Текст книги "Перезагрузка (СИ)"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9. Интриганы.

Когда свет зажегся Женя еще посидела в задумчивости и встала лишь когда ее Светка дернула в недоумении. Объяснять не хотелось, врачиха-стажерка и сама все прекрасно понимала. Не то чтоб прежде не видела фильмов, однако не в последние годы. Генрих предпочитал тратить энергию аккумуляторов, заряжающихся от солнечных панелей, на более полезные мероприятия: холодильники, насос, плита, стиральная машина. Не особо они развлекались, да и вообще относился к кино неодобрительно. Там показывали прежнюю жизнь, не имеющую отношения к современной и не приносящей ни малейшей пользы. А то и вообще уродов всяких. Так он, во всяком случае, утверждал.

Оказывается, кроме мультиков, которые она достаточно хорошо помнила и неких невразумительных фильмов, где кто-то кого-то ловит и убивает за бумажки в чемоданах, существует множество интереснейших. Конечно, иногда в них присутствуют неясные моменты, но после правильного отбора никаких сложностей. Про 'Хищника' чего уж не понять? И вообще исторические. У них в штабном вагоне вечерами часто ставили нечто занятное. Но там неудобно. Помещения маленькие и начальство вечно выгоняет, норовя якобы обсудить важные мероприятия.

В Мегете обнаружился самый настоящий кинозал. Вернее, аж два зала. Один с настоящим конопроектором, чтобы это не означало и огромный экран во всю стенку с дисками. Можно даже свои приносить за отдельную плату. Только и без того каждый день нечто новое показывают. Сиди хоть 24 часа и пялься. Правда у них с этим не очень. Отпустили на время. Стас решил дать людям отдохнуть после долгой дороги, раз уж горожане достаточно дружелюбны. Не заставил в обычном стиле копать окопы полного профиля и зарывать БТР. Когда они вставали на несколько дней вечно повторялось нечто такое. Женя подозревала, чтоб люди зря не болтались и были заняты делом. Меньше глупостей в голову приходит. Тем не менее она-то по-настоящему постоянно копала землю, набивая натуральные мозоли и удовольствия это не доставляло.

Здесь имелся на холме никому не нужный полуразвалившийся недостроенный заводик. Кто-то до них уже подготовился, вырыв блиндажи на территории и поставив вышки. Надо было только занять, спрятав машины от обстрела за остатками стен. При этом караулы бдят, а в город Стас обязал ходить минимум тройками и при оружии по определенному расписанию.

Ничего удивительного после случившегося. Они после разгромленного поселка обнаружили через пару дней другой, где жили вроде бы приличные люди. Нормально встретили, готовы были всячески помочь. Два с лишним десятка баб и детей, взятых в плен, им оставили в качестве работников. Не успели отъехать на десяток километров – сзади пожар. Оказалось здешние не просто слышали про общину гуру, но имели к ее жителям серьезные претензии. Загнали всех привезенных оттуда в сарай, подперли дверь и спалили вместе с малолетними. На недоуменные вопросы сказали не ваше дело. Оставили на нашу милость – нечего теперь чего-то требовать.

Вот и верь после этого в искренность чужаков. Может и прав Стас, есть мы и все остальные. И заботиться надо о выживании своей общины. В принципе и Генрих так провозглашал. А уж про казахов и говорить нечего. У них в лучшем случае были бы рабами. Приходилось слышать про чужаков угодивших в лапы в ином кишлаке, если не той веры или национальности. Мужчин убьют обязательно и хорошо если сразу, а баба будет общая. Еще и ноги переломают, чтоб сбежать не получилось. И это не страшилки. Своим глазами однажды видела. Забитая и сломленная, прямо в яме жила, да еще и рожала каждый год. И ничего не сделать. Не воевать же неизвестно за кого.

Можно сказать, им с Мартой крупно повезло. Не такое уж сокровище свалилось на голову казакам, чтоб облизывали. Приняли хорошо, вот и веди себя правильно. Помни, как иной раз бывает.

