355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марина и Сергей Дяченко » Петля дорог » Текст книги (страница 10)
Петля дорог
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 17:57

Текст книги "Петля дорог"


Автор книги: Марина и Сергей Дяченко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 55 страниц)

Та, что на экране, нервно хихикнула.

– Продолжаем, – сказал мужской голос. – Снимите с нее пальто…

Кто-то, попавший в кадр спиной и плечом, помог женщине раздеться.

– Госпожа Крок, ваш муж знал о цели ваших поездок? – сухо спросил голос, в котором Ирена с удивлением узнала голос Семироля.

– Не-ет…

– И не догадывался? И никогда не связывал сообщения о новых жертвах с вашими поездками?

– Не-ет… Он очень хороший… челове-ек…

У Ирены когда-то была студентка с такой вот тягучей манерой разговаривать. На студенческой конференции ее доклад вместо трех минут занимал тридцать, публика то смеялась, то зевала, то разбредалась по буфетам…

– А ваши дети, госпожа Крок?

– Они… в частной школе… хорошей… хорошей… закрытой…

– Поездки бывали неудачными?

– Да… каждая вторая… или третья…

– Сколько всего было РЕЗУЛЬТАТИВНЫХ поездок?

Женщина на экране сглотнула.

Ирене вспомнился гофрированный шланг, до смерти напугавший ее в далеком детстве. Шланг лежал поперек садовой дорожки и подергивался в такт перепадам давления; шланг был толстый и черный, неживой и живой одновременно, лоснящийся и жирный, маленькой Ирене показалось, что он хуже любой змеи, страшнее паука, что лучше умереть, чем переступить через него, и она с плачем кинулась обратно, и несколько раз просыпалась ночью оттого, что шланг, упругий и ребристый, приходил к ней во сне…

Немолодая темноглазая женщина с медленной, как болото, речью. Шланг. Девочка, с плачем убегающая по садовой дорожке…

Ирене сделалось противно; она подняла голову, ища взгляд Семироля, молча испрашивая у него разрешения прервать неприятный просмотр…

– …Госпожа Крок, вы помните дом у дороги, Большое Шоссе сто сорок семь?

Прошла целая секунда, прежде чем Ирена вздрогнула.

Номер ЕЕ дома…

Женщина недоуменно молчала.

– Это был период, когда вы встретили третьего, того, кого вы называли «червячком»…

Женщина забегала глазами. Стиснула пальцы.

– Вспоминайте – дом у дороги… Там собака и машина в гараже… Вы пользовались машиной. Вы прикормили собаку…

Женщина улыбнулась. Стянула с головы серый вязанный берет, высвобождая очень длинные, с проседью волосы:

– Там и, это, и вправду никто не жил… собаку я прикормила… могла бы отравить, но это жалко…

– Вы вспомнили?

– Да-а…

– Сколько времени вы там прожили? В отсутствие хозяйки?

– Летом неделю… И в октябре… Неделю…

– Муж по-прежнему думал, что вы в командировке?

– Да-а…

– Что вы жгли в камине?

Женщина молчала. Ее лиловый свитер был весь покрыт катышками свалявшейся шерсти; свитер когда-то был теплым и элегантным, Ирена вдруг подалась вперед, разглядывая стилизованный виноградный лист на тощем дамочкином плече…

Когда-то, может, полгода назад, а может, в другой реальности, свитер принадлежал Ирене. Виноградные усики складывались в ее инициалы, то была работа на заказ, институтские дамы отмечали обновку и щелкали языками…

Бедный свитер.

«Тетя Ирена, а разве это были не вы?..»

Тогда, в доме, у нее не было времени – да и надобности – перетряхивать шкафы в поисках пропавших вещей…

– Его вещи жгла, – неохотно проговорила женщина. – Сперва взяла – хотелось… А потом… ненужные тряпки.

Надо подумать. Надо лечь на кровать, укрыться одеялом, и пусть все они катятся в тартарары…

– Ян!! Выключите…

Подергивался на земле черный резиновый шланг.

Синее мельтешение экрана. Темнота…

– Извините, Ирена. Но вы сами…

Она проглотила горькую слюну:

– Что это?!

– Оперативная съемка… Неофициальное, приватное расследование. У меня есть такие возможности.

– Ее… это ОНА? Она под судом?

– Ирена. Обратите внимание на дату… Прошел почти месяц.

– Суд закончился?!

