Текст книги "Заморский принц в нагрузку"

Автор книги: Марина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

Когда я вернулась домой, был уже вечер. Облом еще не объявлялся, а мне не терпелось узнать, какую информацию он принесет из «Гименея».

Я досмотрела по телевизору вечерние новости и стала подумывать: «А не разобрать ли мне диван, чтобы завалиться спать, день, что ни говори, выдался для меня очень тяжелый». Но своего желания осуществить я так и не успела – как раз в этот момент раздался звонок в дверь. Я дождалась условного сигнала и пошла открывать. На пороге блистал лучезарной улыбкой Облом.

– Так поздно? – спросила я, зевая во всю ширину рта.

– Ты как сварливая жена, только скалки или сковородки в руке не хватает, – выговорил мне Облом.

– Не дождешься. А отчего ты весь светишься?

– У меня было виртуальное свидание с французом. Ира, обхохочешься. Мне так было весело.

– Чего не могу сказать о себе. Мне, напротив, было очень грустно…

Облом изменился в лице:

– Плохие новости?

– Я была на Люсиных похоронах.

– Не пугай, я думал что-то новенькое. Извини, совсем забыл.

– Не извиняйся, Люся была моей подругой, а не твоей. Тебе простительно не помнить. Пошли, напою тебя чаем с остатками торта.

– Что значит с остатками? – насторожился Облом и, опередив меня на повороте, поспешил на кухню, проверить, какой кусок оставили ему от пирога.

– Я только сегодня с утра отрезала маленький кусочек, – чистосердечно повинилась я.

– Точно – маленький? – Он поднял тарелку и стал рассматривать кусок торта со всех сторон. Потом открыл кухонный шкаф, взял ложку и вонзил ее в сочную мякоть бисквитного торта.

– Ты что, отрезать не хочешь? – возмутилась я поведением приятеля. Я и сама была не прочь съесть с чаем кусочек.

– А зачем? Это ведь мой торт?

– Облом, если бы я тебя хорошо не знала, подумала бы, что ты говоришь серьезно. Признайся, ты меня разыгрываешь?

– Нет, я говорю серьезно. Все, что касается сладкого, для меня очень серьезно.

– Тогда ты плохо кончишь. Диабет, склероз и последняя стадия ожирения тебе обеспечены. А отсюда – инфаркт, стенокардия, инсульт и многое, многое другое.

Облом поперхнулся и закашлялся. Я со всей силы и с огромной радостью, что могу ему отомстить, ударила его по хребту.

– Ой, – запищал Облом. – Не колоти так! Больно! Пожалела, да? Кусочек торта пожалела? Маленький? Для друга, да? Давай тарелку, отрежу. Сама небось половину слопала?

– Облом, не паясничай. Дай мне кусок торта и рассказывай, как тебя приняли в «Гименее».

– А знаешь, хорошо. Очень хорошо! Лучше, чем ты меня принимаешь. Кофе предложили, конфетами угостили. На семь у меня был запланирован сеанс связи, или, точнее сказать, виртуальной любви с французом. Поскольку я по-французски ни бельмеса не соображаю, пришла очень хорошенькая переводчица, Дашенькой зовут. И началось… Сначала были просто общие вопросы: где, что, когда. Потом вопросы пошли погорячее. Даша краснеет, но переводит. Я держу себя в руках и стараюсь отвечать честно.

– Это как?

– Тебе с подробностями? – лукаво залыбился Облом.

– Не надо с подробностями, мне ваши гейские любезности ни к чему. У меня богатое воображение, могу себе представить, как два мужика воркуют по Интернету. Ты изъясняйся по делу.

– По делу? Жерар готов был все бросить в своей богом забытой Ницце и на крыльях любви мчаться ко мне.

– Это он твоей фотографии не видел.

– Обижаешь, видел. Очень впечатлился француз от моей внешности, очень.

– Облом, а ты свою фотографию послал? – удивилась я.

– Конечно, не твою же? Ты уже свою отсылала, теперь моя очередь. Я самую свою любимую фотографию послал, где снят в полный рост на заключительном вечере в институте. Я там такой лапочка! Жаль, что ты меня тогда не знала.

