Текст книги "Наверху"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

44

Больше всего Все Равно угнетало плохое знание языка. На крейсер он пробрался почти без труда и очень жалел, что его земные друзья не могли сделать то же самое. И всего-то ничего, казалось бы: подцепиться на потолок ангара, пробежать по свободно висящему кабелю к окраине площадки, зайти кораблям в тыл и, двигаясь то по стенам, то опять по потолку, прокрасться на корабль. Едва ли не впервые Все Равно был благодарен природе за свой небольшой размер: так прятаться было легче, а различные служебные проходы и вовсе были созданы будто для него.

Растерялся он уже позже – поняв, что всех его знакомых перевозят на другой корабль. Первоначально его замысел был довольно прост: дождаться, когда их запрут, спуститься, открыть дверь – а уж они сами должны были знать, как захватить корабль и повернуть в нужную сторону. Вместо этого он оказался в окружении землян-врагов, летящих, быть может, совсем в противоположную сторону. Если бы они хотя бы говорили помедленнее…

Полет длился три дня. За это время Все Равно чуть не попался, похищая еду из «кормушки», успел затосковать и значительно расширил свой словарный запас.

Однако единственное, что ему удалось узнать, было то, что по требованию возмущенного народа заседание трибунала состоится всего через день.

«Через день… через день… – повторял карлик, чувствуя, как зреет внутри желание отомстить. – Узнать бы хоть, куда они ссылают своих заключенных… найти бы их…» Он продолжал мечтать, а тоска пробирала его все сильнее: ничем не помочь, никак не спасти… И думая об этом, несчастный карлик по-своему плакал. Когда же наконец корабль сел, он первым делом пробрался к люку, выскользнул наружу и замер при виде ярко-синего огромного неба.

Перед ним была Земля…

45

– …А зверя они убили, – тихо шепнула Рипли, усаживаясь на скамью возле Эдварда. Синтия уже была там и сидела все с тем же отсутствующим взглядом.

– Выше голову, Элен… нам все равно нечего терять, – шепнул в ответ Эдвард.

Он единственный выглядел так, будто ничего не произошло, и рассматривал зал суда с особым, немножко ироничным любопытством, в то время как сбоку скамьи старался пристроиться Медный. Панцирь провокатора несколько потускнел, да и выглядел он жалко: короткое общение с Одиноким потрясло его настолько, что внутри возник невидимый, но ощутимый слой. Или сыграло роль неверие в честность партнеров по сделке?

Свидетели и документы сменяли друг друга довольно быстро – дело казалось ясным и не требующим особых комментариев. Магнитофонная запись, на которую так надеялась Рипли, исчезла при регистрации в центральной информационной сети – невидимая усмешка Зоффа смотрела на подсудимых и не оставляла надежд на прощение.

Иногда их о чем-то спрашивали. Синтия монотонным, словно запрограммированным голосом соглашалась со всеми обвинениями, так что и малоосведомленный наблюдатель мог бы заподозрить в ней зомби. Рипли или отмалчивалась, или огрызалась: бессмысленность сопротивления была слишком очевидна. Медный закладывал всех, как мог, лишь Эдвард пробовал что-то возражать – но тоже без энтузиазма.

– Варковски, вы признаете, что хотели стереть банк данных центральной информационной сети?

– Это был единственный способ избавиться от проникшего в нее чудовища, – глядя куда-то в сторону, отвечал он.

– Так вы признаете, что хотели сделать это?

– Да.

– Вы понимаете, какие последствия это могло повлечь за собой?

– Да.

– По чьему приказу вы делали это?

– По личной инициативе. Эта идея пришла мне в голову, к сожалению, слишком поздно. Также я не отрицаю, что комментарии к сообщению капитана «Остиена» были составлены и зачитаны лично мной. Я протестую только против одного пункта обвинения: государственной измены не было – была неудачная попытка защитить вас всех от диктата авантюристов и преступников… Но, – он усмехнулся, – победителей не судят, а у неудачников – такова уж судьба…

«Скорей бы все это закончилось, – думала Рипли, разглядывая наручники. Они были сделаны из какого-то нового пластика – металл не мог быть таким теплым. – Скорей бы все осталось позади…» Ее будто услышали – приговор был зачитан на следующее утро, и, казалось, ни у кого не вызвал особых эмоций, так как был давно известен заранее…

46

– Давненько же вас не было у меня в гостях! – безрадостно поприветствовал Элтона Президент. Видеть сегодня своего сообщника ему хотелось меньше всего.

