Текст книги "Лекс Раут. Чернокнижник (СИ)"
Автор книги: Марина Cyржевcкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Я дернул цепь, испытывая ее на прочность. Увы… Прочная и крепкая, от моих рывков звенья не разлетелись и кольца из стены не вывалились. А цепь по-прежнему удерживала меня. И отведи-камнем, здесь, похоже, выложены поминальные надписи на всех стенах.
От того и ловец руками бил и хлыстом, а не силой, минерал одинаково гасит что светлую, что темную магию. Целыми на мне остались лишь сапоги, так что я даже вспомнил добрым словом возчего.
К сожалению, сколько я ни дергался, а толка от моих движений было мало. Да и дергался я слабенько, от боли лишь мычал и в красках представлял, что сделаю с толстяком, когда отсюда выберусь…
* * *
Печально, но похоже, меня все-таки казнят. Так я подумал, рассматривая площадь, забитую народом. Толстые одышливые кухарки и скромные прислужницы в белых передничках, бородатые кузнецы в кожаных фартуках и юркие воришки, промышляющие в чужих карманах. Я осматривал горожан с легким интересом, к тому же заняться все равно было нечем. Ну не разглядывать же палача и столб, возле которого меня собирались поджарить? Что я там не видел?
Площадь постепенно наполнялась, уже даже и местная элита подтянулась, уселись на крытые бархатом лавки под предусмотрительно натянутый навес. Дамочки брезгливо косились в сторону простолюдинов, прижимая к носам надушенные платочки.
Я сидел в каморке, со всех стороной обложенной отведи-камнем. Вернее, лежал, потому что сломанное ребро при попытке сесть грозило проткнуть мне что-нибудь важное. Или уже проткнуло, не знаю, об этом старался не думать. Обшаривал взглядом толпу, не обращая внимания на выкрики в мою сторону и надеясь увидеть всего одно лицо. Но не видел. И вероятность, что я смогу сплести аркан тоже была минимальной, потому что постамент тоже был сделан из отведи-камня. А язык отрежут перед тем, как вести на казнь – тоже обычная мера. Чтобы заклинание не выкрикнул или проклятие. Посмертные иной раз и сквозь отведи-камушек пробиваются и через защитные щиты светлых. Еще бы, на последнем выплеске силы можно такого наворотить! Я бы точно пожелал этому городишке провалиться на Изнанку! Вот потому-то магам перед казнью языки и отрезают. Зрелищно и результативно.
Дверь открылась, впуская жреца Богини.
– Нужно ли тебе покаяние, заплутавший? Чтобы в равновесии и гармонии покинуть наш мир?
– Я предпочел бы в нем остаться, – прохрипел я. Вслед за служителем храма вошел лысый стражник, поигрывая ножом. Ну да, сначала – покаяние, потом – долой язык.
– Очисти душу, чернокнижник, облегчи совесть… – заныл жрец.
– Да с удовольствием, – я облокотился о стену клетки. – Начну с того, что при рождении убил свою матушку. Нет, я не намеренно, вы не подумайте ничего плохого, но грешок имеет место быть, кхе… Стало быть, я вылез, а она того – каюк. Обидно, кстати. Даже поздороваться не успел. – Я откашлялся. – Водички не найдется, служитель? А то в горле пересохло, а рассказ длинный.
– Говори по основным прегрешениям, заплутавший, – важно изрек жрец. – Убил кого? Или надругался над невинной девой? Или чужое взял? А то и хуже… – служитель понизил голос, – об императоре нашем, продли Богиня его годы, плохое подумал?
– Про императора я как-то вообще не думал, – хмыкнул я. – А все остальное – да много раз!
– Ну и славненько, – повеселел жрец. – Отпускаю твои прегрешения!
– Эй, а раскаяние? – возмутился я. – Песнопение о моей душе?
– После, все после, – обрадовал служитель, торопливо качнув над моей головой маятником. – Прах твой развеют, и спою.
Я хмыкнул. Поганый городишко!
– Язык давай, – стражник подкинул на ладони нож.
– Хоть накормили бы перед казнью, – сплюнул я.
– Обойдешься, чернокнижник, – хмыкнул лысый. – Палач ругается, что после посмертного ужина слишком много отходов из казненных выходит. Некрасиво получается, дамы жалуются, что воняет. Да и зачем добрую еду переводить, все равно ж помирать! Язык высовывай, все равно же отрежу, – почти ласково добавил он.
