Текст книги "Странники"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Заннат! – тихо воскликнул Фальконе.

Заннат не услышал его, но сам спросил с улыбкой, обращаясь к кому-то невидимому:

– Опять пиццу?

– Только без анчоусов! – отозвался странный голос. – Не могу я есть анчоусы – этих селедочных недорослей. Побольше сыра и грибов!

– Ну, хорошо, – согласился Заннат. – А тебе, сынок?

Уилл и Джед ошеломлённо переглянулись.

– Мне, как Пачу, – ответил детский голосок.

– Цицерон, пожалуйста, – с обидой отозвался первый голос, и в картину вплыл ушастый, упитанный осёл, на спине которого сидел мальчик лет четырёх-пяти, курчавый, с кожей цвета кофе.

Осёл ловко подхватил из рук Занната широкий плоский блин и моментально его уплёл. А мальчик, получив свою маленькую пиццу, забарабанил ногами по бокам осла. Последний развернулся, показав несвойственно умную для животного морду с широкой улыбкой, и странная пара ускакала в заросли.

– Так, нам штук десять сандвичей с арахисовым маслом. Столько же с сыром и сосисками. Пиццы побольше вегетарианской для Цицерона, жареную курицу – это мне, – торопливо перечислял Заннат. – Потом ещё чупа-чупсов пакетик, лучше два, банку корнишонов.

Заннат перечислил ещё некоторые виды продуктов, по набору которых можно было предположить, что затевается большая загородная прогулка. Пока он всё это произносил, из автомата выползала толстая, плотная, обтекаемая масса, она тяжело упала на руки Ньоро, и тогда обнаружилось, что это что-то вроде продуктовой сумки с ручками. Тут же следом выползла ещё одна, и Заннат, подхватив добычу, удалился из поля зрения.

– Пикник у них там что ли намечается? – недоуменно пробормотал Джед.

Между тем, происшествие у автомата, видимо, себя исчерпало, поэтому око портала двинулось дальше, отыскивая одного за другим всех. Кто обитал на этом острове.

Далее озеро отыскало пару: сидел на краю высокого обрыва, под которым далеко внизу бушевал прибой и бились в острых камнях бешеные волны, Габриэл Моррис. Одет он был небрежно, как турист на пляже – в белые брюки с подвёрнутыми штанинами. Спина голая и загорелая, лицо – тоже. Ноги его были босы, а волосы растрепаны от ветра. Это было очень не похоже на всегда такого аккуратного Габриэла, который очень заботился о своей внешности и в самых трудных обстоятельствах стремился сохранять элегантность. Собеседницей его оказалась симпатичная девушка. Тоже босая, одетая в легкий цветной сарафан. Они о чём-то разговаривали, и разговор, судя по напряжённому лицу Морриса, был непростым. Слова не доходили до наблюдателей – мешал шум прибоя. Уилл нетерпеливо приблизился к порталу, чтобы уловить, о чем беседуют эти двое. Изображение увеличилось, и слушатели уловили последние слова девушки:

– ... нет, не навсегда. Мы с тобой уже встречались, только ты не помнишь.

Моррис что-то отвечал – кажется, соглашался, но с такой печальной улыбкой, словно смирялся с неизбежностью.

– Не понимаешь, – отвечала девушка. – Ты не обманул меня тогда, я просто подыгрывала роли. Я знала, что ты лжец. Лжец и предатель. Это всегда было твоим путём, и ты никогда ему не изменял.

Моррис отвечал слишком тихо, чтобы можно было услышать, и его лицо красноречивей всяких слов говорило о страдании. Но выражение лица незнакомки странно не соответствовало словам, которые она произносила: она улыбалась, а взгляд её серых глаз был мягок.

– Я скажу тебе правду, в которую ты не поверишь, – наконец, проговорила она в ответ на его бормотание.

Тут она, к досаде слушателей, приблизила к себе голову Морриса и что-то принялась шептать ему на ухо. Глаза его по мере слушания делались большими, а рот открывался.

– Не может быть! – воскликнул он.

– Да, это так! – смеясь, ответила ему девушка. – Послушай, я расскажу тебе ещё.