– Суда не было.

Ирена молчала. Мучила свои пальцы.

– Ирена… Она больше никого не убьет. Вам этого мало?

– Почему… меня… судили? А ее нет?!

Семироль снова прошелся по комнате. Перемотал кассету, вытащил ее из магнитофона, аккуратно водворил на место.

– Потому что уже спустя час после съемки эта женщина… – Ирене показалось, что Семироль замялся, – покончила с собой.

Они встретились глазами

– Ирена… Поезд ушел. Ваша реабилитация невозможна. Но и маньячки больше нет. Все.

Она молчала. Разглядывала свои ногти, и каждый из них казался ей равнодушным розовым лицом.

* * *

Однажды утром Анджей выбрался из постели, сияющий, как елочная игрушка:

– Мне приснился сюжет! Для тебя! Отхватишь «Вулкан» не глядя, и всего-то за час работы, сюжет-то какой!

– Какой? – спросила она.

В халате, накинутом на голое тело, со следом от подушки на щеке, с вдохновенным огнем в глазах, Анджей источал запах сонного мужчины, колоритный, подернутый свежестью и одеколоном натуральный запах…

– Слушай… Представь – толстая рыбина глядит из глубины, со дна, как на тонком льду занимаются любовью двое… А лед совсем тонкий. Лед – как нежная кожа… Он прогибается согласно каждому движению. Рыба глядит изнутри – и ничего не может понять, хотя лед почти прозрачный…. Колеблется. Живое зеркало… Как подвижные стенки бокала. Как мягкая стеклянная простыня… Влюбленные доходят до экстаза – и он лопается, он же слишком тонкий, и оба проваливаются в воду, но не перестают любить друг друга…

Анджей сделал эффектную паузу.

– А где сюжет? – спросила она, помолчав.

Он демонстративно посмотрел на часы:

– Десяти минут тебе хватит? Чтобы сообразить?

Она помолчала еще. Вздохнула:

– Хорошенькие сны тебе снятся… Приготовлю на ужин рыбу. И, знаешь, давай ляжем спать пораньше…

Анджей ушел на работу, оскорбленный.

* * *

Она не могла собрать разбегающиеся мысли. Она ждала ночи, чтобы методично все обдумать – но спокойно дожить до вечера ей не дали.

После ужина Семироль снова зазвал ее в кабинет; она интуитивно ощутила неприятность – и не ошиблась.

– Скажите мне, Ирена… А где вы все-таки были все эти десять месяцев?

Она не выдержала и села. Опустилась на край кресла; Семироль с удовольствием уселся тоже:

– Видите ли, Ирена… Я навел справки, а у меня достаточно разветвленная сеть осведомителей… Так вот вас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО никто не засек. Нигде. Вот странное обстоятельство, и вы так настойчиво скрывали эту информацию от суда… МНЕ вы можете сказать?

Надо подумать, в панике соображала Ирена. Надо поразмыслить… Время…

– Это очень важно, Ирена. И никто, кроме меня, не узнает вашей тайны… Говорите.

Рука ее автоматически коснулась сонной артерии:

– Сейчас?

– А вам нужно время, чтобы вспомнить?

– Мне?

Нужно подумать, нужно подумать, нужно…

Семироль болезненно поморщился:

– Ирена… Придется сказать.

– Вы не поверите, – выдавила она, глядя в его недавно холеное, а теперь хищное и обветренное лицо. – Ян… Я… писатель… но если я расскажу вам правду… вы же не поверите. Вы скажете, что я плохая… плохой… выдумщик…

Нужно подумать. Одеяло до подбородка… Нет. Вампир не даст такой возможности. Она слишком расслабилась, забыла, как борются за жизнь, сама того не подозревая, вылетела на край ледяного обрыва и теперь скользит, пытаясь удержаться…

– Вы не поверите, – повторила она с жалобной улыбкой.

– И все же? Десять месяцев – не день, не два…

– Ян, вы меня не убьете? Это было бы обидно… теперь… очень досадно…

– Где вы были все это время, Ирена?

– Это… постыдно. Это… история любви.

Она сказала – и растерялась. В голове не было больше ни одного слова. Ни одного.

Нужно подумать, нужно…

– Ну и?.. Говорите, Ирена. Не стесняйтесь. Сказанное вами умрет в этих стенах… Ну?

