какое дело? – грубо спросила она, жалея о своей откровенности. – А такое! – его глаза лихорадочно заблестели.– Я ведь тот самый Дик Торнтон, который недавно взорвал военный катер вашей Компании. Меня отдали под трибунал и, наверное, уже продырявили бы из винтовки, но кто-то не захотел скандала, а кто-то из дальних родственников – огласки,– и в результате я оказался здесь. Теперь ты понимаешь? – Ты?!.– удивленно посмотрела на него Синтия. – Вот именно! Знаешь, тут собралась неплохая команда... Да все, кто думает так, как мы, рано или поздно оказываются здесь. Эх, теперь погуляем!!! И нечего сидеть с таким видом, будто жизнь для тебя кончена,– она еще только начинается!

3

– Вы меня вызывали? – Эдвард Варковски вежливо поклонился сидящему в кресле седому человеку. – Проходите и садитесь. Как ваше здоровье? – поинтересовался седой. – Все отлично. Я только удивлен, что меня не ввели хотя бы частично в курс дела. Конечно, это моя работа, но... – Садитесь,– повторил Глава Компании и кивнул в сторону расположенного напротив стола кресла.– У меня просто не было времени связаться с вами. Его нет у меня и сейчас – через полчаса я встречаюсь с господином Президентом. И без такого вступления Эдвард подозревал, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Теперь сомнений в этом не оставалось. – Проект "Гроу-апп"? – Нет,– брови Главы Компании сошлись над переносицей.– Тритис. – Тритис? – удивить Эдварда было нелегко, но Главе Компании, похоже, это удалось. Где-то на периферии раскатившейся по сотням планетных систем космической республики приткнулись три планетки, довольно схожие между собой, за что они и получили свои названия: Тритис-1, Тритис-2 и Тритис-3. Так как экономически все три составляли единую систему, говоря о них, планеты обычно упоминали во множественном числе и без порядковых номеров. Компания имела к ним более чем косвенное отношение, изредка закупая у Тритис редкоземельные металлы. На этом, собственно, вся информация Эдварда о них и заканчивалась. И тем более непонятно было, почему эти захолустные планетки вызвали у шефа такую тревогу. Что же там могло случиться? – Это было полной неожиданностью для всех,– Глава Компании посмотрел сквозь Эдварда на противоположную стену тупым тяжелым взглядом.– Президент шокирован... Теперь космических республик стало две. Вот так. – Тритис? – ошеломленно повторил Эдвард.– Тритис... Вторая республика военная? – похоже, что Эдвард не мог прийти в себя от удивления. Но он знал, что Президент и Глава Компании не стали бы поднимать панику по пустякам. – Вы что, знали? – вопрос Главы Компании прозвучал резковато. – Нет, иначе и вы были бы в курсе. Тритис находятся на отшибе, у них есть все необходимое для постройки космических кораблей – раз, Тритис всегда находились вне политической жизни основной республики, как бы в тени,два. Если бы я собирался устроить военный переворот или нечто подобное, Тритис были бы идеальным местом. – Да, это так...– кивнул Глава Компании. – Но мы не занимаемся политикой... пока она не занимается нами,– напомнил Варковски негласное правило. – Нападение – лучший способ защиты... У них огромный флот – просто удивительно, как мы все смогли проглядеть его создание. А о вожаке ничего не известно, кроме фамилии. Какой-то Зофф... – Считайте, что с этой секунды сотни людей не будут ни есть, ни спать, пока не раскопают о нем всю информацию. А флот... Лично я очень сомневаюсь, что какой-то сумасшедший в наше время захочет начинать космическую войну,– даже звучит нелепо. В конце концов, можно будет признать эти Тритис республикой, и на этом все и успокоится: кому они нужны, эти планетки... Торговать можно будет и так. Глава Компании оперся локтями о стол. – Дай Бог, чтобы было именно так,– вздохнул он.– А знаешь, что мне не нравится больше всего? – Что? – Боюсь, что ты теряешь хватку, Эдвард...

4

Если бы не загнутый немного книзу нос, Президент напоминал бы кота. Он был круглолиц, круглоглаз и имел в своем роду предков азиатского происхождения. Глава Компании рядом с ним казался просто-таки рафинированным европейцем, хотя сложно было объяснить, почему возникал подобный эффект. Собственно, настоящим Президентом был как раз не Президент. – Вы знаете, Кэвин,– жаловался официальный Президент,– никогда еще не был в столь дурацкой ситуации. Сам факт возникновения этой проклятой Тритис ставит меня в довольно щекотливое положение. Кое-кто заговорил уже об импичменте... – Бросьте, Сол,– небрежно махнул рукой Глава Компании.– Что они могут сделать? Я имею в виду парламент. Они у меня все вот где. И выбросьте из головы мысли о войне... – Ну, хорошо, допустим,– Президент поморщился, топорща кошачьи усики.– Но, честное слово,– я не знаю, что об этом и думать... Мне кажется, что война все-таки будет, но объявим ее не мы... – Не волнуйтесь...– Глава Компании достал сигарету и закурил. Судя по тому, как прыгал в воздухе ее дымящийся кончик, он нервничал не меньше.Больше всего меня интересует, что за птица этот Зофф. – Государственная секретная служба пока не дала ответа... – Как и следовало ожидать,– хмыкнул Глава Компании.– Темная лошадка. – Даже слишком темная. – Но на связь с вами он все-таки выходил? – В том-то и дело... Вы еще не слушали запись? – Нет. Но, может, вы перескажете, чтобы я заранее был в курсе дела? Я передал ленту Варковски. – Он выдвинул совершенно левые идеи. Боюсь, что мы имеем дело с настоящим фанатиком. Наш мир прогнил, система никуда не годится и служит только для того, чтобы Компания могла наживаться... Ну и так далее. Я сначала подумал, что за ним стоят люди из системы планет Восток,– но это маловероятно. – Псих-одиночка,– Глава Компании затянулся, но вдруг закашлялся и выплюнул сигарету.– Какая дрянь! Сложно было сказать, к чему относились его последние слова. – Теперь остается дождаться, что Восток признает Тритис и наш мир окончательно расколется на два лагеря. – Бросьте... Последнее время они пошли на мировую и подписали несколько взаимовыгодных торговых соглашений. – Эти люди тоже фанатики, и вы сами это знаете. Они готовы действовать в ущерб себе... Так что я должен предпринять, Кэвин? – Пока одно, Сол,– Глава Компании повертел в руках новую сигарету, затем смял ее пальцами и швырнул в пепельницу.– Не поддаваться панике. Начать переговоры. Тем временем у нас появятся какие-нибудь сведения об этой птичке... Хотите кофе? Николь! Иди сюда! Президент снова подвигал кошачьими усиками, затем смахнул со лба капельку пота. – Знаешь что, Кэвин,– опустил он глаза,– по-моему, на этот раз нам стоит выпить чего-нибудь покрепче...

5

"Ты теряешь хватку..." Вряд ли Глава Компании представлял себе, какое впечатление произведут эти слова на Эдварда. Шеф внутренней безопасности не подавал виду, ни один мускул на его лице не дрогнул, но внутри у него что-то оборвалось. И что было хуже всего – он понял, что босс прав. Что-то сдвинулось в душе Эдварда, когда он поверил в близость собственной смерти – нелегкой, страшной. До сих пор в любой ситуации, даже самой рискованной, он верил, что хладнокровие и ловкость остаются на его стороне. От пули можно уклониться, в драке можно победить, из сложной юридической ситуации можно выкрутиться при помощи смекалки – но тогда, на станции, ему впервые пришлось надеяться только на чудо, а в чудеса Эдвард не верил. И тогда он впервые задал себе вопросы, которые лучше было не задавать. Ради чего он, собственно, жил? Чему служил все эти годы? Что останется, когда он умрет? И он понял вдруг, что его карьера и должность были единственной реальностью – но какой мизерной показалась она на пороге Вечности! Разумеется, когда опасность миновала, эти мысли покинули его, но какой-то след в душе остался, и последние дни шеф внутренней безопасности Компании не раз ловил себя на том, что подходит к окну и начинает смотреть в небо. И было неважно, голубое ли небо Эпсилон-Кси, или видны лишь точки зависших посреди бесконечности звезд... Философские рассуждения, как и сентиментальность, всегда были предвестниками быстрого конца для людей его склада – и об этом Эдвард тоже знал. Теперь изменения в нем заметил и шеф... "О чем это я? – он заставил себя отвести глаза от иллюминатора.– Я должен работать... Зачем я трачу время на ничто?" И Эдвард придвинулся к информационному компьютеру, уже успевшему "зависнуть" и изобразить на экране все то же бесконечное звездное небо. Пальцы пробежали по клавишам. На экране загорелась надпись: "ИСТОЧНИК У-СВМ-88-402: информация пока не поступила. ИСТОЧНИК У-СВМ-88-403: Зофф Эрик Александр. Проходил по списку членов молодежной экстремистской организации "Зеленая линия", дважды был арестован и оштрафован за пропаганду насилия и агрессии. Исключен из организации за конфликты с руководством. ИСТОЧНИК У-СМВ-88-404: информации не имеется..." После этого фраза "информации не имеется" надолго поселилась на экране. Изредка Эдварда "радовали" тем, что "информация пока не поступила", но, так или иначе, сообщение об участии новоявленного руководителя Тритис в "Зеленой линии" около двадцати лет тому назад оставалось единственным. С безрадостным видом Эдвард снова пересмотрел все официальные документы. Информации и там было маловато. Все можно было свести к следующему. Эрик Александр Зофф родился 54 сведенных общегалактических года назад на одной из колониальных планеток-заводов. В 18 лет подал заявление и был принят на летные офицерские курсы, откуда, не закончив учебы, перевелся в десантные войска. Через три года службы, за время которой Зофф, в частности, принимал участие в подавлении тюремного бунта (эпизод, по мнению Варковски, немаловажный), неожиданно вновь подал заявление на офицерские курсы – на этот раз административно-финансовые. После их окончания и периода практики неожиданно демобилизовался и исчез (до записи об участии в "Зеленой линии" никаких сведений о нем не значилось). Отец Александр Август Зофф погиб во время аварии на заводе. Мать – Лилиан Зофф, урожденная Стимм, умерла при родах... Варковски вздохнул. Его удивлял такой почти полный информационный вакуум, окружавший взрослую жизнь Зоффа. Его причастность к вышеупомянутому движению была всего лишь эпизодом – пусть даже довольно характерным. По сведениям Варковски, почти все слишком радикально настроенные граждане рано или поздно отдавали этому движению дань, а Зофф задержался в нем даже меньше среднестатистического большинства "ненадежных элементов". Но не был же он в самом деле в небытии все это время? Неожиданно компьютер подал звуковой сигнал – какой-то из источников решил выдать свою "пока не поступившую" информацию. "Зофф Э. А. Подал "карточку отказа от имени" в связи со вступлением в секту Новейшей веры. Просьба не удовлетворена в связи с тем, что упомянутая секта не имеет официального статуса". Хронологически подача карточки почти совпадала с исключением Зоффа из "Зеленой линии". Это объясняло уже многое. Несмотря на отказ, Зофф мог подделать документы или вовсе отказаться на некоторое время от их использования: там, где речь заходила о сектах, тем более не имеющих официального статуса, такое происходило сплошь и рядом. Варковски не слишком удивился, получив справку о том, что Новейшая вера-56 (сект с таким названием набралось около семидесяти) была запрещена и признана незаконной. В свое время не одна крайняя организация прикрывалась словом "вера": обычно под такой маркой им было легче зарегистрироваться. Эти секты занимались чем угодно, кроме религии,– от сексуальных извращений до незаконных махинаций и контрабанды. Это продолжалось до тех пор, пока правительство не приняло новый закон, значительно усложнявший процедуру создания и регистрации таких сект, но и позже многие из них продолжали существовать нелегально или полулегально. Эдварду оставалось только подасадовать, что об этой конкретной Новейшей вере данных почти не сохранилось. Существовала, конечно, их официальная "околорелигиозная" программа, но этим можно было пренебречь, поскольку программы писались почти всегда формально – для властей. Да, больше от компьютера ждать было нечего. И все же у Эдварда сложилось впечатление, что в тексте мелькнуло нечто важное, смысл которого он с первого раза не понял. Скорее всего, там был ключ к новому направлению поиска. И Варковски снова углубился в изучение уже вызубренных наизусть нескольких строчек. Он перечитал их раз, другой, третий... Никакой зацепки – но ощущение неудовлетворенности своей работой усиливалось. Казалось, это внутренний голос навязчиво шептал: "Да присмотрись же ты, идиот! Вот же оно, на поверхности!!!". "Нет, я действительно потерял хватку",– Эдвард недовольно отвернулся от листа с вновь уставился в иллюминатор. В этот момент к станции подходил продуктовый катер – было просто приятно видеть его изящный обтекаемый силуэт... "А тут еще и проект "Гроу-апп"...– с сожалением поморщился Варковски.Скоро ли они закончат?" Проект? Шеф внутренней безопасности Компании вдруг подскочил на месте и с силой хлопнул себя по лбу. Пусть идея, пришедшая ему в голову, выглядела невероятной, но он давно перестал верить в совпадения. Мать Зоффа носила фамилию Стимм. Лилиан Стимм. А главный специалист по выращиванию каллюсных культур, участвующая сейчас в засекреченном проекте, звалась Брендой Стимм. Глаза Эдварда азартно блеснули – неужели он все-таки что-то нащупал? Он потянулся к клавиатуре, но тут его отвлек новый звуковой сигнал. Эдвард удивленно приподнял бровь: неужели еще какой-то из источников сработал? Взглянув на экран, он чуть не рассмеялся. Надпись сообщала, что четыре года тому назад Зофф был оштрафован... за появление в центре города в нетрезвом виде.

6

В свое время Винди считали гением и вундеркиндом. В четырнадцать лет он сделал открытие, которое сочли фундаментальным, затем Винди получил докторское звание и... затих. Несколько лет от него ждали чего-то нового, но напрасно: он работал, и работал неплохо, но не спешил ничем удивлять мир. Кроме того, былая слава почему-то озлобила против него почти всех коллег, и, когда стало ясно, что Винди нового пороха не изобретет, его просто "списали". Некоторое время он шатался без работы, пока совершенно случайно не попался на глаза Бишопу. Сложно сказать, почему Главный Конструктор пригрел несостоятельного гения, но, так или иначе, работу Винди получил, а Бишоп в его глазах обрел ореол друга и благодетеля. Биохимик и Главный Конструктор в силу разных специализаций общались между собой мало, но все же трудно было найти человека, более преданного Бишопу, чем Винди. Злые языки приписывали его отношение к начальнику не совсем традиционной форме любви, но доказательств не было: мало ли еще почему молодой человек может смотреть на более старшего с чисто собачьей преданностью в глазах. Этот взгляд протеже порой смущал и самого Бишопа. – Ну, так что ты хочешь сказать? – поинтересовался Главный Конструктор, отрываясь от своих записей. – Все идет нормально, но...– в собачьих глазах Винди застыл огонек грусти,– но кое-что мне не нравится. Дело в том, что я просчитал потребление ими некоторых ферментов и пришел к странному выводу. Вот, взгляните сюда, на график. До определенного времени кривая поглощения идет полого, я бы сказал, это довольно красивая кривая... Но, видите, что происходит вот тут? Можно подумать, что наши объекты перестали на какое-то время питаться, объявили голодовку... И то же самое творится со всеми схемами и графиками: сперва аппетит увеличивается с постоянным приростом, затем резко снижается, потом – новый рост с прежним ускорением... – И что ты хочешь этим сказать? – взгляд Главного Конструктора остался холодным. В последнее время он все больше становился похож на роботов, носящих его фамилию. – Есть и еще кое-что,– Винди, похоже, не расслышал вопроса.– Было договорено, что мы не слишком часто будем проводить взвешивание, но я несколько нарушил инструкцию и провел пару внеплановых исследований. Так вот, в то время, когда началась голодовка – назовем это явление так,общий вес культуры тканей снизился. – И что ты хочешь этим сказать? – все тем же тоном повторил вопрос Бишоп. – Кроме того...– Винди немного запнулся, соображая, что следует сделать раньше – закончить свои выкладки или же дать непосредственный ответ,буквально вчера я проверил общий расход реактивов. – Это не входит в твои обязанности,– сухо заметил Главный Конструктор. – Я знаю, но мне надо было проверить такой странный феномен... Кроме того, я смодулировал гипотетические графики. Так вот, реальный расход реактивов, в том числе и идущих на питание, совпал с гипотетическими графиками, то есть с теми, в которых "голодовки" якобы не было. – И что ты хочешь этим сказать? – в третий раз повторил Бишоп. – Единственное объяснение, которое я могу дать,– это то, что часть клеток из культуры в определенный момент была искусственно изъята. Но я так и не нашел по документам, куда были помещены вновь созданные образцы... – То есть...– брови Бишопа высоко поднялись и загуляли по лбу,– ты хочешь сказать, что кто-то провел незаплани...– он не договорил. Рот Конструктора сжался в ниточку, лицо покрыла бледность. Нет, исчезновение части материала совсем не означало, что кто-то из ученых решил экспериментировать в свое удовольствие и ради этого позаимствовал драгоценные клетки. В коллективе увлеченных своим делом людей такие инциденты встречались, и начальство даже не слишком преследовало нарушителей: в большинстве случаев такие проступки окупались. Здесь же речь шла об ином – о будущем оружии, и поэтому подозревать следовало самое худшее. – Так ты хочешь сказать, что на нашей станции есть чужой? – Главный Конструктор поднялся с места с застывшей на лице гримасой. – Или был чужой,– закончил Винди.– Я же не договорил... Где-то около двух недель назад – если верить графиками – перерасход, совпадающий количественно с гипотетическим реальным расходом, прекратился, словно кто-то перестал "кормить" новые культуры. В то же время наши основные резко увеличили темпы развития – сейчас можно говорить уже о сформировавшихся существах... Зато, если верить расходным ведомостям, появился перерасход гормонов роста. Кто-то постоянно вмешивается в нормальный ход эксперимента, шеф! – Постой, Винди.– Бишоп снова опустился в кресло. Он уже несколько взял себя в руки.– Когда, ты говоришь, прекратился первый перерасход? – Две недели тому назад,– взгляд Винди сделался виноватым.– Как раз тогда к нам причаливал почтовый катер... Вот я и подумал... Он замолчал. Пальцы Бишопа нервно забарабанили по столу. Больше всего он злился, что Винди не сообщил ему о своих подозрениях раньше. Черт бы побрал все эти его теории! Вечно эти рафинированные ученые сначала стараются под все подвести базу – нет, чтобы сразу подумать о том, какой интерес любой вид оружия представляет для врагов всех мастей – от мафиози до террористов и агентов системы Восток. Где искать теперь этот катер? Рука Бишопа легла на кнопку. – Внимание, аварийный вызов. Главный Конструктор требует капитана станции... – Капитан станции слушает. Наблюдая за этой сценой, Винди восторженно приоткрыл рот. Он и впрямь был сейчас близок к тому, чтобы влюбиться в своего кумира. – Мне требуется немедленный сеанс связи по сверхвысокочастотной линии. Вызывать только самого босса или Варковски. Да, как далеко находится ближайшая из наших планет? – В двенадцати часах лету,– прозвучал несколько ужесточенный металлом аппаратуры голос капитана.– Но это – Эпсилон-Кси-21. – Неважно,– махнул рукой Главный Конструктор.– Готовимся к аварийной посадке!