Текст книги "Ребрендинг юродивой"
Автор книги: Марина Алексеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Это вы простите. Просто я на днях узнала, что мужчина, с которым я была вместе несколько лет, не любит меня. Это больно. Очень.
– Я понимаю… – ответила Настя.
– И я могла бы остаться с ним. Это в моих силах, – Инга странно посмотрела на Настю, – но не останусь. Потому что единственное, чего я не смогу, – это заставить его меня полюбить. А быть рядом с мужчиной, который думает о другой, – унизительно, да и бессмысленно. Понимаете?
– Да… – Настя кивнула головой.
Что еще тут можно ответить?
– Только… – Она внимательно посмотрела на Ингу. – Вы такая красивая и элегантная. И характер. Чувствуется, что у вас сильный характер… Вы умны… С трудом можно себе представить, что какой-то мужчина может разлюбить вас.
– А этот может! Представляешь?
– Да…
– Он… Он другую полюбил… – Инга подняла голову и, неловко скрючившись на низеньком стульчике, снизу вверх посмотрела на Настю очень печальным взглядом – таким же, какой бывает у беспризорной собаки, которую уже наверняка никто и никогда к себе не возьмет…
А еще Насте вдруг показалось, будто в Ингиных несчастьях была виновата именно она – Настя.
С чего бы это?
Что ответить Инге на ее заявление, она не придумала. Только понимающее лицо сделала…
– А ты кого-нибудь любишь? – спросила Инга, продолжая прожигать Настю взглядом.
– Простите, но я не понимаю, какое это имеет отношение… – Настя почувствовала, что обижает своей резкостью эту странную журналистку, но не исповедоваться же перед ней.
– Да, конечно, извините. – Инга встала и достала из сумочки зеркало.
Она припудрила лицо и поправила прическу.
Настя тем временем маялась от собственной нечуткости. Человек ей душу наизнанку вывернул, а она: «Какое это имеет отношение?..»
– Вы не обижайтесь, что я так грубо… – начала лепетать Настя.
– Что вы? Я никогда не обижаюсь. Это глупо, – сказала уже пришедшая в себя Инга. – И не грубо вы вовсе… Грубо – это по-другому, это… – Инга обворожительно улыбнулась, а потом снисходительно посмотрела на сидящую с несчастным и виноватым видом Настю. – Впрочем, так у вас все равно не получится…
Они обе помолчали.
Настя растерянно. Она просто не представляла себе, что еще можно сказать и вообще что ей с этой странной девушкой делать.
Инга же думала о чем-то своем. Она ковыряла облупившуюся на парте краску шикарным ярко-красным, точно в тон плащу, ногтем и, похоже, очень увлеклась этим занятием. Настя наблюдала, как растет на глазах серое уродливое пятно, но не решилась сделать ей замечание, хотя детям заниматься такими вещами было категорически запрещено.
Инга неожиданно прекратила портить школьное имущество и подняла голову. Она посмотрела на Настю каким-то плутовским, цыганским взглядом и выдала:
– Что-то подсказывает мне, что вы будете очень счастливы!
– Я? – обалдела Настя.
– Да! В личной жизни! У вас будет шикарный мужчина. Такой… Словом, я бы позавидовала!
– Вы? Мне? – Настя решила, что журналистка – точно сумасшедшая.
А какая же еще? Если она несет такие невероятные вещи, да еще с самым безумным видом! У Насти будет такой мужчина, что эта эмансипированная красавица ей позавидует! Такое возможно только в том случае, если мир перевернется…
– Я! Вам! Вы, девушка, себя недооцениваете. Хотя какая разница… Главное, что он вас оценил правильно…
Инга вся как-то сникла при этих словах и, стряхнув куски облупившейся краски на пол, решительно встала.
– Пойду, пожалуй. – Она направилась к двери.
– Как? А интервью? – Настя вообще перестала понимать, что происходит.
– Интервью? – Инга обернулась и улыбнулась Насте.