– Ага, – поймала я Облома на подлоге. – Там ты был небось на десять лет моложе и на тридцать килограммов легче?

– Ну и что? Какое это имеет значение?

– Никакого. Какое значение имеет фигура против загадочной русской души?

– И я о том же, главное, что я человек хороший.

Я скривилась в улыбке, всем своим видом показывая, что нахожусь в глубочайшем сомнении относительно истинности последнего высказывания.

– Что? Не веришь? А француз мне сразу поверил!

– Бог с ним, с французом, оставим его пока в покое. Что там у нас с португальцем?

– С бразильцем, – поправил меня Облом. – Ничего с бразильцем пока не вышло. Я прождал час, но переводчик так и не пришел. Фамилия переводчика Кузнецов, Алексей Кузнецов, и он у них один, других переводчиков с португальского в этом агентстве нет. Этот парень вообще нарасхват, он в трех фирмах, подобных «Гименею», подрабатывает.

– Да, – подтвердила я, – и нашу с Карлосом переписку он тоже вел. Но, на мой взгляд, Леша нормальный парень, скромный, тихий.

– В тихом омуте помнишь кто водится?

– Помню, но Леша… – Я пожала плечами.

Леша меньше всего был похож на похитителя. Скромный воспитанный парень. Три года назад он вернулся из Москвы, где в университете изучал португальский язык. Сейчас готовился к поступлению в аспирантуру. Я часто видела его с учебниками, кажется, он собирался заниматься историей стран Южной Америки.

– Нет, в Лешину причастность мне поверить трудно.

– Тем не менее проверить его не мешает. Нам надо вычислить, через кого в агентстве уходила информация.

– Тогда следует начать именно с него, на наших сеансах связи никто больше не присутствовал. С чего начнем? Надо узнать его адрес.

– Уже узнал, – похвалился Облом. – Чего мне это стоило! Но ты же знаешь, какое я впечатление произвожу на женщин? Я подошел к Насте…

– Настя – это менеджер «Гименея»? Постой, она же тебе женихов подыскивала? Какое ты на нее мог произвести впечатление, если она тебя знает как…

– Только не надо вульгарной терминологии, – обиженно перебил меня Облом. – Адрес она мне дала. Вот он, улица Вильяма Шекспира, дом пять. Завтра с утра к нему поедем. Вытряхнем его из постели, а заодно и из него самого все, что он знает о пропаже Карлоса. Должен он знать, мне сердце подсказывает – должен. Тихий, скромный… Лично мне такие абсолютно скромные редко встречались.

Утром, когда Облом заехал за мной, я еще лежала в постели и видела сны. Мне что-то снилось, но, проснувшись, я ничегошеньки не помнила, такое часто случается. Чувствовала я себя чрезвычайно разбитой. После ухода Облома мне не сразу удалось уснуть. Я лежала на диване и думала-думала, вспоминала весь прошедший день. Сон долго не шел ко мне. Я вышла на балкон, подышала свежим воздухом, замерзла, вернулась в постель и пришла к выводу, что просто так мне не уснуть. Опять вылезла из-под одеяла, пошла на кухню. Я и валерьянку пила, и молоко с медом, и считала баранов, но задремать смогла только к утру.

И вот не успела я смежить очи, как Облом опять стоит под дверью, забыв снять палец с кнопки звонка. Мельком глянув на часы – было семь утра, – я поплелась открывать этому чудовищу.

– Ты еще спишь? – разочарованно спросил Облом.

Это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

– Да, я еще сплю, – взревела я. – И хочу тебя отправить вместе с Карлосом, Педро и другими представителями сексуальных меньшинств куда подальше, например, к чертовой бабушке! – Я развернулась на сто восемьдесят градусов и поторопилась нырнуть в свою теплую постель, чтобы еще доспать, пока она вконец не остыла.

– Ира, ты что? – Облом заглянул в комнату и тут же вынужден был увернуться от запущенной в него подушки. – Мы же собирались ехать к Кузнецову? – выкрикнул он из-за двери.

– Фиг с ним, с Кузнецовым, пока не высплюсь, никуда не поеду! – выкрикнула я и для убедительности засунула голову под вторую подушку.

