Текст книги "3:0 в пользу Шапочки (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Но между тем она ушла, а моя вторая… нет, моя настоящая мама осталась.
И щедро делилась своим теплом, прикрывая от ледяного равнодушия Вожака.
Растила.
Любила.
Всегда была рядом.
– Не тому человеку, принадлежал, – наконец призналась я. – Если бы Вожак…
– Почему ты не называешь его отцом? – перебил Владыка. – Он запретил?
Я нахмурилась и отвела глаза. Говорить об этом давно уже было не больно, но всегда неприятно.
– Он не заслужил, – ответила после паузы и вернулась к первоначальной теме:
– Если бы Вожак сказал, что это кулон моей… его наложницы, я бы ни секунды не раздумывала. А так… Бросила в чемодан и забыла.
Владыка некоторое время сверлил меня непонятным взглядом. Я молчала и впервые у меня не возникло проблем с тем, чтобы выдержать давление мужской силы.
– Ты знаешь, что твоя настоящая мать уже больше десяти лет работает в «Живи»? – снова сумел удивить меня Владыка.
– Где?
– В единственном в мире реабилитационном центре для детей-оборотней. Знаешь, кто самый частый пациент в этом заведении?
Я покачала головой.
– Жертвы домашнего насилия.
Поджав губы, я отвернулась. Если Владыка думал, что эта информация поможет мне смягчиться в отношении моей первой мамы, то он ошибся, а если хотел побольнее ударить тем фактом, что чужие дети ей важнее родных, то промахнулся. Мысли о биологической матери давно не причиняли мне боли. Они вообще не вызывали во мне никакой реакции. Хотя…
– А как жертвам домашнего насилия помогаете вы, Владыка? – внезапно даже для себя самой спросила я. – Сестёр у меня нет, но моя единственная мама, – я специально выделила слово «единственная» голосом, – ещё молода и может родить Вожаку дочь. Где гарантии, что он не захочет и её тоже обречь на бесплодие?
– Гарантии? – переспросил Владыка. – Гарантии пока слишком молоды, чтобы бросить вызов отцу. Но у них есть все шансы победить в поединке, если я хоть что-то в этом понимаю, а я понимаю. Уж можешь мне поверить.
– Вы про Вадика? – нахмурилась я.
– Я про нового Вожака твоей стаи, детка, – ответил Владыка и посмотрел на Серго. – Не хочется портить тебе медовый месяц, парень, но тот, кого мы будем судить сегодня дважды напал на твою жену. От отца она только что отказалась, поэтому…
– Нет, – с трудом выдавила из себя я. Ибо до меня только сейчас дошло, что подсунутый Вожаком кулон – не самая страшная моя проблема. Мне сегодня придётся пройти через высший суд. Волчья дружба неимоверно сильна, волчья любовь – вечна, волки способны пронести это чувство через века. Но волчья месть… она просто не знает границ. Вожак Дикой охоты дважды хотел меня убить. И если я не хочу проблем со своим зверем в будущем, я должна не просто остаться, я обязана стать одним из «инструментов казни». То есть одной из тех, кто поможет преступнику расстаться с жизнью. – Нет!
– Сколько? – накрыв мой рот ладонью, спросил Серго.
– К моему огромному сожалению, она единственная из выживших. Но ты, конечно, можешь… особенно, если есть шанс, что твоя жена беременна…
– Я займу её место, – уверенно обронил мой муж. Поцеловал меня в макушку и добавил:
– Прости, Русь, но в этом вопросе я выступлю диктатором. Моя жена, пока я жив, не будет рисковать своим здоровьем.
Я открыла рот, чтобы возразить… и закрыла его почти сразу. К чему тут споры? Серго прав. Даже моя волчица довольно оскалилась, принимая волю своего избранника…
А за диктатора мне Серго потом ответит. Там, где из возможных свидетелей будет только Нора.
– Ничего другого я и не ожидал, – звонко хлопнув в ладоши, сказал Владыка, и тут же двери распахнулись впуская в комнату неизвестного мне оборотня, который аккуратно придерживал за локоть…
– Мама! – вскрикнула я, вскакивая на ноги. – Откуда ты тут?
Она испуганно глянула на Владыку.
– Отведи женщин в спокойное место, – велел тот. – И проследи, чтобы они ни в чём не нуждались.
Я попыталась возмутиться, но со всех сторон набежали невидимые слуги, подхватили нас с мамой под белы рученьки и стремительно, полностью игнорируя моё желание до последнего остаться рядом с мужем, куда-то уволокли.
По широкому коридору, наверх по длинной лестнице, до просторной комнаты с высокими окнами и старомодным камином, в котором уютно потрескивал огонь, и возле которого можно было устроиться в соблазнительно удобных креслах.
Но к чёрту уют и наплевать на удобство! Мне надо вниз! Туда, где у разожжённого ведьмаком пламени мой муж будет на смерть драться с бешеным волком.
В бешенстве я принялась колотить в захлопнувшуюся дверь. Кричала что-то гневное и мало цензурное. Требовала свободы.
Но мне, конечно, никто не ответил.
То есть ответила мне только мама.
– Успокойся и сядь, – велела она, занимая одно из двух кресел и твёрдой рукой разливая по бокалам коньяк из пузатой бутылки. – Сядь, детка. Выпей со мной. Пожалуйста.
– Мам?
Я только сейчас заметила, как бледно её лицо, как дрожат губы и как она отводит глаза, боясь встретиться со мной взглядом.
– Я сегодня потеряла своего мужчину, – сказала она. – Окончательно. Навсегда. Никогда ему не… не прощу. И как жить с ним дальше не знаю. Хочу напиться до беспамятства, чтобы хотя бы сегодня… Хотя бы сегодня чтобы не видеть его и не слышать.
– Я уйду от него, – говорила мама. – Заберу детей и уйду. Имею право, я не жена, а всего лишь наложница.
И тут же хваталась руками за голову, причитая:
– Куда? Куда идти? Кому я нужна в чужой стае? Кому нужна?
– Ты мне! Мне нужна! – задыхаясь от отчаяния уверяла я, но мама меня, кажется, не слышала. Она то бросалась меня утешать, то просила прощения, то уверяла, что справиться со всем сама.
– Это моя судьба, – шептала она, беспомощно сжимая руки в кулаки. – Я сама её выбрала, сама пошла против воли родителей и теперь мне самой отвечать за последствия греха. Я ведь когда-то любила его, Руслана. На самом деле любила… Ради него я отказалась от всего. От веры родителей, от семьи, от привычной и такой понятной жизни. Я ради него бежала по лунной тропе и впустила в сердце луну, а в душу – волчицу… Без дома, без родителей, в чужом мире, который так и не стал своим… Как здесь было быть сильной? Как здесь было быть храброй?.. Я такая трусиха, Руслана. Трусиха. У меня даже смелости не хватило, чтобы сказать ему… Хотя бы раз. Так и не хватило.
Я не выдержала. Бросилась к маме. Обняла её крепко-крепко, а она, всхлипывая и извиняясь, принялась беспорядочно целовать моё лицо солёными от слёз губами.
– Ты прости меня, Руська. Я такая размазня у тебя. Мне же надо быть сильной. Надо быть примером. А я…
Я решительно стёрла слёзы с любимого лица и категорично постановила:
– Ну, положим, старше ты только на тринадцать лет. Не так уж и много, если на то пошло. А во-вторых, хороша я буду, если не сумею найти нужных слов и подставить плечо помощи, когда ты в нём так нуждаешься!
– Ру…
Я подняла руку, перебивая.
– Дай мне закончить, мама! – Я шмыгнула носом и нахмурилась, пытаясь сдержать подкатившие к самой поверхности души слёзы. – В основе любой семьи лежит дружба. Теперь я это точно знаю. Нет дружбы – и семья распадётся. А ты мой самый надёжный, самый верный и самый преданный друг. Хочешь сегодня быть слабой, мам? Будь. Я стану твоей жилеткой и плечом, в которое надо поплакать.
Она моргнула мокрыми ресницами и недоверчиво спросила:
– Кто научил тебя быть такой взрослой?
– Ты, конечно же, – ответила я.
