Текст книги "Лекс Раут. Чернокнижник (СИ)"
Автор книги: Марина Cyржевcкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 25
Армон.
Но уйти далеко Армон не успел. Внутри сдавило все от боли, скрутило, заломило зубы, и горло обожгло желчной горечью. Оборотень знал это чувство, это работала связь с напарником. Кровь Лекса в Армоне бурлила и жгла, требуя и подчиняя.
Рихиор остановился, судорожно втягивая воздух и решая, что делать. Бежать? Куда? Но кровь требовала именно этого – нестись, спасать, вызволять, действовать!
– Армон! – он обернулся и застыл, чувствуя, как подкатывает к горлу страх. Ланта шла к нему мимо домов, и пятнистые шарахались в стороны, с ужасом глядя на девушку. Потому что черты ее менялись, и в них все меньше оставалось человеческого. Чернота залила белки глаз, расползлась стрелами по скулам, стекла к губам. – Лекс… С ним что-то случилось! Я чувствую. Наша связь… слабеет.
– Моя тоже, – сквозь зубы процедил Армон. Подобрал какую-то тряпку, обернул вокруг бедер, понимая, что искать штаны времени нет. – Но даже если мы уйдем отсюда, нам не найти Лекса так скоро! Нужен портал. Ты можешь его открыть? – он остро глянул на девушку. Кем бы она ни была. Но Ланта качнула головой.
– Я подчинена повелителю, без его воли я могу сделать лишь самую малость. Потратить лишь толику энергии, но это не поможет нам. Мне нужен его приказ.
Армон сжал зубы, мысли понеслись, обгоняя друг друга, планы сменялись с быстрой движения крыльев птицы, но дельного среди них оборотень не находил.
– Нам нужен маг, – процедил он. – Не вижу другого выхода! – Он повернулся в сторону башни. – Жди здесь.
Хлопок портала за спиной заставил его обернуться и оскалиться. Со всех сторон к ним уже бежали пятнистые, вооружившиеся кольями, и Армон зарычал, отгоняя их. На примятой траве, в легкой дымке портала, лежала Одри. Исхудавшая, грязная и измученная, но это была она! И еще не веря своим глазам, рихиор кинулся к потерявшейся спутнице, схватил ее за руки.
– Анни! Великий Дух Леса, Анни! Это ты! Но… – он обернулся. – Где Лекс?
Она уцепилась за его ладонь, пытаясь сфокусировать рассредоточенный взгляд.
– Армон… – и всхлипнув, прижалась к мужчине. Но лишь на миг. – Лекс у синекосого мага. Все очень плохо! Это я виновата! Я во всем виновата, понимаешь? Он спас меня, а я… Я не знаю, как помочь, не знаю, что делать! Ему плохо, Армон, ему очень плохо! Больно… – она снова всхлипнула. – Лексу больно. Невыносимо. Что нам делать?
Он затравленно оглянулся. Рыкнул на пятнистых, что окружили их кольцом. Те замерли, с изумлением рассматривая золотоволосую девушку, сидящую на траве и свалившуюся неизвестно откуда. Армон повернулся к Ромту.
– Я должен увидеть Первого.
– Я начинаю думать, что мы совершили ошибку, не прикончив тебя сразу, – хмуро отозвался пятнистый.
Армон одним шагом оказался рядом и оскалился в лицо Ромта.
– Я предоставлю тебе возможность попытаться, – прорычал он. – Позже. А сейчас я хочу увидеть вашего мага!
К чести пятнистого он не отшатнулся, лишь вздернул губу, показывая клыки. Но ответил почти спокойно:
– Дорогу сам найдешь, рихиор.
Армон кивнул. Указал на девушек.
– Тронете их – убью, – глухо бросил он
– Я позабочусь о твоих спутницах, – тихо сказала за его спиной Сойлинка. – Не беспокойся, Армон, с ними ничего не случится.
Он обернулся. Девушка-птица стояла рядом, и на юном личике застыла взрослая грусть. Ее пестрые крылья изменились, став руками, и она подала ладонь Одри. Та смотрела изумленно, но руку приняла и поднялась.
Дальше оборотень уже не смотрел, он пошел, почти побежал в сторону маяка.