Сумасшедший дом…

– Ему было шестнадцать лет!! Мы…

Она запнулась. Вполне естественно; щеки ее стыдливо покраснели, в основном потому, что она не знала, что за историю придумать для столь юного персонажа.

– Мне очень трудно об этом говорить…

Чистая правда. Медленные шестеренки Ирениного воображения вертелись втрое быстрее обычного, перегревались, стачивались, грозили слететь с оси…

– Эта история…

Да, история оказалась и впрямь пикантной.

– Ему шестнадцать лет. Это было… мы уехали на какую-то турбазу в горах… даже не турбаза, так, сарай… И прожили там десять месяцев. Ян, не заставляйте меня говорить, это стыдно…

И она закрыла лицо руками – на семинаре молодых авторов, где она в свое время появлялась два или три раза, за такой сюжет подвергали не просто осмеянию – публичной порке…

Чем абсурднее – тем проще поверить. Теперь ее можно обвинить в распутстве – зато диагноз «шизофрения», лишающий шансов на жизнь, отступает на задний план…

– Его имя Онош… фамилию никогда не знала. Он хороший мальчик, из пристойной семьи… Элитная школа… Это стыдно, Ян. Мы спрятались от людей… Специально. Ото всех… Он обещал построить для меня… мир… мир любви… А потом… я… утром… когда я посмотрела в зеркало… и увидела себя, которой тридцать… рядом с пацаном, который…

Она заплакала. Совершенно искренне. Семироль молчал; Ирена бормотала, исступленно взваливая на себя чувство вины, демонстрируя все беды и комплексы неустроенной женщины, погружаясь все глубже, веря все искреннее…

– А почему вы сказали на следствии, что подтвердить ваше алиби может ваш бывший супруг Анджей Кромар?

– Он нас нашел, – проговорила она, не глядя Семиролю в глаза. – Он приехал… Он видел нас вместе. И…

– И умер от потрясения, – с сожалением пробормотал Семироль.

Ирена не выдержала и посмотрела на него.

Упырь-адвокат издевательски улыбался. Открыто. Во все зубы.

* * *

– Это что?! – спросила она, приподнимаясь на локте. – Это почему рассвет такой?!

– А каким он должен быть? – сонно поинтересовался Семироль.

– Он синий, – сказала она с ужасом. – Почему он такой синий?!

– Он всегда такой… Тихо, Ирена. Вам приснилась какая-то гадость…

Она потрогала шею. И послушно легла на место – бок о бок с его белым и жестким, как сахар, расслабленным обнаженным телом.

– Все будет в порядке, Ирена.

– Вы уверены?

– Да. Интуиция подсказывает мне, что ваши уловки и ваше вранье никак не скажутся на нашем потомстве… Никак.

ГЛАВА 7
* * *

Горел, искрился снег. Горы горели огромными белыми факелами; белый солнечный диск горел над горизонтом, как будто кто-то водил над МОДЕЛЬЮ направленным лучом исполинской настольной лампы. Ирена стояла, привалившись спиной к стволу корявой сосенки. И ощущала свою голову Луной – вероятно, Луна испытывает похожее блаженство, когда ловит солнечный свет своими бледными, в кратерах, щеками…

Ирена чувствовала себя странно.

То, о чем она думала, что этого никогда не может быть – случилось. Перейдена черта, вампир Семироль фактически стал ее мужем. Моделятор Анджей не отреагировал никак – может быть, МОДЕЛЬ стала настолько самостоятельной, что больше не подчиняется ему…

А может, перестала подчиняться в первый же миг своего существования. Что Ирена знает о МОДЕЛЯХ?

Она слабо улыбнулась солнцу. Откуда она знает, что это именно солнце, а не чья-то настольная лампа?..

Возможно, именно в это утро мир МОДЕЛИ сделался настоящим миром. Ирениным миром, в котором даже ранние ее рассказики несут на себе отпечаток таланта. Возможно, именно в этом мире она могла бы…

Холодный ветер рванул полы куртки, заставил задержать дыхание.

А КТО написал за нее эти рассказы? Тексты, которые никогда не принадлежали ей, но могли принадлежать, должны были принадлежать, она считает их своими…

Кто написал их? Анджей? Создатель? Или она сама – та, которой не было, которая существовала в прошлом этой МОДЕЛИ, непостижимой конструкции, чья вечность – десять с лишним месяцев…

Она подумала о Семироле – без страха или отвращения. Как о свершившемся. Со вздохом облегчения. Ну вот, все не так страшно…

– Ты в дураках, Анджей, – сказала она синему небу.

