Текст книги "Лаберилльская Пудра (СИ)"

Автор книги: Марина Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Загнав лайр на стоянку, Аталина направилась в маленькое кафе напротив. Нэйлин она увидела сразу, подруга сидела к ней спиной, лицом к барной стойке.

Подойдя, Аталь положила руку на её худое плечо, обтянутое розовой тканью блузки:

– Привет, Нэй.

Брюнетка подняла голову:

– Привет, цветочек. Ну, как ты?

Аталина подвинула хлипкий стул и села напротив.

– Ничего так. А ты?

Нэйлин пожала плечами:

– Так…

Аталь всмотрелась в лицо подруги, узнавая и не узнавая её. За этот месяц с небольшим, пока они не виделись, Нэй изменилась. Красоткой она итак никогда не была, но, если раньше черты её лица – мелкие и резкие, можно было счесть даже милыми, то сейчас… Сейчас бывшая любовница напомнила Аталине Баррет пронгу, ночную птицу – пучеглазую, длинноногую, с худым, астеничным телом и взъерошенными перьями.

Свои длинные волосы, окрашенные в неизменный черный цвет, Нэй не заплела в косы, не собрала в хвост, и даже, похоже, не расчесала, теперь они просто лежали у неё на плечах неряшливой копной. Под глазами легли чёрные круги, придавая лицу девушки излишне – пафосный трагический вид. Одежда на ней – розовая блузка, расшитая бисером и длинная белая юбка, была измята.

– Ты будешь что нибудь, Аталь? – спросила Нэй – Может, выпьешь вина или отвара?

Аталина откинулась на спинку стула:

– Ты прекрасно знаешь, что я не пью. Кофе, может?

Подошла полная, невысокая официантка.

– Кофе и печенье. – Аталь смотрела прямо перед собой, положив руки на стол – Да, можно ещё молока. И побольше сахара.

– Я скучаю, Аталина… – Нэй положила на руку подруги свою руку, худую, нервную, с обломанными ногтями – Я подыхаю без тебя. Может, снимем номер на час?

Аталина смотрела в мутное стекло огромного окна. За окном ходили люди и ездили лайра. Ничего нового. Просто движение.

Официантка принесла заказ и удалилась, ступая мягкими тапочками по нечистому каменному полу. Аталь сбросила руку подруги со своей и взяла тёплую чашку. Кофе был черный, как смола и пах гарью.

– Нет, Нэй. – Баррет поморщилась – Мы не снимем номер. Мы не снимем номер и никогда больше не увидимся, скорее всего.

– Так зачем ты звонила мне?! – подруга выглядела раздосадованной – Я думала…

– Ты неправильно думала, Нэй. А звонила я, чтоб… Вот. – она положила на стол пухлый конверт.

Нэйлан тупо посмотрела на него:

– Ты… рвёшь со мной?! Аталь… Ты что… всё забыла? Нам же было хорошо, мы же…

– Возьми деньги, Нэйлан. – Аталина посмотрела на подругу – Здесь тысяча двести килотов. Этого хватит, чтоб съехать из Красного Дома и снять жильё. Ты же этого хотела, Нэй?

– Я хотела с тобой. Без тебя это всё не имеет значения.

Аталина покачалась на стуле. Стул скрипнул.

– Я не смогу ехать с тобой, Нэйлин. Мне ещё пять месяцев… Осталось.

Нэй встала, передвинула стул и села рядом с подругой. Обняла. Баррет обняла её в ответ, стараясь не разрыдаться.

– Расскажи мне, цветочек… Для чего ты ему?

Аталина пожала плечами:

– Я не знаю… Брал, как приманку, для рейдов. Знаешь рейды Хорсеттов? А потом… Передумал, что – ли? Или поиграться захотел? Не знаю…

Нэйлин прижалась к ней всем телом:

– Ты спишь с ним?

– Было один раз. Пока больше не трогает. Это…

И тут вся напускная холодность Аталины растаяла, сошла, как неверный весенний снег… Теперь она тихо выла, уткнувшись лбом в острое плечо подруги.

