Текст книги "Легенда Нелейской Академии (СИ)"
Автор книги: Марина Кеон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Мы дружно закивали головами в ответ, мол, все именно так и есть.
– Каким же? – Арниэра боевой настрой сирены очень забавлял.
Он вальяжно отодвинул стул и по-хозяйски на нем расселся, закинув ногу на ногу, словно барин какой. Ну а я про себя отметила, что все-таки он чертовски хорош. Слишком притягателен, и это чувство, будто наваждение, в последнее время никак не давало мне покоя.
Смутившись от того, что опять думаю совершенно не о том, встряхнула головой и сделала глубокий вдох.
– Завтра праздник, – сообщила сирена, со всей строгостью глядя на сына советника. Будто прислуге распоряжения отдавала. – А потому мы решили осчастливить тебя и твоих друзей и готовы пойти с вами на мероприятие. В качестве ваших спутниц.
Ноди себя только ладонью по лбу шлепнула, прямо от души, ну а я лишь весело развела руками. Манера Альби подавать информацию порой настолько ошеломляла, что я просто дар речи теряла, а потому в этот раз промолчала. Пусть Аринэр сам разбирается и осознает, какое ему счастье привалило.
– Осчастливить? – повторил Арниэр со смаком, и сирена с охотой кивнула. – Нас?
– Я рада, что мы друг друга поняли, – улыбнулась Альбиэтта, будто сделку века совершила, а на лице Арниэра расползлась ироничная улыбка. – Тебя я, конечно, на дух не переношу, так что можешь с Ли весь вечер танцевать, – разрешила она, махнув в мою сторону рукой. – Ты ей, по ходу, не безразличен, – ляпнула сирена, и я резко ощутила себя крайне неловко.
Голубые глаза Арниэра с интересом воззрились на меня. Интересом и… обещанием. Мне внезапно перестало хватать воздуха, и я почувствовала, как по спине пробежались мурашки. Приятные, волнительные и робкие.
– Ну а мне громилу оставьте, – вклинилась со своим монологом в мои размышления Альби, и пришлось в который раз отвлечься. – Он такой миленький, – подруга мечтательно сложила руки на груди.
Похоже, Ноди вообще никто даже не собирался спрашивать. Может, Эркин ей даже не по вкусу. Может, она себе кавалера в другой компании найдет. Но когда в дело вступала Альбиэтта, проще было просто сдаться и плыть по течению…
– Лестер определенно придет в восторг, – кивнул сын советника, вот только настроение его внезапно изменилось. Веселость пропала, на лице отразилась тень задумчивости.
– Чудненько, – хлопнула в ладоши Альби. – А теперь нам пора, – быстренько заявила она, вытаскивая Ноди чуть ли не за рукав в коридор и оставляя меня при этом совершенно одну в компании Арниэра. – Пока!
Дверь внезапно захлопнулась прямо перед моим носом, заставляя вздрогнуть от легкого испуга и в недоумении таращиться на деревянное полотно.
Вот ведь подставщица!
Подавшись было вперед, выставила руку. Схватилась за ручку, потянув дверь на себя, но внезапно материализовавшаяся сбоку рука Арниэра вновь захлопнула перед моим носом дверь, не позволив улизнуть. Вздрогнув, зажмурилась. Вздохнула и развернулась, сталкиваясь нос к носу с парнем. Он хитро улыбался. Соблазнительно хитро, и это будило внутри совсем уж необычные чувства. Последний раз, когда я так перед кем-то млела, мне разбили сердце. И сейчас мне не очень хотелось бросаться в омут с головой. Точнее, я этого просто боялась.
– У тебя крайне тактичная подруга, – заметил Арниэр, чуть склонив голову на бок. В этот раз он не выглядел просто Арниэром. Сейчас он больше походил на дьявола-соблазнителя, кем, по сути, всегда мне и представлялся, с самого первого моего с ним знакомства, и это, должна признать, мне теперь тоже безумно нравилось.
Да приди же уже в чувство, Лилия!
– Мне на таких просто везет, – робко пожала плечами, глядя на сына советника снизу вверх. Светлые рубашки ему определенно шли.
