Текст книги "Лаберилльская Пудра (СИ)"

Автор книги: Марина Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 38

После маревного утра и яркого дня на Ронгор упал вечер. Не наступил, просто упал. Прикрыл город, как перевёрнутой чашкой.

"…Люди поют гимны небу,

Для неба люди игрушка.

Небо, небо, небо…

Небо просто ловушка… " *

Гул, поначалу тихий и неясный, усилился. Аталина поднялась с кушетки, на которой полулежала до этого. Прижав к вискам тонкие дрожащие пальцы, попыталась определить мыслеформу, как учил Аркас. Утонув во множестве голосов из множеств направлений, прикрыла глаза. В висках весело и щекотно колотили маленькие молоточки. Туктуктук, тишина, туктуктук…

Кто – то мутил воду, поднимал бурю, она уже подходила ближе. И туда, в эту бурю, сейчас ушёл её Зверь – несдержаный, нелогичный, пахнущий кровью и сладостью, в одночасье спаливший её и в одночасье вернувший то, что отнял. Он ушёл, она же…

…прохлаждается, сидя на мягкой кушетке?

– Небиллову траханую мать… – прошипела Аталина, упираясь кулаком в мягкий плед – Долбаный Хорсетт! Опять мне идти за тобой… Растреклятые оборотни…

– Касси! – крикнула она, крик вышел хрипом и прислуга, даже если находилась за дверью, вряд ли бы услышала его.

Но услышала, распахнув дверь, вбежала. Взъерошенная, перепуганная, но явно готовая придти на помощь.

– Касси, принеси мне одежду. Быстро.

– Вам нельзя вставать, линара Аталина. Линар Корделл оторвёт мне голову…

Аталина, поднявшись, упёрла руку в стену. Силы возвращались медленно. Тело понемногу обретало упругость и способность двигаться быстрее.

– Линар Корделл пусть за свою голову переживает! Что на улице, Касси? Что это гудит?

Касси, повернувшаяся уже, чтоб направиться за одеждой, остановилась.

– Рушится Храм Наблюдателей на Белых Горах, линара. Вот и гул… Земное трясение, что ли…

– Вот как? – Аталь наморщила лоб – Ладно, иди.

Соображать надо было быстро.

Храм Наблюдателей, странное строение то ли из стекла, то ли хер знает, из какого материала. Сумрачный, большой, оплетённый хрустальными вьюнами и плющом… То место, которое обещал (или не обещал?) ей показать Корделл. Оборотень ей вообще много чего обещал… А вместо этого – тыдыц! И носом в пелёнки. Да ну его…

Быстро стянув с себя длинную рубаху, начала облачаться в просторные брюки и свитер, принесённые запыхавшейся горничной.

– Вы хотите выйти, линара? – недоумевала Касси – Линар Корделл…

– Линар Корделл пусть идёт в задницу. – отрезала Аталь, затянув пояс брюк на плоском (наконец – то!) животе.

Она чувствовала себя лучше. Намного. Одевшись, неумело закрутила дочку в одеяльце.

– Пойдёшь со мной, – велела прислуге – поняла?

Та быстро кивнула и они, выйдя, быстро пошли через холл.

Ощущая в руках теплую, мягкую тяжесть, Аталина лихорадочно думала. Что это? К чему? Почему сейчас? Где этот херов оборотень, когда он так нужен?

Внезапно её качнуло.

– Линара! – крикнула Касси, подхватывая Аталину под локоть и усаживая на диван – Посидите здесь. Я сейчас найду линара Корделла…

В ушах шумело так, будто огромная река текла сквозь них. Аталь прижала к себе девочку и откинулась на спинку дивана. Прикрыла глаза. Шум стал тише, но не исчез совсем.

" Я расскажу тебе. " – стукнуло в висок.

Мыслеформа? Чья? Мыслеформы Нэйдов – холодные и колючие, режущие голову надвое. Мыслеформы Хорсеттов – обжигающие, иногда нервные, как подрагивающий огонь свечи… Эта же напоминала мягкий, тёплый шарик, крошечный и до боли родной…

– Ты? – Аталина открыла глаза, встретившись взглядом с дочерью – Неужели ты…

Девочка смотрела своим невероятным взглядом, смотрела тепло и спокойно, наполняя тело матери силой, обволакивая тонкой, но прочной защитной пленкой. Так, как несколько месяцев назад обмотала себя коконом из живых тканей, защитив от себя несовершенное тогда ещё тело Аталины.

" Помоги мне. А я помогу тебе… Всем вам. Род Хорсеттов возродится. Через меня. И через ваших детей, которые появятся позже. "

– Что мне делать?

" Не отдавай меня тем, кто пришёл за мной. Я хочу остаться здесь. В Лаберилле. "

– Почему?

" Почему? И ты спрашиваешь – почему? Почему твой отец, Глава Сонгр, оставил свою Стаю, чтобы уйти к людям и быть с той, которую любил больше всего на свете? Почему отдал жизнь за неё? Почему твоя мать выстрелила себе в лицо, чтобы защитить своих детей? Почему ты променяла свои мечты на то, чтобы быть с тем, с кем решила? Я выбирала долго. И выбрала тебя. Вас. Ты умеешь любить… И он тоже. А такие, как я рождаются только у таких, как вы… "

– Я неподверженна. Я не умею. Я инвалид, урод, калека. Я никого не люблю. А если и люблю, то делаю это неправильно…

Прижав к груди ребёнка, Аталина поднялась с дивана. От лёгкой слабости не осталось и следа.

" Не отдавай меня. Когда – то Хорсетты сделали неправильный выбор. Они выбрали этот мир. Мир, который дан был им как временное пристанище. Вместо того, чтобы покинуть его вовремя, захватили… Объявили себя Хозяевами, установили свои порядки. Были наказаны за это. Я могу отменить наказание! Оставь меня здесь. Сделай правильный выбор… Мама… "

Девочка… Крошечная девочка, Избранная, Светлая Богиня. Та, которая ещё не оказавшись в утробе матери, уже решила судьбу мира…

– Мама… – губы Аталины сложились в слово, так мало знакомое ей – Мама…

" Пойдем. Я скажу им. Я скажу, что решила остаться здесь. И выкупить вас… "

Аталина двинулась к выходу, шагнула в распахнутую дверь, нарастающий монотонный гул и мягкий голубой свет.

Свет заливал лужайку перед домом. Когда девушка, неумело прижимающая ребёнка к себе, шагнула в него, в этот нереальный свет, гул стих.

– Она остаётся! – крикнула Аталина, совершенно не понимая, зачем она это делает – Она остаётся здесь! Это моя дочь и она остаётся!

Наклонив голову, встретила взгляд ребёнка, полный нежности и любви. И сама заразилась, загорелась изнутри, чувствуя эти токи, ожила…

Вокруг стало тихо – тихо. Так бывает перед большой грозой.

Раскаты грома пошли откуда – то с Белых Гор. Вмиг набежавшие тучи затянули небо плотно и быстро. На аккуратно стриженную траву упали первые крупные капли.

– Ты зачем вышла? – непонятно откуда появившийся Корделл схватил Аталину за воротник – Да ещё с ребёнком! У тебя ум есть, линара Корделл?! Быстро в дом!

– Рэндар… – она всхлипнула – Тебя долго не было… Я вышла за тобой! Что это за грохот? Касси сказала, земные трясения вроде…

– Твоя Касси идиотка! – рявкнул Корделл, захлопнув дверь – Выбежала на дорогу и орала, размахивая руками. Мы увидели её сверху. Теперь сидит у охранников, боится выйти.

– Почему?

– Я сказал, что оторву ей башку.

– Молодец…

Они поднялись наверх, в спальню. Аталина уложила дочь в приготовленную колыбель.

– Я назову её Мередит. – сказала, улыбаясь и стягивая свитер – Была одна такая сказочная принцесса. Воительница. Рэндар…

– Что? – спросил он шёпотом, обнимая свою пару и утыкаясь ей в волосы.

– Что был за грохот? Касси сказала, рушится Храм Наблюдателей.