– Это было УЖАСНО, Нэйлин!!! БОЛЬНО!!! Отвратительно… И это… БУДЕТ ПОВТОРЯТЬСЯ ЕЩЁ! Он ясно дал понять!!! И поэтому… Мы больше не увидимся! Никогда, Нэй…

Нэйлан прижалась щекой к тёплым мягким волосам Аталины. Волосы пахли свежестью и дорогим мылом.

– А может, сбежим?

Баррет подняла на подругу заплаканный взгляд:

– Не выйдет… Он как – то по запаху находит. Я ещё не поняла, как он это делает. И знаешь… Я много о нём не знаю.

– Например?

– Например, во ЧТО он трансформируется. В книгах пишут, что у Хорсеттов до десяти форм…

Нэйлин плотнее обняла девушку:

– Ты же жила в регионе. Как не видела?

– Нас с Рэйзом мама прятала в бункере. Потом Рэйз прятал меня. У него же… Никогда было не дознаться правды…

Они долго сидели, обнявшись.

– Я люблю тебя, Аталь… Очень люблю. Я что – нибудь придумаю…

– Даже не смей в это лезть. Уезжай. Я всё равно труп. Не сейчас, так через месяц. Не через месяц, так через три, четыре, год… Не жди меня. Просто помни обо мне и всё. А я буду помнить о тебе, Нэйлин.

Аталина встала и промокнула слезы влажной салфеткой. В груди лежал холодный камень и никаких сил не было от него избавиться. Ни сил, ни возможности… Нэйлин убрала конверт в сумку.

Аталь вышла наружу, хлопнув дверью и стараясь не оглядываться. Залезла в лайр. Уронив голову на руки, тихо заплакала.

…Когда она вернулась в особняк, Корделл был дома. Он открыл ей дверь сам.

– Проходи, Аталина.

– Добрый вечер, линар Корделл.

Пропустив её внутрь, спросил:

– Ты была в Ронгоре?

Девушка кивнула:

– Я получила разрешение от линара Аркаса.

– Знаю, Аталь. Все таки зря ты одна ходишь… Дождись меня в следующий раз, хорошо?

Она вскинула голову, намереваясь заявить, что считает себя вправе выходить из дома, когда хочет, но он прервал её жестом руки:

– Я ни коим образом не посягаю на твою свободу. Тем более, когда положение твоё в моём доме так изменилось. Но, Аталина… Я… А, ладно! Ты не поймёшь. В общем, в следующий раз просто дождись меня и всё. Хорошо? Мы договорились?

– Договорились, линар.

– И зови меня по имени. Всё – таки мы пара, хочешь ты того или нет.

Он терял терпение, это было видно. Зрачки вспыхивали в полутьме комнаты, как угли в камине. Правую руку оборотень зачем – то прятал за спину.

" Может, у него там плеть? " – вдруг подумала Аталь – " Как заедет сейчас… Или кулаком… "

– Иди поешь, Аталь. – Рэндар уронил эти слова как – то устало, будто тяжёлый железный шар из ослабшей руки – И не бойся. Я тебя не трону.

…Он пришёл к ней глубокой ночью, лёг рядом, обнял, прижал к себе.

– Аталина, не гони меня. Прими. Прими и ты не пожалеешь. Попробуй привыкнуть. Просто попробуй! Я понимаю, КАК тебе тяжело… Я понимаю, что со мной тебе больно, противно и страшно. Знаешь, почему так?

Она замерла, почувствовав, как его сердце колотит ей в спину. От тела Корделла шёл жар, невероятный и сильный. Девушка инстинктивно попыталась отстраниться. И, похоже, он понял.

– Сейчас. Подожди, мой маленький.

Рэндар отпустил её. Достал из кармана брюк пластиковую трубку. Вытряхнув капсулу в рот, проглотил.

Через несколько минут взяв её руку, прижал к своей смуглой груди. Девушка чувствовала, как спадает жар, чувствовала ладонью грубую кожу и бьющееся сердце.

– Такого кошмара, как в первый раз, больше не будет. Я тебе обещаю, Аталь. Та температура не спадала, капсула не помогла. Сейчас где – то градусов пятьдесят, не больше! Если она снизится ещё… ты примешь меня? Пустишь?

– Да, линар…

– Рэндар, звёздочка. – он улыбнулся – Почему ты не зовёшь меня по имени? Не хочешь быть моей парой? Совсем не хочешь? Может, что – нибудь можно исправить?

