Текст книги "От A до Z (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Схожу за веником, – сказал Мэтт и протиснулся мимо меня в коридор, а я остался стоять в дверях, во все глаза глядя на Анжело.

Волосы у него теперь были всего пару сантиметров длиной и стояли торчком.

– Привет, Зак, – сказал он радостно и улыбнулся мне. – Что скажешь?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как усмехнуться ему в ответ. Протянув руку, я коснулся колючего ежика его волос.

– Что тебя заставило это сделать?

Улыбаясь, он пожал плечами.

– Почему бы и нет? Сто лет не стригся. – С короткими волосами он стал выглядеть еще моложе, чем раньше. Его карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами, казались теперь огромными. – Тебя бесит? – Это был просто вопрос, никак не связанный со тщеславием. Он бы и не моргнул, если б я сказал «да».

– Нет. – Мне хотелось коснуться его скул, поцеловать его или просто целую вечность не отрываться от его глаз, но еще больше – до безумия – перенестись из ванной Мэтта и Джареда к нам домой. – Мне нравится, – сказал я и добавил: – Так хоть видно твое лицо. – А он расхохотался.

Вернулся с веником Мэтт, и мне пришлось выйти из ванной, чтобы он смог подмести. За моей спиной появился Джаред – со своими буйными светлыми кудрями, в беспорядке обрамляющими его лицо.

– Тебе идет, – сказал он Анжело.

Анж наставил на него триммер.

– Теперь твоя очередь.

Мэтт переместился в пространстве так быстро, что впору было задуматься, нет ли у него суперспособностей. В одно движение он выхватил у Анжело триммер и выдернул из розетки шнур.

– Даже не думай, – прорычал он, а Джаред расхохотался.

Мы уже уходили, когда Мэтт вдруг сказал:

– Анжело, погоди! – Он ушел в коридор и через минуту вернулся с книгой. – Держи. То, о чем я тебе рассказывал. Тебе понравится. Я уверен. – Анжело выглядел не особенно воодушевленным. Мало того, он даже немного позеленел. Мэтт, похоже, ничего не заметил.

– Спасибо, – поблагодарил его Анжело, но явно не от чистого сердца. Всю дорогу до дома он молчал, глядя на книгу как на змею, которая могла укусить его.

Мне доводилось слышать истории о детях, которые закончили школу, не научившись читать, но я знал, что это не наш случай. Да, в шестнадцать лет Анжело бросил школу, однако это не делало его неграмотным. Я видел, как он читал описание сюжетов на обложках DVD и заполнял инвентарные листы. Он оставлял мне записки. Орфография у него, конечно, хромала, и он понятия не имел, зачем нужен апостроф, но это не значило, что он не умел читать.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил я.

– О чем?

– О книге.

– Не о чем тут разговаривать.

– Хорошо.

Я знал, что его что-то гложет, но еще я знал, что он не откроет рта, пока не будет готов, и потому принялся ждать. Дома я сразу пошел на кухню и начал готовить ужин, чем занимался теперь пару раз в неделю по вечерам. Это невероятно, до чего приятно оказалось жить в настоящем доме с нормальной кухней. И со мной был Анжело – по крайней мере сейчас. Я открыл бутылку вина, достал бокал, и тут вошел он.

Какое-то время он просто смотрел на меня. Я продолжал ждать. Сварил между тем макароны, поджарил колбаски. Наконец он сказал:

– Не могу я читать ее.

– Почему?

Сгорбившись над кухонной стойкой, он выглядел таким юным, таким подавленным, что я не знал, смеяться мне или обнять его и утешить.

– Не могу и все.

Я подождал еще немного. Продолжения, судя по всему, не предвиделось. Тогда я отложил сыр и терку, повернулся к нему лицом и облокотился о стойку.

– Если ты просто не хочешь читать ее – не читай. Но если ты принимаешь такое решение только потому, что считаешь, будто не можешь, то это, на мой взгляд, не лучшая из причин. – Он скептически на меня покосился. Я напряг память, отхлебнул немного вина и наконец-таки смог кое-что из нее выудить. – Помнишь, как Люк Скайуокер учился владению световым мечом? Бен надел на него шлем с опущенным щитком, а Люк сказал, что не может. Но как только он решил поверить Бену и попробовал, то у него все получилось. – Я торжествующе улыбнулся, и он тоже нехотя улыбнулся в ответ.

– Ты сейчас, наверное, так гордишься собой, да?