И снова принялась шептать ему на ухо, как будто опасалась, что на открытом пространстве, среди ветров, их может кто-то подслушать. Моррис схватил её за руку, словно боялся, что она передумает и не станет далее рассказывать. На лице его всё более проявлялось изумление, недоверие, радость и ужас одновременно.

– О чем она ему говорит? – забеспокоился Уилл, наклоняясь к озеру, чтобы лучше слышать.

Но тут изображение плавно стронулось с места и поплыло через зелёные утёсы.

– Эй, эй, подожди! – запротестовал Валентай. – Айяттара, скажи ему. Пусть вернётся.

– Я думаю, мы застали момент признания в любви, – ответил Пространственник. – Нехорошо подслушивать.

– Нет, они там говорили о чем-то другом! – возразил Джед, тоже очень заинтригованный этим странным разговором и особенно богатой палитрой выражений на лице Морриса, такого обычно сдержанного и скрытного.

– Ну, в самом деле... – укоризненно обронил Альваар Пространственнику, но тут в портале высветилось нечто новое.

В маленькой лагуне, образованной плоским берегом острова и узким хвостиком мыса, покачивался с удочками на плотике человек. В этом крупном блондине с волосами, схваченными на затылке резинкой, друзья сразу признали Боба. Мелкович зарос бородой, был очень загорелым и одет только в белые штаны. С невесёлым выражением лица, он смотрел неотрывно в прозрачную воду лагуны. Рядом с ним лежала пара мелких рыбёшек – рыбалка явно не удалась.

– Эй, Боб! – позвал Фальконе. Боб не пошевелился.

– Нельзя связаться, – ответил призрачный голос из озера. – Перекрыт доступ.

Наблюдатели переглянулись. Вот как? Нельзя связаться? Это почему? И вообще, что делают они на этом острове вместо того, чтобы заниматься Поединком?

Наблюдать за Бобом было неинтересно – ничего не происходило, даже рыба не клевала.

Портал продолжил поиск. Следующая картина тоже мало чего прояснила.

На берегу мелкого ручейка, на плоском камне сидела женщина. Обхватив руками колени и положив на локти подбородок, она равнодушно наблюдала за течением воды. Рядом с ней суетились две яркие птицы – они пили и купались, как будто не замечая человека. Может, даже приняли неподвижную фигуру за что-то неживое.

Это была Маргарет. Лицо её было мрачно, выражение глаз таким мучительно горестным. Она осунулась и выглядела больной.

– А где же Айрон? – не утерпел Джед.

В следующий миг картина изменилась. Из озера ударил такой столб света, что наблюдатели невольно отшатнулись, поскольку не того ожидали.

– Что это? – закрываясь от нестерпимого сияния, спросил Уилл.

– Это Айрон, – невозмутимо ответил Портал, уменьшая по приказу Пространственника яркость изображения и одновременно уменьшая изображение: теперь было видно, что это звезда.

– Он погиб? – дрогнувшим голосом спросил Джед.

– Нет, он жив, – ответило озеро. – Просто он теперь иной.

Валентай повернулся к Пространственнику и хотел что-то спросить, но осекся.

Додон стоял, странно сгорбившись и скорбно глядя в озеро, когда же поднял глаза, то были они влажны.

– Значит, так... – проронил он и покачал головой. – Значит, это правда. Айрон, Айрон, что же ты наделал...

Три человека смотрели на додона и ждали, что он что-то объяснит – кажется, Пространственник что-то знает об Айроне Коэне и может объяснить странный ответ озера. Но тот промолчал и только сделал чуть заметный кивок – портал тут же сменил картину.

В плетёных креслах у легкого дома, похожего на бунгало, сидели двое. Одна была Нэнси, второй – незнакомый молодой человек с отросшей бородкой. Парень был одет очень просто: как и Боб, в белых полотняных штанах, босиком – на острове, похоже, жаркий тропический климат. Нэнси одета, как туристка – в бриджах, лёгкой блузке. Кажется, у всех на этом роскошном курорте плохое настроение. Вот и эти разговаривают так, словно вспоминают покойника.

– Это никогда не кончится, – невесело сказала Нэнси. – Он не простит мне. Я всё время думаю, почему я сразу не заподозрила обман, почему так просто поддалась? Сама себя убеждала, закрывала глаза на явные прорехи этой фальсифицированной реальности.

– Я же говорил тебе: это непреодолимое влечение волшебного сна. Все, кто однажды выпил воду из источника и вернулся обратно в свой мир, уже не могут забыть того, что испытали. Память волшебного сна владеет человеком, и он снова и снова хочет пережить самое яркое впечатление своей жизни. На этом и был построен весь расчет Рушера.

– Выходит, я изменила Бобу с тем образом, который он сам же породил, – усмехнулась Нэнси.

– Твоим Ланселотом был Белый Рыцарь, который в первом вашем сне погиб в сражении с драконом. Видишь ли, в предварительной фазе сна, когда Спящий выбирает образ, Боб пожелал быть рыцарем Круглого Стола, он не сказал, что хочет воплотиться в образ Ланселота. Поэтому и вошёл в действие, как рыцарь Безымянный. Белому пришлось погибнуть в схватке с чудовищем, чтобы Боб мог преодолеть свой барьер неуверенности. Белый Рыцарь – это запасной вариант Ланселота. Дублёр, кукла, формальный образ.

– О чем ты говоришь, я не понимаю, – встревожилась Нэнси. – Тот, кого я приняла за Ланселота, был лишь артист?

– Он был формальной заготовкой, которую ты оживила своим чувством.

– Час от часу не легче.

Нэнси помолчала, потом снова заговорила:

– Когда всё это кончится, Джек? Сколько нам ещё тут торчать?

– Наверно, Поединок ещё не завершён, – ответил тот. – Где-то ещё решается судьба ваших двух товарищей.

– Какой же смысл? – печально спросила Нэнси. – Исход уже предрешён. Нас с Бобом Рушер обставил, Айрон свёл свой счет вничью, этот предатель Красавчик струсил и сдался. Два-ноль в пользу Рушера. Даже если Уилл и Джед выиграют, во что я не верю, всё равно общий исход Поединка будет на руку этой твари. Он уже победил.

Джек молча развёл руками.

Четыре человека у всевидящего озера переглянулись. Новости, которые они узнали, оказались совершенно безрадостны и даже страшны. Ещё не вступив в бой с Рушером, Уилл и Джед узнали, что проиграли.

– Я не понимаю, – проронил Фальконе после долгого молчания. – Мы покинули пещеру по моим ощущениям не более полусуток назад. А наши товарищи, кажется, торчат на этом острове уже много времени – бородами обросли, загорели. И до этого должно же было какое-то время пройти, прежде чем их разбили. Как такое может быть.

– Джамуэнтх, я помню, сказала, что действие каждого поединка будет происходить в условно-локальном пространстве, – напомнил Уилл.

– Да. Именно это всё и объясняет, – подтвердил Пространственник. – Не буду объяснять как это устроено, просто вспомните, что за год ваших приключений на Рушаре на земле прошло лишь три дня.

С этим друзья согласились, ведь это вообще не было главным. Главным было то, зачем они сюда явились.

– Итак, Айяттара, согласен ты быть нашим Спутником и принять участие в битве против Рушера, – прямо спросил Уилл.

– Нет, – так же прямо ответил Пространственник.

– Альваар, а ты пойдёшь? – спросил Джед, явно расстроенный отказом додона – он, кажется, уже ждал такого же ответа и от его друга.

– Конечно! – с азартом воскликнул тот.

Пространственнику более ничего не оставалось, как только молча согласиться с его решением – Альваар не связан каким-то там правилами, он себе хозяин. Кто-то должен был принять сторону друзей, которые некогда вызволили Искателя из ловушки Изнанки Бытия, из тёмной ямы, не имеющей пространственных измерений, из подвала Вселенной, куда скидывался шлак напрасно прожитых жизней.

Глава 4

– О, десять лет это, конечно, не триста! Но всё относительно, – восклицал Альваар, в восторге обходя меняющиеся помещения дворца. – Как я соскучился по этому, как будто снова встретился со старым другом! Ведь он живой, Джед, он живой! Он помнит меня!

