Текст книги "Безумие (Чужие - V)"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

62

– Попрошу присяжных занять свои места,– несколько неловко произнес Тьюпи, напросившийся на роль председательствующего и сам того стесняющийся. Санитар искренне верил, что только он сможет хоть как-то поддержать порядок, если страсти начнут брать верх над здравым смыслом. "Залом суда", за неимением ничего лучшего, был все тот же двор возле бассейна. Вытащенные на улицу диван и стол, полуприкрытый покрывалом, изображали судейскую кафедру, на места для "присяжных" ушли все стулья, кресла и даже оба шезлонга, на один из которых тотчас взобралась косоглазая и, кажется, задремала. И все же, несмотря на все эти наивные декорации, предстоящий суд не казался пародией на судопроизводство: что значит такая мелочь, как обстановка, когда речь идет о человеческой жизни? А о жизненных ценностях сразу многих людей? За них они тоже пожертвовали бы своими жизнями,– стало быть, это только увеличивало стоимость выставленного на кон обеими сторонами. Хуже всех смотрелась Синтия. Несмотря на транквилизатор, всученный ей перед судом санитаром, она выглядела бледной и измученной. В сторону Эдварда девушка и вовсе старалась не смотреть, да и перед своим неожиданным супругом она испытывала все нараставшее смущение, словно в чем-то его обманула. – Господин прокурор – ваша речь... Дик встал. Все выдавало в нем волнение: от возбужденного блеска в прищуренных глазах до возникших лишних движений – мелких, напоминающих порой судорожные подергивания. Его речь была не готова; все, что складывалось в его голове до разговора с Синтией, а затем и с Варковски, забылось. Рассчитывать оставалось только на импровизацию. – Господа, я думаю, вы все и так хорошо знаете этого человека. Его разоблачали уже десятки раз, хотя преступлений на его совести наверняка куда больше. Не раз звучали и обвинения в его адрес. Но обычно адвокаты,Дик метнул в сторону Эдварда сердитый взгляд,– всякий раз ухитрялись замять дело и не довести его до суда. Затем начинали отказываться от дачи показаний свидетели, пропадали улики... Все мы знаем, насколько "эффективно" работает наше судопроизводство, когда речь заходит о таких людях. Тот суд, который сейчас предстоит, должен быть судом совести пусть она подскажет правильное решение, а не масса формальностей с прямыми и косвенными уликами, и что там еще используется у них. Я думаю, нам не следует мелочиться – мы вспомним тут только самые крупные преступления. А чтобы не погрешить против законности – преступления уже доказанные, как, например, то, о котором говорилось в недавней передаче. Итак, на сегодня я хочу предъявить Компании в лице ее Главы обвинения: вы виновны в гибели звездолета "Nostroma", ответственны за смерть обитателей Фиорины-261, а также за смерть колонистов на LB-426 и посланного туда десантного транспорта. Мало того – все эти люди были принесены в жертву ради создания биологического оружия. Также на вашей совести лежит убийство представителя внеземной цивилизации, не желавшего первым причинять никакого вреда людям. Кроме того, то, что происходит сейчас на Эпсилон-Кси... – Не надо,– нервно перебила его Синтия и тут же испуганно замолчала. – Судя по всему, наш... курорт атакуют сейчас как раз родственнички того убитого. Это – уже другой вопрос, но неоспоримо, что Компания своими действиями поставила под удар все человечество. Этот пункт обвинения можно квалифицировать как измену, причем не только Родине – но и всей Земле. Я не хочу сейчас вспоминать, что было, например, с новой моделью атмосферного процессора,– к счастью, пока они работают нормально,– но зато многие из вас могут вспомнить, что инженер, попробовавший возразить против применяемой конструкции, очень быстро погиб, так и не успев представить комиссии свои доказательства. Можно вспомнить и еще целый ряд таких случаев – но я обещал, что не стану приводить бездоказательных на сегодня обвинений. И – последнее и главное – это сам факт наличия у Компании военных лабораторий, создающих все новые и новые виды смерти. Это изначально подло и аморально. На мой взгляд, каждое из этих преступлений заслуживает, чтобы обвиняемый был приговорен к смерти. Что уже говорить о их совокупности!.. Ладно. У меня пока все. Ребята... простите, господа, кто-нибудь из вас хочет добавить к обвинению новые пункты? – Я хочу! – поднялся с диванчика Кейн.