Текст книги "Лекс Раут. Чернокнижник (СИ)"

Автор книги: Марина Cyржевcкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17

Удар о землю оказался довольно болезненным, вероятно, портал открылся в воздухе. Ну, слава всем богам – меня не расплющило в полете, и все части моего тела все еще были на своих местах.

Потряс головой, возвращая себе зрение и способность соображать, поднялся. Передо мной растилась горная местность, черные пики гор подпирали белесое небо с тусклым диском солнца, застывшего между двух вершин. Порыв холодного ветра бросил в лицо горсть снега, и я поежился. В заросшей травами низине мне нравилось как-то больше. Хотя и здесь была своя красота – величественная и суровая, холодная и черно-белая.

– Одри? – голос ударился о скалы и в звенящей тишине этого места показался неестественно громким.

– Одри, Одри, Одри… – эхо било имя о черный камень, переиначивая на все интонации и переставляя буквы, так что стало казаться, что передразнивает кто-то насмешливый и ехидный.

– Проклятая девка, – пробормотал я.

– Проклятая, клятая, лятая, та, та, та, – сообщило эхо.

– Заткнись, – посоветовал я, внимательно разглядывая горы и замерзший вдали водопад. Вода словно застыла в один миг, а не постепенно, потоки воды местами даже не достигали земли, просто свешивались громадными сосульками.

– Ну и глыба, – буркнул я.

– Гибель, гибель, гибель, – согласилось эхо.

– Найду эту заразу и самолично закопаю, – пообещал я.

– Опоздаю, опоздаю, опоздаю…

Я потер озябшие ладони, возвращая им чувствительность, размял пальцы. Прощупал нити силы и с трудом удержал ругательства. Поток закручивался в водоворот, вертелся клубком и пропадал, стоило потянуть его на себя. Значит, использовать здесь получится лишь собственный резерв, а это всегда опасно. Отдашь больше, не рассчитаешь силы, и уже не восполнишь… такой маг в лучшем случае – перегорал, дар в нем исчезал навсегда, в худшем– умирал от истощения. Хотя по мне, лучше второе.

Связь с защитником я все еще чувствовал, хотя и довольно слабо, она завязана на крови, а не магии. Одри… Стоило подумать о ней, и вновь стало мерзко, на языке разлилась желчная горечь. Вот же гадость…

Понимая, что сплести дельный аркан здесь не получится, вытащил из-за спинных пространственных ножен клинок, сталь тускло блеснула при свете мутного солнца. Сделал шаг. Сапог поскользнулся и проехал, я дернулся, удерживая равновесие. Под ногами, чуть припорошенное снежком, лежало замерзшее озеро. В полоске моего следа блеснул начищенным стеклом лед, и в тот же миг подо мной в глубине что-то бухнуло, полоска льда потемнела, и на ней появилась крошечная трещина.

– Твою ж мать, – с чувством сказал я, втянул воздух и помчался через замерзшее озеро, из темной глубины которого поднималось что-то, с чем я совсем не хотел встречаться. Сапоги скользили по льду, воздух уже раздирал горло, а черная скала, казалось, лишь отдалялась от меня. В глубине снова бухнуло. И еще. И снова. А затем глухие удары и шлепки последовали один за одним, и я заорал, когда лед под ногами треснул, расходясь клинообразной трещинной. Бух! И я лечу кубарем, когда плоская поверхность встает горбом. За край я зацепился каким-то чудом и повис на одной руке, все еще сжимая в другой бесполезный клинок гаруты. Ледяная крошка хлынула вниз, и я тоже посмотрел и… сцепил зубы, выкидывая аркан левитации, потому что из черной глубины сквозь студеную воду меня разглядывала рептилия, я видел кольца змеиного тела и желтые глаза, прикрытые белесой пленкой. И это порождение бездны стремительно приближалось, раскрывая пасть, усыпанную рядами треугольных зубов.

– Риараланшан! – поток воздуха подхватил меня, сдернул с льдины, протащил на десяток крантов и швырнул на ледяной наст. Продлевать аркан не решился, мой резерв не бесконечен, и просто припустил со всех ног. Лед за моей спиной взорвался, разлетаясь осколками, но я уже зацепился за черный уступ, закинул тело на скалу, обдирая ладони, и кубарем покатился по обледеневшему камню, в который удалилась треугольная голова змеи. А я заорал, потому что мое скольжение не замедлилось, напротив, я все набирал скорость, устремляясь вниз по скату скалы и бесполезно пытаясь ухватиться за ледяную поверхность. Гарута звенела в моих руках, но вбить ее в лед из положения лежа и на полном ходу мне никак не удавалось, сталь лишь высекала ледяные брызги и оставляла царапины. И даже сплести аркан не получалось, меня кидало из стороны в сторону, ударяя о бортики этого природного и скользкого желоба.

С воплем я взмыл вверх, на какой-то жуткий миг завис где-то между небом и землей, а потом рухнул на гранитную крошку, лишь в последний момент замедлив себя воздушной подушкой.

– Гадство, – простонал я и, кряхтя, перевернулся. От удара болела грудина и ребра, и я надеялся, что это всего лишь ушиб, а не переломы. Клинок я все-таки выпустил в полете, когда создавал аркан и теперь оглянулся, пытаясь его найти.

Гарута покачивалась в серой туше неизвестного мне зверя, рукоять мелко дрожала, пока монстр скреб когтями гранит, оставляя глубокие борозды. Я озадаченно потер подбородок. Да уж, удачненько…

Тихий всхлип заставил меня вскочить и обернуться, соединяя запястья и собираясь дорого продать свою жизнь. В щели между двумя черными валунами шевелилось что-то косматое, и оно лезло наружу, издавая странные приглушенные звуки. И когда я уже открыл рот, собираясь выкинуть файер, это существо показалось из тени, и я осекся.

– Лекс, – прошептала Одри. – Ты нашел меня. Ты нашел меня!!!

И она бросилась ко мне, повиснув на шее, покрывая лицо короткими, сухими поцелуями и что-то безостановочно всхлипывая.

– Я так боялась! Но я знала, знала, что вы меня не бросите, что найдете, знала! Лекс! Спасибо Богине, спасибо, спасибо!

Ее руки лихорадочно ощупывали меня, словно пытаясь убедиться, что я настоящий, а не мерещусь ей, и в итоге я просто сжал ее запястья, отрывая девушку от себя. Уставился ей в лицо. Сглотнул. Одри выглядела… по-другому. Ее кожу покрывал загар и грязь, щеки ввалились так, что о резко обозначившиеся скулы можно порезаться, волосы спутаны и покрыты слоем грязи. Губы сухие, воспаленные и искусанные. А опрятное синее платье с белым воротничком выглядит так, словно…

Я вновь протолкнул в горло слюну, но вопрос все равно вышел с хрипом.

– Одри. Детка. Возможно, я скажу глупость, но… Сколько ты уже здесь?

– Десять дней, – она моргнула удивленно. – Я провалилась в эту пространственную дыру десять дней назад. Лекс! Но почему ты спрашиваешь?

– Похоже, дыра не только пространственная, – присвистнул я. – Но и временная. Мы потеряли тебя примерно час назад, Одри.

– Что? – она открыла рот. Набрала воздух. И заорала так, что я поморщился. – Ты хочешь сказать, что все эти девять ужасных дней, когда я пыталась тут выжить, когда голодала, когда тряслась от холода и страха, когда пряталась от отвратительных созданий и молилась… когда я звала вас! Этих дней не существовало?

Я кивнул. Лицо Одри как-то сморщилось, и она сделала судорожный вдох.

– Эй, только не вздумай реветь, – предупредил я. – Я сам не понимаю, как такое возможно. Но… Это Пустошь, детка. Я отправился за тобой сразу же, Одри. И кстати, какого демона ты спрыгнула в тот туман?

Я встряхнул девушку, раздумывая, что буду делать, если она заплачет. Но она лишь закрыла глаза, делая короткие вдохи, постояла так.

– Я увидела родителей, – без эмоций сказала она. – Я увидела их там. И не смогла… сдержаться.

– Это была лишь иллюзия.

– Да. Иллюзия.

Одри открыла глаза и выдернула из моих ладоней руки.

– Где остальные?

Я одобрительно кивнул. Девчонка не так слаба, как кажется. И реветь, похоже, не станет. Это радует.

