Текст книги "Фэнтези-2011"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

Соавторы: Святослав Логинов,Эдуард Катлас,Наталья Резанова,Михаил Кликин,Александр Золотько,Юрий Погуляй,Сергей Булыга,Вадим Калашов,Сергей Туманов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

* * *

Рассвет в очередной раз откладывает на неизвестный срок жестокую смерть. Джайран бежал, не оглядываясь, потому что если бы его ноги хоть на одно мгновение замедлили ход, то Чёрный волк тотчас сбил бы его на землю. Джайран слышал зловонное дыхание преследователя и вой мангусов, что переживали за своего хозяина, но не смели вмешаться, согласно древнему закону, которому злые создания следуют так же слепо, как народы людей – заветам предков.

И когда обессилевший мальчик уже упал на землю и закрылся руками, где-то вдали в третий раз запел будильный петух и солнце отошло ото сна и взобралось на небо.

Джайран лежит на холодной земле и плачет. Раньше он встречал каждый рассвет, предвещавший спокойный день, что пришёл на смену тяжёлой ночи, с радостью. А сейчас он устал. Устал настолько, что прикладывает к своему горлу пшак – острый нож его родного народа. Народа, из кочевий которого он бежал много-много лун назад. С малых лет кочевник не расстаётся с пшаком. Пройдут годы, и к пшаку добавятся булгарский лук и калёные стрелы, деревянный чехпар и стальная шои – всё то, с помощью чего кочевники его народа веками отстаивали свою свободу от посягательств злых соседей.

У Джайрана, когда он начал свой долгий бег от Чёрного волка, был только пшак, и сейчас лишь его острое лезвие может избавить душу мальчика от мучений. Лучше умереть сразу, чем жить в ожидании смерти.

Но свист курука – плети с петлёй на конце – спасает мальчику жизнь. Острый нож летит на землю, тугая петля затягивается на руке, и как погонщик выхватывает куруком из стада нужного жеребца, так хмурый мужчина в чёрной одежде, поймав Джайрана, тащит его по земле, погоняя своего коня.

– Зачем ты поймал этого полузверя, Газы? Он не будет стоить той еды, что съест по дороге!

– Это не зверёныш, а человек, о храбрейший. Просто он так долго скитался по степи, что стал похож на маленького злого дэва.

Это было правдой. Когда Джайран видел своё отражение в реках и озёрах, ему становилось страшно. Если раньше люди не пускали его за порог юрты потому, что он был жертвой Чёрного волка, то теперь – потому, что боялись его самого.

– Взгляни на его ноги, о храбрейший! Мальчик с такими ногами будет славным работником!

Штаны Джайрана за время странствий превратились в лохмотья, и тому, кого Газы назвал «храбрейший», хорошо видны крепкие икры мальчика. А Газы уже спускается с коня и, не стесняясь, щупает ноги Джайрана.

– Клянусь бородой своего деда, о храбрейший, если этого верблюжонка немного отмыть, то нас ждёт хороший куш. Это ноги не мальчика, а молодого жеребца!

И как самому настоящему жеребцу, Газы залезает пленённому мальчику пальцами в рот, чтобы посмотреть зубы. Джайрану достаточно сказать одно слово, чтобы они бросили его и разбежались в разные стороны, ибо страшная кара ждёт того, кто позарится на добро Чёрного волка, но он молчит. Если всё равно погибать, то что плохого в том, чтобы погибнуть вместе с теми, кто живёт не как честные кочевники, а жизнью презренных грабителей?..

Джайран присоединяется к остальным детям. Связанные общей верёвкой и охраняемые злыми всадниками, они бредут туда, где люди готовы платить золотом за других людей. Кто-то из них продан собственными родителями, кто-то без присмотра взрослых слишком далеко отъехал от родного кочевья, но большинство было захвачено в бою. Их отцы узнали на деле, почему малым кочевьем жить хуже, чем большим, но слишком поздно пришло это знание. Добро разграбленных кочевий теперь сложено на телеги, что везут большие быки, а стада и табуны шагают следом за грабителями. А за стадами бредут пленные женщины и состязаются в громком плаче со своими детьми, связанными другой верёвкой. Только Джайран молчит. Ему всё равно.