Улыбка была профессиональная. Отработанная, наверное. И в то же время столько лукавства, обаяния и еще чего-то колдовского было в ней намешано, столько силы и характера чувствовалось… Адская смесь! Короче, устоять против такой улыбки было просто невозможно. Настя подумала, что если бы у нее был муж… Ну вдруг был бы? Представить же можно! Так вот, если бы этот самый муж изменил Насте или даже ушел бы от нее совсем к женщине с такой вот улыбкой, то она бы его поняла и простила… А как не простить? Ведь он тоже всего лишь человек, этот предполагаемый муж… И не влюбиться в женщину с такой улыбкой невозможно. Невозможно, и все!
– Да, интервью. Оно же вам было нужно, – ответила Настя.
– Мне не нужно, – сказала Инга. – А вам что – нужно?
– Мне – нет… – растерянно помотала головой Настя.
– Вот и не будем его писать! – подвела итог Инга и подмигнула Насте, словно они были союзницами в каком-то очень хитром деле.
Настя вдруг почувствовала симпатию к этой красивой и странной женщине.
Инга уже открывала дверь класса, чтобы выйти, когда Настя сказала:
– Подождите…
– Да? – обернулась Инга.
Ее лицо было снова холодно и неприступно, каким и увидела его Настя, когда Инга только вошла в ее кабинет. Видимо, она уже успела взять себя в руки и надеть привычную маску…
– Я… Я… – Настя почувствовала, что очень хочет что-то сказать, но выразить это словами было очень сложно. – Я хочу сказать, что… Что вы очень красивая, умная и сильная… – Настя поняла, что говорит совсем не то, что нужно, и замолчала.
– Я это знаю, – улыбнулась Инга. – И что?
Настя пожала плечами. Подходящие слова так и не приходили в голову.
– Я не совсем поняла, зачем вы приходили, – сказала она наконец. – Но… Я чувствую, что здесь нечто большее, чем вы сказали…
– Правильно. Только это не имеет теперь значения. Я все уже поняла, что хотела.
– А я? – спросила Настя.
– А вы? Вы… Вы – будете счастливы. Этого достаточно.
На это Настя опять затруднилась ответить.
– Пока! – Инга вышла за дверь.
– До свидания. И вы тоже… Будьте счастливы… – пожелала ей Настя.
– Я-то точно буду! Даже не сомневайтесь! – бросила, не поворачиваясь, Инга и скрылась из виду.
Что это было? Кто эта странная женщина? Что она хотела от Насти? Причем Инга сделала какие-то выводы, что-то поняла… А Настя? Настя не поняла ничего! Совсем ничего!
Она попыталась прокрутить в голове весь разговор заново, чтобы разобраться хоть в чем-нибудь, но запуталась еще больше.
– Настенька Сергеевна, вы – кудесница! – В распахнувшуюся дверь походкой манекенщицы вплыла Регина.
Она виляла бедрами и пыталась идти, подражая работницам подиума – ставя ноги словно на узенькую дощечку. Это было забавно, и Настя еле удержалась, чтобы не засмеяться.
Костюм на Регине сидел, как влитой. И что удивительно, делал ее стройнее и худее килограммов на семь-восемь. Чудо все-таки произошло! Не иначе как все Настины страдания и переживания по поводу Андрея, которым она предавалась во время шитья, трансформировались в некую энергию, которая, не находя другого выхода, излилась в первое подвернувшееся место – Регинин костюм. Он действительно был великолепен…
– Вам правда идет, – сказала Настя, разглядывая завуча.
– Настя Сергеевна, я такого даже не ожидала! Сколько я тебе должна?
Регина была в таком восторге, что даже потеряла бдительность и задала этот вопрос в неправильный момент.
– Нет, ничего. Мне было даже приятно сшить для вас этот костюм. – Настя ответила именно то, что ждала от нее Регина.
– Настя… Настя… – Регина осуждающе покачала головой. – С твоими способностями ты могла бы столько денег заработать… А ты…
Регина открыла сумочку. Достала тысячу рублей и положила Насте на стол.
– Что вы? – Настя схватила купюру и вскочила, чтобы вернуть ее Регине. – Зачем это?
– Бери, – властно сказала завуч.
Сказала так, что Настя замерла с тысячей в руках, не зная, что делать дальше.
– Но… Регина Максимовна… Я…
– Настя, это копейки. Я думаю, что твоя работа стоит намного дороже, но… Мне, как завучу…
– Да, конечно, – залепетала Настя. – Вы и эти деньги возьмите тоже.