Небо молчало.

Она с трудом отслонила свое тело от корявой сосны. Весь мир – клубок моделей. Анджей смоделировал вселенную, Ирена смоделировала двух человечков, переживающих свою первую любовь на изрытом древоточцами стволе… У обоих неплохо получилось. А Семироль обустроил ферму в горах – тоже своего рода модель… Сейчас Ирена вернется в дом и смоделирует свою историю. От того самого момента, как она взяла телефонную трубку и в трубке обнаружился господин Петер…

Она спускалась по крутому склону. Летели камушки из-под тяжелых ботинок.

В стороне от фермы, на дороге, ведущей к лесу, друг против друга стояли двое. Даже издали их ни с кем невозможно было спутать – из всех мужчин на ферме только у Троша такие широченные плечи. И уж конечно, фигурка в ярком теплом платке – Эльза…

Ирена невольно замедлила шаг.

Женщина что-то говорила – быстро и горячо. Потом обняла Троша за шею, тут же оттолкнула и почти бегом устремилась к калитке, к своему коровнику…

Трош постоял – и побрел в другую сторону, к воротам.

На полпути увидел спускающуюся Ирену.

Помедлил. Изменил направление; молча предложил Ирене руку – весьма кстати, она как раз обдумывала, как бы половчее спрыгнуть с валуна.

– Сегодня хороший день, чтобы гулять, – сказал Трош, привычно отводя глаза.

– Спасибо, – сказала она, выпуская его руку. – Да, слава Создателю, сегодня хороший день…

Он быстро взглянул на нее – не издевается ли?

– Я обдумывала новую повесть, – сказала Ирена, глядя на сверкающие шапки гор. – Это будет лучшее из всего, что я написала.

Трош оживился:

– Я давно хотел спросить… Вы как, из головы выдумываете? Или вспоминаете, что было с вами, или со знакомыми, или в других книжках…

– Я моделирую, – серьезно сказала Ирена. – Я немножко моделирую новый мир… С людьми. Не обращая внимания на то, нравится это им или нет…

Трош удивленно молчал. Вероятно, он ожидал другого ответа.

– И знаете, Трош, если кто-то из моих персонажей обратится ко мне с просьбой изменить его скверную судьбу… Я, пожалуй, пропущу его просьбу мимо ушей. В книге все должно быть естественно, читатель не любит богов из машины, если исполнять все желания этих маленьких искусственных людишек, так ведь издательской площади не хватит… Верно?

Трош молчал.

– Вы молились, Трош? Помолитесь еще. Попросите нашего Создателя быть добрее…

– Разве он недостаточно добр? – после паузы спросил Трош.

– А разве достаточно?

Трош остановился:

– Грех так думать…

– Милый Трош…

Ирена остановилась тоже, положила юноше руки на плечи – для этого пришлось привстать на цыпочки.

– Дражайший Трош… Пусть вы проводите в молитвах большую часть времени – но поверьте, я знаю Создателя лучше вас.

Вечно опущенные глаза несчастного убийцы наконец-то раскрылись. Округлились, как фары.

– Предавая вас в руки упырю, Создатель вовсе не хотел наказать вас, Трош… И испытать вас он не хотел тоже. Он вообще о вас не думал, смею заверить. Он понятия не имеет о вашем существовании… Возможно, он тренировался, создавая МОДЕЛЬ-черновик. А может быть, прослеживал одну-единственную закономерность, которую мы не можем уловить, потому что смотрим изнутри… А уж достиг цели его эксперимент или нет – мы не узнаем и подавно. Потому что, возможно, сам Создатель погиб в автокатастрофе несколько месяцев назад. Он был очень силен в вождении – но порой не чувствовал габаритов машины, увлекался, рисковал понапрасну… Он был не от мира сего, наш Создатель, и не от мира того, и вообще не от мира… А теперь наша МОДЕЛЬ катится своим ходом, без руля и без ветрил, и без Создателя, предоставленная самой себе… Вы когда-нибудь видели, как катится под уклон машина без водителя?

Трош слушал, и глаза его становились все больше и больше. Казалось, вот-вот он скажет: «Неправда», или «Не может быть», или «Что за чушь»…

Но одна за другой проходили минуты, а Трош молчал.