Но что это? Почему грабители остановились и забеспокоились?.. Не может быть!

– Не может быть! Эр Магур, все говорили, что ты погиб!

– И про тебя говорили, что ты погиб. Однако вижу, подлый Газы, что ты просто подбил свою сотню сбежать из армии хана, чтобы жить грабежом и разбоем!

Эр на языке кыргызов значит «великий». Магур – кочевник не этого народа, но именно его сабля и авторитет сардара спасли некогда бурутов, так называют этот народ враги, от истребления. И с тех пор могучий Магур носит новое имя.

Сейчас он в великом гневе и едва сдерживается, чтобы вместо плохих слов не пустить в сардара грабителей хорошую стрелу.

Могучий Эр Магур, легендарный герой степей и гор, пустынь и лесов, сын того же народа, что и Джайран, человек, которым восхищаются взрослые воины и на кого мечтают быть похожи малые дети в землях и кыргызов, и фарси, и в Орде Великого хана, и в синеликих горах Колхиды, и ещё во многих и многих улусах, продолжает говорить очень злые слова в адрес подлого Газы, но тот по-прежнему улыбается. Предводитель грабителей надеется решить дело мирно и не смеет оскорбить могучего Эр Магура в ответ, потому что не понаслышке знает его силу, отвагу и искусство сардара.

– Горько мне слышать твои слова, Эр Магур. Зачем нам ссориться? Мы оба воины и не умеем ничего, кроме как воевать. Мы оба сардары и больше войны любим только командовать воинами. Да, я бежал из войск Великого хана, но ведь и ты восемь лет назад покинул белокожих завоевателей, которые платили тебе часть добычи за военную помощь. А война Великого хана – не моя война и не война твоего народа. Лучшие воины и моего, и твоего народа служили Великому хану за хороших быков и дорогие одежды, а не защищали родные кочевья! Ты покинул много лет назад белокожих завоевателей, я покинул не столь давно Великого хана. Мы люди разных народов, но оба жеребцы из одного табуна, и поводов для ссоры у нас меньше, чем у двух сыновей одного отца. Да, сейчас я живу грабежом, но разве война, которой до сих пор живёшь ты, это не тот же грабёж, только в пользу одного человека, того, кто назвался правителем?..

Суров ответ Эр Магура на сладкую речь подлого Газы:

– Презренный шакал, если ты схож обличьем с отважным волком, то не считай, что сравнялся с ним! Каждый раз, когда кто-нибудь из владык зовёт меня на войну, я иду не ради грабежа и насилия, а ради своей доблести! Если я вижу, что благородная война превратилась в избиение невинных, если не вижу больше поводов показать свою доблесть, то покидаю эту армию, как покинул белокожих завоевателей восемь лет назад. А та война, что прокатилась по землям Великого хана, была для его народа защитой собственной свободы! Ты сбежал с этой войны, потому что твоя душа – душа труса! Немедленно освободи всех этих людей, отдай им их скот и скарб, а затем ступай своей дорогой, но только следи, чтобы она больше никогда не пересекалась с дорогой того, кого люди прозвали…

Славный сардар поворачивается к своим воинам, и они хором кричат:

– Могучий Эр Магур!

Тёмная туча сомнения на мгновение посещает лицо подлого Газы. Но стоит ему взглянуть, сколько воинов ведёт на родину Эр Магур, и сравнить с численностью своего отряда, как слова его становятся дерзки, а тон резок:

– Моя сотня уже давно превратилась в полторы, потому что я встретил много желающих жить такой же жизнью, какой живу я. А от твоей сотни после войны на стороне Великого хана осталось от силы три четверти. Нас вдвое больше! Прочь с дороги, могучий Эр Магур! Это не твой народ!

Газы не знает, что среди пленных есть один мальчик родом из тех же степей, что и славный сардар. Не знает этого и сам славный сардар. Но всё равно отвечает на просьбу решить спор мирно приглашением к битве:

– Это моя доблесть! Моя слава! Готовься к смерти, подлый Газы!