Как же неловко она себя чувствовала! Вроде бы и за работу ей деньги предлагали. Вроде все справедливо. Но… Неловко, и все! Что тут будешь делать? Проще отдать обратно Регине эту купюру, которая жжет руки, словно пропитана какой-то едкой гадостью, и успокоиться. Да, надо отдать! И вообще она от завуча такой щедрости не ожидала! Надо же…
Настя снова протянула злосчастную тысячу Регине.
– Возьмите, Регина Максимовна. Я от всей души…
– Настя, ты вообще в курсе, что кроме души есть еще и тело? И телу надо есть? Такое впечатление, что ты с луны свалилась! Или из прошлого века перенеслась! В нашей жизни нужно хватать все, что дают! И чего не дают, тоже пытаться получить! Поняла?
Настя кивнула, подумав, что хватать то, чего не дают, точно не научится никогда… Ну и ладно… Обойдется тем, что дают…
– Перестань совать мне эту тысячу. Ты работала. Я заплатила. Может, сошьешь мне еще что-нибудь потом?
– Да, конечно… – закивала Настя.
А что еще она могла ответить? Теперь придется обшивать Регину с ног до головы… Остановиться она точно не сможет. Будет все время хотеть что-то новое… А Настя не сможет отказать… Ну что тут поделаешь? Вот такая она – рохля… Не сможет отказать, значит, будет шить!
– До завтра, Настенька Сергеевна. – Довольная собой Регина продефилировала к двери.
Завуч удивлялась сама себе. Отдала деньги, когда можно было этого совершенно спокойно не делать. Но, странная вещь, – денег не было жалко! Наоборот, Регина чувствовала, что поступила правильно, и испытывала от этого ни с чем не сравнимую радость… Что это с ней сегодня такое?
– До завтра… – ответила Настя.
Она посмотрела Регине вслед и подумала, что, пытаясь двигаться элегантно, завуч выглядит ужасно глупо, но сказать об этом ей невозможно… Никто и не скажет… Будут смеяться за глаза, и все… Настя даже захотела окликнуть Регину и как-то тактично объяснить, что так сильно вилять бедрами не нужно, но все-таки не решилась…
Она вздохнула и убрала заработанную бессонной ночью тысячу в кошелек.
В этот момент в сумке завибрировал, а потом и залился удалой песней про «коника без ноги» телефон. Хулиганскую мелодию установил Роман и, страшно собой довольный, категорически отказывался сменить ее на что-то более пристойное. Только скалился самодовольно над Настиными просьбами и говорил, что песня классная. Настя ничего не имела против этого несчастного безногого коника, но когда у нее в сумке дурным голосом орали про маму, купившую увечную лошадь, она сразу начинала оглядываться по сторонам и суматошно искать наращивающую громкость трубку, чтобы скорее выключить это безобразие.
Сама менять мелодии она не умела. Да и не хотелось заморачиваться… Пусть будет коник…
– Да?
Что хочет от нее Роман? Вроде она объяснила ему все…
– Настена! Привет! Я соскучился! – сообщил Роман как ни в чем не бывало.
Настя не нашлась, что сказать, и промолчала.
– Насть, мы когда увидимся?
– Рома, мы же все обсудили… Мы расстались…
– Да чего ты гонишь, Настена? Ну, повыпендривалась – и будет!
Настя молчала. Что ему сказать, в самом деле? Как объяснить, что она не умеет выпендриваться?
– Насть? А, Насть?
– Что?
– Я подъеду сейчас, и мы поговорим. Давай? – заискивающе спросил Роман, что было для него совершенно не свойственно.
– Нет! Не надо сейчас! – испугалась Настя.
На выяснение отношений сил не было никаких… И желания не было… Она же все объяснила… Сколько можно?
– А когда? – настаивал Роман.
– Не знаю… На той неделе, может…
– В понедельник после уроков. Заеду, – решительно подытожил Роман.
– Ром, подожди. А о нем говорить? Мы же…
– Все, Насть, договорились, – перебил ее Роман, не давая возможности ничего договорить. – Жди. Пока.