Я рассмеялся.

– Не без этого.

Но его улыбка исчезла так же быстро, как появилась.

– Не хочу, чтобы Мэтт знал, что я не могу прочесть ее.

– И все равно я не понимаю, почему ты так думаешь.

Он вздохнул. Обошел стойку и, прислонившись ко мне, снизу вверх взглянул на меня. Было так странно иметь возможность вместо завесы волос видеть его лицо.

– Чтобы читать книжки, надо быть умным.

– А ты себя таким не считаешь?

Он помотал головой.

– Даже не закончил школу. – Наконец-то мы подобрались к настоящей проблеме. Но мне было больно понимать, что он на самом деле верит в свои слова.

Мне впервые не пришлось убирать с его лица волосы, чтобы увидеть его глаза.

– Я даже не знаю, с чего начать. Во-первых, для того, чтобы читать книги, вовсе не требуется быть умным. Знаешь, сколько идиотов читает, и ничего. Поверь, умение читать необязательно равняется умению мыслить. Во-вторых, закончил ты школу или нет, ходил ли ты в колледж – все это не определяет то, насколько ты умный. Да, ты не доучился. Но Анж, ты не глупый. Более того, как раз вот в таких вещах ты очень хорош.

– Ты о чтении? – недоуменно спросил он.

– Не конкретно о нем, а о понимании вещей в целом. О способности видеть глубинный смысл.

Он качнул головой и признался:

– Не понимаю, о чем ты.

– Окей, я объясню. Как называлось то кино с Мелом Гибсоном, которое мы недавно смотрели?

– «Знаки».

– Точно. О чем оно? – Лично я, если честно, совсем не понял суть этого странного фильма.

– О вере, – ответил он не задумываясь, словно то была самая очевидная вещь на свете.

– О вере?

– Ну да. – Он явно не понимал, почему я спрашиваю, но тем не менее принялся объяснять. – Смотри, его жена погибла в аварии. Но перед смертью успела оставить ему напутствие, которое, пусть он и утратил веру, спасло в итоге его и его семью. Так что, может та авария была вовсе не случайной, верно? Может, все было предопределено. А загон его дочки насчет воды тоже сыграл свою роль. Их спасли мелочи, незначительные вещи. Как сказал его брат, можешь воспринимать это как совпадение, а можешь поверить, что у всего есть смысл. Ну и в конце концов он опять обрел веру.

– Анж, а знаешь, что решил я?

– Что?

– Что оно об инопланетянах.

Он рассмеялся.

– Ну да, но вообще не совсем про них.

– О чем я и говорю, Анжело. В школе у меня было «отлично» по английскому, а в колледже я прошел курс литературы, но вся эта дребедень насчет смыслов и символизма – я никогда не понимал ее. Всегда считал пустым трепом. Но ты это понимаешь. – По его темным глазам я видел, что он задумался над моими словами. – После колледжа я не прочел и десятка книг, так что не стану думать о тебе хуже, если в итоге ты не захочешь читать эту книгу. Но я бы на твоем месте попробовал. Вдруг тебе и правда понравится. Вдруг она откроет для тебя целый новый мир. – Я чувствовал, что почти убедил его. Он хотел мне поверить. – Просто прочти первую главу, а там будет видно. Не понравится – бросишь. Что тебе терять, Анж?

Внезапно он улыбнулся мне – улыбнулся по-настоящему, уже без сомнений во взгляде, и видеть это было прекрасно.

– Зак… – Его руки обвились вокруг моей шеи, он заглянул мне в глаза, и я понял, что он пытается произнести. Он даже открыл рот, но слова, казалось, не могли пройти дальше его горла.

Я обнял его и поцеловал.

– Я знаю.

Он прижался щекой к моей груди. С минуту мы просто стояли, затем он вдруг улыбнулся и начал расстегивать мои штаны, отчего я немедленно возбудился. Я сделал попытку поцеловать его, но он не дался и встал передо мной на колени. Дернул мои штаны вниз, а потом я почувствовал на себе его рот.

