Текст книги "Лекс Раут. Чернокнижник (СИ)"
Автор книги: Марина Cyржевcкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 8
Вот только отдохнуть мне так и не удалось. Стоило устроиться на узкой лежанке в келье и закрыть глаза, как дверь распахнулась, впуская Армона. Я вздохнул. А ведь сначала мне пытался запретить войти служитель, потом – читать нотацию Просветленный, а теперь вот и напарник оказался не в меру пунктуальным. Армон втащил в келью трясущегося старичка и кинулся ко мне.
– Жив? Я боялся опоздать! – напарник выдохнул и прислонился к стене. Судя по его виду, он промчался на четырех ногах без отдыха через половину империи. Я хмыкнул.
– Ты этого старикашку на себе тащил? Хотел бы я на это посмотреть!
– Вижу, ты чувствуешь себя лучше, чем я думал, – сухо бросил Армон и принюхался. Я наблюдал за ним с интересом. Нюх оборотня – это нечто особенное, и мне было любопытно, что он почувствует в этой келье? Но, что бы напарник ни унюхал, говорить он об этом не стал. И даже на его лице я не смог увидеть эмоций, кажется, Армон контролирует себя все лучше.
Он лишь кивнул на дрожащего старика, который, похоже, был в шоке от поездки на оборотне.
– Целитель, Лекс. Я надеюсь, ты сдержал свое обещание.
– Ни один монах не пострадал, – я фыркнул с насмешкой.
Армон кинул на меня острый взгляд и нахмурился. От его взгляда, конечно, не ускользнул ни перепачканный в крови балахон, ни некое изменение ран на моем теле.
– Где ты был?
– Ты правда хочешь это знать? – я сел на кровати, в упор рассматривая Армона. – У нас с тобой договор, напарник. Ты не лезешь в мои дела, я – в твои. А за целителя – спасибо, он мне пригодится. – Армон рассматривал меня молча, лишь зубы сжал. Что-то в происходящем ему сильно не нравилось, но правила он помнил. Мой напарник их тех, кто все еще верит в правила. Он пожал плечами.
– Как скажешь. Надолго мы здесь?
– До утра. Нам обоим надо отдохнуть. А тебе еще и восстановить свою гордость после того, как побыл ездовой лошадью для этого полудохлого старикашки. Кстати, может, ты позаботишься о своем умирающем друге и найдешь мне что-нибудь пожрать?
– Сам найдешь. – Армон сверкнул желтыми глазами. – Как я погляжу, тебя и захочешь – не убьешь, Лекс. Ты просто на удивление живучий.
– Мне показалось, или в твоем голосе прозвучало сожаление? – изумился я.
– Ты правда хочешь это знать? – вернул он мне насмешку и ушел.
– Неужели у волчонка прорезаются зубы? – буркнул я, но дверь за напарником уже закрылась. Хотя с его слухом, он, скорее всего, расслышал. Я перевел хмурый взгляд на трясущегося в углу целителя.
– Так и будешь там сидеть? Я тут кровью истекаю, тащи сюда свою тощую задницу. И надеюсь, резерв силы у тебя побольше храбрости!
– Я потомственный целитель… У меня грамоты… – проблеял врачеватель.
– Вот и займись делом! А не изображай в углу чучело.
Старик осмотрелся, кажется, начиная приходить в себя.
– Но где я? Да как вы смеете! Меня притащили, словно мешок со свеклой! Я буду жаловаться!
Я стянул балахон и ткнул пальцем в месиво на спине.
– Рот закрой и работай. Иначе я просто заберу твою силу, старик.
Не знаю насчет резерва, но ума у него хватило заткнуться и приступить к моему исцелению.
* * *
Свое дело старикашка знал, и уснул я хорошо залатанным. Рана затянулась новой розовой кожицей и почти не болела. Целитель велел ее не тревожить и спать на животе, но мне уже было все равно, хоть стоя, лишь бы меня никто несколько часов не трогал. Уснул с легким опасением, еще жива была память о пробуждении на Изнанке, но в этот раз ни демоны, ни кошмары меня не тревожили.
Проснулся, как от толчка, потянулся. За стенами монастыря была ранняя заря, час, когда поют первые петухи. Я всегда знаю время с точностью до минуты, даже сидя в глухой келье без окон. Во время сна мой резерв пополнился, и исцеление завершилось.