Казачка вскочила при их появлении. На ее морде была написана радость большими буквами, но уже не прыгала лизаться. Хотя и с трудом, отучить удалось. А вот послушно сидеть до разрешения или отмены команды после разлуки не получалось. Правильно было бы наказать хотя бы для виду, но сердце не лежало. Привычно погладила по голове, ощущая как собаченция млеет от удовольствия. Хорошо Стас не видит, его такое поведение всерьез раздражало. 'Она должна знать кто старший! Иначе толку не будет', твердил постоянно.

– Понравилось? – поднимаясь со ступенек спросил Шурик, выбивая о перила трубку. Он заявил, что уже видел фильм и второй раз не хочет смотреть. Кстати, сам и посоветовал.

Женя бы не удивилась, если он так и сидел все время неподвижно о чем-то далеком от ее разумения размышляя. Обычно он ничем не выделялся, но иногда вел себя странно. И речь не про его пляски с бубном. Это, как раз, не удивительно. Такая профессия у человека. Кстати полезная. Глеба Комарницкого вытянул с того света. Светка не верила, что выживет. Зашила живот и порванные кишки, предварительно промыв, но не ожидала вставания ни через сутки, ни в принципе. Хотя, попробуй докажи, сам поправился, дорогущие лекарства помогли или шаманские штучки-дрючки. Проводить эксперимент и этому давать таблетки, а тому нет, никто бы не стал. Все сразу использовали. Но она убеждена – реально помог. Видно ж было, когда на глазах вернулся с того света.

– Красивая любовь, – ответила задумчиво. – Я только не поняла почему Александру называли Оля.

– Может так у поляков принято, – неуверенно сказала Светка.

– А ты не знаешь?

– Можно подумать я сильно помню, как прежде было, – неизвестно на что обиделась.

И то, не особо старше.

– У Стаса надо спросить.

– Да его в честь деда назвали, ничего толком на эту тему не знает. А среди них, – задумчиво сказала, – попадались симпатичные. Вот и девушка очень ничего.

И коса шикарная. Иногда Жене тоже хотелось иметь роскошную гриву. Даже заплетенная чтоб была толщиной с руку и до пояса. И сама ж с себя смеялась. Это сколько времени требуется чтоб ухаживать за такой шевелюрой. А мыла? Самопальное было частенько вонючее, а шампуни по большей части давно исчезли. Нет, проще так – коротко.

– А мне она не понравилась, – неожиданно заявил Шурик.

– А кто тебе нравится? – поинтересовалась Женя.

– Ты, – совершенно спокойно сказал парень.

Она, растерявшись, уставилась на него. Ничего подобного не ожидала.

– Спасибо, – сказала после паузы, – но я ж старше.

– Через пяток лет не так заметно будет.

– Вот тогда и поговорим, – улыбнувшись, чтоб смягчить, заверила.

Они стояли на площади. Вся она была застроена длинными рядами киосков, в которых продавали что угодно, начиная от хорошо знакомой картошки, до совершенно непонятных вещей. Какие-то пружинки, детали и вроде даже отдельные части оружия. Затвор от ТТ Женя даже на расстоянии на одном из прилавков опознала моментально. У продавца были самые разнообразные запчасти к огнестрельному оружию и за спиной пару открытых цинков с патронами. Здесь они ходили в качестве денег.

А купить можно было что угодно. Собственно вопли, раздающиеся со всех сторон, прекрасно подтверждали первое впечатление.

– А вот овощи свежие!

– Обувь на любой вкус! Изготавливаем по мерке, продаем фабричное, починяем!

– Малина и ежевика!

– Керосин продаем. Бензин тоже есть!

– Валенки! Покупайте валенки! Зима на носу!

– Пирожки на любой вкус! С мясом, капустой и картошкой! С грибами и печенкой!

– Мам, – захныкал рядом детский голос, – хочу с мясом!

– Потом, – тащя за собой девочку заявила мамаша, – на обратной дороге. Нам часы починить требуется.

– А я вот не отказалась бы, – задумчиво сказала Женя, соскучившаяся по чему-то вкусному. Кушали они в походе достаточно сытно и притом однообразно.

– В чем проблема? – с готовностью делая широкий жест к торговке, спросил Шурик. – Угощаю.

На долю кинологов, куда относилась и Женя, достались неплохие трофеи. Как она выяснила уже задним числом существовала официальная роспись сколько кому положено добычи по итогам победы. Зависело от звания, должности, наличия подвигов и ранения со смертью. В последнем варианте передавали родственникам в качестве компенсации или друзьям. Ей причитался пулемет РПК С калибра 7,62 с несколькими магазинами барабанного типа, два АК сотой серии, ящик детского мыла, хорошие ботинки ее размера и еще кой чего по мелочи. То есть было много больше, но разнообразные сгущенки, тушенки и прочую муку она сдала, как и все, в общий котел. Но гораздо важнее, что обнаружилось несколько сотен патронов в нераспечатанных упаковках под ее 'маузер'. Оригинальные давно не выпускались, тем не менее в Европе и вроде бы в Америке охотничьи патроны нужного калибра производились. Проблема где те склады и где она живет. Найти можно было разве у больших любителей иностранного оружия. А она к своей надежной и пристрелянной винтовке привыкла и не хотела расставаться. Вот на небесах подумали и наградили.

Склады в том взятом с боя поселке оказались набиты всяким имуществом в огромном количестве. Они были не способны увести все, даже если б захотели. Никакие грузовики бы не потянули в десять раз больший вес. Огромное количество занятных вещей и продовольствия с оружием пришлось оставить. Есть шанс не найти там ничего, раз соседи в курсе о гибели прежней общины. Во всяком случае употребленные патроны с гранатами они восполнили и даже добавили к прежним запасам. Только начальство строго-настрого запретило обмен такого рода. Позволялось продавать оружие и не в коем случае не боеприпасы любого вида. Любой завтра мог оказаться противником. Проблема то основная не в оружии, в патрончиках. АКМ при желании на коленке напильником сваять можно, а цельнотянутую гильзу, а оболочную пулю, а бездымные пороха?

Потому Шурик торговался, предлагая соду и лимонную кислоту. В результате пирожками они угостились, включая Казачку, уже переставшую хватать прямо на улице неизвестно какую гадость, но требующую взамен нечто. Курс обмена оказался не особо выгодным, но Шурик по этому поводу не волновался. Ему тоже много чего выделили, как и остальным. Светка, к примеру, сутки разбиралась с медикаментами. Срок годности обычно не превышал пяти лет, но когда выбора нет и человек воет от боли можно и промедол древний вколоть. Хуже точно не будет.

В найденном при помощи собак схроне еще нашлось в немалом количестве некое вещество, по уверениям пленниц добываемое лично гуру из обычных трав вроде одуванчиков, но шибало оно всерьез, вплоть до глюков. Технологию производства никто не знал и теперь уже не потребуешь у висельника. Тамошний деятель устраивал сеансы для подданных на церковных собраниях. Может кроме наркотического действия еще и внушаемость добавляло. Не удивительно общее обожание паствы, если привыкли регулярно дозу получать. Этот уж точно пользовался подручными материалами в отличие от Пророка из Астрахани.

За спинами заорал от боли человек. Они невольно повернулись.

– Казачка, фу!

Та отпустила руку, которую прижал к себя плюгавый мужчина в кепочке, подвывая. Собака вымахала весом за сорок килограмм и зубы в пасти у нее не хуже крокодила. Стас утверждал, что рост теперь не сильно прибавится, но мясо еще нарасти должно. Поменьше Шарыча в результате, но тоже пойманному сладко не будет. Неизвестно насчет перекушенной кости, зато шмат мяса могла вырвать запросто. Впрочем и от одного укуса человеку было нехорошо. Вид у Казачки был крайне самодовольный. Она замечательно исполнила долг по охране и заслуживала поощрения.

Светка ахнула.

– Да он сумку разрезал!

В Мегете обнаружился достаточно неплохой ассортимент изготовленных недавно лекарств. Просили за них умопомрачительно дорого, но препараты того стоили. Оригинальный, появившийся в последние годы, применялся при лечении тяжелых форм инфекционно воспалительных заболеваний, таких как сепсис, брюшной тиф, менингит. Судя по отзывам реально помогал, а выпуск исходной субстанции происходил на месте в Иркутске. Достать настоящие, а не с просроченным сроком годности антибиотики, антивирусные средства или ветеринарные инъекции далеко не просто даже в их районе, где в обмен можно расплачиваться горючкой и солью. Она кое-что прикупила для общих надобностей и не очень приятно было бы, вернись без товаров из общака, да и без таблеток.

– Ворье! – заявила зло Светка. – Куси его!

Казачка посмотрела на хозяйку вопросительно, ожидая разрешения.

– Ну-ка, подвиньтесь, – сказал здоровый парень, продававший рядом свинью, отодвигая девушек, прежде чем Женя нечто решила. Шагнул вперед и заехал пятившемуся мужичку с тоскливыми глазами сапожищем между ног. Тот слабо вякнул, падая на колени. Через минуту вокруг стоял целый круг людей с преобладанием женщин, топчущих неудачника.

Ничего удивительного в происходящем для приезжих не имелось. В больших поселках обычно собственные выборные судьи, старосты и шерифы. В мелких вообще не пойми что иногда происходит. Очень часто решается на основе прецедента или как народ пожелает. Типа суд Линча. Переломанные руки и ноги самый удачный из возможных вариантов. Чаще поймали на горячем – веревку на дерево и будет висеть с петлей на шее до самой смерти. И это еще удачно. Бывало забивали до смерти, а случалось живым в землю закапывали. Ничего удивительного. В прежние времена конокрадов в деревнях точно также убивали на месте. Все просто вернулась к давним порядкам. И это не зверство. За границами населенного пункта частенько вообще закон отсутствует. Жаловаться бесполезно. Нормальной армии с полицией не существует, и никто не будет посылать отряд за тридевять земель, если грабители будут настолько любезны, чтобы отпустить живым. Поэтому если едут далеко, всегда вооружаются до зубов. Ну а коли с товаром, то и в городе надо держать ухо востро.

– Ребята, – заступая им дорогу сказал странный тип с монгольским разрезам глаз, – разговор есть.

Полной уверенности не имелось, за отсутствием в прежние времена к предмету минимального интереса, но вычурный стол и покрытые позолотой стулья наверняка происходили из разряда антикварных. Он бы не удивился, приобрети когда-то царская семья или какой нефтяной олигарх, купивший аж в Париже для сибирского особняка. На стенах висели картины, даже неискушенному зрителю говорящие о 18-19 веке. А если приблизиться и посмотреть, можно обнаружить подписи Шишкина, Репина, Сурикова и прочих Поленовых с Маковскими.

Ничего оригинального в этом не было. Кто устилал пол кибитки дорогущими персидским и афганскими коврами ручной работы, кто растаскивал музеи, выставляя напоказ мраморные статуи и никому теперь не нужные изделия Фаберже или селился в дворцах. Когда в мире осталось один из десяти, а потом и те частенько вымирали от болезней, от выяснения отношений или просто по дурости, большинство крайне прежде ценимых вещей внезапно стали резко никому не нужными.

Малолетним хозяевам нового мира были интереснее банки тушенки и патроны, на худой конец книжки с картинками, а не портрет Павла I кисти Щукина или 'На жатве' Венецианова. Тем более никто уже не объяснял почему абстрактная живопись или некий кубизм изумительны и авангардны. Отношение к искусству почти повсеместно наплевательское и наличие таких выставок обычно означало присутствие на верхушке очередной общины одного из немногочисленных взрослых, переживших Перегрузку.

– Так чего мы ждем, Денис Васильевич? – выслушав очередной пассаж на тему всеобщего благоденствия под его руководством и сознательно называя для пущего уважения по имени-отчеству, поинтересовался Стас, окончательно потеряв терпение.

– Теряю квалификацию, – ничуть не смутившись, развел руками мэр, он же первый местный феодал. Людей, как в Челябинске, здесь на базаре не продавали, но кто под кем ходит имело важнейшее значение. Вопреки названию должность отнюдь не выборная. – Должен приехать один человек и желательно, – здесь прозвучало ударение, предусматривающее скорее 'обязательно', – прежде чем следовать в Иркутск с ним договориться. Единственный, кто способен провести к нужному месту.

Отдельные представители нового поколения тоже иногда любили пустить пыль в глаза, обставив помещение всякими статуэтками или золотыми часами с инкрустацией. Но у таких обычно все было вперемешку и любому видно – тащили подряд, без разбора и вкуса. Здесь все смотрелось иначе. И пусть стол со следами от сигарет, а за спиной у мэра стойка с оружием, но смотрится стильно. Правда и человек отнюдь не из малолеток. По возрасту он приблизительно соответствовал Стасу, скорее чуток старше и судя по отзывам, крепко держал в руках весь район. То есть не только сам город, еще несколько деревень и бывшие дачные поселки. Когда требовалось мог применить жестко силу, однако обычно старался разрулить сложности без крови и стрельбы.

А поскольку Мегет располагался между Иркутском, Шелеховом и Ангарском прямо на Транссибирской железной дороге, по которой ходили натуральные паровозики чуть не времен ВМВ, извлеченные из запасников, по нескольким маршрутам с разнообразным грузом, возле федеральной трассы и недалеко от Байкала и Ангары, здешний хозяин контролировал торговлю, имея возможность в любой момент ее перекрыть и пользуясь удачным положением взимать пошлину. Из Красноярского края и Тайшета шла нефть в Ангарск для переработки. Там имелось специализированное производство, а не сляпаные молотком перегонные кубы. Из Иркутска поступали лекарства. Откуда-то с юга везли оружие. И со всего здешние имели свой процент. У него и маленькая карманная армия имелась помимо права собирать общее ополчение в случае крупных неприятностей. Ссориться с таким деятелем себе дороже. В принципе земля велика, запросто объехать любые заслоны можно, но к чему обострять без причины отношения. Есть шанс на дальнейшее сотрудничество, а его, в том числе, направили налаживать мосты на будущее.

– И кто он?

– Как раз оттуда и будет, – маловразумительно ответил Денис Васильевич. – Иногда гораздо лучше посоветоваться, – произнес после легкой заминки, – чем без оглядки с шумом прыгать в грязную лужу в надежде самостоятельно научиться плавать. Есть шанс, что удастся, но по дороге к ближайшему берегу нахлебаешься разного дерьма и мусора. Гарантировать полное его отсутствие я не могу, от меня тоже многое не зависит, зато подсказать, что такое хорошо и где будет плохо вполне способен. Поверь, лучше уж сначала спокойно побеседовать, чем устраивать очередную войну. Всем спокойнее.

– То есть сигнал тревоги пока подавать не следует. – Лежащий возле него Шарыч позы не изменил, но уши дрогнули. Изменение интонации мгновенно уловил и насторожился. Насколько пес понимает слова Стас так и не сумел определить, однако кое-что, без сомнения. – Нападения не ожидается?

– Пока вы в моем, – сказано было без малейших признаков хвастовства, как о само собой разумеющемся, – городе, вам ничего не грозит. Я обещал. Тем не менее, аларм наверняка уже прозвучал, – он широко и открыто улыбнулся. – И зря. В данном случае Мегет нейтральная территория. Я в чужие дрязги вмешиваться не собираюсь.

– А можно попросить более вразумительно объясняться?

– Видишь ли сотник, далеко не везде лаптем щи хлебают. У нас не только в собственности одна из старейших в Сибири радиостанций, еще и телекоммуникационная башня высотой 246 метров – пятая по высоте в России. А еще имелись радиокружки и прочие радости.

– То есть вы наше передачи слушали давно?

И куча вопросов, задаваемых вроде между прочим, всем подряд, якобы случайно, не ради одной сверки ответов.

– Естественно, – подтвердил мэр. – Как и других. Не так на свете много любителей-радистов выжило, однако есть.

Кстати перед отъездом проверял у Гены Бухвостова, бессменного начальника всех радистов и курирующего обучение таковых, с кем он или его отдел общается на восточном направлении, подумал Стас. Определенно в списке Мегет отсутствовал. Были рации в нескольких местах, но ничего важного. Выдают себя за Иркутск или еще какой Красноярск? Очень может быть, но смысл какой. Заранее знать, что мы сюда намылимся никто, включая Трофима, не мог. Зато запросто могут, не выходя на связь, слушать чужие разговоры, раз беседы постоянно на одной волне. Не зря про шифр Атаман обмолвился. Чем-то он 'забыл' поделиться. Или Гена не посчитал нужным.

– Стараемся быть в курсе обстановки. И про поход ваш известно чуть не с самого начала. А что странного? Нас дважды предупреждали о набегах с юга и один раз об эпидемии на западе. Мы тоже кое чем делились. Информация разная бывает.

– Например?

– Раньше в Иркутске сознательно поддерживались три практически равных по силе группировки.

– Кем поддерживались?

– Вашей целью, – четко ответил Денис, ничего не прояснив. – С недавних пор осталась одна. Догадываешься, почему это плохо?

– Пропала возможность маневра.

– В точку. С каждым районом по отдельности мы по силам были сопоставимы. Теперь положение резко изменилось. Господин Аверкин, он же 'Гусь' заблокировал поставки лекарств и фактически держит институт в осаде. Всем прочим вход туда напрочь перекрыт. Более того, даже отправка продовольствия туда сведена к минимальному размеру. Повлиять на него удастся только силой.

– Тогда мы можем оказаться решающим фактором в противостоянии.

– Не смеши Станислав. Ваши сотня человек погоды не сделают. А прислать пару тысяч Астрахани нет резона. Вы, скорее, здесь в качестве катализатора. Можете запустить любопытный процесс.

– Не понял.

На столе затрещал телефон. Он поспешно схватил трубку.

– Да, слушаю. Ага. Сюда его давай.

– Короче говоря, – сказал, обращаясь к Стасу, аккуратно положив трубку на рычаг, – Нормально перебазировать институт с материалами и оборудованием тебе никто не позволит. Лекарства вещь настолько важная, что Аверкин скорее убьет желающих эмигрировать из замечательного города Иркутска, чем позволит другим воспользоваться их умениями. Меня оба варианта не устраивают.

– И где выход?

– Можно договориться иначе. Я обеспечиваю проводника до нужного места. Вы выводите людей. Причем максимально быстро. Желающие отправятся с вами домой, остальные найдут иных покровителей.

На стук в дверь крикнул:

– Входи.

Посетитель оказался самым обыкновенным типом в тяжелых ботинках и 'горке', что достаточно странно. Извлек из древних запасов. Почти все ходили во 'флоре'. Еще разгрузка американская, пусть и перекрашенная. Глаз наметан за эти годы и разницу между самопалом и настоящим видит замечательно. Все потертое и ношеное, сидит удобно. В похожей одежде по всей дороге ходили через одного. Если не армейский, то диких расцветок камуфляж из обычных или охотничьих магазинов. Практично и ткань обычно крепкая. Хотя многие предпочитали ватники. В холодном климате самое то. Проблема где их брать при оскудении запасов. Ничто не вечно, а фабрики легкой промышленности повсеместно исчезли, да и сырья для них не найти в серьезном количестве. Все нынешнее в лучшем случае шилось на ручных машинках. Трофим мечтал расширить посадки хлопка, только пока развивать особо некому. Есть более важные вещи, чем ручной сбор на поле. Возможно проще пустить поезда в Азию и торговать.

Не богатырь какой, совершенно серый средний тип с незапоминающимся лицом. Глаза при этом цепкие, волосы на висках седых, хотя лет двадцать, не больше, а в кобуре нечто присутствует. Судя по магазинам в кармашках автомат все ж оставил, но человек доверенный, раз пустили с пистолетом. В 'предбаннике' помимо секретарши сидел мордоворот с оружием, да и на входе в здание торчали караульные. Шансов просочиться случайному человеку мизер. Даже второй выход имеется на случай опасности или необходимости незаметно исчезнуть из кабинета. Стальная дверь и открывается изнутри.

– Познакомьтесь, – фальшиво-оживленно воскликнул мэр, – это и есть ваш проводник. Алекс.

То ли Александр, то ли Алексей, но кому такие вещи мешают.

– Стас, – представился, пожимая крепкую руку. – Хотелось бы уточнить, – сказал, обращаясь к мэру, – насколько опасно данное предприятие. Нам придется убивать неких ничего не сделавших нам плохого людей и что означает 'желающие останутся'. Мы будем голову подставлять, а потом выяснится никого мечтающего об отъезде не существует? Ты, правда, принимаешь меня за идиота?

– Отнюдь. Я лично бы не послал так далеко человека, исключительно умеющего стрелять и не дружащего с мозгами. Прорываться, возможно придется. Некая компенсация в любом случае положена и стоит заранее уточнить условия...

Прежде чем Стас вышел наружу он уже знал кто его дожидается. Поведение Шарыча ни с чем не спутаешь. Хвостом он махал в редчайших случаях. А здесь возбудился внезапно. Достаточно странно, что постоянно ухаживая за Казачкой залезть не пытался. Она все равно еще не созрела и мала, не раньше полугода от сегодня, однако когда такие вещи останавливали собак. Этот будто понимает. Сам не пристает и других псов отгоняет. Никогда себя до появления сучки так не вел.

– В чем дело? – спросил, обнаружив ожидаемую, пока их подопечные обнюхивались.

– С тобой хотят встретиться, – ответила Женя негромко, заглядывая через плечо.

Кроме двух своих охранников, с которыми он явился на встречу за спиной торчали Алекс и еще один сомнительный тип, вооруженный до зубов. То ли его помощник, то ли очередной соглядатай от мэра. Он тоже пойдет в Иркутск. Избавиться от них прямо невозможно. К тому же улица абсолютно прямая и растянулась на несколько километров. Живут, понятно, далеко не в каждом здании, но все просматривается насквозь и даже не требуется подняв воротник и нацепив темные очки красться сзади.

– Без свидетелей.

Стас невольно тяжело вздохнул. Он реально устал от тяжелых переговоров и нудной торговли. Не в первый раз вынуждено договаривался с очередным главой общины, Иногда приходится уступать, изредка угрожать, совсем не часто применять силу и всегда быть настороже готовым к любому повороту. И убивать его пробовали несколько раз, и обмануть постоянно. Все это входило в правила игры. Сам выбрал такую жизнь. И она ему обычно нравилась, но не когда в обстановке крайне слабо разбирается.

– Кто? – лениво двигаясь в направлении лагеря после паузы потребовал. За спиной негромко болтали охранники. Что-то мелькнуло про его симпатию-блондинку. В эшелоне практически все были убеждены, что он с Женей спит и только из этих соображений с собой всюду таскает. В реальности они если и делали это, то в ином смысле. В одном купе, но на разных диванах напротив прохода. И между ними лежали собаки. На полу, естественно.

Его разговоры не трогали, а она помалкивала на эту тему. Похоже прикрывалась авторитетом начальства от излишне прытких. Давно прошли времена, когда в бой шли общей компанией. Женский пол слегка остепенился, первое поколение обзавелось детьми и если участвовали в очередной разведке или экспедиции, так исключительно в качестве специалистов. Связисты, врачи, те же летчицы или водители, но в первых рядах редко. Разве совсем отмороженные, но в эшелон таких не сажали. В итоге на одну девчонку в экспедиции приходилось четыре-пять парней. Было кому приставать по поводу и без. Правда при Казачке руки распускать опасались. Та считала хозяйку личной собственностью и бдительно охраняла, распугивая поклонников. Из пацанов одного Шурика рядом терпела и то посматривала подозрительно. Ну и самого Стаса уважала, по принципу лидера Шарыча и прямого начальника. Проводников овчарок она игнорировала.

– Аверкин-Гусь.

Даже так, невольно напрягся Стас. А что, занятно. Имеет смысл выслушать и другую сторону, а заодно выяснить чего ему надо. Уж точно не испугался. В Иркутске тысяч пятьдесят-шестьдесят населения. Допустим две трети из бывших врагов и потенциально нелояльны. Боеспособных больше тысячи наберется. Если он в курсе нашего появления и цели, а зачем иначе появился, значит не хочет столкновения и нечто предложит. Пока что предстоящая вылазка накрылась тазом. По любому ждут. Если не договоримся надо ли переть на рожон?

– Спокойно возвращаемся, отправляем здешних питаться и снова тихо уходим. Сколько их?

– Я видела троих.

Один был подошедший, второй тот самый Гусь. Третьего засекла Казачка. Хорошо замаскировался. Отсутствие настоящей охраны могло означать что угодно. Появление дополнительных бойцов позже, занятие позиций вдалеке, ветер не в ту сторону, обычный недостаток опыта в поиске. Они ж не бегали вокруг, проверяя.

– И Шурик там остался, – Стас покосился на девушку, – не в заложниках. Сам захотел.

Еще одна докука. И ведь не понимает. Шаманчик пока вовсе не их человек. Неизвестно как себя поведет. Хотел с собой брать, а как теперь проверить на чей стороне? Его в прежней компании ничего особо не держит. Не обижали, но ведь и присягу не давал.

– Алекс, – позвал, оглянувшись.

– Да, начальник, – с готовностью отозвался тот, приблизившись.

– Почему собственно такая странная кличка Гусь?

– Он в прежние времена по горячим точкам мотался в составе ЧВК . То Сирия, то Кавказ да прочие Донбассы. Наемников когда-то дикими гусями называли, первая часть давно отпала.

Стас уставился на него в недоумении. Откуда нынешним про такое знать. Он и сам разве в каком-то фильме про Африку прозвище встречал.

– Работа у меня такая, – хохотнул Алекс, правильно уловив замешательство. – Все про всех знать. В принципе об этом, в смысле о прошлом его, мало кто помнит, пусть и не скрывает. Сегодня до одного места.

– Сколько ему лет?

– Не знаю точно. За сорок. Может много за, однако в хорошей форме.

Возле телевизора с пивом на диване не сидит, согласно кивая, подумал Стас. Волка ноги кормят. Тогда совсем по-другому смотрится. Старики думают иначе. Частенько штампы от прежнего в мозгах. Иногда это к лучшему, бывает к худшему. Вот с чего Денис не предупредил, козел хитрозадый?

– А какой человек?

– Взрослые выжившие были трех видов, – серьезно произнес Алекс. – Бесполезные тряпки, решившие все дозволено и авторитетные, думавшие про будущее и людей.

Упрощение, решил Стас, тем не менее, приблизительно, так и было.

– Он правильный вожак оказался. О людях заботился, а не под себя греб. Его уважают. Характер – огонь. Воля – сталь. И бабы его любят, а он их. А еще временами находит. Кается начинает, намазы читает, фарз и суннат и дават творит.

– Он мусульманин? – удивился Стас, которому не требовалось после общения с Ахмед-ханом объяснять значение терминов. Тот любил просвещать заблудших, вряд ли рассчитывая обратить в свою веру. Чисто показать знания по любому поводу. Тот и сам был не особо религиозный.

– Сибирский татарин из служивых. Их к казакам приписывали на линию чуть не с Ермака. Раньше в Казахстане станица была, потом советская власть Сибирское войско уничтожила. А желание повоевать от предков уже в генах осталось.