Текст книги "Перезагрузка (СИ)"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Три калаша: 'черный' и два древних 7,62 с деревянными прикладами, ИЖ-27 ЕМ М 12, ТОЗ-34 и 'сайга'. Наган с кобурой от старшего, две лимонки и почему-то пустая ракетница. Патронов россыпью на каждый предмет под сотню. Ножи еще, парочка вполне приличных из хорошей стали. Бинокль с сильным увеличением, как бы не 20 кратным, детали экипировки, разгрузки, спальники очень хорошего качества.

Даже если отминусовать то, что придется вернуть хозяевам и добро этих баб, не отбирать же последнее имущество, некоторое материальное, помимо морального удовлетворения имеется. Оружие никто не купит, своего хватает, а вот кони дело полезное. Не зря мотался.

На телеге в мешке прямо поверх каких-то узлов с вещами обнаружился мешок с оружием. Это, похоже, взятое у убитых и дележку по неизвестным причинам отложили на потом. Четыре пистолета Макарова, три АКСУ, два пистолет-пулемета 'Кедр' – очень похоже на взятое у полицейских. Три винтовки. Одна 'Медведь', вторая малокалиберная, разве на мелкую дичь.

О! А вот это та самая винтовка со странными гильзами. Кажется прежде видимый лишь на картинках карабин Маузер 98 со шнеллером и немецкой оптикой. Матерь божья, судя по цифрам от 1914 г! Некий умелец поставил взамен родной ложи современную красивую, с модной пистолетной рукоятью. Сделан по-немецки аккуратно, основательно, сразу видно – вещь. Прицел секторный с цифрами до двадцати. Это получается в сотнях метров? Кто, интересно, палит на два километра.

Хм... а целик забавный. Если совместить мушку с выступами на прицельной планке, то получается широкая прямоугольная прорезь. Это наверняка дальность прицельного выстрела. Широкая прорезь позволяет не терять цель при работе затвором. Если опустить мушку ниже, то она попадает в крохотную треугольную прорезь. Видимо, это для прицельной стрельбы на большом расстоянии. Пять патронов в обойме – маловато.

– Моя! – сказал с вызовом девчонка из-за спины.

Они стояли сзади всей компанией, причем пацаны прижимались к женщине, не то поддерживая, не то напоминая о себе. Пацанка слегка отмылась и смотрелась уже года на два старше, оказавшись блондинкой.

– Держи, – сказал, отдавая Стас. Он бы тоже возмутился, видя личное оружие в чужих руках. Тем более, похоже, она того кочевника положила, обращаться с винтовкой умеет. – Патроны хоть имеются?

– Еще почти полторы сотни, – невольно взглянув на телегу, ответила автоматически.

– Это хорошо. У нас такие не водятся. Старье.

– Будто твой 'Симонов' чем-то лучше.

– Джени! – резко сказала старшая. Кажется, выплакавшись и имея за спиной детей, она вернулась в нормальный мир и стала соображать.

– Под СКС полно патронов, – объяснил Стас. – На базе стоял полк ПВО, так у них на вооружении имелось. Они сейчас дороже всего. Оружия, как грязи, чуть не у каждого имеется. А вот патроны на деревьях не растут. Вы садитесь. И вообще, – лучше отдыхайте. Завтра все это стадо гнать в обратную сторону. Дня три идти придется до границы. Отдыхайте.

– А сторожить? – с подозрением спросила старшая.

– Вот он, – похлопав по холке Шарыча, – присмотрит и предупредит. Только сначала своих лошадей приведу.

Пес ткнул огромной башкой в бок. 80 кг алабая, состоящего из сплошных мускулов и зубов при желании могли сшибить человека с ног моментально. Но это было дружески.

– Обязательно расчешу, – согласился Стас. Шарыч эту процедуру обожал и никогда не забывал напомнить.

– Это ж сайгаки, – сказала девчонка с недоумением, поглаживая винтовку. Его случайная компания моментально вооружилась, стоило сообразить, что отнимать имущество не собирается. Женщина на второй подводе не выпускала из рук АКСУ и даже дети имели на боку ПМ. Вряд ли от мальцов будет прок, но выбирать особо не из кого. Они сами разобрались по местам и поделились. Один с Мартой, второй на этом возу. Петер и Эрих. Различать пока не научился.

