Текст книги "Маг дороги (сборник)"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Глава 24
КОРОНАЦИЯ

– Лена? Лена?

История повторялась. Принц снова будил меня среди ночи и снова прерывал сладкий сон, только на этот раз мне снилась не мама, а наше Королевство на привале. Я сижу у огня, напротив сидит Оберон, по правую руку – Гарольд…

– Лена, прости, я тебя разбудил…

Луна переместилась на середину неба, из желтой сделавшись белой, как фонарь перед нашим подъездом.

– Что случилось?

– Ничего… У меня идея. Послушай… Давай воспользуемся твоим авторитетом.

– То есть?

– Вот посмотри. Мы пришли к ним, по сути, голые-босые, потрепанные, все имущество в одном заплечном мешке. Ни свиты, как у Оберона, ни слуг, ни стражи. Конечно, у них есть основания нам не верить… Но у нас есть доказательство наших прав – это ты, маг дороги.

– И что?

– Завтра мы выйдем им навстречу. И… ты можешь поднять бурю? Небольшой такой шторм?

– Зачем?

– Затем, что ты – наше могущество. В тебя они поверят. Я видел, как косились на твой посох… Если не можешь бурю – просто ударь молнией в небо. Один раз. Не надо никого запугивать, поджигать, всякое такое…

– Ловко, – пробормотала я себе под нос.

– Ну что ты морщишься? Главное – утвердиться, а потом законы Королевства сделают все за нас. Пусть только нас признают. Пусть признают, а там и поверят, и полюбят… Ну?

– А если я скажу «нет»?

Принц молитвенно сложил ладони:

– Если ты скажешь «нет», твои шансы попасть домой резко упадут.

– Тебе не королем быть, – сказала я сквозь зубы. – Тебе иезуитом быть…

По счастью, он не знал, кто такие иезуиты.

На другое утро ни свет ни заря толпа местных жителей вывалила за ворота, чтобы сообщить решение общины. Наперед вышел приземистый лысый мужичок с выгоревшими добела бровями и ресницами:

– Господа, мы тут посоветовались и, стало быть, не примем вас. Харчей на дорожку дадим, воды, если надо, хороший путь вам укажем… А Королевство строить – извиняйте. Не созрели мы. Не готовы.

Не глядя на принца, я ударила посохом в песок. Из навершия вырвался столб огня, рванулся почти до неба и опал, рассыпался искрами. Толпа рывком отхлынула назад. Кто-то закричал – кого-то придавили.

– Мы тоже посоветовались, – мягко сказал принц. – С госпожой… э-э-э… с нашим магом дороги. Наш маг считает, что отступать от древних законов королеприимства —не только неразумно, но и в какой-то степени преступно. Попахивает изменой.

Уж кто бы говорил про измену, уныло подумала я и выбросила из посоха еще один огненный столб.

Толпа редела. Те, кто стоял сзади, разбегались.

– Ы-ы-ы, – растерянно протянул безбровый, глядя на меня с откровенным страхом. – Ежели так… Ежели вы так поворачиваете, то… Искры-то, искры! Лодки нам не попалите!

Я опустила посох.

На месте, где минуту назад была толпа, стоял теперь наш безбровый собеседник – да еще две-три женщины, любопытные, бесстрашные, упершиеся кулаками в тугие круглые бедра.

У их ног ветер играл длинным грязным птичьим пером.

Помещение, где нас поселили, никак нельзя было назвать дворцом. Сарай сараем: стены покосились, из щелей дует, крыша дырявая. Хорошо, что погода держалась сухая, теплая и солнечная.

Пока.

Лысый безбровый мужичок, говоривший от имени своих односельчан, оказался местным старостой по имени Голыш. Он долго извинялся, что не нашлось для нас дворца: людей много, плодятся, понимаете, дети рты разевают – дай. Рабочие руки все заняты – в море, понимаете, косяки вдоль берега ходят, а когда они уйдут – тогда другое дело, тогда сложим вам хоть какой дворец, а пока тут поживите – дом хороший…

«Дом» стонал под порывами ветра и вот-вот грозил завалиться. Тюфяки, набитые сухими водорослями, нам положили прямо на пол. На обед принесли все ту же уху, все ту же краюшку хлеба и, в виде деликатеса, немного салата из морской капусты.