Я был убежден, что ни один человек в мире не умеет делать минет так, как Анжело. Это было что-то невероятное. Сам я не умел принимать до самого горла, но он… Он всосал меня до конца, и, чтобы устоять на ногах, мне пришлось схватиться за стойку. Каким-то мистическим образом создавалось ощущение, что его язык непрерывно дразнит ту чувствительную точку сразу под щелкой, даже когда я был так глубоко у него во рту, что чувствовал лобком его нос. Я убрал со стойки одну руку, но потом понял, что не знаю, что с нею делать. Мне хотелось прикоснуться к нему, но трогать его за голову было нельзя, и тогда я удовлетворился тем, что захватил в горсть ворот его футболки. Его ладони ласкали мои бедра, поднимались к животу и вновь опускались вниз, и это было поистине потрясающе – его горячий рот и все, что он проделывал языком. Я хотел предупредить его, что вот-вот кончу, но прежде чем по мне ударил оргазм, только и успел, что выдохнуть его имя.

Казалось, прошли годы, прежде чем ко мне вернулось сознание. Анжело стоял, поддерживая меня. Моя рубашка была расстегнута, и он покрывал поцелуями мою грудь. Я обнял его, а второй рукой потянулся к его ремню.

– Скажи мне, чего ты хочешь, Анж. Я сделаю все, что ты пожелаешь.

Он взглянул на меня, и мне стало неважно, может он или нет выразить свои чувства словами, потому что все это было у него в глазах. Он остановил мою руку.

– Ты уже это сделал, Зак.

Когда я наконец-таки закончил готовить ужин и с бокалом вина вышел в гостиную, он сидел на диване. И он читал.

…Анжело

Раннее воскресное утро. Я просыпаюсь в постели Зака. Ночью мы, как обычно, разбежались по сторонам.

Я сплю здесь не каждую ночь. Иногда мне по-прежнему бывает необходимо уйти домой. Ночью тяжелее всего. Долго не удается успокоить проклятую птицу в груди, чтобы я мог заснуть. Но по утрам легче. Мне нравится просыпаться и слушать, как он дышит рядом со мной.

Какое-то время я просто смотрю, как он спит. В уголках глаз у него начали появляться тоненькие морщинки. А еще он клянется, что недавно нашел у себя седой волос. Он смеялся, рассказывая об этом, но я знаю, что на самом деле это немного его тревожит.

Я видел фото его отца. У него такие же темные волосы, как у Зака, но с проседью на висках. У Зака наверняка тоже так будет. Он останется симпатичным, но седина, как мне почему-то кажется, сделает его внешность более утонченной. По-моему, это рехнуться как сексуально. Мне нравится думать, что я буду здесь и смогу это увидеть.

Я придвигаюсь к нему вплотную, ерзаю рядом. Он просыпается ровно настолько, чтобы обнять меня и притянуть к себе. Мы лежим, точно ложки в коробке. Идиотское выражение. Никогда бы не сказал его вслух. Но что есть, то есть, и это мое любимое время утра. Мне нравится то, как совмещаются наши тела. То, как он с тихим вздохом устраивается позади меня поудобнее. И то ощущение, когда он просыпается по-настоящему и начинает твердеть у моего бедра.

Я жду, когда он расслабится, и его дыхание станет ровным. А потом едва ощутимо вжимаюсь в него.

Он издает мой любимый звук: полувздох-полустон. Туже обнимает меня за талию и тоже толкается мне навстречу.

– Ненавижу будить тебя, – говорю я, улыбаясь.

Я чувствую, что и он улыбается, когда отвечает.

– Обманщик. Ты обожаешь будить меня. – И, конечно, он прав.

Снова толкаюсь в него, и на этот раз он стонет по-настоящему.

– Я могу остановиться и не мешать тебе спать.

Мы так делаем иногда. Просто немного дразним друг друга, а потом вместе дремлем. Но сегодня он усмехается и говорит:

– Ни в коем случае, ангел. – Дурацкое прозвище, но всегда вызывает у меня улыбку.

Какое-то время мы продолжаем в том же духе, ерзаем, прижимаясь друг к другу. В конечном итоге он тянется вниз и стаскивает сначала мои боксеры, потом свои. Медленно переворачивает меня на живот. Его вес на мне… идеальное ощущение.

– Анж, – спрашивает он тихо, – можно?

Он всегда сперва спрашивает. Что на самом деле смешно, но так мило.

– Да.

Он достает из ящика смазку. По-прежнему лежа сверху, покрывает поцелуями мою шею, а потом я чувствую, как в меня проскальзывает его палец. У меня перехватывает дыхание, и он стонет в ответ. Иногда он дразнит меня так до самого конца, используя только пальцы, нажимая на ту сладкую точку внутри, пока я трусь о матрас. Но не сегодня

Палец исчезает, и в меня упирается его плоть. Он входит невероятно, агонизирующе медленно. Не втыкается. Нежно вталкивается по чуть-чуть, и все это время целует мою шею и шепчет, что он любит меня. Это самая сладкая пытка в мире. Поборов соблазн насадить себя на него, я тихо всхлипываю от предвкушения.

– Люблю, когда ты так делаешь, – произносит он и при новом толчке входит немного глубже.

Он уже наполовину во мне, и я уже близко. Я чувствую себя растянутым до предела, заполненным настолько, что еле могу дышать. Пугающее и одновременно изысканное ощущение. Не знаю, то ли умолять его продолжать дальше, то ли взмолиться, чтобы он наконец оттрахал меня по-настоящему.

– Зак? – шепчу я.

– Ш-ш. – Еще один крошечный толчок. – Вот так, Анж. – Его рука скользит по моему животу вниз, к паху. – Я смогу заставить тебя кончить вот так? – Обхватив ладонью мой член, он начинает невесомо ласкать его. – Только вот этим?

– Да! – И это почти всхлип.

– Хорошо, – произносит он. – Я тоже уже почти, Анж. – Его руки движутся по моему телу, поглаживают, ласкают меня в точности так, как мне нравится. Он так хорошо меня знает. Затем он вталкивается еще чуть глубже – и все. На меня снисходит потрясающее, стремительное, всеобъемлющее облегчение. Я не дышу так долго, что перед глазами плывут круги. Мое тело, пульсируя, стискивает его, и он тоже кончает.

Наконец у меня получается снова начинать дышать. Он еще на мне, целует мои плечи и шею.

– Завтра я дам тебе спать, – говорю я, и он смеется.

– Надеюсь, что нет.

Он скатывается с меня. Я встаю, а он остается в постели. Через час-два он отправится на пробежку, а пока накрывается с головой одеялом и сразу же опять засыпает. Он всегда так делает, и это еще одна его черта, которую я люблю.

Немного позже, пока я еще валяюсь в трениках на диване, в дверь стучит Мэтт. Я точно знаю, что это он, потому что все остальные звонят в звонок. Мэтт же грохочет по двери кулаком так, словно та нанесла ему чертово личное оскорбление. Его, наверное, приучили к этому на курсах для копов.

Ну и кого я вижу, когда открываю дверь? Его, естественно – подпирающего дверной косяк и с Джаредом за спиной.

– Чего надо? – спрашиваю я, и если Джареда мой вопрос немного сбивает с толку, то Мэтт только приподнимает бровь. Он никогда на меня не ведется.

– Одевайся, – говорит он и проталкивается мимо меня в прихожую. – Во что-нибудь потеплее.

– Блин, куда мы?

– В церковь! – с преувеличенным энтузиазмом восклицает Джаред. И это при том, что я точно знаю, что он не верит в бога. – Вот, надень сверху. – Он вручает мне толстовку «Бронкос».

– Да что за нахер? – только и могу сказать я.

– У нас есть лишний билет на игру, – говорит мне Мэтт. – Так что давай поживее. Мы не хотим пропустить начало.

Я ухожу в спальню. Зак проснулся – как тут поспишь, когда к тебе в дверь ломится накаченный тип.

– Что здесь в такую рань делает Мэтт? – спрашивает он.

Я забираюсь в кровать. Ложусь на него, чтобы заглянуть в глаза.

– Можно мне взять отгул? – спрашиваю, а он смеется. Ему всегда смешно, когда я веду себя, точно он мой босс, а не любовник. Понятно, что он и то, и другое, но я рад, что у него первое уступает перед вторым. – Зак, я серьезно. Они зовут меня на футбол, но мне же сегодня надо работать.

Он обнимает меня, трется носом о мою шею.

– Думаю, я сумею один день управиться без тебя. – Его руки скользят по моей спине, проникают за пояс треников. Между нами только тонкое одеяло. Он слегка вжимается в меня. Прошло всего пара часов, но я чувствую, что он уже готов повторить.

– Ты точно не против? – По правда говоря, из-за него я теперь думаю о том, как еще мы могли бы провести это утро.

– Точно, – шепчет он. Обнимает меня покрепче и, сделав еще одно движение бедрами, порочно улыбается мне. – Но обещай, что потом мы все наверстаем.

– Обещаю. – Я улыбаюсь, глядя на него сверху вниз. Но тут Мэтт орет из гостиной:

– Закругляйтесь там! Анж, мы выходим прямо сейчас!

Зак со смехом отпускает меня. Я одеваюсь, еще раз целую его перед уходом, а потом мы садимся в машину Джареда – я сзади, они впереди – и выезжаем в Денвер.

– Извини, что поздно предупредили, – говорит мне Джаред. – С нами должен был ехать Брайан, но он заболел.

– Ага, – бросает через плечо Мэтт, – скорее захотел получить возможность переключить канал, когда «Колтс» начнут надирать задницу «Бронкос».

Джаред хмурится на него, мне же смешно. Припарковавшись, мы садимся на автобус до стадиона – Джаред уверяет меня, что так лучше. Я уже видел «Инвеско-Филд», но так близко еще ни разу. Он оказывается гораздо больше, чем я представлял. А еще меня поражает атмосфера на стадионе – вокруг будто одна огромная вечеринка.

Мэтт и Джаред треплются о Пейтоне Мэннинге (один из лучших квотербеков за всю историю НФЛ, играл как за «Индианаполис Колтс», так и за «Денвер Бронкос» – прим. пер.), о пасах и о спецкомандах – короче, несут всякую непонятную хренотень, которая для меня звучит, как на китайском. Неважно. Все равно я не особо-то слушаю. Я слишком увлечен тем, что разглядываю оранжево-голубую – будто, блин, в цирке – толпу. Такое ощущение, что стадион заряжен энергией, и не заразиться всеобщим возбуждением невозможно.

Впрочем, когда мы заходим внутрь и начинаем подниматься по лестнице, мое возбуждение поутихает. Мы все поднимаемся, поднимаемся, поднимаемся. Тут есть эскалатор, но около него такая гигантская очередь, что Мэтт с Джаредом туда даже не смотрят. Просто карабкаются вверх, а я, понятно, тащусь следом. Все выше, и выше, и выше.

– Где, блин, наши места? – наконец не выдерживаю я.

– На пятом уровне, – отвечает Джаред. – В середине северной зоны, где камеры. Отличные места, кстати.

– И дешевые, – добавляет Мэтт, пыхтя рядом.

Джаред смеется.

– Да, это еще один плюс.

Наконец мы находим наши места и машем продавцу пива. Самое лучшая часть игры – перед самой игрой. На поле выстраиваются команды, потом какая-то девчонка с убойным голосом поет национальный гимн. Потом над стадионом пролетают реактивные самолеты. Они летят с юга, прямо на нас и так низко, что, кажется, можно почувствовать исходящие от них струи ветра – и с таким шумом, что стадион трясет. Толпа сходит с ума, и у меня по всему телу бегут мурашки.

И вот игра начинается. Я не фанат футбола и не всегда догоняю, что происходит. Пару раз даже тянет спросить, что за черт сейчас было. Спрашивать, правда, некого. Как-то так вышло, что Джаред сел на место посередине, а мы с Мэттом – по бокам от него. Джаред настолько увлечен игрой, что разговаривать с ним сейчас бесполезно. Ну, а буйнопомешанной леди с другой стороны я точно не рискну задавать вопросы. У нее все лицо раскрашено голубым и оранжевым, и она с самого начала игры, не переставая, орет. Признаться, она жуть как меня пугает. Жалко, что со мной не сидит Мэтт. Он тоже ярый фанат, но его команда сейчас не играет, и уж он-то помог бы мне разобраться, что за хренотень творится на поле.

Наконец наступает перерыв.

– Твои ослы проигрывают! – торжествующе сообщает Мэтт Джареду. – Так что, похоже, ты угощаешь.

Джаред жалобно стонет, но все-таки отдает Мэтту бинокль и уходит покупать пиво. Я смотрю ему вслед, потом оборачиваюсь и вижу, что Мэтт, вооружившись биноклем, высматривает что-то на поле.

– На что ты там смотришь? – спрашиваю.

– На чирлидерш, – отвечает Мэтт, не отрываясь от поля. – На что же еще? – Я вытягиваю шею и да – вижу, как они отплясывают в самом низу нашей зоны.

– Ты серьезно?

Тут он опускает бинокль и смотрит на меня таким взглядом, словно я спросил, правда ли привидения говорят «бу».

– Ну да. А что?

– Ты смотришь на девчонок? – Он краснеет немного, но не отвечает. Нет, я помню, как он говорил, что до Джареда считал себя натуралом. Но все это время я типа как думал, что, решив быть с Джаредом, он начал реально быть геем, как мы. Мне никогда не приходило в голову, что первым делом он по-прежнему замечает женщин. – Парней ты тоже зацениваешь? – спрашиваю я.

Он откидывается на сиденье и качает головой.

– Нет.

– А как же Джаред?

– При чем тут он?

– На него-то ты смотришь, верно?

Он пожимает плечами.

– Это другое.

– Почему это?

– Другое и все. – Он начинает отдирать от своей бутылки с пивом этикетку – как делает всегда, когда ему становится некомфортно. – Потому что я с ним. Ну и из-за того, что я к нему чувствую.

– Но еще он тебя привлекает, так?

Он раздраженно косится на меня, продолжая отковыривать этикетку.

– Ты же знаешь, что да.

– Тебе нравится смотреть на него?

– Конечно. – В его голосе появляются агрессивные нотки, и я думаю, не отвязаться ли от него, но нет, не могу.

– И ты понимаешь, что он секси, да?

Его голова дергается в моем направлении так резко, что я опасаюсь, как бы он не вывихнул себе шею.

– Что?

– Джаред секси. Ты же в курсе об этом? В смысле, он весь из себя такой серфер. Шикарное тело. Чумовая улыбка. Веснушки. – Чем дольше я распинаюсь, тем больше ему становится не по себе. Мало того, он закипает. Вообще я еще ни разу не видел, чтобы Мэтт терял свое непробиваемое спокойствие. Знаю, это нехорошо, но не могу удержаться, чтоб еще немного не понажимать на его кнопочки, коль скоро я их нашел. – Эти веснушки… они у него по всему телу, да? В смысле, у него же такая классная задница. Если у него и на спине есть веснушки, то можно только представить…

– Какого хера?! – взрывается Мэтт. Он не орет, но лицо у него багровеет. – А ну прекрати говорить о нем так!

– Как «так»? – невинно интересуюсь я.

Секунду он запинается, силясь сообразить, что сказать, и наконец выпаливает:

– Ты что, на него пялился?

Я смеюсь.

– Естественно, да. И что?

– И… то! Держись от него подальше, понял?

– Я же просто смотрю.

– Ну так завязывай с этим!

– Боишься, как бы я не увел его?

Он поворачивается обратно к полю, сползает вниз на сиденье и ничего больше не говорит. Я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. Тут возвращается Джаред. Смотрит на нас – на ухмыляющегося меня и на Мэтта, у которого практически валит пар из ушей – и говорит:

– Вы чего?

– Да так, просто говорил Мэтту, что…

– Ничего! – рявкает Мэтт.

Джаред переводит взгляд на меня, и я просто пожимаю плечами.

– Видимо, ничего.

Джаред недоумевающе улыбается, но дает нам по пиву. Только он начинает садиться на свое место между нами, как Мэтт вскакивает на ноги точно чертов Джек из коробочки.

– Нет!

Джаред замирает в полусогнутом положении, и тут уж я хохочу.

– Что не так?

По Мэтту видно, что он немного сожалеет о своей вспышке.

– Сядь тут, – говорит он Джареду, показывая на свое место. – Я хочу сесть рядом с Анжело.

Вид у Джареда становится несколько озадаченным. Оно и понятно: Мэтт психанул на меня, а теперь хочет сесть со мной рядом? Но Джаред не спорит, и они меняются местами.

Усаживаясь, Мэтт стреляет в мою сторону хмурым взглядом. Так он показывает, что обиделся и не разговаривает со мной. Я не реагирую. Просто сижу себе, пью пиво и жду.

Мне не приходится долго ждать. Довольно скоро он начинает поглядывать на Джареда. Искоса, краешком глаза. Джаред же наблюдает за полем, где появляются игроки, и ничего не замечает. Но я все вижу. Я вижу на лице у Мэтта то самое изумленное выражение, которое появляется, стоит ему неожиданно вспомнить о том, как сильно он его любит. В итоге он склоняется к Джареду, захватывает его волосы в горсть и что-то шепчет ему на ухо. Джаред, покраснев до корней волос, улыбается, и наблюдать за этим, если хотите знать, обалдеть как трогательно. Отпустив его, Мэтт откидывается на сиденье.

Вздыхает и бросает на меня настороженный взгляд.

– Ну и засранец же ты, – бурчит он, но лишь наполовину серьезно. Я вижу, что он возвращается в нормальное состояние.