– Летом они уходят на север, в лесостепь, – объяснил Стас, – зимой на юг, где меньше снега и проще прокормиться. По одиночке пугливые создания, но когда идут вот такой огромной стаей, лучше не попадаться на пути. Затопчут.

Она посмотрела с подозрением. Какие шутки, все чистая правда. Пришлось свой маленький караван остановить.

– Расплодилось их жуткое количество с исчезновением людей. Вообще диких животных стало очень много, охота хорошая. Леса тоже двинулись на юг. Раньше все нудели про запустынивание, а деревья реально двигаются. В первых рядах береза с сосной. Природе точно стало легче от нашего исчезновения. Каспийское море поднялось, затопив прибрежные поселки. Из Волги меньше забирают на полив полей и водопровод.

– А ты помнишь прежнюю жизнь? – спросила она неожиданно.

– Мне было больше шестнадцати и маразмом пока не страдаю.

– Мне только исполнилось шесть.

А она старше, чем кажется, невольно отметил. Мог бы и догадаться.

– Что было раньше, – бездумно глядя на бесконечно стадо, пересекающее дорогу, произнесла, – только смутные воспоминания. У бабки была, когда начался Судный День.

Как его только не называли, подумал Стас. Апокалипсис, День Гнева, Перезагрузка, Катастрофа, Наказанье Божье и еще десятки слов, не передающих случившиеся. До сих пор никто не знает, что действительно случилось. Почему умерли миллиарды взрослых людей за минимальным остатком, а дети не старше шестнадцати-семнадцати в немалом числе уцелели. Версий куча, включая божественную волю. А что, лучи из космоса могут направляться рукой всевышнего. Противоречие отсутствует.

Стас дал отмашку, когда последние звери с трогательными мордочками и вкусным мясом промчались мимо и Марта легонько хлестнула коней, дождавшись разрешения двигаться. Приученные держаться рядом и вести себя тихо кони спокойно шли сзади, без ржанья и топота.

Сам пошел рядом с телегой, не перебивая и продолжая слушать. Иногда полезно выговориться чужаку, за неимением в этом мире психологов. Вряд ли она прежде обсуждала случившиеся с такими же. Сначала была мала, затем перестало волновать на фоне повседневной жизни.

– Бабка умерла и я как-то сразу поняла это. Были дети, надеющиеся что родители проснутся, у меня ступор отсутствовал. Сидела в ожидании родителей еще сутки до темноты, а потом пошла домой, благо прекрасно знала, где он находится. Не так уж и далеко – четыре автобусные остановки и еще два квартала. Только ножки у меня были маленькие и пришла в конец усталая. Родители, – сказала после паузы, – так и не вернулись. У нас дома старые и был подвал. Так что имелось что кушать. Все больше соленья-варенья. Потом пропала вода, даже выпила из бачка в унитазе, но все боялась выйти из дома, вдруг вернутся папа с мамой. Не знаю, какой это был день, но потом пришел Генрих и привел несколько парней.

Стас молча кивнул. Он и сам довольно долго работал чистильщиком. Людей требовалось похоронить, квартиры чистили от всего, способного пригодиться. В первую очередь пища, оружие, медикаменты, одежда и обувь. А главное книги. Не все подряд, а техническая литература и учебники по точным наукам, медицине и прочим крайне необходимым вещам. Большинство до сих пор осталось ненужным и лежат мертвым грузом. Кое-что реально пригодилось и облегчило жизнь.

– Ему было под сорок, – видимо тот седой, понял Стас, – не старый на самом деле, но на всю махаллу, то есть район, единственный выживший взрослый. Кто постарше сбивался в стаи, до малолеток никому не было дела, а он собирал всех немцев, которых находил и строил свое племя. Нас было пятнадцать под конец. Мне видимо повезло – пожалел и взял с собой, хотя я не из ихних.

– Джени? – переспросил Стас.