Настя открыла рот, чтобы возразить, но услышала только короткие гудки. Разговаривать с ними было бесполезно, и, тяжело вздохнув и подумав о своей нелегкой доле, Настя нажала на кнопку отбоя.
Инга не звонила уже три дня. Это было странно. Андрей пару раз набрал номер ее мобильного телефона, но Инга не брала трубку. Не слышала, что ли? Такого с ней обычно никогда не случалось. Деловая женщина, каковой и являлась Инга, просто не может себе позволить быть расхлябанной и недисциплинированной. Можно пропустить кучу важных звонков, каждый из которых является потенциальным источником дохода для риелтора.
Может, Инга не хочет слышать только его и специально не берет трубку? Возможно, конечно… Но почему? Что случилось? Они не ссорились при последнем свидании… Да они вообще никогда не ссорились…
Андрей, конечно, догадывался почему, но старательно отгонял неприятные мысли…
Размышляя обо всем этом, Андрей, как часто с ним случалось, когда он погружался в свои мысли, стал набрасывать портрет на обрывке листа формата А4, который валялся у него на столе.
Неожиданно резко зазвонил телефон. Это были заказчики, возмущавшиеся тем, что никак не могут получить обещанные диски, которые должны были быть готовыми уже три дня назад. Андрей долго извинялся, объяснял, что вины их компании в этой ситуации нет, обещал, что сегодня вечером диски будут у заказчиков, слезно просил прощения и сулил огромные скидки на следующий тираж…
Когда, измученный необходимостью врать (виновата была их компания, а именно – молодой художник, допустивший грамматическую ошибку в рекламном слогане и запоровший весь тираж) и приносить многочисленные извинения, он наконец положил трубку, то увидел перед собой Настю. Нет, не собственной персоной, но… Настя была как живая и смотрела на него с обрывка того самого листа А4 своими невероятными, по-кошачьи раскосыми глазами. Она смотрела с укором и… и с ожиданием, что ли…
Надо же… Не заметил, как нарисовал…
Андрей скомкал листок и уже прицелился, чтобы кинуть его в корзину, но почему-то не смог этого сделать.
Он сидел, тупо уставившись на смятый рисунок, и думал о том, что надо бы дозвониться все же до Инги. Вдруг с ней что-то случилось? А еще он подумал, что надо непременно сходить на следующее родительское собрание к Светке в школу. И с чего это он об этом?..
Андрей резко стукнул ладонью по столу, как будто это могло помочь ему привести в порядок свои мысли, ставшие подозрительно неуправляемыми и живущими собственной, самостоятельной, не зависящей от Андрея жизнью…
Потом он тщательно расправил рисунок и, сложив его в четыре раза, засунул в бумажник. Совсем плохой стал…
Оглядевшись по сторонам, Андрей остановил свой взгляд на Ренате, который что-то старательно рисовал, нажимая на клавиши. Не то белку, не то кошку, которая ела не то орехи, не то кошачий корм… Андрей пригляделся повнимательнее, но потом решил, что ему нет никакого дела до питающейся рекламируемым товаром белки-кошки, и попросил у Рената телефон, мотивировав это тем, что поссорился с любимой девушкой и теперь она не берет трубку, когда высвечивается его номер.