Удивительно, но тем вечером мы больше не плакали. Мы пили вино и коньяк. Закусывали сначала фруктами, потом умные мужчины, что караулили снаружи, не позволяя нам покинуть комнату, принесли нам горячего мяса и жареного сыра. И ещё бутылку вина и целое блюдо свежих фруктов.
Шёпотом, задыхаясь от сладкого стыда, я рассказывала маме о Серго. О том, что он самый лучший в мире. О том, что я так влюбилась, так сильно и так бесповоротно, что меня порв1т на куски от счастья, если я им с кем-нибудь не поделюсь.
О сестре мужа говорила.
– Мам, ты свяжись со старшими Вольфами. Или я сама вас свяжу. Серёжка обещал нас в самое ближайшее время познакомить… Владыка их девочку вместе с нашим Вадиком забрал. Вам точно будет, о чём поговорить.
– Ох, кто бы мне ещё позволил…
– Даже слышать не хочу! И вообще. Владыка мне теперь, вроде как должен. Хочешь, я попрошу, чтоб он забрал тебя к себя. Вместе с братьями. Или хочешь? Ты только скажи! Мы с Серго сами вас заберём.
Я тут же представила, в какой восторг придут младшие братья, когда узнают, что наш дом умеет разговаривать.
И как перспектива обзавестись шумными и непоседливыми соседями обрадует Серго…
Но мама решительно тряхнула головой и вскрикнула:
– Что ты! Нет!
– Ма-а-а-м…
– Мне надо. Самой надо справиться с этим. Понимаешь? Самой. Или я так до конца жизни останусь чьей-то дочерью, чьей-то наложницей, чьей-то матерью – и никогда собой.
Я понимала. Дочери Вожака и беглой волчицы сложно было найти своё место под солнцем. До крови никогда не доходило, но в девчачьих боях я в своё время была виртуозом. Вряд ли мама станет кого-то драть за волосы, но если она говорит, что хочет справится сама…
– Просто знай, что я люблю тебя, мамочка.
– Я знаю, сердце моё. Я тоже.
Нам принесли ещё одну бутылку вина.
– Это последняя, – буркнул наш седовласый охранник. А я ведь и не заметила, когда он сменил двух молодых парней, что приволокли нас с мамой в эту светлицу. – И вообще, хватит вам.
– Только мужиков, которые указывают, что я должна делать мне тут не хватало! – оскалилась мама, и её обычно слабая волчица рявкнула так, что даже я невольно попятилась, а охранника так и вовсе вынесло из комнаты.
– Чёртовы бабы! – раздалось из коридора, и мы с мамой, рассмеялись, а потом, обнявшись, заснули на коровьей шкуре, брошенной на пол у камина. Я не знаю, как долго мы спали, но проснулась я словно от толчка. Распахнула глаза и тут же вскочила на ноги, испуганно оглядываясь по сторонам в поисках того, что меня разбудило.
Комната звенела тишиной. Внизу стояла тишина, не было слышно шагов за стеной, голоса, то и дело долетавшие до нас из-за оконного стекла утихли, и даже огонь уснул, утомившись бороться с огромным поленом.
Сердце колотилось, как после длительной пробежки. Я прижала руку к груди и тихонько, чтобы не разбудить маму, прокралась к двери.
Удивительно, но замок был открыт, да и в коридоре не обнаружилось ни одного из наших стражей. Никого не встретив на пути, я спустилась вниз и вышла на улицу. Луна удивлённо глянула на меня и кокетливо прикрылась полупрозрачным облачком, а звёзды светили по-морозному ярко.
Я поёжилась, не чувствуя холода, и в нерешительности остановилась, не зная, куда идти. Весь вечер я старалась не думать о Серго, но мысли о муже то и дело тревожили меня то дурным предчувствием, то страхом на грани отчаяния, то болезненной необходимостью быть рядом с ним.
На плаву я держалась лишь благодаря маме, понимая, что расклейся я – и она тут же бросится на помощь, забыв о собственных бедах. Хотя сама в утешении нуждалась гораздо больше меня. Она своего мужчину потеряла, а я, хоть и боялась, но верила.
Верила, что Серго победит. Что его волк будет сильнее взбесившегося зверя вожака Дикой охоты. Что вернётся ко мне, чтобы остаться навсегда.