– Что-то вы слишком печальны для такого большого праздника, – усмехнулся Элтон, располагаясь в кресле. – А где же наш друг Зофф?

– Празднует победу…

– То есть пьет?

– Наверное, – Президент поморщился. Как бы хотелось ему убрать из своего кабинета эту ненавистную черную рожу!

– И все же, Сол, вы мне сегодня не нравитесь, – снисходительно произнес Элтон. – Где туш? Где полные триумфа передачи о спасенной с таким трудом центральной сети? На вашем месте я превратил бы сегодняшний день в общенациональный праздник… Неужели в вас проснулась совесть? Только не говорите мне, что это так, сегодня не день апрельских дураков.

– Элтон, – вздохнул Президент, – а вам самому это дело не кажется мерзким? Одно – это уничтожить врага, чтобы он нам больше не мешал, но другое – так глумиться над чужим трупом…

– Ну, я просто не ожидал от вас такой сентиментальности, – Элтон едва сдержался, чтобы не расхохотаться на манер Зоффа. – Неужели вам не знакомо чувство торжества, охватывающего любого при виде тела поверженного врага? Кстати, помните, что мы говорили относительно одного из них? Я намерен выставить Варковски счет сполна и надеюсь, вы поприсутствуете при этом назидательном зрелище.

– Не забывайте, что вы дали обещание…

– Зоффу? – перебил его гангстер. – Чепуха! Он получит свое. Или ты имел в виду, что казнь будет транслироваться по сети? Неглупая затея, должен сказать, – людям полезно иногда устраивать такие зрелища. Нападение на следственную комиссию произвело на публику сильное впечатление, да и сами эти выступления – наверное, самый гениальный режиссер не придумал бы лучше! Столько драматизма, столько страсти… – Элтон был в ударе. Он говорил, бурно жестикулируя и всем своим видом демонстрируя переполнявшее его удовлетворение. – Кстати, Зофф уже нарисовал этот сюжет. Или все пойдет в натуре?

– Не знаю, – буркнул Президент.

– Не разочаровывайте меня… Я предлагаю вам немного выпить за победу – и уже после этого перейти к делу… Знаете, в чем ваш главный недостаток, Сол? – Элтон наклонился вперед. – Вы слишком мягкодушны. А без жестокости нет настоящей власти… Выпишите мне приказ на имя начальника тюрьмы.

– Какой приказ? – вздрогнул Президент.

– На Варковского…

– Что? – он замотал головой. – Я не понял…

Предложения Элтона шокировали его все сильнее. Если «приглашение на спектакль» еще можно было как-то вытерпеть, списать на непосредственность варварской натуры сообщника, то теперь Элтон недвусмысленно предлагал ему самому приложить руку к новому преступлению.

– Как я понял, казнь назначена на завтра… У нас не так уж много времени – если учесть, что «клиента» придется возвращать если не в тюрьму, то нашему голодному другу Зоффу… Так что нам следует поторопиться.

– Нет… я не могу. Приказ – это не в моей компетенции… чем я объясню.. – Президент перешел на полубессвязный лепет.

По мере того как он бормотал и мялся, лицо Элтона становилось все жестче.

– Довольно, Сол, – в какой-то момент проговорил он. – Я уже один раз объяснял вам, что очень не люблю, когда кто-то из моих знакомых хочет остаться чистеньким. Вы увернулись от дела с агрессией – что ж, допускаю, что на вас просто снизошло озарение свыше и вы предвидели подобное разоблачение… Но сейчас речь идет о моем личном враге – да и о вашем тоже. Между прочим, он подготовил на Весте ваше полное разоблачение… Вы же не боялись в свое время ставить подписи на документах Компании? Мой человек выхватил этот красивый наборчик прямо у следствия из-под носа… Не желаете ли посмотреть?

– Нет, – выдавил Президент. Ему вдруг стало душно, воротничок рубашки удавкой сдавил горло, а ледяной взгляд Элтона продолжал сверлить его насквозь. – Пощадите… Эта подпись… Я не могу ее поставить… Она сразу вызовет подозрения… она меня погубит. Вы же сами говорили, что мы в одной упряжке и что коней на переправе не меняют. Вам же приходилось уже похищать заключенных…

«Что я говорю? – ужаснулся он, теребя галстук и верхнюю пуговицу, стараясь освободиться. – Это все равно соучастие… соучастие… И ведь это уже не самооборона, не выгода – просто его личный садизм… И в этом я тоже должен быть с ним связан? Да есть ли всему этому конец?!» – Вы трус, Сол, – Элтон вдруг расслабился и снова развалился в кресле. – Вы самый обыкновенный трус… Хорошо. Я возьму его сам… Да, кстати, – вас вызывают!