Ренат был человеком нежадным и небедным. Непонятно вообще, зачем он работал в их конторе, если проживал при этом в новой двухуровневой квартире, раскатывал на новенькой «Audi А6», а готовили и убирали у него специально нанятые для этого две женщины. На получаемую в их офисе зарплату осуществить все это было просто невозможно, даже если ничего не есть и не пить…
Интересно, сколько лет нужно копить на эту самую красавицу – «Audi А6»? Рассчитать это очень просто: надо взять стоимость авто и поделить на зарплату, а потом еще на двенадцать месяцев… Получается… Можно даже не считать – у Андрея все равно нет такого количества терпения. И не есть и не пить он не может… А если все-таки есть и пить, пусть даже скромно, и еще если изредка одеваться, допустим, даже и в секонд-хэнде, то продолжительности жизни среднестатистического мужчины может и не хватить…
Ренат ухитрился каким-то образом накопить на милую машинку гораздо быстрее получающихся при математическом расчете сроков. Умеют же люди жить! Андрей вот не умеет… Хоть и занимает руководящую должность… Еле дотягивает от зарплаты до зарплаты. Все время возникают какие-то незапланированные траты, вроде неожиданно и безнадежно порвавшейся Светкиной дубленки или похода с Ингой в ресторан. Дубленка, как правило, покупается самая лучшая. И в ресторанах экономить Андрей тоже не привык. Да и как это вообще возможно – экономить – с такой женщиной, как Инга? Такой женщине нужно соответствовать. Духи ей можно подарить не дешевле чем за пятьсот долларов. Ну и все остальное тоже… Инга ничего не просит и не требует, конечно, но… Андрей не маленький мальчик – сам все понимает…
Не умел Андрей экономить и планировать! Как и многих других прозаичных вещей не умел делать! Он, конечно, предпринимал жалкие попытки рассчитать все заранее и оставлял заначки на всякие неожиданные случаи, но все равно бюджет его трещал по швам и периодически вообще собирался лопнуть и разлететься в клочья. Если бы не халтура, за которую Андрей хватался, как утопающий хватается за последнюю соломинку, то было бы совсем худо…
Все эти не совсем радостные размышления вихрем пронеслись в голове Андрея. На самом деле материальная сторона жизни не трогала его совершенно. Его лично не трогала. Он мог бы жить в подвале, питаться водой и хлебом, одеваться в обноски. Все это – такая ерунда! Но… Он в ответе за Светку… И Инга привыкла ко всему самому лучшему… Так что приходится крутиться…
Просьба Андрея «позвонить на минуточку» была принята Ренатом равнодушно. Он протянул мобильник и сказал, что Андрей может мириться со своей дамой хоть два часа, все равно тариф у него – безлимитный.
Андрей набрал хорошо знакомый номер и начал отсчитывать протяжные равнодушные гудки.
Один… Два… Три… Четыре…
Обычно Инга берет трубку после третьего гудка. Телефон у нее всегда лежит на столе, и на то, чтобы взглянуть на определившийся номер и поднести трубку к уху, требуется несколько секунд. Андрей представил, как Инга смотрит в это мгновение на свой аппарат… Что-то ее останавливает…
Ну? Бери же! Вдруг это важный клиент с мешком денег?
Пять… Шесть…
– Алло, – ровное и спокойное.
Все, как обычно…
– Инга, ты куда пропала? Я волнуюсь!
– Андрей? – Инга помолчала чуть-чуть. – У тебя новый номер?
– Нет, взял телефон у знакомого. Ты же не берешь трубку, когда я звоню. Что случилось? Инга!
– Все нормально… Просто я была занята.
– Занята? Я не понял, ты не могла мне два слова сказать, что ли?
– А зачем?
– Что – зачем? – Андрей вообще перестал ее понимать. Вернее, думал, что перестал… А сам понимал…
И этот ледяной, удерживающий на дистанции голос… Он слышал, как Инга разговаривает именно таким голосом с навязчивыми клиентами или с подчиненными. Но – с ним? Что все это значит?
– Зачем два слова говорить?
– Я думаю, тут черт знает что! Инга! Прекрати этот балаган! Если ты обиделась на что-то, то скажи прямо. Я ничего не понимаю!
– Нет, не обиделась. – Инга помолчала, раздумывая. – Хорошо. Давай сегодня поужинаем. В семь.
– Давай, – согласился Андрей, вспоминая, сколько у него осталось денег и хватит ли их до зарплаты, если они сегодня с Ингой пойдут в ресторан.
– В «Березках». Заезжать за мной не надо.
– Хорошо. В «Березках». В семь, – подвел итог Андрей и достал кошелек.
Он быстро пересчитал наличность. Сделал нерадостный вывод о том, что надо срочно искать халтуру, иначе в последнюю неделю им со Светкой придется питаться исключительно геркулесовой кашей – он как-то в хозяйственном угаре купил целую упаковку, и теперь она валялась в шкафу, потому что варить эту кашу никто не собирался. Не любил Андрей каш. Никаких не любил. Наверное, его ими перекормили в детстве. Такое бывает. Переест человек чего-нибудь. Пусть даже вкусного. И – как отрежет! Глаза не глядят на любимое некогда блюдо…
Андрей развернул листок с Настиным портретом и уставился на него.