Чтобы шутить про фанаток в коротких юбках, пытаясь вызывать во мне ревность. Чтобы кататься со мной на коньках. Чтобы заботиться. Чтобы любить. Чтобы засыпать вечером рядом. Чтобы утром смешно морщить нос, принюхиваясь к запаху свежих блинчиков. Чтобы спорить со мной насчёт того, какая хоккейная команда лучше. Чтобы держать меня за руку, когда я буду рожать нашего первенца…
Чтобы встретиться со мною вновь через сто или тысячу лет, потому что наших «чтобы» слишком много для одной жизни, но в самый раз для вечности.
Осторожно ступая и едва заметно прихрамывая из-за ближайшего к лесу здания вышел белоснежный волк. Вскинул лобастую голову, впиваясь в меня взглядом, и волчица внутри меня отчаянно заскулила, требуя дать ей волю, а я и не подумала возражать.
Волчица, почуяв свободу, рванула вперёд, но не выкинула меня из реальности, как у нас было заведено, а лишь оттеснила немного, срываясь с места в галоп и уже через секунду врезаясь в своего волка, обнюхивая его тревожно, облизывая, кусая от испуга за нежные уши и придирчиво осматривая со всех сторон.
Жив.
Есть несколько ран – но ничего страшного.
Довольный.
Пахнет от него кровью и ноздри всё ещё подрагивают возбуждённо. Широкие бока ходят тяжело, а мягкое ворчание срывается на грубый рык… Но нас с волчицей это не пугает. Мы счастливы.
Куснув своего самца за бок, она игриво отскочила в сторону, тявкнула что-то совершенно точно насмешливое и вдруг со всех ног припустила в сторону леса, ни на секунду не сомневаясь, что волк кинется за ней.
Мы кружили вокруг вековых елей, скользили лапами на сброшенной дубами листве, порыкивали от нетерпения, скатившись с песчаного обрыва к безымянной реке, и уже там, на берегу, волки единогласно отступили, бросая нас с Серго в объятия друг друга.
После спонтанного оборота голова всегда идёт кругом, а когда тебя при этом ещё и целуют так, что дыхания не хватает…
Нетерпеливо рыкнув, Серго перевернул меня на живот. Я попыталась встать на четвереньки, но он положил руку мне между лопаток, прижимая меня к влажному песку, второй рукой при этом скользнув мне на живот.
Пуговица на джинсах была с треском выдрана, молния испуганно взвизгнула под стремительным напором и моих обнажённых ягодиц сначала коснулась ночная прохлада, а уже потом влажный от нетерпения, каменно-твёрдый член.
– На тебе до фига одежды, – прорычал мой муж, толкаясь внутрь моего тела и выбивая мой первый стон. – Чёр-ртова куча! Боже…
Я всхлипнула, от остроты ощущений и от того, что казалось, словно я не только себя ощущаю, но частично и Серго тоже. Чувствую, как туго моя плоть обхватывает его член и как моему мужчине нравятся судорожные сокращения внутри моего тела.
– Серёжа!
– Погоди. – Он вышел из меня и, низко зарычав, ме-едленно вошёл обратно. – Это просто…
– Серго! – Я дёрнула бёдрами навстречу его выпаду, делая проникновение более полным, и взвыла, когда он прихватил меня зубами за холку и заколотил так, что у меня звёзды из глаз посыпались.
На узком берегу безымянной реки мы с Серго задержались на всю ночь. Сначала долго любили друг друга, затем приходили в себя, затем безуспешно пытались развести костёр, по заветам предков, пытаясь выбить искру из двух камней. И говорили, говорили, говорили…
Я испуганно всхлипывала, слушая рассказ мужа о том, как ведьмак Владыки без предупреждения воззвал к звериному началу Серго, о том, как белоснежному волку пришлось драться не с одним – а сразу с тремя соперниками.
– С-скоты! – подколодной змеёй шипела я, но мой мужчина возражал:
– Нет. Всё правильно. Если бы Владыка хотел убить людей – хватило бы палача. Но бешеный волк рано или поздно всё равно вернётся. А ведь мы с тобой не хотим, чтобы он выбрал одного из наших сыновей, когда те побегут по Лунной тропе?
– У нас пока ни одного нет! – смущённо напомнила я.
– Это пока, – самодовольно заверил Серго. – И лучше уж так. Выдержать один серьёзный бой сегодня, но потом до конца дней жить спокойно. Чем каждый день ждать удара неизвестно откуда.
Я молча слушала рассказ о суде. Оказывается, никому и не были нужны. Не было прений сторон, показаний и речи прокурора.
А был ведьмак, одним лишь взглядом поставивший полсотни оборотней на колени. Была яма, в которую сбросили Серго и троих преступников и был призвавший своего гризли Владыка.
Медведь за боем наблюдал сверху. И в случае чего он спрыгнул бы вниз, чтобы довести возмездие до конца… Но этого, к счастью, не понадобилось. Мой белоснежный волк со всем справился сам.
– Злопамятный засранец! – ругалась я. – Каждый оборотень – член семьи Владыки по законам Луны! Он мог с этой грязью разобраться без нас! Сам палец о палец не ударил, чтобы избавить наш лес от Дикой охоты, а понтов-то, понтов!
– Зато нашим детям не грозит жизнь на чужбине, – перебил моё возмущение Серго. – И внукам тоже.
Я перешла на шёпот:
– Он обещал?
– Луной поклялся.
Светало. Мы кутались в объятия друг друга, пытаясь согреться, шептались о любви, но не торопились уходить из этого леса. Я всматривалась в серую предрассветную мглу и мне мерещилось, что на вершине обрыва стоит пара волков. Он – большой и белый, а она изящная серая, с острой мордочкой и любопытным взглядом. Они наблюдали за нами какое-то время, а затем развернулись и убежали встречать рассвет к Орлиному обрыву. Туда, где встретились впервые и потом встречались каждый раз, когда вселенная пыталась их разлучить.
Эпилог
За неделю до Большой игры, которая по традиции была назначена на двадцать пятое декабря, в нашем доме собралась толпа. И, честно говоря, я с тоской вспоминала о тех временах, когда в стенах этого дома обитало лишь два существа – мой муж и я.
И Нора. Но она по понятным причинам не в счёт.
Началось всё с того, что Владыка отпустил Вадика и Нану на зимние каникулы. Ну а уже в Новоозёрске дети решили, что останутся в городе до Большой игры.
– Сергуня раньше не пускал меня в свою волшебную берлогу, – наябедничала мне младшая сестра мужа уже через секунду после знакомства.
– Он бы и сейчас тебя не пустил, – ворчал Серго, – но его спросить забыли.
Вслед за Наной и Вадиком в «норе» появилось старшее поколение Вольфов и мне всё же пришлось ближе познакомиться со свёкром и свекровью. Боялась я совершенно напрасно, они оказались очень приятной парой. Разве что очень громкой. Громче их, пожалуй, были только их младшие дети. Сандру Вольф только с виду был взрослым, а на деле так ругался со своей сестрой, словно ему самому едва десять лет исполнилось.
Через два дня после приезда родителей Серго на пороге «норы» появилось ещё несколько гостей. Я чуть не оглохла на оба уха, когда они повисли на мне проворными обезьянками.
– Сюрприз! – верещали они, а я хлопала ресницами и не верила, что мама не просто сумела выбраться из посёлка, но и братьев с собой привезла.
– У меня приглашение на Большую игру от Владыки, – смущённым шёпотом объясняла она. – Против этого даже Вожак не нашёлся, что возразить.
– Всё равно не верю, что он тебя отпустил, – рассмеялась я.
– А он и не отпускал. Он с нами приехал, но мы с мальчишками удрали из гостиницы, когда он оставил нас одних. И сразу к тебе.
Я испуганно охнула, представив, в какое бешенство придёт Вожак, но мама небрежно махнула рукой.
– Не переживай, – сказала она. – Последние месяцы принесли в посёлок много изменений. И не только в посёлок.
Дальше я не успела расспросить, потому что на шум из «норы выскочил» Вадик, а следом и Нана, которая не отходила от моего брата ни на шаг. За Наной Сандру, за ним Вольфы… Хорошо, хоть соседи полицию не вызвали, решив, что на наш с Серго дом напал цыганский табор.