Задыхаясь все больше (рубашка так и осталась застегнутой, галстук уродливо вывернулся), Президент кивнул, и открывшаяся дверь впустила внутрь Бийона. Лицо секретаря выглядело подавленным.

– Что? Что еще случилось? – прохрипел Президент, хватаясь за подлокотники.

– Только что обнаружен еще один корабль с Планеты. Возле самой Земли. На наш вопрос о цели прилета было отвечено, что они прибыли с личным визитом… Сейчас с ними разговаривает Зофф. Что делать?

– Если Зофф сочтет это возможным – дать добро на посадку, – ответил вместо Президента Элтон. – Похоже, что это за послом…

– Хорошо. Подключить его к вашему кабинету?

– Валяйте, – жестом выразил свое согласие Элтон. Президент покорно кивнул.

– Вы не возражаете, если я выйду на минутку? Надеюсь, вы с Зоффом сами разберетесь с этими пришельцами… – виновато поинтересовался Президент, поглядывая на дверь, за которой только что исчез секретарь.

– Пожалуйста, – презрительно разрешил Элтон. – Мы можем обойтись и без вас.

«Посмотрим, – мысленно прокомментировал Президент, оказавшись в коридоре. – Так или иначе – я не могу больше продолжать эту игру… Пока я нужен им – они ничего мне не сделают, а вообще… а вообще существуют еще и быстродействующие яды. Все! У меня больше нет сил все это терпеть. Вот только напишу письмо… нет – сперва отдам приказ…» Оглядываясь по сторонам как затравленный зверь, он, замирая от страха, влетел в комнату связи приказал операторам выйти и быстро набрал номер начальника тюрьмы…

– Да, я требую, чтобы казнь состоялась как можно быстрее. Есть сведения, что заключенных попытаются похитить, а несколько часов не играют роли… Да, приказ в письменном виде будет – но я не хотел бы передавать его по центральной информационной сети и очень прошу вас немедленно стереть эту запись… А если есть сомнения, то я сейчас подъеду лично. Не надо? Ну, хорошо…

Он опустил трубку на рычаг и наконец разделался со своим воротничком – пуговица выстрелила через полкомнаты.

«Что ж, во всяком случае, один из своих грехов я частично искупил: хотя и погубил этого человека, но спас его сейчас от худшей участи… Теперь – признание, яд и…» Он замер на пороге комнаты секретаря.

– Ну что, Элтон разрешил посадку? – спросил он, тяжело дыша и опираясь на косяк.

– Да, – Бийон посмотрел на Президента и тут же отвел глаза. – Простите, господин Президент… Может, вам действительно нужна защита от Элтона? В здании говорят… короче, у вас есть люди, на которых вы можете положиться…

Он виновато замолчал.

– Спасибо, друг, но уже поздно, – чуть слышно прошептал Президент, чувствуя, что его глаза начинают щипать накатившиеся слезы. – Лучше дай мне бумагу… и бутылку вина. И спрячь потом то, что я напишу!

47

На космодроме он заблудился. Карлик не представлял себе, что может быть столько открытых и в то же время цивилизованных пространств, по которым передвигались одни машины: топали чудовищные фигуры погрузчиков, ползали гусеничные тягачи… Море света и звуков обрушилось на него, лишая возможности ориентироваться. И море это было враждебным. Больше всего Все Равно занимала мысль о том, чтобы не попасться никому на глаза. Вначале он шмыгнул в какой-то контейнер и оказался среди пахучих кусков непонятно чего, затем мусорник чуть не сбросил его в утилизационную яму… После этого приключения Все Равно долго приходил в себя. И все же с космодрома ему надо было как-то выбираться – если не для того, чтобы спасти Рипли (он уже и не надеялся на это), то хотя бы просто для того, чтобы выжить. Не слишком его обрадовала и стычка с местным «зубаном», правда, больше похожим на уменьшенную и лишенную полос копию Одинокого: серый шерстистый зверек впился в его ногу, чтобы тут же сдохнуть в страшных мучениях от попавшей на него защитной жидкости. Короче, чем дольше Все Равно находился тут, опасаясь попадаться людям на глаза, тем мрачнее становилось его настроение. Обожженный кислотой зверек стал его последней пищей; он вонял и был противен на вкус – и лишь призрак голода заставил карлика перебороть отвращение.

Он уже был близок к отчаянию и начал слабеть, когда в мелькании звуков, запахов и чужих чувств появилось что-то знакомое.

Не веря себе, он вскочил на ноги (ранка от укуса серого крошечного хищника начала гноиться) и пошел в сторону, откуда доносился слабый, едва уловимый импульс.

«Я спятил, – сказал себе Все Равно, увидев знакомые очертания корабля спасательной службы. – У меня видения!» Он промыл глаза очистительной слезой, смахнул на лежащие внизу плиты лишние капли – корабль не исчез. Мало того, идущее от него ощущение чего-то родного усилилось.

От корабля пахло добром. Во всяком случае, карлик определил это так. Виднеющаяся на боку эмблема Зеленого Края только подтверждала правильность этого впечатления.

«Они прилетели нас спасти! Они прибыли за нами!!!» Он сорвался с места и, забыв об осторожности, помчался прямо к начавшему открываться люку. Затем его настигло предчувствие опасности – и вместе с ним тяжелые винтовочные пули защелкали вокруг по плитам огнеупора.

«Они стреляют? Почему?» – Все Равно пролетел еще несколько метров и перекувыркнулся – боль догнала его, сразу в нескольких местах вонзаясь в тело.

– Почему? – вскрикнул он, поднимаясь.

Еще одна пуля щелкнула в огнеупор и рикошетом ударила в щупальце, заставляя его кончик обвиснуть.

«Вперед! Я должен добежать! – приказал он себе. – Должен, даже если они меня убьют… Наши должны знать про Священника, знать про все…» – Не стрелять! Прекратить огонь!!! – завопил на языке двуногих машинный голос.

Все Равно сделал еще пару судорожных рывков, приближавших его к люку, и упал. Боль уходила, вместо нее возникало странное ощущение, и он не знал теперь – движется он или лежит…

Как в полусне он различил, что дверной проем растет, выпуская изнутри волны света, затем в нем возникла женская фигура… Наверное, он все же умирал: разве что во сне ему могла привидиться женщина такой странной и необычайной красоты: утонченные черты, большие глаза, причудливо изрезанный гребень… Она подняла его нежно-нежно, как маленького ребенка, и, не говоря ни слова, понесла внутрь, где было так тепло, так хорошо и где так хотелось спать…

48

Собственно, приказ о разрешении посадки отдал не Элтон, а Зофф. Для принятия этого решения ему оказалось достаточно всего одного слова – женщина. На корабле Планеты находилась женщина…

Какими бы головокружительными упражнениями не занимался он внутри компьютерной сети – его тело требовало своего, причем так настойчиво, что заглушить желания он не мог. Несколько раз он делал попытки рассчитать переделку генов в культуре тканей, чтобы создать себе хоть одну женскую особь – но информации явно не хватало, а рисковать Зофф не хотел. Вот и получалось, что мечта Зоффа была несбыточной.

До сообщения о втором инопланетном корабле.

– Ты совершаешь ошибку. Мы не знаем, чего можно ожидать от гостей! – прикрикнул на него Элтон.

– А это уже мое дело… Кстати, хочу тебя предупредить: лучше не лазь в свою страховочную программу – я ее вычислил, – «обрадовал» его монстр. – И радуйся, что ты мне нужен, иначе за такие шутки я мог бы тебя и съесть…

Это заявление повергло Элтона в шок. Даже управляемый Зофф внушал ему постоянную тревогу своей самостоятельностью, инициативой, проявляющейся в самые неожиданные и часто неподходящие моменты. Более того – Зофф менялся. Менялись его шутки, манеры, и невозможно было сказать, глупел он или умнел. Одно было ясно: монстр становился все более непредсказуемым, а значит, ожидать от него следовало самого худшего. Кроме того, Зофф стал меньше потреблять спиртное: теперь, приняв весьма небольшую дозу, он ухитрялся «догнаться» одному ему известными электрическими импульсами, отравляя сознание, но не тело, которое только здоровело от рассчитанного при помощи лучших программ рациона.

«Надо будет поговорить об этом хвостатом ублюдке с Президентом, – решил Элтон наконец. – Он становится опасным».

– Да, Бонни, – сообщил ему Зофф с потолка, – на всякий случай предупреждаю: если ты выйдешь туда, то с тобой случится то же, что и с девушкой из Компании: я создал ответную программу «зомби». Говорю это тебе лишь потому, что мне не хочется тебя терять. Она сработает и на попытку ввести любой контролирующий меня аналог.

«Что б ты сдох!» – выругался Элтон про себя.

– А я сейчас пойду к своей крошке… Я ведь понравлюсь ей, Бонни? – хохотнул Зофф, нарочно скатываясь с потолка и взлетая обратно. – Ну почему она так медлит?.. Я просто сгораю от нетерпения!

– Смотри, не изнасилуй… – пробурчал Элтон себе под нос. – Объясняться с правительством Планеты будешь сам.

– Уверен, что они специально послали ее мне в подарок в обмен на оружие и своего медного кретина, – уже на ходу бросил Зофф.

Вскоре он уже был на космодроме.

Окружавшее инопланетный корабль кольцо охраны почтительно расступилось перед Спасителем Человечества.

– Передайте на корабль, что я пришел! – приказал Зофф, в нетерпении молотя хвостом по огнеупору.

И тут дверь начала открываться…

Она возникла на пороге – женщина, которую он не мог придумать, не мог рассчитать, вычислить, дать определение, поскольку ни одной, даже самой совершенной машине невозможно создать чудо.

Зофф замер. Он был ошеломлен, потрясен.

Грациозной походкой незнакомка приблизилась к нему.

– Вы – Зофф? – услышал он вдруг ее голос. Она говорила на родном ему языке. – Я так хотела с вами познакомиться…

В ее манерах одновременно сквозили и кокетство, и робость – и это окончательно превращало Зоффа в ничто.

– Да, да, крошка… – привычно начал он. – Мадам… простите… Я у ваших ног… извольте пройти со мной… в мое скромное жилище.

– Благодарю, – качнулся в воздухе резной гребень, подзолоченный только у краев. – Я специально пересекла пространство, чтобы познакомиться с вами…

«Неужели этот кретин и в самом деле так наивен? – думала Скейлси. – Пилот, спасибо тебе за то, что ты разрешил мне эту маленькую комедию… Ты меня не ревнуешь – и за это я буду тебя любить…» – Мадам, я очарован… – Зофф еле успел остановить готовую вырваться фразу, что он готов отдать ей руку и сердце. – Вас прислал для меня Правитель, да?

– Считайте мой визит данью уважения к вам! – лукаво отозвалась незнакомка. – А дела Правителей не должны касаться женщин… Мне он рассказывал о вас и сообщил, что я сама вольна сделать выбор, – она запнулась, но, похоже, Зофф не заметил ошибки в ее легенде. – Но он был бы рад, если бы мы подошли друг другу…

– О, как я признателен ему!!! – выгнулся Зофф.

Его брюхо чесалось, тело жгло изнутри.

Женщина, женщина была рядом! Присланная ему и для него – чтобы там она ни говорила! Неужели же он, лучший из лучших, не сможет с ходу покорить ее?!

«Как он уродлив… что ж, так и мне, и моему другу будет спокойней. Этот Зофф выглядит каким-то недоделанным!» – И как вы меня находите, мадам? Пойдемте скорей – здесь слишком жарко для вас…

– Как я вас нахожу? – Скейлси еле удержалась от смеха. – Вам нужна лесть или честный ответ?

– Честный… Ну?

– Вы не красавец, но, говорят, если мужчина умен – это качество гораздо важнее красоты. Если он силен – он лучше умника, а если он достиг власти – то о лучшем избраннике не может мечтать ни одна из девушек!

– Благодарю, мадам! – заерзал он, припадая на миг к огнеупору.

– Но пока я не получила подтверждений, что вы обладаете всеми этими качествами! – игриво отстранила Скейлси потянувшееся к ней щупальце.

– Как? – встрепенулся Зофф. – Назови, какие доказательства тебе нужны, – и ты увидишь, что я могу все!!! Пошли же скорей в дом!

Ему просто не терпелось поскорее оказаться в комнате с выводами центральной сети – пусть тогда она сама убедится, чего он стоит!

«Неужели мне это удастся? – продолжала между тем думать Скейлси. – Этот план выглядит таким ненадежным, таким абсурдным… Раз с этими негодяями не справились более опытные и умные люди – неужели что-то можно изменить теперь? Хотя чем неожиданнее и грубее ход, тем больше шансов, что он приведет к цели. Рвется там, где тонко… Так что смелее, девочка!»