Найдя в сумраке спальни её губы, жёстко раскрыл своими. Погладил языком сладкий малиновый сопротивляющийся язычок. Тяжело выдохнул. Оторвался от неё.

– Целуй меня тоже, Аталь. – скорее потребовал, чем попросил – Ответь мне. Пусти внутрь. Пусти!

Девушка, запрокинув голову и приоткрыв рот, приняла его поцелуй. Горячие пальцы оборотня, скользнув под сорочку, нашли мягкий комочек соска. Аталина вздрогнула, к ужасу своему осознав, как тяжело и влажно становится между ног. Рэндар сжал грудь и потянул сорочку вверх.

– Покажи мне грудки, Аталь… Не прячься, маленький. Беленькая моя…

Отбросив сорочку в сторону, он припал к её соску, облизал, сжав пальцами другой.

Он провёл обеими руками по её бокам. Погладил хрупкие бёдра…

– Мягонькая моя… Нежная. Красивая.

Проведя ребром ладони дорожку к низу живота, нашел гладкие розовые губки, развёл их пальцами.

– Ты течёшь, Аталина… – шептал он, прикасаясь губами к тёплой сути – Я не понимаю, чего ты боишься? Скажи мне. Ты же хочешь меня, Аталь!

Погладив пальцем влажный вход, прижался к нему губами. Оторвался с трудом. Девушка, закусив губы, смотрела на него.

– Ты хочешь меня, маленький. Очень хочешь! – повторил он – Ты вся мокренькая… Моя девочка, я хочу выпить тебя до дна.

Корделл встал на колени. Положив ноги девушки себе на плечи, наклонился и опять припал губами к нежным складкам. Проведя по ним языком, кончиком потёр клитор. Сильно надавив, облизал несколько раз. Аталина взвыла от удовольствия. ТАК же никогда не было!!! Ни с кем, даже с Нэй! А Нэй была лучшей из всех, кто ласкал её ТАК!

Он углубил поцелуй, лаская языком мокрую велюровую суть. Вдруг сильно и даже грубо сжав руками бёдра девушки, рывком прижал к своему рту. Глубоко погрузив язык внутрь, он вылизывал нежные стеночки, двигая бёдра Аталины в такт своим движениям. Девушка кричала, не прекращая, уже даже не зажимая рот руками. Потеряв разум и всякую связь с реальностью. Длинный раздвоенный, как у змей, язык алчно обследовал её глубину, вызывая сладкие болезненные спазмы внизу живота.

Он вышел из неё на мгновение и резко ударил снова, вызвав дикий вопль, граничащий с безумием. Она свела колени. Выгнувшись дугой, излилась ему в рот тугими, горячими ванильными струйками, обессиленно разметавшись по постели. Рэндар оторвался от неё, провёл ладонью по мокрому цветку.

– Маленький мой комочек… Девочка моя, какая же ты сладкая! – он поцеловал мокрые губки – Ты боишься меня. Боишься и хочешь… Это заводит. Возбуждает…

Она вздрогнула и застонала, чувствуя, как жёсткие пальцы обследуют её внутри.

– Ты спешишь, так спешишь, девочка. Хочешь ещё раз? Хочешь кончить, когда я в тебе?

Девушка пошевелилась, переводя дыхание.

– Я не знаю! – всхлипнула она – Не знааааю…

Он убрал пальцы и сел рядом, положив руку между её ног.

– Не бойся, моя звёздочка, больше того ужаса не будет. Я просто хочу показать тебе, что со мной может быть хорошо. Не больно, не горячо, а хорошо. Я не желаю заставлять тебя или насиловать, я хочу ласкать тебя. Трогать. Обнимать. Мне надо, чтобы тебе было хорошо со мной. А ты… Хочешь на меня посмотреть?

Она кивнула. Голова кружилась, как от голода. А может, это и был он?

Корделл встал. Не отрывая взгляда от Аталины, снял рубашку, бросил на пол, освободив крепкие смуглые плечи. Кожу, темную и грубую, рассекали светящиеся сети вен, сосудов и капилляров. Жар Алых. Их Голод. Тот самый, который плавит изнутри и не даёт покоя. Алый Голод…

Оборотень расстегнул прыжку брюк. Сдвинул ткань вниз, освобождая напряжённый член и каменные бёдра.

– Нравится, Аталина? Я нравлюсь тебе? Или… Нет? Примешь меня? Впустишь внутрь?

Девушка кивнула.

Вставь коленями на постель, он мягко положил руку на затылок Аталь, запустив пальцы в тёплые волосы.

– Потрогай меня. Погладь. Сможешь?

Она сжала в руке восставшую плоть, пронизанную светом. Потёрла подушечкой большого пальца крупную бархатную головку, ощутив, как та тут же увлажнилась в ответ на это прикосновение…

Корделл застонал.

– Что ты со мной делаешь… Маленькая, звёздочка, девчонка моя вреднющая…

Рука её, твёрдая и сильная, ласкала его член, двигаясь вперёд и назад. Рэндар чуть не сошёл с ума, когда внезапно ощутил на своей сути мягкий язык Аталины, её губы и кофейное дыхание…

– Ты целуешь меня… МОЯ… Возьми его глубже, ещё… ЕЩЕ!!!!!!!

Аталина скользнула языком по члену снизу вверх, облизала головку, уже блестевшую от влаги. Открыв рот, забрала его плоть внутрь, ощутив жар и пряный вкус пресемени. Двинула губами вперёд и назад.

Рэндар перевёл дыхание и вдруг сорвался на рык. Правую руку, лежащую на голове девушки, покрыла жёсткая бордовая броня. Пластины, удлинённые и чуть округлые, щёлкнули, плотно заходя одна на другую…

…Он заметил! Заметил ВОВРЕМЯ, несмотря на почти пик возбуждения.

– Комочек мой! – позвал нежно, стараясь понизить тон – Иди сюда. Повернись спинкой, ладно? Хочу взять тебя, девочка…

Он боялся, что увидя его ТЕМ, другим, она испугается… Зачем ей этот кошмар? Запуганная с детства байками про Алых, в которых нет и половины правды, увидит… Не надо ей…

Стараясь совладать с собой, прижался крепкой грудью к её прохладной спине, усадив девушку к себе на колени. Сжав тугие белые ягодицы, приподнял её и вошёл внутрь, чуть не зарычав от восторга ощущения, КАК бархат её сути обхватил его член. Аталина вскрикнула.

– Линаааар… – застонала всем телом, принимая его в себя.



– Рэндар, комочек… Рэндар! Твоя пара, маленький. Твоя пара навсегда… Какая ты нежная внутри…

Он осыпал поцелуями её спину.

– Двигайся сама, Аталь… Двигайся, как хочешь. Посильнее, не бойся.

Прижав тугие грудки левой, ещё человеческой, рукой, принял движения и пошёл вслед за ними, прикрыв глаза девушки правой ладонью. Не разрешив смотреть.

– Наслаждайся, маленький! Чувствуешь меня?

– Да! – выкрикнула она.

Аталь двинулась сильнее, повторяя его движения и ощущая невероятный жар внутри.

Он двигался в ней, сначала мягко и плавно, затем жёстко и властно. Теперь он именно брал… Стиснул правую грудь раскалённой ладонью и зарычал глухо и страшно…

– Моя, МОЯ НАВСЕГДА!!! Я не отдам тебя, Аталь… ТЫ МОЯ!!!

Не выходя из неё, уложил девушку на живот и, приподняв её тело, вошёл до отказа. Резко, грубо и тяжело…

Она закричала. Закричала от невероятного восторга, перемешанного с жаром, болью и слезами. Он бился в ней, не думая останавливаться или сбавлять темп. Собрав остатки разума, Рэндар, замотав бронированную до кисти руку простынью, просунул её между ног Аталины. Найдя горячими пальцами тугую пуговку клитора, стал тереть. У девушки уже не осталось сил кричать, она только подвывала, как раненый зверь…

– Ещё, – простонала Аталь – еще…

Он рычал ей в шею, не замедляя темп и не ослабляя объятий. Ощутив близкие спазмы своей пары, двинул бёдрами сильнее. И только лишь, когда струйка ванильной влаги оросила его естество, кончил сам, прижавшись жёсткой от брони щекой к нежной спине и прикрыв окончательно расплавленные глаза…

– Маленький мой…

Выйдя из неё, уложил на спину и осыпал кипящими поцелуями шею, груди, живот… Прижался губами к нежному месту между её ног, долго ласкал поцелуями и руками. Потом притянул девушку к себе. Сильно. Очень сильно!!!

– Не было больно, Аталь? Или опять обжег? Тебе было противно?

Она помотала головой, смотря в стену и ощущая странное опустошение.

– Не уходи от меня. – вдруг сказал Корделл и голос его сорвался в хрип – Я не смогу без тебя, Аталь! Мы научимся жить вместе, я тебе обещаю. Не оставляй меня.

Он понимал, что просто сотрясает сейчас воздух этими идиотскими просьбами. Что все это выглядит глупо, что сам выглядит жалко, но… Ему было непонятно, что нужно делать… Как просить её?!

И вот, что ему ещё было непонятно…

Что с ним?! ТАКАЯ тяга к спариванию? С какой стати?

С КАКОЙ?!!!!!!



Глава 11

Корделл упёр ноги в искристую белую траву и сложил багровые кожистые крылья. Для визита в Белые Земли подходила только эта Форма – Храм Наблюдателей находился высоко в горах.

Он повёл плечами, полностью возвращая себе человеческий облик. Вытянув перед собой руки, наблюдая за тем, как расходятся жёсткие пластины, высвобождая запястья, подумал:

" Девчонке надо показать это место. Когда – нибудь… "

Да, надо. Когда – нибудь. Тогда, когда перестанет она вздрагивать всем телом при его приближении, когда перестанет реагировать на его прикосновения выбросами страха. Когда перестанет кривить губы от отвращения и вслед за этим корчить из себя патентованную шлюху, изображая страсть и имитируя оргазм. Ловко, надо сказать, имитируя! В последний раз он чуть… Да что там. Купился на это. Купился даже после того, как услышал, что Аталина говорила в кафе этой дурнушке Нэй…

"…это было больно, Нэй! Отвратительно! И это будет повторяться снова… "

Он принёс ей кофе, ступая толстыми ногами официантки, чьим телом пришлось ему воспользоваться ненадолго. Пришлось усыпить разум толстухи, благо, этого самого разума там было с плевок. Двигаясь неловко в неудобной человеческой оболочке, слушал, как девочка льет откровения, уткнувшись в обтянутое дешёвым розовым шёлком плечо черноволосой шлюхи.

" У Хорсеттов до десяти форм! "

Нет, линара Барретт. Гораздо больше. Я могу стать, кем пожелаешь. Даже твоей тупоголовой страшилой – подругой. Если захочешь.

Ты нужна мне, Аталина. Нужна для того, чтобы снимать жар. Тебе не понять. Ты никогда не поймёшь, что такое Жар, Боль и Голод. Не та сраная температура, когда слегка знобит и щекочет тело. А тот жар, когда плавится одежда и выворачивает суставы. Когда сердце выскакивает из груди. Когда кровь, рубиновая и раскалённая видна сквозь расходящуюся кожу.

…Под ногой что – то хрустнуло. Звук был резким, хрипящим, он вспорол тишину, как нож вспарывает ткань.

Корделл наклонился. Подняв острый обломок камня, отбросил прочь. Огляделся.

Последний раз он был здесь… Лет сто пятьдесят назад. Вместе с матерью.

Дом Наблюдателей. Тех, кто привёл Хорсеттов сюда, в этот Мир. Тех, кто указал Путь. Тех, кто нашел им новый дом. Новый, уютный. Взамен их старого мира, погибшего и забытого.

Тот мир умер не по их вине. Лаберилл же они разрушили сами и продолжали рушить – сейчас он агонизировал, пытаясь вдохнуть еще хоть каплю воздуха, трясясь и свистя перерезанным горлом.

Это странное, громадное строение напоминало собой гигантскую стеклянную стеллу, вспоровшую ярко – синее небо несколькими обломками. Стены теперь были схвачены переплетенными меж собой тугими стеблями вьющихся растений, вьюны взобрались до самого верха, цепляясь за малейшие выступы, зазубрины и выемки в стекле. Корделл смутно помнил, что тогда вьюны ещё не достигли таких размеров.

Тогда, в его нежном, сопливом детстве, крупные цветы вьюнов находились ниже, намного ниже. Он смутно помнил, что даже мог видеть их полуразвернувшиеся лепестки и чувствовать аромат.