Свесив ноги с лежанки, я помотал головой, окончательно просыпаясь, и решил раздобыть какой-нибудь еды. В темных узких коридорах монастыря было сыро, темно и безлюдно. Я спустился вниз, зная, что монахи в это время уже должны распевать свои песнопения, славя древних богов. По дороге удалось поймать одного из служителей, и он направил меня в пристройку, где уже сидели за широким столом Армон и Одри. Они молчали и старательно друг от друга отворачивались. Я широко улыбнулся, усаживаясь в стороне от них обоих.
– Кого хороним? – меня наградили злыми взглядами, я пожал плечами и потянул носом. – Сдается, кормежка здесь так себе, ну хоть что-то. Эй, прислужник, неси, что у вас там есть!
– Здесь нет прислужников, и ты об этом прекрасно знаешь, Лекс, – хмыкнул Армон.
– Утро перестает быть радостным, – проворчал я и отправился за едой. Седой косматый монах плюхнул мне на тарелку комок склизкой каши.
– А мясо?
– Мы не едим живых существ, – испугался старик.
– Так я живого и не прошу. Согласен на мертвого. На смачный и толстый кусок мертвого и слегка прожаренного мяса!
– Боги с вами, – монах сложил пальцы в охранном жесте, а я вздохнул. Никакого чувства юмора, скука. И каша. Но есть хотелось так, что даже этот комок заглотил в один присест. Напарник и Одри упорно смотрели в разные стороны, забавно так. Я облизал ложку и окинул девушку взглядом.
– Неплохое платьице. Только слишком много пуговиц, мне не нравится.
– Мне совершенно наплевать, что тебе нравится, – прошипела она. Армон нахмурился.
– Какие у тебя планы, Лекс? И может, расскажешь, наконец, куда ты исчез из собственной постели? Я тебя еле нашел.
Я постучал пальцами по деревяшке стола.
– Не поверишь, мой дорогой Армон, но исчез я прямиком на Изнанку.
Напарник вздернул изумленно брови.
– Это очередная несмешная шутка?
– Если бы. Но уснул я в родовом поместье дядюшки, а глаза открыл на скале под двойным небом…
Я вкратце рассказал, что со мной произошло, минуя рассказ о демоне-Дориане. Лишь упомянул, что видел его, но пообщаться нам не удалось. Решил придержать эту информацию на будущее, возможно, мне она пригодится для дальнейшего манипулирования девчонкой. Я уже прикинул несколько вариантов, как использовать ее способности иллюзиона. Главное, пусть она верит, что ее дружка еще можно вернуть.
– Но это невозможно, – воскликнула Одри. – Ты перенесся без портала? Без ритуала и призыва? Но как?
– Понятия не имею, – протянул я. – И поверь, собираюсь это выяснить. И для начала мы отправляемся в Кайер, будем искать хоть какие-то сведения.
– Как ты их будешь искать? – спросил Армон.
– У меня есть знакомые, которые могут что-то знать. Вот с них и начнем. – Я промолчал о своей книге, надежно спрятанной от всех живых. Я надеялся найти в ней если не ответ, то хотя бы указания.
– Я могу поговорить со знакомыми, – предложила Одри. – У дяди обширные … связи. Возможно, кто-то что-то знает!
– Слишком опасно, – покачал головой Армон. – если до ловцов дойдет слух, какими сведениями мы интересуемся, за нами явится отряд задержания. А среди знакомых твоего дяди вполне может оказаться тот, кто работает на имперцев.
– Но…
– Ты прав, мой желтоглазый, – перебил я девчонку. – Хотите жить – держите язык за зубами. И кстати, Армон, надеюсь, ты догадался прихватить побольше деньжат. Я смогу открыть портал лишь до Междуречья, дальше уже слишком много ловушек натыкано, может затянуть. Да и ни к чему нам лишнее внимание. Так что добираться будем своим ходом. И еще я жутко хочу сменить этот балахон на штаны и съесть приличный кусок мяса, так что не будем задерживаться. Притащишь какого-нибудь кабанчика? Здесь в окрестностях много живности.
Армон кивнул и поднялся из-за стола. Кинул быстрый взгляд на Одри, отвернулся и ушел. Я снова постучал пальцами по столу.
– Ты ему не сказала.
Это был не вопрос, конечно. Я довольно хорошо изучил своего напарника.
– Нет, – она поджала губы.
– А что так? Постеснялась? Помнится, предлагала ты себя весьма уверенно. Знаешь, у тебя так забавно рот открывается, когда стонешь…
– Заткнись, – она побледнела от ярости и глубоко вздохнула, пытаясь успокоится.
– На случай, если ты не знала – у оборотней потрясающий нюх. И Армон как-то говорил, что распечатанная женщина начинает пахнуть по-другому. Ну и мужиком от нее разит, с которым была… Тебе нравится пахнуть моим телом, малышка Одри?
Ничего подобного я от напарника не слышал, но не мог упустить возможность позлить девчонку. Очевидно, что мнение Армона ей было небезразлично. Она уставилась на меня с такой ненавистью, что на душе полегчало. Усмехнулся и послал ей воздушный поцелуй.
– Нравится издеваться? Просто сделай, что обещал, и никогда меня больше не увидишь! – она отвернулась. – Найди Дориана!
– Интересно, зачем тебе этот аптекарь? – задумчиво протянул я.
– Он мой друг!
– Да ладно?
– Тебе не понять! – она вздернула голову, окинув меня презрительным взглядом. – Ты не знаешь, что такое дружба. То, как ты ведешь себя с Армоном… Ты отвратителен, Лекс.
– Ох, сколько страсти, – я насмешливо фыркнул. – Я почти проникся. Ключевое слово здесь «почти».
– Однажды ты пожалеешь о своих поступках, – она поднялась, гордо выпрямив спину.
– Ну да, и уйду в монастырь, – рассмеялся я. – Видишь, уже присматриваю достойное местечко для замаливания грехов. Какая наивность.
– Наивность или нет, а Дориана ты найдешь, – бросила она и, развернувшись, ушла.
– Мечтай, – пробормотал я. Кинул неприязненный взгляд на монаха. – Что, ни одного куска мяса не завалялось? Нет? Отвратительное гостеприимство. Вашим богам должно быть за вас стыдно.
– Да как… да что… – залепетал монах, а я пошел к выходу, раздумывая, где мне лучше начертить пентаграмму.
* * *
Переход мы совершили благополучно, хотя портал и вытянул из меня порядочно сил. Пришлось забить дикого кабана и снова целиком измазаться в крови. Перенести троих ровно в три раза сложнее, чем одного. Я даже подумал, а не добавить ли мне в рисунок одну хитрую руну, чтобы Одри закинуло в какое-нибудь болото, но стоило это представить, и нутро скрутило болью, словно мне дали под дых. Я зашипел сквозь зубы. Кажется, начинаю чувствовать действие нашей связи во всей красе. Кинул на девчонку убийственный взгляд. Ладно, пусть пока живет, может, пригодится. Избавлюсь… позже. Внутри снова полыхнула боль. Так что я постарался выкинуть из головы мысли о медленном и мучительном убийстве и сосредоточиться на портале.
Вышли недалеко от тракта, ведущего к довольно крупному городу Междуречья. Первым делом я посетил местную городскую купальню и раздобыл одежду, а Армон тем временем купил лошадей. Конечно, можно было воспользоваться местным городским порталом до Кайера, но все они хорошо охраняются, а самое плохое – перевозчики всегда делают слепок ауры тех, кого переправляют. А светить своей я точно не собирался. Слишком уж она у меня черная, такой отпечаток перевозчик точно запомнит, а то и ловцам стукнет, на всякий случай. Темных в империи не жалуют. Поэтому пришлось трястись на лошадях.
– Себе мог бы и не брать, – проворчал я напарнику, – денег бы сэкономили. Все равно ты бегаешь быстрее этих кляч!
– Мне нельзя долго оставаться в звериной форме, – Армон, прищурившись, рассматривал горизонт. – Поторопитесь, будет гроза. Надо добраться до постоялого двора раньше, если не хотите ночевать в лесу под дождем.
Довод был убедительным, чтобы как следует ударить сонную кобылу пятками.
И все же мы промокли, правда, уже на подъезде к Кайеру. Холодный осенний дождь промочил мой плащ, и все, о чем я думал – это как разожгу камин в гостиной, налью себе червичную настойку из дядюшкиных запасов и прикажу Бритте приготовить тушеного ягненка с брусничной подливкой. Я уже чувствовал на языке божественное сочетание сладкого мяса и горького напитка, когда возле ворот поместья Армон натянул поводья.
– Стой. – Его глаза разом пожелтели, и зрачок вытянулся.
– В чем дело? – нас догнала отставшая Одри.
– Мои ловушки нарушены, – голос напарника стал ниже. – И некоторые сработали. Оставайтесь здесь.
Он беззвучно спрыгнул на землю и пошел вдоль ограды к тайной дверце в стене. Ворота распахнулись через двадцать минут, и, судя по мрачному виду напарника, хорошие вести меня не ждали.
– Что там?
– Сам увидишь.
Увидел. Пока нас не было, дом просто разворошили, словно муравейник палкой. Казалось, в нем разбили все, что можно было разбить, вспороли постельные тюфяки, вскрыли все шкафы, комоды и разрезали обивку на банкетках и кушетках. Разворошили одежду, перевернули и раскурочили мебель, расколотили напольные вазы, и – тут я застонал и почувствовал, как взвилась внутри темная сила, – разбили бочку с черничной настойкой!
Мы застыли в гостиной, весь пол которой покрывал слой перьев, соломы, осколков и прочего трудноопределяемого мусора!
– Убью, – сквозь зубы прошипел я.
Армон бросил на меня быстрый взгляд. Напарник знал, что обычно я не стесняюсь в выражениях, а если молчу, значит, доведен до крайности. Он тихо потянул Одри в сторонку.
– Лукавый Грох! – воскликнула Одри. – Что здесь произошло? Сражение?
– Может, грабители? – предположил Армон.
Я прошел через комнату, скрипя зубами от хруста битого стекла. Поднял из мусора крышку музыкальной шкатулки, сжал в ладони.
– Это точно не воры, – Одри присела, потянула из мусора остатки старинных песочных часов, что раньше украшали каминную полку. – Ни один вор такого не сотворил бы. Мне кажется, у вас что-то искали.
– Но что? – Армон оглянулся. Сесть было некуда, все покрыто слоем грязи и мусора. – Мои ловушки сработали, но ни крови, ни трупов я не нашел.
– Зачистили, – я бросил крышку в мусор и заложил руки за спину. Напарник поднял голову.
– Ловцы?
– Возможно. Хорошо зачистили, ни крови не осталось, ни ауры. Только след магии и то слабый.
– Что они искали?
Я пожал плечами.
– Думаете, в Круге узнали, что это Лекс открывал портал в моем доме?
– Если бы у ловцов были доказательства, нас бы ждали с кандалами, – возразил Армон. – Они перевернули весь дом, но потом ушли. Уверен, что это дело рук Круга?
– Сейчас посмотрим. Помоги мне.
Я пнул остатки банкетки, и она отлетела через всю комнату, разлетевшись острыми, как иглы, щепками от вложенной мною темной силы. Одри отшатнулась в сторону, Армон рыкнул. Скрипнув зубами, я поднял ладони. Очень хотелось кого-нибудь убить, но пришлось обойтись без жертвы. Грань времени без ритуала мне не открыть, но я мог отмотать ленту событий по-другому. Этот способ был слишком опасным, чтобы прибегать к нему часто, но моя злость требовала действий. Мне нужно было знать, кто за этим стоит.
Резанул себе запястье, выкрикнул заклинание и откинул голову. Черная тварь на моем плече ожила, пробила кожу и поползла вниз, отпущенная на свободу. Она похожа на червя-паразита, давным-давно мертвая, но все еще слишком сильная. Я зову ее Ши, по имени моей первой девчонки, в которую я вогнал свой член. Они похожи, та тоже была худой и извивалась, словно змеюка. Мне было тринадцать, и я ее терпеть не мог. Так же, как и эту тварь, что живет у меня под кожей. Ши сунула узкую безглазую морду в теплую кровь, присосалась жадно. Перед глазами потемнело, но я смотрел внимательно, ловя образы на внутренней стороне век. Тварь разбухала от моей крови, становясь слишком тяжелой, запястье ныло, а я все смотрел…
– Время, Лекс, – Армон сильно встряхнул меня, возвращая в действительность. Ши разрослась до ртутного блестящего сгустка размером с мою руку, черный хвост теперь касался моего загривка. Треугольная башка попыталась укусить и напарника, но я вздохнул и выкрикнул слова, вновь загоняя ее под кожу. Рука сразу онемела так, что пальцами я не смогу пошевелить пару дней. Голова кружилась, и внутри разлилась слабость, мертвая Ши способна вытянуть всю кровь и завладеть телом, если ее не остановить вовремя. Но она живет во всех реальностях и временных гранях одновременно и, сливаясь с ней, я могу заглянуть в прошлое.
Правда, терпеть не могу этот способ.
– Что ты увидел? – поторопил напарник.
– Ничего, – я выдавил смешок и покачал головой. – Ничего. Пусто. Хреново дело, мой ненаглядный, потому что тот, кто решил разорить меня на уборщиках, отлично владеет силой.
– Светлой?
– Не знаю, – я сел на пол, прямо в кучу какого-то тряпья. – Ничего не увидел. Все стерто, – окинул взглядом гостиную. – Подчистую. Я так не умею и даже не представляю, как это делается. И это наводит на нехорошие размышления.
Армон покачал головой.
– Думаю, нам лучше отсидеться в другом месте, Лекс. Пока все не… выяснится.
Я лег, потому что слабость не давала мне даже сидеть. И скривился. На потолке висел голый крюк, даже люстру содрали, сволочи.
– Ты прав, надо уходить…
– Я соберу все, что нам понадобится, – Армон пошел к двери. – Ну или то, что уцелело…
Одри метнулась следом за оборотнем, я хмыкнул и закрыл глаза. Правильно метнулась. Сообразила, за счет кого я намереваюсь пополнить свой резерв. Снова посмотрел на потолочный крюк. Вот теперь я точно найду того, кто это затеял. И проведу над ними самый ужасный ритуал, какой смогу вспомнить. Может, превращу в нежить и заставлю мне служить. Или буду по капле выдавливать кровь, растягивая агонию на долгое время. Или просто хорошенько набью морду. Для начала.
Успокоив себя такими мыслями, я встал и поплелся к двери.
Глава 9
Для начала мы поругались с Армоном, потому я категорически не хотел тащить Одри в наше тайное логово.
– Какое он тайное, если показывать его… всяким? – злился я.
– Я не всякая! – взвилась девчонка.
– Да ладно? А кто ты? – уставился ей в лицо, подначивая, чтобы проболталась. Но нет, смолчала, прикусив язык. Я хмыкнул.
– Всякая, значит.
– Здесь оставаться опасно, – напарник принюхивался тревожно. – И мы лишь теряем время! А идти нам больше некуда. Или ты предпочитаешь ближайшую подворотню?
– У меня есть домик на окраине Кайера, – сердито бросила Одри. – Можете пока пожить там.
– Какая неслыханная щедрость! Особенно после того, как из-за тебя мой дом превратился в помойку!
– Я не виновата в этом! – заорала Одри.
– Заткнитесь оба и залезайте на лошадей! – прошипел Армон. – Где этот дом?
– На северной окраине, – хмуро бросила девушка и отвернулась.
– Значит, решено, – подытожил напарник и тоже пошел к лошадям.
– А мое мнение не надо спросить? – обозлился я.
– Лекс, или ты идешь с нами или оставайся здесь!
Я подумал, а не швырнуть ли в спину Армону файер, но решил не тратить силу. Швырну потом, когда немного отойду. Впрочем, силы возвращались ко мне довольно быстро. Но пока я лишь залез в седло и дернул поводья.
* * *
Домик на окраине оказался маленьким, тесным и пыльным. Всего две комнатки, похожие на чулан, сырой подвал и чердак, на котором было невозможно стоять в полный рост.
– Отвратительно, – осмотрелся. – А куда я буду девочек приводить?
Одри презрительно фыркнула и ушла в тесную и неудобную купальню, в которой вместо нормальной каменной чащи для омовений стояла деревянная кадушка. И даже водопровода здесь не было, Армон молча прихватил ведро и отправился к колодцу. Вдвоем с хозяйкой этого гнусного местечка, которое и домом-то назвать язык не поворачивался, они навели относительный порядок. Я в процессе уборки не участвовал, хотя и не удержался от раздачи ценных указаний.
– Там пыль осталась, – указал я Одри на древний трухлявый комод, развалившись в таком же доисторическом кресле. Девушка махнула тряпкой. – Ниже. Еще ниже. Детка, ты ослепла? Там все в паутине.
– Нет здесь паутины, – возмутилась она. И все-таки сообразила, что стоит, склонившись и отставив зад, обтянутый серым платьем. Выпрямилась и бросила на меня злой взгляд. Потом швырнула тряпку в мою сторону, правда, не попала.
– И с прицельностью у тебя проблемы, – съязвил я. – Или вернее сказать… с цельностью? Особенно в некоторых местах?
– Может, хватит ко мне цепляться? – прошипела она, даже губы побелели от злости.
– Так я только начал, – уверил, закинув ногу на подлокотник. – Это называется семейная жизнь, малышка.
– Чтоб ты сдох, Лекс! – выплюнула она, я весело рассмеялся.
– Становись в очередь из желающих.
– Не сомневаюсь, что эта очередь очень длинная!
– Не очень. Большинство из стоящих в ней уже покойники, – ласково уверил я.
– Ты мне угрожаешь?
– Что ты, милая. Я обрисовываю перспективы.
– Ты меня не тронешь, – она вскинула голову. – Не сможешь.
– Всегда есть лазейка, – я улыбался, с удовольствием рассматривая ее бледнеющее и краснеющее лицо. – Кстати, я не против слегка развлечься. Начнем?
– О чем это ты? – она попятилась к двери.
– О супружеском долге. Собираюсь честно и ответственно его исполнить.
Приподнялся, и, придушенно пискнув, Одри вылетела за дверь. Ее шаги простучали по лестнице, кажется, девчонка металась в панике, не зная, куда от меня спрятаться. Я упал обратно. Как будто мне заняться больше нечем, отлавливать в этой лачуге перепуганную девчонку. В другой раз развлекусь, когда скучно станет.
Я вновь задумался о том, что искали в моем доме. И, похоже, не нашли. Беспокойство грызло изнутри, подталкивая проверить мою догадку и убедиться, что книга на месте. Конечно, я не дурак, чтобы хранить талмуд там, где живу. Это слишком опасно и не только потому, что ее могут найти. Такие артефакты надо держать как можно дальше от живых, мертвое всегда норовит завладеть жизнью.
Солнце уже опускалось, а значит, самое время для прогулки. Когда я вышел из дома, Армон добросовестно устанавливал ловушки вокруг нашего убогого пристанища.
– Далеко собрался? – он окинул меня взглядом, посмотрел на мешок за плечом.
– Прогуляюсь.
– Моя помощь нужна?
– Нет.
Армон кивнул и вернулся к своему занятию. Напарник у меня понятливый.
По дороге я несколько раз менял направление, путал след, растекался туманом и тьмой. Делал все, чтобы сбить со следа преследователей, если бы такие оказались. Мое чутье молчало, но лучше проделать все эти сложности, чем привести врага в свое логово. Так что на кладбище я оказался лишь в полночь, когда погрызенный с одного бока месяц уже завис над старым погостом. Жальник был старый, давно недействующий, решетка на кованых воротах покрылась ржавчиной. Я присел, внимательно осмотрел свои руны. Не тронуты, что меня порадовало. Значит, гостей в мое отсутствие не было. Через ворота не пошел, обошел ограду и перелез через каменную кладку. Вздохнул полной грудью. Каменные изваяния скорбно смотрели на меня в свете звезд, провожали взглядами пока я шел по дорожке. В глубине возле засохшего дуба стоял склеп. Заколоченные двери щетинились железными штырями и осиновым крестом, прибитым на створку. Такие отпугивают обычных кладбищенских воришек, а мои руны отворачивают заезжих некромантов. Впрочем, последним на этом погосте делать нечего, здесь слишком давние трупы, сгнившие, даже поднимать нечего. Истлевшие кости не годятся даже в качестве учебного материала для новичков, так что некроманты предпочитают жальник на другом конце города.
Каменная горгулья, что стояла у входа в склеп, смотрела с ожиданием. Я приложил разрезанную ладонь к ее лицу и прошептал заклинание. Горгулья шевельнулась, лизнула мне кожу раздвоенным языком.
– Но-но, не увлекайся, – буркнул я. – Ты нежить, тебе ни к чему столько крови.
– Жжжадный… – проскрипела горгулья.