Почему-то сразу стало совершенно безразлично, что он будет есть… Можно – и кашу… А Светка? А Светку он уж как-нибудь прокормит…
Какие же все-таки у этой Насти глаза… Колдовские, лукавые, устремленные куда-то глубоко внутрь себя. Как у кошки. Эти лохматые существа тоже обращают ничтожно малое количество своего царственного внимания на окружающий мир. Он их не трогает. Неинтересен он им. Этот мир только беспомощно отражается в темных зеркальных кошачьих зрачках, не проникая дальше. А дальше – тайна. Дальше – своя загадочная и непознанная вселенная, вход в которую закрыт. И именно в этот прекрасный и удивительный, спрятанный от людей мир и направлен холодный кошачий взгляд – взгляд в себя…
Как у Насти…
Она словно отгорожена от всего невидимой стеной. Андрея не покидало ощущение, что даже когда она рядом, например, на его кухне, когда улыбается и говорит с ним, то все равно она где-то далеко-далеко… Не здесь… И не с ним… А в каком-то прекрасном волшебном мире… Почему – в прекрасном? А в каком же еще мире может быть женщина с такими глазами? Только в прекрасном… Или в волшебном…
…В «Березках» Андрей был без пятнадцати семь. Как и положено мужчине – чтобы подождать женщину…
– Привет. – Инга уселась напротив него ровно в семь.
Пунктуальность – залог успеха деловой женщины. Этот слоган экспромтом сложился в голове Андрея. Он внимательно посмотрел на Ингу. Выглядит, как всегда, великолепно, но… Устала. И нервничает. Постороннему человеку заметить такие нюансы было бы практически невозможно, конечно… Андрей заметил…
– Привет. Что ты будешь? – Он протянул ей меню.
– Ничего. Только кофе.
– Почему? – растерялся Андрей.
– Не хочу.
– А зачем мы тогда сюда пришли?
– Поговорить. Но ты ешь, если хочешь. – Инга улыбнулась, но очень устало и грустно.
– Нет, я тоже не хочу, – сказал Андрей и попросил официанта принести два кофе.
Может, и халтуру не придется искать… О чем он думает? Андрею стало стыдно. Он посмотрел на печальную Ингу и решительно спросил:
– Инга, что случилось?
– Со мной ничего. Случилось с тобой…
– Что? Что со мной случилось? – Андрей начинал злиться.
Сколько можно морочить ему голову. Ох, уж эти женщины… Лишь бы в тайны и великие трагедии поиграть. Хотя Инга такими вещами никогда не увлекалась… А еще он чувствовал – где-то на задворках своего сознания, – Инга права, а он – лукавит и лжет… Лжет себе и ей…
– Ты влюбился, – сказала она вдруг.
Сказала тихо, словно выдохнула. А ему показалось, крикнула, крикнула прямо в лицо, так громко, что барабанные перепонки заболели.
Андрей смотрел на нее и чувствовал себя последней на свете сволочью. Инга была такая родная – его Инга…
Она подняла глаза, полные не пролитых слез, проливать их здесь – ниже ее достоинства, и тоже посмотрела на Андрея.
Эти взгляды сказали друг другу гораздо больше, чем могли сказать они сами, но Инга все же сказала:
– Ты – другой. Не такой, как я… Не такой, как все… Поэтому я в тебя и… Впрочем, это уже не имеет значения… – Инга отпила кофе и постаралась взять себя в руки.
Она должна быть сильной. Поплакать можно и потом. А сейчас – нет!
Андрей словно услышал эти ее мысли… Он по-прежнему не знал, что сказать, и грустно смотрел на Ингу.
– Я думала, что раз мы разные, то в этом есть свои плюсы… Но…
Инга замолчала, уставившись на скатерть, как будто решала – купить ее или украсть, причем немедленно…
– Но – что? – спросил Андрей тихим, чужим голосом.
Инга оторвалась от скатерти и посмотрела на него. Лучше бы она этого не делала… Такая тоска и такая боль были в ее глазах. А виноват в этом только он…
Это Андрей уже понял… Да все он понял! Не дурак…
– Но когда я увидела твои глаза, когда ты думал о… – Инга запнулась и жадно отпила кофе, как будто это была возвращающая к жизни живая вода. – О Светкиной учительнице… То я поняла, что зря теряла время. Ты не любил меня никогда.
