Текст книги "Перезагрузка (СИ)"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3. Последний день девятого года

Переезд до города занял кратчайший срок. Первоначально Марта категорически уперлась и отказалась платить за проезд. Ей показалась сильно жирной заломленная на станции цена. Стоимость жизни они и после консультации с проводником не очень представляли. Потому не убудет, если проедутся привычным способом по дороге немного помедленнее.

Дополнительные пол сотни километров погоды не сделают. Здесь же вроде безопасно. Вернувшийся утром уже без трофейных лошадей Стас посмотрел нехорошим взглядом и отправился договариваться самостоятельно. На каких условиях им выделили грузовой вагон так и осталось неизвестным. Теплушка с надписью 40 человек или 6 лошадей, или от 8 до 10 голов рогатого скота оказалась забита разнообразным имуществом полностью. Телеги, лошади, включая сотника, его псины. К счастью дорога мелькнула и закончилась. В этом отношении Марта была права. Даже не успели насладиться зрелищем нормальных дорог и настоящих автомобилей.

Больше всего потеряли времени при погрузке-разгрузке. Купленная на ярмарке корова артачилась, жалобно мычала и не хотела идти в вагон, пока Стасов пес не принялся изображать нападение. Тут она быстренько поднялась и забилась в угол, подальше от зверя. Даже пришлось успокаивать, но так и косилась постоянно. Кони вели себя не в пример спокойнее.

Потом сотник их проводил на улицу неведомого им Фрунзе, неподалеку от реки и показал на одноэтажный деревянный дом.

– Пока здесь поживете, – открывая ворота, сообщил. – Не понравится, поищете нечто другое.

– А чье это? – изучая немалого размера двор, спросила Марта.

– Мое. Только все равно редко бываю. И сейчас ухожу. Коней и собак оставлю, заодно покормите, напоите. Завтра загляну за ними, ну и кой-чего из вещичек заберу. А так, все ваше, пока лучшего не найдете. Короче, располагайтесь.

– А нам не надо представиться старшему?

– Сегодня все равно никто не работает. Завтра с утра на базу подойдите. Можно даже одной. Любого спросите – покажут.

Они переглянулись в растерянности. Как-то не ожидали такого. Потом разбежались во все стороны, осматривая доставшееся здание. Через пол часа собрались снова во дворе, возбужденно обменявшись мнениями. Здесь практически все важное для них уже существовало, хотя и находилось в неухоженном виде.

Уютный, практически новенький теплый деревянный коровник, конюшня на шесть стойл, столь же пустой курятник, сарай с хозяйственным инструментом, гараж, в котором было место и для серьезного грузовика, но обнаружились три велосипеда (два на трех колесах и с приличным багажником), почти новая баня. Яблони, груши, сливы, красная и черная смородина, крыжовник сзади дома, давно не используемый огород.

Внутри три спальни, большая общая комната, газовое отопление и плита, санузел внутри, водопровод и даже электричество от панелей на крыше. Огромный холодильник! Стоило подключить и он заработал. А еще имелась стиральная машина, электрочайник и даже фен для волос. Все это Женя и прежде видела, но использовать горючее для их работы было излишне накладно. Зато у них имелись почти такие же электрические панели. В основном для освещения, кухни и насоса, качавшего воду. Всегда не хватало и воду грело солнце в обычном баке. А здесь, судя по обстановке, полно возможностей! Даже ноутбук обнаружился, а на стенке в кухне висело радио. Не как прежние, а небольшая коробочка, похоже местного производства, уж больно простенькая панель, но когда выключатель повернули заиграла музыка. Близнецы слушали с открытыми ртами. У них была прежде церковная в записях, но и та звучала не часто. Сначала требовалось накрутить много километров на специальном станке-велосипеде, заряжая аккумулятор. Энергию солнечных панелей использовали на неотложные нужды. Тот же холодильник на жаре важнее всего. А у них был огромный. Единственное, здесь телевизор почему-то отсутствовал.

Ко всему в конюшне имелось сено, ячмень и разнообразные принадлежности для починки конской сбруи. А в доме подвал, где находилось достаточно разнообразных продуктов. Картошка, морковка, капуста, лук, яблоки, груши, соленья и варенья, а также несколько банок с медом, мешок соли и приличного размера ящик с кусковым сахаром. Еще нашлись мука, рис, горох, фасоль, макароны, растительное масло, сало, куча специй, чай и даже растворимый кофе, а также несколько стеллажей с консервами. Не только старые банки с рыбой и тушенкой, но и стеклянные, уже после Катастрофы закатанные судя по бумажкам с надписями, приклеенными на бока.

Для начала требовалось свалившееся на голову добро перебрать, от подгнившего избавиться и вообще навести порядок. Хотя настоящая грязь отсутствовала, но не требовалось быть следопытом, чтоб понять простейшую вещь. Хозяин, действительно, посещал свое пристанище не сильно часто. Кругом пыль и почти нет личного. Даже книги в основном справочники, а одежда лежит в двух соседних ящиках, оставляя остальной шкаф пустым. От Шарыча и то больше присутствия заметно. Миски, шерсть на полу и какие-то оставшиеся от прежних времен средства: от блох, клещей, собачий шампунь и специальные кости.

Марта деловито раздала поручения и дружно занялись устройством хозяйства. Лениться в их общине было не принято. Генрих сачков воспитывал ремнем, да и придерживался хорошо известного правила: 'Кто не работает, тот не ест'. Не в фигуральном, а очень практическом смысле. Праздно сидящие дети в его ведении отсутствовали. Наверное, правильно. Все, включая девчонок, могли и умели делать руками многое, учась возле старших. Потому каждый занимался своим и не требовалось стоять над душой надзирателям.

Ближе к вечеру позвала ужинать. Газ в баллоне имелся, оставалось лишь повернуть вентиль и зажечь. Кастрюли, казанки, чашки, кружки, ложки, вилки и ножи в ящиках в немалом количестве. Такое и прежде видели неоднократно. Люди тянули все подряд из пустых домов и частенько потом валялось без применения. Вряд ли хозяин использовал больше двух предметов каждого вида. Один сам, второй псу. По крайней мере в подставке для сушки она обнаружила неизвестно сколько месяцев торчащие две миски, тарелку и одну вилку. Очень красноречиво.

На идею приготовить настоящий плов Марту натолкнуло наличие среди запасов риса. Баранину они приобрели еще в Баскунчаке, наряду с коровой. Все остальное имелось. А готовить она умела и любила. Расположились всей компанией на кухне, благо места полно. Заодно налила разбавленного спирта из хозяйских закромов. На удивление настоящей выпивки не имелось ни в подвале, ни в шкафах. Это были скорее медицинские запасы, в ящике с красным крестом, где лежал бинт в упаковке, резиновый жгут и несколько ампул с полустертыми надписями. Может Стас и в курсе что это и зачем, но она бы поостерглась использовать.

Когда в дверь постучали, они невольно вздрогнули дружно. Никто не ожидал, что собаки свободно пропустят чужих. Им тоже вынесли кормежку, но в дом не пустили. Женя ухватилась за свою неразлучную винтовку, а Марта извлекла привычного 'макара'.

– Стас! – крикнул за дверью женский голос, – спишь что ли? Подъем!

Они переглянулись и вздохнули с облегчением. Маузер Женя поставила, но кобуру и не подумала застегивать, держа руку на рукояти пистолета. Марта тоже не выпустила свой, готовая стрелять. Слишком они привыкли быть настороже и пока не очень представляли какая здесь жизнь. Машины и электричество прекрасно, однако люди остаются людьми и неизвестно чего от них ждать. Не так редко получали неприятности.

– Он ушел, – сообщила Женя, открывая дверь. Сидящий тут же Шарыч смотрел равнодушно. Похоже он пришедших за чужих не считает. Потому что баб оказалось две. Одна в привычном камуфляже, другая в ситцевом платье. И не зря. Брюки ей из-за немалого брюха натянуть бы не удалось. Зато обе коротко стриженные. Она уже усвоила, что мужики норовят стричься подчистую или оставляя короткий ежик, но почему бабы с коротко обрезанными волосами ходят не ясно. Даже Генрих от своих не добился, сколько б не твердил про борьбу со вшами. Девки-то с длинными попадаются – сама неоднократно встречала на улицах.

– Это чем так вкусно пахнет, – вскричала вторая, надвигаясь пузом на девушку и заставляя ту невольно отступить с пути. – Я тоже хочу! – она прошагала на кухню, держась за спину и плюхнулась на стул Жени. – Салатик! – вскричала радостно, подтягивая к себе тарелку.

Близнецы смотрели на бесцеремонную женщину открыв рты.

– У беременных бывают странные причуды, – сообщила первая, ничуть не более стеснительная, извлекая отодвинутый дополнительный стул из коридора и неся его на кухню.

– Он острый, – предупредила Марта.

В салате присутствовали не только соленый огурец и морковка, но и лук с перцем в немалом количестве. Когда-то это было корейское блюдо, а те вечно ели таким образом.

– Ну не настолько же, кстати меня зовут Нина, – принимая извлеченную из ящика Женей ложку, сообщила. – Невесткой Стаса буду.

– А меня Вера, – представилась другая. – Просто соседка.

– А звание у тебя какое, – пробурчала Женя, изучая звездочки, – соседка?

– Хорунжий, – объяснила, принимая тарелку и накладывая большой ложкой плов сначала Нине, а потом себе. – Это вроде лейтенанта.

– Верунчик у нас работает на должности летчик-механик самолета

– Ой, да какой там самолет, самодельный У-2, – отмахнулась та.

– А начала с бортового стрелка вертолета, став вторым пилотом, – поделилась в два приема беременная, залив пожар во рту. Салатик оказался исключительно огнеопасным.

– Не надо так смотреть, – сказала Вера, на открытые рты взрослых. Дети просто не поняли. Им не приходилось видеть и слышать про летающие машины. – Крутить гайки приходится много больше, чем летать и даже стрелять. Ремонт, обслуживание, заправка – все это на мне.

– Но ты летаешь!

– Она с детства была ненормальная, – сообщила Нина. – я хорошо помню.

– Сама дура, – ничуть не обидевшись ответила подруга. – Пятого рожаешь.

– Я и больше смогу!

– А где они?

– Дома, естественно. Раз муж имеется, пусть занимается. А я отдыхаю.

И дальше разговор стал вполне домашним и практичным. Про врачей, больницу, детские болезни и дальние походы. Петер с Эрихом устали за день и отправились спать, а они все продолжали обсуждать дела прошлые и настоящие.

– В первый месяц сюда банда пришла, многие погибли, – сказала Нина, уяснив ситуацию и успокаивая насчет будущего. – Мы тогда расселялись, чтоб свое хозяйство иметь, вот Стасу дом и достался. Только ему не особо нужен. Живите спокойно, выгонять не станет.

– Редко бывает?

– Ну не вполне... Стас хороший мужик только ему с бабами не везет. Одной надоело вечное отсутствие. Другая ребенка потеряла и решила поискать другого мужика.

Марта понимающе кивнула. Это была достаточно распространенная история в изменившемся мире. Отсутствие квалифицированных акушерок и врачей. При малейших осложнениях болезни плохо заканчивались. Далеко ходить не надо, четыре года назад ее всерьез скрючило от боли в животе. Обычно такие вещи или сами проходили, или ставили точку на кладбище. На этот раз Генрих по справочнику для фельдшеров нашел симптомы и определил аппендицит. Он и в нормальной больнице, если опоздать, способен угрожать жизни, а их условия трудно было назвать обычными.

Генрих не имел соответствующего опыта, не был уверен, как подействуют с трудом добытые эфир с новокаином и крайне смутно представлял какими инструментами пользоваться, а также где искать в кишках нужное воспаление. Зато он вычитал, что если прижать мизинец к пупку, а большой на подвзошье, то указательный покажет на место разреза. Что-то он оттяпал и зашил, после чего она могла с одинаковым успехом помереть и выжить. И на удивление окружающим встала.

– Вобщем не любит он после этого здесь бывать, предпочитает базу. Так что не волнуйтесь.

– А кто он? – спросила Женя.

– Это сложно, – сказала Нина запнувшись. – Надо издалека объяснить. А мне домой пора. А если коротко, то за глаза звали Псом Атамана. За то, что исполнял иногда не сильно приятные приказы, как в Волгограде и Астрахани.

– Можно подумать, была возможность иначе, – сказала ее подруга. – Люди делятся на волков, собак и овец. Первые рвут всех подряд для своего комфорта, вторые защищают беспомощных овец. У каждого свой характер и изменить практически нельзя. Кто жертва, а кто палач еще в детстве закладывается. И мы служебные овчарки, пасущие остальных для их пользы.

Мы, отметила Женя.

– Иногда овцу можно сломать и она превратиться в зверя, только надо чтоб сильно долбануло. Личная трагедия. А иным и Судный день не помог. Сами, без приказа, будут стоять и блеять, пока их режут, – в голосе прорвалось раздражение.

– Может еще чаю?

– Не стоит девочка меня успокаивать. Все мы навидались ужасов. Ты людей убивала?

– Да, – сразу ответила Женя.

Она не видела причин скрывать или стесняться сделанного. Кто на тебя нападает, обязан умереть. Без вариантов.

– И я тоже. Только ты выросла в этом мире, а нам с детства объясняли про ценность жизни и детей особенно. А нет на свете ничего страшней банды малолеток, не имеющих тормозов и не боящихся смерти. Ни в одной книге до Катастрофы никто не описал толком, во что превращается город, когда в нем правят такие уроды. Договориться с ними нельзя, они видят в тебе добычу. Мясо. Мы в Волгограде больше сотни своих положили, пока отучили себя трогать. И тоже не стеснялись. Людей жгли и расстреливали. А по-другому было никак.

Стас вывалился из двери офицерского общежития, даже не попытавшись придержать ее. Естественно она грохнула не хуже гранаты. Кто-то особо умный приспособил специально мощный рычаг качать воду на верхние этажи. Здесь в день проходят десятки людей и попутно выполняют работу насоса, отнюдь не утруждаясь.

Остановился, прикуривая и осмотрев привычный пейзаж с длинными казармами вдоль улицы, преувеличено твердо зашагал в сторону курилки. Она сохранилась с прежних времен. Солдатам дымить в помещении не положено. На случай дождя имеется крыша, скамейки стоят и бочка с песком рядом с урной. Пожара можно не опасаться.

– О! – сказал Стас при виде сидящего внутри. – Здрам желам, настоящий полковник. – Он попытался ткнуть пальцами в висок, – ах да, я ж с непокрытой головой.

Пожилой человек с дымящейся трубкой (за неимением тонкой бумаги для цигарок, почти все курящие перешли на носогрейки) в мятой форме, выцветшей чуть не до белого цвета от стирки поморщился.

– Я конечно не герой с пулеметом наперевес, – ответил тот, попыхивая трубкой, – но куда бы вы, шпана, без меня делись? Материально-техническое обеспечение первейшее дело в любой организации. Вот монетами пользуетесь, а даже не представляете, сколько их надо.

– Почему? – падая на скамейку напротив, удивился Стас. – Мне 'Знайка' давно растолковал. Объём потребной денежной массы равен частному от деления стоимости товарной массы в текущих ценах на скорость оборота денег. Для прежнего государства эти величины статистике известны, стоимость товарной массы берётся, как доля от массы прежнего государства, пропорциональная новому населению и производству, вводятся поправки на изменившиеся условия и получается оценка. Соотношение номиналов новой валюты и той, в которой вёлся расчёт (прежней до-инфляционной или твёрдой иностранной) выбирается волевым решением.

– Вот так на память шпаришь? – недоверчиво переспросил собеседник.

– А то! – довольно заявил Стас. – Мы не урла, а начитанные мальчики с кучей образований. Просто школа, обучение вождению, стрельбе, взрывному делу, дойке коров и ловле быков. Ну и по мелочи. Как правильно выкопать могилу, окоп полного профиля и завалить чужака издалека.

– Ты б, домашний мальчик, завязывал коноплю курить.

– В отличии от вас, Пал Семеныч, портить легкие паршивым табаком под названием махорка не собираюсь. В малых дозах боль снимает и хорошая расслабуха.

– Водки мало?

– Сплю после анаши гораздо лучше.

Курить махорку он так и не приучился. И не по причине здорового образа жизни или разницы во вкусе с привычным табаком, а прежние сорта не очень растут. К тому же в поиске запах курева разносится далеко и учуять могут не только звери, включая измененных, еще и люди. Потому в один прекрасный день просто бросил. Резко и окончательно.

– Знаете, – сказал помолчав, – сколько народу убил, а никогда не приходят во сне или в памяти. А тот овраг, куда свозили трупы с улиц, до сих пор стоит перед глазами. Положить слой, посыпать известью, еще слой. Мы хоть родителей отдельно похоронили, другие и этого не могли. А... Ей богу, даже полезно травку иногда употребить, – сказал совсем другим тоном. Кажется она еще разгоняет метаболизм и снижает сахар. Имею право на отдых? К тому же, откровенно говоря, не сильно верится, что доживу до старости.

– Ты чего это вдруг?

– Да и вообще... Не знаю, что вы там замечаете в рядах складских полок и документах, но мне представляется – деградируем. Даже область, не вспоминая про окружающие территории. Слишком много вещей не способны производить. И дело не в потерянных знаниях, технологиях или станках. Слишком нас мало. Невозможно одновременно держать производства, кормить людей и охранять границы. Вышли у нас вместо вольных казаков какие-то военные поселения. Налоги особо не соберешь, раз числятся на службе, иначе какой смысл людям вскакивать по зову и нестись на линию. И получается, все хорошо пока на старых запасах живем. Как закончится – недолго до мятежа.

– Ну этого можно особо не бояться. Запасов на десятилетия хватит.

Между прочим, до Перезагрузки на военных объектах всевозможные электромоторы, генераторы и дизеля работали с советских времен. Чуть не немецкие трофейные использовались. При нормальном обращении и ремонте до сих пор пашут. А в мастерских уже свои готовы выпускать. Да и горючка с солью вечно в цене. Чего сами не сумеем – купим.

– Да вы оптимист!

– А зачем плакать? Мы реально выжили и приспособились к изменившимся условиям. Население растет. Рожают и помногу. Нормальное явление. Государство пенсии не платит, чем больше детей, тем весомее шанс на достойную обеспеченную старость.

– И будем мы потихоньку скатываться в предыдущие века. 19-17 с патриархатом и прочими радостями на манер крепостных крестьян. А что, новеньких в кабалу и пусть пашут. Этой... сохой... Ниже вряд ли, все ж до фаланги не дойдем. Пищали и черный порох сделать сумеем. Начнем собирать селитру по выгребным ямам...

– Уже, – лаконично сообщил Павел Семенович.

– То есть открытия в очередной раз не сделал и где-то лежит многостраничный план на перспективу, подписанный 'Знайкой'? – Стас кинул окурок в банку на бочке. – Надо полагать в него включено упрощение оружия до уровня, позволяющего использовать соответствующие имеющемуся технологическому уровню патроны. Доступа к залежам минеральной селитры не будет, синтез аммиака из атмосферного азота не поднять без хитрых катализаторов из платиноидов, и если пирит найдем, и соответственно серную кислоту можно изготовить, то вот со связанным азотом вообще и с азотной кислотой в частности, большая напряжёнка. То есть я не очень понимаю, как в таких условиях можно синтезировать порох.

– Колону синтеза аммиака, если есть топливо, мы сделаем. Самый простой способ вообще одна труба. А так не сложней котла парового уровня второй половины 19 века. Критичное звено арматура, вентили и прокладки всякие. Катализаторы тоже разные бывают. Выход, конечно не высокий, но нам хватит. Тем не менее удивительно мне, насколько братья могут думать в одном направлении и одновременно настолько быть несхожими, – практически подтвердил, нечто подобное уже читал в той самой докладной.

– Он вообще то сводный, от другого отца.

– А 'Железняк'?

– Боюсь генетический анализ по нашим временам не получится. Между нами, всегда подозревал, что я от Реутова, на отца совсем не похож. А полкан погулять любил и вечно к подчиненным кухаркам и продавщицам лез.

– Не выдумывай. Максимум мог похлопать по заднице. Он свою Матрену боялся как огня. Она его била.

– Правда, что ли? – изумился Стас. – Чего не узнаешь через много лет про доблестное российское офицерье. И все равно, с другим нагуляла. Что я не помню? Он сильно пил и они вечно ругались.

Из окна общежития раздался грохот поваленной мебели, радостный женский визг и длинная очередь матерных выражений. Официальных праздников не существовало, зато юбилей Перезагрузки всегда отмечали с размахом. Начинали в качестве поминок и непременно заканчивали гулянием по полной программе. На определенной стадии уже без разницы с чего началось и причина выпивки. Лишь бы стрелять не начали. Тогда прискачут из штаба комендантские и вломят всем подряд, не разбираясь. Процедура отработанная, удовольствия ни у кого не вызывающая. Все давно усвоили, что определенные рамки переступать не следует даже в пьяном виде. В том числе и дома.

– Ничего сказать не могу, – невозмутимо сказал Павел Семенович, игнорируя шум. – Где доблестная инженерия, а где мои склады. Но не надо так говорить. Они твои братья.

– Да разве я против? Сами заговорили – разные мы. Свои, но не похожие. И это объективная реальность.

В темноте раздался шум мощного двигателя и замелькали фары от машины на дороге. Потом она повернула направо. Еле слышно хлопнула дверца вдалеке и донеслась неразборчивая скороговорка.

– Атаман изволил прибыть в штаб с проверкой?

– В отличие о некоторых он не развлекается в самостоятельных походах, а действительно трудится, – пробурчал пожилой. – Никогда в этом смысле не завидовал, чтоб не болтали. Власть помимо сладости орать на подчиненных еще и немалая ответственность. Необходимость посылать знакомых людей на смерть. Стоишь у стола, заваленного картами и тычешь пальчиком сопровождая действия матерками. Фуражка сдвинута на затылок, вдохновленный взгляд. Здесь мы нанесем один удар, а здесь другой.

Стас невольно гоготнул, представив себе картину.

– Я все ж снабженец, а не лихой командир дивизии. Для управления людьми надо не только иметь голову, еще и частенько забывать про совесть. А я, как не удивительно для работника торговли, не умею кидать, ломать людей и вести их за собой. С огромным удовольствием сдал полномочия.

– Иногда нас не спрашивают о желаниях.

– Нам всем с младшим Трофимом крупно повезло. Помимо начитанности по части всего, касающегося военного дела, военной истории, оружейной техники и военного снаряжения он оказался недурным администратором. Мог реально выйти со временем в генералы, не сложись так жизнь.

– Не-а, – уверенно сказал Стас. – Сильно умный и обожает доказать превосходство, начальство таких не любит.

– Оно и удивительно. Папаша то у него та еще скотина был. Весь гарнизон знал начальника губы и не с самой лучшей стороны, а старшим по званию мог и вылизать задницу.

– Дома он был нормальным. Я видел.

– Говорят начальники концлагерей тоже детей любили. Своих.

По дорожке от штаба донесся топот ног. Из-за угла выскочил молоденький парнишка из комендантской роты, о чем всем желающим сообщала нашивка на рукаве. Притормозил, присмотрелся в слабом свете, падающем из окна к сидящим, и свернул в их сторону.

– Разрешите обратиться? – гаркнул счастливо.

– Валяй.

– Командующий вызывает вас к себе.

– Кого, вас? – брюзгливо спросил Павел Семенович, – начал по уставу, продолжай до упора.

– Сотника Позднякова, – запнувшись на мгновенье, доложил солдат.

Определение младший или старший называя звание всегда опускали. Откуда взялась такая специфика сейчас никто бы и не вспомнил.

– Срочно? – без особой радости пробурчал Стас. Совершенно не вспоминался парнишка, однако тот знал к кому подойти. В принципе его многие помнили в лицо. Причем кое-кто поминал отнюдь не добрым словом. В свое время не зря называли Псом атамана.

– Приказано прибыть, – беспомощно ответил посыльный, после торможения.

– Хорошо. Свободен.

– Есть! – радостно вскричал и моментально испарился.

– И все-то Трофим знает, – сказал, вставая Стас. – Уже стукнули.

– Доброжелательно сообщили, – неторопливо выбивая трубку, возразил пожилой. – Мне тоже донесли, про твои странные телодвижения с приезжими.

– И чо? – уже на ходу спросил Стас. – Все равно дом пустой стоит, а я раз в пол года в общежитие заскакиваю. Им жить где-то надо?

– Все равно подозрительно. На старшую глаз положил, даже дети не пугают?

– Да пошел ты!

– Неужели на младшую? – удивился Омельченко. – Раньше за тобой тяги к малолеткам не наблюдалось.

– Я вроде ясно сказал! Повторить?

– Господи, как пацан. Сам виноват. В нашем городке повод для сплетен дал надолго.

По ночному времени в штабе кроме дежурного внизу и того самого солдатика никого не имелось. Сидевший в приемной огромный пес гулко гавкнул, сообщая о приходе посетителя и охотно подставил огромную башку под руку для почесывания.

– Можно гордиться, – пробурчал Стас, послушно исполняя долг, – другому бы пальцы откусил, а меня допускаешь до шерсти. Бедный ты бедный. Давно нормальную нагрузку не получал и разжирел.

– Я бы попросил не делать попыток критиковать непосредственного командира и тем более сманивать моего друга в сомнительные походы, – произнес, выглядывая из кабинета большой начальник.

Каким-то удивительным образом Трофим всегда выглядел одетым с иголочки и форма будто только наглажена. Даже в окопах и в грязи смотрелся щеголем.

– Ну правда, – поднял взгляд на него Стас, – такого пса заставлять сидеть на коврике граничит с вредительством. С Задором охотиться надо, а не в машине ездить.

– Чтоб я отпустил с тобой члена семьи? Меня дети скушают.

Пес посмотрел на хозяина и довольно гавкнул.

– Видишь? Сам не пойдет. Заходи.

В кабинете ничего из привычной обстановки не изменилось. Тот же длинный стол буквой 'Т' с исцарапанной крышкой и следами от сгоревших сигарет, остатки былой вольности. Кроме экрана от компьютера он был абсолютно пуст. Если и работал здешний владелец в позднюю пору, это ни в чем не отразилось. Стулья, сиденья которых тоже изрядно потерлись, шкафы с папками, сейф внушительного размера и карта на стене, включающая не только контролируемую область, но и соседние на Волге, а также правобережье и казахские степи.

Человек, именуемый официально Командующим или Атаманом, по документам Илья Юрьевич Трофимов, а в разговоре среди своих нередко просто Трофим, внимательно посмотрел на гостя.

– Пожалуй, тебе наливать не стану, – сказал, извлекая из шкафа бутылку, стограммовый граненый стаканчик и надкушенный огурец. – Уже успел самостоятельно, – набухал себе до краев и одним махом опрокинул в рот жидкость. Смачно захрустел огурцом.

– Мне крайне не нравится такое начало, – нервно пробурчал Стас. – Обычно после этого следует немалая гадость. Кого-то требуется кокнуть? Еще когда сказал, не впутывай меня в политические игры. Ловить воров и убийц не отказываюсь, а шить дела, извини. Найдутся исполнительные и без дурачка Позднякова.

– Мысли у тебя паршивые. Честное слово, – с ноткой удивления, заявил Трофим, – не понимаю, чем вызвано недоверие. Я тебя когда трогал по таким делам? Твое дело было искать уродов и независимо от старой дружбы Слепака ты мог лично не стрелять. Не стал бы его защищать. Он скотина переложил стрелки на меня, требуя взятки. Наверх якобы платить приходится, – Трофим выругался.

В жизни он лишнего не брал и роскошной жизни не имел. Любые подношения шли исключительно официально. Другое дело и не нуждался. В каком-то смысле область была личным владением за неимением Конституции и прочих глупостей. Если станичные атаманы избирались, то Командующий оставался на своем посту бессменно и никаких процедур для замены не существовало. Пока всех устраивало такое положение.

– И потом... надо будет, реально найдутся без совести и чести, готовые выслужиться. Ладно, – сказал сам себе, извлек второй стаканчик и наполнил его тоже. – Разговор предстоит доверительный и надо снять напряжение между начальством и подчиненным. Будем считать, мы беседуем по-приятельски. Как когда-то случалось неоднократно.

Давно это было, хотелось сказать Стасу, да и никогда по-настоящему не были близкими друзьями. До Катастрофы Трофим был старше на два с лишним года и имел свою компанию. Практически не пересекались. Поступил в военное училище и в связи с болезнью матери получил отпуск. Только поэтому и оказался в городе. В то момент им всем требовался некто уверенный в себе и знающий что делать. Лидер. И он им стал. По праву, а не случайно. Стас просто пошел со всеми, базу под их действия потом подвел 'Знайка', раньше не особо любивший будущего командира. Да и сейчас там пахло сотрудничеством, а не куначеством. Слишком они разные.

– И? – хлопнув свои сто граммов, потребовал Стас.

– Все это время, – откинувшись на спинку стула, сообщил хозяин, – мы продолжали не только передавать на всевозможных радио волнах предлагать желающим перебраться сюда, но и обменивались информацией с добрыми двумя десятками дальних любительских и не очень радиостанций, включая заграничные.

Тайны в том особо не было. Бывший рядовой Бухвостов, в прежние времена затюканный старослужащими, неожиданно оказался серьезным профессионалом и умел не только обращаться с казенной техникой, чем охотно пользовались другие, но и самостоятельно собрать вполне приличную рацию, имея необходимые материалы. Причем был в курсе основ теоретических, но и практически преуспел.

Облаченный доверием и получив учеников из имеющих некие начальные знания, он расцвел и был готов свернуть горы. Сегодняшняя связь во многом его детище и уж точно любой радист прошел у него подготовку. Постоянный зов был его идеей, вполне себя оправдавшей. Радиопередачи многие искали и ловили после Катастрофы случайно. И, кроме того, общаясь на коротких волнах, он имел данные из самых разных мест. Иногда и технические подсказки.

– Пол года назад на связь вышла новая точка. Сначала они крупно темнили, хотя по общему тону скоро стало ясно, что слушают нас и передаваемые новости давно. Постепенно разговоры становились все более занятными. Если верить сообщениям...

– А ты не веришь? – быстро спросил Стас.

– В наше время, – он пожал плечами, – вообще стоит к словам любых чужаков относиться с подозрением. Проверить невозможно, а многое они прямо не говорят. Мало ли кто в эфире слушает.

– И что такого секретного можно узнать, чем заинтересуются ужасные враги из-за океана?

– Тебе смешно, мне слегка, поскольку мы точно знаем, что везде на этой планете полный обвал.

А вот это были не слова. Изучая старые бумаги 'Знайка' среди секретных пакетов научно-исследовательского центра вооружения и военной техники ПВО обнаружил коды и пароли к российской и что достаточно странно, иностранной группировке спутников связи. Лет пять они действовали вполне прилично. Потом начались отказы и сейчас устойчивая связь имелась только почему-то с Англией. Толку от этого ни малейшего, но иногда общались чисто для развлечения и проверки. Найти парочку человек, знающих язык не особо сложная задача. Тот же Гена Бухвостов прилично понимал на слух. Другое дело все равно что с Марсом говорить. Но в первые дни после контакта беседы были достаточно интенсивные. Делились опытом и наработками полезными. У них там имелся настоящий хирург и консультации случались частенько. Правда из его рекомендаций многое осталось непонятным. Лекарства другие, да и выпускник школы с красным дипломом и нормальной речью, с этой стороны, в медицинских терминах откровенно плавал.