– У твоей Касси рухнули мозги. Причём напрочь! Завтра уволю к херам… Ложная тревога, Аталь… Да, немного тряхнуло. На Белых Горах всегда трясёт. Было опасение, что волна усилится и пойдёт на Ронгор. Но нет. По стене прошла трещина, немного осыпалась земля… Теперь все спокойно. Так часто бывает, место ненадежное…

…Ужинали прямо в спальне. Маленький столик, накрытый светлой скатертью, жаренное мясо и круглые тёплые лепёшки. Потом перепуганная Касси принесла кофе и убрала посуду.

Аталина, с закрученными в полотенце мокрыми после душа волосами, кормила Мередит – воительницу. Светлую Богиню, только что выкупившую Лаберилл со всеми его регионами, мутантами и Нэйдами, так и не получившими то, чего так хотели… Власти над миром. Всего то надо было – забрать девочку себе и отдать Мистиссу. Одному из Наблюдателей. Не вышло…

Аталина знала, что не вышло. И знала, что не выйдет теперь никогда…

– Я тебя люблю, Меридит. Я твоя мама. Слышишь? Я конечно, полная дура и шлюха в прошлом, но… Я буду стараться изо всех сил. Только помогай мне, ладно?

Уложив спящего ребёнка и задернув балдахин, размотала волосы. Стянула с себя толстый теплый халат, прислушиваясь, как Рэндар плещется в душе.

Хихикнула. Прикусила согнутый палец. Притушив свет, открыла дверь ванной. Шагнула под струи воды, бьющие сверху.

– Аталь…

– Привет, Хорсетт.

Встав на цыпочки, приняла его поцелуй вместе с жаром тела. Опустив руку, сжала напряжённый член. Пронеслась мысль, совершенно похабная и идиотская, что Красный Дом и Инона это не так уж плохо… И что все, что случается в жизни – не так уж плохо…

Двинула рукой, стала ласкать раскалённую плоть.

– Аталина, что ты творишь… Иди сюда!

Плотно прижав её к себе, оперся о стену, сжав зубы и прикрыв глаза, чтобы не явить Зверя сейчас, повинуясь ласкающей руке пары.

– Нельзя же, маленький…

– То, что я делаю… Можно, Рэндар. Ласкай меня также…

Он развёл её ноги, найдя бусинку клитора, надавил пальцем. Девушка застонала, уперевшись лбом в горячую грудь. Следуя за сильной его рукой, почувствовала жар, идущий изнутри. Обволакивающий их обоих.

– Ещё… – прошептала, сдавив бёдрами руку Корделла – Ещё, пожалуйста…

Прижавшись к его телу, выгнулась, стараясь не кричать громко, застонала, кусая губы. Отдышавшись, скользнула вниз и, встав на колени, позволила ему войти и закончить у неё во рту. Разлиться внутрь, задержаться на языке тяжёлыми сливочно – пряными каплями.

– Завтра спрошу у доктора, когда… – рыкнул оборотень, ополаскиваясь из душа и выключая воду – Это же сил никаких нет…

Аталина рассмеялась:

– А если не разрешит?

– Оторву башку.

Пожала плечами:

– Пойдем спать.

Лёжа в постели, перебирая жёсткие, мазутные пряди волос Корделла, смотрела сквозь приглушённый свет на чуть колышущийся балдахин детской кроватки.

Меридит. Семья. Дом. Любовь…

Продолжение…

______________________________________________________________________________________

*Из песен уличных музыкантов.

Глава 39

После той ночной жуткой грозы, когда молнии резали, рвали и разбивали небо на куски. Когда ветер валял по земле кроны деревьев, а сильный дождь хлестал так, что казалось вот – вот пробьёт насквозь земную твердь, жизнь начала приобретать плавный, несколько даже монотонный ритм.

Эта гроза (и все, что случилось во время неё) поставила точку. Аталина, понявшая, что теперь её (ЕЁ!) семье ничего не угрожает, полностью отдалась заботам об этой семье и дочери. Нет, бывали, конечно, не раз ещё бывали моменты, когда девушка встряхивалась, вздрагивая по ночам от внезапных резких звуков снаружи… Но потом, обнаружив их причину – не враждебную, легко объяснимую, успокаивалась.

Однажды Рэндар, входя в спальню, резко хлопнул дверью… Обернувшись, встретился с расширенными от ужаса глазами пары своей…

Напряженная поза, клинок в одной руке и дочь в другой.

– Ты чего, маленький… Успокойся. Положи оружие… Я тебя напугал.

Стараясь двигаться мягко, говорил шёпотом, глядя прямо в сапфировые, остекленевшие глаза. Увидев, как возвращается в них жизнь, опускается рука с клинком и чувствуя, как пульс девушки приходит в норму, легонько тряхнул за плечи.

– Аталь, эй!

– Тьфу, твою мать! – плюнула словами, как чем то вязким и неприятным, облепившим рот – Корделл! Напугал до усрачки… Небилла тебе за воротник!

Повернувшись, положила ребёнка в колыбель.

– Я стала какая – то нервенная. А ты не хлопай дверями, хорошо?

– Нервная, – машинально поправил он – Сделаем другие замки.

Аталина кивнула головой:

– Нервная, так нервная. Психованная, может?

Он обнял её, ощущая весёлые быстрые токи крови и жизни… Прижал к себе сильно – сильно, не желая отпускать.

Аталина же, пропустив руки под его руками, положа голову на грудь Рэндара, слушала сердце. Глухие, плотные, ритмичные удары.

" Вот так бы и замереть навсегда… " – подумалось ей – " Навсегда, в его руках. Как монолит… "

– Я решил восстанавливать регионы, Аталь. – вдруг сказал Корделл – Заселять.

– Как… раньше?

– Нет. – ответил, как отрубил – Как города. Нормальные условия. Нормальные дома, не бараки. И сократить рейды до минимума. Что скажешь?

Девушка подумала, что ослышалась:

– А питаться вам как? Проще говоря, передохнете, Хосетты! Хотя, если наказание Наблюдателей отменено…

– Я об этом и говорю. Восстановить регионы, заселить. Построить новые города. Вычистить старые… Что скажешь?

Аталина покрутила головой:

– Однако, ты замахнулся… И что, Семья откажется от Жертв? Вот так прямо добровольно? Не, не может быть…

– Совсем не откажется. Но сократить… Да, вариант. Раньше же так и было! Ну… пока не зарвались…

– Сами… – выдохнула, ощущая горячие пальцы под тонкой блузкой – Виноваты… Ох… Рэндар… Я так тебя хочу…

Наклонившись, прошептал ей в ухо:

– Пойдем в другую спальню… Пока Меридит спит…

Отпустив свою добычу, вышел в дверь. Через минуту вернулся вместе с Анетой, пожилой няней с круглым, добрым лицом.

Женщина, только что отобедавшая и отдохнувшая, благодушно улыбнулась:

– Отдыхайте, линары.

Заглянув в колыбель со спящей девочкой, поправила балдахин. Затем, расположившись в кресле, стоявшем рядом, выудила из большой сумки на поясе вязание. Кивнув Аталине и Корделлу, склонилась к пестрым клубкам и, шевеля губами, считая петли, защелкала спицами…

Затворив двери, Рэндар подхватил стройное тело пары на руки. Хрупкое, кажущееся слабым…

Но нет… Едва оправившись от родов, выгнала пинками на тренировки Аркаса, заявив, что не собирается превращаться в жирдяйку просто потому что родила… В первый же день загоняла до пота своего тренера.

– Все, уйди, Аталина! Я уже слишком стар для всей этой херни… Стой, Баррет! Не так…

И сам полез на брёвна, недовольно ворча от того, что вынужден продолжить тренировки, несмотря на подступающую благостную старость.

…В гостевой спальне было прохладно и темно. Корделл положил Аталину в постель.

– Иди сюда, – протянула руки и сморщила нос – Иди… Я больше не могу!

Он же медленно расстегнул рубашку:

– А ты попроси. Покажи, как хочешь меня. И как боишься. Давай, это заводит.

Она присела в постели. Потом, встав на колени, посмотрела исподлобья. Корделл обожал этот взгляд. Так смотрела она на него там, в Красном Доме. И в первые дни своего пребывания здесь… В те дни, когда решил он, что никому никогда не отдаст её. Уговорит или заставит. И, если не получится… не выйдет ни того, ни другого…

ТО ОН УБЬЁТ ЕЁ САМ. Свернёт шею или…

– Пожалуйста, Рэндар… – Аталина усмехнулась – Ну пожалуйста…

Освободившись от блузки, провела рукой по груди, задевая соски. Скользнув пальцами вниз, по животу, сдвинула пояс домашних брюк.

Корделл смотрел внимательно, едва сдерживаясь, чтоб не наброситься на пару немедленно и не разорвать на части.

– Давай, Аталь… – уже шипел, ощущая, как горит горло и плавится слюна – Давай…

Она раздевалась медленно, скользя по коже длинными пальцами, вздрагивая от возбуждения и наигранного страха, который ТАК нравился оборотню.

– Иди сюда, пожалуйста… – потянувшись, свела и развела ноги, сгребая ступнями мягкую ткань пледа.

Корделл встал коленями на постель, скрипнувшую под ним, как дощатый пол скрипит под лапами крупного животного. Положив руки на хрупкие колени, развёл длинные мраморные ноги.

– Ты прекрасна, пара моя. Я был прав, когда оставил себе такую игрушку…

– Поцелуй меня, Хорсетт.

– Конечно. Проси, мне нравится, как ты просишь.

Выгнувшись, устремившись к нему всем телом, уперлась в раскалённое уже плечо маленькой, узкой ступней.

– Пожалуйста, Рэндар! Пожалуйста… Возьми меня.

Погрузив пальцы в тёплую ваниль, мягко и глубоко, припал губами к вожделенному месту. Освободив Зверя, обследовал раздвоенным языком пульсирующие гладкие стеночки. Аталина резко крикнула, зажав рот рукой.

– Так! – выдохнула она – Именно так! Ты с ума меня сводишь! Ещё!

Он знал, знал давно, что нравится его девочке. Отчего она теряет контроль и разум. Обведя пальцем набухшую горошинку, ударил языком ещё и ещё, заставляя пару давиться собственными стонами, и вцепляться ногтями в плед. Девушка свела ноги, тело не слушалось её, поступая теперь так, как хотелось только ему.

– Я сейчас умру… – захлебнулась словами – Сожги меня…

Чувствуя близкие спазмы, погладил пальцем клитор и туго прижал его. Потом, отпустив, стал целовать, время от времени легонько прикусывая.

– Давай, девочка моя… Давай…

И, когда ощутил первые короткие струйки ванильной влаги её сумасшествия, грубо сжал ягодицы и, прижав к себе, вошёл. Тело Аталины раскрылось навстречу жёсткому натиску, встретив напряжённую горячую плоть тугими струями влаги.

Стон пары стал похож на звериный вой. Аталь обвила шею Корделла тонкими руками, сжав изо всех сил. Мускулы перекатились под кожей, длинные ногти пробороздили пластины брони, перемешанные с плотью и оборотень зашипел.

– Да, Аталь! Так! Именно так!

Прикусив плечо пары, излился внутрь, в исходящую влагой глубь тела – сильного, хрупкого и до невероятной боли желанного.

– Люблю тебя, Рэндар Корделл. Больше всего на свете…

– Все равно я люблю тебя сильнее, Аталь Баррет, дитя Желтого региона. Моя навсегда. И, если ты когда – нибудь усомнишься в этом, то я…

– Оторвёшь мне башку? – хихикнула Аталина, переведя дыхание.

И, наклонившись, куснув её за мочку уха, прошипел в ответ:

– Нет. Оторвать башку это примитивно, Аталь. Это для прислуги.

– Что тогда? Выпустишь кишки?

– Нет, Аталь. Выпустить кишки – это для Нэйдов.

Она откровенно забавлялась, прищурив глаза, ощущая в себе вновь восстающую плоть. Провела пальцем по груди, по шершавым исчезающим пластинкам брони.

– Так что, Корделл? Я так и не поняла, как ты меня убьешь… если я не выполню какие – то там твои условия…

Проведя большим пальцем по изогнутым в смешке губам, ответил:

– Я тебя просто затрахаю насмерть, линара Корделл. Поняла? Ты все – таки наполовину человек. Не выдержишь.

– Выдержу. Спорим? Считаешь, мне слабо?

Он усмехнулся и отпустил её. У его девочки была одна неприятная черта – любовь к спорам…

Этого он поощрять не хотел.

Пока.

Глава 40

Этой ночью Аталине приснилась Эйра. Нет, она снилась ей и раньше – смутно, как в воде или пыли. Или как в покрытом мелкой сеткой трещинок старом зеркале, стоявшем прислонённом к обшарпанной стене их барака в регионе. Теперь же Аталь увидела мать ясно: та сидела напротив неё на стуле, высоком и почему – то железном. На Эйре был новый синий рабочий комбинезон и светлая блузка с наглухо застегнутым воротом. Волосы, тёмные, оттенка дорогого горького шоколада, коротко стриженные, были причёсаны и аккуратно уложены. Сзади, положив на спинку стула руку, стоял крупный мужчина в клетчатой рубахе. Вьющиеся длинные светлые волосы падали на высокий лоб. Яркие сапфиры глаз светились любовью.

– А где Рэйз? – спросила Аталина, почему – то не открывая рта.

– Скоро придёт. – ответила Эйра – Застрял на переходе. Иногда так бывает. Как ты, Аталь? Мы с папой очень волнуемся за тебя… Знаем, какую ответственность ты на себя взвалила. Твой муж, твой ребёнок… Ты уверена, что это именно то, что тебе нужно?

– Уверена. – кивнула Аталина, чувствуя во рту кислый привкус – На все сто. Эти Хорсетты моя Семья, мать твою…

– Семья или макет Семьи? – голос отца оказался глухим, он напоминал голос Рэндара, когда тот был чем – то недоволен – Время игр кончилось, Аталина. Твой муж – убийца, твой ребёнок – Суть Светлого Наблюдателя. Их придётся полюбить, а ты не умеешь… Сонгры неспособны на это… Прости, но я должен сказать прав…

– Я способна! СПОСОБНА! СПОСОБНА!

Она резко сжала руку, ладонью чувствуя сталь клинка, непонятно откуда взявшегося… Клинок превратился в ключ – странный, с двумя бородками.

– Прекрати, Нер. – улыбнулась Эйра – Она готова. Наша дочь справится!

Аталь разжала руки и полетела куда – то вниз, в яркий свет… Крича во всю глотку, что докажет…

…она не урод.

– СПОСОБНАААААААААААА!!!!!!

…Выброшенная из сна, она вопила, как тысячи детей Небилла – громко и страшно, прижатая к груди Корделла, чувствуя промельк грубых горячих пластин брони.

– Аталь, маленькая… – он тряс её и тормошил – Что такое, девочка?! Поговори со мной!

– ЫЫЫЫЫЫ… – Аталина открыла глаза, их сильно жгло. Казалось, горят даже зрачки. – Рэндар… Это ты, как хорошо, что это ты!

Обхватив шею недоумевающего оборотня влажными от испарины кошмара руками, стала целовать его глаза, щеки, волосы. Оторвалась на минуту.

– Где моя дочь, Корделл?

– Анета ещё вечером забрала её в детскую. До утра. Няня сказала, что ребёнку негоже спать в комнате родителей… Ты же сама согласилась! Аталь, что с тобой? Приснился кошмар?

Девушка изо всех сил прижалась к каменной груди… Горячей и жёсткой, как плита, нагретая полуденным Сэнзаром. Сердце оборотня бухало, как колокол, ему требовалась огромная мощь для того, чтобы гонять жар по телу.