– Извините, – сказала Ирена устало. – У меня сегодня особое настроение. Все мне видится в особом свете… Сейчас я пойду и сяду за компьютер. И не встану из-за клавиатуры до поздней ночи… И буду счастлива. Вот так.

И, улыбнувшись боязливому атлету, она повернулась и прошествовала в дом – ей казалось, что ноги ее не касаются земли.

* * *

Через неделю стало ясно, что первая брачная ночь Ирены и Семироля не дала ожидаемого результата.

– Дело житейское, – весело сказал Ник. – Будем настойчивы и оптимистичны – и все у нас получится, правда, Ян?

– Помолчи, – отозвался Семироль с явным раздражением, Ирена впервые слышала, чтобы он разговаривал с врачом в таком тоне. – Хочешь балагурить – отправляйся в коровник к Эльзе.

– Ну извини, – тут же ретировался Ник.

Ирена молчала. Семироль присел рядом, поколебался и обнял ее за плечи; она не сопротивлялась. Игра так игра; она не свиноматка, в конце концов, и не корова из известного анекдота, корова, печально укоряющая ветеринара: «А поцеловать?»

– Как повесть? Когда можно будет почитать?

– Еще не скоро, – она вздохнула. А про себя добавила: а ты, скорее всего, не прочтешь никогда.

– Я снова уеду… На несколько дней.

– Я буду ждать, – выдавила она сакраментальную фразу.

Семироль усмехнулся. Сильнее сдавил ее плечи:

– Все больше убеждаюсь, что я сделал правильный выбор… Ни о чем не беспокойтесь, Ирена. Все будет хорошо.

* * *

Спустя день после отъезда Семироля Ирена случайно стала свидетелем жестокой свары.

Сперва она услышала громкие голоса во дворе. Говорил в основном Сит, Ирена узнала своеобразный стиль и стандартный набор слов – вероятно, именно так говорят вышибалы с распоясавшимися клиентами, и, наверное, именно так мордатый кредитор станет разбираться с должником. У Ирены никогда не было ни одного знакомого бандита – но телеэкран в свое время заботливо посвятил ее во все эти тонкости.

Она поколебалась – а потом, услышав голос Ника, все-таки спустилась в прихожую, накинула куртку и вышла.

Трош медленно вытирал с лица кровь. Глаза его, вечно опущенные, казались теперь совершенно стеклянными; Сит шипел протяжно и зло, рука его, длинная обезьянья лапа, держала Троша за грудки и время от времени встряхивала. Ник стоял в стороне, сузив глаза, переводя ледяной взгляд с одного противника на другого; у ворот рыдала, упав на мерзлую землю, Эльза. Платок сбился с ее головы, обнажив коротко стриженную голову и маленькое красное ухо среди спутанных прядей.

– Я т-тя… С-с-с… Жить надоело, с-с-с…

Сит ударил снова. Ник увидел Ирену, стоящую на пороге в дверях, резко махнул рукой – закрой, мол, дверь, прочь отсюда…

Ирена не послушалась. Просто потому, что подступила вдруг слабость и тошнота.

Ей не так часто приходилось видеть, как бьют. Возможно, жизнь вне МОДЕЛИ слишком изнежила ее.

Сит совсем озверел от вида крови. Эльза заверещала, подхватилась с земли, кинулась на громилу – тот отшвырнул ее одним движением плеча. Трош со всхлипом втянул в себя алую жижу, и целую секунду Ирена верила, что он так и будет болтаться окровавленной куклой в руках мордоворота, не даст сдачи…

А потом Сит отлетел вслед за Эльзой, спиной врезался в угол дома, захрапел – а Трош слепо шагнул вперед, ударил трижды – кулаком, коленом, снова кулаком, и Сит сполз по стенке, шипя и оседая, как проколотый пляжный мячик…

Эльза завыла и повисла уже на плечах Троша. Хорошие были плечи – хоть выводок Эльз на них вешай, а будет им просторно, будто тлям на кленовом листе…

Ирена только сейчас заметила, что идет снег. Мелкий, мокрый, сиротский.

Ник подошел к Трошу сзади и что есть силы ударил ботинком под колено. А когда Трош оставил Сита и удивленно обернулся, взял его за ворот и подтянул к своему лицу, и сказал что-то еле слышно, но от этого слова Трош опомнился. Непонимающе оглянулся на хрипящего Сита, механически вытер губы; подскочила Эльза, в ее руках был комок белого снега, и вот этим снежком она стала оттирать окровавленное лицо того, который «и мухи не обидит»…

– В дом, – сухо сказал Ирене подошедший Ник. – Здесь нет ничего интересного.