Облом с минуту постоял, послышалось его обиженное сопение, потом он развернулся и устремил свои стопы на кухню, к своему другу-холодильнику. Сквозь дремоту я услышала, как хлопнула дверца и звякнула посуда, не иначе он ищет, чего бы перекусить.

Дремала я недолго. Какой может быть сон, если тебя уже с утра завели?

«Неужели он не мог прийти в восемь? Что за чудовищная бестактность?» – злилась я на Облома, ворочаясь в постели. Спать хотелось, но, как я понимала, заснуть мне было уже не суждено.

С кухни стали распространяться запахи свежезаваренного кофе и подсушенного в тостере хлеба. Носом втягивая в себя кофейный аромат, я появилась на кухне:

– Ладно, сейчас поедем к Кузнецову, только кофейку плесни мне в кружечку, – попросила я.

Облом с готовностью протянул мне чашку с дымящимся напитком и подвинул ко мне ближе блюдце с красиво разложенными на тарелке тостами, покрытыми малиновым джемом.

«Эстет, – подумала я, глядя на сияющую физиономию Облома. – И чего он с утра радуется? Ну да, понятно. У него нет проблем со сном. Он хорошо выспался, бодр и весел».

Мы долго искали дом, в котором живет Кузнецов. На самом деле дом под номером пять оказался в трех экземплярах: с буквой «а», «б» и, разумеется, «в». Менеджер «Гименея» Настя то ли не знала четкого адреса переводчика, то ли забыла пририсовать литеру к цифре пять. Для нее малюсенькая буква после цифры не имела ровно никакого значения, зато мы теперь стояли и ломали головы, как сэкономить время и не бегать по всем трем домам – вероятность того, что мы сразу попадем в дом Кузнецова, равнялась один к трем.

– С какого дома начнем? – тяжело вздохнул Облом.

– С «б» начнем.

– Почему с «б»?

– Потому что мы стоим перед ним. Возможно, нам повезет и мы не будем обходить все три корпуса.

Нам повезло, на вопрос «Здесь живет Алексей Кузнецов?» в щель приоткрытой двери выглянула озабоченная мордашка молоденькой девушки.

– Здесь, только его нет дома. Вы, собственно, кто?

– Мы с его работы, из агентства «Гименей». Может, вы нас пропустите в квартиру? – вежливо попросил Облом.

Девушка посторонилась и пропустила нас внутрь. Мы втиснулись в маленькую прихожую однокомнатной квартиры, у меня такая же: одна дверь в комнату, одна в совмещенный санузел, небольшой коридорчик и еще одна дверь в кухню.

Хозяйка напряженно смотрела на нас и ничего не спрашивала, как будто боялась услышать плохую весть. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять – девушка находилась в ожидании чего-то нехорошего. Ее руки не находили места и нервно теребили кончик пояска от халата. Глаза бегали, она то смотрела на нас, то на телефон, как будто давно ожидала чьего-то звонка.

Облом первый нарушил затянувшуюся паузу:

– Простите, а вы Алексею кем приходитесь? Женой?

– Можно сказать и так. Мы вместе живем уже два года.

– Значит, вы близкий ему человек и должны быть в курсе его дел?

Девушка кивнула и отступила назад.

– Как вас зовут? Меня Петром Константиновичем, а это Ирина, – представился Облом.

– Я Лена.

– Лена, а где Алексей? Он нам нужен. Я вчера его целый вечер прождал в агентстве и не дождался. Вот, вынужден был с утра побеспокоить вас. Для нас очень важно как можно быстрее найти вашего мужа.

– Я не знаю, где Леша, – отчаянно пискнула Лена, и на ее ресницах заблестели слезы.

Я испугалась, что девица заплачет, и поторопилась ее успокоить:

– Леночка, не надо плакать, ничего же не случилось. Вы, наверное, поссорились?

Лена отрицательно замотала головой из стороны в сторону и испуганно посмотрела на нас.

– Не переживайте, он обязательно вернется, – постарался успокоить ее Облом. – Расскажите, куда пошел ваш муж? Это действительно важно.

– Идемте в комнату, не стоять же у дверей, – пригласила Лена.