Теперь же…

Он тоже мог это сделать. Взлетев вверх, зацепившись когтями за толстые, сочные стебли, замер. Цветы, повернув головки, смотрели на него. Наверное, знали, что их ждёт смерть…

…Вернулся он поздно ночью. Войдя в холл, ощутил привычную прохладу и родной телу и сердцу полумрак.

Аркас вышел навстречу и преувеличенно – трагично закатил глаза:

– Зачем цветы, Корделл? У них едкий запах. Наутро весь дом пропахнет хрустальными вьюнами!

– Где Аталина? Она дома?

– Куда ей деваться? Спит. Ты бы не беспокоил её… Дай ей отдохнуть, Рэндар. Она не выдержит, если часто…

– Знаю! – рыкнул Корделл – Просто поднимусь и посмотрю на неё.

Войдя в спальню, взял со столика вазу. Налив воды, сунул вьюны туда. Обернулся, почувствовав взгляд. Нервный, какой – то щупающий…

– Аталь, не бойся. Не… Я сейчас уйду. До утра меня не увидишь. Сегодня ничего не будет. И завтра тоже.

Девушка отползла к краю кровати и теперь смотрела на него сквозь рассыпавшиеся волосы.

Корделл осторожно поставил вазу на столик.

– Нравятся?

Аталина кивнула, косясь на его руку. Он проследил её взгляд, заметил остатки брони. Убрал руку в карман.

– Это ничего. – вдруг сказала девушка – Можете не прятать, линар… Рэндар. Я это уже видела.

Она подтянула край одеяла к подбородку. Точно также, как любила проделывать с горловиной свитера.

– Аталь… Хочешь, завтра поедем в Дайнер? В столицу? Там лучше, чем в Ронгоре. Ты ведь там никогда не была?

Она покрутила головой:

– Нет. Я вообще нигде, дальше Ронгора, не была. А… цветы откуда?

Оборотень присел на край кровати.

– С Белых Гор, Аталина. Так как? Едем завтра? Ты хочешь?

Она уперлась затылком в стену:

– Если у Вас есть время на это. А Белые Горы – это там, где живут Наблюдатели?

– Никто там не живёт, что за глупости? Это просто… развалины. Но там красиво – белая трава, белые деревья… Хрустальные вьюны.

В полутьме спальни глаза девушки потеряли цвет. Теперь они просто блестели, как ночная вода. Вдруг Корделл представил, КАК должны сейчас выглядеть его глаза – как горящие угли… Ей, скорее всего, неприятно. Он отвёл взгляд. А ведь ему так хотелось смотреть на неё…

В темноте он видел лучше, чем при свете: нежное лицо, скрытое волосами, обнажившееся плечо, передавленное лямкой сорочки. И ниже – ключицы и округлые груди.

– Ли… Рэндар. – девушка вздохнула – А Вы… До Белых Гор ведь не добраться на лайре? Вы… Как?!

Он сглотнул. Отвечать было надо. Врать ей он не собирался.

– Я могу летать, Аталина. Тебе не говорили? Никогда?

Девушка завернулась в одеяло и села ближе.

– Говорили, что Хорсетты нападают сверху. Мама так говорила и Рэйз. Я только не знала, как. А в книгах… Где так написано, где так. Значит, можете…

– Могу. – он осторожно повернул голову – Мы меняем форму, как того требуют обстоятельства.

– Это больно? – девушка смотрела выжидающе.

В темно – голубых глазах, обычно холодных и равнодушных, теперь сияло любопытство.

– Аталина, зачем тебе это? – он прищурил глаза – Что ты задумала? Девочка, не хитри.

Он протянул руку. Сжав двумя пальцами подбородок, приподнял голову девушки и внимательно посмотрел в глаза. В огромных синих озёрах вспыхнули угли.

– Ложись спать. – Корделл убрал руку и встал – Прошу прощения, что побеспокоил. Так как насчёт завтра?

Она молчала. По стенам спальни, потолку и мебели ходили тени – деревья за окном качались от внезапно поднявшегося сильного ветра.

"… – Ветер. Ветер поднялся. – Рэйз натянул куртку и похлопал себя по карманам – Аталь, не вздумай выйти вечером на улицу. Как гул услышишь – сразу в бункер, поняла? Повтори, что я сказал.