Жрец с досадой покачал головой и отошел в сторону, не желая пачкать моей кровью свой балахон. Я снова дернул силу. Внутри огнем вспыхнула боль, но привычного покалывания в пальцах я так и не ощутил.
– Язык давай, – обозлился стражник. Похоже, подходить ко мне близко он все-таки опасался. Мой смерч на жителей городка произвел неизгладимое впечатление. Я ссутулился, исподлобья наблюдая приближение лысого. Конечно, он мог позвать напарников, но, видимо, гордость не позволяла. Засмеют же потом, стоит взглянуть на избитого и еле дышащего меня. Я даже глаза закатил, изображая умирающего. И пытаясь скрыть ладони, что уже вытащил из отверстий колодки. Наверное, выглядел я погано, потому что стражник решился: метнулся ко мне, замахиваясь клинком, я же перекатился в сторону и изо всех сил пнул его в зад. И, не обращая внимания на боль, прыгнул ему на спину и зубами вцепился в шею. Кожа у него была, как у кабана, еле прокусил. Мои клыки, к сожалению, не способны оторвать голову или в один прием перегрызть горло, зато у них есть другое ценное качество – жертва теряет волю. Страж повалился на пол, словно безвольная кукла, и попытался меня обнять. Я отпрыгнул, схватил нож, что он выпустил из рук. Лысый придурок игриво улыбался и недвусмысленно расстегивал свои штаны. Я скривился, наблюдая побочное действие укуса инкуба. И перерезал стражнику горло, когда он попытался признаться мне в большой любви и грязно меня отыметь. Повернулся к жрецу, который тихо верещал в углу. От лысого мне было мало толка, и от его убийства я почти не получил силы, лишь немного жизненной энергии. Если бы я провел ритуал, то смог бы собрать ее почти всю, а так ее хватило лишь на небольшое исцеление. Смерть жреца даст мне еще немного.
Но этот хряк в белом балахоне просто преступно не желал отправляться к своей Богине. И самое хреновое, что он собирался заорать на всю площадь, так что мне пришлось метнуть в него нож, чтобы он хотя бы заткнулся. Кстати, сделать замах кистью не так-то просто. А самое обидное – такой способ убийства ни дал мне ни капли жизненной силы, и это так меня расстроило, что я не удержался от увесистого пинка по объемистому заду мертвого служителя. Небольшое забранное решеткой окошко, в которое я недавно обозревал площадь, потемнело, похоже, в него кто-то заглянул. Значит, мне стоит убраться отсюда как можно скорее. Выдернув нож из тела жреца, я поковылял к двери. Но выйти не успел, стоило мне ее распахнуть, как я нос к носу столкнулся с десятком вооруженных стражей. Первого я даже успел порезать, пользуясь своим неожиданным появлением, но остальные просто задавили меня количеством, кожаными непробиваемыми кирасами и увесистыми дубинками.
– Косой мертв! И жрец! – завопил один из стражей, заглянув в мою клетку. – Ты же сказал, что чернокнижник почти труп!
– Он и был почти трупом! – огрызнулся другой. Лица я не видел, потому что лежал, вжимаясь носом в земляной пол, с вывернутыми руками. Чей-то сапог так давил мне на спину, что позвоночник хрустел. – Лежать, урод! – заорали мне, и сапог надавил еще сильнее. Мои позвонки хрустнули.
– Отпустите его.
Властный голос ослабил давление на мой несчастный хребет.
– Что здесь происходит?
– Приговоренный пытался сбежать, господин Аронти! Убил одного из стражей и служителя Богини, мы задержали его и обезоружили! – Стражи вытянулись по струнке, я повернул голову, пытаясь рассмотреть обладателя голоса. Но из моего положения лежа удавалось увидеть лишь сапоги из дорогой кожи.
– Ваша доблесть будет вознаграждена, страж, – высокомерно отозвался голос.
– Благодарю, господин Аронти!
– А теперь поднимите этого чернокнижника и ведите его за мной.
– Но… – страж замялся. – Казнь назначена на полдень…
– Вы плохо слышите, страж? – в голосе прорезались гневные нотки. – К чернокнижнику появились вопросы. После он будет сожжен. Следуйте за мной!