Вслед за этими словами Эр Магур делает мах правой рукой, и его воины пускают коней во весь опор, а копья опускают для атаки. Люди Газы успевают сделать пару выстрелов из луков, убить нескольких лошадей и наездников, но большинство стрел либо попадает в круглые щиты, либо соскальзывает с железных шлемов, либо исчезает в густом ковыле.

Сейчас людям Газы нужно развернуть своих коней и скакать назад, отстреливаясь на ходу. В поединке на стрелах даже при неравных доспехах победят те, кого больше. Но грабителям жалко оставлять добро и пленников, которые могут разбежаться. Поэтому они оставляют луки и хватаются за копья. Но слишком поздно они пускают своих коней вскачь. Жеребцы грабителей не успевают пробежать и тридцати шагов, как на полном скаку в отряд подлого Газы врезается отряд могучего Эр Магура.

Почти половина грабителей падают с коней на землю, а люди Эр Магура, оставив копья в телах врагов, обнажают острые клинки. В полусотне шагов от пленников начинается жестокая конная сеча.

Из той сотни, с которой Газы пришёл на службу к Великому хану и с которой сбежал от него, осталось не так много народа. Большинство полегло в жестоких боях с теми, кто не хотел добровольно делиться добром. Но отряд подлого воина неизменно рос. К нему присоединялись изгои и подонки со всех концов великих степей и даже из страны синеликих гор. Каждый из них приходил со своим оружием, поэтому среди сабель, которыми грабители сейчас пытались повернуть ход боя в свою сторону, редко попадались одинаковые.

Вот с остервенелым лицом дерётся молодой кыргыз, или бурут, как называют этот народ враги. Его сабля узка, длинна и остра не только вдоль лезвия, но и на конце. Этим остриём он прокалывает доспехи и кольчуги воинов Эр Магура, как натянутые тряпки. Его народ должен сардару, против которого он сражается, но молодому буруту всё равно, потому что у подлецов нет родного кочевья.

А вот сражается беглец из Орды Великого хана. Его сабля тяжела и не имеет огнива – той части черена, что бережёт кисть бойца от ударов. Эр Магур только что вернулся с войны, на которой сражался бок о бок с войсками хана против тех, кто пришёл побить священных идолов и срыть курганы предков народа Великой Орды. Но беглецу с тяжёлой саблей всё равно, потому что у подлецов нет родной веры.

Сам Газы воюет клинком не своего народа. Очень дорогим, с рукояткой, украшенной бирюзой и синей эмалью. Вдоль лезвия вместо обычного желобка бежит затейливый рисунок, а верхняя треть клинка резко загибается и заметно толще нижней части. Эту саблю, выкованную в древнем городе Бухара, сардар грабителей купил на ворованные деньги, а скорее всего просто украл.

Воины Эр Магура сражаются только длинными шои и короткими селебе, потому что таково оружие их народа. А те, кто считает, что дубина надёжней сабли, проламывают врагам черепа тяжёлыми чехпарами. Сердце Джайрана поёт от радости, когда он видит это оружие. Потому что так сражаются воины его народа.

Врагов много, и они полны ярости и злобы. Но только Газы и ещё несколько уцелевших беглецов из армии Великого хана носят на голове шлем, а на теле дощатый доспех, надетый на кольчугу. Большинство же имеют из защиты только щит и в лучшем случае тегиляй с зашитыми кусками железа. Потому всё меньше и меньше становится их с каждым взмахом стальной длинной шои или короткой селебе.

И во главе воинов, вооружённых одинаковыми саблями и одетых в дорогие дощатые доспехи и прочные красивые кольчуги, стоит не трусливый Газы, а легендарный герой, могучий Эр Магур. Своей стальной шои он сокрушает одного за другим и злого бурута, и вооружённого саблей без огнива беглеца из Орды Великого хана, и ещё дюжину вражьих воинов. Добирается он и до подлого Газы. Кольчужная бармица не в силах остановить разящую сталь, и голова сардара грабителей катится, подобно перекати-полю, по земле. А умывшийся вражьей кровью сардар настоящих воинов издаёт победный клич.