– Как гул услышу, сразу в бункер. – Аталина прижала к себе растрепанную одноглазую куклу – А ты когда вернёшься?

Рэйз дёрнул край грязной шторы. Закрепив ткань за гвоздь, криво вбитый в стену, замаскировал окно.

– Не знаю… – хрипло откашлялся – Я работать буду, наверное. Сегодня Фран обещал килотов подкинуть. Тебе чего, печенья купить? Может, тянучек ещё?

– Ага, ага! Рэйз! – она повисла у брата на шее – Спасибо, ты лучший!

– Ладно, ладно! Аталь, повтори ещё раз.

Аталина, встав босыми грязными ногами на продранный во многих местах матрас, чётко проговорила:

– Если услышу гул или шипение, иду в бункер. Ключ на столе. Во время ветра – громко не говорить. Песен не петь. Хорсетты нападают сверху. Нэйды – с трёх сторон. Свет не зажигать… Рэйз!

– Что ещё? – брат сунул ноги в туфли.

– Масло в лампе кончилось…

– Я не масляный завод, Аталь. Ладно, куплю. Давай, пока. "

– Ветер. – прошептала Аталина, уткнув в колени лицо.

Рэндар посмотрел на неё:

– Ты ветра боишься?

– Нет.

– Может… – он положил руку на дверь – Может, мне остаться с тобой? Будем просто спать. Я тебя пальцем не трону, обещаю. Лягу в одежде. Просто рядом. Разрешишь?

Она посмотрела на Корделла сквозь пряди волос:

– Зачем Вы спрашиваете позволения, Рэндар? Я ваша вещь, как я понимаю? Разве спрашиваете Вы разрешения у куртки, прежде чем её надеть? Или у лайра, прежде чем сесть в него? Или…

Она осеклась. Не стоит так много говорить. Он взял её за молчаливость. Жители регионов молчаливы. Громко не говорить, не петь… Иначе сдохнешь раньше времени.

Оборотень резко закрыл дверь. Хлопок был резким и сухим, как выстрел из винтовки. В спальне стало совсем темно. Помещение слегка подсвечивалось только огнями уличных светильников.

– Послушай, Аталина Барретт! – вдруг зашипел он, теряя терпение – Видимо, ты не понимаешь. Хотя я объяснял тебе. Много раз. Ты очень упряма, девочка и не слышишь меня. Я купил тебя, мне нужна была идеальная приманка для рейдов. Сначала это было так. Потом… Все изменилось. Ты оказалась моей парой. И теперь мой долг, как самца – охранять тебя. Создавать тебе условия. Защищать. Обеспечивать всем, что тебе нужно. У людей это называется брак. Мы зовём это Единение. Тебе понятно?

Рэндар прислонился к двери. Глаза горели углями, угрожая расплавить чёрные пряди волос, закрывающие их. Аталина прижалась к стене, зажав между зубами согнутый в суставе указательный палец.

Девушка боялась вымолвить слово, стараясь даже дышать через раз.

– Я понимаю, – продолжил он – что неприятен тебе. Я понимаю твой страх, твоё отвращение. И знаю, что тебе больно всякий раз, когда я касаюсь тебя. Но, согласись… Ведь я немного прошу, верно? И ненадолго. Стараюсь недолго.

Он перевёл дыхание, стараясь успокоиться.

– Аталь, я просто хочу, чтоб и тебе было хорошо со мной. Я должен стараться для своей пары. Может, что – то не так? Ну, кроме боли… Я обижаю тебя?

Девушка помотала головой. Вдруг закололо в груди и одновременно запершило в горле.

– Нет, линар.

– Если ты про боль, то это должно пройти. Со временем. Твоё тело привыкнет и примет меня. Пока же мы чужеродны, так и будет…

Он шагнул к кровати. Осторожно присел, смяв плед.

– Ты спи, Аталина. Хочешь, просто посижу с тобой?

Девушка легла. Потом подвинулась, давая ему место. Рэндар лёг рядом, стараясь не касаться её. Так они и лежали – друг против друга, один взгляд тонул в другом. И дыхания – ее и его смешивались в одно.

И ночь осторожно наблюдала за ними…