– Ничего, – бодро сказал принц, когда закрылась дверь за старостой Голышом. – Главное – они нас признали. Сегодня вечером – коронация и свадьба.

– И кто вас будет женить? – меланхолично поинтересовалась я.

– Как это?

– Ну, кто спросит: согласна ли ты, Эльвира, взять в мужья Александра? Согласен ли ты, Александр, взять в жены Эльвиру? Кто скажет: объявляю вас мужем и женой?

Принц и принцесса переглянулись.

– А у тебя хорошо выходит, – лукаво ухмыльнулась Эльвира. – Конечно, это будешь ты.

– Я?! Да вы что, я вам ЗАГС, что ли? Бракосочетательная контора?

– Ты маг дороги. А значит, у тебя есть право заключать браки, – твердо сказал принц.

Я растерялась. За время странствий стало ясно, что маг дороги в самом деле может многое, на многое имеет право. Но женить? О таком Оберон мне не говорил…

Может, потому, что не было надобности?

А ведь это прикольно. Рассказать бы девчонкам в классе…

Я вспомнила свой класс, Ритку Репину, с которой сидела за одной партой, нашу классную… Даже биологичку вспомнила чуть ли не с любовью. А ведь шутки шутками, если и брак, и коронация состоятся – я смогу увидеть их всех очень скоро!

– Ну хорошо, – сказала я, сдаваясь. – А где мы возьмем короны?

Эльвира весь день мастерила короны из сосновых шишек. Получилось красиво, даже как-то благородно – можно было поверить, что короны настоящие. Хотя я, честно говоря, все не могла отделаться от ощущения, что мы готовим для рыбаков театральный спектакль.

Вечером у огромного костра на берегу собралось все население деревни. Мельком скользнув взглядом по жениху и невесте, люди разглядывали меня. Я отражалась в их глазах – страшная, опасная, с волшебным посохом в руках. Меня сторонились; куда бы я ни пошла, вокруг появлялось свободное место.

Староста Голыш и не думал выходить вперед и обращаться к сельчанам. Принц и принцесса тоже чего-то ждали. Сельчане шептались, переглядывались, кто-то хихикал. Костер прогорал.

– Лена! Ну давай же…

– Что «давай»?

– Объявляй, что сейчас будет свадьба и коронация!

Я вышла на середину площади, чувствуя себя массовиком-затейником. Когда-то мне выпало быть Снегурочкой и вести новогодний утренник с первоклассниками, но там я не была так одинока. Там имелись еще по крайней мере Дед Мороз и баянист…

Грянув посохом о землю, я выбросила в темнеющее небо сноп красных и зеленых искр. Посмотрела ночным зрением; глаза мои вспыхнули. По толпе пронесся ропот ужаса и восхищения.

Ну, что теперь говорить?

«Здравствуйте, дорогие рыбаки и рыбачки»?

«Поздравляю, к вам приехало Королевство»?

Как легко красивые и благородные вещи превращаются в комедию, в насмешку, в фарс…

– Принц Александр и принцесса Эльвира! Согласны ли вы взять друг друга в мужья и жены?

– Согласны, – после короткого замешательства ответили они в один голос.

– Тогда я, маг дороги Лена Лапина, объявляю ваш брак сверши… ну, короче, вы теперь муж и жена. Поздравляю.

Кое-где в толпе зааплодировали. Я повернулась к новобрачным, впервые на них посмотрела; они стояли, взявшись за руки, слегка растерянные, но, в общем-то, счастливые.

– А теперь я вас короную, – сказала я уже не так уверенно.

Они оба опустились на колени и протянули мне каждый свою корону. Я подошла к принцу, приняла «сосновый венец» из его рук:

– Властью, данной мне королем Обероном…

Голос сорвался. Я в ужасе подумала: что я делаю? Оберон не давал мне никакой такой власти! Я не имею права… это самозванство!

Я глянула назад. Рыбаки и рыбачки, подавшись вперед, жадно ловили каждое мое движение.

Без единого слова я напялила корону из шишек на склоненную голову принца.

В конце концов, пусть разбираются сами.

А мне домой пора.

Ночь я провела, болтаясь по берегу. Даже искупалась разочек. Вода казалась теплой, волнение совсем улеглось, берег был пуст и темен. Я долго лежала на спине, глядя на луну, позволяя волнам потихоньку качать меня.

Вернулась в поселок, только когда солнце поднялось. Большая часть лодок вышла уже в море; я брела по узкой улочке, из-за каждого забора меня провожали внимательные настороженные взгляды.

Молодожены чувствовали себя прекрасно – завтракали молоком и хлебом, потом весело обустраивали сарай, придавая ему сходство с королевским жильем; они смотрели друг на друга с такой нежностью, что даже мое скверное настроение немного улеглось.

– Ну что? Королевство основано? Могу я уже уходить домой?

– Погоди. Понадобиться совсем немного – пару часов… в крайнем случае, пару дней. Дай Королевству пустить корни!

Прошел день. Посреди сарая возвышались два «трона» из сосновых чурбачков с приколоченными спинками. Король и королева часами восседали на них, болтая о пустяках.

В качестве прислуги староста приставил к нам пару пожилых женщин. Они готовили еду, хоть и не очень сытную, выметали мусор и выбивали тюфяки. Новоиспеченной королевской чете старухи кланялись и говорили «ваше величество». Меня сторонились.

– Ну что? Это уже Королевство?

– Не совсем. Погоди.

Я начинала раздражаться. Все происходящее казалось мне дурацкой игрой. «Королевство» напоминало игрушечный мобильный телефон: и кнопочки есть, и музыка играет, и внешне – почти как настоящий… Но связи нет. И быть не может.

Молодожены хотели почаще оставаться наедине. Я поселилась, как беспризорник, на берегу, под опрокинутой лодкой.

– …Госпожа!

Было позднее утро. Сквозь рассохшееся днище пробивались солнечные лучики. Рядом стоял на четвереньках староста, заглядывал под лодку:

– Госпожа! Позвольте с вами поговорить?

– Отчего же нет, – сказала я, подтягивая к себе посох. – Говорите.

Староста смущенно улыбнулся:

– Не угодно ли у меня позавтракать? А то молодожены, понимаю, у них свои интересы…

Я подумала и согласилась.

Дом старосты поразил меня удобством и аккуратностью: ни о каких щелях и дырах здесь речи не шло. Стены были увешаны тонкими циновками, на полулежали циновки погрубее. Большая печка, множество плетеной мебели, на полочках – раковины, глиняные кувшины, букетики сухих цветов.

– Жена моя, – похвалился староста, проследив за моим взглядом. – Мастерица… Пожалуйте завтракать.

Стол, накрытый белой скатертью, ломился от тарелок, мисок и блюд. Я поняла, что голодна, что голодаю давно, что рыба приелась и за кусочек вот этой курицы, приготовленной в сметанном соусе, я готова короновать кого угодно – хоть Голыша. Хоть прямо сейчас.

Я взяла себя в руки. Проверила посохом – нет ли опасности? Нет: еда, по крайней мере, не была отравлена. Я осторожно поставила посох в угол – так, чтобы сразу дотянуться в случае чего. Не то чтобы я ждала от Голыша неприятностей. Просто привычка такая.

Лысый староста уселся напротив. Разрезал курицу. Положил мне куриную ногу и бедро в поджаристой шкурке. Себе взял гузку.

– У вас тут куры? – рискнула спросить я.

– И куры. – Староста степенно кивнул. – Живем не бедно, не так, чтобы рыбой одной… Прокормим, кого полагается. И дворец построим… все сделаем, дайте только время.

Я впилась зубами в куриную ногу. Не потерять бы бдительности: не дать себя заболтать.

– Вы, госпожа, очень молоды. – Голыш ел аккуратно, как человек, привыкший каждый день наедаться досыта. – Вы, это… Жечь-то нас не за что. Мы народ смирный.

– Да кто же собирается вас жечь?