– Конечно, господин Аронти…
Меня вздернули, вывернув руки. Я уставился в лицо господина и хмыкнул. Тощий носатый тип в неприлично дорогом одеянии. Рядом с ним личный страж в коричневом балахоне с капюшоном, полностью скрывающем лицо. Господин Аронти скользнул по мне равнодушным взглядом и отвернулся. Но этого мига мне хватило, чтобы увидеть такие знакомые глаза с серой радужкой и розовой каемкой. Мы двинулись по узкому коридору, к выходу. Лже – Аронти на меня больше не смотрел, я же напряженно рассматривал его спину. И заметил, когда иллюзия чуть поплыла.
– Шевелите ногами, я тороплюсь! – выкрикнул господин и почти побежал. Стражи недоуменно переглянулись, но припустили следом, таща меня за собой. И я даже успел подумать, что мы действительно выберемся, когда столкнулись с толстяком Фирдом.
Его глаза чуть не вывались из орбит, увидев тощего господина. К несчастью, соображал ловец неплохо. Кем бы ни был этот самый Аронти, но видимо, Фирд точно знал, что его здесь быть не могло, потому что уже через миг он заорал:
– Взять их! – и вскинул ладонь, сплетая аркан силы.
– Тут отведи-камень, жирный, – выплюнул я, резко приседая и откатываясь в сторону. – Армон, справа!
Коричневый балахон слетел с моего напарника, и он обернулся в прыжке. Вот всегда впадаю в ступор от этого зрелища: как человеческое тело в один миг становится смертоносным клубком железных мышц, клыков и когтей, способным раскидать даже десяток вооруженных людей. Хищник, равного которому нет в мире, в несколько раз крупнее обычного волка, с непробиваемыми костяными пластинами на боках и груди, покрытый черной шерстью, позволяющей ему сливаться с темнотой, и невообразимой скоростью. Просто идеальный убийца. Один оборотень стоит целого взвода, не зря их так настойчиво пытаются завербовать в императорскую армию. Но эти звери подчиняются лишь своему альфе и никогда – людям. Армон, как я уже говорил, – исключение.
Руна призыва на моем теле, которую я так болезненно в свое время выжег, снова сработала, позвав моего защитника. Это не магия, это зов крови, соединяющий меня с Армоном и позволяющий ему находить меня, где бы я ни находился.
Напарник рычал, раскидывая стражей и пробивая нам дорогу к выходу. Иллюзия сползла с Одри и на месте долговязого господина стояла бледная девушка в простом сером платье. Когда чья-то оторванная конечность шлепнулась возле нее, Одри побелела еще больше и, кажется, приготовилась упасть в обморок. Но смотреть на нее было некогда, нас слишком активно пытались убить. Мы, естественно, были против. Толстяк Фирд без магической силы, видимо, был никудышным воином, потому что позорно сбежал. А я так хотел увидеть его голову отдельно от тела!
К выходу мы все-таки пробились, и Армон, рыкнув, мотнул головой в сторону каменного забора.
– Ты шутишь! – застонал я. В боку горело огнем, и мне не надо было смотреть, чтобы понять: во мне образовалась еще одна дырка. Лишняя на мой взгляд. Армон зарычал, и я кивнул. Мы уже проделывали этот трюк, но, гниющая плоть! как же я этого не люблю!
Хотя все было просто, Армон всего лишь перекинул меня через забор. Приземлился я неудачно, хотя здесь уже не было отведи-камня, и мои арканы начали работать. Хоть и силы во мне было слишком мало на полноценное заклинание. Но достаточно, чтобы смягчить удар при падении. С другой стороны каменной стены зарычал напарник, и я откатился в сторону.
– Да ловлю я, ловлю, – буркнул недовольно и сплел для Одри воздушную подушку. Ее падение замедлилось в нескольких крайтах от земли, и она изумленно вскрикнула.
– Там лошади, – девушка махнула рукой, приземлившись, хотя я и без нее видел жеребцов. Их было двое – для меня и Одри, Армон в своей боевой форме быстрее любой лошади. Черная тень оборотня перелетела через ограждение. С той стороны уже орали, звенело оружие, и раздавался топот множества ног. А уже через миг забил тревожно колокол, извещая о сбежавших преступниках. Я залез в седло с трудом, упал на шею лошади и дернул поводья.
