355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мари Юнгстедт » Несказанное » Текст книги (страница 4)
Несказанное
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 04:13

Текст книги "Несказанное"


Автор книги: Мари Юнгстедт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Девушка учится в старших классах в Сэвэскулан. Она тоже слышала, как кто-то ходил по лестнице поздно вечером в понедельник. Его зовут Арне Хаукас, проживает в квартире напротив, то есть на одном этаже с Дальстрёмом. Работает учителем физкультуры, а по вечерам регулярно совершает пробежку. Обычно бегает около восьми, но в понедельник вечером она услышала, что он вышел из квартиры около одиннадцати. Девушка увидела его в окно.

– Неужели? А откуда такая уверенность в дне недели и времени?

– У неё гостила старшая сестра из Альвы. Они болтали допоздна, и обе видели его. Девушка присматривается к нему, потому что ей кажется, что он любитель поглазеть в чужие окна. Пробегая мимо, он всегда заглядывает к ней в окно. Ей взбрело в голову, что вечерние пробежки просто предлог, чтобы мешать людям спокойно жить.

– У неё есть доказательства?

– Нет. Она очень смутилась, когда рассказывала. Сказала, что ни в чём не уверена, просто у неё такое ощущение.

– А этот Хаукас женат?

– Нет, живёт один. Возможно, что интуиция девушку не подводит. Я не успел толком навести справки, но всё-таки позвонил в Сольбергаскулан, где тот работает. Я лично знаком с директором, и он рассказал, что Арне Хаукаса несколько лет назад обвинили в том, что он подглядывал за девочками в раздевалке. Школьницы в один голос утверждали, что он входил в раздевалку без стука, якобы для того, чтобы сделать важное объявление. Четыре девушки были настолько этим возмущены, что написали на него жалобу директору.

– И чем дело закончилось?

– Директор провёл с Хаукасом беседу, тот отрицал свою вину, на том и порешили. Больше такого за ним не замечали. Школьницы жаловаться перестали.

– Да, подъезд подобрался что надо, – вмешался Витберг. – Алкаши, кошки с расстройством желудка, вуайеристы… просто сумасшедший дом какой-то.

Его реплика развеселила сотрудников, за столом поднялся галдёж, и Кнутас предупреждающе поднял руку:

– В любом случае мы ищем не извращенца, а убийцу. Но этот учитель физкультуры мог что-то заметить, раз он совершал пробежку в тот вечер, когда было совершено убийство. Его уже допросили?

– Похоже, что ещё нет, – ответил Норби.

– Тогда надо допросить его в течение дня, – подытожил Кнутас и повернулся к Карин. – Что-нибудь новое о Дальстрёме?

– До восьмидесятого года работал фотографом в «Готландс тиднингар», затем уволился и открыл частную фирму под названием «Мастер пикчерс». Первые годы дела шли неплохо, но в восемьдесят седьмом году фирма обанкротилась. Осталась куча долгов. С тех пор о трудоустройстве Дальстрёма никаких сведений нет, до выхода на пенсию по состоянию здоровья в девяностом году жил на пособие.

– А куда делись жена и дочь? – поинтересовался Кнутас.

– Бывшая жена осталась жить в их старой квартире на улице Сигнальгатан. Дочь живёт в Мальмё. Не замужем, детей нет, по крайней мере по адресу прописана только она. Анн-Софи Дальстрём, супруга погибшего, ездила на материк и должна вернуться домой сегодня вечером. Пообещала заехать сюда прямо из аэропорта.

– Отлично, – похвалил её Кнутас. – С дочерью тоже надо бы пообщаться. Далее необходимо немедленно объявить Бенгта Юнсона во внутренний розыск. Всех его знакомых следует расспросить о том, где он может находиться. Сульман, с тебя повторная экспертиза замка. Вопрос в том, сколько человек знает о выигрыше. В первую очередь надо допросить всех присутствовавших в тот вечер на ипподроме. Что ещё?

– В этих кругах подобные новости распространяются быстрее лесного пожара, – заявил Витберг. – Никто из тех, с кем мы успели поговорить, ни единым словом не обмолвился о деньгах, наверное, у них были на то причины.

– Их тоже надо вызвать на повторный допрос, – поддержал его Кнутас. – Джекпот в корне меняет суть происшедшего.


Больше всего на свете Эмма ненавидела швейные машинки.

«Ну почему приходится заниматься такой гадостью!» – думала она, зажав в зубах несколько булавок и едва сдерживая раздражение, грозившее обернуться головной болью. Про себя она ругалась на чём свет стоит. А ведь надо-то всего лишь починить брюки! Почему же это так адски сложно? Если смотреть со стороны – делов-то, какую-то молнию вшить!

Она старалась изо всех сил: перед началом работы запаслась тоннами терпения и пообещала самой себе, что на этот раз доведёт дело до конца. Не спасует перед первыми же трудностями, как это обычно случалось. К сожалению, Эмма слишком хорошо знала свои слабые стороны. Этого и следовало ожидать.

Борьба продолжалась уже час, и за это время Эмма успела выкурить три сигареты, чтобы хоть как-то успокоить нервы. На лбу выступила испарина, когда она попыталась расправить ткань джинсов под лапкой машинки. Она уже два раза всё распарывала, потому что строчка упрямо сборила.

Больше всего в школе она ненавидела труд. Тишина в классе, стоящая над душой строгая учительница. И всё надо делать так правильно и аккуратно: стёжки, вышивку, – всё должно быть как надо, и никак по-другому. В её школьном аттестате была всего одна тройка – по труду. Вечное напоминание о собственной несостоятельности.

Раздался долгожданный звонок мобильника. В трубке послышался голос Юхана, и у неё в груди словно полыхнуло пламя.

– Привет, это я. Я тебя не отвлекаю?

– Нет-нет, но ты же знаешь, что не должен мне звонить.

– Извини, не выдержал. Он дома?

– Нет. По понедельникам играет в хоккей с мячом.

– Не сердись на меня. Пожалуйста.

Тишина. А потом снова его голос, низкий и бархатный, словно ласкающий её разгорячённый лоб:

– У тебя всё хорошо?

– Да, спасибо. У меня тут как раз истерика начинается, собираюсь выкинуть швейную машинку в окно.

От его тихого смеха у неё засосало под ложечкой.

– Ты что, пытаешься шить? Ты же клялась никогда больше не брать в руки иголку!

Она вспомнила, как прошлым летом попыталась вручную зашить его футболку, взяв нитку с иголкой из гостиничного набора. А потом твёрдо решила, что это никогда не повторится.

– Ничего не получается, как, впрочем, и в остальном, – вырвалось у неё.

«Только не давай ему призрачную надежду!» – кричал голос разума, но сердце отказывалось слушаться.

– Что ты имеешь в виду? – Он старался говорить спокойно, но она сразу услышала надежду в его голосе.

– Ничего. Ты что хотел? Ты же знаешь, что не должен мне звонить, – повторила она.

– Не выдержал.

– Но если ты не оставишь меня в покое, я не смогу думать, – ласково произнесла она.

Он попытался уговорить её встретиться, завтра он собирался на Готланд. Она категорически отказалась, хотя всё её тело отчаянно рвалось к нему. Вечная битва между разумом и чувствами.

– Перестань. Мне и так тяжело.

– Но что ты чувствуешь ко мне, Эмма? Скажи честно. Мне надо знать.

– Я тоже думаю о тебе. Постоянно. Я совсем запуталась и не знаю, как быть.

– Ты спишь с ним?

– Перестань, – раздражённо повторила она.

Он услышал, как она щёлкнула зажигалкой и закурила.

– Не перестану. Да или нет? Я хочу знать.

Она тяжело вздохнула:

– Нет, не сплю. Мне совсем не хочется. Доволен?

– И сколько это будет продолжаться? Рано или поздно тебе придётся сделать выбор, Эмма. А он ничего не замечает? Совсем, что ли, бесчувственный чурбан? Его не удивляет, что ты так странно себя ведёшь?

– Конечно удивляет, но он думает, что это реакция на то, что случилось прошлым летом.

– Ты не ответила на мой первый вопрос.

– На какой?

– Что ты чувствуешь ко мне? – В трубке раздался ещё один тяжёлый вздох.

– Я люблю тебя, Юхан, – тихо призналась она. – Если бы не это, всё было бы куда проще.

– Тогда какого чёрта, Эмма! Вот и всё. Это не может продолжаться бесконечно. Надо просто раз и навсегда с этим разобраться и рассказать ему всё как есть.

– А как всё есть?! – взорвалась она, – Тебе-то откуда знать, как всё есть!

– Я не знаю, но…

– Что – но? – Её душили слёзы и гнев. – Ты, чёрт тебя дери, даже не представляешь себе, что это значит – иметь двоих детей, за которых ты несёшь ответственность! Я даже не могу завалиться на диван и прореветь все выходные, потому что скучаю по тебе. Или просто решить, что буду встречаться с тобой, потому что я так хочу. Или потому, что мне это нужно. Или необходимо, а то я просто умру. Ты стал центром моей жизни, Юхан. Я просыпаюсь с мыслями о тебе, а засыпая, снова вижу перед глазами твоё лицо. Но я не могу себе этого позволить! Мне надо продолжать жить и выполнять свои обязанности. Дом, работа, семья. И в первую очередь я должна думать о детях. О том, что будет с ними, если я уйду от Улле. Ты живёшь себе в Стокгольме и ни о ком не заботишься, кроме себя самого. Интересная работа, уютная квартира в центре, куча дел. Если вдруг надоест скучать по мне, ты легко найдёшь способ развеяться. Сходишь в ресторан, встретишься с друзьями, посмотришь кино. А захочешь погрустить оттого, что скучаешь по мне, – можешь взять и поплакать. А мне, мне что делать? Спуститься в прачечную и тихо порыдать там?! Если мне грустно, я не могу просто пойти прогуляться и переключиться на что-то другое. Мне, может, надо расширить круг общения, завести новых интересных друзей? Конечно, здесь их просто завались!

Она бросила трубку, услышав, как открылась входная дверь.

Улле пришёл домой.


Кнутас никогда не видел такой сухой, шелушащейся кожи, как у Анн-Софи Дальстрём. К тому же она постоянно потирала руки, чешуйки кожи сыпались на колени. Каштановые волосы собраны в хвост заколкой. Бледное лицо без косметики. Кнутас начал с того, что принёс соболезнования по поводу смерти бывшего супруга.

– Мы уже давно не общались. Последний раз мы разговаривали много лет назад, – едва слышно прошептала она.

– Вы были женаты довольно долго. Каким он был тогда?

– Почти всё время работал, часто по вечерам и в выходные. Не знаю, насколько это можно назвать нормальной семейной жизнью. Большую часть времени я занималась нашей дочкой Пией. Возможно, в том, как всё закончилось, есть и моя вина. Не думаю, что относилась к нему с достаточным вниманием. Он пил всё больше и больше. А потом жить вместе стало просто невыносимо.

«Ах, женщины, женщины! – подумал Кнутас. – Непревзойдённые мастера по взваливанию на себя ответственности за свинское поведение своих мужчин».

– Что именно стало невыносимо?

– Он практически всё время был нетрезв и перестал справляться с работой. Пока он работал в «Готландс тиднингар», дела шли неплохо. Проблемы начались, когда он открыл своё дело и стал сам себе хозяином. Стал пить по будням, не приходил домой ночью, не выполнял условий контракта, потому что не мог явиться вовремя или просто забывал отослать клиенту обещанные фотографии. В конце концов я подала на развод.

Руки Анн-Софи, казалось, жили собственной жизнью и продолжали совершать неконтролируемые движения, пока она рассказывала. Хлопья кожи летели на колени. Она заметила взгляд Кнутаса и объяснила:

– У меня зимой всегда так, никакие кремы не помогают. Всё от холода. Ничего не могу с этим поделать, – смущённо добавила она.

– Да-да, конечно, простите, – извинился Кнутас и достал трубку, чтобы переключить внимание на что-то другое. – Как его алкоголизм отразился на вашей дочери Пии?

– Она стала молчаливой и замкнутой. Старалась пореже бывать дома. Говорила, что пойдёт делать уроки к одноклассникам, а сама училась всё хуже и хуже. Стала прогуливать, а потом у неё начались проблемы с пищеварением. Я даже не сразу поняла, насколько всё серьёзно. Осенью, когда она перешла в десятый класс, врачи поставили ей диагноз «анорексия». Она болела до самого окончания школы.

– Но продолжала учиться, несмотря на болезнь?

– Да, ей всё-таки поставили не самую тяжёлую степень, но от расстройства пищеварения она страдала довольно долго, это точно.

– Как вам удалось справиться с ситуацией?

– К счастью, у меня был знакомый на материке, специалист по таким заболеваниям. Он помог мне. Мне удалось уговорить Пию поехать туда вместе со мной. Тогда она весила всего сорок пять килограммов при росте метр семьдесят пять.

– А как на это отреагировал ваш муж?

– Он не хотел ничего видеть и слышать. Наш брак на тот момент уже практически распался.

– Чем занимается ваша дочь сейчас?

– Живёт в Мальмё, работает библиотекарем в городской библиотеке.

– Она замужем?

– Нет.

– Дети есть?

– Нет.

– Как вам кажется, у неё всё хорошо?

– Что вы имеете в виду?

– Как ей живётся?

Сидящая напротив комиссара женщина посмотрела ему прямо в глаза, не говоря ни слова. Правая бровь слегка дёрнулась. Тишина стала просто звенящей. Это было так тягостно, что ему пришлось нарушить её:

– Как бы вы описали ваши отношения?

– Как регулярные.

– То есть?

– Она звонит мне раз в неделю. Всегда по пятницам.

– Вы часто видитесь?

– Она приезжает сюда на пару недель каждое лето, но всегда останавливается у друзей.

– И когда она приезжает, вы встречаетесь?

– Ну да, конечно встречаемся. Конечно.


Бенгта Юнсона объявили во внутренний розыск по полицейскому радио, и результат не заставил себя долго ждать. Уже через пару часов Карин позвонил участковый из Слите. В участок пришёл мальчик и сообщил, что, кажется, видел Юнсона. Карин попросила дать ему трубку.

– Кажется, я знаю, где находится мужчина, которого вы разыскиваете, – произнёс хриплый голос подростка на другом конце провода.

– Вот как, и где же он?

– В Оминне, в одном из коттеджей. Это вообще коттеджный посёлок.

– Ты его сам видел?

– Да, он выгружал вещи из машины около одного из домов.

– Когда?

– Вчера.

– Почему ты решил сообщить об этом в полицию?

– Папа моего лучшего друга работает полицейским в Слите. Я рассказал другу, что видел какого-то странного мужика около коттеджей, а он передал своему папе.

– Почему он показался тебе странным?

– Грязный какой-то, одежда драная. Он сильно нервничал и всё время оглядывался, как будто не хотел, чтобы его увидели.

– Он заметил тебя?

– Нет, думаю, что нет. Я стоял за деревом. Подождал, пока он зайдёт в дом, и тогда уже поехал на велике дальше.

– Он был один?

– По-моему, да.

– Опиши, пожалуйста, ещё раз, как он выглядит.

– Немолодой, лет пятьдесят-шестьдесят. Полный.

– Ещё что-нибудь, какая у него причёска?

– Тёмные волосы завязаны в хвост.

У Карин в животе заурчало от волнения.

– А что за вещи он выгружал из машины?

– Я не видел.

– А как ты вообще его заметил?

– Мы живём совсем недалеко оттуда. Возвращался домой от друга.

– А ты сможешь показать этот коттедж?

– Конечно.

– Можно поговорить с кем-нибудь из твоих родителей?

– А их сейчас нет дома.

– Хорошо. Никуда не выходи, мы приедем через полчаса. Где ты живёшь?

Через пять минут Карин и Кнутас уже выехали на восток, в Оминне, популярный летний морской курорт в северо-восточной части острова. Участковый из Слите должен был ожидать приезда коллег дома у мальчика.

За окнами автомобиля сгустились зимние сумерки. Фонарей вдоль дороги не было, они ехали почти вслепую, ориентируясь лишь на дальний свет и возникавшие через равномерные промежутки отражатели. Мимо проносились одинокие домики, в окнах мерцал тёплый свет, напоминая о том, что даже здесь, в провинции, живут люди.

Перед домом, на подъезде к гаражу, стояла полицейская машина из Слите. Мальчика звали Йон, на вид ему было лет пятнадцать. Вместе с отцом он отвёл полицейских в коттеджный посёлок. Очертания домов едва виднелись в темноте. Хорошо, что они догадались взять с собой фонари, а то пришлось бы блуждать вслепую. Лучи света выхватывали домики в традиционном скандинавском стиле, покрашенные красной фалунской краской. Коттеджи и прилегающие к ним участки были обнесены аккуратными заборами. Ноябрьским вечером пустынный район казался чем-то вроде города-призрака. Карин поёжилась и подтянула повыше молнию куртки.

В одном из домов, стоящем вдали, у самой опушки леса, в окнах зажёгся свет. У Кнутаса мелькнула мысль, что, возможно, стоило взять с собой подкрепление. Или собак. На случай, если Юнсон окажется не один. Комиссар нащупал во внутреннем кармане пальто рукоятку служебного пистолета.

Оружия не было только у Карин, поэтому ей пришлось подождать в отдалении. Мальчика отправили домой. Остальные, погасив фонарики, пошли к дому и остановились в нескольких метрах, чтобы оценить ситуацию и выработать план действий.

У забора стоял старый «вольво-амазон». Кнутас пригнулся и подкрался поближе, двое напарников следовали за ним. Он остановился под окном, а местные полицейские встали по обе стороны входной двери.

В доме было тихо. Кнутас осторожно выпрямился и заглянул в окно. За считаные секунды он успел отметить в комнате каждую мелочь: камин, перед ним кресло-качалка, стол и четыре стула, старинная люстра. Очень уютно. На столе несколько пивных бутылок. Он дал знак коллегам – пусто.

И в ту же секунду всем троим показалось, что в доме всё же кто-то есть, Кнутас быстро присел. Из дома послышался шум и грохот. Полицейские выжидали. У комиссара болели ноги, пальцы сводило от холода. В доме снова стало тихо. Кнутас заглянул в окно и увидел, что в кресле у камина, спиной к окну, сидит рослый мужчина. Судя по собранным в хвост волосам, это и есть Бенгт Юнсон собственной персоной. Он подбросил в камин дров, огонь весело разгорелся. Мужчина придвинул стол поближе. На столе стояла початая бутылка виски, рядом со стаканом – пепельница. Мужчина курил и смотрел на огонь, а потом повернулся к столу и отхлебнул виски. Юнсон, точно.

Справа виднелся коридор и часть кухни. Кнутасу показалось, что Бенгт один, но полной уверенности не было. Один из полицейских поёжился – на улице стоял мороз, а одеты они были слишком легко.

Внезапно Юнсон встал и посмотрел в окно. Кнутас резко присел, не удержал равновесия и упал. Неизвестно, заметил ли его Юнсон, но пора действовать – будь что будет.

Он встал за дверью, вытащив пистолет, и, кивнув остальным, с размаху вышиб дверь.

Перед ними в растерянности стоял Бенгт Юнсон. Он был здорово пьян и плюхнулся обратно в кресло-качалку, не выпуская стакана из рук.

– Какого чёрта?.. – Вот и всё, что он смог сказать, когда в комнату ворвались трое полицейских с пистолетами в руках.

В камине уютно потрескивал огонь, комнату освещал мягкий свет керосиновой лампы. Разыскиваемый преспокойно сидел у камина.

Ситуация казалась настолько абсурдной, что Кнутас едва не расхохотался. Комиссар опустил пистолет и спросил:

– Как дела, Бенгт?

– Спасибо, ничего, – пробормотал мужчина в кресле. – Как это мило, что вы заглянули на огонёк.


В его присутствии она чувствовала себя неуверенно, не знала, как себя вести. Он наверняка был раза в два старше. Вообще-то, она должна была относиться к нему просто как к доброму дяденьке, и не больше. Но что-то в его поведении смущало её. Иногда он легонько дёргал её за волосы, как будто играл с ней, поддразнивал. Она краснела и смущалась, чувствуя, что за этими заигрываниями стоит нечто большее. Когда их взгляды встречались, он серьёзно смотрел на неё, словно раздевая. Это было не то чтобы неприятно. Украдкой наблюдая за ним, она иногда думала, что он довольно симпатичный: мускулистое тело, густые блестящие волосы, у висков чуть тронутые сединой. Морщины около глаз и рта выдавали его истинный возраст. Немного пожелтевшие неровные зубы с пломбами.

«Он же такой старый, как он может так смотреть на меня!» – думала девушка. Под его взглядом она словно бы взрослела. Хотя он далеко не всегда обращал на неё внимание, иногда как будто вообще не замечал. С удивлением она отметила, что это её огорчает, что ей хочется его внимания.

Однажды он предложил подвезти её до дому. Она согласилась, потому что на улице было холодно и ветрено, и села в его большую машину. Он включил музыку. Джо Кокер, его любимый исполнитель, объяснил он и улыбнулся ей. Она про такого даже не слышала. Он спросил, какая музыка ей нравится, но она ничего не смогла придумать, и он рассмеялся. Ей понравилось сидеть в тёплом салоне его машины и слушать его приятный смех. С ним она чувствовала себя в безопасности.

Сам факт, что она сидела в этой красивой машине, придавал ей значимости в собственных глазах.

Вторник, 20 ноября

Светало, из-за горизонта медленно вставало бледное солнце. Море всё ещё оставалось относительно тёплым, с поверхности воды клочьями поднимался туман. Море сливалось с небом, в густой дымке граница между водой и воздухом становилась практически неразличимой. Над средневековыми купеческими домами на Страндгатан в Висбю с громкими криками носилась чайка. Город окружала выщербленная крепостная стена тринадцатого века – лучше других сохранившийся образец архитектуры этого периода в Европе.

Из гавани доносились гудки небольшого рыбацкого судна, причаливавшего к берегу с ночным уловом трески.

Кнутас только что отвёз Лине в больницу, где она работала акушеркой. Рабочий день начинался в полвосьмого, и это его прекрасно устраивало. Он как раз успевал отвезти её и не опоздать на утреннее совещание.

Они были женаты уже четырнадцать лет, и он не жалел ни об одном дне, проведённом рядом с этой женщиной. Они познакомились, когда Кнутас приехал в Копенгаген на конференцию для полицейских. Вечером они с коллегой пошли в ресторан на площади Гробредреторв. Лине тогда ещё училась в университете, а по вечерам подрабатывала официанткой. Тем тёплым летним вечером на ней была блузка с короткими рукавами и чёрная юбка. Копна непослушных рыжих волос была скреплена заколкой, но упрямые пряди постоянно выбивались на лоб. Он никогда не видел, чтобы у одного человека было столько веснушек! Они покрывали всю её молочно-белую кожу, даже пальцы. От неё пахло миндалём, и, когда она наклонилась над столом, их руки случайно соприкоснулись.

На следующий день он пригласил её поужинать и сразу же по уши влюбился, такого с ним ещё не случалось. Весь следующий год был наполнен страстными свиданиями, разрывающими сердце расставаниями, долгими телефонными разговорами по ночам и возраставшим у обоих ощущением, что они наконец встретили свою половинку. Лине закончила учёбу и без долгих раздумий согласилась выйти за него замуж и переехать на Готланд. Его как раз назначили начальником криминального отдела, и поэтому они решили попробовать пожить на Готланде.

Решение, как оказалось, было верным. Лине без труда освоилась на новом месте. Её открытость и жизнерадостность помогли ей быстро завести множество друзей и обрести почву под ногами. Всего через пару месяцев ей предложили временную работу в больнице Висбю. Они купили дом, и вскоре родились близнецы. Кнутасу исполнилось тридцать пять, когда они познакомились, до Лине у него были серьёзные длительные отношения с женщинами, но такой лёгкости и нежности, как рядом с ней, он не ощущал никогда. Для Лине он был готов сделать всё, что угодно.

Конечно, и в их жизни случались кризисы и ссоры, как в любой семье. У Лине был страстный темперамент, и, когда она, разойдясь, принималась ругаться на жутком датском диалекте, он едва понимал, что она хочет сказать. Нередко всё заканчивалось тем, что он просто начинал смеяться, чем вызывал ещё больший гнев жены. Несмотря на это, все их ссоры обычно заканчивались примирением. Их отношения всегда оставались равноправными.

Приближался день её рождения, и Кнутас ужасно переживал из-за этого. В субботу ей должно исполниться сорок семь, а он понятия не имел, что ей подарить.

Но сейчас его мысли были заняты другими вещами. Он с нетерпением ожидал допроса Бенгта Юнсона. Поскольку при задержании он был мертвецки пьян, допрос пришлось отложить.

Смиттенберг принял решение задержать его по подозрению в преднамеренном или непреднамеренном убийстве. Основания для подозрений были несущественными, для помещения в следственный изолятор требовались более серьёзные доказательства вины. В распоряжении прокурора было три дня. Задержание произвели на том основании, что Юнсон может мешать ходу следствия, если его оставить на свободе. Алиби на вечер, когда было совершено убийство, у Юнсона отсутствовало, к тому же при обыске у него обнаружили кучу денег – двадцать тысяч крон, происхождение которых он не мог объяснить. Полиция обоснованно предположила, что это и есть выигрыш Дальстрёма. С банкнот сняли отпечатки пальцев и отправили их в центр дактилоскопии в Стокгольме. Ответа ожидали к утру. Если окажется, что на них есть отпечатки пальцев Дальстрёма, Юнсону грозят серьёзные неприятности.


Эмма ехала в Рому, проклиная себя за то, что утром решила отправиться на работу на велосипеде. На улице стоял жуткий холод, в лицо дул ветер. Она выехала со школьного двора и свернула на дорогу. Школа находилась за пределами посёлка. По вторникам Эмма заканчивала в четверть первого. Обычно она оставалась в школе ещё пару часов и доделывала какую-нибудь работу, но сегодня решила заехать к подруге, а потом взять детей и съездить в центр: она обещала пройтись с ними по магазинам и сходить в кондитерскую. Детям срочно нужно обновить гардероб.

Дорога была пустынной, в это время года машин здесь было мало. Эмма миновала аллею, ведущую к руинам монастыря, где летом ставили пьесы Шекспира. Проехала Ромаскулан и бассейн. Впереди, по другой стороне дороги, виднелись печально известные здания недавно закрытого сахарного завода Ромы. Чёрные окна жёлтых кирпичных строений с укором смотрели на неё. Заводу было более ста лет, но его всё-таки закрыли по причине низкой рентабельности. Заброшенная фабрика служила живым напоминанием о том, что времена изменились.

Она посмотрела на небо, прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Эмма относилась к тем немногочисленным людям, которые любят ноябрь. Спокойное межсезонье, так сильно отличающееся от полного ожиданий лета, когда по вечерам жарят шашлык, ездят купаться, навещают друзей и родственников. И храни бог того, кто сидит дома в солнечную погоду.

С наступлением осени она могла без зазрения совести оставаться дома, смотреть телевизор днём или читать книжку, если ей того хотелось. Могла позволить себе не краситься и ходить по дому в старой поношенной кофте.

Декабрь приносил с собой море новых хлопот: надо отмечать адвент[3]3
  Адвент – четыре недели, предшествующие празднику Рождества Христова, во время которых люди готовятся к празднованию, каждое воскресенье зажигая по одной свече в специальном «подсвечнике адвента».


[Закрыть]
, готовиться к празднованию Дня святой Люсии, готовить еду и печь торты на Рождество, покупать подарки и приводить в порядок дом.

Со стороны могло показаться, что в свои тридцать пять лет Эмма многого добилась. Замужем, двое детей, работает преподавателем в школе, живёт в прекрасном доме в центре Ромы. Много друзей, добрые отношения с родителями и свёкром и свекровью. С виду всё как у людей, но за нарядным фасадом скрывался ураган чувств. Она даже не догадывалась, какую боль ей причинит разлука с Юханом. Думала, что чувства со временем угаснут. Как же она обманулась! Они знакомы всего полгода, за последние два месяца виделись только раз. По всем законам логики любовь уже давно должна была умереть. Но на этот раз чувства не поддавались логике.

Эмма просто жить без него не могла. Её охватывало отчаяние, она перестала спать по ночам. Она пыталась забыть его и продолжать жить привычной жизнью. Замечала беспокойство в глазах детей. Саре было всего восемь, а Филипу на год меньше. Иногда она нервничала: ей казалось, дети понимают, что с ней происходит. Гораздо лучше, чем Улле. Его будни ничуть не изменились. Похоже, он считал, что они могут прожить бок о бок в одном доме целую вечность, вообще не прикасаясь друг к другу. Они превратились в старых добрых друзей, и, похоже, его это вполне устраивало. Иногда она спрашивала его, как он может выглядеть таким довольным, несмотря на всё. Он отвечал, что хочет дать ей время, чтобы прийти в себя после смерти Хелены и событий, последовавших за этим. Улле полагал, что она до сих пор не вышла из шокового состояния в связи с событиями этого лета. Она действительно много думала об ужасном конце Хелены и сильно скучала по ней.

Сначала она думала, что влюбилась в Юхана именно из-за этих жутких событий. Что таким образом она пыталась справиться с эмоциональным шоком. Но шок прошёл, а чувства остались.

Его лицо мерещилось ей повсюду, где бы она ни находилась: в продуктовом магазине, на школьном дворе, в торговом центре.

Эмму ужасно мучила совесть. Как она могла так подло поступить с Улле? Поговорив с Юханом по телефону, она вконец растерялась. Естественно, ей безумно хотелось встретиться с ним. Но последствия такой встречи пугали её.

Она смотрела на Улле и пыталась вызвать в памяти образ мужчины, в которого когда-то влюбилась. Мужчины, которому сказала «да», стоя у алтаря. Это же он, тот самый человек. Такой же, как и прежде. Чёрт побери, они же собирались состариться вместе! Они же давно так решили.


Не успел Юхан сойти с трапа самолёта, как в висках запульсировала дикая боль. Вот чёрт! Только головной боли ему не хватало. Вместе с оператором Петером Бюлундом они взяли напрокат автомобиль в аэропорту и поехали прямиком в старую телестудию, которой пока ещё можно было пользоваться. Она находилась в соседнем доме с «Радио Готланда», в самом центре Висбю.

В помещении стоял затхлый запах. Пушистые клубы пыли сбились в углах, компьютеры тоже покрывал тонкий слой пыли. Сюда давненько никто не заходил.

Первым пунктом повестки дня стоял репортаж о будущем кемпинга Бьёркхага. Классический кемпинг конца сороковых, расположенный в идиллическом уголке на песчаном берегу в западной части острова. Летом кемпинг наводняли как туристы, так и местные жители. Многие стали здесь постоянными гостями и приезжали каждый год. Раньше отдыхающих привлекала спокойная атмосфера кемпинга, пусть и лишённого каких бы то ни было удобств, а теперь муниципалитет сдал эту землю в аренду частному лицу. По плану кемпинг Бьёркхага вскоре должен превратиться в современный коттеджный посёлок. Местные жители и постоянные гости не замедлили выступить в защиту кемпинга.

Материала хватало, чтобы сделать из этой истории отличный телесюжет: виды заброшенного кемпинга, столько лет дававшего приют многочисленным родителям с детьми, явный протест со стороны возмущённого местного населения – и бизнесмен с деловой хваткой, за которым стояли шишки из муниципалитета.

В общем, задача несложная. Время встречи со всеми заинтересованными лицами, у кого Юхан собирался брать интервью, он оговорил ещё из Стокгольма, поэтому можно было сразу приступать к делу. Самая серьёзная проблема состояла в том, чтобы держаться подальше от Эммы. Ведь их разделяло не больше мили.


В комнате для допроса стояли только стол и четыре стула – вот и вся мебель. Новенький, как и всё остальное, ещё ни разу не использованный магнитофон.

Сейчас Бенгт Юнсон выглядел куда менее расслабленно, чем накануне вечером. В тюремной робе, он, сгорбившись на стуле, с ужасом смотрел на сидящих напротив Карин и Кнутаса. Жидкие тёмные волосы собраны в хвост, уголки рта опущены.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю