Текст книги "Наверху"

Автор книги: Марина Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

34

– Эдвард, не надо! – прошептала Рипли одними губами. Ей казалось, что она находится на грани потери сознания.

«Скейлси… что будет с ней? Они не вернут ее… убьют…» – Итак, сперва – представитель иной цивилизации… К сожалению, он не слишком хорошо говорит на нашем языке, но, надеюсь, вы сможете разобрать… Подойдите, пожалуйста, ближе.

Испуганный Все Равно оглянулся на Рипли, затем на Священника, быстро сообщившего ему жестом о своем благословении, и взял микрофон.

– Одну минуту, – Варковски заметил выражение лица Рипли и быстро передал свой микрофон стоящему рядом китайцу. – Ты знаешь, что спрашивать?

(Эти слова в очень неразборчивом виде попали в эфир).

– Скажите, собиралась ли ваша Планета воевать с Землей?

– Нет… Мы не можем воевать с другими планетами, – с трудом подбирая слова, заговорил Все Равно. – Пусть подтвердит наш Священник… мы не хотим войны, боимся… Воевать не можем, не можем! – его небольшое тельце затряслось от раздирающих его эмоций.

* * *

– Рипли, что с вами? – негромко спросил Варковски, подходя к женщине. – Вам дать успокоительное?

– Нет, – она покачала головой.

– Вы не замерзли? Скоро температура начнет падать – станция жрет массу энергии.

– Нет, – Рипли сглотнула.

«Поздно. Я уже не могу отступить. Речь идет о моей цивилизации… да и об их тоже. Теперь они не получат оружия… а я потеряю Скейлси…» Варковски снял свою черную куртку и набросил ей на плечи.

– Так вам будет теплее… Успокойтесь, Рипли, с таким козырем в руках мы не можем проиграть. Этот капитан, вы… Ради этого одного стоило остаться в живых.

– Скейлси… – чуть слышно произнесла Рипли и неожиданно резким движением, чуть не поцарапавшим щеку, стерла вдруг выбежавшую из глаза слезу.

«Тебе что – впервые терять? Что значат твои чувства в игре, где счет идет на судьбы двух цивилизаций? В кого ты превратилась?» – Рипли… Элен, держитесь! – Эдвард с силой обнял ее за плечи. – Сейчас от вас зависит почти все…

* * *

– А почему вы говорите, что не можете воевать?

– У вас есть оружие – у нас нет. Совсем нет. Голыми не воюют. Земля сильней. Землян много, – микрофон в лапе карлика плясал, делая трудноразборчивыми слова.

* * *

– Ну что, Элен, вы готовы?

«Почему он называет меня так? Меня так никто не называл… я не помню…» – отстранено подумала Рипли и кивнула.

– Пройдите сюда. Вот, слушайте показания человека, уже однажды совершившего переворот в вашем сознании. Рипли, расскажите все, что вы знаете о существах, названных нашими врагами, – по привычке Эдвард улыбнулся микрофону и вновь сунул его в руку Аню.

Ему предстояла одна «мелочь» такая, от которой зависело все дальнейшее развитие событий: где-то еще существовала армия, и он прекрасно отдавал себе отчет, как важно было связаться с ее штабом до того, как там окажутся люди Элтона.

– Хорошо, – Рипли немного запнулась, подумав, сколько миллионов… да нет – миллиардов будут слушать сейчас ее слова, – и все остальные мысли отошли на задний план.

Рипли больше не было. Не было Скейлси, не было ее привязанностей, не было чувств. Свидетель – мертвый, как автомат, и такой же беспристрастный, занял ее место.

– Мне сказали, что меня считали погибшей. Можете отнестись к моим словам как к показаниям с того света, но я жива, я была на Планете Чужих и вернулась – для того, чтобы рассказать вам правду.

Она говорила, и голос ее становился все ровнее и спокойнее…

35

У военного штаба была своя планета, не имеющая названия в общем каталоге, зато одаренная несколькими кодовыми номерами, по неизвестным большинству причинам все время меняющимися. Как и большинство «специализированных» планет, она делилась на три сектора: жилой, где проживали как генералы, так и их семьи (мало какая из «номерных» планет могла бы похвастаться такой роскошью, какую можно было обнаружить в жилом секторе Военной), деловой и жизнеобеспечивающий. Последний сектор был весьма условен и существовал как бы параллельно, пронизывая первые два бесчисленным множеством технических проходов, каналов, шахт и прочим архитектурным изобретательством. Но даже в жизнеобеспечивающем секторе работало сейчас радио и техники всех мастей оторвались от своих дел и уселись, гипнотизируя удивленными взглядами разномастные радиоприемники – от занимающих целые стены до крошечных «таблеток».

Сообщение слушали все.

Время от времени начинали трещать зуммеры видео– и «слепых» телефонов, вызовы по компьютерной связи; на звонки отвечали невпопад, рассеянно. Молчал пока лишь один канал, отсоединенный от всех остальных, тот, что связывал штаб лично с Президентом. Возле него восседал генерал-майор.

– Ну что, правительство молчит? – время от времени всовывалась в дверь очередная прикрытая фуражкой голова – и исчезала, не получив ответа.

– Сэр, тут кто-то пытается к вам срочно дозвониться… Вроде бы с Весты…

– Что говорят?

– Да ведь молчат, в том-то все и дело…

– Помехи? Обрыв?

– Просто молчат…

– В таком случае не мешайте… – на лице генерал-майора возникло и застыло отвращение, а губы тем временем тихо шевелились, как бы повторяя вслед за радио слова.

– …в самом деле – если искать противника в космосе, Планета будет не лучшей кандидатурой. Никто там не хочет войны; это слово крайне редко встречается в их лексиконе… С человеком же по имени Элтон мне пришлось увидеться в Правительственном здании – он не был мне представлен, как не был представлен и Зофф – так называемый Спаситель… Не буду останавливаться на подробностях этой встречи но, честное слово, я бы предпочла лучше еще раз оказаться на LB-426, чем пережить то, что видела в «коридорах власти»…

– Да, дела… – качая головой, проговорил кто-то в комнате. – Можно подумать, мир сошел с ума… Что делать-то будем?

– Ждать приказа.

– Чьего?

– А какая разница…

36

Связаться с Военной ему удалось не сразу, но когда долгожданный сигнал все-таки загорелся и Варковски уже был готов произнести заготовленную фразу, неожиданно перед ним возник туман. Туман был серо-розовым и сгущался так быстро, что точечный огонек на экране растаял за секунду.

«Газ… или…» – Эдвард зашатался, зашарил в воздухе руками, ища хоть какую-то опору, – и вдруг почувствовал, что куда-то летит…

– Алло… Военная слушает… Военная на связи… Алло! – покружился над ним голос и исчез…

* * *

– Все, – Рипли бессильно откинулась в кресле. – Кажется, я сказала уже все, что могла…

– Прекрасно, – произнес Ань. – Мы сделали запись, теперь можете отдыхать. Работа осталась для нас.

– Я могу быть чем-нибудь полезной?

– Здесь мало работы. Простая, – ответил китаец. – Только крутить запись. Лучше отдохните и поищите что-нибудь теплое из одежды.

Последнее замечание было совсем не лишним: как только микрофон был отключен, Рипли ясно ощутила, насколько снизилась в помещении температура. Лишь волнение позволяло ей этого не замечать до сих пор.

«А ведь я это сделала… Скейлси, простишь ли ты меня?» – Рипли опустила голову и увидела край куртки – словно только впервые заметила «подарок». Почти механически она просунула руки в рукава и оглянулась, чтобы сказать «спасибо», – но Эдварда в комнате не было.

«Вот тоже странный человек, – подумала она, приказывая себе прекратить думать о Скейлси. – Мне даже жаль его…» – Ты хорошо выступила, – подошел к ней Священник. Рипли в ответ только вздохнула.

– Да ладно, чего ты, мать, – подтолкнул ее щупальцем Все Равно. – Ты ведь совершенно права…

– Спасибо, – Рипли поежилась. – Вы не видели, куда вышел Эдвард?

– Нет, – сделал отрицательный жест Священник. – Пойти с тобой?

Рипли взглянула на него и кивнула.

* * *

Коридоры выглядели полутемными: энергии хватало только на то, чтобы освещение еле тлело, позволяя узнавать лишь лестницы и двери. Вынырнувший из-за угла Медный чуть не напугал Рипли стремительностью своих движений – можно было подумать, что он собирается напасть, но он только несколько раз махнул в воздухе щупальцами, буркнув:

– Ну что, добились? – и промчался мимо, всем своим видом выражая досаду и недовольство.

– Интересно, где он может быть… – проговорила вслух Рипли. Ей тяжело было сейчас молчать. Пустой разговор лучше, чем никакого…

– Не знаю. Будем проверять все двери подряд? – предложил Священник.

– А ты не можешь его найти чувством?

– Нет.

– Жаль, – Рипли нахмурилась. Мысль о том, что люди Элтона могли пробраться на Весту и похитить Эдварда, вовсе не казалась ей такой уж невероятной: во-первых, они могли не знать об ударе, постигшем их шефа, а во-вторых… во-вторых, Рипли не удивилась бы, пожелай Элтон просто, уже без всякой выгоды, отомстить за свое поражение.

За первой из дверей они обнаружили врача, склонившегося над ворохом тряпок, – после успокоительного Синтия уснула, и он не знал, как уберечь ее от крепчающего холода. Пальцы врача деревенели, нос-картошка уже больше напоминал сливу.

Не дожидаясь вопросов, Рипли захлопнула дверь и заспешила дальше.

Остальные двери или не открывались, или приводили в комнаты совершенно пустые – чем дальше они шли, тем сильнее у Рипли возникали ассоциации с мертвым атмосферным процессором.

Следы боя… мало ли, что его тут не было, – здесь шел другой бой, когда вместо огнеметов и винтовок стреляли радиоволны, слова… Пустые полутемные коридоры и – опасность, опасность!

– Рипли, ты боишься? Чего?

– Не знаю… Так, вспомнилось… Здесь есть чужие? – неожиданно остановилась она и повернулась к Священнику. – Уж это ты должен чувствовать! Есть?

– Чужие… враги… противники… – он зажмурился. – Я не умею слышать чувства… почти не умею…

– Ты умеешь. Они есть? – Рипли почти устыдилась собственной резкости.

– Я бы сказал, что да… но я не уверен, – я просто могу чего-то не понимать.

– Так… – Рипли запахнула куртку поплотнее. Куртку странного человека, который, весьма вероятно, попал в беду. В большую беду…

– Что, Рипли?

– Ничего… снова воспоминание…

На какую-то секунду она вдруг мысленно перенеслась на LB-426. Вот она идет по полю среди скал и ветер дует в лицо, и «челнок», который вот-вот упадет, поднимается в воздух, наполняя ликованием поверившие в спасение души… Ньют. Хадсон. Вески. Горман – странный чудак, столько мешавший им при жизни и погибший так героически. Хиггс… человек, которого она была готова полюбить, а может, и уже полюбила – да только чувство не успело разрастись. Как она верила, что все уже позади… Как верила…

Холод вновь заставил ее запахнуться поплотнее, и вновь прикосновение к куртке обожгло ее.

«Если это и впрямь победа – то почему мне так скверно?» – подумала она, ускоряя шаг.

Раскрытая дверь перегородила ей дорогу, словно приглашая заглянуть в комнату.

На полу что-то лежало – скорее догадавшись, чем разглядев, что светлым предметом является человеческое тело, Рипли бросилась к нему. Рука Эдварда показалась ей холодной – но все же была теплее, чем рукав тонкой рубашки или уже ледяной пол. Стиснув зубы, она потянулась к его лицу, просунула под него ладонь и слабо вскрикнула, попав пальцами в теплую жидкость.

– Что с ним?

– Кровь! – выдернула она ладонь. – Помоги!

Вдвоем со Священником они перевернули Эдварда на спину – лицо его и в самом деле было залито чем-то темным.

Рипли поежилась и снова провела рукой по его лицу. Как ни странно, раны не было.

«И он тут… его не забрали…» – рука задержалась на лбу, но уже и без того она могла сказать, что он жив.

– Врача! Где врач?!! – закричала Рипли во весь голос, вскакивая на ноги. – Помоги мне его перенести… туда, – махнула она рукой в сторону коридора…

«И все же – он жив!» – радостно стучало сердце.

36

Врач не появлялся долго. Когда наконец нос-слива высунулся из-за двери, Рипли вскочила ему навстречу:

– Ну?

– Жив.

Вместе со словами из его рта вырывался пар; на стенах кое-где уже заискрился иней.

– Значит, с ним ничего страшного? Что с ним?

– Пока сложно что-то сказать, – врач отвел глаза от взволнованного лица женщины.

– Что с ним? – второй раз вопрос прозвучал резче и жестче.

– Относительно недавно он перенес лучевую болезнь в тяжелейшей форме, – вновь уклоняясь от встречи с ее взглядом, проговорил врач. – Очень скоро Варковски придет в себя, но ему нужно нормальное лечение в условиях клиники. Будем надеяться, что в ближайшее время нам удастся отправить его с Весты…

– Нет, только не это! – вырвалось у Рипли.

– Мадам, что с вами? Серьезной угрозы для жизни нет, обморок был спровоцирован слишком сильным нервным напряжением и недоеданием – тут уж частично виноват и я, да и нам всем следовало бы почаще вспоминать о том, что людям необходимо еще и чем-то питаться для сохранения сил. Вот и все. Это даже не так спешно, хотя и затягивать я бы не стал: какая-нибудь неделя – и от рецидива болезни не останется и следа.

– Значит, лучевая болезнь…

– Скорее речь идет о лейкозе. Я же говорю – ничего страшного.

– Скажите, доктор, – Рипли стало немного стыдно, что она так явно волнуется за почти незнакомого ей человека, ведь ее могли неправильно понять… – а никак нельзя вместо этого доставить лекарства и все, что нужно, сюда? Давайте отвлечемся от стоимости перевозки…

– Послушайте, мадам, – врач оперся рукой о косяк, на его усах заблестели ледяные крупинки. – Это почти невозможно… нет, это действительно невозможно: нужна сложная диагностическая аппаратура, рядом должна быть лаборатория, ну и так далее. Лечение несложное – но оно комплексное, и, право же, я не понимаю, к чему этот разговор.

– Хорошо, – Рипли выпустила изо рта струйку пара. – Тогда можно задать этот вопрос по-другому. Сколько времени Эдвард сможет продержаться без всего этого? Назовите максимальный срок.

– Без риска осложнений – около недели, если он не станет перенапрягаться. Я же сказал – ничего страшного нет.

– И даже не раз сказали, – с бессмысленным упреком проговорила Рипли.

Неделя… Как бы слабо ни разбиралась Рипли в расстановке сил на сегодня, ей не верилось, что за такой короткий срок с Элтоном будет покончено. Пусть выступление по радио вышибет его из «коридоров власти», но и без них этот темный человек достаточно могуществен, чтобы отомстить.

– А если все же попробовать перевезти все сюда? – вырвалось у нее. – Доктор, скажите, что это реально… Ему нельзя отсюда улетать!

– Ничего не могу поделать, – развел руками врач. – Это посерьезней, чем простуда, – а ведь даже от нее люди иной раз умирают, если не принимают мер. Со здоровьем не шутят.

Рипли поняла, что спорить с врачом бесполезно.

– Ладно, поговорим об этом позже, – устало сказала она. – Он сейчас не мерзнет?

– Не беспокойтесь. Я уже нашел запасы одежды.

Незаметно для него Рипли прикоснулась к куртке – и от этого ей стало еще грустней.

– Варковски! Рипли! – раздался за углом встревоженный голос Аня. – Есть здесь кто-нибудь?

– Что случилось? – Рипли шагнула ему навстречу.

– Скорее… заработала видеосеть… Правительственное сообщение! – на китайце не было лица.

– Что? – его тревога мгновенно передалась Рипли.

– А где Варковски?

– Он отдыхает, не стоит его волновать, – ответил доктор.

– Что такое? – за спиной доктора появилась фигура. – Ну-ка, пропустите меня… Что произошло?

– Зачем вы встали? – возмущенно вспыхнул доктор. – Я же сказал, что вам надо лежать!

– Сэр, там видео… – нырнул под руку доктора китаец.

– Включайте, – лицо Эдварда было бледно – даже слабый свет не мог этого скрыть. – И коротко – суть…

– Я пока не понял… они говорят что-то страшное! – затараторил Ань.

– А я настаиваю, чтобы вы легли, – решительно шагнул к нему врач. – Если уж вам так хочется, можете смотреть свои передачи лежа… А еще лучше – не смотреть их вообще.

Рипли с сочувствием взглянула на его сливовый нос и прошла в комнату вслед за китайцем – видеоэкран уже трещал, настраиваясь на нужный канал.

– …не поддаваться на провокацию, – заговорил диктор, заставив всех вздрогнуть. – По расследованию этого дела уже создана специальная правительственная комиссия, и виновные обязательно понесут заслуженное наказание. Пока что я уполномочен объявить следующее: по имеющимся у следствия данным, выращиванием монстров из культуры тканей занимались секретные лаборатории Компании, ряд членов Правления которой в настоящий момент осуждены. По их показаниям, у бывшего Главы Компании существовал план государственного переворота, и использование искусственных монстров играло в нем существенную роль. Выдержки из протоколов допросов двух бывших директоров будут транслироваться сразу после нашего сообщения…

– О, Боже! – шепнул врач, и впервые Рипли не захотелось с ним спорить.

Она растерянно оглянулась. Эдвард сидел на кровати с наброшенным на плечи одеялом, на его губах можно было различить подобие кривой улыбки, казалось, он ничего вокруг себя не замечал.

– Президент обращается ко всем гражданам с просьбой не верить добавленному к заявлению капитана Гендерсона комментарию. Если в первом случае мы имеем дело с героем, введенном в заблуждение подложными документами, – нам еще предстоит выяснить, кем был отправлен страшный груз, – то во втором вас пытались обмануть люди заинтересованные. Для достижения своей цели они вышли на контакт с отдельными представителями враждебных нам сил чужой цивилизации и уговорили их выступить на своей стороне, чтобы опозорить настоящего Спасителя Человечества…

– Холодно что-то, – неожиданно для всех произнес Эдвард. – Ань, уже можно отключать станцию… Все, что могли, мы уже сделали. Остальное решится без нас… А мерзнуть ни к чему.

Рипли снова повернулась к нему и, секунду поколебавшись, пересела на кровать, отодвинув край простыни. Она с трудом сдерживалась, чтобы не взять Эдварда за руку.

«Ну что, отпраздновали победу? – грустно усмехнулась она. – Этого следовало ожидать с самого начала…» – Может, еще что-то можно сделать? Настоять на открытом выступлении, обратиться к общественному мнению… – шепотом затараторил Ань.

– Включи систему обеспечения – это самое реальное из всего, что мы можем, – предложил ему Эдвард, и Рипли почувствовала, как на ее замерзшую руку легла немного шершавая мужская ладонь.

– Однако до окончания следствия и до проверки имеющихся у нас данных, а также по настоятельной просьбе членов стортинга мы предлагаем руководству Компании, а также всем лицам, принимавшим участие в передаче, в том числе и представителям внеземной цивилизации, вторично выступить со своими контробвинениями, вынести их на суд общественности…

– Я же говорил! – радостно дернулся Ань.

– …и представить все имеющиеся у них доказательства своей точки зрения незаинтересованной комиссии, члены которой вместе со съемочной группой уже направляются к Весте. В частности, комиссию интересуют вещественные доказательства, если таковые имеются, причастности к событиям на «Остиене» мафии.

– Можешь выключать – больше ничего интересного они не скажут. До военных я не дозвонился, что же касается передач через центральную информационную систему… надо полагать, Зофф сумеет подделать наши голоса так, что никакая экспертиза не подкопается.

– Но ведь можно дать параллельную запись по радио… – пожал плечами Ань.

– Я тебе уже сказал, что надо делать. Мне осточертел этот холод… а то еще, чего доброго, нас обвинят в том, что мы специально хотим устроить неприятности членам комиссии, заразив их насморком… Как ты думаешь, Элен?

– Раз передача закончена, вы можете снова лечь, – предложил доктор. – Сейчас они прилетят, разберутся…

Рипли и Эдвард рассмеялись в один голос, заставив врача подумать, что неплохо было бы вызвать себе на помощь еще и психиатра.

– Лучше ступайте проведайте Синтию, – немного переведя дух, предложил ему Варковски.

– Хорошо. – Врач, то и дело косясь в их сторону, направился к двери. – Мадам, проследите, чтобы он хоть некоторое время не вставал… А Синтия сейчас все равно спит…

– Ничего, идите…

Как только дверь за врачом закрылась, лица оставшихся снова помрачнели.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Варковски.

– Подозреваю, что это конец, – спокойно отозвалась Рипли.

– Да… бедняжке Синтии лучше бы сейчас и не просыпаться… – задумчиво согласился Эдвард. – Жаль, что я так и не научился верить в чудеса!

– А со мной они случались так часто, что мой лимит на них, похоже, исчерпан, – заглянула ему в глаза Рипли.

– Жаль, что я не встретил вас раньше, – подмигнул он. – Мне не хватало… такого хорошего заместителя. Надеюсь, вам удастся выкрутиться. Ваша вина не будет особо велика – как-никак вы слишком долго не были на Земле…

– Зато сговорилась с ее врагами, – с той же грустной иронией возразила Рипли. – Я больше тревожусь за вас…

– А за меня-то чего? Больше раза человек не умирает. А на худший случай у меня… Впрочем, об этом я уже говорил. Элтон не получит своей игрушки.

– А потеплело… – сказала вдруг Рипли.

– Ну и прекрасно, – улыбнулся он. – Так что давай теперь не думать о грустном.

– А о чем тогда?

– О том, что мы чуть не победили… О том, что кто-то все же нам поверил, что имя Элтона все же прозвучало – и теперь он должен будет хоть немного свернуть свои махинации… Что больше не будет таких «агрессий», наконец, – разве всего этого мало, Элен?

– Наверное, ты прав, – опустила она голову.

– Все равно полных побед, как и полных поражений, не бывает… Мне кажется, что судьба специально дала мне небольшую отсрочку, чтобы я понял в том числе и это. Во всяком случае, мне нечего теперь отчаиваться, что моя жизнь так же пуста, как и в прошлый раз.

– Когда ты облучился?

– Да, – ответил он, чуть усмехнувшись. – Уже успела узнать?.. И есть только одна вещь, о которой я жалею, что не успел…

Неожиданно он замолчал и притянул Рипли к себе. Она поддалась сразу, будто только и ждала от него такой инициативы: ей уже и самой казалось неестественным находиться так долго с мужчиной на одной кровати просто так.

– Ну, это ты успеешь, – шепнула она, обнимая его за шею. – В комнате уже стало достаточно тепло, чтобы можно было избавиться от части верхней одежды.

– Это – да… – Свет тоже приходил в норму, и Рипли теперь могла видеть, что в черных глазах Эдварда запрыгали хитрые огоньки, а руки немного неумело зашарили по ее блузке в поисках застежки.

– Тебе не вредно? – отстранилась она на миг.

– Не смеши. О каком вреде для здоровья мы с тобой можем сейчас говорить… У тебя красивое имя – Элен… Почему ты им не пользуешься?

– Не привыкла, – Рипли почувствовала, как ее тело выходит из-под контроля, поддаваясь сдерживаемому так долго желанию.

– Так вот, я жалею об одном, – прошептал он ей на ухо, прижимаясь к ее уже голому телу, и слова доходили до нее словно издалека, – что не убил вовремя Элтона и Зоффа…

…Через минуту в комнату заглянул врач и тут же смущенно захлопнул дверь. Ему явно нечего было здесь делать, разве что покрутить пальцем у виска: бывают же сумасшедшие, способные плюнуть на начавшееся светопреставление и заняться любовью…