Комната Алексея и Лены очень была похожа на мою. Из мебели – диван, стенка, из аппаратуры – телевизор, музыкальный центр, даже шторы на окне были такого же оттенка, как и мои, бежевые с мелким геометрическим рисунком. Единственным отличием этой комнаты от моего обиталища был компьютер и еще – большое количество цветов на подоконнике. На моем же окне стоит один-единственный горшок – второй год борется за жизнь неприхотливый кактус, который смело можно поливать один раз в три месяца, то есть когда вспомнишь. Никакое другое растение у меня отчего-то так и не прижилось.

Лена усадила нас на диван, а сама устроилась на стуле.

– А зачем вам Алексей нужен? – наконец-то поинтересовалась Лена. – Вы меня не обманываете? Вы правда из «Гименея»?

Я посмотрела на Облома, раз уж он взял на себя инициативу разговора, то пусть и отвечает.

– Леночка, а вы сами где работаете? – ласково спросил Облом.

– Я в банке, – удивленно ответила Лена, не понимая, при чем здесь она, если нужен Алексей.

– Ага. Понятно. Тайна вкладов клиентам гарантирована. Вот так и мы, в силу специфики своей работы вынуждены сохранять конфиденциальность. – Ну и хитрец Облом, естественно, девушка после такого ответа передумает спрашивать, какую организацию мы представляем.

Лена поежилась и испуганно на нас посмотрела.

– Леночка, не молчите. Мы ваши друзья, и в ваших же интересах нам все рассказать, – на этот раз я проявила свою находчивость.

Лена немного подумала и начала рассказывать:

– Вообще-то вы правы, мы поссорились. В субботу мы должны были идти к моей маме на день рождения, долго подарок выбирали, готовились, а в пятницу он надумал уезжать. Когда я спросила, куда он собрался, Лешка занервничал и грубо ответил, мол, не мое это дело, и еще добавил, что не знает, когда вернется, может, в субботу, а может, и в воскресенье. Тогда я напомнила ему о мамином дне рождения. Он вообще на меня разорался и, хлопнув дверью, ушел. Я его никогда таким прежде не видела. Он всегда такой уступчивый, заботливый, а то вдруг как с цепи сорвался. Не знаю, что с ним произошло. Сегодня уже вторник, а он даже ни разу не позвонил. Я уже не знаю, что и думать.

– Скажите, Лена, а этой пятнице что-то предшествовало? Вы говорите, он как-то изменился в поведении?

– Да, раньше он из книжек не вылезал, материалы для диссертации подбирал, в Интернете сутками сидел, по трем работам бегал. Хотя, должна заметить, работа в брачных агентствах немного у него времени занимала. А два месяца назад у него появилась какая-то вечерняя подработка, и он сильно изменился, а в последнюю неделю особенно стал каким-то озабоченным. Несколько раз дома не ночевал. Я сначала подумала, у него кто-то появился на стороне, и даже ему скандал устроила, но он поклялся, что у него никого нет. А на вопрос, где провел ночь, он мне ответил, что с другом, с Толиком, машину чинил. Леша хорошо в автомобилях разбирается и иной раз подрабатывает ремонтом.

– А Толика вы знаете? Вы проверяли, действительно ли Алексей был у него?

– Нет, не проверяла. Зачем? А если он был не у него? Опять скандалить, а мы только помирились. И вот теперь… – Лена всхлипнула и смахнула набежавшую слезу.

– Лена, кто такой Толик?

– Толик – это его друг детства, они с детского сада дружат. Но я с ним не в очень хороших отношениях, как-то изначально невзлюбили мы друг друга. Наверное, Лешу поделить не могли.

– Так может, Алексей у него отсиживается? Вы бы позвонили Толику.

– Звонила, да не дозвонилась, он редко дома бывает, больше в своем гараже, ковыряется в моторах.

– А как нам его найти?

– Гараж второго таксопарка, он там мастерскую арендует.

– Мы пойдем, Леночка. Если что-то узнаем, обязательно вам сообщим. А если вдруг Алексей домой придет, пусть к нам позвонит. – Облом вырвал из блокнота листок и черканул на нем мой номер телефона. – Обязательно пусть позвонит.