– Знаю, – мирно соглашаюсь я. Пару минут не трогаю его. Дожидаюсь, пока он немного расслабится, и говорю: – Ты же понимаешь, что я просто прикалывался?

Вздохнув, он кивает.

– А ты повелся.

Он закатывает глаза.

– Знаю.

– Ты знаешь, что Джаред настолько без ума от тебя, что и не думает смотреть на других парней?

На его лице появляется микроскопическая улыбка.

– Да.

– Ты знаешь, что весишь раза в три больше меня и, наверное, сможешь порвать меня надвое, если я когда-нибудь хоть что-нибудь попытаюсь?

Тут он наконец оглядывается и, смерив меня взглядом, улыбается.

– Что еще за «наверное»?

Я смеюсь.

– Значит, у нас все в норме? – Выводить его из себя было, конечно, весело, но, если честно, мне совсем не хочется, чтобы он на меня злился.

– Да, – отвечает он, поворачиваясь обратно к полю. – Все в норме. – С минуту молчит, пьет свое пиво, а потом толкает меня локтем. – И кстати, Анжело…

– Что?

– Веснушек не так уж и много, но между лопаток у него здоровенная татуировка. Даже больше, чем у тебя.

– Да ладно? У Джареда? – спрашиваю я, не веря своим ушам.

– Ага.

– А что на ней?

Мэтт многозначительно ухмыляется.

– Не скажу.

– Но она секси, да? – хмыкаю я, и он мне подмигивает.

– Ты даже не представляешь!

Начинается вторая половина матча. Теперь мне надо как-то вывести его на разговор о своем. Чего я, понятно, и хотел с самого начала.

***

После игры Мэтт садится за руль. Джаред уступает переднее сиденье мне, а сам – поскольку во время игры выпил больше нас с Мэттом – кое-как устраивается сзади и засыпает еще до того, как мы выезжаем из Денвера.

– Вы с Заком придете на День благодарения к Лиззи? – спрашивает Мэтт.

После того, как мы переехали в Коду, Лиззи минимум раз в неделю зовет нас на ужин. Поначалу я терпеть не мог эти походы. Сидеть там среди идеальной родни Джареда – Лиззи, которая всегда и все знает лучше всех, и мам Мэтта с Джаредом, которые постоянно пытаются разговорить меня. Первые несколько раз я отказывался. Но потом заметил, как Заку не нравится ходить туда без меня. Он пытался притворяться, что все нормально, но по правде говоря, скрывать свои чувства получается у него фигово. И теперь я начал тоже ходить к Лиззи.

В последние насколько раз, правда, все было не так уж и плохо. Начал потихоньку привыкать к Лиззи и к мамам. Понимать, каково это – быть частью большой семьи. Но что самое главное, я начал замечать, что семья Джареда вовсе не идеальна. Не могу объяснить, почему, но этот простой факт дико много для меня значит. Иногда они цапаются. Иногда задевают чувства друг друга. Как-то раз мама Мэтта выдала комментарий о том, как она мечтает о своих собственных внуках. Думаю, она даже не поняла, насколько ее слова обидели Джареда. Она будто выставила его виноватым. Джаред вышел из-за стола, его мама начала выговаривать маме Мэтта, та расплакалась, потом встряла Лиззи, и довольно скоро мы с Заком остались единственными людьми за столом, кто не орал друг на друга.

Впрочем, все каким-то образом утряслось. Когда Лиззи принесла десерт, все опять улыбались.

Вот так.

Несмотря ни на что, они всегда прощают друг друга.

Мэтт, поглядывая на меня, еще ждет ответа, и я говорю:

– Да, наверное мы придем.

– Хорошо. – Он подмигивает мне. – С тобой веселее. – Подозреваю, что он говорит так лишь затем, чтобы я пришел, но ничего не говорю.

– Ты нормально ладишь со своей матерью? – спрашиваю.

Он делает удивленное лицо. Понятное дело: ни с того, ни с сего услышать такой вопрос.

– Вроде того. Но так было не всегда. Особенно когда она была замужем за моим отцом. Но теперь у нас все намного лучше.

– А все, что случилось раньше… вы просто делаете вид, что ничего не было?

Он пожимает плечами.

– Стараемся в меру сил. В конце концов, она моя мать.

– А твой отец? Думаешь, вы когда-нибудь сможете снова общаться?

Он бросает на меня странный взгляд, но все-таки отвечает:

– Думаю, это зависит в первую очередь от него.

– Почему?

– По куче причин, но самая большая из них – это Джаред.

– Джаред ему не нравится?

– Ему не нравится тот факт, что мы с Джаредом вместе.

– Значит, если он примет вас, ты простишь его?

Его взгляд становится совсем странным.

– К чему все эти вопросы, Анжело?

Я только пожимаю плечами, отворачиваюсь. Мы уже выехали из Денвера и повернули в горы, и я смотрю, как за окном проносятся мимо деревья.

– Ты думаешь связаться со своей матерью?

Я не отвечаю. Он слишком хорошо меня знает.

– Анжело, она сделала первый шаг. Для этого нужна немалая смелость, если хочешь знать мое мнение.

– Твоего мнения точно никто не спрашивал.

Конечно он не ведется. Просто продолжает говорить, точно я ничего не сказал.

– Некоторые раны заживают дольше других, Анжело. Ты не обязан прощать ее прямо сейчас. Но она твоя мать. – Я не отвечаю, и тогда он, чтобы привлечь мое внимание, двигает меня по плечу. Хочет убедиться, что я его слушаю. Это должно было быть дружеским тычком, но у меня наверяка останется на плече синяк. Он ждет, когда я посмотрю на него, потом произносит: – От тебя ведь не убудет, если ты дашь ей еще один шанс, а?

Вопрос, блин, на миллион долларов. И я ни хера не знаю, как на него ответить.

Глава 13

Зак…

– Ты знаешь, что Джаред у Мэтта – первый и единственный парень? До того были только девчонки.

Мы были в постели. Он полулежал на мне, уткнувшись подбородком мне в грудь.

– Что ж, это многое объясняет. – Я вспомнил, как на фолк-фестивале Анжело назвал Мэтта «самым негейским геем», которого он когда-либо видел.

Он умолк, затем вдруг спросил:

– У тебя когда-нибудь были девушки?

Вопрос удивил меня.

– Да. В школе и какое-то время в колледже.

– И ты спал с ними?

Он был так серьезен, что не рассмеяться было непросто.

– Ну… да. Это, конечно, было и близко не так приятно, как с парнями, но в целом тоже неплохо. – Вид у него стал задумчивый. – А ты никогда не был с девушкой? – Он покачал головой. – Ты с самого начала знал, что ты гей?

Он пожал плечами.

– Наверное. – Он помолчал немного. – Правда до первого парня я ни о чем таком особо не думал. Хватало и другого дерьма. То одна семья, то другая. Все время разные школы. Только я привыкал, меня снова переводили. Друзей не было. Всегда фигово учился. Учителя, узнав, что я сирота, сразу ставили на мне крест. И в каждой школе непременно находился какой-нибудь кретинский качок, который цеплялся ко мне, чтобы доказать, какой он крутой. Я тогда был совсем тощим и не умел драться. И не знал, что делать, чтобы не влезать в драку. Так что просто ходил, куда говорили, и старался не высовываться. Не думал ни о парнях, ни о девчонках. Ну, насколько я помню.

– Когда мне было почти шестнадцать, я попал в новую семью. У них был сын. Бобби. Ему было семнадцать. Мы жили в одной комнате. Как-то утром я проснулся и услышал, как он… короче, как он дрочит. Меня это завело, и я перекатился на бок, к нему лицом. А он оглянулся и заметил, что я смотрю. Ну, и очевидно просек, что мне нравится, потому что откинул одеяло, чтобы мне было лучше видно. Блин, я так завелся, что кончил одновременно с ним, хотя даже не притрагивался к себе. Когда тем вечером мы пошли спать, он снова взялся за это дело, но сказал мне: «Давай ты тоже». Ну и мы подрочили друг перед другом. И еще раз наутро. Вечером все началось по-новой, но на этот раз он подошел и лег ко мне в кровать. Сначала мы просто лежали рядом и занимались только собой, и это было обалдеть как эротично, но потом я вдруг почувствовал на себе его руку. – Его лицо медленно становилось пунцовым, и я чувствовал бедром его твердеющую плоть. – Когда он дотронулся до меня, я, кажется, продержался не дольше пары секунд. – Он моргнул и закрыл глаза, словно ему стало стыдно, и он не мог смотреть мне в лицо. – Это было одиннадцать лет назад, но я до сих пор отчетливо помню то ощущение, когда он впервые меня коснулся.