– А то, – хмыкнул я. – На вас кровушки не напасешься. Открывай.
– Ещщще?
– Обойдешься. Я дань отдал, открывай.
– Обижжжаешшшь…
– Разрушу, – побежал я.
Горгулья клацнула зубами и медленно повернулась вдоль своей оси. Осиновый крест на створке склепа тоже начал вращаться, все ускоряясь и сливаясь в новую фигуру круга, в котором железные штыри вырисовывали знак бесконечности. Я смотрел внимательно, чтобы не пропустить момент. И когда вращение достигло необходимой скорости, резко впечатал в дверь ладони, останавливая его. Выдохнул. Если не рассчитать момент, то штыри пробьют руки – не слишком приятное развлечение. К тому же на них споры ядовитого гриба, вызывающего медленное и неотвратимое разложение тканей.
Створки дрогнули и медленно разъехались в стороны, а я шагнул в плесневелое нутро склепа.
– Ну здравствуй, учитель, – насмешливо отвесил поклон, когда во тьме вспыхнули злобные алые глаза. – Давненько не виделись.
– Еще бы столько же… – голос его ударил по ушам. Мой наставник все еще пытается причинить мне боль.
– Это как получится, – обрадовал я, зажигая факел.
Нутро склепа озарилось дергающимся пламенем, и я прошел к установленному внутри гробу.
– Никчемный, жалкий воришка! – прошипел наставник, – Не смей ее трогать! Она тебе не принадлежит!
Существо, некогда бывшее моим учителем, оскалилось, показав два ряда черных, но острых зубов. Ветхие куски одежды не скрывали гниющей плоти и сочащихся язв на тщедушном, скрюченном тельце. Когда-то его звали мэтр Кархан, сейчас это была регенерирующая нежить, все никак не желающая подыхать. Наставник оторвал от своей руки кусок плоти и сожрал его. Черная дыра медленно начала затягиваться красным мясом. Я оттолкнул его ногой.
– Ничтожество, не смей!
Кархан завизжал, давясь липкой слюной и остатками гнилого мяса.
– Отвали, не то получишь, как в прошлый раз, – предупредил я, сдвигая крышку гроба.
Наставник отпрыгнул, памятуя о том ударе, который размазал его по стенке. Но, как я уже говорил, умереть он не мог. Смешно, но это не я сделал его таким, а он сам. Наставник привязал себя к книге еще при жизни, только я об этом не знал, когда воровал ее. И самое странное, что артефакт признал нового хозяина в моем лице. Ну а Кархан остался вечным слугой возле нее, не мертвым и не живым, но по-прежнему злобным. Он сыпал проклятиями, но не приближался.
Из-под тяжелой крышки показалось бледное лицо. Кожа словно лепесток лилии, прозрачная, ровного молочного цвета. Черные ресницы на этом лице кажутся перьями ворона. Ее губы полные и всегда чуть изогнуты, словно в насмешке, а волосы иссиня-черные и шелковые на ощупь. Она прекрасна так, как не может быть живая женщина. И иногда я понимаю, почему Кархан пожертвовал жизнью, чтобы служить ей.
Даже меня всегда тянет на поэтические сравнения при виде ее.
Книга никогда не была рабой чернокнижников, это темные во все времена преклонялись перед ней. Рано или поздно это случается со всеми, может, поэтому я надеюсь на «поздно» и прихожу сюда, как можно реже.
Ее зовут Лантаарея.
Я привычно полюбовался на нее и провел ладонью по нежной коже.
– Просыпайся. Мне нужны ответы.
Веер ресниц приподнялся, являя взгляду темноту под ними. Глаза без белков, сплошная тьма – бесконечность, в которую лучше не заглядывать.
– Мой повелитель, – в ее голосе ни капли почтения, лишь насмешка. Лантаарея прекрасно знает, кто кому служит. – Я ждала тебя. Но ты так редко меня навещаешь… – она села, и полупрозрачная ткань соскользнула с точеных плеч.
– Смени облик, – приказал я, чувствуя, как желание лишает способности думать. Она слишком красива, темнота в женском обличии.
– Разве я не нравлюсь тебе такой? – ее голос ласкает слух и успокаивает. – Разве я не красива? Посмотри на меня…
Черные волосы спадают в истлевшее убранство гроба блестящей волной. Губы наливаются цветом, а грудь бесстыдно дразнит розовыми сосками. Я почти забываю, зачем пришел сюда, я забываю даже о том, кто я, я не слышу проклятий наставника, давно утратившего человеческий облик, я думаю лишь о жестком и продолжительном тра…
Ловушка, что я бросил, когда вошел, взорвалась как раз вовремя. Гнилой запах коровьей требухи, что я прикупил у мясника, отвлек от сладкого запаха разложения, исходящего от Лантаареи. А мелкие осколки довольно чувствительно впились мне в шею и спину, возвращая в реальность.
– Смени облик! Приказываю! – я вскинул руки, повелевая ей. И со смехом Лантаарея подчинилась. Я вздохнул с облегчением, когда на желтых кружевах гроба оказалась толстая книга в черной обложке. На миг она натянулась, являя оскалившееся женское лицо, но тут же вновь разгладилась. Я выдохнул. Самое сложное позади.
Правда, вновь заголосил Кархан.
– Ты обидел ее! Обидел мою красавицу! Ничтожная тварь! Поганый вор! Сдохни!
– Да что ж за день такой, – пробормотал я, расставляя камни для ритуала. – Все мне сдохнуть желают.
– Урод! Поганец! Кусок вонючего…
– Но-но, угомонись, – я швырнул в нежить фаер. Кархан заверещал, катаясь по полу, чтобы погасить тлеющую плоть.
– Ты слаб! Ты не имеешь права на Лантаарею!
– Она считает по-другому, – хмыкнул я, проверяя круг. Мне совсем не хотелось оказаться втянутым во тьму древних знаний.
– Ты плакал, как девчонка, когда я резал твоих собак! – Кархан погасил пламя и сменил подход. Теперь его голос приобрел знакомые презрительные нотки, а слова обрели унизительный смысл.
– Мне было семь лет, – я знал, что если ему не отвечать, он вновь перейдет на визг, который меня бесит.
– Ты слабак, Лекс… Всегда им был. Ты ничтожество… Ты ничего не умеешь… Ты никогда ничего не достигнешь… Духи говорят, а я слышу… Ты пьяница и урод, ты худший чернокнижник в истории, ты позоришь темных, ты жалок, жалок, жалок…
– Я знаю, учитель, – повернул голову, хмыкнул, заметив недоумение в алых глазах Кархана. Дурак. Я научился соглашаться со всеми его оскорблениями, когда мне еще не исполнилось и десяти. А он думает, что меня это задевает.
Широко улыбнулся и открыл черную обложку книги. Тьма вырвалась из-под нее черным облаком, обняла, застилая глаза. Тьма тянула меня к себе, соблазняла голосом Лантаареи. Но я вновь приказал повиноваться, и с шипением книга подчинилась. Желтые, исписанные рунами и буквами страницы, я листал торопливо. Книга тоже забирает часть силы и жизни, в этом проклятом мире за все приходится платить.
Но я все же нашел то, что искал. И внимательно вчитался в строки. Прочитал три раза, осмысливая. Сухой лист повествовал о том, что Изнанка всегда рядом. Она прячется в мелочах: в синих глазах, в светлом камне, в рогатом дереве и пламени. В бесконечности и в отчаянии. В злости и боли. За каждым поворотом сна для того, кто видит этот сон. Изнанка придет к тому, кто зовет ее. А зовет ее тот, в ком есть Изнанка.
Я захлопнул книгу. Посмотрел на затихшего Кархана.
– И что это за муть? – поинтересовался я. – И ради этого бреда я отдал столько сил?
– Лантаарея знает суть, – зашипел наставник.
– Было бы неплохо, если бы она еще и изъяснялась понятнее, – я методично собирал свои камни, строго соблюдая порядок. Конечно, я разжился парочкой новых заклинаний, которые мне не терпелось испробовать, но вот ответов на свои вопросы так и не нашел.
Кархан засмеялся, хотя его смех больше напоминал кряхтение рассохшейся деревяшки.
– Лантаарея умнее тупого Лекса… она показала лишь то, что ты можешь осмыслить! Твой разум слишком убог для большего!
Я молчал, складывая свой мешок. Вот это правда. Строчки в книге появляются независимо от моего желания, каждый раз новые. Или я просто не управляю книгой до конца. Но продолжать я уже был не в силах, слишком устал.