Сделала робкий шаг назад, упираясь спиной в деревянное полотно двери, а Арниэр будто того и ждал, наоборот, делая полшага навстречу. Сердце зашлось в усиленном ритме.
– Обещаю не приставать, – усмехнулся Арниэр, прищурившись. В голубых глазах отразились беснующиеся огоньки, и я набрала в легкие побольше воздуха.
– Так уж и обещаешь, – почти что одними губами прошептала в ответ.
– Если только сама не попросишь, – дополнил он.
Я тихонько охнула. Дотронулась до его груди, не разрывая зрительного контакта, и легонько провела пальцами по рельефному торсу, спрятанному за застегнутой рубахой. Мокрые волосы уже слегка подсохли и теперь выглядели чуть взъерошенными, взгляд, уверенный и сильный, приковывал к себе, заставляя окунуться в водоворот искрящих эмоций целиком и полностью, и это и пугало, и ошеломляло одновременно.
– Откуда у тебя шрам? – поинтересовалась вполголоса, опасаясь, что этот вопрос может разрушить то чувство, что сейчас пульсировало между нами.
Коснулась его правой ключицы пальцами, даря аккуратное прикосновение, но улыбка губ Арниэра не покинула. Лишь в глубине души отразилось нечто темное и поглощающее, как в тот раз, на тренировке, когда я разорвала ткань мироздания. Оно отразилось в его глазах, придавая им темновато-серый оттенок.
– Подарок матери, – отозвался он. – Шрам, который я вынужден носить, как напоминание о том, что она пыталась со мной сделать.
Мне стало жутко больно за него и неудобно за то, что вообще спросила, однако Арниэр, вопреки всем моим ожиданиям, припал к моим губам, вдавливая в дверь. Сердце жадно забилось в груди, я запустила пальцы в его влажные волосы, откликаясь, подаваясь вперед и беззаветно отвечая на поцелуй. Это было похоже на цунами. На ураган, готовый смести все на своем пути, выбивавший из-под ног почву и бросавший меня прямо в пучину этого всеобъемлющего чувства.
– Ли, – прошептал Арниэр, обхватывая меня за талию, опускаясь ниже и сдавливая бедра.
Мою кожу опалил огонь, и я издала невнятный стон, сорвавшийся с губ по инерции. Разум подернулся пеленой тумана, и я не сразу сообразила, что болит запястье со змеей. Она будто раскалилась, сверкая серебром и окутывая залитую дневным светом комнату искристыми бликами.
Какого черта?..
Мне пришлось оттолкнуть от себя Арниэра лишь бы не дать магии, подвергнувшейся столь сильным эмоциям, не выйти из-под контроля. В руке пульсировал огонь, он словно пытался выжечь меня изнутри, и это отозвалось криком боли, сорвавшимся с губ, и слезами, покатившимися по щекам.
– Лилия? – не на шутку перепугался Арниэра. Попытался ко мне приблизиться, но я выставила вперед руку. Ладонь замерцала легким серебристым светом, образуя вокруг небольшой щит, будто я пыталась обороняться.
Магия опять меня не слушается?
– Мне нужно идти, – выпалила я, совершенно сбитая с толку. Сердце по-прежнему билось в груди с удвоенной силой, но теперь ко всем прочим чувствам добавился страх. Очередной страх, что могу что-нибудь сломать или кого-нибудь покалечить.
– Лилия!
– Прости, мне пора, – пробормотала и поскорее выпрыгнула в коридор.
Ну что же на этот раз со мной не так?! Почему все проблемы просто не могут остаться в прошлом?
XIV. Из праздника в катастрофу
В чувство после вчерашнего происшествия я пришла не сразу. Змея пульсировала пощипывающим огоньком всю ночь, и это жутко нервировало. Мне казалось, что что-то опять происходит, а я понятия не имею, что. И на что у змеи такая странная реакция на этот раз.
После визита к Арниэру и нашего жаркого поцелуя мне пришлось вернуться в комнату, сполоснуть лицо холодной водой, и только тогда бешено колотящееся сердце хотя бы чуть-чуть, но успокоилось. Кожу жгло, но меньше, и меня это начинало страшить.