На этот раз она послушалась. Просто потому, что снова обрела способность двигаться.

* * *

Ник сам пришел в ее комнату. Постучал, дождался приглашения, вошел, снова дождался приглашения, опустился на стул:

– Извините… От имени Яна приношу вам извинения. Всякое бывает… Мне очень жаль, что вы оказались свидетелем ЭТОГО.

– И как часто бывает это всякое? – осведомилась Ирена после паузы.

– Редко, – Ник не улыбался. – И, к сожалению… К сожалению, Ян потребует объяснений. От меня.

– От вас? Почему не от Сита?

Ирена была неприятно удивлена. Сит был единственным жителем фермы, к которому она не испытывала ни доли симпатии. Наоборот.

– Сит… Ирена, видите ли, я не обязан все это вам объяснять, но раз уж вы спросили… Виноват как раз не Сит. Это Трош…

– Да? – она не стала скрывать сарказма.

– К сожалению… Трош нервничает в последнее время. Это очень опасно, он становится нестабилен… Из-за него начинает волноваться Эльза. И Сит… тоже не отличается терпимостью. Вряд ли Ян допустит, чтобы накануне… гм… важного события на ферме нарушилась стабильность… Ничего, что я все это вам рассказываю?

Горы за окном угасали. Комната неторопливо погружалась в темноту.

– А скажите, – пробормотала Ирена, – вы, как врач… психолог… знаете, ОТЧЕГО нервничает Трош?

Ник пожал плечом:

– Кабы знать…

* * *

Она нашла Троша в коровнике, «зверинце», как она сама для себя его окрестила; Эльза тут же вышла, и, показалась Ирене или нет, но исподтишка бросила на пришелицу хмурый взгляд. Впрочем, чего ей радоваться – после всего, что случилось…

Трош остался. Кивнул, помялся, развел руками, будто призывая в свидетели кроликов и прочую живность:

– Зачем вы здесь… Воняет… и вообще…

– Идемте ко мне? – предложила Ирена.

Трош покачал опущенной головой.

– Почему? Моя комната, кого хочу, того зову в гости… Или Эльза, – она сделала попытку пошутить, – приревнует?

Трош снова покачал головой – на этот раз испуганно.

– Тогда прогуляемся? У меня к вам разговор, Трош, я хотела бы…

– Да, – Трош сглотнул, мускулистая шея содрогнулась. – Да, конечно…

В молчании они дошли до калитки, но выходить на стали. Ветер к ночи утих, фонари над домом и пристройками почти не качались, на снегу лежали желтые пятна света. Гор не было видно – они просто молча присутствовали в темноте.

– А откуда здесь вода берется? – неожиданно для себя самой спросила Ирена.

Трош оживился:

– О, тут очень хорошая вода… Минеральный источник…

– Понятно. Трош, я чем-то вас огорчила?

Больше всего ей хотелось, чтобы он непонимающе замигал. И тогда со спокойным сердце можно будет сказать себе, что предположение, которое ее мучит – ложно…

Он потупился. Втянул голову в плечи.

– Я огорчила вас? – переспросила Ирена так мягко, как только могла.

Он отступил на полшага.

– Я говорила всякие глупости, про Создателя, про модели миров… Но я же писательница, вы знаете. Сейчас я пишу про модели – вот и болтаю что ни попадя… Неужели вас это огорчило, Трош?!

Он молчал.

– Извините… Если бы я знала, что для вас это так важно… Но ПОЧЕМУ несколько глупых слов так вас задели? Наверняка вам их говорили в избытке, смеялись над вашей верой, и вообще… Верно?

– Да, – выдавил Трош.

Теперь он поднял голову, и свет фонаря упал ему на лицо. При этом свете кровоподтеки казались темными очками, надетыми под глаза, прямо на череп.

– Трош, – у нее вдруг горло перехватило от жалости. – Я врала вам. Забудьте все, что я говорила…

Он вздохнул:

– Нет… это теперь вы… врете. А тогда вы говорили правду.

– С чего вы взяли?!

– Видно…

– Трош, да вы с ума сошли! По-вашему, я действительно… лично знаю Создателя?!

Она попробовала засмеяться, и отчасти это ей удалось.