– А кто вас поймет, магов. Искры одной достаточно. Поселок-то деревянный. Сосна – она горит…

– Не собираюсь я вас поджигать. – Я отодвинула тарелку. – Что вы такое говорите?

– Это хорошо, если не собираетесь. А король-то ваш… это самое. Не будет тут Королевства, хоть он пляши. Я-то закон королеприимствахорошо знаю… От отца, от деда. Королевство само растет, как сосна из семечка. Если семечко гнилое или высохшее, к примеру, – ничего не вырастет, кукиш. Как увидит ваш король, что не складывается у него, – так и велит нас жечь…

– Мне он ничего не велит. Я ему не подчиняюсь, – выпалила я.

Голыш посмотрел с одобрением:

– А вот это славно, госпожа. Это хорошо…

– Погодите. Почему тут не будет Королевства?

Голыш неторопливо вытер пальцы вышитой салфеткой.

– Вы маг, госпожа, вам ли не видеть… ненастоящий король. Порча на нем какая-то. Вроде как гнильца… Из гнилого семени – что вырастет?

Он еще говорил и говорил, но я не слышала.

Ненастоящий король. Не будет Королевства. Все напрасно.

Глава 25
ВОДОЛАЗЫ И НОВОСТИ

Не возвращаясь в «тронный» сарай, я ушла из поселка. Староста дал мне узелок с едой и деревянную флягу с водой. Я шла на запад по линии прибоя, не думая о тех, кого оставляю за спиной.

Пусть утешатся. В конце концов, они в самом деле любят друг друга. По правде. Без дураков. Пусть строят себе дом, пусть учатся ловить рыбу… А сосновыми коронами потом будут играть их дети.

Я не желаю им зла. Но и смотреть на них больше не могу. Уж лучше в одиночестве.

Носились над водой бело-серые растрепанные птицы. Кричали, ловили рыбу кривыми носами и потом дрались за нее, сцепившись и падая в пену прибоя.

Почему не Оберон первый нашел рыбацкую деревушку? Ведь это место так подходит для Королевства. Белый песок и сосновый лес, далекие скалы, нормальные работящие люди… Жив ли Оберон? Жив ли Гарольд? Все, кого я успела полюбить, за кого я отвечала и кого предала, – они-то живы?

Дорога была легкой, и даже больная нога не беспокоила меня. В полдень я нашла укромное место в тени сосен, пообедала гостинцами старосты, проспала часов шесть и на закате проснулась, чтобы продолжить путь.

Так я шла всю ночь. Утром, когда вышло солнце, я просто шлепнулась на песок, заснула – и целый день открывала глаза только затем, чтобы переползти с палящего солнца в тень.

Вечером я проснулась и поняла, что очень хочу есть. Огляделась; деревья с сочными «яблоками» росли на опушке сосновой рощи, а камни на линии прибоя были сплошь покрыты большими ракушками. Топлива было полно, огонь я развела с помощью посоха; сидя в одиночестве у ночного костерка, я впервые задумалась: а что мне теперь делать? Куда идти?

Надежда на возвращение домой таяла и таяла, пока не пропала вовсе. А надежда встретить когда-нибудь Оберона…

Лучше бы не встречать его никогда. Лучше не знать, какие беды случились из-за меня с караваном; лучше верить, что все мои спутники выжили, нашли себе новое место и основали там настоящее Королевство – красивое и мудрое, с русалками в озерах, с драконами в горах…

И пусть думают, что я погибла.

Прошло несколько дней. Я все так же брела по берегу, то останавливаясь на отдых и рыбалку, то снова отправляясь в путь. Наконец мне подвернулась пещерка в скале, такая уютная, что я решила остановиться здесь надолго.

Я натаскала в пещеру травы и сухих водорослей. У входа вырыла ямку для костра, обложила ее обломками ракушек – вышло неплохо. Заготовила топлива про запас. Посох показывал смутную опасность, таящуюся в море, но я так привыкла жить среди неприятностей, что не придала этому значения.

Напрасно.

Я лежала в своей пещерке и уже почти спала, когда с моря донесся странный звук – как будто вырывались на поверхность огромные мыльные пузыри. Я схватила посох; бульканье сменилось плеском, а потом тяжелыми шагами, это были человеческие шаги. И людей, судя по звуку, было много.

Я выглянула из своего укрытия…

«С ними дядька Черномор».

Из воды выходили один за другим люди, похожие одновременно на рыцарей в латах и на старинных водолазов с огромными круглыми головами. Влажно поблескивал металл их панцирей и шлемов. Вместо рук были железные клешни, вроде как у крабов, только тяжелее и больше раз в сто. В сравнении с верхней половиной тела ноги казались бледными и тонкими – они были покрыты нежной светлой чешуей, напоминавшей о брюшке змееныша.

Я насчитала два десятка чудовищ, а из моря все лезли новые. Что им понадобилось именно здесь? Собрание у них, или парад, или митинг какой-нибудь? И, главное, найдут ли они в пещере – меня?

Берег вздрагивал под их шагами. Прибой кипел. «Водолазы» разбрелись, как будто что-то искали. Я вспомнила, что весь песок вокруг пещеры разукрашен моими следами, и если у этих существ есть хоть капля мозгов…

Скрежетнуло железо. Один из «водолазов» наклонился над входом в пещеру; я подалась назад.

«Водолаз» булькнул. Это был неприличный и даже смешной звук. Я бы расхохоталась, если бы все прочие железные страшилища не повернули, как по команде, ко мне свои круглые «консервные банки».

Новое бульканье – и «водолазы», как один, бросили все дела и подошли посмотреть, что такое отыскал товарищ. Сомкнулся круг железных пластин, чешуи и клешней.

Я замерла в глубине пещерки, выставив перед собой посох и прекрасно понимая, что отсидеться не удастся. Возможно, клешнястые «водолазы» явились из моря специально за мной. Но даже если это не так, если им случайно подвернулось мое убежище – все равно они видят во мне не Лену Лапину и не мага дороги, а теплое живое мясо. И придется потрудиться, чтобы заставить их изменить свое мнение. Как говорила наша завучиха, «попробуйте меня переубедить»…

Снова заскрежетало. «Водолазы» пытались расширить узкую щель, в которую никому из них было не пролезть. Зашатались камни, в пещерке сделалось теснее, чем раньше. Кто-то ходил у меня над головой – я слышала тяжелые шаги и шелест оползающего гравия; тянуть дольше не имело смысла. Убежище в любой момент могло превратиться в западню.

– Ну держитесь, головастики, – пробормотала я сквозь зубы.

Первым ударом мне обязательно надо было отбросить их от входа как можно дальше, напугать, оглушить и выиграть несколько секунд (потому что вылезать из щели на четвереньках и одновременно использовать посох не смог бы, наверное, даже Оберон). С другой стороны, как бы мне самой не поджариться – а если луч отскочит от камня рикошетом?

Железные страшилища, сами того не ведая, облегчили мне работу – раскачивая и выворачивая из песка огромные камни, они расширили вход в мое убежище. Внутрь по-хозяйски полезла железная клешня: ночным зрением я могла разглядеть ее очень подробно, до царапинки, до приставшей песчинки. Такой клешней – зазубренной, острой – запросто можно отхватить человеку голову…

Я уперлась в песок коленками и локтями, нацелила посох на клешню – и шарахнула молнией. Пещера наполнилась пылью и копотью, посыпались мелкие камушки, я закашлялась – но и «водолазу» не поздоровилось тоже. Снаружи послышались скрежет и визг, клешня убралась, освобождая выход. Не дожидаясь, пока враг опомнится, я кинулась вперед – вырваться из западни и принять бой на открытом пространстве.

Ох, как их было много!

Они отступили, как зрители, готовые дать пространство акробату или жонглеру. И тут же сомкнулись плечом к плечу, повернув ко мне безглазые круглые лица. Это было жутко – но я много жуткого перевидала за последние недели и не собиралась дать себя сожрать каким-то двуногим крабам. Вскинула посох…

Заскрежетало сзади. Я оглянулась – они брали меня в кольцо!

Железные клешни смыкались и размыкались на уровне моих глаз. «Водолазы» не спешили – они были разумные, может, я могла бы с ними говорить…

– Что вам надо? Уйдите – и останетесь в живых!

Зря я заговорила. Во-первых, голос получился слишком тихий и писклявый. Во-вторых, сама попытка договориться показалась этим существам признаком слабости; они перестали выжидать и одновременно двинулись на меня со всех сторон.

Я ударила. Кольцо разорвалось – и тут же снова сомкнулось, лязгнули панцири. Я крутнулась волчком, ударила опять и опять…

«Отряд не заметил потери бойца». На песок упали несколько отсеченных клешней, покатилась под чешуйчатые ноги круглая голова – никто и не думал пугаться или горевать по этому поводу. Твари наступали, их было много, и они твердо решили перекусить меня пополам.

Кто об этом узнает?

Оберон? Вряд ли. Принц и Эльвира? Тем более… Кому, кроме меня, будет хуже, если сегодня на мирном песчаном берегу эти невозмутимые твари перемелют клешнями все мои кости?

Если бы здесь был Ланс с его «веерным трассированием»!

Мне не удастся по-взрослому крутануть посох вокруг пальца. Я же не жонглер…

Зато я много раз видела вертолеты.

Я вскинула посох над головой. Со стороны, наверное, это было похоже на детскую игру в «геликоптер» – свистнул надо мной воздух… Посыпались сначала редкие искры, потом струйки огня, потом вокруг меня вдруг раскинулся непроницаемый зеленый шатер. Посох вертелся уже сам по себе; ежесекундно рискуя его уронить, я видела, как попятились мои враги, как повалились самые смелые, как закипела вода у берега – гости уходили несолоно хлебавши, удирали, прямо сказать, в свою пучину, на дно морское, или где там у них дом… И вот уже берег опустел, а я стояла в центре зеленого огненного шатра, посох вертелся у меня в руках, а я не могла его остановить!

Эти несколько минут были самыми ужасными из всей схватки. Пальцы онемели, руки готовы вывалиться из суставов, враги давно разбежались… А посох свистит над моей головой, не замедляя вращения. Не останавливаясь.

Мне помогла больная нога. Я оступилась на камне – и упала.

– Вот она! Вот!.. Ой, а что это?!

Я сидела на песочке, задумчиво выгрызая жареных моллюсков из их закопченных раскрывшихся домиков. Костер погас. Высоко стояло солнце; весь берег за моей спиной был завален оторванными железными клешнями, а кое-где валялись и головы. Я нарочно села спиной к месту битвы, чтобы аппетит не портился.

Я узнала голос. Но обернулась не сразу. Пусть посмотрят, им полезно. Может, расхочется ходить по берегу одним, без мага дороги.

– Лена! – Голос был теперь слабый, едва слышимый. – Лена, ты жива?

Я нехотя повернула голову:

– Нет, меня убили.

– Зачем ты ушла? Как ты могла нас оставить?

Принц и Эльвира спешили ко мне по берегу, осторожно обходя железные останки:

– Эти люди… Знаешь, что они нам сказали, когда ты ушла? Они послали нас чистить рыбу!

– И правильно сделали.

Принц замедлил шаг. Выпустил руку Эльвиры:

– Что ты сказала?

Я поднялась. Взяла посох. Пошла принцу навстречу; он был много выше меня, но это дела не меняло.

Я остановилась перед ним, и принц тоже остановился. Я направила посох ему в грудь. Он побледнел:

– Ты что?!

– Идите назад. Вы оба. Не смейте ходить за мной!

Подбежала Эльвира. Принц дернул ее за руку, заслонил собой. Было жалко и смешно смотреть, как он защищает от меня принцессу; я рассмеялась.

– Вы, оба, предатели. Из-за вас, может быть, погиб Оберон… и многие наши друзья. Из-за вас. И из-за меня.

Принц стал еще бледнее. Зрачки у него расширились, глаза сделались черными и бездонными, будто объективы. Губы затряслись.

– Я привела вас к людям, – продолжала я безжалостно. – А вы не смогли основать Королевство. Вам не быть королем и королевой. А я не вернусь домой. Так нам и надо, всем троим. А теперь уходите отсюда, идите в поселок и садитесь чистить рыбу. И забудьте, как меня зовут! А если вы еще раз увяжетесь за мной…

Я стукнула посохом о песок. Злой зеленый луч взметнулся в небо. Я ударила снова; воздух шипел, разрезаемый изумрудным огнем. Принц попятился, все еще прикрывая собой Эльвиру. Они оба смотрели с таким ужасом, будто я на их глазах сбросила кожу.

А потом они вдруг разом оторвали взгляды от меня и уставились вверх, в пространство над моей головой. Я обернулась…

В воздухе над дальними холмами таял след белого луча. Секунда – и новый луч, яркий даже на фоне дневного неба, поднялся в синеву, на секунду замер и медленно начал таять.

– Что мы говорим? Давай, решаем! Мы должны говорить одно и то же, от этого зависит жизнь, ты понимаешь?

– Говорите что хотите. – Я сидела на песке и глядела на волны.

– Этого мало! Ты, Лена, должна говорить то же, что и мы!

На щеках у Эльвиры горели красные пятна. Я сама чувствовала, что горю. Меня и Оберона разделяло несколько часов пути, не больше; от одной этой мысли начинали трястись поджилки, и я сама не знала, чего хочу больше – бежать навстречу или спасаться без оглядки.

– Значит, так, – принц старался сохранить самообладание, – вечером мы с Эльвирой пошли прогуляться, на нас напало чудовище, Лена нас спасала. Потом всех подхватило и унесло туманом… Все.

– Какое чудовище?

– Да любое!

– Я имею в виду, как оно выглядело? – Эльвира кусала губы. – Мы должны говорить одно и тоже!

– Ну… с рогами… такое… – Принц руками изобразил нечто столь же свирепое, сколь и непонятное. – Да придумай любое чудовище и расскажи нам! Чтобы мы знали…

Я через плечо покосилась на холмы. Дрожал воздух над разогретым песком; Оберон уже знал, что я здесь, он узнал мой луч и ответил на него. Он знает, где мы, и идет сюда… И будет здесь… когда? Может быть, с минуты на минуту?

– Лена! Лена! Ты слышишь?

Они оба стояли надо мной, у обоих были бледные лица и требовательные голоса:

– Лена! Вставай! Мы должны идти навстречу, быстро и с радостью идти, ты поняла? И чтобы никакого намека на виноватый вид! Не отводить глаз, не смущаться! Если тебе не дорога твоя голова – пожалей наши! Пожалуйста!

Навалившись на посох, я тяжело поднялась на ноги.

Мы шли целый день, но ни одно живое существо не попалось нам на пути. Похоже, Оберон вовсе не спешил к нам навстречу – он ждал, когда мы сами придем к нему. В этом равнодушии мне виделся недобрый знак.

Принц и Эльвира говорили без умолку – успокаивали друг друга, придумывали одно за другим чудовищ, которые якобы на нас напали и вынудили оставить караван. Я волочила ноги по песку, за мной оставался след, как за трактором. Всякий раз, когда мы поднимались на холмик, меня начинало мутить от волнения – сейчас появится караван, сейчас мы его увидим…

Но всякий раз перед нами открывался только песчаный берег, бело-серые птицы, расхаживающие по песку, и далеко впереди – новый холм.

Солнце село. Эльвира и принц охрипли.

– Может, нам вообще померещилось? – тихо спросил принц после длинного молчания.

Я покачала головой. Уж сигнал-то Оберона я ни с чем не спутаю. Но, может быть, караван уходит от нас? Но и следов никаких не было – чистый, вылизанный ветром и морем песок…

Совсем стемнело. Мы шли бездумно, как катится заводная машинка. Поднялись на пригорок…

И увидели огни. Вокруг костров двигались тени, сидели, ходили, суетились; я насчитала три, четыре, пять… восемь костров! Значит, караван не понес потерь, во всяком случае, таких, которые можно было бы увидеть с первого взгляда!

Честное слово – у меня будто гора с плеч свалилась.