– Евгения, – объяснила она, – Женя. А вот фамилию не помню, странно, да? Мать смутно, только руки и запах. От отца вообще ничего не осталось. Каким он был?

Мальчишка толкнул в бок ее нечто сказал непонятное недовольным тоном.

– Он говорит я дура, – перевела, обнимая пацана, – потому что мы давно одна семья и не важно чья кровь.

– Мы хорошо жить, – сказал почти по-русски тот.

– Да, почитай девять лет свой островок благополучия. Нашли место с колодцем, работали в поле, растили разную скотину. Еще корейцы были по соседству и мы друг другу помогали. А потом подросли волки из выживших стай. Они сначала сводили счеты между собой – узбеки против таджиков или киргизов. Мы не вмешивались, сидя на отшибе. Наверное, зря. Сила в количестве и правильно было бы союзничать со слабыми, но их разборки и счеты нас вроде не касались. А потом мелкие банды подмял под себя один малоприятный тип с большими амбициями и сильно сдвинутый на религии.

Это достаточно распространенное явление после Конца Жизни. Многие уверовали пылко и яростно. Другие создавали секты по собственному разумению, откуда взяться нормальным священникам или поклонялись Сатане.

– Начались нападения, грабежи, попытались отобрать возделанную землю, заставить платить дань. Мы слышали ваши передачи в первые годы, когда батарейки еще имелись, такие большие и круглые, по старому радиоприемнику. Генрих решил уходить, но не успел.

Любопытно сколько у него в группе детей было. Наверняка девки не отказывали руководителю. Никакого насилия, все полюбовно. А, какая теперь разница из каких соображений делал. По крайней мере без него бы многие погибли сразу.

– Был большой бой много наших погибло. В основном дети, когда в дом засадили нечто вроде ракеты. Пришлось бросать многое и бежать. В дороге еще повоевали, потеряв семерых. И вот попались в самом конце...

– Твой собак, – сказал мальчишка с чудовищным акцентом, показывая пальцем на стремительно возвращающегося зверя. Зрение у него точно отменное. Без бинокля увидал издалека

– Почему такое странное имя – Шарыч? – спросила Женя.

– Маленький он был как шарик, – пояснил Стас, – мы с ним с самого начала. Услышал в первые дни скуление из-за двери. А там псина родила и сидела за закрытой дверью без еды и питья. Она потом погибла, но три щенка остались. Говорят, в прежние времена, служебные собаки лет восемь трудились и уходили на пенсию. Вряд ли это возможно сегодня. Да он и сам не захочет оставаться. Что? – спросил непосредственно у пса.

Тот рыкнул, закончив несколькими выдохами и визгом.

– Он разговаривает? – восторженно спросила Женя.

– Почти. Марта! – заорал. – Остановись у того кургана. Тебя тоже касается, – сказал, садясь в седло.

– Опять?

– Скорее всего, нет, – пробурчал сверху. – Это хан Ахмед идет на ярмарку. Он не станет резать без веской причины знакомых. Народу в таборе много, кто-нибудь проболтается. Вот попадись мы на обратной дороге...

Сначала появилось несколько всадников с винтовками. Совсем молодые ребята. Они явно заметили их небольшой обоз, но приближаться не стали. Так и торчали на виду, отслеживая движения. Вполне нормальное поведение. Когда по степи ходят серьезные люди у них может под рукой оказаться нечто дальнобойное и достаточно убойное. Бывали случаи, когда атакующих принимались расстреливать из крупнокалиберных пулеметов с виду безобидные путешественники.

Затем прогнали немаленького размера стадо. Лошади, овцы, крупный рогатый скот, верблюды, даже козы. Наконец появился основной отряд. Не меньше двух сотен мужчин, женщины, куча детей. Практически все на конях, как положено уважающему себя кочевнику. Но и повозок огромное количество.

– Их так немного уцелело? – негромко спросила Женя.

– Не больше чем у остальных. На самом деле в племени раз в десять свыше людей. Просто Ахмед-хан претендует на власть во всем районе. Он сам из племени канлы, а их родственники есть среди родов казахов, башкир, киргизов. Любых принимает. Чем сильнее группа, тем больше территорию сможет занять.

– Кому это надо, – со всхлипом произнесла Марта. – Земли сколько хочешь. Бери. Нет, меряются кто страшней и нукеров больше наберет для войны.

От толпы отделилось несколько всадников и неторопливо направились в их сторону.

– Не стойте столбами, – сказал Стас сквозь зубы, – рассредоточились, легли и не вздумайте стрелять без приказа. Здорово, – крикнул в сторону спрыгнувшего с коня в десятке метров маленького полненького человечка.

Возраст азиатов по лицу без привычки тяжело определять, но этот был уже не молод. А еще хитер, опасен и жесток. И очень практичен. Мог приказать вырезать всю семью под корень, чтоб не вырос кровник. А с откровенным врагом спокойно сидел и беседовал. Провозглашая на всех углах про закон гостеприимства и защиту гостя, запросто посылал вдогонку за тем верных нукеров прикончить, стоило не понравившемуся посетителю пересечь черту аула и оказаться вне проживания.

– И тебе по здорову Поздняк, – абсолютно чисто, когда-то закончил экономический факультет некого ВУЗа в России, если верить его собственным словам, ответил Ахмед-хан. – Дорога легка, когда встретишь друга и проведешь с ним время, – посмотрел странно, чего-то ожидая. Намек что ли? – Удачно вышло. На ловца и зверь бежит.

– Не очень приятно звучит.

– Э... да ты из-за тех парней в набег сходивших расстроился? – удивился собеседник, откровенно ухмыляясь. Он давал понять, что в степи для него не существует тайн и вся история уже известна. Улыбался, но глаза смотрели холодно и насторожено.

– Люди длинной воли, ага. Если не по-гумилевски...

Этого Стас снова не понял, но перебивать за уточнением не посмел. Что-то из прежнего времени и совсем не интересно.

– ... обычные воры и бандиты. Без всякой идейности и цели. Соберутся, понимаешь шайкой и жить остальным мешают. Не мой род, – сказал уже без всякой улыбки. – Стрелять, понимаешь, начали по проезжим. Тем же концом и обратно. Рекламаций не будет.

– Приятно слышать. Но для такого человека чести чисто из дружеского расположения готов отдать любую лошадь, кроме своей, естественно.

– Ах, Поздняк, ты б лучше бабу предложил...

Марта отчетливо зашипела сбоку.

– ... коней и так хватает, вон на ярмарку веду продавать лишних.

– Не шути так, хан, – попросил Стас. – Они люди вольные и могут с перепуга в живот пулю засадить.

– Потому что вы, русские, не умеете своих женщин правильно воспитывать и много свободы даете. И не говори мне про отсутствие записей в паспорте, за неимением оного. Разговариваете на каком языке?

– Тогда и ты русак.

– Вот-вот, не русский. Я хан. Власть и право в своем племени. Аллах на небе, я в степи. Нельзя иначе. Никогда не рассматривай к кому роду принадлежит человек, просящий о справедливости. Впрочем, – совсем другим тоном произнес, – беседу эту можем продолжить и позже, а пока у меня сюрприз. Он замахал рукой торчавшему сзади телохранителю и тот соскочил на землю, прихватив с собой мешок. Из горловины торчала с любопытством изучающая окружающий мир мордочка белого щенка.

Шарыч вскочил и гавкнул, так что люди невольно вздрогнули. Парень вытряхнул наружу без особой осторожности.

– Здоровая бодрая сучка алабая, – тоном конферансье, сообщил Ахмед-хан, показывая на заспешившую в сторону хвостатого кавалера собаку. Тот вылез из-под повозки и подошел, изучая и обнюхивая, нависая над щенком. Сучка не испугалась и напротив, лизнула в морду, ластясь. – Шесть месяцев. Самое время приступать к дрессировке и приучать к хозяину. Тебе ж нужны щенки. Самое то!

– Что ты хочешь?

– А то не знаешь. Три тысячи 7.62х39 автоматных будет достаточно.

– Вне района никому не продаются. Хочешь керосин, пенициллин, мука, соль, сахар, золото...

– Все это можно взять на ярмарке, не утруждаясь. Даже детали для ветрогенератора. Мне нужно другое. И ведь на самом деле всего ничего прошу.

– Я не могу, – твердо сказал Стас. – Шарыч!

Пес обернулся с недоумением и снова громко гавкнул. Уходить от привлекательной сучки не хотел. В принципе у него имелся целый выводок щенков и их охотно брали в качестве служебных в пограничные поселки. Собаки у всей родственной троицы выходили умные, здоровые, преданные и способные загрызть даже волка. Одна проблема: от кавказских и европейских овчарок. Стас давно мечтал найти самку правильной породы, но такие имелись разве далеко на юге. Сюда не приводили.

– А давай я у тебя просто отниму, – вкрадчиво сказал Ахмед-хан еле слышно. – Будет оправдание для всех.

И возможность в будущем просить об услугах, шантажируя. Спасибо, не надо. Завтра той пулей в него же и выстрелят. О причинах отказа продавать патроны в Штабе полное единодушие.

– Эй, – сказала сзади Женя. Они с подругой о чем-то быстро говорили на немецком, последние минуты. Он все равно не понимает и не прислушивался. – Это для него какие-то приказы, а мы пока не граждане, так? Имеем право делать бизнес.

– У тебя есть чего предложить? – спросил казах.

– Два ящика с автоматными, где-то 2,5 тысячи патронов и четыре пластиковых пакета по 120 штук для охотничьих карабинов. Тара стандартная. Считай те самые три тысячи и будет.

– Меньше.

– Но мне то она нужна не так сильно, правда?

– Тебе даже больше, – с ухмылкой заявил Ахмед. – Поздняк теперь очень постарается хорошо устроить владелиц сучки. Так? – обратился напрямую к Стасу.

– А это уже не твое дело. У него патронов не получишь, а я предлагаю честную сделку. Ну хочешь, дополнительно ПМ с двумя десятками патронов дам, но на этом закрыли торговлю.

– Других покупателей, – комично озираясь по сторонам, произнес казах, – в округе все равно нет. Забирай зверя, девка. А ты, Поздняк, можешь посмотреть, что бывает, когда бабы голос имеют в делах.

Глава 2. День до конца девятого года.

– Майн Гот! – сказала Марта при виде открывшегося зрелища и перекрестилась.

Стас не особо удивился. После бесконечных пустых пространств, вымерших городов и аулов вид мог серьезно впечатлить. Осень традиционное время для торговли и отдыха. В холода из-за глубоких снегов даже за сотню верст не всяк поедет. Зато сейчас сюда подтянулось с огромного расстояния немало народу. Ахмед-хан далеко не единственный гость издалека. Случалось, приходили караваны даже из Ферганы. А уж с севера или из-за Каспия купцов с каждым годом все больше становится. Правда южане дальше Астрахани обычно не путешествовали. Оно и к лучшему. Перекупщики из местных только довольны.

Немалого размера площадь перед поселком была вся занята. Продавали скот любого вида, к сотням столбов привязаны лошади. Еще отгорожены загоны, где ходят дикие необъезженные кони. На время ярмарки ровными рядами выстраивали временные балаганы, лотки с товарами. Иногда продавали всяческое добро прямо с телег. Притом ярмарка имела вид городка с правильными улицами, где ходило множество разного народа.

– Паровоз. Синий.

Он осознал, что крепко ошибся. Не толпа ее поразила, а привычное для здешних зрелище. Явный признак цивилизации. Правда в красивый колер выкрашен не для впечатления приезжих, а за отсутствием черной краски. Но это уже мелочь.

– Поезд, – сказала женщина со слезой в голосе. – Неужели где-то еще бывает нормальная жизнь?

Кажется объяснять, что железная дорога работает исключительно по области, вместо пассажирских вагонов грузовые теплушки, ходят эшелоны на мазуте и угнаны в ходе старой мародерки из волгоградского железнодорожного узла несколько преждевременно. Многие паровозы и после появления новых электровозов в прежние времена использовались на подъездных путях. Для маневров с несколькими вагонами вполне пригодны. И поддерживались в приличном состоянии. Потому до сих пор существуют регулярные рейсы. Товарняк на завод ГСМ, пассажирский от Астрахани до Волгограда. Грузовой до пристани.

Два постоянно на ходу, еще два на замену в депо, не считая разобранных на запчасти. Даже с памятников детали снимали и волокли на склад. Есть еще самодельное подобие бронепоезда с тремя вагонами, оснащенными металлической защитой, двумя орудиями и пулеметами. Что-то та еще 'химичат', но он не интересовался. Над обоими более позднего выпуска тепловозами начальник мастерской трясется и на рельсы выпускает только в пиковых случаях. Но впечатление на неподготовленного производит. Мало осталось на свете работающих железных дорог.

– И куда столько скота идет? – ошеломленно спросила Женя, уставившись на отару.

Овцы у кочевников курдючные. Вместо хвоста курдюки, в которых тридцать-сорок фунтов чистого жира. Зато шерсть у них плохая, редкая, жесткая.

– В основном на север, – честно сказал Стас. – Лет пять уже не только наши перепродают, но и издалека приходят гуртовщики. Прежних пород почти не осталось. Кто прямо во дворах перемер, кого хищники или собаки подрали, каких сами забивали на мясо. Теперь подросли, поумнели, снова хозяйство заводят. Вот и приходят. На любую вещь свой покупатель найдется. Степные кони слабосильные для повозок, но быстрые в беге. А наши тяжеловесные породы, способные для работы в поле, но не годные для скачек тоже с удовольствием забирают. Из курдючного жира свечки частенько делают. Все лучше, чем ничего.

Они проехали краем ярмарки, но даже здесь звучали крики зазывал и продавцов. Кроме обычных продавцов еще и местные жители старались, приглашая купить нечто съестное. На тележках груженных термосами и чугунками можно было недурно угоститься.

– Щи горячие!

– Пироги с грибами! С морковью! С мясом! С рыбой!

– Дешево!

– Самогонка на углях фильтрованная, не хуже казенки.

– У меня лучше! Двойная перегонка, как слеза!

Малец уставился на вывешенные очередным продавцом шкуры. Наверное так смотрятся где-то в Африке крокодильи или большого питона. Внешний вид ни с чем не спутаешь. Кожа рептилии. Одна проблема, их снимали с собак. То есть эти звери когда-то таковыми были. И даже расцветка сохранилась, почему и уверенность не с волков. Но вот кожа стала иная, а заодно выросли размером. Встречались экземпляры за сотню килограмм. И нечто внутри тоже трансформировалось, включая мозги. Очень опасными стали после Перезагрузки. Человек в одиночку был для них легкой добычей. Нападали из засады без предупреждения. К счастью почему-то стаями не ходили. Одиночки, лишь во время спаривания заходили на чужую территорию. Часть волков тоже заметно увеличились ростом и поумнели. Правда они хоть внешне не стали иными. Возможно их метаморфоза объясняется проще – это произошло из-за включения в стаи одичавших собак. Такое не очень часто, но можно было увидеть.

– Измененные? – спросил мальчик с опаской.

– У нас говорят переродившиеся.

Общее мнение выводило из одичавших собак появившихся в степях гиен с шакалами, а также койотов, с собаковидными лисами. Последние умели лаять и отличались размерами. По крайней мере наиболее умные псовые экземпляры, умудрившиеся избежать отстрела и прокормиться самостоятельно существовали первые годы в достаточно в больших количествах. Потом почти исчезли. И трудно поверить, что в пастях волков. Иные стаи сами могли кого угодно загнать и сожрать. Неприспособленные охотиться и гнать добычу погибали ускоренными темпами. Остальные не просто заняли новую нишу в природе, но и поменяли внешность.

Да и не понять откуда еще могли эти породы взяться здесь, невозможно иначе. Уж точно не из зоопарков. А встречались еще и 'гепарды'. Повадки и внешность вполне соответствовали картинкам, но происходили явно от псовых. Тем более иногда и у нормальных собак рождалось нечто подозрительное и мало похожее на родителей. В жилых местах от таких повсеместно избавлялись, иногда стреляя и мать с отцом с перепуга. Были люди, пытающиеся приручить и изучить. В принципе в области никто не сомневался в причине появления странных животных, но механизм объяснить кишка тонка. Видимо были и другие породы, но их пока не видели или те оказались малочисленными и не выжили. Уцелевшие явно были ответом на новые условия и более приспособленные.

Встречались и нормальные, но достаточно удивительные для прежней жизни животные. В лесах бродили тигры, леопарды, на Урале объявился черный (гималайский) медведь, а Приморье нечто вроде давно вымершего тура и не то бизоны, не то зубры, которым взяться там было неоткуда. Очень вероятно из одичавших коров происходили. Или гибриды.

Их пока встречали немногие, но точно не слухи, как и дикие лошади. А камышовых котов в дельте нынче стало заметно всерьез. И ходили упорные слухи, что не от парочки уцелевших из заповедника расплодились, а тоже из бывших домашних кисок происходят. Уж очень похожи внешне. У иных даже раскраска хорошо знакомая, мало приспособленная для охоты. А сравнивать гены, как и с прочими измененными умельцев не имелось. Да и желающих, откровенно говоря.

Люди контролировали достаточно малую территорию и что творилось вне их поля зрения никто толком не представляли. В глубине лесов, гор или степи с пустыней могло происходить что угодно, вплоть до существования драконов и гигантских плотоядных червей. Такие байки тоже ходили. Может и в реальности завелись уже саблезубые тигры с мамонтами и пещерными львами. Срок маловат для эволюции? Расскажите это чешуйчатым собакам.

– Ягер гут.

– Охотник, в смысле хороший, – перевела девушка.

Завалить парочку сродни подвигу, а тут пять на выбор. Или командой ходят или реальной крутой чувак. И продавец на такового мало походит.

– Копченка! Сушь на закуску бесплатно.

– Чего? – обернулась Женя. В отличии от старшей подруги и вертящих головами мальчишек она бдительно следила чтоб чего не сперли чужаки, не выпуская из рук винтовку.

– Вяленая и копченная рыба, – автоматически объяснил Стас. – У нас ее полно, бочками отдают. Когда рыба на нерест идет, аж воды не видно. Ее потом вместо удобрения используют. Воняет правда сильно, но ко всему привыкаешь.

– Приправы и травы!

– Аджика, горчица!

– Перец острый!

– В теплицах много чего выращивают, – не дожидаясь очередного вопроса поставил в известность.

– Плов горячий!

– Ага, – вскричал бородатый тип, по виду вылитый убивец, весь в синих татуировках, включая физиономию с орнаментом, выныривая сбоку, – Поздняк вернулся и опять с прибылью. Кони паршивые, для работы в упряжке не годные, много не дам.

– Стволы тоже не особо ценные, – в тон ему согласился Стас. – В 'казенку' отнесу.

– Они тебе еще меньше заплатят.

– Зато точно не обманут.

– Ну ты прямо скажешь, когда я кидал людей? Хороший торговец покупает людей и продает себя, а не товар. Так сколько твоих коняшек?

– Ровно дюжина. Присмотришься – сразу разницу увидишь с остальными.

– Значит договорились. Приходи вечером в трактир, с меня чарка, – и он отвернул в сторону, не дожидаясь ответа.

– Это кто? – спросил внимательно слушавшая беседу Женя.

– Табунщик саратовский. Коней туда гоняет и прочий скот.

– Рожа больно уголовная.

– Татуировки? Это ерунда. Мода у них там такая. А вообще человек опасный, как вся их братия. Знаешь сколько желающих поживиться за чужой счет, на дорогах развелось? Хуже табунщиков разве чумаки, те казахи им в подметки не годятся. Два братства лихих людей, поди тронь. Сами кого хошь вырежут. Но здесь не балуют.

На взгляд Жени исключительно по причине хорошей подготовки местных. Она уже поняла, что внутрь поселка чужаков просто так не пускают. Конечно и издалека был виден высокий вал, ограждающему жилые дома. По нему шли проволочные заграждения в два ряда кольев. Очень вероятно сверху оборудованы позиции, а спереди натыканы противопехотные мины. Заглянуть вряд ли позволят.

Еще был выкопан глубокий ров, через который перекинут узкий металлический мостик на цепях. Скорее всего поднимается на ночь. А днем помимо парочки караульных на страже торчит закопанный по самую башню бронетранспортер. Два пулемета, один из которых очень внушительного калибра дают мало шансов пересечь пустое пространство.

Наверняка еще что-то имелось, не зря дорога делала поворот, заставляя идти параллельно валу, а по бокам торчали бетонные надолбы, не позволяя переться напрямую. Она достаточно имела дело с самыми разными самодельными системами безопасности, чтоб уловить посыл. Стерегутся и всерьез.

Сотника часовые приветствовали, его здесь явно знали и не стали задавать вопросов, стоило ему сказать 'переселенцы'. Зато поглядывали с явным интересом. Сразу за въездом имелся хоздвор приличного размера, куда их телеги и скотину пустили после кратких переговоров. Стас оставил для охраны своего пса, крайне довольного полученной возможностью продолжать ухаживать за новой красивой подружкой, а остальных повел дальше.

– Хотите нормально устроиться? – сказал заранее, – делайте все по правилам. Все равно других вариантов не имеется. В куче жить легче и приятнее. А потом сами выберете куда податься и чем заниматься.

Он провел их мимо парочки соседних домов, похожих на крепости к зданию с двумя досками на фасаде: побуревшая и еле заметная надпись 'станция Верхний Баскунчак', и почти новая 'Станичное правление'.

– Переселенцы, – сказал, постучав в совершено неприметную дверь и срывая со стула расположившегося там типа. Они обнялись, похлопав друг друга по спине. Явно давно и неплохо знакомы. Человеку за двадцать, но с маленькой бородкой. У здешних явно существовала некая мода. Для Жени различие было достаточно четким. Мужчина с бородой того или иного вида, парни без. А вот Стас явно не пацан, тем не менее брился. Так что не закон, а чисто предпочтения. Может хотят выглядеть старше, добавляя авторитету. А может не так просто стало найти лезвия для бритв. Опасной надо уметь, а то весь в порезах будешь. Приходилось видеть. Генрих тоже растительность на физиономии не уважал. Хоть и не требовал, однако даже усы не у всех были.

– Из какого-то Бергталя с дальнего юга, чуть не от Ташкента.

– Из Чуйской долины, – поправила настырно Женя. – Это Киргизия.

Судя по выражению лица их проводника ему было глубоко фиолетово.

– Ага. Кстати немцы. Ну сам знаешь, как оформлять. По полной программе.

– А сам?

– Я их после заберу. А пока надо избавиться от железок.

– Что-то приличное имеется?

– А, – Стас махнул рукой. – Бинокль разве. Хороший и без электроники. Чистая оптика. Даже часы дешевка штампованная и царапанные.

– Обойдусь.

– Как Дина?

– Да все прыгает. Говорит дважды рожала, что ей в третий сделается. Заходи вечером.

– Обязательно, – разворачиваясь к выходу пообещал Стас.

– Да! Ты в курсе, зачем прислали кучу тестов для детей и взрослых?

– Понятия не имею. Опять, наверное, отбор какой по знаниям. – Ну я пошел. Вы потом, – сказал, обращаясь к приведенным гостям, – как освободитесь, идите на хоздвор.

– Уж как-нибудь найдем, – пробурчала недовольная напоминанием Женя. Замечательно до сих пор обходились без его советов и даже почти добрались самостоятельно по голой степи.

– Ну-с, – бодро сказал хозяин кабинета, – давайте знакомиться. Он снял трубку, повернул диск пару раз и подождав пару секунду приказал, – бери фотик Петька и вали ко мне.

– Телефон, – сказала с блаженной улыбкой Марта, глядя на черный аппарат на столе.

– Да, – с задержкой подтвердил мужчина. – Стационарные рабочие. Считалось старьем, зато и сейчас пашет. Нормальная связь имеется, – в голосе присутствовало нечто такое, как говорят со слабоумными, утешая.