Короче, до большой игры оставалась ещё целая неделя, а покой нам с мужем теперь только снился. Хотя какой тут сон, когда в доме четверо детей. Потолок на голову не падал – и то хлеб.
К разговору о переменах в родном посёлке мама вернулась вечером того же дня. Серго отдал малышне на разграбление чердак и мелкие мародёры орудовали там в поисках несметных сокровищ (сундука со старинными ёлочными игрушками), а мародёры постарше на повышенных тонах обсуждали, в каком углу лучше будет смотреться ёлка. И что надо поставить её так, чтобы она одновременно не загорелась от выпрыгнувшей из камина искры, но и не загораживала телевизор никому из гостей.
Серго в этот момент не было дома, и я решила, что новостями о том, что гости не съедут от нас и после игры, я обрадую его не сразу, а постепенно. На чердаке кто-то завизжал, потом что-то грохнулось с такой силой, что, кажется, даже стены пошатнулись, но Нора не включила сигнал тревоги, значит, можно было пока не бояться обрушения потолка.
Мама вошла в мою спальню с виноватой улыбкой и неуверенно пробормотала:
– Точно твой Серго не злиться на тебя за нас?
Я, стоя на коленях, разбирала нижние ящики одёжного шкафа. Как выяснилось, зимой пользоваться гардеробной было совершенно невозможно из-за того, что в эту комнату Серго по неясным причинам не провёл отопление. Поэтому приходилось постоянно тасовать вещи в слишком маленьком для двоих взрослых людей шкафу.
Ну и, к огромной радости Норы, планировать на весну ремонт.
– Мам, ну что ты! – Я резво поднялась на ноги и потянулась к дорогому человеку с объятиями. – Серго ворчун, но семья для него на первом месте.
Мама улыбнулась и присела на краешек кровати. На чердаке снова что-то упало. На этот раз без предварительного визга.
– Это хорошо. Правильно, – похвалила мама и вдруг заморгала часто-часто, пытаясь сдержать слёзы. – От такого вожака стая разбегаться не станет. Из посёлка три семьи уехало, а он только и делает, что гайки закручивает…
– Как уехало? – ахнула я. – Куда?
– Как будто есть варианты. К Вольфам. Они хоть собственных детей не травят… Ты знаешь, что Владыка приказал Вожаку рассказать людям правду о тебе? О том, что он хотел с тобой сделать? Ну он и рассказал. Обо всём. О том, как отдал тебе амулет, когда узнал, что вы с Серго метками обменялись. О том, как нашёл человека, который будет за тобой в Новоозёрске следить. Он даже на твоей работе в школе кого-то подкупил, чтобы ему о твоих анализах докладывали. Переживал сильно, что ты успеешь забеременеть до того, как магия кулона подействует…
А вот это была новость! До этого момента я и не догадывалась, что тот таинственный гинеколог был связан с Вожаком. Мы с Серго думали, что это всё-таки Владыка пытался нас контролировать.
– Понимания его поступок в народе не нашёл, как ты понимаешь, – вздохнув продолжила свой рассказ мама. – А когда Вожак теряет авторитет, плохо всей стае. Того и гляди со дня на день грызня за власть начнётся…
Ох. Отца я никогда не любила, но Вожаком он был сильным, и оборотни – из тех, кто не был вхож в наш дом, – его уважали.
Раньше.
Честное слово, лучше бы Владыка лишил его власти. Наша стая это пережила бы. А вот потеря стаи – это чудовищный стресс для каждого оборотня.
– Те семьи, о которых ты говорила… Они ведь к Вольфам уехали? – спросила я у мамы.
– А куда же ещё?
Акамир Лютый после этого их ещё больше возненавидит, к сожалению, так и не поняв, что сам является источником всех бед – не нужно далеко виновника искать.
– Хватит!
Я звонко хлопнула в ладоши и схватила маму за руку.