Глава 13

Следующим пунктом нашего маршрута был второй таксопарк, мастерская, которую арендовал друг Алексея Кузнецова, Анатолий. Выйдя от Лены, мы вспомнили, что как-то забыли у нее спросить фамилию друга. Но, поскольку в этот момент мы были на подъеме, сей факт совершенно нас не смущал. Мы были уверены, что обязательно найдем нужного нам Толика, даже если в таксопарке будут работать одни Анатолии.

Другое дело, мы совершенно не знали, где искать второй таксопарк, а когда все-таки его нашли, выяснилось, что эта мастерская только относится ко второму таксопарку, а на самом деле расположена на территории авторемонтного завода, который находится на другом конце города. На катание по городу у нас ушло часа два. Когда, наконец, мы добрались до завода, было время обеденного перерыва, на воротах мастерской висел огромный замок.

– Приехали, – констатировал Облом и постучал замком по деревянным воротам. – Все ушли на фронт.

– Не все, – из маленькой двери, затерявшейся на огромном полотне ворот, вылез парень в промасленном комбинезоне и с гаечным ключом в руке. – Вам кто нужен?

– Нам нужен Анатолий, арендатор мастерской. Вы не знаете, где он?

– А зачем он вам? – совсем невежливо спросил незнакомец, с любопытством поглядывая на Облома, меня он вроде совсем не замечал.

– Сначала скажите, где он, а потом мы скажем, зачем пришли.

– Я – Анатолий. Говорите: зачем пришли? Но предупреждаю, у меня аренда подписана таксопарком на двадцать лет, и вы меня хрен отсюда выкурите. Все законно. Ни метра не уступлю. Деньги плачу я исправно, со стороны дирекции таксопарка претензий нет. А если ремонтному заводу площадей не хватает, я могу пальцем показать, где места хоть отбавляй. К примеру, третий цех. Две сотни квадратных метров, а работает аж пять человек. Уплотняйте!

– Не волнуйтесь, – теперь нам стала понятна агрессивность Анатолия. – Мы не по поводу аренды мастерской. Никто вас выгонять не собирается. Нам нужен ваш друг, Алексей Кузнецов.

– Зачем?

Опять двадцать пять! Похоже, парень других слов не знает.

– Анатолий, по долгу службы вопросы привык задавать я, – уверенно произнес Облом, я же с интересом посмотрела на его живот, уж не Эркюль ли Пуаро перед нами? Во всяком случае, на сослуживцев моего брата Облом совсем не был похож, не бывает у нас таких толстых ментов. А вот интонацию мой друг явно позаимствовал у Бориса, мой братец так же не терпит встречных вопросов.

Анатолий очень спокойно отреагировал на обломовскую реплику. Как мне показалось, его совсем не удивил наш приход.

– Что, влип аспирант? Я так и знал, это плохо кончится. Что случилось с этим обалдуем?

– Анатолий, мы смогли бы с вами поговорить? – спросила я. – Только не здесь, на пороге. Может, пригласите внутрь?

Солнце не по-осеннему нестерпимо палило, тепло одетая, я буквально плавилась под его лучами и мечтала скорее перебраться в тень.

– Идемте. – Толик распахнул дверь в мастерскую.

Я нырнула в маленькую дверцу и сразу почувствовала концентрированный запах бензина и машинного масла. Огромное помещение мастерской было условно поделено на две части. Одну часть занимала мастерская с верстаком и парой станков, о назначении которых я даже не догадывалась. Вдоль стены стоял стеллаж, заставленный коробками с неизвестно чем, наверное, там лежали пропитанные маслом автомобильные детали. Вторую часть мастерской занимал гараж, здесь находилось три машины: одна была в полном порядке, другая наполовину разобрана, а третья вообще висела в двух метрах от пола, подвешенная на стальных тросах к потолку.

На половине гаража была выгорожена кирпичом комнатенка, вот туда-то и повел нас Анатолий:

– Мой кабинет. Прошу, располагайтесь.