Увидев, что их предводитель убит, грабители обращаются в бегство, но бухарские стрелы из булгарских луков достают их со спины. Из лука батыры Эр Магура умеют стрелять не хуже, чем бить копьём или рубить саблей.

И вот уже освобождённые женщины ликуют и падают ниц перед своими освободителями. А те везут голодных детей к своему обозу, где их ждёт вкусное мясо и согревающее вино. Долго не смолкнут радостные крики бывших рабов.

– Слава, слава могучему Эр Магуру!

– Слава его могучим воинам!

– Нет в степи человека более сильного и доброго, чем могучий Эр Магур!

– Нет более сильных людей, чем его воины!

– Да будет род твой славен именем и велик числом, могучий Эр Магур!

– Да будет род ваш славен, а стада велики числом и тучны телом, воины могучего Эр Магура!

* * *

С той поры прошло много лет и много зим, но ни в одной семье ни одного кочевого народа не рождался воин, равный могучему Эр Магуру. Эр Магур был силён, как дикий нар, отважен, как горный барс, и мудр, как пустынный змей. Его лук не знал промаха, а сабля – пустого удара. Ни один батыр никогда не сравнится с Эр Магуром, воином с сильными руками и доброй душой. К кому, как не к нему, должен был обратиться отчаявшийся Джайран? Если в подлунном мире кто-то из смертных людей и осмелится бросить вызов Чёрному волку, так только Эр Магур!

Женщины, следующие обозом, привели Джайрана в человеческий вид, но всё равно отважные батыры не хотели пускать его к своему любимому сардару, отдыхавшему после славной битвы. Не хотели, пока не услышали родную речь.

* * *

– Не бойся, верблюжонок! Я не оставлю тебя в беде! Мою саблю сковал сам кузнец Даут. Мой лук подобен луку северных булгар, а наконечники для стрел такие прочные, будто их калили в древней Бухаре. Сорок раз в своей жизни я видел весну, но ни разу ни один навруз не встретил с нечистым сердцем. Эр Магур не боится Чёрного волка! Он боится только уронить свою доблесть!

Его речь красива и кажется правдивой. Счастливый Джайран бросается на шею Эр Магура так, как никогда не бросался на шею родного отца. И на ресницах сурового воина дрожит отеческая слеза.

– Ступай спать, чернявый верблюжонок. Моя сабля будет стеречь твой сон так чутко, будто ты мой родной и единственный сын.

Подпрыгивая от счастья, Джайран отправляется в юрту. Но заснуть у него не получается. Он слишком взволнован и к тому же привык не спать ночью. Он долго лежит и думает: как это хорошо, что в подлунном мире есть такие люди, как Эр Магур!

И тут Джайран вспоминает, что от волнения так и не сказал могучему воину слова благодарности.

Мальчику стыдно. Эр Магур собирается бросить ради него вызов самому Чёрному волку, а он не сказал ему ничего, что могло бы выразить его признательность. Эр Магур наверняка на него обиделся, хотя и не подал виду – доблестные воины всегда так поступают. Нужно исправить эту оплошность!

Охранники с улыбкой пропускают мальчика, который говорит на том же языке, что и они. Джайран идёт молча, но сердце его поёт от радости.

В двух шагах от юрты героя он замедляет ход. Оттуда доносятся два голоса. Один принадлежит Эр Магуру, второй молодой женщине.

– Ты не дочь степей, откуда тебе знать про силу Чёрного волка?

– Чёрный волк один во всём подлунном мире, только знают его везде под разными именами. В степи он может принять вид волка, а в наших лесистых горах удобней передвигаться тому, кто умеет лазать по деревьям, потому мы знаем его под именем Чёрного барса. Но ни в наших лесистых горах, ни в твоих проклятых степях ещё не было безумца, что рискнул бы выйти на бой против того, кому подчиняются все злые создания.

– Женщина, ты предлагаешь мне замарать трусостью свою доблесть?!

– Оставь свою саблю в ножнах, Эр Магур, ты не на ратном поле, а я не просилась в твою юрту. Ты сам ползал передо мной на коленях и умолял, чтобы я выносила тебе ясноглазых верблюжат. Ты хотел, чтобы я родила тебе детей, и обещал меня во всём слушаться. И что я вижу? Что у могучего и доброго Эр Магура два языка?!

Джайран слышит, как стальная сабля уходит обратно в деревянные ножны. А затем голос могучего воина становится слабым и безвольным.

– Свет моей души, прости меня. Но пойми: как я мог отказать этому мальчику? Как мог позволить замарать свою доблесть предательством?.. Я, могучий Эр Магур, с которого берут пример дети и кого уважают их отцы!

Голос женщины из жёсткого и требовательного в мгновение ока становится мягким и ласковым:

– Милый Магур, разве я предлагаю тебе лишиться того, чего ты так долго добивался? Когда ты бросаешься на смертных врагов, я благословляю тебя в своей душе. Но одно дело, драться с теми, кого не можешь не одолеть, потому что твои воины в сотню крат лучше, хоть и меньше числом. А другое дело – драться с тем, кому не можешь не проиграть, даже если он будет один, а вас много. Я хочу, чтобы ты оставался доблестным воином, но не хочу, чтобы ты стал безумцем. Драться с тем, кому наверняка проиграешь, – это безумие!

– Но… но что скажут люди?

Теперь женщина говорит с жаром и страстью:

– Спасибо! Они скажут спасибо за то, что река событий войдёт в своё привычное русло! Чёрный волк – это зло, но зло необходимое! Не знаю, как у вас, а в наших горах с тех пор, как этот паршивец сбежал от того, кого у нас знают под именем Чёрного барса, дети стали дерзить старшим сплошь и рядом, и это только начало. А что будет дальше? Что будет с нашей страной, когда эти дети подрастут? И мы ничего не можем поделать, потому что Чёрный барс столь давно не появлялся, что те, кто молод, не верят в него. Нам некем стало пугать детей! Совершенно некем, потому что ни одно злое создание не смеет насытиться, пока голоден их повелитель! Покуда он не насытится или пока не найдётся в этом мире безумец, что укроет беглеца и обречёт себя на заслуженную смерть. Пойми, Магур, что если тот, кто юн, не будет в своей жизни знать никакого страха, он не станет хорошим человеком, когда вырастет. Потому людям и нужен Чёрный волк, нужен Чёрный барс и нужны его злые слуги!

– Но мне… мне жалко его.

– Этот паршивец заслужил смерть больше, чем кто-либо другой в подлунном мире! Если бы у него была хоть капля совести, он бы уже прекратил свой безумный бег и смиренно принял свою участь, как принимали другие. Этот негодяй обрёк на смерть родное кочевье, собственных родителей…

– Но вначале они обрекли на смерть его…

– Не они, мой любимый Магур, а судьба! Итак, что ты решил? Будешь доблестным, но благоразумным или станешь безумцем, как жалкий Вали, над которым смеются смертные люди и чьей плотью брезгуют злые духи, которых он не устаёт поносить, бегая вокруг своей лачуги?

Магур молчит. Джайран глотает слёзы. А женщина продолжает говорить:

– Ты не думаешь о себе, не думаешь обо мне и наших будущих детях, так подумай о собственных воинах и об освобождённых пленниках. Если Чёрный волк настигнет паршивца этой ночью, то отдаст на растерзание своим слугам не только тебя, но и их. А ведь среди пленников половина – дети! Почему ты решил, что их жизни не стоят жизни одного ребёнка?

Долго молчит могучий Магур и наконец робко произносит:

– Чёрный волк ослаб от голода, вряд ли он настигнет его этой ночью…

– Хорошо! – перебивает его женщина. – Или этот паршивец, или я, если по-другому ты не понимаешь, о солнце моего сердца! Даже если произойдёт чудо и ты уцелеешь после схватки с тем, кого нельзя убить, клянусь предками, я всё равно не пущу тебя на своё ложе! Ты дал клятву слушаться меня во всём, так изволь её исполнять! Мне не нужен мужчина с двумя языками!

И эти яростные слова обозлённой женщины действуют на отважного воина сильнее, чем разумные доводы.

– Хорошо, я выполню твой приказ и отдам его Чёрному волку.