– К чёрту хандру! Всё будет хорошо – вот увидишь! Не знаю как, не знаю, почему – но точно будет! Потому что скоро Новый год. Потому что я так хочу. Потому что под крышей этого странного дома собралась огромная семья. Я всех безумно люблю, и мне, кажется, отвечают взаимностью. А значит есть повод верить в лучшее…
– Хозяйка, не хочу вас перебивать… – Нора, как всегда встряла в самый неподходящий момент. – Но кого-то из детей заперли в сейфе и не могут открыть. Воздух там пока ещё не закончился, однако мне, кажется, пора вмешаться.
Сейф? Зачем Серго держит на чердаке сейф, в который может влезть довольно крупный ребёнок?!
– Если мы не придумаем, чем занять эту орду на чердаке, то ёлку наряжать нам будет негде! – поняла я. – Нора гони всех на улицу. Направим энергию в мирное русло.
Когда Серго вернулся домой с поздней тренировки, время близилось к десяти вечера. Во дворе его встретила построенная по всем правилам военного дела снежная крепость, внутри которой зловеще поблёскивал льдом свеженький каток.
Вольфы старшие смотрели романтическую комедию в своей (моей бывшей) спальне. Мама уснула на диване в кабинете, которым мы с Серго не пользовались по назначению. Сандру куда-то умотал, предварительно вызвонив свою любовь, а самая беспокойная часть нашей огромной семьи вповалку дрыхла на найденных на чердаке шкурах, расстелив их перед камином.
Они вволю навоевались за право покататься на катке, извалялись в снегу, промокли до трусов и их пришлось долго отпаивать горячим шоколадом и откармливать золотистым куриным супом, но дело того стоило: впервые за несколько дней «нора» погрузилась в тишину.
Серго заглянул к родителям, быстро ополоснулся в душе и, постанывая от удовольствия вытянулся рядом со мной на чистых простынях.
– Признайся, ты подсыпала в ужин снотворного? – шёпотом спросил он. – Отличная идея! За вечер тишины я готов представить тебя к ордену!
Я негромко рассмеялась.
– Никакого снотворного! Просто сначала дети искали сокровища на чердаке…
– Сундук с игрушками выжил? – встревожился Серго.
– Он – да, а вот сейф пришлось вскрывать болгаркой… Зачем тебе, кстати, был пустой сейф на чердаке? Тяжелючий! Мы все вместе так и не сумели спустить его вниз, но я вызвала грузчиков на завтра.
Муж проворчал что-то явно нецензурное.
– Но пока мы пытались его спустить, твои родители успели вдрызг разругаться из-за того, какое дерево должно стоять в новогоднюю ночь в нашей гостиной. Мама настаивала на обычной ели, а папа выступал за кедр. В свою очередь моя мама намекнула, что видела в торговом центре очаровательную искусственную ёлку, и я с трудом спасла её от смерти. Спасибо Вадику. Он нечаянно облил Нану из шланга, когда заливал каток, пришлось срочно искать сухую одежду, но закончилось всё хорошо, как видишь.
Серго выдержал паузу, прежде, чем произнести:
– Я хотел сказать, что если таким тихим будет каждый вечер, то я, наверное, даже до живу до игры, но...
– До Нового года, – зевнув, перебила я.
– Что?
– Твои родители, кажется, собираются встречать Новый год с нами. И я попрошу маму остаться. Сандру, скорее всего, слиняет… Или наоборот, пригласит свою девушку к нам на праздник.
Ответом мне послужила зловещая тишина.
– Серёж? Ты злишься?
– Думаю.
– О чём?
– О том, что самым правильным решением в моей жизни было возвращение в Новоозёрск. Не представляю, как бы я жил без всего этого.
– Тихо, – рассмеялась я.
– И очень одиноко, Руська. Спасибо, что ты появилась в моей жизни. – Я довольно зажмурилась и прижалась к тёплому мужнину боку. – Но весной нас ждёт глобальный ремонт! Нужно перестроить чердак в жилые комнаты, а в подвале сделать игровой центр. И звуконепроницаемые стены. Потому что когда к этой четвёрке присоединятся наши с тобой дети, «нора» не выдержит.
Он говорил что-то ещё. Что-то ворчливое, но на удивление приятное, что-то ласковое, как тёплый летний вечер, а я уплывала под его бормотание в сон, и думала, что счастливее меня нет никого на этом свете.
Конец