В кабинете было чисто и совсем не пахло бензином, воздух в комнату нагнетался кондиционером с улицы. Ближе к окну стоял рабочий стол с компьютером и телефоном, а на противоположной стороне – диван и маленький журнальный столик с несколькими пепельницами. Пепельницы скорее всего были предназначены для гостей, непохоже, чтобы хозяин кабинета был курящим, во всяком случае, мой чувствительный нос не уловил ни малейшего запаха табака. Подождав, пока мы с Обломом усядемся, хозяин повторил свой вопрос:

– Так что случилось с этим обалдуем?

– Анатолий, вы давно знакомы с Алексеем?

– С детства, с раннего. Если быть точным, то с детского сада, потом школа. Друзья были «неразлейвода». Потом он уехал в Москву, а потом появилась эта, Леной зовут. Не понимаю, зачем ему ярмо на шею надевать?

– Анатолий, вы говорите о браке?

– О чем же еще? Хорошее дело разве браком назовут?

– Насколько нам известно, Алексей с Леной не расписаны.

– Пока. Я не сомневаюсь, что Ленка все-таки затащит Леху в ЗАГС.

– А что плохого в том, если у вашего друга будет семья? – поинтересовалась я у Толика.

– Да как вам объяснить? Ничего плохого в семье, конечно, нет. Но ты вроде как уже принадлежишь кому-то другому, а не самому себе. Взять ту же Лену. До нее был парень как парень. Теперь я его не узнаю. Он стал другим. Все другое, друзья другие, интересы. Я даже догадываюсь, почему он вас заинтересовал.

– Почему?

– Он кому-то задолжал?

– Задолжал? – переспросила я и тем самым насторожила Толика. Он понял, что сболтнул лишнее, и замолчал.

– Продолжайте, – сурово поторопил Облом.

– Извините, у меня мало времени. Что конкретно вы хотите узнать об Алексее?

– Все, что нам поможет разобраться в одном деле. Буду с вами откровенен: через Алексея мы хотим выйти на человека, из-за которого у вашего друга могут быть большие неприятности. Помогите найти Кузнецова. Это важно не только для нас, но и для него. Если он вам друг, помогите.

– А он что, пропал? Дома были? Ленку спрашивали?

– Спрашивали, он ушел в пятницу и до сих пор не давал о себе знать. Анатолий, поймите, мы не враги вашему другу. Вы должны нам помочь, а мы поможем Алексею.

– Не знаю даже, чем могу быть вам полезен, я давно его не видел. У него в последнее время была другая компания. Она мне очень не нравилась. – Толик брезгливо поморщился, будто вспоминал о чем-то крайне неприятном.

– Какая компания? – уцепился за последнюю фразу Облом. – Что вы о ней знаете?

– Да так, кучка людишек, озабоченных проблемой, куда деть свои деньги. В карты они играли. Ну, и Лешка с ними. Все мы иной раз любим пулю расписать, под интерес, а эти играли на деньги, и Лешка к ним лез со своими честно заработанными копейками.

Толик вновь скривил брезгливую мину, осуждая своего друга. Он заметно злился – его пальцы нервно теребили карандаш до тех пор, пока в руках не оказались две половинки. Хруст треснувшего карандаша охладил его пыл. Он очнулся и пояснил, что так вывело его из себя:

– В этой компании не только толстосумы собирались, но и те, кто картами зарабатывает себе на бутерброд с икрой. Один раз меня Лешка затащил поиграть. Я там провел вечер, после чего посоветовал ему держаться от этих людей подальше. Не понравились они мне, очень не понравились. Я разбираюсь в людях, с одного взгляда было понятно, с кем за стол садишься. Не исключаю, что и карты у них были крапленые. Нечестно они играют, мухлюют. Да и схема избитая. Сначала дают новичку выиграть, а потом раздевают до нитки. А о карточных долгах слышали? Люди за ночь нищими становятся. Дом, машину закладывают. Семью в рабство продают. За карточный долг могут даже заставить убить.

– Вы считаете, что Алексей попал именно в такую компанию?

– Не знаю, – честно признался Анатолий. – Не могу сказать наверняка, но не исключаю.

– А вы только один раз ходили с Алексеем играть в карты?

– Нет, я еще пару раз был, подстраховать хотел, видел, как Леха теряет над собой контроль. Но все без толку, я ему говорил, говорил, но он меня не слушал. А я что, нянька ему? Месяц мы уже не виделись. Он ко мне не заходил, я не звонил.

– Вы кого-то из этой компании знаете?

– Нет, я принципиально близко с ними не знакомился. Кроме имени и отчества, я об этих людях ничего сказать не могу. Иван Васильевич, Александр Николаевич, Сергей Николаевич, – вспоминал Толик. – Чаще других я там Стаса видел, он вроде как над Лехой шефство взял. Об этом типе я могу несколько слов сказать. Пару раз я встречал Стаса в казино «Тройка», поинтересовался о нем у бармена. Тот сказал – Стас в игорном заведении частый клиент.

– Вы можете нам его описать?

– Худощавый блондин, среднего роста. Возраст – около тридцати лет.

– Особых примет нет?

– Нет. Шрамов нет, родимых пятен тоже. Руки и ноги в полном наличии. В целом Стас личность маловыразительная, серенький такой, ничем не примечательный и скользкий. Разговаривает тихо, смотрит с прищуром, не моргая. Он мне удава напоминал. Неприятный тип. Вот, пожалуй, и все, что я знаю.

– Спасибо, Анатолий, вы нам очень помогли.

– Да, забыл, эти картежники собираются по средам и пятницам и каждый раз меняют квартиру. Где будут играть, знают только завсегдатаи. Леха бы знал, я не знаю.

Из мастерской мы сразу поехали домой. Толик дал нам информацию к размышлению. Теперь у нас была в руках ниточка. Кто знает, возможно, она нас приведет к Кузнецову, а от него – к Карлосу?

Первым пунктом в повестке дня стоял Стас. Его было решено, не откладывая, искать сегодня же вечером в казино «Тройка».

Я не отношу себя к азартным личностям, поэтому в игорных заведениях была всего несколько раз в жизни. Желание выиграть на халяву у меня, конечно, есть, но оно никогда не затмевало мою голову, и я всегда четко понимала – в казино люди намного чаще проигрывают, чем выигрывают. А проигрывать я очень не люблю и жутко расстраиваюсь, если такое случается. И еще, мне очень не нравится, когда кто-то из рядом стоящих выигрывает, а я – нет, тогда у меня портится настроение на несколько дней вперед. Облом по этому поводу говорит, что нельзя завидовать деньгам, упавшим с неба, – они так же легко уходят, как и приходят. Но мне все равно в такие минуты себя жаль, поскольку я не отношусь к тем счастливчикам, которые идут по белой нескончаемой полосе. Не поверите, но я ни разу не выигрывала суммы больше, чем три рубля. И вовсе я не завидую, просто мне обидно, почему каждый раз выигрывает кто-то, а я – никогда.

– Облом, а как себя упаковать для похода в казино? Ты был в «Тройке»? – полюбопытствовала я.

Дело в том, что в нашем городе сейчас казино больше, чем публичных библиотек, примерно в десять раз, как, впрочем, наверное, и везде. И все казино разные, как бы для всех слоев населения. В одни допустимо появиться только в костюмах и вечерних платьях, в другие можно зайти в джинсах или, если это лето, в шортах. К какой категории игорных заведений относится казино «Тройка», я не знала, потому и спросила у Облома как у человека компетентного.

– В чем пойти в казино? – Облом на секунду задумался. – Один мой приятель недавно вернулся из Монте-Карло. Там в избранные казино наши туристы ходят как на экскурсию, предварительно взяв напрокат смокинги и вечерние платья. Публика – как на показе мод. Там можно встретить самых богатых людей планеты, кинозвезд первой величины, популярных певцов. За это зрелище не жалко и заплатить несколько сотен евро, потраченных на прокат вечерних нарядов.

– А в нашем казино кого можно встретить?

Облом тяжело вздохнул и с сожалением заметил:

– Да тоже можно встретить кого угодно. Поигрывают все: и депутаты, и адвокаты, воры, аферисты, торговые и банковские работники. Короче, все.

– Конкретно, что мне надевать?

– Надевай, что хочешь, – наши заведения самые демократичные, на одежду никто не смотрит, хоть голая приходи, но с деньгами.