– Инга!
– Не перебивай меня! Все, что ты можешь сказать, не имеет никакого значения. – Инга стала говорить четко и решительно: – Я умная женщина. Я вижу и чувствую больше, чем кто-либо другой. И я видела твои глаза… Жаль, что ты ни разу не смотрел так на меня… Жаль… И я поняла, что шансов у меня нет. Тебе нужна она. Вы созданы друг для друга.
– Инга! Что ты говоришь? Ты же ее не знаешь даже!
– Мне достаточно того, что я знаю, – отрезала Инга. – Скажи честно, сколько раз ты сегодня о ней думал?
Андрей хотел что-то ответить, но – что? Что тут можно ответить? Честно сказать он не мог. Паузы, которая возникла, хватило, чтобы Инга грустно хмыкнув, продолжала:
– Вот видишь… Я права. Андрей… Ты такой… Я даже не знаю, как сказать, но… Когда я сравниваю тебя с кем-то другим… Нет, все не так! Ни с кем я тебя не сравнивала! Просто… Просто, когда я тебя видела, то мне казалось, что все не зря. Что стоит жить, если есть на свете такие мужчины, как ты…
Инга смотрела на Андрея, широко распахнув глаза, а он чуть не распахнул так же широко рот, когда услышал все это…
– Инга, ты что такое говоришь?
– Я знаю, что говорю. И знаю, что недостойна тебя. Я – холодная материалистка. Я – жесткая деловая баба. Я умею зарабатывать деньги. А ты… Ты – словно из другого мира. Из высшего и прекрасного. Мне казалось все время, что тебя в наказание изгнали из него и бросили на Землю за мелкие прегрешения. Ты здесь – чужой. Твоя душа далеко. И ты вернешься в свой мир, как только исправишь все свои ошибки. Я чувствую, что в следующей жизни, если она есть, конечно, но мне почему-то кажется, что есть, мы с тобой уже не встретимся. Я буду тут – на грешной Земле, а ты – где-то далеко-далеко… Где все лучше и правильнее…
От услышанного Андрею стало как-то тоскливо и хреново.
– Инга, ты… Я не знаю…
– И не надо ничего говорить. Иди к своей Насте. Она действительно твоя. Вы созданы друг для друга. Может, вас вместе из высших миров и прогнали за непослушание? – Инга попробовала улыбнуться, но получилось как-то вяло и неубедительно. – И знаешь… Мне стало легче сейчас… Вот когда я поняла, что – все! – ты влюбился… У меня как камень с души упал. Я все время этого ждала. Знала, что рано или поздно это произойдет. Но все равно надеялась… Надеялась, что этой женщиной окажусь я. Ну вдруг? Оказалось, что надеялась зря… И сейчас… Мне правда легче. Я как будто вылетела из клетки на свободу – впереди новая жизнь. Грустно, тяжело, но… Хорошо, что все уже позади. Случилось то, что должно было случиться. И я не буду бороться за тебя. Совсем не буду. Потому что не вижу смысла. Ты будешь счастлив только с ней. Зачем мне тратить силы? Я вступаю в борьбу, только когда есть шансы на победу. У меня их нет…
Андрей не знал, что сказать. Было очень жалко Ингу. И еще он понимал, что говорить ему нечего. Она все понимает и чувствует лучше его самого. Унижать ее ложью – нехорошо… И весь этот бред про какие-то там миры… Что это Ингу так понесло? От нее он подобных ассоциаций совсем не ожидал…
– Инга…
– Все. Пока. – Она встала. – За меня не переживай. Я быстро приду в форму. И… Не звони больше, пожалуйста. Мы расстались. Один раз и навсегда.
Инга кивнула Андрею и пошла к выходу.
Он смотрел ей вслед и чувствовал себя окончательным идиотом. А еще чувствовал, что во многом она права… Может, даже во всем… Какую женщину он потерял… Потерял навсегда…
Андрей подозвал официанта и заказал себе сто граммов коньяку. Он выпил его одним махом, как водку. Потом встал и поплелся к выходу…
Вероника была сонная. Настя только сейчас узнала, что черепахи, оказывается, спят зимой. Как медведи! Рассказал ей об этом ветеринар, к которому она, обеспокоившись Вероникиным вялым видом, потащила ее на прием.
Выяснилось, что черепашка совершенно здорова, она просто собиралась как следует выспаться. Прикорнуть на пару-тройку месяцев…
Настя положила перед своей подопечной лист салата и кусочек яблока. Потом погладила по вытянувшейся шейке. Вероника уже привыкла к Насте и не пряталась под панцирь, когда та ее трогала.
– Не спишь еще? – спросила Настя. – Ешь тогда. Тебе надо как следует питаться, а то оголодаешь за время своей спячки.
Врач сказал, что черепаха может иногда просыпаться и бродить по квартире, может поесть и опять уснуть…
Настя посмотрела на Веронику, меланхолично жующую яблоко, и подумала, что с удовольствием тоже уснула бы хотя бы на месяц. Спряталась бы под панцирь и уснула… Красота…
Настя собиралась на работу. В гордом одиночестве.
Светлана Федоровна считала, что долгий полноценный сон продлевает молодость и продолжительность жизни, поэтому спала часов до десяти утра.
Машка кашляла и сопливилась, поэтому в садик ее не повели. Она сопела вместе с бабушкой в ее комнате.
Ольге пришлось сесть на больничный. А что делать? Куда девать больного ребенка? Придется отделу статистики временно остаться без своих самых ценных кадров… Поэтому Ольга, пользуясь случаем, тоже дрыхла в их со Стасиком спальне.
Сам Стасик сегодня должен был закончить свое суточное дежурство и вернуться часов в одиннадцать.
Настя блаженно вытянула ноги и отхлебнула кофе. Как замечательно иногда просто побыть одной…
Как мало порой нужно для счастья!
Она с наслаждением положила в рот кусочек молочного шоколада «Милка» – ее любимого, и подумала, что жизнь все-таки прекрасна…
О том, что сегодня она встречается с Романом, Настя забыла напрочь. Она сидела в своем кабинете и совершенно никуда не торопилась. А куда ей, скажите, пожалуйста, торопиться? Ни мужа, ни детей… Дома – народу, как на вокзале… Лучше уж тут, в классе спокойно посидеть – проверить домашнюю работу.
Дверь сердито скрипнула, как выругалась, и резко распахнулась. Настя вздрогнула от неожиданности – школьники обычно стучали, а учителя тоже сначала вежливо заглядывали, изучали обстановку и только потом заходили. Кто это посмел таким образом вломиться к ней в кабинет?
На пороге стоял такой злой и возмущенный Роман, что казалось, если поднести к нему горящую спичку – сразу вспыхнет яркое пламя.
– И сколько тебя ждать? – раздраженно поинтересовался он.
– Ой! – Настя посмотрела на маленький календарик, валяющийся у нее на столе. – Я совсем забыла, что ты приедешь! А почему ты не позвонил?
– Я – позвонил! – метал громы и молнии Роман, испепеляя Настю гневными взглядами. – Если бы у тебя еще и телефон при этом был включен, то совсем было бы замечательно!
Настя полезла в сумку и достала маленький аппарат. Экран не горел…
Когда она его заряжала в последний раз? Вспомнить не получилось…
Раньше она все время, когда нужно и когда не нужно, доставала телефон и проверяла его исправность. Еще бы! Вдруг Рома позвонит?
А теперь… Теперь она о нем и не вспоминала даже…
Надо же…
– Прости, Ром, я забыла…
– Ладно уж… Хорошо, что ты тут сидишь. – Роман немного успокоился и направился к Насте. – А если бы уже ушла? Где мне тебя искать без телефона-то?
Он извлек из-за пазухи букет, состоящий из пяти роз, и протянул его Насте. Она взяла цветы и автоматически поднесла к лицу, пытаясь уловить запах. Классический вариант – пять средненьких роз. Скучно. Почему мужчины больше ничего придумать не могут? Или не хотят просто?
– Спасибо. – Настя поставила цветы в одну из ваз, которых в ее кабинете находилось бессчетное количество, – дети приносили цветы целыми партиями, особенно по праздникам, и все их нужно было умудряться расставить по емкостям…