Трош не улыбнулся:

– Может быть… Я ведь не знаю, кто вы. Может быть, вы сами пришелица. Со звезд… Из других миров…

– Читайте классику и не смотрите сериалов, – назидательно сказала Ирена, в то время как ее медлительная смекалка из кожи лезла вон, чтобы что-нибудь придумать. Нет, такой поворот дел не входит в ее планы. Ни за что…

– Трош… Что бы там ни было, дайте мне слово, что вы все забудете… успокоитесь… возьмете себя в руки…

Он покачал головой:

– Поздно. Ян теперь убьет меня.

Ирена не нашлась, что ответить. У нее язык прилип к зубам.

Трош шумно вздохнул:

– Ник давно уже… что я нестабилен. Он скажет Яну… И это к лучшему. Только поначалу страшно… Потому что я видел этих… которых он привозил живыми, а потом мы их сжигали. То, что от них оставалось… Но я не боюсь. Я предстану перед Создателем… пусть я и не до конца искупил… но крови я отдал больше, чем вылилось из ее тела… и его тела. Обоих, вместе взятых… И Ян возьмет всю кровь, которая у меня в жилах. До капельки… И я наконец узнаю…

Он замолчал, но Ирена и без того прекрасно понимала, что именно хочет узнать бедный парень. И против своей воли вообразила Анджея Кромара, развалившегося в офисном кресле с кружкой пива, и этого вот Троша, застывшего в ожидании собственной посмертной участи…

Интересно. Их души Анджей смоделировал тоже?

– Троня, – позвала из темноты Эльза, голос был усталый и злой. – Иди…

– Я скажу Нику, чтобы он не рассказывал Яну, – быстро проговорила Ирена.

Трош, отступая, покачал головой:

– Не надо…

* * *

– Это не ваше дело… Елки-палки, если Ян узнает, что вы посвящены и вмешиваетесь – он меня прикончит.

– Это правда, что Трошу угрожает…

– Нам всем угрожает! Кирпич на голову, пневмония с отеком легких, инфаркт… Нам с самого рождения угрожает смерть, но это не повод впадать в истерику…

– Не мелите чепухи, Ник. Вы понимаете, о чем я…

Ник прошелся по комнате. Зачем-то потрогал пальцем женщину на картине, опрокинулся в кресло, закинул ногу на ногу:

– Мы все здесь смертники, Ирена. Для вас это новость? Спокойствие, хорошее питание, общение с природой… Все это благотворно влияет на продолжительность жизни. А стрессы, нервотрепка, неуверенность в завтрашнем дне – сокращают жизнь вообще и НАШУ жизнь в частности, это же азбучная истина…

– Хорошо, – Ирена внезапно успокоилась. – Будьте спокойны и общайтесь с природой. С Семиролем я поговорю сама.

Уже в дверях она заметила, как Ник нервно поправил шелковый шарфик на шее. И впервые усомнилась в правильности своего решения.

* * *

На следующее утро Ирена только мельком видела Троша – тот совершал обычную пробежку, размеренно, сосредоточенно, бодро; издали ей показалось, что он спокоен, даже спокойнее обычного. И, возможно, разговор с ней, а потом еще и сочувствие Эльзы помогли ему вернуть душевное равновесие – если, конечно, вечно угнетенное состояние Трошевой души может считаться таковым…

Утро она провела за работой – то и дело выглядывая в окно, не покажется ли автомобиль.

Вездеход обнаружился внезапно, совсем рядом, Ирена успела удивиться, почему Сит не спешит открывать ворота…

А потом вспомнила, что Сит лежит с сотрясением мозга и Ник не позволяет ему вставать.

В дверях она едва не столкнулась с Ником. Избежала его взгляда, гордо прошествовала вперед, туда, где разворачивается вездеход, где Семироль, спрыгнув на утоптанный снег, сам идет закрывать ворота, и на лице его, на первый взгляд бесстрастном, уже ясно читается вопрос…

– Что случилось, Ник? Ирена, рад видеть… Ник, судя по выражению твоего лица, я…

Семироль замолчал. И смотрел уже не на Ирену и не на врача – за их спины смотрел, и лицо его изменилось так, что Ирена сосчитала до трех, прежде чем обернуться.

В дверях гаража стоял Трош. В руках у него было охотничье ружье, и дуло смотрело не в землю, а в глаза – Нику, Ирене, Семиролю… Руки стрелка дрожали, и оружие ходило ходуном.