– Я хочу напомнить об одной вроде бы мелкой детали. Меня зовут Кейн. Джон Кейн. Пусть этот человек,– его рука указала на ссутулившегося Лейнарди,– вспомнит, где он слышал это имя. – Обвиняемый,– подал голос Тьюпи,– вам задали вопрос. – Я не знаю,– тяжело проговорил Глава Компании, бросая взгляд в сторону Эдварда. Похоже, тот что-то вспомнил – брови его нахмурились. – Что ты хочешь этим сказать? – обратился председательствующий к Кейну. – Почти ничего. Во всяком случае – немногое. Всего два поколения назад наша семья была довольно богатой. Мой отец был еще "в проекте", когда дед улетел зарабатывать деньги на звездолете "Nostroma". Из-за того, что Компания не признала его погибшим, она отказалась выплачивать компенсацию по утрате кормильца, и все, что было у бабушки, уплыло за несколько месяцев. Работать она не могла... Ни у моего отца, ни у меня не хватило денег на образование. Можете считать это дополнение личным, но я привел его в качестве примера. Неизвестно еще, сколько человек было отброшено к нищете, как моя семья, сколько погибло в безвестности, не имея возможности стать собой по простой причине нехватки средств... А гибель почти любого астролетчика недоказуема. Я сказал. Кейн сел, тяжело дыша. – Ну, кто еще желает высказаться? – сжав кулаки, обратился к друзьям Дик. – Да мерзавцы они – вот и все,– поморщилась Линда.– Нет той дряни, которая не совершалась бы с их прямого если не участия, то позволения. Все куплено, все продано – о чем тут еще говорить? – Это не конкретно, Линда,– заметил Тьюпи. – А мне плевать. Еще не хватало, чтобы мы скатились сейчас в формалистику и игру в законность. Пусть Компания играет в нее там – а мы будем последними идиотами, если упустим шанс с ней поквитаться. Они сделали из всех нас, да и из многих других НИКОГО! Если ты возьмешься за оружие – ты преступник, а если не возьмешься – то пустое место, на которое можно плевать. Достаточно? – Эмоции, Линда! Обвинения так не формулируются. – Я же сказала – плевать мне на это! Если вам хочется поиграться играйтесь. А если у вас не хватит духу отправить его на тот свет – я вам помогу. – Даже если вдруг его все оправдают? – удивленно посмотрел на нее Тьюпи. Он не ожидал от Линды такой агрессивности. – Ну, это мы еще посмотрим,– скрипнул зубами Дик.– Оправдывать его еще никто не собирается. Все! Спрашиваю в последний раз: еще кто-нибудь хочет высказаться или нет? Взгляд председательствующего поочередно останавливался на озлобленных и недовольных лицах, и люди по очереди отрицательно качали головами. – Стейнтейл? Синтия? – Хорошо,– нехотя отозвалась девушка.– Я могу кое-что добавить... или, скорее, уточнить. Дик... эти существа, что нападают на людей тут, у нас,на самом деле не те существа. Это полуроботы, живое оружие. Опыт удался... И, если можно, разреши мне сказать тебе несколько слов наедине. – Здесь суд,– напомнил Тьюпи.– О личных делах вы будете говорить потом. – Но это имеет отношение к делу,– говорить Синтии становилось все трудней. – Тогда говори прямо. – Я... не могу,– она опустила голову и замолчала.– Но я считаю, что это обвинение должно быть снято. Тьюпи... в судебном заседании будет перерыв? – Говори сейчас,– повернулся к ней Дик.– Ты не должна ничего скрывать... – Нет,– Синтия стиснула зубы. – Друзья, не будем терять времени. Если эти существа – вышедшее из-под контроля оружие, тем хуже для Компании. Больше желающих выступить нет? Ответом послужило молчание. Все глаза смотрели сейчас на понуро сидящего связанного человека: туповатые, мутные, светящиеся острой болью, обиженные, ненавидящие, сердитые... Черные, серые, карие, голубые, зеленоватые – русалочьи... Тихо плескались волны. – Ну ладно,– кашлянул Тьюпи. В молчании было что-то такое, что настораживало и даже пугало его.