Джайран рывком открывает порог юрты и видит растерянного батыра с виноватым лицом и прекрасную девушку незнакомого народа. Девушка улыбается Джайрану так ласково, словно не отдавала никакого приказа насчёт его жизни.

– Здравствуй! Так ты и есть Джайран? Какой красивый мальчик! Магур, если бы я знала, что встречу такого красавчика, то не давала бы клятву верности тебе! – говорит она неестественно громко.

И голос Эр Магура тоже далёк от шёпота:

– Да, он действительно красив! Клянусь саблей мастера Даута, что если ум его равен красоте, то через пять-шесть лет самые богатые нойоны будут рады видеть его в своих зятьях!

– Не трудитесь, – печальным голосом говорит Джайран, – я всё слышал. И вы зря стараетесь. Чёрному волку сейчас всё равно, каков я. Он не властен изменить жертву, а если бы и был властен, то не захотел бы после тех мук голода и погони, какие я доставил ему.

Эр Магур опускает голову. Он долго теребит рукоятку сабли, покоящейся в ножнах, и, когда решается что-то сказать, прекрасная девушка незнакомого народа закрывает ему рот рукой.

Она говорит с Джайраном так же ласково, но взгляд её источает злобу:

– Тогда чего же ты ждёшь? Иди и прими свою судьбу, как мужчина!

Джайран хочет многое сказать Эр Магуру, но поток слёз не даёт этого сделать. Мальчик убегает из юрты.

Шагах в двухстах от лагеря Эр Магур верхом на верном чалом жеребце нагоняет его.

– Прости меня! Прости меня, Джайран! Я не могу поступить иначе. Ты же знаешь, что я так поступаю не из трусости! Ты же видел днём, что я не трус!..

Джайран ничего не говорит в ответ и даже не оборачивается в его сторону. Известный батыр продолжает ехать за ним и говорит торопливым голосом:

– Если бы ты был хоть чуть-чуть постарше, то смог бы меня понять. Пойми, во взрослом мире всё гораздо сложнее, чем тебе кажется!

Джайран по-прежнему ничего не говорит в ответ и даже не оборачивается в его сторону. Могучий Эр Магур продолжает ехать следом и говорит быстрым голосом. Он рассказывает Джайрану о том месте, где его ждёт долгожданный покой:

– …И запомни: направо от Мохнатого камня, а не налево. И если будешь следовать этой дорогой, то скоро придёшь к трём высоким холмам. Под одним из них ты найдёшь хижину Безумца Вали. Если старик ещё жив, он отопрёт тебе дверь. Он накормит и напоит тебя. Расскажи ему свою историю без утайки. Будь уверен, Вали не прогонит тебя. Ведь он безумен и потому не боится смерти. И он живёт без семьи, поэтому ему не за кого бояться. Только у него ты сможешь спокойно дождаться своей судьбы. Только он будет кормить и одевать тебя, пока Чёрный волк не найдёт вас обоих и не сожрёт одного, а второго не отдаст на растерзание слугам, чтобы потом доесть остатки их пира. Нельзя сбежать от своей судьбы, но лучше уж дождаться её в тёплой хижине, чем на голой холодной земле. Может быть, тебе повезёт, Чёрный волк очень не скоро снова нападёт на твой след, и ты проживёшь в хижине безумца не один месяц, а может, даже год…

А затем Эр Магур вынимает из ножен и бросает ему под ноги свою знаменитую саблю. Свою острую длинную шои, рождённую в кузнице легендарного Даута. Свой клинок, сокрушивший больше врагов, чем Джайран носит волос на голове.

– И хотя бы прими от меня этот дар.

Широкий жест могучего батыра выводит бедного ребёнка из себя.

– Зачем мне это? Зачем мне длинный клинок шои, когда для того, чтобы вспороть себе горло, хватит и короткого лезвия пшака? Или ты предлагаешь мне, слабому мальчику, драться с тем, кому безропотно подчиняются и кровососущие мангусы, и злые дэвы, и даже страшные шелмусы? Драться с тем, кто напугал до дрожи в коленках самого могучего воина степей ещё до того, как появился перед его взором?!

– Не знаю, не знаю, Джайран. Но знаю, что мне она больше ни к чему! Что с этой ночи Эр Магур уже просто Магур! И что с этого мгновения он недостоин прикасаться к оружию, рожденному в кузнице легендарного Даута!

Джайран раньше не знал, что могучие воины умеют плакать, как малые дети.

Магур уезжает обратно в лагерь, ошарашенный мальчик провожает долгим взглядом его трясущиеся плечи и лишь затем подбирает тяжёлую саблю.

* * *

Что для дехканина из народа фарси, не знающего прелестей кочевой жизни и жестоких радостей войны, вороной конь? Всего лишь плохая замена тягловому быку. Что для человека, не знающего грамоты, книги белокожих мудрецов? Всего лишь плохая замена хворосту для костра. Подумай и скажи, сын кочевника, чем был тогда клинок легендарного Даута для слабого ребёнка?..

Когда Джайран шёл в горы, он служил ему палкой, а когда хотел согреться – топором. Джайран рубил им дрова, опирался при подъёме и ни разу не использовал для того, для чего мастер Даут неделями не вылезал из кузни. Ни один смертный хищник не посмел приблизиться к тому, кого выбрал сам Чёрный волк, а люди не ставили свои юрты в той местности, по которой шёл Джайран, уже не одну сотню лет.

Только безумный Вали осмелился построить свою хижину в этой глуши. Именно к нему и направил свой путь несчастный Джайран.

С каждым днём отчаяние всё больше разъедало, подобно ржавчине, его душу, а настоящая ржавчина медленно, но верно пожирала легендарный клинок, что бросил ему под ноги много-много лун назад могучий Эр Магур, забыв от волнения про ножны.

* * *

– …И пусть он, да не будет никогда счастья ни ему самому, ни роду его, и забыл про ножны, но ты-то сам кто? Будущий мужчина или малая девочка, для которой нет разницы между клинком мастера Даута и любой другой саблей?! Наверное, если судить по твоим космам, ты всё-таки девочка! Судя по тому, как ты опираешься на благородный клинок, будто это дорожный посох, ты самая настоящая девочка, чума на твою голову! Муравьёв тебе в штаны, змею тебе за шиворот, сорок каракуртов тебе в глотку! Сейчас я сниму с тебя одежду и посмотрю, кто на самом деле пожаловал ко мне в хижину! Для кого мне готовить дастархан, для дорогого гостя или для дорогой гостьи?! Но вначале я объясню тебе, как надо обращаться с оружием, ради которого мастер Даут неделями не вылезал из кузни! Ты, грязный оборванец, поганый мальчишка, гнилой пенёк, по недомыслию добрых духов обрётший жизнь! А ну, отдай мне саблю и покажи, как ты умеешь бегать!

Слова безумного Вали некрасивы, как его тело, а тело столь же уродливо, сколь и лицо. Следы жаркого огня покрывают его голову от лысой макушки до острого подбородка. Вместо правой руки у него деревянный костыль, а вместо левой ноги деревянная палка. Он говорит тонким голосом, как скопцы, потому что он и есть скопец. Он – самое страшное, что видел Джайран в своей короткой жизни, не считая тени Чёрного волка, и сейчас мальчик жалеет, что пришёл сюда. Старик гонит его по степи и шлёпает при этом ниже спины плоской стороной сабли. Мальчик хочет сбежать совсем, но безумец скачет на одной ноге быстрее, чем он бежит на своих двух.

Пот градом катит с несчастного ребёнка, ноги заплетаются, а сердце рвётся из груди и просит о пощаде. Но Джайран не смеет остановиться, пока страшный старик с выпученными глазами не отменит свой приказ.

Зачем он только пришёл сюда? Ведь он же знал, кто такой Безумец Вали и в чём состоит его безумство!

Нет в подлунного мире уголка, в котором бы никто не слышал про эту историю.

Давным-давно в стране, где нет кочевников, на трон взошёл очень жестокий падишах. Вали был из знатного рода, и жестокость падишаха его не касалась, но он зачем-то поднял восстание. Восстание подавили, а его самого лишили всех владений и изгнали из страны. Но год спустя Вали тайно пробрался в столицу и убил жесткого правителя выстрелом из рогатого лука.

Новый падишах не стал казнить Вали за своего отца, но приказал отрубить ему правую руку и левую ногу, а затем выгнал из страны.

Поначалу новый падишах правил мудро и справедливо, но потом ввязался в большую войну с могущественным соседом. Ему стало не хватать денег, и он вынужден был поднять налоги. И когда один из городов отказался платить непосильную подать, падишах пришёл туда со всей армией, взял городские стены приступом и в назидание другим подданным приказал зарыть живьём в землю каждого десятого горожанина.

Война вскоре закончилась, налоги уменьшились, и падишах снова стал править мудро и спокойно. Но продолжалось это недолго. Как-то правитель решил посетить некогда мятежный, а ныне самый смиренный город страны. И надо же было так случиться, что, когда падишах проезжал мимо того самого места, где были живьём зарыты в землю пять тысяч горожан, мирный нищий у дороги вдруг превратился в безумного калеку и бросил уцелевшей левой рукой свой острый нож.

Новый падишах, младший брат предыдущего, не мог казнить Вали за своего родственника. Все уже знали, что Вали безумен, а убивать умалишённых Небо запрещает. По этой причине Вали приказали просто оскопить, дабы безумный муж не оставил безумных потомков, а лицо его изуродовать огнём, чтобы впредь умалишённого узнавали издалека и не могли спутать ни с каким другим нищим.

Но эти меры предосторожности не помогли новому падишаху, и он, когда стал править зло и жестоко, погиб, так же как и предыдущие.

Следующий правитель, бывший знатный советник, не испытывал никакой любви к своему предшественнику. Он не стал увечить и без того искалеченного безумца, а вместо этого искалечил в застенках палача тургадуров, охранявших предыдущего падишаха, и нанял себе новых телохранителей.

А с безумным Вали новый правитель поступил очень милосердно. Он просто приказал провезти его вокруг столицы в чане с нечистотами под смех довольной толпы, чем сразу снискал себе популярность, а потом нукеры увезли безумца в такую глушь, из которой не возвращаются.

И именно к этому человеку, три раза упустившему свой шанс вернуться к нормальной жизни нормальных людей, бедного Джайрана и додумался отправить могучий Эр Магур.

– Быстрей, оборвыш, быстрей! Тебя ведь, кажется, зовут Джайран? Не верю! Ты бежишь не как юная антилопа, а как старый, провонявший приближающейся смертью кулан!

У Джайрана темнеет в глазах. Какой нечистый дух даёт силы этому старику? Какой злой дух заставил его, Джайрана, поверить словам Эр Магура? Поверить, что здесь он найдёт успокоение?

Безумец Вали бросает на землю саблю и, как и обещал, стягивает с Джайрана одежду. Джайран горько плачет от такого унижения, но не смеет противиться.

Уродливый старик прижимается носом к провонявшей потом одежде мальчика и радостно смеётся. Он прыгает на одной ноге, размахивая потным халатом, неистово веселится и кричит безумным голосом:

– Прекрасно! Если даже я со своим глухим носом почувствовал твой запах, то Чёрный волк тоже его учует!

Старик швыряет голому Джайрану его одежду и угрожающе взмахивает костылём:

– Не смей плакать, оборвыш! Тебе не может быть холодно, потому что погода тёплая, как колени любимой девушки. Беги на тот холм, что стоит посередине, и повесь свою одежду на вон то чучело. Я знал, что когда-нибудь найдётся ребёнок, который осмелится сбежать от своей чёрной судьбы, и знал, что рано или поздно тропа странствий приведёт его ко мне. Поэтому я приготовился заранее. Я тот, кого люди прозвали безумцем, хотя он самый нормальный человек в подлунном мире! Всё его безумие состояло в том, что он других любил сильнее, чем себя, и считал, что зло должно быть наказано, даже если не коснулось лично тебя! Я знал, что когда-нибудь сюда придёт тот, кто нуждается в помощи не жреца, не мудреца, не воина, а того, кто всего лишь не боится драться, зная заранее, что проиграет. Люди зовут это безумием, а я называю человечностью. Я не знал твоё имя, но знал, что ты придёшь, о Джайран!