Дворец и в самом деле отвечал на взволнованные речи Альваара нежным пением – никого, кроме Фальконе и волшебника, он так не встречал. Этих двоих он явно признавал своими друзьями. По старой привычке Уилл и Джед называли своего Спутника волшебником, хотя никаким тот волшебником не был – все чудеса, которые он показывал в те дни, когда два друга попали к нему в гости в далёком прошлом Земли, оказались чистой воды трюками. И забавный столик, который ходил и кое-что соображал, и все прочие мелочи. Оказывается, Пространственник на время своего отсутствия снабдил друга небольшим количеством Силы для проведения каких-то экспериментов, он же не собирался пропадать на миллионы лет. Но всё же Альваар был другом всемогущего додона, великого Искателя звёздного племени, командора Поиска, и потому очень многим был одарён от своего товарища и покровителя.

Во время своего увлекательного путешествия по дикой сельве Юрского периода, два друга были настолько полны чудесами заповедной зоны додонов, что всё происходящее воспринимали как несомненную данность. Только позже они поняли, что многое там было просто иллюзией, искусным обманом. Что каждый входящий в сад Пространственника видел свою реальность.

Да, ненастоящим был Прокруст – экзотическое существо из дальнего Космоса, умеющее читать скрытые страхи любого, кто обладал разумом. Ненастоящим был замок Крузеройс, как ненастоящими были и лошади, на которых Валентай и Джед совершали своё умопомрачительное путешествие – это оказались особые животные-трансформы, добытые Пространственником в одном нестабильном мире. Всё население средневекового замка составляли псевдо-морфы, которые в свою очередь являлись частями громадного разумного существа – метаморфа. Тот поджидал гостей Пространственника, которые надумали бы прогуляться по его саду, и разыгрывал перед посетителями целые спектакли, порой настоящие драмы. И многие попадались на этом, потому что метаморф был мастером своего дела, настоящим талантом среди собратьев из далёкой галактики на краю Вселенной. Существа, прошедшие столь долгий путь развития, что даже утратили постоянную форму.

Много имелось чудес по пути к волшебному дворцу, парящему на облаках – жаль, что Джед и Уилл так спешили и не нашли времени посмотреть хотя бы часть из них.

Как десять лет назад, вернее, все сто миллионов, два друга ходили за волшебником Альвааром, а тот показывал им чудеса дворца, который он по-прежнему знал лучше, чем два его владельца. Снова отыскали они изумительный, неиссякающий бассейн с живительными водами Лето – удивительной планеты-океана, разумного гиганта, который создал в своей среде уникальный состав микроэлементов, насыщающих любое существо здоровьем и долгой жизнью. Но импортировать волшебные живые воды с планеты невозможно – они тут же превращались в обыкновенную воду.

Никто из обитателей Вселенной, кроме Альваара, не знал, что это додоны позаботились о том, чтобы расхищение планеты стало невозможным. Прилетай, купайся, а с собой взять – ни-ни! Даже бассейн во дворце Пространственника был лишь порталом, постоянно связанным с океаном Лето, так что, купаясь в его голубых водах, как бы попадаешь на саму планету. Такие чудеса были обыденностью в жизни звёздного племени.

– Скажи, Альваар, – увлечённо спрашивал Джед, – кое-чего я не понимаю!

– Ну-ну, – рассеянно отвечал волшебник, обходя залы дворца один за другим и восстанавливая в них положенные чудеса. Вот сейчас он покрутил в воздухе пальцем, и в пустом зале взялась разрастаться необыкновенная растительность – прозрачный сад с призрачными птицами, похожий на медленный танец, до того плавно и слаженно происходило в нём каждое движение, сопровождаемое неясным пением и тягучими переливами нот.

– Исигваа, – печально и ласково сказал волшебник. – Планета-призрак. Погибла очень давно в результате космического катаклизма. Это последние остатки той изумительной жизни, одно из чудес мира. Исигваа по странному капризу её создателя существовала одновременно во множестве измерений, как бы растворённая между ними. Поэтому в каждом измерении она присутствовала, как призрак. Когда произошла катастрофа, сдвиг веера пространств, она исчезла. Остался только этот фрагмент, который в прежнее время был порталом, а при катастрофе замкнулся и отсёк часть планеты-сада. Только подпитка от дворца может поддерживать эту псевдо-жизнь. На самом деле она уже не существует.