– Я отвратительная мать, Корделл. Даже и не помню, где мой ребёнок…

– Прекрати. Сейчас же прекрати, Аталина. – он говорил тихо, но твёрдо, гладя вздрагивающую спину пары – Ты итак не спускаешь Меридит с рук. За последние дни ты измотала себя. Так нельзя. Надо отдыхать, маленький! Хочешь, пойдём посмотрим, что все в порядке?

Выбравшись из постели, одевшись кое – как и двигаясь осторожно, как лазутчики, добрались до детской, сине – розовой, со стенами, расписанными бабочками и цветами. Сейчас рисунки слабо переливались, отражая мерцание ночника. По полу стелились бархатные полосы ночного света. Ступая по ним, родители добрались до кроватки и заглянули в неё. Меридит спала, крепко сжав кулачки и чмокая соской. За небольшой цветной ширмой легко всхрапывала няня.

– Как колобочек спит… – хныкнула Аталина, вдруг ужаснувшись своим прежним мыслям о том, что когда – то, очень давно вообще и думать не хотела о детях…

– Видишь, все хорошо? – спросил Корделл шёпотом.

– Дааа…

Он кивнул, подхватывая девушку на руки. Оказавшись за дверью, отпустить не торопился…

– Так что тебе снилось, Аталина?

Корделл спросил мягко, искренне заинтересованный в том ответе, который получит… А ей уже не хотелось вспоминать сон. Хотелось забыть и идти дальше. Все что случилось – случилось и не надо жевать уже пережеванное, отыскивать в потерявшей вкус жвачке остатки мяты или ванили…

Прошлого уже нет. Будущее ещё не наступило. И то, и то – пустота. Так есть ли смысл беспокоиться о пустоте?

– Люби меня, Рэндар. – выдохнула девушка, прижав ладонь к нагревающейся смуглой коже – Люби меня так, как умеешь. Я отвечу тебе тем же и никогда… Никогда, слышишь? Не попрошу большего. На это у меня хватит мозгов, я отвечаю.

…Он поцеловал её. Тиски, сжимавшие большое сердце много лет, разжались. Положа её в спальне в постель, долго смотрел на кажущееся хрупким тело женщины, которая пойдёт с ним до конца. Спустится в катакомбы, пройдёт по заброшенным регионам, поднимется на Белые Горы. В неизвестность, во мрак, в смерть. Пойдёт с ним, вложа узкую кисть своей руки в его ладонь и ни разу не пожалеет об этом, хотя всю жизнь будет утверждать обратное… Иногда плача навзрыд, иногда матерясь и посылая на его голову проклятия. Его пара, его женщина.

– Я люблю тебя, Аталина Баррет.

– Покажи. Покажи, как…

Осторожно склонившись над ней, прижался к грудям: налитым, нежным, пахнущим ванилью и близким молоком, ощутив, как напрягаются соски, потревоженные его губами и пальцами.

Долго целовал бархатные, сборчатые комочки плоти вокруг влажных коричневых бусин. Спустился ниже, к животу – сливочному и плоскому, тронул языком тёмный пупочек. Скользнул рукой вниз, стараясь не рычать от удовольствия, нашел гладкий холмик, погладил напрягшиеся губки.

– Ты сладкая здесь, Аталь. Пахнешь печеньем… Разведи ножки… Мне нравится смотреть, как ты раскрываешься.

Она всхлипнула, дрожа от возбуждения, развернулась, как цветок. Медленно, даже лениво, ожидая прикосновений жёстких пальцев и раскалённых губ. Тех самых, дарящих лёгкие ожоги, судороги и боль рождения.

Его девочка… Его бесстрашная девочка. Безрассудная Аталина. Если идти, то до конца. Если любить, то до смерти. Гореть – до пепла. Нет никакой середины, ни золотой, ни серебряной. Спалить за один раз всю охапку дров. Просто для того, чтоб согреть всех, кто оказался рядом…

Прикоснулся губами к розовому цветку, чувствуя, как сам уже готов истечь раскалённой лавой, растаять, взорваться внутри желанного тела. Не хотел торопиться, желая показать своей женщине, как может любить её. Как долго и как сильно.

– Пожар мой, мой пожар… – шептала медово и горячо, как в бреду, уперевшись в твёрдые плечи ступнями – КАК же ты это делаешь, НЕВЕРОЯТНО!

Скользнув тугими икрами, оплела стройными ногами его шею, выгнулась навстречу быстрому языку, звериному, раздвоенному – она точно знала это… И от этого знания сладко и больно тянуло внизу живота и горело в груди.

Тело следовало за плавными, ласковыми движениями, дрожало, переливаясь крупными каплями испарины, грозя завершить мучения спазмами быстрого оргазма. Корделл отпустил пару, поцеловал ноги – одну и другую. Развернув Аталину спиной к себе, приподнял, прижав к нежному животу девушки горячую ладонь.

– Выгни спинку, – прошипел хрипло – Сильнее, маленький.

Проведя рукой по изгибу спины, сжал ягодицы и, разведя их, вошёл между влажных складок, чувствуя возбужденной плотью внутренний жар тела пары. Аталь была все такая же тугая и нежная, роды не осквернили её, просто теперь тело ждало его, готовое принять в любую минуту.

Двигаясь в ней, осознавая эту готовность, он готов был разодрать себе глотку криком, и доказывать, доказывать, доказывать…

…что достоин такой жертвы. Перекроить Лаберилл? Вычистить города? Что она там ещё хочет? Чтоб Хорсетты сократили рейды? Девочка… КОНЕЧНО. Так и будет.

– Ты только не оставляй меня, Аталь… – прошептал ей в щеку, не выходя изнутри, поднимая и усаживая к себе на согнутые колени – Ты только люби меня… Остальное я сделаю сам.

Она выдохнула и, повернув голову, приняла его поцелуй, как дар. И тут же вернула – соленый от счастливых слёз, лёгкий и ветреный, как вечер ранней весны – хрупкий, напоённый ломким шорохом и шедшим всю ночь мелким дождём.

– Люблю тебя, Хорсеттский убийца. И мне все равно… ВСЕ РАВНО УЖЕ!!!!!!!!

Изогнув руки, как танцовщица, обняла шею Рэндара, уперевшись затылком в плечо, прикрыла глаза. Застонала, когда его пальцы скользнули вниз по животу, к гладкому бисерному лобку и, сжали мокрые створки раковинки, поглаживая их…

И закричала, когда внутри стал кататься шар – огромный, сияющий, наполненный взрывчаткой и миллионами острых игл… И, лопнув, рассыпал содержимое на тысячи километров – брызги переливающихся ванильных дождей и кипящей лавы, перемолотые и перемешанные между собой, всегда раскалённые, никогда не остывающие.

– Как же это прекрасно, Рэндар… – прошептала Аталина, ощущая высыхающие слезы на щеках и обжигающую плоть внутри себя – Вот так бы и хотелось умереть – с тобой во мне.

Он фыркнул ей в плечо, сдерживая смех. Хрупкая кожа сверкала бисеринками влаги и пахла печеньем. Корделл провёл языком по шее девушки, ощущая сладость и биение пульса. Прикусил.

– Ты пахнешь кровью, мёдом и молоком, Аталина. Моя жертва. Моя собственность. Моя пара…

– Ага, твоя. – кивнула она, с неохотой приходя в себя – Слушай, Корделл…

Повернувшись к нему, свела брови. Подумала несколько секунд.

– Нам надо предохраняться, Хорсетт. Пока я кормлю Меридит грудью, это безопасно. А вот потом… Короче. Если не хочешь, чтоб я стала бесперестанно рожать, давай подумаем…

– А нечего и думать, маленький! Наша дочь – это, скорее всего, все. Частые беременности невозможны, Хорсетты – не Ночные Твари. Чего ты боишься?

– Я то не Хорсетт…

– Я тебе говорю – исключено. Все под контролем природы. Хищники часто не множатся! Это противоречит всем законам.

…Позже, лёжа рядом с засыпающим оборотнем, сама уже засыпая, подумала о том, что в их паре вообще все всему противоречит.

Вообще все неправильно, Слава Наблюдателям.

Восхитительно нелогично и неправильно…