Внутри, за толстыми каменными стенами, царили тишина и полумрак, словно это место находилось в каком-то другом мире. Здесь не было слышно птичьих песен, шелеста трав, голосов пятнистых обитателей. Ничего, словно звуки разом отсеклись и увязли в пустоте этого здания.
Армон взбежал по спиральной лестнице в уже знакомую круглую комнату. Здесь ничего не изменилось: пустота, стол, окно. Одним прыжком он оказался у стола, схватил колокольчик и яростно затряс. Высокий бронзовый звон ударил по ушам, заметался по комнате, отскакивая от стен.
– Где ты? Покажись!
Звон заполнял черепную коробку, колотился там хрустальной арией.
– Эй, где…
Армон осекся. Звук стих, словно его отрезали остро заточенным клинком.
«Что же ты замолчал, рихиор?» – и вновь этот безликий голос в его голове.
– Мне нужна твоя помощь, – он нахмурился, рассматривая бесплотную фигуру, задрапированную тканью.
Первый молчал, в голове у Армона было тихо и пусто. Он облизал губы.
– Мне нужен портал. Всего лишь портал к моему другу. Он попал в беду. Между нами связь крови, я чувствую, что ему плохо. Я должен его найти! И как можно скорее!
Тишина.
– Ты слышишь меня? Понимаешь?
«Слышу. А понимание… Ты ищешь не его, ты хочешь действий».
– Не надо придираться к словам! – поморщился Армон. – Ты поможешь мне?
И вновь тишина. От напряжения у рихиора вылезла на загривке шерсть, пожелтели глаза. Когти непроизвольно разрывали кожу пальцев, и он загонял их внутрь. Беспокойство требовало движения и меняло его тело, и удержать обращение становилось все труднее.
– Ты поможешь? – он уже почти кричал.
«Зачем мне это, рихиор? Ты чужеземец, случайный путник, потревоживший покой моего дома. Жители пристани смущены, я жалею, что тебе была оставлена жизнь… но я против убийств…»
– Смущены? Против убийств? Ты слышишь себя?? Не знаю, что тут у вас происходит, но ты немного отстал от жизни! И жителей твоей Пристани весьма активно убивают летающие воины в латах! На моих глазах только что положили шестерых!
«Ты ничего не понимаешь…» – голова в капюшоне опустилась ниже. – «И не имеешь права судить».
– Правда? Я здесь чужак, но пытался помочь. Хотя бы в благодарность за обед!
«Ты пытался найти способ миновать стену, – голос в его голове стал жестче. – Не думай, что можешь обмануть меня. Тобой двигало это».
– Раз ты видишь мои мысли, значит, увидел не только желание уйти, – твердо сказал Армон. – Я хотел помочь. Кто бы вы ни были, но я не желаю вам смерти.
«Ты благороден, рихиор. Это я вижу».
– Что насчет моей просьбы? – Армон шагнул ближе, опасаясь, что Первый вновь замолчит. А играть в молчанку у него не было времени. Да и не умел он. Вот Лекс в этом мастер, а оборотень предпочитает честную драку.
Лекс… Горло сжалось от дурного предчувствия.
«Я понимаю, почему ты рвешься к нему. Ваша связь слабеет. И с его смертью исчезнет. – Армон сжал зубы, оцарапав удлинившимися клыками губу. – Я могу связать тебя с кем-нибудь другим, рихиор…»
– Нет! – крик больше походил на рычание. Оборотень подышал, пытаясь успокоиться. – Мне не нужна новая связь. Помоги сохранить эту.
«В тебе больше чести и благородства, чем нужно для выживания, рихиор. И к сожалению, у благородства слишком высокая цена».
– Ты поможешь?!
«С одним условием».
– Я тебя слушаю, – Армон глубоко вздохнул.
«Ты вернешься в Пристань, если я тебя позову».
Рихиор прикрыл глаза. Но лишь на мгновение.
– Согласен.
«Это не все. Ты вернешься и сделаешь то, что я скажу… На благо Пристани»
– Сдурел? – зарычал Армон.
Первый качнул головой.
«Нам нужна новая кровь. Сильная. Горячая. Такая, как у тебя. Я ведь предупреждаю… У благородства высокая цена. Но выбор за тобой. Возможно, я никогда тебя не позову…»
– Хорошо, – пришлось сглотнуть тугой ком в горле, чтобы ответить. – Согласен.
«Вот как… – эмоций в этом голосе не разобрать. Словно и не голос, а шелест сухих листьев, треск поленьев, осыпающаяся труха… – Как причудливы игры Вечных. Иди за мной, рихиор Серебряной стаи Дубовых Крон, позабытый сородичами альфа. Иди, ты выбрал свой путь»
Фигура повернулась, скользнула к лестнице, проплыла над ступеньками. Армон застыл на миг, пораженный словами Первого, что вновь пробудили забытые воспоминания. Почти забытые. Почти…
И бросился за удаляющимся силуэтом.
В башне-маяке они пробыли совсем недолго, но пятнистые успели убрать убитых. Между домами почти никого не было, только старуха глянула на них испуганно, склонила голову и проводила настороженным взглядом. Одри увидела его первой и кинулась навстречу.
– Армон! – покосилась на укутанную в ткань фигуру и схватила оборотня за руки. – Лексу хуже! Я чувствую!
– Я тоже, – он сжал ее ладони.
– Мы все это чувствует, – голос Ланты прозвучал равнодушно.
«Ваш друг умирает», – прошелестело в головах всех троих, и они одновременно вздрогнули.
Одри прижала пальчики к голове, моргнула и со злостью отдернула руку.
– Мы это знаем! Но что нам делать?
«Использовать вашу связь. Вы все связаны с чернокнижником. Кровью. Брачными узами Вечных. Клятвой. Вам надо объединить эту связь, чтобы удержать его душу. Это единственный путь…»
– Как это сделать? – зарычал Армон.
Бесплотный силуэт опустился на траву, серые тряпки разлетелись вокруг него, как крылья подбитой птицы.
«Думать. Вспоминать. Держать изо всех сил. Не отпускать, если он вам дорог. Но знайте, что удерживая чужую душу, вы рискуете своей…»
Армон упал коленями в остро пахнущие сорняки, закрыл глаза. Его когти непроизвольно вспарывали дерн, но он не обращал внимания.
Одри села рядом, до белизны сжала ладони. Изящно опустилась на колени Ланта.
«Держите вашего друга, если хотите вернуть… Изо всех сил…»
Глава 26
В общем, смерть слегка разочаровала. Конечно, я далеко не праведник, очень даже наоборот, и потому не ждал ничего благостного и прекрасного, вроде долины цветущих лотосов у реки Аль-Маер, где прохаживаются с задумчивым видом те, кто прожил свою скучную до икоты жизнь. Такого загробного существования я себе точно не пожелал бы. Но я искренне надеялся, что отчаянным грешникам Боги приготовили хоть какие-то развлечения.
Но нет. Пока я не видела ничего занятного. Узкая лента дороги, по которой я шел мимо высоких и неподвижных трав. Ткнул в одну пальцем, но рука прошла насквозь, словно я коснулся дыма. Дорога была бесконечна, ни спереди, ни сзади ничего примечательного.
– Похоже, грешников на том свете пытают непроходимой скукой, – пробормотал я. – Вернее, на этом.
Странно, но останавливаться мне не хотелось. Мне было не жарко и не холодно, не грустно и не больно, просто… пусто. Такой пустоты не бывает при жизни. Нас всегда одолевает множество чувств – разных, противоположных, сплетающихся и разрывающих. Мы словно утлая лодчонка на волнах: вверх к радости и наслаждению, вниз к унынию, вверх к надежде, вниз к тоске… Туда-сюда без остановки, ни одной минуты тишины, и даже во сне нас терзает эта бесконечная качка…
Правда, при жизни я об этом не задумывался. И сейчас размышлял отстраненно, без эмоций. Как о чем-то не имеющем ко мне никакого отношения.
Впрочем, так оно и было.
Сожаления о жизни тоже остались где-то там, где сейчас лежало мое тело. Глупая какая-то жизнь получилась. Прав был Шинкар – никчемная. Никому не нужная. Да и мне – никто…
Имя всплыло в голове и на миг принесло запахи леса, прелых трав, мокрой шерсти. Армон. Я остановился. Задумался. Без кровной связи со мной ему придется туго… Какое-то время. Но путь он знает, найдет замену. Все же я успел его многому научить… И вообще собирался убить однажды. Так что… все к лучшему.
Запах леса остался позади.
Лантаарея пришла ощущением тлена и разрушения, темноты и тайных знаний, соблазном и искушением. Интересно, что теперь с ней будет? И моя смерть может означать ее свободу? Занятно… Даже жаль, что не узнаю. Хотя жаль не было.
Еще одно женское имя всплыло в голове, и я мотнул головой, прогоняя его. Вот о ней думать точно не хочу…
Но чем сильнее не хотел, тем больше Одри лезла в мысли, оживала, вставала в воспоминаниях, прикасалась ко мне незримо, но ощутимо.
– Прочь, – я прикрыл глаза. – Не хочу.
Я даже принялся насвистывать какой-то мотивчик, глазея по сторонам. Мысли затихали, даже бесплотное сожаление о никчемной жизни. Все тускнело, покрывалось в моей голове слоем пыли, делалось незначительным… ну было. И прошло.
– Не ходи, – посторонний голос появился так неожиданно, что я подпрыгнул и обернулся. На дороге стоял мальчишка, и я задумался, пытаясь вспомнить, где его видел.
– Ты освободил меня из клетки Шинкара, – подсказал пацаненок. – Меня и дядьку Шуара. Помнишь?
– Точно, – я кивнул. И шагнул дальше. Болтать не хотелось.
– Не ходи, – мальчишка не двигался. – Дальше уйдешь, уже не вернешься.
– Так я и не собираюсь. Возвращаться, – усмехнулся.
– Дядька сказал, чтобы ты не ходил, – пацаненок сдвинул темные брови. – Ты должен подумать о тех, кто тебя ждет.
– Не припоминаю таких, – хмыкнул я.
– Должны быть! – какой настойчивый пацан. Стукнуть его, что ли? – Вспомни!
И вновь обожгло имя. Летним дождем, грязью на щеке, запахом желания…. Остро до дрожи, до сухого горла, до боли. Боли я не хотел, и имя пытался прогнать. Но оно… цеплялось. Одри не желала покидать мою голову, трогала холодными пальцами мои чувства, играла с мыслями. Я ненавидел ее, но эта ненависть заставляла вспоминать…
Нутро обожгло, ледяные иглы пронзили плечи, ладони, ребра! Боль разорвала и потянула назад.
– Вот так… – прошептал мальчишка и посмотрел на меня стариковскими глазами.
Я выгнулся и заорал, открывая глаза на плите, залитой моей кровью.
* * *
Армон зарычал, провел рукой по лицу, стирая пот.
«Вы вернули его», – голос внутри сознания заставил поморщиться.
– Теперь мне нужно попасть к Лексу, – рихиор поднялся, чуть пошатнувшись. Он не знал, что сделал Первый, но ощущал себя как после тяжелой работы: в теле дрожь, в голове – звенящая пустота, и он вновь в песчинке от обращения. Но связь крови с Лексом уплотнилась, его напарник был жив, хотя вряд ли здоров.
«Ты помнишь свою клятву, рихиор Серебрянной стаи?»
"Я сдержу слово, – говорить Армон не стал, лишь подумал. Но на поднявшуюся субтильную фигурку посмотрел твердо. – Перемести меня. Если для портала нужна жертва…
«Моя сила не использует кровь и энергию смерти» – в голосе скользнула непонятная Армону горечь. Или ему лишь показалось. – Мне достаточно твоего желания жить…
Одри словно почувствовала, о чем идет безмолвный диалог между Армоном и существом в мантии, тревожно схватила оборотня за руку.
– Я пойду с тобой. Я пойду с тобой! Даже не мечтай оставить меня здесь! Я пойду!
Ланта улыбнулась, давая понять, что тоже не останется в Пристани. И бочком подобралось из кустов странное существо, тот самый питомец Лантаареи.
«Как странно… – задумчиво протянул Первый. – Какие странные мотивы, чтобы спасти одного чернокнижника… Хотя ни одного из вас он не назвал своим другом…Ни один из вас не назвал другом его…»
– Это неважно. Поторопись, – рыкнул Армон.
Первый медленно кивнул, и троицу охватило золотое сияние ментального портала.
* * *
– Быть этого не может! – прошипел Шинкар, не скрывая изумления. Черные глаза уставились на меня с искренним недоверием. В его руке алел напитанный кровью хрусталь, словно сгусток живого огня. – Я же увидел твой уход!
– Я решил еще немного пожить! – оповестил я, выдергивая ладони из штырей. Они прошли насквозь, оставив дыры. С хлопком соединил запястья, сплел липкие от крови пальцы. – Шинта глоха!
Древний храм дрогнул, замер на миг, а потом каменный пол вздулся пузырем и треснул, разбрызгивая крошево мелких осколков. Монахи с черепами на головах заорали, обрывая песню, и бросились в стороны. Жертвенник, на котором я лежал, подпрыгнул, но не раскололся, лишь накренился набок.
– Всегда любил заклинания разрушения, – прохрипел я, извиваясь на камне. Боль в теле была невыносимой, штыри пробили мне что-то важное, но я готов был снова сдохнуть, но на этот раз забрать Шинкара с собой. Ну и этих монахов, столько – сколько смогу. Стены храма мелко тряслись, сверху сыпались острые камушки, пол продолжал ломаться.
– Удивил… – Сивлас искривил угол рта, что у него, видимо, означало улыбку. – Кровь – не вода… Но это уже неважно. – Он словно и не замечал творящегося вокруг хаоса. На животе мага в месте сине-черной руны в виде глаза разошлась кожа, обнажая клетку ребер и мешанину плоти и органов. Я скривился, а Шинкар с улыбкой поместил кристалл внутрь своего тела. Плоть вновь срослась, а руна погасла. – Мы получили, что хотели.
– Ну, значит, теперь не обидно подыхать, – сипло выдохнул я, вновь сводя ладони и зажигая на своем теле нужный знак. Тайный, выжженный на затылке и запрещенный как в Империи, так и во всех сопредельных странах. – Ганхор-орта!
Заклятие марионетки ударилось в Шинкара и отскочило, впитавшись в одного из монахов. Тот застыл на миг, а потом упал на колени, становясь моим рабом. Я скривился, как и ожидал, у Меченного сильнейший зеркальный щит, но хоть что-то…
– Помоги мне! – заорал я монаху. – Живо!
Но монах не успел. Шинкар лишь махнул рукой, и несчастный осыпался пеплом, за секунды сгорев дотла.
– С кем ты решил тягаться… – в голосе Меченного скользнула скука. – Ты самонадеян, но не видишь очевидного. Я сильнее тебя. Несоизмеримо.
Отвечать я не стал. Увесистый камень ударился в жертвенник рядом с моей головой, и я подумал, как бы мне не скончаться повторно от такого прилетевшего подарка. Обидно будет. И кинул то, что всегда получалось у меня лучше всего – огонь. Сгусток пламени упал в кранте от Шинкара и жадно пополз к магу, расплескиваясь живыми жаркими брызгами.
– Глупец… – Сивлас рассмеялся. – Я рожден в огне!
– Я и не пытался тебя поджарить, – прохрипел я и вздохнул с облегчением, увидев, как вцепился в отвлекшегося Шинкара Армон. Огромный черный зверь просто снес мага и покатился по полу. К общей какофонии воплей, стонов и хрипов добавилось звериное рычание и скрежет стальных когтей о камень.
– Богиня… – один из монахов вдруг поплыл, его фигура размылась и явила Одри, что в ужасе смотрела на меня. Но лишь миг, закусив губу, она бросилась к распявшей меня плите, заметалась, пытаясь помочь. – Сейчас, сейчас, как же это…
– Пошла вон, – отчетливо сказал я. Одри вновь замерла, ее лицо побледнело до трупной серости. И отвела взгляд.
– Я помогу…
Коснулась пальчиком раны на боку. Я перехватил ее запястье, подтянул ближе и прошипел.
– Я сказал: пошла вон.
Оттолкнул, сделал глубокий вдох. Одри часто заморгала, пытаясь сдержать слезы. Я отвернулся. Рычание Армона прервалось и сменилось воем, когда оборотень отлетел, отброшенный заклятием, и врезался в стену храма.
– Лантаарея, заклятие передачи сил и жизни!
– Да, мой повелитель, – она коснулась моего лба, на внутренней стороне век вспыхнули старинные символы. А ведь раньше книга считала меня недостойным этих знаний!
Я сделал вдох и на выдохе выпустил не воздух – силу. Она петлей опутала ближайшего монаха, выкачивая из него жизнь и отдавая мне. Кровь свернулась в ранах, и кожа потянулась друг к другу, срастаясь краями. Я скатился с плиты, упал на разрытый заклятием пол, с трудом встал на четвереньки. Слишком быстрая передача сил ощущалась, как удар ногой под дых, сила буйствовала внутри, чужеродная и колючая, желая вырваться, а не излечивать мое тело. Но постепенно улеглась, стихла, заструилась по жилам равномерным потоком. Я отвлекся, пытаясь сдержать ее, лишь краем уха слышал, как рычит Армон, как падают камни, как орут монахи. Одри стояла рядом, ее я тоже видел и, похоже, она пыталась закрывать меня и Лантаарею иллюзией. Мне хотелось ее оттолкнуть, но решил не тратить на это силы.
Чужую жизнь целиком бросил на восстановление моего тела. Торопился, понимая, что Армон долго Шинкара не удержит. Удивительно, что до сих пор рычит, а не валяется с разорванным горлом. Рядом метался Кархан, поскуливая и кидаясь на тех, кто пытался приблизиться к Ланте.
Мои внутренние органы восстановиться не успели, но кровь теперь была во мне, а не расплескивалась вокруг. Сел, опираясь спиной о камень. Земля вздрагивала, сверху сыпались камни, рядом скулил монах, придавленный осколком крыши. У витой колоны завис в воздухе Шинкар и улыбался, дергая невидимые нити, которые заставляли Армона танцевать. Зрелище было уморительное, но мне что-то смеяться не хотелось. Надо было убираться. Как ни обидно, но одолеть Меченного я был не в силах. Вставать не стал, сплетая аркан. Благо, энергии смерти здесь было столько, что должно хватить мне для разрыва пространства. Я на это надеялся. И я еще я вспомнил, что уже делал это. На древнем куполе появилась трещина, которая угрожающе разрасталась, грозя обрушить на нас своды храма. Армон рычал, пытаясь вырваться из силков забавляющегося Шинкара.
– Он же убьет его, – прошептала Одри, но я даже головы в ее сторону не повернул. Черпал горстями силу, выплескивающуюся из умирающих, потом подполз к монаху, который выл под камнем.
– Помоги, – прохрипел он. Череп свалился с его головы, обнажая бритую голову.
– Сейчас.
Очертил вокруг него круг. Прямо кровью и очертил, мела под рукой не оказалось.
– Ланта, – позвал я.
Черноволосая встала рядом, с интересом рассматривая происходящее. Одри стояла у жертвенника, и я поморщился. Ее звать не стал. Она вошла в круг сама, все так же моргая, словно пытаясь что-то рассмотреть. Я сосредоточился на Армоне, активизируя нашу связь и ударяя по путам Шинкара. И свалился от силы отдачи, словно с разбега врезался в каменную стену.
Выругался.
Снова сел, активируя свой резерв. Внутри прокатился огненный шар, и раны снова открылись. Но на этот раз силки, держащие Армона, я оборвал. Оборотень свалился на пол, беспомощно раскидав лапы.
– Поднимайся, засранец, – прошипел я.
И словно услышав, рихиор дернулся, рыкнул и клубком метнулся в нашу сторону. Так что в круг портала он не вбежал, а вкатился.
– Как обещал, – прохрипел я монаху, рывком ломая ему шею. Сила смерти наполнила круг черной энергией, и мы свалились в воронку пространства. И последнее, что я увидел – кривую улыбку Шинкара, оставляющую у меня гадостное чувство, что нам просто позволили уйти…