Словно в опровержение его слов из зарослей таинственно изгибающихся лиан, из плавно танцующих цветов, одна за другой стали выходить прекрасные девы, одетые в полупрозрачные одежды. Лёгкой вереницей они обходили двух людей, неслышно ступая, словно текли по алмазному полу, не отражающему их. Печально-мечтательные лица, тонкие, чуть голубоватые, как будто уплотнившийся туман. Длинные пепельно-седые волосы волновались под несуществующим ветром. Нежные глаза притягивали к себе, утешали, обещали тихую и сладкую истому, счастливый сон, упоительное забвение.

Светлые призраки окружили двух людей кольцом и начали свой невесомый танец, медленно и завораживающе кружа под тягучее пение цветов.

– Пойдём отсюда, – тронул Фальконе Альваар.

Он взял Джеда за руку и потянул прямо сквозь стену призраков – те расступились, как стебли подводных растений, встревоженных волной. И снова сомкнулись, продолжая свой печальный танец.

– Ты что хотел знать? – спросил у Джеда Альваар за пределами зала.

– Я? – удивился Джед и потёр затылок. – Не помню.

– Во-во, – наставительно сказал волшебник. – Исигваа – значит "забвение". Вот почему дворец скрыл от вас это место – ещё не обладаете должным опытом.

– Да? – изумился Джед. – Рушера бы туда сунуть на пару часов!

Он решительно вернулся к дверям зала, они послушно распахнулись. Помещение снова было пустым, только переливались узорами хрустальные стены, источая мягкий свет, да сквозь высокий потолок смотрели яркие звёзды – дворец без определённой цели перемещался в Космосе. Его хозяева ещё не приняли никакого решения для исполнения своей миссии в Поединке. Чего-то медлил Уилл, чего-то всё искал в озере-портале.

***

«Хозяин, совершаются попытки проникнуть во дворец. Я блокирую раз за разом пространственный перенос», – сказал Валентаю по ментальной связи бесцветный голос – так обычно звучала речь самого дворца.

– Кто пытается? – вздрогнув от неожиданности, спросил "хозяин".

"Я думаю, твой враг"

– Почему так уверен?

"Я хорошо его знаю и помню его ментальную характеристику".

Да, волшебный дворец есть конфигурация Живой Энергии, он обладает интеллектом и все его возможности ведомы разве что прежнему хозяину – Пространственнику. Не зря Варсуйя посоветовала двум странникам путешествовать во дворце – додонка знала, что говорила.

Значит, Рушер пытается проникнуть во дворец...

Валентай провел у зеркала несколько часов, пытаясь выяснить как можно больше о том, что произошло с его друзьями. Он видел печальный финал их борьбы с Рушером, и хотел знать, как именно их обставил враг. Уилл полагал, что обладание всевидящим зеркалом дает ему возможность узнать это, но ошибся: зеркало показывало только текущие события, а прошлое или будущее ему было недоступно.

Он искал Эдну и Кондора, но получил лишь картину бесконечно простирающегося на много парсек каменного хлама – беспорядочно летающих и сталкивающихся глыб и мелкой пыли. Напрасно он гонял изображение и искал в этом скоплении осколков чету Кондоров.

Он попытался вызвать Джамуэнтх – безнадёжно. Пытался связаться с друзьями – к ним не пропускало какое-то поле, через которое Озеро пробиться не смогло. Только понаблюдал некоторое время за жителями маленького острова, затерянного посреди океана необитаемой планеты.

Потом Уилл принялся искать Рушера. Обладание волшебным дворцом – огромное преобладание в возможностях, ведь на поиски не тратилось ни капли запаса Сил, данных для поединка.

Калвина он обнаружил на пустынном скалистом берегу какой-то планеты. Чёрная ночь отражалась в мрачной бездне океана. Антрацитовые скалы хищно устремлялись в небо, и чёрный песок маслянисто поблёскивал под скудным светом угасающего солнца. В этом адском месте находился Рушер. Он стоял, напряжённый, неподвижный, и смотрел в камень под ногами. Волосы трепал холодный ветер.

Тёмная фигура чуть подрагивала, словно происходил сбой изображения. А поодаль, в тени скал, прятались четыре силуэта: мерцающий изумрудный, жемчужный, ещё один почти невидимый – двуногий, и слабо поблескивающая чернота – Синкреты, как их помнил Валентай. Слуги Рушера молча наблюдали за ним.

Уилл рассматривал врага, не понимая, чем тот занят и почему так напряжён.

"Пытается пробиться", – сообщил дворец.

Вот оно что! Рушер ищет слабое место их убежища! И тут же пришло спокойное, уверенное ощущение собственной неуязвимости – это дворец сообщал о своей абсолютной защите.

Рушер вдруг поднял голову и растерянно посмотрел наверх – он словно почувствовал на себе взгляд.

– Валентай, ты? – хрипло спросил он.

Уилл молчал и смотрел на их общего врага.

– Не молчи, я знаю, что ты меня видишь, – произнёс Рушер, шаря взглядом по сторонам.

– Ты воспользовался всевидящим озером в моем дворце, – продолжал он.

– Не в твоём, – холодно отозвался Уилл. – В моём.

Рушер засмеялся, довольный, что вынудил противника к разговору.

– Да, последний час я только и делаю, что трачу энергию на перенос. Но дворец меня не пропускает. Как там на Рушаре?

– Никак. Мы за пределами Галактики.

– Ты выбалтываешь сведения, – лукаво заметил Калвин.

– Плевать, – беспечно отозвался Валентай.

– Ты знаешь, Уилл, а ведь исход Поединка уже решён, – сказал Рушер.

Молчание.

– Мелковичи проиграли. Коэн, правда, сильно досадил мне – сумел уничтожить свою энергию и долю Ахаллора. Не ожидал я от него такого. Впустую уничтожил Силы. Это очень плохо. В стратегическом плане эта ничья ничего не решает, а вот в накопитель эта масса Сил не попала. Глупо очень. Совсем необязательно было умирать – никто не заставлял.

– Тебя прямо так и прёт от досады, – насмешливо отозвался Валентай.

– Я, между прочим, никого не убил из ваших, – напомнил Рушер. – А вот любой из вас не упустил бы случая.

– А была возможность?

– Сто раз была. Все они практически были у меня в руках – голенькие и беззащитные.

Ужасно хотелось знать, как именно Рушер выиграл эти три схватки, но Валентай предпочел не проявлять явным образом любопытство.

– Чего же ты хотел? – спросил он. – Зачем во дворец пролезть пытался?

– Поговорить, – серьёзно ответил тот.

– Ну, говори.

Рушер досадливо передёрнул плечами.

– Неудобно говорить, когда не видишь собеседника.

– Вот как? – удивился Валентай и в следующий момент в пяти шагах от Рушера создал свой фантом.

– Так сойдёт? – спросил он.

Синкреты в тени скал чуть пошевелились и застыли. Лишь четыре пары мерцающих глаз уставились на человека. Кажется, они хотели броситься на пришельца – такую готовность выражали их напряжённые позы.

Лицо Калвина было бледным, глаза окружены лёгкими тенями, щёки впали, как будто его терзала какая-то болезнь. Но взгляд по-прежнему был холоден и цепок.

Он помолчал пару секунд, разглядывая Валентая, и быстро понял, что перед ним всего лишь виртуальный двойник.

– Давай присядем, – примирительно предложил он и тут же сел в образовавшееся из воздуха кресло, строгим дизайном напоминающее офисное.

Фантом сотворил себе помпёзное седалище с высоченной спинкой, кривыми лапами и массивными раззолоченными подлокотниками – похожее на трон. Это очень напоминало мебель в тайном логове Алисии в те дни, когда была она во дворце на Рорсеваане и служила дамой-Инквизитором. По чуть заметной улыбке на губах бывшего Владыки, было ясно, что издёвку он понял и оценил.

Валентай надеялся, что Калвин не упустит случая похвастаться своей хитростью и расскажет, как именно он выиграл три предыдущих сражения. И не ошибся.

– Это было просто, – сказал тот. – Все действия твоих друзей легко прогнозируются. Видишь ли, их слабое место – волшебные сны. Тот, кто однажды выпил воды из источника Сновидений, уже не может забыть его, и будет желать снова очутиться в том сне. Это что-то вроде интеллектуального наркотика. Все они начали искать встречи со своей сладкой мечтой – в той или иной форме. Я знал это и приготовил им ловушки. Никто не подвёл, только Моррис меня удивил – он проявил такую смекалку, что едва не победил Фортисса, а ведь выступил в бой всего лишь с половинным запасом энергии. Не могу не уважать, ценю мастерство.

Калвин наклонил голову, словно в самом деле отдавал честь достойному противнику.

Уилл молчал и ждал. Он помнил слова, сказанные Нэнси на том острове: Моррис предатель. Но Рушер не стал вдаваться в подробности и оставил разговор о Красавчике. Настала пауза, как будто Калвин не решался сказать то, за чем позвал сюда противника, и лишь смотрел на голый камень под ногами.

– Ты ведь Избранный, Уилл, – внезапно проговорил он, подняв голову.

– И что?

– И я Избранный.

– Хочешь сказать, что ты в замешательстве? – холодно осведомился Валентай. – Я ведь не пил из источника и сна волшебного не видел. И ты теперь не знаешь, чем меня подловить?

– На Избранного наваждение сна не действует, – с усмешкой отвечал Рушер. – Я пил, и я знаю это. Мне плевать на Рушару, эта мелкая планетка меня не интересует. Не она была моим сном, а Сила. Я собирался долго пользоваться ею, а Рушара была только моей игрой. Не слишком удачной да и не слишком интересной.

Перед глазами Уилла словно возникли картины десятилетней давности: та неравная битва Рушера с населением планеты и руины, в какие превратилось творение Владыки, когда он с азартом одержимого стремился дорваться до спрятанных Сил. Сейчас он тоже рвётся к Силам.

– Зачем ты меня позвал? – пытаясь скрыть гнев, спросил Валентай. – Пока один трёп, ничего такого, чего бы я не знал.

– Ты был у додонов, видел Пространственника? – с острым интересом ответил Калвин вопросом на вопрос. – Разве он тебе не сказал? Они не рассказали про волшебный сон? А ты сам не вспомнил? Ведь ты же Избранный, Уилл!

Несколько секунд Уилл безмолвствовал, вне себя от изумления. Слишком много непонятного было в словах Рушера – тот не то выведывал что-то, не то пытался наоборот – сказать. Он догадывается, что Уилл и Джед пытались искать помощи у додонов?

– Нет, Рушер, мы не говорили о снах, – неловко усмехнулся он, пытаясь разглядеть в темноте выражение лица врага. – Но кое-что мне рассказали.

На лице Рушера выразился живейший интерес.

– Я узнал, что происхожу, как и ты, от обезьяны, – язвительно сказал Уилл. – Что всё наше человечество есть древний селекционный эксперимент, затеянный с целью вывести два конечных экземпляра – меня и Джеда. Так что ты, мой друг, есть генетический остаток процесса, некий сгусток бракованных деталек.

– И только?! – с непонятной досадой воскликнул Рушер и откинулся на спинку кресла. – Мой друг, тебя обвели вокруг пальца! Вот хитрецы эти додоны! Всё следуют своей чопорной этике и полагают, что солгать или не сказать правду – не одно и то же!

– О чём ты говоришь? Хочешь внушить мне, что додоны лгут?!

– Додоны лгут, мой милый! Лгут, как примитивные дикари! Даже сейчас они не сказали правды! Сейчас, когда добились всего, чего хотели! Пространственник тебе не сказал, кто ты такой, кто я, кто мои Синкреты?!

Уилл растерянно молчал. Что это значит? Ловкая тактика Рушера, чтобы выведать от него какие-то сведения из разговора с додонами? Обман, попытка запудрить мозг? Или действительно есть правда более горькая, чем та, которую рассказала им Варсуйя. Вспомнилась осторожная сдержанность, с которой додонка заговорила после того, как узнала цель их визита.

А Калвин продолжал наступать, не дожидаясь ответа:

– Они тебе сказали, зачем нужен этот Артефакт? – напористо спрашивал он. – Для чего они таскают его с планеты на планету с начала существования Вселенной?

От изумления Уилл только покачал головой. Пространственник говорил, что не знает предназначения Артефакта!

– Вот именно! – выдохнул Рушер, опять откинувшись на спинку кресла. Лёгкий пар от его губ растворился в холодном сухом воздухе, был унесён порывом ветра.

– А он не сказал тебе, зачем додоны прятали Артефакт на планетах и где вообще он должен быть?

– Хватит тайн! – грубо оборвал его Валентай. – Или говори, или больше не морочь мне голову!

– Да я только и делаю, что говорю, – засмеялся Рушер. – Ты знаешь, что будет, когда эту штуку заберут с нашей планеты? Знаешь, что вообще бывает с планетами, на которых додоны прячут свой Артефакт? Ты ведь сейчас находишься в своём дворце, стоишь и смотришь в Озеро. Прикажи ему показать тебе планету, на которой находятся развалины Джублаита, предыдущего города-гостиницы. Додоны говорили тебе, что всегда уходили с планеты, где начинала появляться своя разумная жизнь? Оно понятно – слишком много неудобств. Ты хочешь знать, что будет с Землёй, когда они заберут с неё Артефакт? Посмотри на планету, Уилл.

Валентай ощутил беспокойство – уверенность Рушера, скрытая ярость в его голосе – всё это убеждало, что он не лжёт, а действительно знает многое. Откуда? Говорил с додонами?

Он мысленно обратился к озеру, не желая, чтобы слова дошли до его врага: "покажи мне ту планету, где был Джублаит".

Изображение в озере моментально сменилось: вместо двух фигур, сидящих в креслах среди темноты, возникла панорама планеты, видимой из Космоса. Око портала, повинуясь воле Хозяина дворца, пустилось в облёт планеты по снижающейся траектории. Оно пролетало над океанами, зигзагообразно скользило над материками, вторгалось в ночь и снова вылетало в день. Нигде, нигде не было ни следа цивилизации и лишь в одном месте, недалеко от мелкого узкого залива, в гористой местности на берегу высохшего озера нашлись ветхие развалины каких-то древних строений. Возле них стоял Калвин и смотрел вверх.

– Иди сюда, Избранный, – сказал он. – Здесь нормальный воздух, можно дышать.

"Не слушай его, Хозяин, – тихо прошептал дворец. – Он обманет. Он всегда был обманщиком. Ты будешь уязвим, если покинешь меня".

Рядом с Рушером возник фантом, в точности повторяющий вид настоящего Уилла. Калвин взглянул на него, едва заметно поморщился и начал говорить к нему, как к человеку.

– Смотри сюда, Уилл, – сказал он, поводя вокруг себя руками. – Это останки Джублаита. Вот эти камни, торчащие из сухой почвы, как стертые зубы во рту старика, есть фундаменты прекрасных дворцов, как некогда в Стамуэне. Вон там была гора Портала для прибытия гостей. Вон там стоял Храм Чаши. А теперь я покажу тебе место, где хранился Артефакт.

Он взлетел над землёй и позвал:

– Следи за мной, это недалеко.

И начал стремительное скольжение над холмами и долинами – на запад. Озеро послушно отслеживало его путь, показывая с высоты безлюдный пейзаж, заросший скудной растительностью. Дорога шла в горы, и постепенно холмы зарастали зеленью.

Калвин опустился на землю возле озера, похожего на каплю. На берегу его виднелись опять же останки каких-то древних строений.

– Очень крепкие постройки, – сказал он, указывая на развалины. – Сотни миллионов лет прошли, а след ещё остался. Здесь побывало много экспедиций из других миров, камни растащили. Только фундаменты остались. Всё ищут следы присутствия Предтеч, много-много лет искали додонов.