– Остались в низине, я не смог бы протащить сквозь пространство всех. Нам надо вернуться, детка, я постараюсь открыть портал…

– Не сейчас, Лекс. Солнце садится, и скоро здесь будет полно таких тварей, – она кивнула на серую тушу. – Надо забраться повыше, в скалы. Иди за мной. Но прежде…

Я открыл рот, намереваясь что-то сказать, и закрыл, изумленно наблюдая. А малышка Одри тем временем деловито осмотрела серую тушу, отрезала моей гарутой кусок мякоти, завернула в тряпку, подозрительно напоминающую оторванный подол ее платья, закинула на спину и завязала узлом. А после бросилась к камням и полезла наверх, цепляясь за выступы. Я посмотрел на ее худые исцарапанные ноги в ободранных ботинках. Десять дней. Она сказала, что провела здесь десять дней. Одна. Девушка, выросшая в монастыре.

– Ты идешь? – Одри нетерпеливо обернулась через плечо, и я полез за ней следом, подобрав свой клинок и убрав его в пространственные ножны. – Наверх они не забираются, не могут.

– Кто это они? – спросил без особого любопытства, лишь чтобы не думать о девчонке. Ну и о своих изрезанных на льдине ладонях.

– Не знаю, я называю их серыми тварями. Ночью они приходят к озеру на водопой, так что нам лучше залезть повыше.

Поминая сквозь зубы всех богов и демонов, я карабкался следом за девушкой и, уже забравшись на скальный выступ – площадку, спросил:

– Как ты здесь выжила?

– Я иллюзион, – не оборачиваясь, бросила она. – Я умею… притворяться.

За плоским выступом оказалась не пещера, просто щель в скалах. Черный камень внутри был слегка прикрыт сухой травой и ветками. Одри скинула «мешок» с мясом, присела возле узкого входа, воткнула в кусок деревяшки палочку и быстро ее завертела, нетерпеливо сопя. Я посмотрел на все это и поджег деревяшку заклинанием. На душе было как-то гадко. Замерз, наверное.

– Спасибо! – обрадовалась Одри. – Все-таки здорово быть магом. Даже темным.

Я буркнул что-то невнятное, осматривая скалистый выступ шириной в несколько шагов.

– Ты сможешь открыть портал? – не поднимая на меня глаз, спросила Одри, торопливо раскладывая мясо на плоском камне, под которым теперь тлел огонь.

– Надеюсь, – хмуро отозвался я. – Если резерва хватит. Здесь неоткуда взять силу.

Измазанные ладони девушки на миг замерли и продолжили заботливо закрывать самодельный очаг камнями.

– Понятно. Тогда тебе надо поесть. И отдохнуть. Да?

Она вскинула голову, отбросив со лба грязную прядь. На щеке кровоточила свежая царапина, и я сглотнул, уставившись на нее. Но Одри уже опустила голову, обкладывая мясо какими-то широкими листьями.

– Здесь есть растительность? – глупо спросил я.

– Да, на склонах, с другой стороны. В основном хвойные, но и такие встречаются. Мох есть. Один раз я нашла какие-то кислые ягоды. – Она ткнула палочкой в мясо и облизнулась. Я не стал говорить, что те ягоды вполне могли отправить ее к предкам, промолчал. – Как-то подобрала какую-то разбившуюся птицу. На воробья была похожа. Под перьями одни кости оказались…

Я издал какой-то нечленораздельный звук.

– Готово!

Она стащила кусок, обжигая пальцы. Я отобрал и вернул на камень.

– Оно еще сырое, Одри. Нельзя есть сырое, в нем могут быть паразиты. Мою кровь очищают руны, а вот ты вряд ли их переваришь.

Она насупилась, но кивнула.

– Ты прав, конечно. Просто….

Что «просто» продолжать не стала, но я и так понял. Девчонка хотела есть. Сильно. Настолько, что полезла вниз, надеясь найти еду. И не побрезговала отрезать кусок серой твари. Да, голод сильно меняет человеческие принципы и мораль. Это я на себе проверил. Не тот, что испытываешь между обедом и ужином, а настоящий, мучительный, от которого организм начинает пожирать сам себя, и нутро раздирает болью. Голод, который выметает все мысли из головы, оставляя лишь одно желание – есть, рвать еду зубами! И ты уже готов на все ради вожделенного куска – убить, украсть, сожрать труп… Голод – штука страшная. Опасная… И человечную глупую мораль отметает так быстро, что не успеваешь сказать «мяу». Поэтому я не верю тем, кто рассуждает о ней. Значит, ничего они в жизни не видели… кто видел, тот обычно молчит.

Коротким кинжалом разрезал мясо на тонкие полоски, перевернул на камне.

– Так быстрее будет.

Одри сглотнула. И когда я, наконец, протянул ей обжаренный кусок, впилась в него зубами, обжигаясь и дуя на грязные пальцы. Я молча засунул свой кусок в рот. Мясо оказалось жестким и кисловатым, но съедобным.

– Тебе хватит, – отобрал у девушки третий кусок и швырнул обратно. Одри яростно сузила глаза и сжала кулаки. – Нельзя, детка. Сколько ты не ела?

– Четыре дня, – она покосилась на очаг, вздохнула и отвернулась. – Но я мох жевала! Но… Ты прав. Проклятье!

Зачерпнула горсть снега на скале, протерла лицо и засунула ледышку в рот. Солнце уже плавилось на краю ледяного озера, ныряя все ниже. Длинные фиолетовые тени расчертили подножия скал, и в них шевелилось что-то живое, блестели злобно красные глаза. Горы наполнились звуками и движением, и я порадовался, что не нахожусь сейчас внизу.

– Я попытаюсь открыть портал ночью, обычно после заката мой резерв восполняется. Надо подождать. – Я тоже закусил мясо сосулькой и, поднявшись, переместился в щель, на ветки, предварительно нагрев арканом камень скалы. Тепла должно хватить на несколько часов. Как здесь спала девушка, думать не хотелось. От этих мыслей мне мучительно хотелось кого-нибудь убить.

Вытянулся на спине.

– Иди сюда, Одри.

Она влезла боком, пытаясь устроиться рядом, но места было слишком мало, внутри помещался лишь я один и то, упираясь плечами в стены. Устав от ее возни, перехватил девушку и уложил на себя, укутывая полами плаща. Она дернулась и затихла. Черные скалы образовывали над головой угол, на левой стороне светлело маленькое «окошко». В нем стремительно угасал день, и темнота неба медленно расцвечивалась синими звездами. Луна еще не взошла, значит, есть время отдохнуть. Сна не было, но я лежал неподвижно, надеясь, что Одри согреется и уснет. Я даже решил, что так и случилось, настолько тихо она лежала, но девушка вдруг заговорила.

– Мне было десять, когда я узнала, кто такой Гнидос, – тихо сказала она. Я не перебивал, понимая, что сейчас ей надо что-то говорить. Наверное, это отвлекает ее от ужаса этих дней. – Дядя украл ритуальный маятник в моем монастыре. Это была единственная наша реликвия и самая красивая вещь, что я видела. На нем были символы. И камни. Бирюза… А в тот день маятник пропал. А я… догадалась. Просто больше некому было его взять. Я… не знала, как поступить. Я должна была рассказать старшей жрице, ведь они вырастили меня. И кажется, о чем-то догадывались, потому что настоятельница несколько раз пыталась со мной поговорить. Но я промолчала. А дядя потом принес мне конфет и сказал, что я хорошая девочка.

Она подышала мне в шею.

– Знаешь, какое чувство я испытывала, Лекс?

Я промолчал, хотя конечно знал.

– Стыд. Мне было безумно стыдно. Так стыдно, что дядя сделал это. Я готова была отдать все на свете, лишь бы это был не он. Это очень больно, любить кого-то и стыдиться его… В тот день я поклялась, что стыдно мне больше не будет. – Она тихонько хмыкнула. – Что я проживу достойную и красивую жизнь, что никогда больше не испытаю это омерзительное чувство стыда. Я поклялась, что выйду замуж за очень достойного человека, который будет уважаем в обществе и никогда не сделает ничего противозаконного. Что у нас будет образцовая и правильная семья с домиком в респектабельном районе, фиалками на подоконнике и вечерним чаем. Ровно в шесть часов.

Она рассмеялась, но как-то невесело.

– Так и будет, детка. – В дырке-окошке медленно наливалась луна. – Так и будет. Найдешь себе какого-нибудь зануду и будешь с ним счастлива.

Одри полежала, дыша мне в шею, я – рассматривая полоску света из дыры.

– Лекс? – она подняла голову, всматриваясь в мое лицо. – Если ты… если тебе надо… Для восполнения силы… То я… готова. Только вытащи нас отсюда.

Я сглотнул вязкую слюну. Гребанная связь! Мое тело реагировало на Одри. Даже сейчас и на такую – исхудавшую, измученную, грязную. Хотя единственное чувство, что она могла сейчас вызвать – это жалость и желание накормить. И мои ненормальные желания ужасно злили. От ощущения ее, лежащей сверху, мое тело выдавало совершенно однозначную и мощную реакцию. И когда она еще и озвучила… Возникло искушение согласиться. Сильное такое искушение. Ее силу я не возьму, но можно ведь просто…

Ааа, ненавижу все это.

– Вряд ли ты сейчас способна поделиться жизненной энергией, – хмыкнул я, продолжая смотреть на пятно света. – Так что… просто спи, Одри.

Она заерзала, пытаясь втиснуть свои ноги между моими.

– Хотя если ты продолжишь, я могу и передумать.

– Холодно, – Одри прижалась губами к моей шее. – Я так боялась, Лекс… так боялась…

Последнее она прошептала почти неслышно, но я уловил. Прижал ее крепче.

– Не прыгай больше в туман, Одри.

Она хмыкнула мне в шею.

– Прости… Я поверила… Поверила, что правда их вижу. Родителей.

Я следил за движением луны. И не хотел слушать ее истории. От них внутри делалось… неспокойно и тягостно, и меня это чувство еще сильнее злило. Я не хотел ничего знать о ней, потому что это может поменять мое отношение. А мне это не нужно.

И Одри, кажется, поняла, потому что тему перевела.

– Все хотела спросить… Ланта… Она твоя сестра?

Я присвистнул от изумления.

– Сдурела? С чего ты это взяла? Мы даже не похожи.

– Похожи, – Одри привстала, опираясь на локоть. – Если представить твой нос до того, как его сломали. Или волосы. Они не всегда были такими… белыми? У тебя темные брови и ресницы. А главное – глаза. У вас с Лантой они одного цвета, совершенно. – Я хмыкнул. Конечно, судя по всему, книженция цвет просто отзеркалила. А Одри продолжила: – У вас обоих глаза такого редкого светло-синего цвета. Не голубые, а именно светло-синие. Я таких больше не видела… Поэтому я так и подумала. И еще… у вас нет… отношений.

– Да ладно? – протянул я.

– Нет, – упрямо повторила Одри. – Я бы почувствовала. Связь… Я теперь чувствую, понимаешь? Как в тот день… Когда Армон тебя искал. Тогда… тогда у тебя было… С кем-то. А с Лантой потом – нет…

Она замолчала. Я тоже, переваривая услышанное. Значит, девчонка чувствует, когда у меня есть… хм… отношения. Занятно. Интересно, это работает в обе стороны? Надеюсь, нет. Этого я знать тоже не хочу.

– Одри, это все очень занимательно, но не могла бы ты помолчать? Я собирался вздремнуть.

Она сжала обиженно губы.

– Почему ты всегда все портишь? Богиня, я только решила, что…

– Одри. Дай мне поспать.

Она завозилась, наверное, в ее голову даже закралась глупая мысль пойти обижаться на площадку, подальше от меня. Но усталость, полный желудок и инстинкт самосохранения все-таки победили, и девушка затихла, оставшись лежать на мне. И довольно быстро ее дыхание стало глубже и тише, мышцы расслабились. Впервые за эти дни почувствовав себя в безопасности, Одри просто провалилась в сон. Ко мне же сновидения не торопились. В голове все крутились образы – черных скал и серых тварей, худых ободранных ног и кусков полусырого мяса… И противно было так, что огонь загорался на пальцах бесконтрольно и мне приходилось его сдерживать, чтобы не запустить куда-нибудь файер.

Луна уже проползла мимо дыры-окошка, и рука затекла, потому что Одри ее отдавила, но я все лежал, не шевелясь.

Одри проснулась сама, когда внизу завыли звери. Дернулась испуганно, чуть не врезав мне макушкой по челюсти.

– Не дергайся, – придержал ее голову. – И хватит дрыхнуть. Я уж думал, ты решила залечь в спячку до весны. Как суслик.

– Что? Сколько я спала? Уже утро? – она привстала, вертя головой.

– Да.

– Почему ты меня не разбудил? Ты же собирался открывать портал ночью?

– Я уснул, – соврал я, спихивая ее со своего тела. – Давай, детка, шевели задом и вылезай, ты тяжелая и отдавила мне все жизненно важные места.

Она на четвереньках выползла из щели, я, извиваясь – следом. Потянулся, ежась от холода. Над снежными вершинами вставало солнце, разливая на черноту скал багрянец, и было в этом что-то величественное и красивое. Я люблю такие места – далекие от городов и людей, суровые и неприступные. Странно, но и в этом месте мне было комфортно, а еще… Эти скалы мне казались знакомыми. Словно я уже видел когда-то черноту этих камней и ощущал их холод…

– Лекс, огонь разожги? – Одри отвлекла меня от воспоминаний. – Мясо осталось, разогрею. Да и согреемся заодно.

– Согреешься и поешь потом, – буркнул недовольно и приступил к очерчиванию круга. – Надеюсь, мы не прибудем к девяностолетию Армона, и он все еще в том же виде, как я его оставил. Подержи, мне неудобно. – Кинул ей плащ, понадеявшись, что Одри хватит мозгов надеть его на себя. Хватило. Похоже, прошедшие десять дней ее чему-то научили. И поумерили глупых принципов в ее голове.

– Ты сможешь открыть без жертвы? – забеспокоилась она, дожевывая холодное мясо.

– А ты хочешь спуститься вниз и притащить мне серую тварь? Я не против, если что, можешь даже взять мою гаруту.

Одри сказала неприличное слово, я хмыкнул. Точно, научилась. Молодец, толк с нее выйдет.

Ну а дурь, по обыкновению, останется.

– Сюда иди, – приказал, закончив приготовления. Злость все еще бурлила внутри, подпитывая меня и усиливая резерв. Я ведь говорил, что эта эмоция – один из источников для чернокнижников? Чем больше злости, тем мы сильнее. Опасный источник, разрушительный, сжирающий изнутри, но мощный. А во мне ее сейчас было столько, что хоть ведрами черпай. Правда, задумываться о ее причинах я по обыкновению не стал.

Одри засунула в рот мясо, вытерла о юбку грязные пальцы. Хотя большую часть не тронула, мне оставила. Я хмуро осмотрел жесткий и холодный кусок в корке застывшего желто-серого жира. Есть ЭТО совершенно не хотелось.

– Предпочитаю позавтракать зайчатиной, надеюсь, Армон припас свежатину, пока мы гуляли.

– Как ты его найдешь? – Девушка зябко закуталась в мой плащ, но все равно дрожала.

– У меня с ним связь на крови, – недовольно буркнул я, раздражаясь все сильнее.

– Как… со мной? Ты так меня нашел? Из-за связи?

– Да. Но я не знаю природу того, что связало нас. Не знаю, не понимаю и не хочу знать. В круг, Одри.

Она осторожно зашла, покосившись на налившиеся синевой руны. Магия отзывалась тяжело, неохотно, и ее поток я с трудом удерживал. Что-то в этом месте действительно было не так…

– Глаза закрой, – приказал я и выкинул последний аркан. Одри послушно смежила веки, и от того не увидела, как в момент моего заклинания в линию круга ударила молния. Фиолетовый шипящий и искрящийся зигзаг вошел в землю почти возле моей ступни столь неожиданно, что я даже не успел выругаться. И «…мать твою, гребанные демоны и паскудная Изнанка» – я произнес уже на знакомой мне скале, под двойным небом.

– Да сколько можно?! – обозлился я, оглядываясь на опостылевшую развилку дерева и снежный вихрь за кромкой травы. – Эй, есть тут кто? Дориан, дружище, ты еще жив? Ну, или что там от тебя осталась? Кто-нибудь может мне объяснить, какого хрена я сюда попадаю? Ау, аборигены, где вы?

Возможно, орать на Изнанке – не самое умное решение, но мне действительно все это опостылело до зубовного скрежета. К тому же, нутро просто разрывалось от боли, значит, Одри заметила мое отсутствие. И где она теперь? Сколько прошло времени? Успел ли сработать портал? Очевидно нет, или сработал, но к Армону девушку не вернул. Иначе, меня так не крутило бы. Ей плохо. И мне, соответственно, тоже.

– Эй, уроды четерхлапые, где вы? Дориан, покажись!

Но в ответ лишь выла метель и никаких признаков жизни.

– Нет, раз вы меня сюда таскаете, то может объясните – зачем? – вновь заорал я. – Или кишка тонка? Эй, здесь хоть кто-нибудь с крупицами смелости или…

Скала исчезла, словно ее смыло потоком воды.

– …лишь трусливые девки, – закончил я.

И не успел увернуться, получив обжигающую пощечину.

– Ты! Сволочь! Я же поверила! Ты бросил меня! Бросил!

Одри трясло, но она исступленно орала и пыталась драться. Правда, хватило ее лишь на один раз, дальше я уже сгреб девчонку и скрутил, не позволяя бросаться на меня.

– Успокойся! – встряхнул ее слегка, надеясь, что этого будет достаточно. – Одри, я не нарочно! Прекрати лягаться, коза ты драная!

– Чтооо?! Ты меня бросил здесь! Одну!

– Одри!

– Бросил! Я тебе поверила!

– Не надо мне верить! – я уже тоже ору, а ведь собирался все спокойно объяснить. Но когда вас бьют, спокойно как-то не выходит.

– Я тебя ненавижу! Ты… ты…

– Что я? А, зараза, больно же!

– Ненавижу!

Я набрал в рот воздуха. Говорить Одри об Изнанке не хотелось.

– Я не намеренно! Портал… не получился.

– Ты врешь. – Она вдруг отстранилась и обхватила себя руками. – Врешь.

Я помрачнел. Еще один неприятный подарок нашей с девушкой связи? То есть мое вранье или недосказанность она тоже чувствует? Или просто догадалась?

Девушку трясло все сильнее, а лицо превратилось в посмертную маску – такое же белое и застывшее. Так, только истерики нам не хватало!

– Одри, – осторожно положил ладони ей на плечи, – послушай меня. Я не нарочно. Я не контролировал это перемещение, понимаешь? Совсем. Я не врал тебе и действительно хочу попасть к Армону. Ну и еще подальше от Пустоши, она начинает меня утомлять. Ты слышишь?

– Ты исчез. – Ее лицо исказилось, а в глазах появились слезы. – А я осталась в этом кругу. Одна…

– Я не хотел. Ну прости меня. – Демоны, я правда это говорю? Да и плевать, она мне своими истериками все внутренности сожжет, пока я эту связь разорву. Вот она, прелесть женитьбы. Да чтоб я сдох. Уж лучше ее успокоить как-нибудь. И желательно, не врать. Что б меня. – Я тебя не брошу, слышишь? У нас же эта связь… Она просто не позволит! Кстати, не думай, что я этому рад, меня этот поводок жутко бесит. Но я тебя не оставлю, понимаешь? Ты вернешься домой, я тебе обещаю.

Одри закусила губу, и это выглядело совсем по-детски. Раньше я за ней такой привычки не замечал.

– Ты мне веришь? Реветь не будешь?

Она тяжело вздохнула.

– Ну же, детка, я тебе не вру. Мне жаль, что ты осталась здесь. Опять. Очень жаль.

Закушенная губа не давала мне покоя, и я наклонился, лизнул ее. Не поцеловал, просто провел языком. Только тело отозвалось мгновенно, и желание выбило из груди воздух и налило тяжестью все, что ниже пояса. "Скажу ей, что мне надо для восстановления сил… Очень надо. Уговорю… Или… Не откажет! Не сможет. Лучше в скалах, там теплее, хотя и тесно… Да плевать, пусть она сверху… Интересно, на ней есть белье?… Вот же…

Оторвался от ее губ и потряс головой. Проклятье, хорошо, что эта связь не дает Одри возможность еще и заглянуть в мою голову. Она бы самолично закопалась под ближайшим деревом. Или закопала меня, что вероятнее.

– Сколько времени прошло?

– Около часа, – она смотрела на меня странно. Ошалело, что ли.

– Ясно. – Отвернулся, и вновь принялся чертить круг, восстанавливая линии.

– Лекс?

– Что тебе? – оборачиваться не стал.

– Не надо меня целовать. Я… грязная.

Хмыкнул. Подумал. И расхохотался.

Она грязная. Потрясающе. Если бы она знала, насколько мне наплевать на этот досадный факт! И какие непристойные образы вызывало вот это: я грязная…

Одри буркнула что-то о моей больной голове и затихла.

Линии круга вновь налились светом, да только я даже не успел открывающее заклинание сказать, землю прошила молния. А следом – вторая. И за ней сразу несколько, бьющие по рунам портала. Я кувырком выкатился из круга в промежутке между вспышками, сгреб застывшую Одри и метнулся в щель между скалами.

– Похоже, нам придется пройтись ножками, – мрачно изрек я, рассматривая, как шипящий клубок молний проходится по линиям портала, разрушая его.