– Догонят, – прохрипел я, когда Армон со мной поравнялся. – Нужно уходить в портал.
Желтые глаза смотрели вопросительно. «Сможешь открыть?» – спрашивали они.
– Нужна жертва.
Оборотень мигнул и умчался. Я ударил пятками по крупу жеребца, направляя его в сторону леса. Жертву мне напарник обеспечит, осталось найти уединенное место.
Одри неслась за мной молча, и я почти забыл о ней. Вспомнил, лишь когда остановился на какой-то поляне.
– Что ты собираешься делать? Куда умчался Армон? – она свалилась с лошади и замерла, наблюдая, как я вычерчиваю на земле фигуру перехода. – Ты собираешься открыть портал? Один?
– Угу.
– Ты же нас убьешь!
– Можешь остаться и подождать, пока тебя убьют стражи Лаора.
– Но в одиночку открывать портал очень опасно! – Она в ужасе смотрела на меня, ползающего по земле. – Нас же может закинуть на Изнанку! Давайте попробуем добраться до разрешенного портала в другом городе!
– Мы не доберемся, – не поднимая головы, бросил я. – Я слегка запутал следы, но ловцы Лаора их распутают довольно быстро и нас найдут. К тому же никто не даст нам войти в городской портал. – Я закончил, и, шатаясь, поднялся. – А на Изнанке не так уж и плохо. Тебе, кстати, привет от твоего дружка Дориана.
– Ты его видел? – она завопила так, что я поморщился.
– Довелось.
– Где он? Что с ним случилось? Лекс! Скажи мне, что с ним?
Из чащи примчался Армон с лисой в зубах. Ее лапы дергались, зверь был жив, хоть и слегка придушен. Напарник знает, что мне нужна живая жертва. Я вздохнул, понадеявшись, что лисы хватит для портала.
– Сейчас важнее убраться отсюда, – я посмотрел на девушку, застывшую на краю нарисованной пентаграммы и все еще ожидающую от меня ответа.
– Он жив? – прошептала она.
Не знаю, почему я кивнул. Формально-то не соврал, хотя форму существования Дориана трудно назвать жизнью. Но Одри издала радостный вскрик.
– В круг, – скомандовал я, занося над придушенной лисой нож. Руна перехода на моей спине обожгла болью. Что делать, за все приходится платить. Линии на земле налились синим светом и вспыхнули, когда я вонзил нож в тело зверя.
Глава 6
Портал сработал, и я выдохнул с облегчением, вновь возвращаясь в реальность. Все же я не настолько был уверен в своих силах. Сел и осмотрелся.
– Где мы?
Армон сменил облик на человеческий, и Одри покраснела до кончика ушей, торопливо отворачиваясь. Конечно, сохранять одежду при трансформации оборотни не умеют.
– Извини, – торопливо пробормотал напарник и полез в сумку за запасными штанами. Наши лошади остались на той милой полянке в лесу возле Лаора, тащить через пространство еще и их у меня точно не хватило бы сил.
К счастью, я верно рассчитал точку выхода, и древние стены монастыря возвышались почти рядом. А то надолго меня, кажется, не хватит. Армон поддержал меня, когда я пошатнулся.
– Сядь, я попробую наложить целебный аркан.
– Э, нет! – отвел я его руку. – Зная твои способности к магии, боюсь, ты меня просто добьешь, Армон!
– Дай хотя бы перевяжу, – он разодрал рубаху и сосредоточено замотал мой бок. Тряпки окрасились кровью уже через мгновение.
– Надеюсь, здесь есть целитель, – нахмурился Армон.
– Это вряд ли, – усмехнулся я. – Но здесь есть люди. И этого мне достаточно.
Напарник совсем помрачнел. Он-то точно знал, что мне нужно сделать с людьми, чтобы получить их силу.
– Лекс! Я найду тебе целителя, слышишь?
– Ты так орешь, что тебя слышат даже в Кайере.
– Но это монастырь, Лекс! И монахи!
– И что же? – я поплелся к каменной стене, ограждающей древнее здание. – кровь у них такая же, как у остальных людей. Поверь мне, блохастик. И мне она сгодится.
– О чем вы говорите? – непонимающе вскинулась Одри.
Смрад, я снова умудрился о ней забыть. Мой чистоплюй-напарник, на удивление – тоже. Сейчас его слишком занимали жизни монахов, которые я собирался отнять.
– Лекс, я найду целителя! Не трогай их! – он почти рычал, глаза пожелтели, а на позвоночнике черной полосой вылезла шерсть. Одри переводила взгляд с Армона на меня, в синих глазах застыло непонятное мне выражение. Похоже, девчонка пыталась понять, что происходит.
– Найдешь, конечно, – кивнул я. – Ищи, я подожду. Штаны только береги, у тебя они последние.
– Я найду! Пообещай, что не тронешь монахов!
– Армон, я еле дышу. Даже, если захочу, то не смогу провести ритуал, – я хмыкнул, отворачиваясь. Чувствовал я себя действительно паршиво, даже очень паршиво. И чем быстрее напарник свалит, тем быстрее я смогу перерезать кому-нибудь горло за порцию дармовой силы.
– Лекс, обещай, – прорычал напарник. – Обещай, что никого не убьешь до утра.
– Да обещаю, – я раздраженно мотнул головой и покачнулся. – Лучше помоги мне дойти. Я так и знал, что первым делом ты начнешь читать мне морали!
– Зато тебя не поджарили, – хмыкнул Армон, слегка успокоившись, и подставил мне плечо. – Кстати, не помню, чтобы услышал от тебя слова горячей благодарности.
– Обойдешься, – проворчал я, с трудом переставляя ноги. – Мог бы и поторопиться, меня знатно отделали, пока ты собрался. Не мог подобрать подходящую к туфелькам ленточку?
– Не мог найти способ тебя вытащить! – Армон ногой заколотил в створку двери. И быстро посмотрел на Одри. – Если бы не она, то боюсь, твою шкуру все-таки поджарили бы.
– Ее иллюзия поплыла слишком быстро, – презрительно фыркнул я. – К тому же ни один богатей не является за пленником лично. Вам просто повезло, что стражи оказались непроходимыми тупицами!
– В другой раз оставим тебя в застенках!
Одри фыркнула и окинула меня злым взглядом. Армон примирительно улыбнулся.
– Это он таким образом говорит спасибо.
– Да? А похоже, что просто издевается!
– Что вам угодно?
Перепалку прервало появление монаха. Он подозрительно осмотрел нас в окошко на двери.
– Нам нужна помощь и приют, жрец, – Армон вежливо опустил голову.
– Это древнее пристанище, путник. Мы не можем отказать ищущему в помощи. Заходите. Мы дадим вам приют и пищу.
– Очень глупые принципы, – пробормотал я, но почти неслышно. Все-таки я не зря выбрал эту точку выхода. Этот монастырь не прославлял Богиню Равновесия, и его адепты молились другим богам. Тех, что ушли в Вечность, канули в неизвестность и почитаются теперь лишь темными и жуткими ночами, когда люди перестают верить в Богиню. Вера в этих древних богов живет в тайных уголках человеческих душ, вера в тысячелетние сущности, некогда управляющие мирозданием. Боги света и тьмы, сотворения и смерти.
– У вас есть целитель? – с надеждой спросил Армон. – Мой друг ранен.
– Все в руках богов – жизнь и смерть, – монах покачал головой. – У нас нет целителя.
– Жаль, – вздохнул напарник. И покосился на меня. – Ты обещал, Лекс.
Я кивнул, рассматривая темные своды монастыря. Армон довел меня до тесной кельи и уложил на узкую лежанку.
– Спасибо, мамочка, – хмыкнул я. – А теперь приготовь мне чай с вареньем и расскажи сказку!
– Я вернусь утром, – напарник зажег свечу на столе, не отреагировав на мою подначку. Взял Одри за локоть и ушел. Я услышал его голос, что-то говорящий монаху. Возможно, напарник пытался предупредить, чтобы они держались от меня подальше. Прикрыл глаза, собираясь с силами и выжидая. Внутренний хронометр тикал внутри, отсчитывая мгновения, необходимые Армону, чтобы покинуть стены монастыря. Думаю, он поторопится сделать это скорее. Тем лучше, потому что чувствовал я себя действительно плохо.
Я услышал шорох, но глаза открывать не стал. Да и ни к чему, и так понял, кто это. Одрианна. У нее очень узнаваемые духи. Судя по звукам, она остановилась у двери и замерла там, рассматривая меня.
– Ты дверью ошиблась? – лениво протянул я.
– Я к тебе, Лекс.
Глаза все-таки открыл. И даже бровь приподнял, изображая недоумение. Времени болтать с девчонкой у меня не было.
– Чем обязан?
Она стояла в тени, за кругом света горящей свечи, но тьма никогда не была помехой моему зрению. И сейчас не скрыла бледности девушки. Я оперся на локоть и неловко повернулся, закрывая рукой бок. Не хотел, чтобы она смотрела.
– Если ты пришла сюда помолчать, то давай как-нибудь в другой раз, Одри, – нагрубил я.
– Нет, я не для этого… – она сделала шаг, выходя на свет. Сжала зубы и вскинула голову, твердо глядя мне в глаза. – Армон ушел. Надеется найти в ближайшей деревне целителя. Но… – он коротко вздохнула. – До ближайшей деревни несколько дней пути. Так сказал служитель.
– А я не протяну так долго, – усмехнулся я. – Ты пришла выразить соболезнования непосредственно покойнику? Преждевременно. Как видишь, я все еще жив.
Язвил, хотя дыхание уже с трудом вырывалось из глотки, а кровь залила ладонь. Было мокро и липко – паскудное чувство.
– Ты ведь солгал Армону, да? – она все еще стояла в тени. – Я поняла, о чем вы говорили. Ты собираешься убить, чтобы забрать жизненную силу. Я слышала о таком…
– Хочешь меня остановить?
– Я могу помочь, – тихо сказала она.
– Спеть мне песенку, чтобы было не страшно? – оскалился я.
– Я могу помочь. – Она сделала еще шаг и застыла около кровати. На бледном лице ее глаза казались черными провалами. – Ты ведь инкуб. А я… женщина.
Я не сразу осознал, что она предлагает. А потом… Загнанная глубоко внутрь инкубская суть подняла голову и жадно потянулась к Одри. С такой силой, что я задохнулся.
– Думаешь, что мне достаточно будет подержать тебя за ручку, девочка? Чтобы исцелиться? – хрипло рассмеялся я. И закашлял, сплюнул на пол. Одри перевела глаза на мой кровавый плевок. Вздрогнула и снова посмотрел в лицо.
– Я понимаю, что тебе нужно, Лекс, – холодно произнесла она. – Не делай из меня дуру. Я знаю, что ты должен делать, чтобы получить… силу… Если это поможет, и другие не пострадают…
Она все-таки запнулась и замолчала.
– Ты перепутала меня с Армоном, – глухо произнес я. – И если думаешь, что я откажусь – сильно ошибаешься. Так что подумай хорошо, Одри. Я ведь не откажусь.
– Вас трудно перепутать, – она мотнула головой и усмехнулась. – И я прекрасно знаю, что ты из себя представляешь, Лекс! Но ты нужен нам, без тебя не найти Дориана. Чернокнижников и так мало, а способных открыть грань времени… Так что…
– Он так тебе дорог? Дориан?
– Я обязана его спасти.
Я помолчал, рассматривая ее. Не стал говорить, что ее дружок уже вряд ли вернется в наш мир, и соваться снова на Изнанку, чтобы попытаться его спасти, я точно не собираюсь. Да и вряд ли это осуществимо. Его телом теперь владеет демон.
Но знать это маленькой Одри совсем не обязательно. Тем более, раз она столь щедро предлагает мне себя. И это действительно проще, чем отлавливать кого-то из монахов и проводить ритуал. И даже приятнее.
– Раздевайся, – грубо перебил я.
– Что? – она, кажется, растерялась.
– Ты пришла сюда трахаться, Одри, – я прислонился к спинке лежанки, потому что чувствовал себя все хуже. – В одежде это делать неудобно. Сними платье, распусти волосы. Губы оближи, они у тебя сухие. И поторопись, пока я еще способен шевелиться!
– Какая же ты скотина, Лекс! – она сверкнула глазами. А потом решительно начала расстегивать пуговички на платье. Темная ткань распахнулась, а потом скользнула по ее телу. Под ним была светлая сорочка, и свет свечи обрисовывал контур девичьего тела. Губы облизал я, они пересохли от моего горячего дыхания.
– Нужно все снимать? – ее ладони нервно вцепились в ворот сорочки. Одри переступила ногами, и я вдруг подумал, что ей холодно босиком на стылых досках.
– Иди. Сюда, – выдавил с трудом. Моя глотка отказывалась подчиняться и выдавать нормальные звуки. Одри приблизилась и села на краешек кровати, не глядя мне в глаза.
– Ляг, – приказал я.
Девушка вытянулась, словно монашка, сложила на груди руки и уставилась в потолок. Лежанка была слишком узкой для нас двоих. Я уперся испачканной кровью ладонью в покрывало возле ее головы. И склонился к лицу. Одри отвернулась.
– Только давай без поцелуев, – прошептала она. – Они ведь тебе не нужны, верно?
– Мне – нет, – обозлился я. – Меня другие места интересуют.
– Я… хорошо. Я готова, – она закрыла глаза, и лицо ее приобрело выражение великомученицы, что обозлило меня окончательно.
– Не получится, – протянул я. – Тебе придется поработать, Одри. Прости, не могу блеснуть талантами – подыхаю. Так что сделай все сама.
– Что? – она приподнялась на локте и уставилась мне в лицо. – То есть, как это?
– Можешь молча, но лучше со стонами.
– Но что я должна делать? – растерялась она.
– Представь, что ты получаешь от процесса удовольствие, – усмехнулся я. – Можешь даже вообразить на моем месте кого-нибудь. Например, Армона. Ну, давай, детка, нарисуй в своей голове кого-нибудь, от кого тебя не тошнит, и приступай. У меня мало времени, если ты еще не поняла.
Она закусила губу почти до крови. Приподнялась, перекинула ногу через мои бедра, уселась сверху. В глаза не смотрела, хоть я настойчиво пытался поймать ее взгляд. Рванула шнурок на поясе, чуть оцарапав мне живот.
– Нежнее, – прохрипел я.
Она гневно дернулась, но движения стали мягче и осторожнее. Дрожащие пальцы расстегнули мои брюки и легли на член. Я шумно втянул воздух, изо всех сил сдерживая желание плюнуть на свою поганую гордость. Но нет…
– Сожми, – велел я.
Ее пальчики несмело прошлись по стволу, снова чуть царапнули ноготками.
– Теперь поработай ртом, – прохрипел я. Проклятые боги, кажется, я сейчас сдохну! И отнюдь не от раны в боку! Кстати, кровь, похоже, остановилась.
– Ты издеваешься? – она вскинулась и отпрянула. Моя инкубская суть уже корчилась в муках и требовала не отпускать, скрутить, взять! Не сдержался, схватил ее ладонь и вернул на место, прижал, заставляя обхватить член. Я уже тек так, что мог смазывать колеса на телегах! Заставил ее руку сжаться, провел вверх – вниз. Желание дурманило голову, и проклятая гордость больше не сдерживала. Я дернул ее на себя и впился в губы, забыв обо всем. Она уже не протестовала, но и не отвечала мне, позволяя вылизывать. Рот у нее был сладкий и влажный, а губы все же сухие… Задрал ее сорочку, обнажая ягодицы, сжал.
– Лекс? – она не сказала, выдохнула.
Я оторвался с трудом.
– Что?
– Ты не мог бы… меня укусить? – она снова прикусила губу, уже слегка припухшую от моего поцелуя.
– Тебе настолько противно? – Дошло.
– Я… Я боюсь, – она отвела глаза. Мое тело дрожало, а член упирался девушке в живот. И я с трудом удерживал инстинктивные поступательные движения и желание вбиться в нее одним ударом. Одри посмотрела мне в глаза. – Укуси, пожалуйста. У меня первый раз…
– Что? – опешил я. И сам скривился. Кажется, я резко поглупел этим вечером. – Ты невинна? Девственница?
Она кивнула, а я закрыл глаза и застонал. Девственница. Огромное количество силы. Насыщение. Наслаждение. И я буду первым… у нее. Первым, но не единственным. И Армон никогда мне этого не простит.
– Убирайся, – сквозь зубы процедил я, сам не веря, что говорю это. Открыл глаза и заорал. – Пошла вон!
Она скатилась с кровати и метнулась к двери. Я догнал, когда ее ладонь легла на ручку, развернул, впечатывая в стену.
– Слишком медленно, Одри. Я передумал.
Я целовал ее губы, не слыша стонов протеста. Она все-таки испугалась и надеялась сбежать, но я не позволил. Мой порыв благородства прошел, оставив лишь желание. Ее сорочку, кажется, разорвал и толкнул на кровать. Моя рана затянулась, но я этот момент пропустил. Потоки силы, что я получал от нее, дурманили, как самое дорогое вино, желание заставляло меня рычать, но мне все было мало… Губы, шея, грудь с затвердевшими сосками, напряженный живот. У нее оказалось очень красивое тело. Запах ее крови, что заставлял меня облизываться. Светлые волосы между раздвинутых ног. Переворачиваю. Трогаю спину и ягодицы. Сжимаю так, что она вскрикивает, а я держу ее руки, не позволяя вырваться. Кажется, я никогда не остановлюсь. Внутри ее тела так узко и горячо, что меня трясет от наслаждения, и снова переворачиваю, целую ей губы. Энергия невинности и жизни окатывает меня теплой волной, и я почти захлебываюсь от приступов экстаза. Кончаю, и начинаю снова, не в силах оторваться от нее, желая испробовать все и везде… Ужасно хочу укусить тонкую белую шею, просто невыносимо хочу. Укусить, чтобы она отвечала мне, хочу видеть в дымчатых глазах отражение своей похоти. Но не кусаю. А на нежность у меня нет времени, я просто беру Одри, сильно, резко, без остановки, наслаждаясь процессом и силой девушки. Ее так много, этой силы, что у меня темнеет в глазах, а из горла вырывается гортанный крик. У меня и раньше были невинные девицы, но никогда я не получал от них столько наслаждения и жизни. Может, это особенность иллюзиона? Надо запомнить…
Снова взорвался и свалился, придавливая Одри к кровати. Тело ослабло, но сила бурлила внутри, исцеляя меня. Тянуло улыбаться. Хотя больше – есть.
– Я уже могу идти? – сипло спросила Одри. На меня она не смотрела, упорно рассматривая почти сгоревшую свечу.
Я перевернулся на бок, не отпуская. Девушка попыталась прикрыться покрывалом, хотя я не понимал, к чему эта скромность после всего, что я с ней проделывал.
– Подожди, – повернул ее голову, заглядывая девушке в глаза. – Тебе больно?
Она сжала зубы и мотнула головой. Хотела гордо, а получилось жалко. Положил ладонь ей на живот, заплетая исцеляющий аркан.
– Магия исцеления не моя специализация, – усмехнулся я, – сама понимаешь. Но я постараюсь. Восстановить до первоначального вида, понятно, не смогу, но боли не будет…
– Как благородно, – она смотрела на меня в упор, и снова я не понял, что за выражение было в ее глазах. Да и какая мне разница?
– Ты сама пришла, – бросил я. – И сама предложила, Одри. Кстати, это из-за тебя мы с Армоном влезли в это дерьмо, так что и виновата во всем – сама. И мне нужна добровольная партнерша, чтобы получить силу, насилие мне неинтересно. Ну, разве что в качестве развлечения. Ты все сделала добровольно, детка.
Я подмигнул, а в ее глазах теперь ощутимо плескалась ненависть. Вот так-то лучше, все сразу стало ясно и понятно.
– Спасибо, что напомнил, – она оттолкнула мою руку и встала, уже не пытаясь прикрыться. Вот всегда знал, что злиться и ненавидеть кого-то до желания убить – лучше, чем тихо подвывать в углу от горя. К тому же я терпеть не могу женские слезы. Даже не представляю, что сделал бы, надумай она заплакать.
Одри попыталась влезть в платье, путаясь в ткани и раздраженно отбрасывая с лица волосы. Свеча почти догорела, и в ее рваном свете я смотрел, как девушка кусает губы и сжимает зубы.
– Армону не говори, – не глядя на меня, бросила Одри. Я не отвечал, и она вскинула голову, замерев. И повторила с нажимом. – Не говори ему, Лекс! Хоть на это тебя хватит? Чтобы удержать язык за зубами и не похвастаться?
Честно, испытал сильное желание ее придушить. Вот прямо невыносимое.
– А что, у тебя на него планы? – усмехнулся, откидываясь на тонкое подобие монастырской подушки.