– Продолжим,– он наморщил лоб, стараясь вспомнить, как должна выглядеть реальная судебная процедура, но так и не смог.– Сейчас должен начаться опрос свидетелей. Они у нас есть? – Вроде...– запнулся и Дик. – Есть еще та женщина. Дик с укоризной посмотрел на председательствующего: он понятия не имел, какие вопросы можно задавать свидетелям. – Рикки, приведи ее,– предложил Тьюпи и снова наморщился.– Может, дадим выступить адвокату? – Наверное, рано,– отозвался Кейн. Процедура и в самом деле выглядела как-то куце. – Вообще, это не по правилам: защитительная речь должна прозвучать в самом конце,– спокойно отозвался Варковски,– но мне есть что сказать. И немало. Так как, господин... прокурор,– обращение прозвучало не без ехидцы,– у вас есть вопросы к свидетелю? Только честно. – Это мое дело,– огрызнулся Дик. – Ну так как – мне дают слово? – Нет, сперва свидетель! – меньше всего Дику хотелось уступать этому человеку. Тем временем подоспел и Рикки, ведущий за локоть недовольную Цецилию, которая все же непостижимым образом смогла соорудить на голове подобие приличной прически. – Доброе утро,– не глядя ни на кого, произнесла она.– Мне кто-нибудь объяснит, что все это значит? – Перед вами суд, мадам, а вы вызваны в качестве свидетеля,– поведал ей Тьюпи, стараясь сохранять полную серьезность: что-то подсказывало ему, что появление этой женщины грозит превратить трагедию в комедию. – Оригинально,– прошипела Цецилия.– И кого судят? – Компанию,– шепнул ей Рикки.– Вы присаживайтесь сюда... Он указал ей на еще оставшийся свободным шезлонг. Цецилия уселась, вульгарно закинув ногу за ногу, но вдруг заметила Синтию и поза ее сразу стала скромнее. – Мадам, вам знаком этот человек? – обратился к ней Дик. – Еще бы – не далее как вчера он стал моим мужем,– отозвалась Цецилия. – А раньше вы были знакомы? – В основном заочно,– Цецилия фальшиво улыбнулась. – Вы знаете, за что мы его судим? – Нет, но надеюсь, вы мне это объясните. Должна же я знать, чем занимается моя половина! – не без аффекта выговорила Цецилия. – А вы что, не знали? – саркастически поинтересовался Дик. – Вы знаете... я как-то не успела заметить за ним ничего необычного,Цецилия развела руками.– А вообще какую организацию вы представляете? – Перед вами суд совести, мадам. – Занятно... Ну, так что вы хотели узнать? Кажется, я ответила на все достаточно ясно. "А бабенка – стервочка,– сделал для себя вывод Дик.– Что и не удивительно..." – Ладно, мадам Лейнарди... Вы знаете о том, что у Компании есть военные лаборатории? – А у какой крупной компании их сегодня нет? – И вы одобряете это? – Знаете, меня они не интересуют. Честное слово, я бы предпочла, чтобы меня распрашивали о парфюмерии, косметике или, на худой конец, о ювелирном деле.– Цецилия все сильнее включалась в игру. Даже если бы она захотела сейчас остановиться, ей вряд ли бы это удалось. – И вы не знаете, что ваш муж – убийца? – При мне ничего подобного не происходило... Дорогой, кого это ты убил? воркующим голоском обратилась она к Главе Компании. Тьюпи негромко засопел – начинали сбываться наихудшие его опасения. Щеки Синтии запылали. – Цецилия...– болезненно поморщился Лейнарди,– ну что вы... Гримаса заменила недосказанные слова. – Дик...– негромко позвал Тьюпи,– закругляйся с ней. Ты что, не видишь, с кем имеешь дело? – Что это значит, молодой человек? – изобразила возмущение Цецилия.– Я должна понимать это как оскорбление, да? – У меня больше нет вопросов к свидетелю,– спохватился Дик, но было уже поздно. Цецилия вскочила с места, упираясь в бока. – И это вы называете судом? Сперва вы держите меня взаперти, затем задаете дурацкие вопросы... Да знаете, кто вы? Вы – комедианты. Паршивые, третьеразрядные комедианты, вот! – Рикки, уведи ее! – Пойдемте, мадам! – Нет, я желаю говорить! – она открыла рот, чтобы выпалить какое-нибудь оскорбление,– и вдруг заметила автоматическую винтовку. – Ну, говори. Быстро! – рыкнул Дик, совершенно выбитый из колеи этой нелепой сценой. – Да нет, ничего,– не отрывая взгляда от винтовки, сникла Цецилия.– Я согласна уйти. Иногда бывает трудно понять, что люди не шутят. Цецилии и в самом деле захотелось поскорее оказаться в более безопасном месте – пусть в доме, под замком,– но не рядом с вооруженными сумасшедшими! Со смертью лучше не играть. Когда Цецилия покинула площадку, все снова замолчали. – Черт побери! – первым нарушил паузу Кейн.– Я просто не в состоянии продолжать после этого концерта! Какого черта вы ее приволокли? – М-да... ситуация...– Дик потряс головой.– Вот что, Тьюпи, давай объявим перерыв – минут на пять... Кофе выпьем, что ли, а потом пусть уже выступает этот... адвокат.

63

Убедившись, что в здании никого не осталось, Главный позволил своим братьям отдохнуть и подкрепиться. Сам он не был голоден – на сегодняшний день ему вполне хватило двух человек. Правда, у Главного двуногих был не слишком приятный запах и привкус, но это было уже мелочью. Зато его клетки должны были слиться с его собственными, а вместе с ними – как сильно надеялся монстр – пришла бы и доля опыта жизни в этом мире. И еще он знал теперь, для чего нужен ящик. Пусть это было только подтверждением его прежней версии, что ящик является носителем памяти двуногих,– было приятно услышать это от их вожака. Вопрос стоял теперь в том, как сам Главный мог получить сведения из ящика Зоффа. Слово "код" мало о чем говорило ему. Искать ящик пришлось недолго, гораздо сложнее было понять, что с ним делать. Всего несколько дней назад Главный наверняка пришел бы к выводу, что эту штуку следует попросту проглотить, а там, внутри, его организм сам сумеет ассимилировать все необходимое. Теперь он так не думал. Против такого метода говорило, например, то, что Главный двуногих этот ящик не глотал – да он попросту и не поместился бы у него внутри. Значит, с ним надо было как-то общаться, оставляя его вот так, снаружи. Главный обнюхал компьютер, затем "прощупал" при помощи щекотки, как делал это с замком. Щекотка в голове начала резко усиливаться, переходя в боль,взаимодействие началось. Электронный инстинкт заставил его придвинуть щупальцами плоскую коробку с кнопками и осторожно прижать некоторые из них. После этого Главному показалось, что кто-то изо всех сил ударил его по голове; перед глазами заплясали жгучие искры, а затем все стихло – и свет, и боль... мелькнул на миг усеянный значками двуногих дисплей – и пропал, превращаясь в цветную мозаику. Два ящика – внутренний и внешний,казалось, слились в одно целое, и уже стало непонятно, откуда и как текут колющие волны. Сложно сказать, сколько это длилось. У монстра и так было плохо с чувством времени, теперь же оно и вовсе превратилось в ничто, правда, определившееся в какие-то цифровые символы. Главный мог сказать по любой из систем измерений времени, сколько часов и минут – вплоть до мили секунды – общался он со вторым ящиком, и в то же время он не знал, много это или мало,– слишком ново и странно это было. "Кто я?" – спрашивал он, и волны входили в его мозг, наполняли памятью сперва внутренний ящик, а затем и мозговые клетки. "А кто ты, ящик?" снова задавал вопрос он, и снова голова его пухла изнутри, распираемая невиданным потоком информации. Наконец он понял, что сведения повторяются. Щупальце прикоснулось к клавиатуре. Щекотка мелькнула снова и исчезла. Монстр встал. Первым его желанием было отыскать бутылку с крепким ликером. С2Н5ОН, сахар, фруктовый наполнитель, витамины... "Нет, выпьем после. Сейчас есть дела. И первое из них – выйти на главный компьютер. Если мне удастся войти в его банк данных – разве останутся тогда сомнения в том, кто является хозяином этой части Галактики? Главным должен быть сильнейший. История порождает нас – мы порождаем ее. Вот она, истинная преемственность поколений. И неспроста она дала мне этот дар срастаться с машиной, объединяя в себе лучшее, что есть в компьютере и в человеке... Так, человек... Ладно, будем считать, что этот термин можно применять в качестве эквивалента "разумного существа". Биологически я более совершенен, чем истинно человеческая раса. Шутки номиналистики... А теперь – за дело. Мне нужно много информации: кто владеет ею, тот владеет историей. Держись, мамаша!" Внезапно Главный ощутил во рту вкус какого-то отвратительного напитка, сильно обжигавшего горло. Привкус его был знаком – он отдавал покойным Зоффом. С изумлением Главный обнаружил, что сжимает в щупальце стеклянный сосуд. "Ну и пакость – сущая отрава!" – бутылка ударилась о стену и разбилась. В этот момент Главный почувствовал вдруг, что его зовут. Зовут люди, находящиеся на расстоянии почти световой недели, если не прибегать к суперпространственным переходам. Главный сосредоточился, готовясь к новой порции головной боли, но вспомнил вдруг, что может поступить намного проще: достаточно включить специально используемое для таких случаев устройство. Вскоре он сидел уже в комнате связи. – Господин Президент желает поговорить с господином Зоффом,– сообщил ему глотающий радиоволны аппарат. – Зофф слушает,– отозвался Главный, включая изображение. Единственное, что ему так и не удалось истолковать,– это почему вдруг так исказилось лицо возникшего на экране человека. Если верить заложенной в его памяти информации, названный "господином Президентом" был очень и очень удивлен.

64

В течение всего перерыва Синтия сидела, опустив голову и разглядывая ближайшие цветы на клумбе, многие из которых были вмяты в землю. "Выступление" Цецилии окончательно раздавило ее – она не верила, что теперь хоть когда-нибудь сможет рассказать о том, кто же на самом деле был виноват в нашествии чудовищ на Эпсилон-Кси. Она просто ждала, сама не зная чего,– чего-то ужасного и неотвратимого. Линда разносила кофе. Несколько раз к Синтии подходил Дик; тогда на мгновение ее лицо озарялось короткой улыбкой – и только. Перерыв вообще получился каким-то нелепым, и все были едва ли не рады, когда пять минут подошли к концу. – Начинаем,– махнул рукой Тьюпи – его язык не поворачивался, чтобы произнести "господа присяжные". – Что, уже можно? – поинтересовался Варковски. – Начинайте. Сказано же,– буркнул Дик, устраиваясь рядом с Синтией. – Итак, обвинение первое. "Nostroma". С этим будет проще всего. Вам знакомо такое понятие, как срок давности? Когда погиб этот звездолет, у Компании был другой Глава. Мистер Лейнарди возглавляет ее всего около четырех лет – прошу это учесть.– Эдварду было нелегко сходу подобрать нужный тон, но он надеялся, что со временем ему это удастся.– Также я могу сказать, что сочувствую вот этому молодому человеку, оказавшемуся жертвой некоторых издержек. Но ведь закон о признании или не признании человека без вести пропавшим или погибшим с целью получения компенсации принимался не нами. Он существовал достаточно давно, еще до возникновения Компании. Мало того, насколько я знаю, кое-кто из ее руководства добивался его пересмотра; сейчас же, насколько вы знаете, этот закон отменен. Против этого возражения есть? Я мог бы добавить, что в приличном суде не принято допускать в присяжные заинтересованных лиц,– но не будем об этом. Вы сами сказали, что ваш суд – суд совести, так пусть совесть подскажет этому молодому человеку, как поступать. Мало того, так как в настоящее время смерть его деда документально подтверждена, он может потребовать выплату страховочной суммы сейчас. С учетом набежавших процентов сумма окажется достаточно крупной. Что вы скажете на это, Кейн? – Я не знаю,– было похоже, что молодой человек смутился. Он как-то совершенно не думал о такой возможности.– Нет, погодите! А моя бабка? После всей этой истории она умерла гораздо раньше, чем должна была... Или это не в счет? – Могу только посочувствовать. Но в данном случае Компания отнюдь не нарушала закон – а придерживалась его. Я не знаю подробностей этого конкретного дела, но зато знаю, что иной раз материальная помощь выплачивалась пострадавшим семьям и вопреки инструкциям, в частном порядке. Думаю, при желании и ваша бабушка могла бы добиться того же. – А кто писал эти законы?! – сверкнула глазами Линда. – Закон был принят еще до начала широкомасштабного освоения космоса – а на Земле такие случаи обычно расследовались быстро. Так что, Кейн, как вы считаете, ваша совесть может нас за это осудить? – Кейн, они тебя просто подкупают! – воскликнула Линда. – Не знаю,– снова тупо повторил Кейн.– Ладно. На своем обвинении я не настаиваю. У вас на совести и без него достаточно... – Но – чего? – Варковски начал ощущать, что вдохновение приходит.– Давайте честно, как вы сами хотели, рассмотрим остальные пункты. Того, что произошло на "Nostroma", толком не знает никто. Единственное, что вы слышали,– это доклад Рипли. Доклад, звучащий совершенно абсурдно и с точки зрения логики, и со многих других. Доклад, не подкрепленный ни одним реальным доказательством, кроме того, что "Nostroma" был взорван. Представьте себя на месте членов комиссии. Могли бы вы поверить такому сообщению или нет? Только ответьте честно, как самому себе. – Но ведь эти чудовища существуют! – возразил Дик. – Вы утверждаете это, потому что сами их видели. Но неужели вы поверили бы во все это без доказательств? Без малейших доказательств? Пусть комиссия ошиблась – у нее были на то основания. Не знаю, помните ли вы земную историю... но подумайте еще вот о чем: когда стоишь на Земле и наблюдаешь за Солнцем и Луной, обычно кажется, что это они – оба одинаково – обходят Землю. И нужно было когда-то впервые сделать кругосветное путешествие, чтобы убедиться, что Земля не плоская... Я все же не профессиональный адвокат и не могу сказать всего того же красиво – но никому еще не удавалось с первого взгляда отказаться от очевидных, казалось бы, фактов. Тем более, что вы видели ту женщину, которая рассказывала о монстрах,– она была крайне неуравновешенна, да и врачи говорили, что у нее случались галлюцинации. Что именно произошло на "Nostroma", не знает никто. Да и как можно обвинять нас в том, что какой-то пришелец уничтожил экипаж этого звездолета? – Простите,– не удержался Тьюпи,– но та женщина в передаче говорила, что существо было пронесено на корабль роботом по приказу Компании... – Это утверждение с чужих слов. Не считаете же вы, что все выступающие по общей информационной сети говорят только истину в последней инстанции? Дальше,– Варковски не собирался давать своим оппонентам время на раздумье,– история с колонией на LB-426. Опять-таки, нет никаких доказательств, что трагедия произошла по вине Компании. Да, построенный там атмосферный процессор принадлежал ей – как и большинство других атмосферных процессоров. Колония просуществовала там много лет – но мы до сих пор не можем сказать наверняка, что именно послужило причиной ее гибели. Причастность пришельцев к этому делу – всего лишь версия, не более того. Кстати, а вы представляете себе, как вообще такая передача могла выйти в эфир, если, как вы утверждаете, мы купили и правительство, и средства массовой информации? Если из вас хоть кто-то разбирается в технике, вы должны понять, что технически это более чем сложно. – Это мог сделать смельчак-одиночка,– возразил Дик. Хотя он сидел и почти не подавал голоса, было заметно, что его напряжение растет. – Не мог – в том-то и дело... Слышали ли вы о Тритис и о некоем Зоффе? Эта система из трех планет никогда нам не принадлежала. – Ну и что? – спросил Дик. Варковски вздохнул и начал рассказывать. Остановился он на том, что, по его мнению, могла означать эта передача,– Эдварду подумалось вдруг, что он и так сказал много лишнего. – Да бросьте, ребята! – вскочила с места Линда, когда наступило молчание.Да он просто выдумал эти Тритис вместе с Зоффом и всем прочим! – Тише...– Дик сплел пальцы в замочек.– Про Тритис я слышал. – И как, по-вашему, этот Зофф намного лучше человека, которого вы сейчас судите? – спросил Варковски. – Ага! – можно было подумать, что в Дике распрямилась какая-то давно сжатая пружина – он вскочил и оскалился.– Ребята, да он просто заговаривал нам зубы! – Вот и я о чем! – шагнула вперед Линда. – Ну хорошо. Пусть так,– Варковски снова попытался откинуться на спинку стула, но наручники не позволили ему этого сделать.– Пусть Зофф в качестве противника для вас не убедителен: вы его не знаете, да и вообще его никто толком не знает. А вот с теми же чудовищами – не важно, искусственного они происхождения или естественного – вы считаете, надо бороться голыми руками? – Надо их не создавать! – Но впервые-то они возникли без нашей помощи! И если эти одичавшие полуроботы сейчас почти захватили Эпсилон-Кси и, как я догадываюсь, Минор, вы подумали о том, что случилось бы, напади на нас организованная армия из этих же существ? Вы обвиняете Компанию, что у нее есть лаборатории,– но приведите хоть один пример, когда их продукция использовалась на практике! Я имею в виду – сознательно использовалась нами?! – Да пожалуйста! Чем обычно подавляются бунты?! Уж наверное не дубинками,лицо Торнтона напоминало сейчас лицо озверевшего дикаря. – Молодой человек,– не удержался уже и сам Глава Компании,– у вас очень странные представления о современных военных лабораториях. Пистолеты и винтовки, в том числе и автоматические, были изобретены едва ли не в незапамятные времена. А оружие массового поражения, космическое оружие и все то, что производим мы, существует как резерв на самый крайний случай. – Может, как раз на такой, как этот,– добавил Варковски.– Лично я сомневаюсь, что против этих чудовищ винтовки окажутся достаточно эффективными. Возможно, нам впервые придется заглянуть в резервный фонд. – Да бросьте вы,– Дик чувствовал себя немного сбитым с толку, а поэтому сердился все сильнее.– Вы что, считаете меня последним идиотом? Кто же станет производить оружие, не собираясь его использовать? – Послушай, прокурор! – голос Эдварда прозвучал слегка насмешливо.– Я прошу всего лишь привести хоть один пример, когда наше оружие шло в ход. Как знать, может, именно его наличие остановило настоящих инопланетян. Пусть это звучит парадоксально – но уже несколько веков подряд именно наличие оружия является сдерживающим фактором для войн. Если бы его не было – то у Земли была перспектива превратиться в опустевший каменный шар еще в двадцатом веке. – Так...– взгляд Дика заметался в поисках нового обвинения.– Ладно, вы сами сказали, что есть сейчас какой-то маньяк, который рвется в диктаторы, используя как раз ваше оружие. Так кто, как не вы, отвечает за это? Велика ли доблесть – помогать человечеству с большим трудом избавляться от трудностей, возникших по вашей же вине! – Они возникли бы так или иначе, и оружие, применяемое Зоффом, не играет принципиальной роли.– Варковски сделал небольшую паузу.– И еще, Торнтон, я бы хотел спросить вас: а что бы сделали вы, оказавшись на месте Лейнарди? Представьте себе, что Компания – со всеми отраслями, включая и оборонные,находится полностью в вашем введении. Что предпочли бы вы: сделать все, чтобы ее сохранить и не допустить хаоса, или, наоборот, разрушили бы ее изнутри? Не относитесь к этому вопросу, как к чисто теоретическому... Да, сегодняшняя власть считается с нами, можно согласиться, что многие политики действительно куплены. Но чем богаче, чем солиднее тот, кто стоит у них за спиной,– тем надежнее само общество. Пусть не все в нем кажется идеальным и справедливым – не мы его придумали, а за время истории человечеству не раз приходилось дорого платить за попытки отхода от стабильных систем. Вы слышали мудрость древних, что плохой мир лучше хорошей войны? Как только власть ослабевает – начинает литься кровь... Вот тогда эти страшные виды оружия, которые вызывают у вас такое негодование, и могут быть пущены в ход. Законы же сами по себе год от года изменяются в пользу человека... Толчок может только нарушить этот медленный процесс их смягчения. Ну так вот, Торнтон, вы – глава Компании. Ваши действия? – Я взорву ее к чертям! – И вы рискнете взять на себя такую ответственность? Вспомните, на сколько видов производства монополия принадлежит ей; а если, хотя в это сложно поверить, вы сделаете это в физическом смысле – ряд планет просто станут негодными для жилья. – А так – они подходят? С тем типом атмосферных процессоров, против которых протестуют их же создатели... – Тот тип уже не применяется, между прочим,– заметил Глава Компании.– Он действительно имел некоторые недостатки конструкции, но ни одной аварии так и не произошло. Зато освоение внеземелья ускорилось на десятки лет; когда же появилась возможность заменить некоторые узлы более безопасными, была проведена реконструкция. Надо сказать, едва ли не убыточная для нас. – Но ведь люди, работавшие на первых моделях, рисковали! – А что обходится без риска? – снова перехватил инициативу Варковски.– Но вы не ответили на главный мой вопрос. Разрушив Компанию – да, со всеми ее недостатками, так как идеала в мире все равно нет,– вы разрушите и все наше сложившееся общество, разорвете связи между планетами, вызовете массу беспорядков. Когда в стае умирает вожак – или его убивают, не суть важно,тотчас остальные претенденты начинают драку за его место. Вы не сможете уничтожить их всех. Пусть вы сами лично и все собравшиеся здесь честны и бескорыстны – вам придется или держать всю республику... да нет, всю человеческую часть Галактики под прицелом, либо сохранить Компанию. Потому что едва ли не каждый второй только и мечтает, чтобы ему кто-то расчистил путь наверх. Ну так как, Торнтон? Вы рискнете взять на себя эту роль? Выражение лица Дика менялось каждую секунду. Он думал. Предложение шефа внутренней безопасности застало его врасплох, а Варковски продолжал его подзуживать: – Я лично соглашусь признать за вами право на разрушение Компании, если вы покажете мне достаточно убедительно, что соданное вами на ее месте будет благом для Человечества, что вас не проклянут за это разрушение, что завтра такие же, как вы, честные ребята не сочтут воплощением зла вас самих. Можете ли вы дать такие гарантии? – Этот продажный мир не заслуживает ничего другого! – встала возле Дика Линда. – Пусть даже так, девочка... но этот "продажный мир" не станет менее продажным, если вы убьете вот этого человека. Может, кое-кто станет торговать собой поосторожней – то есть продастся уже не за деньги, а за страх... Никаким переворотом нельзя изменить людские натуры – только время способно на это, но оно занимается своей работой и так, без понуканий. Так вот, Торнтон, вы готовы сесть в кресло Главы Компании? – Варковски подмигнул. Глаза Синтии начали округляться: она вдруг поняла, что последует за этим... – Да я лучше повешусь! – фыркнул Дик и потряс головой, словно отгоняя наваждение. – Тогда можешь сделать это сейчас же,– резко поменял тон Варковски.Господи... может, вам будет интересно узнать, но после смерти господина Лейнарди контрольный пакет акций переходит по закону вашей супруге. С чем вас и поздравляю. Последние слова прозвучали уже в полной тишине – даже прибой, казалось, замер на миг, чтобы дать получше прочувствовать неожиданность и глубину произошедшего поворота. – Нет,– тихо прошептал Дик, сжимая ладонями виски. Его лицо залила бледность, локти задрожали, ноги в коленях начали подгибаться. Если бы не Линда и вскочивший с места Тьюпи, он бы, наверное, потерял сознание. – Перерыв! – крикнул на ходу санитар и, уже ни к кому не обращаясь, пробормотал себе под нос: – Черт побери! Ему же совершенно запрещено так волноваться!