Подруг в комнате не было до самого вечера, Альби таскала Ноди по всей академии, не давая скучать, и рассказывала о своих грандиозных ожиданиях по поводу завтрашнего вечера, поэтому мне удалось наскоро натянуть свитер в достаточно теплую погоду и сослаться на то, что просто немного знобит. Лишь бы спрятать мерцающую серебром змею, не желавшую никак успокоиться, так как пугать пока раньше времени мне никого не хотелось. К тому же, чем спокойней я становилась, тем меньше ощущала это неприятное жжение в запястье. Благо, соседки за прошлый вечер так ничего и не заподозрили, слишком увлеченные приготовлениями.
Надев серьги, любезно предоставленные мне Ноди, закусила губу, боясь посмотреться в зеркало.
Все дело в чувствах. Как и всегда. А ведь я надеялась, что подобные всплески уже далеко позади, что мне удалось научиться контролировать свою магию. Впрочем, контролировала я, по большей части, четыре стихии, но никак не магию самого Мироздания…
– Ли, так ты идешь? – из терзающих раздумий меня вырвал звонкий голос Альбиэтты, и я тряхнула головой, разметав завитые светлые локоны по оголенной спине.
Вот он, день праздника. Все утро мы готовились к торжеству, хотя в последнее время мне все меньше и меньше хотелось на него идти. Наряжались, красились, помогали друг дружке залезть в платья с тугими корсетами. Я начинала чувствовать себя настоящей принцессой, и от этого живот скручивало от волнения. От ожидания столь масштабного события. От предвкушения, что снова встречусь с Арниэром.
Надеюсь, я не обидела его своим скоропалительным бегством…
– Вы идите, – отозвалась, натянуто улыбнувшись.
Не хотелось никого тревожить в столь долгожданный день, ведь о нем чуть ли не все в последнее время говорили, даже от занятий отвлекались, чем заставляли учителей порядком раздражаться.
– А ты? – поджала губы Альбиэтта, уперев одну руку в бок, и я обернулась на своих соседок.
Подруги выглядели просто потрясающе. И без того тонкий стан сирены обтягивало переливающееся голубое платье с большим, красивым бантом, плечи были оголены, на шее красовалось изящное колье, а платиновые волосы были забраны в роскошную прическу.
Удивительно, как она умудрилась добиться всего этого практически без какой-либо помощи! Уверена, мне бы потребовалось несколько человек, чтобы навести подобный марафет.
Ноди, впрочем, тоже не отставала. Облаченная в темно-бордовое платье, струящееся в пол атласным шелком, она скромно улыбалась, волнительно теребя каштановые волосы, кудрями ложившиеся на хрупкие плечи.
– Я задержусь, – пожала плечами, вновь постаравшись нарисовать на лице улыбку. – Мне еще нужно кое-что сделать, – вздохнула, чувствуя, как пульс снова учащается.
После вчерашнего я так и не нашла в себе смелости пойти к советнику, но он просил у меня разговора перед торжественным приемом, а потому я не в силах была нарушить данное слово. Особенно слово, данное непосредственно отцу Арниэра.
– Как знаешь, – фыркнула сирена, не теряя своего игривого настроения. Это радовало. Не хотелось выглядеть букой и портить всем настроение своими переживаниями и волнениями. – Если что, ищи нас в центре всеобщего внимания! – без лишней скромности заявила Альби, и Ноди звонко засмеялась.
Уверена, вниманием сирену сегодня точно никто не обойдет.
– Кстати, нас уже ждут, – заключила она, мимолетно вспоминая о кавалерах на сегодняшний вечер, схватила Ноди под локоть и поскорее уволокла прочь, оставляя меня совершенно одну в комнате, освещенной лишь парой тусклых ламп с приглушенным светом.
Сделав глубокий вдох, вонзилась пристальным взглядом в зеркало, висевшее на стене. Из него на меня смотрела не я. По крайней мере, себя я там не узнавала. Девушка в бледно-розовом платье как никогда напоминала мне образ Амелии Лефрадской, и это невероятно страшило. Теперь, облаченная в длинное платье с корсетом, со светлыми волосами, собранными в прическу, и завитками, спускавшимися по правому плечу, с потерянным взглядом, я напоминала себе призрак, затерявшийся на грани бытия. Нет, выглядела я вполне достойно, все благодаря умелым рукам Альбиэтты, но в последнее время надо мной все больше и больше довлел один вопрос. Смогу ли я когда-нибудь избавиться от этого клейма? От чувства, что виновата лишь в том, что являюсь точной копией Темного мага…
Встряхнув головой, прогнала все мрачные мысли прочь. К советнику нужно являться во всеоружии и с очаровательной улыбкой. Чтобы и думать не смел, что ему удалось меня сломить!
Надев перчатку на левую руку (правую я предусмотрительно скрыла раньше, боясь выдать подругам легкое мерцание змеи), отвернулась, стараясь унять волнительную дрожь в теле, и вышла из комнаты, предварительно погасив свет. Чувства меня пугали, неизвестность страшила, а неизбежность встречи с советником заставляла легкий холодок пробегать по спине, но я дала себе слово выдержать. Что бы ни случилось, я обязательно во всем разберусь. Поговорю с Рубисом, Карнелисом или ректором после торжества, а может и даже на нем, и обязательно узнаю, как контролировать свои силы. И не позволю силе мироздания выйти из-под контроля!
Робко постучав в дверь, не услышала в ответ ни протеста, ни приглашения. Нахмурилась, вспоминая, точно ли отца Арниэра переселили в это крыло после бедлама, устроенного Отступниками, после чего подергала ручку. Дверь оказалась не заперта.
– Господин советник? – позвала, ступая в приглушенную темноту чужой комнаты. Казалось, будто оскверняю святыню своим одним здесь только присутствием.
Предметов интерьера, кроме кровати с балдахином, во мгле помещения особо видно не было. В дальней комнате горел свет, сочившийся сквозь щель между полом и дверным полотном, и я, осмелев, зашагала в том направлении. Платье тихонько зашелестело под ногами, и каждый шаг отзывался тихим эхом от стен.
– Господин советник? – снова позвала я, опять ощущая себя крайне нервно, после чего аккуратно заглянула в комнату.
Отец Арниэра сидел за письменным столом, разгребая и читая какие-то бумаги. Неподалеку стояла походная сумка, в которую уже были упакованы некоторые вещи. Похоже, он собирался возвращаться обратно в Арден.
– А, это ты, – пробормотал мужчина, заметив мое появление, и оторвался наконец от своих дел. Настолько был увлечен, что даже не заслышал моего первого стука. – Тебе следовало бы появляться громче, – бросил он неприятную ремарку в мой адрес, но я решила не огрызаться.
Зашла в помещение, прикрывая за собой дверь, и Рейнард окинул меня отстраненным взглядом с головы до ног. Мне стало немного неловко и не по себе.
– Поразительное сходство, – без тени изумления отметил он, и мне даже спрашивать не пришлось, о ком идет речь. – Думал, ты уже не явишься.
Стиснув зубы, подавила в себе очередной прилив нарастающей паники. Она тяжелым грузом легла на грудь, не позволяя равномерно дышать. Пальцы немного подрагивали, в запястье до сих пор отзывалось жжение метки, и я неаккуратно коснулась ее, пытаясь унять зуд.
– Вы потребовали разговора со мной, – отозвалась как можно более бесстрастно, но в горле пересохло и голос прозвучал сухо и неубедительно, – как могла я нарушить приказ советника короля?
Надеюсь, прозвучало без сарказма. Отец Арниэра, отложив бумаги в сторону, неторопливо поднялся из-за стола и приблизился ко мне на расстояние в один шаг. Мое тело инстинктивно напряглось.
– Я посмотрю? – поинтересовался он, протягивая ко мне ладонь.
Вскинув брови, оторопела, не совсем понимая, что именно он хочет посмотреть. Подалась назад, интуитивно прижимая к груди правую руку, и с подозрением уставилась на мужчину.
– Твою метку, Лилия, – холодно пояснил Рейнард, в голосе чувствовались нотки нетерпения и легкого негодования. – Дай мне посмотреть на твою метку.
Сердце заходило ходуном, а в висках запульсировала кровь. Откуда он знает?
– Зачем? – голос прозвучал совсем болезненно и призрачно.
Не ответив, немного раздраженно, советник дернул меня за руку, заставляя вытянуть ее вперед и попутно стаскивая перчатку, и перед его взглядом предстала мерцающая серебром змея. _Читай на Книгоед.нет_ Кожа вокруг немного покраснела, но в остальном все было, как прежде, за исключением того, что сейчас я почему-то чувствовала себя совершенно обнаженной. Это было крайне неприятно.
– Тебя выдают жесты, – отозвался мужчина.
– Не трогайте меня, – процедила сквозь зубы, вырывая руку из его цепких пальцев, но советник не особо меня удерживал, очевидно, лицезрев все, что ему требовалось. – Зачем вы меня позвали? Чтобы опять приказывать убраться? Я и первый ваш указ прекрасно помню!
Во мне начинала закипать злость, и от этого змея активно отзывалась жгучей болью, на которую пока я старалась не обращать внимания.
– Я решил, – без каких-либо лишних эмоций отозвался отец Арниэра, отворачиваясь от меня и возвращаясь обратно к письменному столу, – что раз уж твое исключение вызывает настолько сильный резонанс в некоторых слоях… общества, – он поморщился, будто кислым лимоном закусил. Называть Отступников обществом он явно желанием не горел, – то, вероятно, мне удастся договориться с тобой более… – мужчина помедлил, выдерживая небольшую паузу, хотя прекрасно знал, что должен сказать следующим, – дипломатичным путем.
Вскинув брови, с недоверием воззрилась на собеседника. Выглядел он устрашающе, как, впрочем, и всегда, вот только сейчас суровой строгости, исходящей от него, я не ощущала. Лишь холодность и отстраненность. Будто враз наскучила любимая игрушка, и теперь он смотрел на нее, как на пустое место.
– Дипломатичным путем? – переспросила ради уточнения и получения деталей. Советник кивнул. – А до этого как было?
Рейнард только усмехнулся.
– Я начну издалека, пожалуй, – нахмурился он, быстро меняя маску, – если, конечно, ты не торопишься на эти ваши танцульки.
Слово-то какое! Я закатила глаза.
– Время у меня пока есть, – отозвалась еле слышно, чувствуя, что мне в любом случае пришлось бы все это выслушать, и меня спросили чисто из чувства такта и мнимой вежливости.
– Как и везде, в нашем королевстве есть свои порядки, – действительно, издалека начал. Как-то уж слишком издалека. – Какая-то магия считается темной, – советник бросил на меня беглый взгляд с не скрываемым подтекстом, – какая-то светлой. Все зависит от степени ее разрушения, от пользы, которую она может принести, от уроков истории, выученных всеми нами.
Натянув перчатку обратно на правую руку, вновь вскользь дотронулась до серебристой змейки, делая глубокий вдох, в то время как отец Арниэра, не особо следя за моей реакцией, продолжил свой рассказ.
– Так вот, – произнес он далее, – в давние времена родители, желавшие, чтобы их ребенок был сильнее, или же преследуя иные цели, например, мечтая отправить свое чадо на тот или иной факультет, определяя ему профессию, возможно, еще даже до его рождения, прибегали к крайним мерам, – оторвавшись от смущенного созерцания своих рук и подола платья, я подняла взгляд, в растерянности глядя на Рейнарда.
– В каком смысле? – уточнила, не совсем догадываясь, к чему мужчина клонит.
– Ты вряд ли когда-либо слышала о таком заклинании, как «Печать несогласных», – пояснил советник короля, и я мотнула головой, совершенно не находя в своей памяти ничего подобного.
Рубис не рассказывал, да и в учебниках по боевой магии и магии стихий такого я не встречала. По крайне мере, пока что.
– Его использовали, чтобы заменить метку стихии, с которой рождался ребенок, на другую, более угодную родителям, – пояснил отец Арниэра, и я напряглась.
Но спине прошелся холодок. Почему мне кажется, что ничего хорошего об этой Печати я не услышу?
– Во взрослом возрасте Печатью несогласных воспользоваться невозможно, – мужчина помассировал переносицу, на лице ненадолго отразилась усталость, но быстро исчезла, – так как сформировавшаяся и оформившаяся сила уже является частью мага. Но вот дети, особенно новорожденные… – он помедлил, – в них же магия еще не укрепилась, и ее можно подменить. Теоретически.
В ужасе округлив глаза, изумилась. Не думала, что это вообще возможно! Искренне считала, что стихия, которой ты обладаешь, неискоренима и определена с момента рождения. Не знала, что с законами здешнего мироздания можно поспорить.
– Думаю, тебе известно, что будет, если перегрузить организм взрослого человека чужой магией, – советник бросил на меня вопрошающий взгляд.
– Они выгорают, – вспомнила я тихий и озадаченный голос Альбиэтты, точь-в-точь повторяя ее слова.
По спине прошелся морозец.
– Примерно то же самое происходит и с ребенком, – завершил родитель Арниэра, теперь уже не глядя на меня. – Не всегда, но в большинстве случаев. Поэтому давным-давно Печать несогласных была запрещена. Способы, описывающие ее применение, уничтожены, а от воспоминаний осталось лишь название и клубок ужасающих уроков истории, что тянется за ней.
– Зачем вы мне это рассказываете? – напряглась, ощущая нервную дрожь в теле. – Я пережила применение всех четырех стихий и со мной все в порядке.
Рейнард усмехнулся, холодно и жестко.
– Я еще не закончил, – отозвался он, возвращая пронзительный взгляд ко мне. – Однажды один наивный и простодушный ректор академии рассказал своей внучке то, чего людям знать не положено.
Вспоминая их недавний разговор с нашим ректором, я задержала дыхание, заранее предчувствуя какой-то ужас, темной тенью пронесшийся внутри.
– Он рассказал ей о способе применения Печати несогласных? – выпалила я на одном дыхании, и советник отчаянно кивнул. В глазах отразились и боль от воспоминаний, и жгучая злость.
– Дальше, думаю, все понятно, – выдавил из себя отец Арниэра. – Шрам, который ты, очевидно, вчера не могла не заметить, есть ни что иное, как попытка матери Арниэра дать ему совершенно другую стихию.
У меня сперло дыхание. Какая мать способна на такое?!
– Ритуал, впрочем, не был завершен, – отозвался Рейнард. – От второй метки осталось лишь это досадное воспоминание. Но все не так-то просто.
Сделав шаг вперед, поборов свой страх перед грозным видом мужчины, я протянула руку, не знаю толком, зачем, но потом беспомощно ее опустила, понимая, что мои слова сожаления и прочая ерунда советнику явно не нужны.
– Но разве у вашего сына не самая сильная стихия? – изумилась. – Как обладатель метки огня, на боевой факультет он бы в любом случае попал. Как и стал бы достаточно сильным магом. Думаю, он и сейчас уже таким является, – тихо добавила я, почему-то смущаясь и ощущая выползший на щеки румянец.
Советник поднялся, губы искривила тонкая полоска презрительной усмешки.
– Если бы все было столь просто, Лилия, ты бы не стояла сейчас здесь, и я бы не пытался выдворить тебя с континента, лишь бы ты подальше держалась от моего сына, – жестко бросил мужчина. Его слова будто хлыстом по лицу ударили, и я закусила губу, стараясь подавить обиду.
– Думаю, тебе известно, что моя первая жена – Отступница, – продолжил он все с той же сталью и непоколебимой жесткостью в голосе. – А Отступники поклоняются Темным магам.
Да уж. Это ни для кого не секрет.
– Так подумай хорошенько, Лилия, какую силу пыталась вручить сыну моя дражайшая супруга?
Нервно сглотнув, почувствовала, как в жилах стынет кровь.
– Хаос…
Конечно же Хаос! Что еще это могло быть? И метку на ключице Арниэра я не узнала лишь потому, что никогда даже толком не рассматривала третьего Темного мага. Все мое внимание было приковано исключительно к Амелии, ведь мы с ней были похожи, как две капли воды. А учитывая тот факт, что рано или поздно все три метки соединяются в одном месте, удивляться даже бессмысленно.
Мне стало не по себе.
– Благо, в тот вечер я подоспел вовремя и ритуал был прерван, – вздохнул советник короля. – Последним этапом Печати несогласных является применение другой магии. А чтобы познать Хаос, моему сыну нужно было умереть.
Я стояла, словно громом пораженная.
– А Арниэр знает? – спросила сипло.
– Нет, – отрезал Рейнард, мотнув головой. – Однажды я пытался ему рассказать, но он слишком меня ненавидит, чтобы прислушиваться к моим словам.
Нахмурившись, я пыталась перевариться полученную информацию. Не думала, что можно быть настолько безумным, чтобы прибегнуть к столь крайним мерам! Но зачем Отступникам маг Хаоса?
– А что вы хотите от меня? – вновь обратилась я к отцу Арниэра. – Ритуал не завершен, ваш сын жив.
– Если ты помнишь, – сообщил мужчина, – Мироздание и Хаос – противоположные силы. Объединившись, они могут уничтожить все живое. Ну а ты лично, как мы уже убедились, способна разорвать ткань мироздания. Если мой сын соприкоснется со стихией Хаоса, он погибнет. Завершит ритуал, начатый матерью в детстве, а затем выгорит, не сумев совладать со своей силой. И я такой участи для своего сына не желаю.
Его глаза смотрели на меня строго и серьезно, и я попятилась назад, с трудом подавляя в себе желание расплакаться прямо у него на глазах. Ведь он по-прежнему меня выдворяет, заставляет держаться подальше. Ради Арниэра, ради всех остальных.
– Откуда вы можете знать, что я разрушу грань? – возмутилась. Какое он имеет право решать за меня, решать за Арниэра?
– Ты уже ее разрушаешь, глупая девчонка! – впервые вспылил советник, и его лицо исказила некрасивая гримаса злости. – Посмотри на свою метку! Ты не выдерживаешь всей той магии, которую ты в себя впитала. Ты слишком глупа и неопытна, чтобы с нею совладать, и в скором времени она сожрет тебя изнутри.
Сдавив зудящее запястье со змеей, я стиснула зубы, а по щекам все же покатились холодные молчаливые слезы.
Так вот, что со мной происходит? Это и есть то самое «выгорание»? Впитав в себя четыре стихии, я пробудила магию мироздания, с которой в таком объеме мне просто не справиться? Все старания впустую?
– Я прошу тебя по-хорошему, Лилия, – произнес советник, и в этот раз его голос звучал измученно и устало. – Оставь моего сына. Покинь академию, исчезни из его жизни, пока это не поздно.
С каждым его словом сердце буквально разрывало на кусочки, и боль становилась просто невыносимой.
– Я знаю, что ты чувствуешь к нему, – говорил мужчина, – и также знаю, что он чувствует по отношению к тебе. Это сила притяжения двух противоположных стихий, и тебе следует понять, что таких чувств попросту не было бы, не обладайте вы оба чем-то столь поистине устрашающим.
– Вы не можете этого знать! – возмутилась, смахивая слезы.
– Могу! Все это уже происходило и раньше.
– Арниэр не обладает силой Хаоса. Метка не завершена!
– Прекрати спорить и подумай хорошенько, – процедил сквозь зубы Рейнард. – Твое тело не выдержит магии, ты разрушишь грань, и моему сыну даже не придется умирать, чтобы Хаос коснулся и его. Так хочешь ли ты рисковать Арниэром, рисковать своими подругами, академией, ради эфемерного чувства, которое является лишь отголоском древнего притяжения двух мощнейших стихий?
Стиснув руки в кулаки, отступила еще на шаг назад, почти касаясь спиной приоткрытой двери.
– Я лишь надеюсь, Лилия, что ты поймешь мои намерения защитить сына и королевство, – вздохнул советник, – и в конечном итоге примешь правильное решение.
Сглотнув застрявший в горле ком, я ничего не ответила. Не нашла в себе сил. Хотелось просто исчезнуть. Поскорее покинуть этот мерзкий кабинет, позабыть все то, что только что услышала.
Резко развернувшись и с отчаянным усилием сохраняя силу воли, чтобы не разрыдаться, я дернула входную дверь на себя и пулей вылетела из комнаты советника.
Кое-как поборов в себе жгучее желание разнести тут все к чертям, все еще проворачивая в памяти последние слова и рассказ отца Арниэра, я глотала слезы, сидя в одном из лекторских помещений, расположенном совершенно в другом крыле, подальше от праздника. Не помню толком, как сюда добралась, но у нас тут точно проходили занятия, и вела меня чисто механическая память.
Выходит, все было лишь вымыслом? Игрой каких-то высших сил? Как в каком-нибудь дурацком фильме? О, и я несколько минут назад стала его главной героиней!
Так, стараясь утихомирить слезами внутренние страдания, я совершенно не расслышала, как дверь лекторского класса открылась, впуская непрошеного визитера. В надежде получить долгожданное опустошение в душе, совсем позабыла, что кто-нибудь может стать невольным свидетелем моей боли.
– Лилия? – раздался удивленный голос преподавателя истории, и я невольно дернулась, затихая.
Только не это! Только не сейчас!
– Все в порядке? – голос прозвучал мягко и озадаченно.
Наскоро смахнув слезы, постаралась придать лицу божеский вид и надеясь, что темнота ночи сокроет опухшие от влаги глаза и раскрасневшийся нос. Черт, как неудобно!
– Да, – выдавила из себя, пытаясь придать голосу будничную легкость, однако он прозвучал по-предательски надломленно.
Мужчина, ни разу не поверив в мои слова, прошел внутрь, чуть поднялся по ступеням лектория и опустился на скамью рядом со мной. Его пальцы неожиданно приподняли мой подбородок, заставляя меня взглянуть ему прямо в глаза, хотя я отчаянно пыталась уткнуться взглядом в пол.
– Кто тебя обидел? – строго спросил он, и, будь я на месте моего обидчика, у меня по спине пробежался бы холодок от такий стальной жесткости.
– Неважно, – прошептала я, а на щеках снова заблестели бусины слез.
Разве могу я излить душу преподавателю? Темному магу? Наверное, могу, ведь он знал графиню и ее возлюбленного. Неужели с ними происходило то же самое? Горячая страсть, бушующая в душе и сердце лишь потому, что им достались разные стихии мира? Поэтому Амелия стала столь безумной?
– Важно, – отозвался Карнелис. Перевернул мою правую ладонь, всматриваясь в мерцающую змею на запястье, и нахмурился.
– Уже нет, – отозвалась тихо.
Перчатки я сняла и бросила рядом на скамейке, и волнение куратора сейчас меня совершенно не волновало. Даже если он подтвердит, что я скоро умру.
Резко поднявшись, Карнелис спустился вниз и прошел к учительскому столу, вытащил оттуда какой-то пузырек, накапал несколько капель в заранее приготовленную чашку, разбавил их водой, после чего вновь вернулся на место и протянул жидкость мне.
– Корвалол? – усмехнулась я через силу.
Не поняв земного юмора, мужчина опустил кружку в мои ладони, накрывая их своими и продолжая пристально всматриваться в выражение моего лица.
– Успокоительная настойка, – подтвердил он мои догадки насчет местного корвалола. Похоже, учителя специально прятали в столах небольшой запас на случай неадекватных студентов. – Поможет, вот увидишь.
Вдохнув приятный аромат, сделала несколько аккуратных и неторопливых глотков, и все это время, казалось, растянувшееся на длительную вечность, учитель не сводил с меня глаз, задумчиво рассматривая мой внешний вид.
Наверное, выглядела я чересчур жалко и зареванно. Взгляд Карнелиса смущал и вызывал внутри тихий отголосок робости. Хотелось раскраснеться.
– Спасибо, – поставила пустую кружку на парту перед собой.
Легкое тепло прокатилось по венам, принося терзаемому сознанию частичку забвения. Я сделала глубокий вдох, пытаясь прогнать из памяти слова советника. Нужно поговорить с Арниэром. Рассказать ему все. Он имеет право знать.
– И все-таки, Ли, – с заботой обратился ко мне Карнелис, положив аккуратно ладонь на мое колено, вырывая из размышлений и заставляя вновь поднять на него глаза. – Кто тебя обидел?