Ник дернул Ирену в сторону. Она навсегда запомнила это прикосновение – жесткое и болезненное, и как в следующее мгновение между ней и черным стволом оказалось жилистое тело осужденного гинеколога…

– Уйди, доктор, – сказал Трош еле слышно. – Отойди…

По-прежнему прикрывая собой Ирену, увлекая ее за собой, Ник сделал шаг в сторону. Еще шаг.

Семироль не двигался. Теперь ствол смотрел ему в живот. С расстояния в каких-нибудь десять шагов.

Это только в кино между убийцей и жертвой завязываются длинные диалоги. Трош молчал. Молчал и – Ирена видела – пытался справиться с дрожью в руках. Удержать ружье так, чтобы убить наверняка.

Наверное, надо было что-то сказать. «Нет», или «Не надо», или «Стой»…

Ирена прекрасно понимала, что сразу вслед за подобным выкриком раздастся выстрел. И это будет естественно, куда естественнее, чем покой и гармония на этой странной ферме…

– Дурачок, – устало сказал Семироль. – Ну, стреляй.

И сделал шаг вперед.

Наверное, такое лицо бывает у многократно битого подростка, когда, прижатый к школьной ограде, он решается наконец дать сдачи…

Лицо Троша исказилось. Выстрел показался очень громким, громовым, зачихали, откликаясь эхом, горы…

Ирена, чье лицо впечаталось в жесткую шею Ника, видела, как покачнулся, будто от удара, Семироль. И как в куртке его образовалась, разметав рваные края, черная дырочка. На уровне плеча.

Трош смотрел. Глаза его сделались совсем уж огромными, поглотив собой, кажется, даже очки-кровоподтеки…

– Теперь из второго ствола, – тихо сказал вампир.

И сделал еще один шаг.

Трош выстрелил снова, но ружье дернулось в его руках, Ирена видела, что он не попадет…

Пуля ударилась о борт вездехода. Взорвалось стекло – со звуком рассыпающегося гороха.

– Все?

Семироль стоял. Крови не было – оттуда, из черной дыры в его куртке, неторопливо выползала черная и густая, как битум, жидкость.

– Это все, Трош?

Парень бросил ружье.

– Создатель мертв, – скорее прочла по губам, нежели услышала Ирена.

Трош побежал. Кинулся прочь от своей смерти – благо ворота были еще не закрыты. Трош бежал, и это было естественно – а ведь Ирена боялась, что, проиграв, он улыбнется и подставит горло…

– Где Сит? – глухо спросил Семироль.

– Нет, – невпопад отозвался Ник, все еще прижимая к себе обомлевшую Ирену.

Семироль посмотрел вслед бегущему Трошу. Перевел взгляд на ружье, страдальчески поморщился:

– Ч-черт…

Пошатнулся. Оглянулся на крыльцо, где столбом стояла бледная, простоволосая Эльза.

– Ч-черт с ним… Идем, Ник. Достанешь пулю.

* * *

В коровнике мычали недоеные Снежка и Рыжка. Бранясь сквозь зубы, Ник взял ведро и отправился в хлев, как на каторгу.

Коровы боялись его. Коровы нервничали, не желали стоять смирно, норовили опрокинуть подойник, выкрикивали в два голоса проклятия на Никову голову и горестно призывали свою добрую хозяйку; Снежке и Рыжке невдомек было, что Эльза, бледная до синевы, лежит сейчас в постели, потягивает из стакана красное вино и закусывает яблоками с гематогеном. Эльза, может быть, и пренебрегла бы законным отдыхом, и явилась бы обслужить любимую скотинку – но кружится голова и не держат ноги, поскольку господин Семироль вынужденно превысил норму кровозабора…

– Ирена, елки-палки… Что вы смотрите?! Помогите…

– Вы думаете, я когда-нибудь доила коров? – спросила она, проталкивая сквозь прутья кроличьей клетки брикет прессованного корма.

– А я?!

– А у вас должен быть опыт… Кто-то ведь доил коров в дни Эльзиных «выходных»?

– Трош, – глухо отозвался Ник. – Обычно это делал Трош. Он деревенский…

Горячее молоко брызгало, текло мимо подойника, стекало у Ника по рукам, капало с обнаженных локтей. Животное мучилась, но осужденный гинеколог мучился не меньше.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю