Текст книги "Мемуары гейша (СИ)"

Автор книги: Марина Остромир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Всегда говорили, что Макс везунчик, вот и тогда ему повезло – он вышел сухим из воды. Но только из модельного бизнеса его турнули с волчьим билетом. И он на стройку отправился работать – там все грубо, некрасиво, тяжело, но никаких подводных камней…

И теперь, отправляясь на эльвирино задание, немного трусил. Конечно, много времени прошло, но вдруг кто-то вспомнит скандал с “придурошным легионером”, одна сфера, много общих лиц. Никто не вспомнил. А для трудоустройства Эльвира принесла ему документы – его фотография, но имя другое.

– Это фальшивые документы! – испугался Макс,

– Не дури, Максик, никто их сканировать не будет, просто запишут в ведомость… А на вид, как настоящие. Пощупай сам, посмотри…

– Меня посадят, – Макс чуть не плакал, он боялся таких очевидных правонарушений – по наущению “номер два”, обзавелся юридическим справочником и всегда сверял с ним очередные эльвирины рабочие задания. Макс уже три раза за свою жизнь чудом избежал тюрьмы. Он везунчик, конечно, но вдруг везение имеет свои пределы.

– Если не будешь меня слушаться, тебя точно посадят, – заявила Эльвира, как обычно.

И он, слабохарактерный и слабовольный, взял эти документы и положил в карман.

Почему он вообще ее слушается? Он практически в рабстве у этой чокнутой Эльвиры! Почему не скажет ей “нет”, он ведь даже почти разобрался с той историей, в которую его втянула плохая компания, может уйти, когда захочет…

Макс вдруг понял, что ему это нравится. Вся вот эта эльвирина полузаконная возня ему нравится. То, что он может. То, что он важен и нужен в этом ее бизнесе, он лучше других. Он – прима-балерина. Испугался этих мыслей, испугался своего странного возбуждения в тот момент, когда держал документы со своей фотографией, но с чужим именем. А когда положил себе в карман эти документы, то и стал другим человеком – у него уже в голове был персонаж, которого он будет играть. Эльвира еще не выдала ему сценарий, но он уже придумал свой.

– Птенец оперился, – ласково сказала Эльвира и потрепала его по щеке. Мудрая ведьма прочитала все эти переживания на его лице.

– Ну, ты Эльвира и ведьма! – раздраженно сказал Макс.

– Экстра-класса, – самодовольно сказала Эльвира.

Такое себе, конечно, было шпионство, детсадовское. Макса взяли в резерв показа. Там у них заболел какой-то голубоглазый блондин, Макс должен был подменять этот типаж на репетициях и выйти, если тот вдруг не выздоровеет.

– А если он не выздоровеет? – боялся Макс, – я не был на показе никогда, это только в фальшивом резюме написано.

– Все рассчитано, к показу тот блондин будет здоров, как бык, – уверенно сказала Эльвира. Откуда ей про это знать вообще!

– Эльвира! – Макс смотрел с подозрением. Страшная женщина.

– Делай свою работу, Максик, в мои дела не вникай.

Ну, Максик и делал. Он со всеми перезнакомился. Всем понравился. Девушкам и парням. Обычно, конкуренция в подобном бизнесе вредит приятельству, но тут нормально все прошло.

Техперсонал дрался за право выпить с “симпатичным новеньким” – Макс травил всякие смешные армейские байки, строительные анекдоты и занятные истории про баб. Он, после своих “романтических” проектов в магическом консалтинговом агентстве, столько историй “про баб” мог рассказать, что любой психоаналитик обзавидовался бы.

А вот начальству модельному он не нравился. Кто вообще нанял этого идиота Никки, но да ладно, на неделю всего, можно потерпеть, в целом типаж подходящий… Он слишком здоровый, пусть срочно худеет – тут его “кубики” на животе не нужны, нужен худой мальчик. Меньше пусть жрет! И он же ничего не умеет – да пусть поворачивается живее, а не как какая-то корова! В общем, обращались, как обычно обращаются с моделью – как с куском мяса, которое должно быть нужного сорта, нужного размера и нужной кондиции. И не вякать, а делать, как говорят.

И что странно, Макса вообще это не задевало, в отличие от того его первого модельного опыта. Потому, что все это относилось не к нему, а к вот этому “идиоту Никки”, который, не найдя чего получше, пошел в модели торговать мордой и плохо еще понимал, чего он него хотят.

Никки очень старался всем угодить, везде ходил, даже там, где не участвовал, всем помогал, слушал режиссера шоу и даже не обращал внимания на щипки и шлепки, только усмехался совершенно дурным взором синих глаз. Кто-то даже сказал, что у дурачка Никки было бы неплохие модельные перспективы, если был бы только половчее, интриганом, а он, несчастный дурачок, слишком глуповат… Макс тем временем, в теле дурачка Никки, записывал имена моделей, что участвовали, фотографировал и зарисовывал одежду, хореографию шоу, узнавал, кто спонсоры и кого пригласили в качестве “особых клиентов”. Это не то, что была бы какая-то особая военная тайна, но такая ерундовая информация могла повлиять на то, чтобы заинтересованная сторона сделала свою работу эффектней, лучше, конкурентоспособней, поэтому тайну берегли, чужих не пускали и только дурачку Никки удалось все это добыть, его никто никак не мог заподозрить ни в каком коварстве – Бог дал ему столько красоты, что для ума места уже не осталось,…

Эльвира, конечно, пошла бы дальше – украла бы какое-то платье с показа, подсыпала стекло в туфли ведущей модельки или слабительное в термос осветителя, но кроткий Макс, потрясая своим юридическим справочником, сказал вот это свое дерзкое:

– Нет. Сама этим занимайся, если хочешь, – конечно, эту ведьму отмажут ее высокие покровители, а он, Макс, попадет в тюрьму… Почему он вообще так боится этой тюрьмы? Многие ведь сидели и ничего…

Эльвира, проклиная свою судьбу и советы “этой дурочки” – так ведьма обозвала “номер два”, сообщила, что ладно, справится и без него, видимо, он слишком уже вжился в роль дурачка и не годен на серьезные дела.

Очень странно – у Эльвиры кучи денег, есть нормальные, вполне вписывающиеся в рамки юридического справочника, проекты, можно выбирать, а она готова таким заниматься.

Короче, Макс свое дело сделал. Выздоровел блондин из основного состава, вернулся похудевший такой. Макс даже спросил, что с ним такое стряслось. Оказывается, тот паренек был на свидании на фестивале индийской кухни и съел какой-то экзотический фрукт, который организм не переваривает – понос был целую неделю. И температура, и галлюцинации, ну никак не мог выйти на репетиции… А теперь выздоровел полностью.

– А с девчонкой той, с ресторана, – поинтересовался дурачок Никки, – что было? Тоже понос?

– Да с какой девчонкой! Попалась мне роскошная женщина. Да, блин, редко когда встретишь такую – да так не повезло с этим поносом, был не в форме, всю жизнь буду жалеть… А она еще добрая такая, навещала пару раз за время болезни, супы диетические варила…

Супы! Ну, конечно… Ведьмино зелье тот суп называется!

Когда Макс уже уходил, то увидел в конце зала уборщицу, что толкала перед собой тележку с уборщицкими принадлежностями. Не смотря на то, что уборщица был к нему спиной и далеко, он сразу узнал пышный зад, обтянутый униформой – этот зад был ему хорошо знаком… Вот, чертовка! И с каких это пор сама Эльвира стала выходить в поле? Что это случилось с ней такое?

Но не стал раздумывать, ушел, чтобы не подставить случайно. Максу, то есть Никки, даже предлагали заключить постоянный контракт, может даже выпустить в следующем показе, если будет стараться, но Никки отказался – дурачок, что с него взять. А Макс еще раз понял, что модельный бизнес не для него – он не манекен для одежды, тем более который стоит где-то сбоку или в углу. Он – прима-балерина. Он партнер своего режиссера.

Но вся эта прошпа все-таки напрягала. Потому, что из отвлекающего фронтмена он превращался в игрока. И не мог определиться для себя – боится он этого или ему это нравится.

Разобидевшись на Макса, за его капризный отказ участвовать в очевидно противоправных действиях, заведомо наносящих вред здоровью граждан и их имуществу(так просветил Макса юридический справочник), Эльвира сообщила, что в качестве взыскания понизила его снова до отвлекающего фронтмена…

Макс вздохнул с облегчением. Или с разочарованием?

…потому, что Эльвира посоветовалась с “номер два”, сообщила, что та сказала – если Максик такой трусливый идиот, то в ответственный момент у него могут сдать нервы, он запорет все дело и спалит контору, придурок… Макс понимал, что на самом деле деликатная “номер два” сказала что-то вроде “если Максик не готов к операции подобного рода, то было бы опрометчиво доверять ему ответственное задание, результаты могут быть непредсказуемыми и плачевными”. И был очень благодарен “номеру два” за заступничество.

В новом деле, Макс снова должен был познакомиться с секретаршей("секретарши твой крест, Максичек!") какого-то инженера, выяснить ее график, а соответственно, график ее шефа, когда и куда ходит, есть ли семья, все такое, по мелочевке…

– И все? – уточнил Макс

– И все, не ной…

Макс снова не понял – обрадовался он или расстроился. Сделал как ему говорят, дело нехитрое, секретарши – самая простая работа. Но как-то не удовлетворен был, хотелось большего…

…А тут к нему Эльвира ночью заявилась, без звонка, без предупреждения. Нарушив свое главное правило – не встречаться на личных квартирах, не встречаться без договоренности, мешать личное и рабочее.

– Максик! Котик мой, пойдем пройдемся, прогуляемся. Такая погода хорошая.

Да, конечно! Котик он ее… Ездовая собака!

– Что надо?

– По дороге расскажу. Очень тороплюсь, время на минуты. Мне надо кое-куда пройтись, а мой водитель в отъезде, машину я не вожу. Ну, не может такая приличная женщина, как я, ходить по темным улицам сама! Ты хочешь, чтобы на меня напали хулиганы, Максик?

Хотел бы он посмотреть на того несчастного хулигана и что с ним будет после того, как нападет на Эльвиру.

– Ладно, – мрачно сказал Макс и пошел к шкафу за одеждой. Эльвира ловко опередила его и сама вытащила из шкафа одежду темных цветов.

– Ты так хорош в этом, Максик, одевайся быстрее, – протянула Эльвира ему одежду, надевала на голову тонкую трикотажную шапку, прятала под нее один светлый локон за другим, очень нежно это делала, пока не закончила. От Эльвиры пахло персиком и ванильным печеньем, а маленькие ручки были мягкие, как свежий пирожок…

И слабохарактерный и слабовольный болван надел черные брюки, черный свитер и в черной шапке отправился погулять ночью со своей начальницей.

– Стой здесь! – приказала Эльвира, когда они приехали в спальный район и прошли несколько кварталов от машины, – Смотри по сторонам. Я вон в тот дом пойду. Влезу в окно. Через десять минут вылезу. Если увидишь кого – сигналь.

– Взлом с проникновением, – припомнил Макс справочник. Он так и знал, так и знал…

– Проникновение без взлома, дурак, – ответила на это Эльвира, – Я там была час назад в гостях, открыла окно в туалете, ничего ломать не надо… Не дури, Максик. Не звать же мне посторонних, тут очень деликатное дело – ты же знаешь, как деликатно я отношусь к клиентам… А стоять на шухере – твоя специальность, ты человек опытный.

– Да я один раз так стоял! Ну, ладно, два… Эльвира! – Макс думал, что она одумается. Она же приличная женщина, у нее и миллион наверное есть, роскошная квартира, офис, водитель, горничная… Зачем ей это надо?

– Подсади меня, тут высоко. И зырь внимательно, не халтурь, – Эльвира забралась к нему на плечи и полезла в маленькое туалетное окно. И ее пышный зад застрял.

– Вот, корова! – сказала Эльвира сама себе, – Ну-ка, пихни меня, Максик.

И он пихнул. Он с чувством ее пихнул так. С душой. Ведьму чокнутую.

– Окей! – видимо ведьма приземлилась удачно.

Макс стоял и смотрел в разные стороны. Ночь была безлунная, освещенных окон мало, фонарь далеко. Да что это такое, что ж за повторение, это… как его… дежавю. Он в черной шапке стоит и смотрит по сторонам, пока кто-то более сильный, более инициативный, более крутой залез в чужой дом. Было очень страшно. Он же уже один раз попался за такое, еле выкрутился… А если попадется теперь, то будет куда хуже – вся эта эльвирина прошпа наверняка куда более тяжкое преступление, чем вынести у богатеев модный телевизор… А справочник даже не упоминает промышленный шпионаж, потому, что это справочник для нормальных, честных жуликов, а не для чокнутых ведьм и непонятно каких шпионов. У них свои справочники, они в тюрьме их читают, на пожизненном…

Так размышлял несчастный Макс, глядя на часы – “От Виолетты с любовью”. Ну, никто не поверит ведь, что часы он честно в подарок получил, подумают, что украл. А если скажет про Виолетту, то такое потом вылезет, все делишки… И налоги он не уплатил с этих часов, а ведь наверное, должен, дорогие… Ворох правонарушений, больших и малых, совершенных Максом за время его сотрудничества с ведьмой, в его памяти превратился в огромный ком, ком катился, как говорят, по наклонной. Наклонная приводила в дом с решетками на окнах… Наверное, стоило бы не идти с Эльвирой тогда из того клуба, а честно отсидеть за тот телевизор, раз суждено Максу в тюрьму попасть… Уже бы вышел за примерное поведение. Он вообще очень примерный, он такой послушный мальчик… Что она там делает?

– Тяни меня! – прошептала сзади ведьма

Макс вытянул ее из окна и они побежали к машине. Эльвира, не смотря на свой рост и некоторую полноту, бежала довольно быстро и не задыхалась.

– Я каждое утро бегаю в парке, – похвасталась, – Видишь, как пригодилось.

– Ну, как? – спросил Макс, когда отъехали

– Все отлично. А теперь быстрее гони в ресторан, там хозяин дома меня ждет, я носик вышла попудрить… Прошло пятьдесят минут. Как бы не обиделся.

– Зачем тебе это надо, Эльвира? – спросил Макс, – Ты же не работаешь в поле, только руководишь.

Эльвира что-то там возилась в сумке, потом Макс услышал характерное сопение. Ох, у нее еще и кокс с собой!

– Деликатное дело, не хочу никого нанимать, ты знаешь мои принципы бизнеса… К тому же…. У меня сложный период, Максик. Личные чувства. Стресс. Я так его снимаю. Адреналин, чувство собственной важности, все дела…

– Личные чувства? У тебя? Нету у тебя никаких чувств.

– А вот и есть! – обиделась Эльвира.

Приехали к ресторану. Эльвира побежала внутрь.

– Эй, – вдруг обернулась, – Если тебе нужен тантрический секс на сегодня, то подожди меня тут час. Я того отправлю и приду.

Слабовольный и слабохарактерный болван снова не смог сказать “нет”. Ну, почему он должен отказываться от своей премии за риск?

Секс получился совершенно обыкновенный, нетантрический. Эльвира очень извинялась, ей, как профессионалу, было неудобно. Оправдала свой низкий профессиональный уровень тем, что ее неразделенная страсть сосредоточена на объекте ее любви, а оттого майтхуна с кем попало – “извини, Максик, ничего личного, такова наука страсти” – не идет…

У Эльвиры любовь? Да не смешите людей!

1.4

Весь этот внутренний раздрай очень напрягал. Макс не знал чего хочет, чего боится. Снова страдал от того, что слабовольный и слабохарактерный. Ему не с кем было поговорить. У него не было друзей, только приятели – собутыльники или спортсмены, не было девушки – секса и на работе было достаточно, а любовь все не попадалось. Он не мог поговорить даже с психотерапевтом за деньги, так как был связан соглашением о неразглашении и не знал, обязан ли психотерапевт рассказывать властям про эльвирин бизнес.

И позвонил “номеру два”. Начал снова ныть в телефон. “Номер два” ласково сказала, что он взрослый человек, должен принимать моральную и прочую ответственность за то, что делает. Судя по тому, как часто он цитирует юридический справочник, Макс отдает себе отчет в своих действиях и их последствиях..

– Я не могу сказать ей “нет”. Я слабовольный и слабохарактерный.

– Не думаю так. Вы ленивый и безынициативный, очень слабо работаете со своими потенциалом и путаете его с потенцией, но совсем не слабохарактерный. И “нет” вы говорите мадам Эльвире куда чаще, чем другие сотрудники, не смотря на ее… эээ… харизматичность. Не валите ответственность на Эльвиру, подумайте лучше, почему вы отвечаете ей “да”.

– И почему?

“Номер два” немного помолчала, видимо, надеялась, что он сам ответит. Но потом сказала ленивому и безинициативному:

– Потому, что вам это нравится. Есть такие люди. Они выбирают таких людей и такую жизнь, потому, что это им подходит. Вы из таких.

– Откуда вы знаете?

– Потому, что и я тоже.

Первый раз Макс узнал что-то о личности “номер два”. Его всегда удивляло, как такая деликатная и интеллигентная женщина из общества попала в их команду фриков и мелкоуголовных элементов во главе с чокнутой, но такой офигенной, бандершей?

– Я ничего о вас не знаю, – сказал Макс, – Почему?

– Из соображений безопасности мне запрещено раскрывать свою личность. Вы же знаете правила мадам Эльвиры, поэтому не пытайтесь наладить со мной личные отношения, это вредит работе… Я вам не мама, Макс, я даже не ваш друг. Как консультант фирмы, могу проконсультировать вас по рабочему вопросу, могу дать житейский совет, чтобы сохранить для фирмы вашу работоспособность и результативность. Но я не буду снимать с вас ответственность за то, что вы делаете, это ваше решение и ваш выбор… Еще раз могу рекомендовать, если будете продлевать контракт, внести пункт о том, что вы можете выбирать дело, каким заниматься – это несколько успокоит вашу совесть. Вам тяжело даются плохие роли… Спокойной ночи!

“Номер два” выключилась, оставив Макса с тем, что он не любил больше всего – с ответственностью за самого себя. Макс подумал, что еще не готов он к этому, к ответственности этой. Пусть Эльвира за него отвечает, она крутая. А он уж будет стараться держать себя в рамках юридического справочника, хотя бы большинства страниц, сделает, что сможет…

Но, видимо, даже своей детсадовской прошпой Эльвира пробила потолок, который для нее установили, ее опять вызвали к ее покровителям и снова, как она выразилась, “поимели в хвост и в гриву”.

В тот день Макс был наказан своей начальницей и заперт у нее в кабинете. Провинился он тем, что прогулял три занятия на курсах иностранного языка, куда Эльвира его записала еще полгода назад, как обычно вычтя стоимость курсов из его зарплаты.

– Нельзя быть таким тупым, Максик! Надо выходить на международные рынки. В бизнесе главное что?

– Рост, – вяло повторил Максик ее девиз. Блин, да что ж за наказанье такое – сначала из-за ее капризов он оплатил подготовительные курсы в университет – хорошо, кстати, тесты сдал. Потому, что Эльвира обещала избить его метлой, если хотя бы одну “тройку” получит – “тупых она тут не держит!” Потом эти бесполезные кони – “прима-балерина должна быть не хуже принца какого, в поло еще заставлю играть, если будешь ныть – а это вообще ужас как дорого, узнаешь у меня!”… Спортзал Макса совсем загонял – тренер, доносит начальству, если Максик плохо занимается – начальство орет, что уволит, “если пропадет хотя бы один кубик на пузе!”.

Эльвира заставила(за его счет, как обычно!) взять курсы риторики, актерского мастерства и этикета – “чтобы не позорил ее тем, что с помойки!”, вдруг ему какого лорда изображать придется, для прибыли ее фирмы…

– Какого лорда? – ну, совсем спятила. Или обдолбалась чего-то.

– Английского! – и записала его на курсы иностранного языка. Оплатила, как обычно, вычтя из его зарплаты, – И только попробуй прогулять! В изучении языка главное – систематичность…

Рассказала назидательно, что она сама знает пять языков. Три хорошо, а два средне, но объясниться сможет…

Откуда? Она Австрию с Австралией может перепутать, какие пять языков!

Максик, она в детстве не дурака валяла, как некоторые, а тяжело работала – побиралась с бабкой по всей Европе, гадала на картах с пяти лет – вундеркинд! – надо было быстрее языкам наблатыкаться, чтобы аудиторию расширить, потому, что в гадании, как и в любом бизнесе, главное, что?

– Рост, – вяло отвечал Макс.

Вот. Потом, взрослая, на курсы пошла, писать по иностранному научилась, правила выучила, чтобы за культурную сойти… И может она отличить Австрию от Австралии! Просто не забивает мозг ненужной ерундой.

– Химию лучше меня никто не знает, потому, что мне это нужно, я все формулы знаю, любую задачу могу решить. И математика мне пригодилась пару раз. И физика даже – для магических спецэффектов. Может, я не такая грамотная, как эта дурочка “номер два”, у которой мозги забиты всякими книжками, но знания у меня имеются…

Эльвира обиделась, это было ее больное место, комплекс – плохоеобразование, а Макс по незнанию ткнул в больное место. Ему стало неловко и он покорно согласился учить все, что Эльвира ему прикажет.

И всего раз за полгода прогулял. Ну, ладно, три раза подряд. Сначалавечеринка у приятеля была, потом на футбол с друзьями ходил, потом проспал… А преподаватель тоже эльвирин знакомый оказался, сразу донес. Макс сначала думал, что начальство поорет, как обычно, и успокоится, но попал под горячую руку – Эльвире позвонило ее собственное начальство, она, тоненьким, послушным голоском, которого Макс никогда не слышал, говорила только “да” “конечно” и “что вы, что вы…”. Выключив телефон, непристойно выругалась, снова наорала на Макса, открыла ему компьютер с пропущенными уроками, велела выучить “от сих до сих”, иначе она не знает, что с ним сделает. Будет проверять лично. И ушла подставлять хвост и гриву, ругаясь, как сапожник.

И заперла Макса в своем кабинете. Хорошо там туалет есть.

Блин! Вот, чокнутая… Долго ему здесь сидеть? Позвонил “номер два”, спросить, что делать.

– Ни у кого нет ключа от кабинета, придется ждать, – ответила “номер два”, – если будет возгорание, вызывайте пожарных, лезьте в окно.

– А мне что делать? – Макс пристал к ней, как маленький ребенок.

“Номер два” вздохнула. Ленивый и неинициативный видимо ее притомил.

– Макс, вы же были в армии, получали там взыскания. Если взыскание справедливо – примите достойно и выполните. Если несправедливо – терпите до окончания контракта… В чем вы там провинились?

– Прогулял занятия, не выучил уроки.

“Номер два” снова вздохнула.

– Учите уроки, Максик, – и выключилась.

Макс подошел к окну. Представил себе, как его будут тащить пожарники, а он потом рассказывать, что его, здорового лба, заперла начальница потому, что он уроки не выучил… Лучше сгорит в огне. И приступил к урокам.

Часа через три вернулась Эльвира. Злая, возбужденная и совершенно обдолбанная. Макс смыться хотел, но она не забыла, начала проверять. Осталась довольна.

– Ну, хоть ты, Максик, меня порадовал.

Легла на диван, велела делать ей массаж ступней. Вот, где у него в контракте написано, что он должен делать массаж ступней свой начальнице? Но послушно взял в руки нежную и мягкую ножку Эльвиры, какого-то совсем маленького, детского размера.

– Как там твои дела? – чувствовал, что надо спросить. И рот Эльвиры открылся и полились оттуда злые слова, проклятия и ругательства.

Не может быть в клетке! Ненавидит всех! Ненавидит свою зависимость. То, что ей указывают, что ей делать и как ей жить!.. Конечно, рожей, типа, не вышла для серьезных дел. Не для нее серьезные дела, ее дело женское, цыганское – пусть вот этим колдовством занимается, приворотами всякими, не лезет не в свои дела, не прыгает выше себя и не переходит дорогу настоящим игрокам….Мерзавцы! Сексисты и расисты! Максик, сволочь, тоже расист – с его-то беленькой, нацистской физиономией! С его расистскими синими глазками…

– Ну, какой я расист, – даже обиделся, – ты помыкаешь мной, как рабовладелица, у нас с тобой тантрическая связь, я, вот, делаю тебе массаж ног и после этого всего, я еще и расист… Это кто еще расист! На себя посмотри…

– Так обидно, – кричала Эльвира, – я ведь лучше всех, я умнее, профессиональней, я находчивей, я храбрее всех этих вонючих мужиков! Я столького могла бы добиться, но меня все время тыкают носом в мое происхождение, в образование, в то, что я женщина, я должна знать свое место…А ведь нет у меня места! И потолка у меня нет, я им всем еще покажу!

Проклиная патриархальное устройство мира, торжество идиотов, власть негодяев, законников, которые заполонили мир и мешают предприимчивым, творческим людям нормально работать… Отдельное проклятие досталось “тайным крысам, которые используют ее для грязных дел, но держат за второй сорт!” Она всех их умнее, всех вокруг пальца обведет, сама себе будет хозяйка…

Потом она занюхала еще одну дорожку и начала ныть, что не смотря на все добро, которое она несет миру, ее никто не любит.

– Ты тоже меня не любишь, Макс, – посмотрела на него блестящими черными глазами, – не смотря на мою к тебе доброту.

Макс не любил Эльвиру. Он любил в свой жизни только бабушку, маму и одну девчонку из школы – знал, как это “любить”. Эльвирой он восхищался, обожествляли очень боялся ее, но совсем не любил.

– Ты не безразличный для меня человек, – сказал осторожно. Это была правда, – Я считаю тебя самой красивой и умной женщиной на Земле. Это тоже была правда. Которая очень понравилась Эльвире. Даже наглой и самоуверенной ведьме чуть за сорок были приятны такие слова очень симпатичного мальчика чуть за двадцать. Понравились настолько, что Эльвира хотела стянуть с Макса штаны. Он довольно грубо оттолкнул ее, сообщив, что с обдолбаными бабами дел не имеет. А Эльвира шептала, что внутри ее неудовлетворенный огонь страсти, ей нужно сбросить пар, чтобы крышу не снесло.

– Не со мной, – отверг предложение Макс. Вообще всякую совесть потеряла. Страсть у нее… Пойдет он домой. Вроде, как угомонилась, отпустила его…

Почти ушел, как позвонила “номер два”. Спросила все ли в порядке, нет ли возгорания? Непонятно, что она имела в виду – пожар или гнев Эльвиры. Макс сообщил, что все в порядке, засунул телефон в карман и взялся за ручку двери… Эльвира узнала, кто звонил, подскочила, как ошпаренная, с дивана, закрыла дверь перед его носом, начала бегать по комнате, как полоумная.

– Ага! У меня есть план, я придумала план! Стой, Максик… Ты моя радость, мой котик, моя прима-балерина…

– Что надо? – вот, когда он “ ее котик”, то точно сядет ему на шею и будет ездить.

– Новое дело. Я заказчик и я же клиент, сделай для меня… У меня такой заказ: я сюда приведу сейчас “номер два” – ты ведь давно хотел на нее посмотреть. А ты применишь все свои спецприемчики, понравишься ей – ты ведь не можешь не понравиться, ты куда симпатичней того хахаля… И трахнешь ее прямо на этом диване! Я буду смотреть на экране…

Потом повторила, что Макс должен сделать с “номер два”, более грубыми словами, нецензурно. Бегала по комнате и повторяла все эти слова.

– Ты совсем обдолбалась, Эльвира! – Макса всего перекорежило. И не от слов, конечно – он сам мог их сказать(за что, кстати, обычно получал по морде от начальницы – “у нее приличная фирма, а не стройка!”), а оттого, что слова эти применялись к “номер два”. Макс никогда не воспринимал “номер два”, как женщину, как человека вообще, ему было даже неинтересно, как она выглядит – для него она была незримым, бестелесным существом, почему-то принимавшим участие в его судьбе. Иногда он воображал себе, что вдруг, если и правда существует жизнь после смерти, то это его мама чудесным образом материализовалась в этом бестелесном голосе. Поэтому, даже слушать подобные предложения было противно.

Эльвира по своему поняла его гримасу.

– Это ничего, что она постарше, она очень симпатичная – начала убеждать, – Такая лапочка, очень миленькая… Тебе понравится, а мне польза.

– Какая? – никак не может привыкнуть к новым выкидонам чокнутой начальницы.

– Стандартная операция по компрометации объекта. Как обычно. Ты склоняешь женщину к сексу, я записываю на видео, показываю этому ее хахалю – гнусному, мутному типу. Он бросает ее за измену, он очень гордый, никого не любит, для него это удар по репутации. И она достанется… Больше будет уделять внимание работе, а не своей идиотской личной жизни! Все ради блага фирмы!

– Нет. Даже слушать не хочу. Тебе нужно проспаться, Эльвира, не неси чушь.

А ведьма все еще орала, как безумная, рассказывала, что она выманит этого гнусного типа, она выведет его на чистую воду – выяснит, чувствует ли что-нибудь этот мутный тип, ведьма заставит его проделать с лапочкой то, что та никогда ему не простит – Эльвира знает, как все делается, лапочка бросит его и достанется…. Больше будет уделять внимания работе! Но, это все так жестоко, так нечестно… Может, Максик все-таки согласится?

Не слушал, ушел, не оглядываясь. Достала уже, ведьма!

А во дворе вспомнил сплетни, которые рассказывали про Эльвиру и “номер два”.